CC BY
215
КОНЦЕПЦИЯ АБСОЛЮТА В ФИЛОСОФСКОМ УЧЕНИИ НИКОЛАЯ КУЗАНСКОГО
I С.В. Кузнецова
Аннотация. Статья посвящена философским проблемам Абсолюта в учении Николая Кузанского. В ней рассматриваются онтологические аспекты его концепции, в частности, проблемы абсолютного бытия и абсолютного единства как триединства. Анализируется диалектика единого и многого, через которую раскрывается переход от абстрактного к конкретному, от простого к сложному.
Ключевые слова: абсолют, абсолютное бытие, абсолютное единство, абсолютный максимум, простой максимум, совершенный максимум, триединство, множественность.
Summary. The article is devoted to the philosophical problems of the Absolute in the teaching by Kuzants. It discusses the ontological aspects of the concept, in particular the problem of absolute being and absolute unity as the trinity. We analyze the dialectics of the united and much, through which reveals the transition from the abstract to the concrete, from simple to complex.
Keywords: the absolute, absolute being, absolute unity, absolute maximum, elementary (simple) maximum, perfect maximum, trinity, plurality.
Николай Кузанский, которого по праву считают одним из самых глубоких и гениальных мыслителей эпохи Возрождения, являлся продолжателем неоплатонической философской традиции. Испытав на себе влияние Мейстера Экхарта и Дионисия Ареопагита, Кузанец пытался осмыслить многие философские проблемы в контексте идей гуманистической эпохи. Он жил и творил в переходную эпоху, поэтому в его творчестве сочетаются как христианские теологические традиции, так и философские пантеистические.
Концепция Абсолюта, развитая Кузанцем, вызвала неоднозначные оценки у исследователей его творче-
ства. В работах прошлого столетия, посвященных творчеству Николая Ку-занского, четко прослеживаются две линии: одна из них акцентирует внимание на ортодоксальности Кузанца (Токарский М.Ф.) [7, 261], подчеркивая теистический характер его философии. Представители другой линии, напротив, делают акцент на пантеистическом характере философского учения Кузанца, в тоже время, отмечая его непоследовательность. Борьба двух тенденций в философии Николая Кузанского — христианско-дуалис-тической и пантеистической отражена в работе известного немецкого историка философии Рихарда Фалькен-берга [4, 5—7]. На рациональную ори-
ентацию философии Кузанца обращает внимание известный неокантианец Эрнст Кассирер в книге «Индивидуум и космос в философии Ренессанса». [5, 10]. Следует заметить, что пантеистическая трактовка философии Николая Кузанского является доминирующей как в зарубежной, так и отечественной историографии [2, 6].
С нашей точки зрения, концепция Абсолюта в учении Кузанца интересна именно тем, что он привносит новые диалектические элементы в понимание его сущности.
В учении Николая Кузанского следует различать философскую и теологическую тенденции в учении об Абсолюте. Для философской характеристики Бога он вводит понятие абсолютного бытия и абсолютного максимума. Абсолютное бытие, в его понимании, и есть абсолютный максимум, т.е. Бог. Бог, таким образом, и есть максимум, при этом, заметим, что минимум философ не противопоставляет максимуму. Что же он понимал под этим термином «абсолютный максимум»? Максимум Кузанец определяет как максимальную сферу, вследствие чего из всей Вселенной и из того, что существует во Вселенной, он — «единственная простейшая и адекватная мера» [1, 154]. Простой максимум он определяет как основу всего, а основа — есть мера. Под основой всех вещей, которая вечна и неизменна, Ку-занский понимает всеблагого Бога. Вспомним, что в концепции Дионисия Ареопагита основа вещей нетленна, и в учении Платона идеи также вечны и неизменны. Философ определял абсолютный максимум как возможность в действительности абсолютным образом, «и в этом он — бесконечный, абсолютный максимум, ограниченный в роде и виде»[1, 247]. При этом он под-
черкивал, что благодаря бесконечности преодолевается противоположность, размер и мера всего, или: «простой максимум в себе самом».
Николай Кузанский соглашается с Аристотелем, утверждавшим, что все, что есть в мире, делится на субстанции и акциденции. Мерой для них, по его мнению, является простой максимум, который сам, в свою очередь, не является ни субстанцией, ни акциденцией. И все же философ указывает, что для простого максимума более подходит название субстанции, чем акциденции. В трактовке Дионисия Ареопагита, на чье учение ссылается Кузанец, — максимум больше, чем субстанция, отсюда — он сверхсубстанционален. Тем самым субстанция, ниже, чем максимум, поскольку он находится над ней.
Простой максимум, как линейный, Николай Кузанский называет сущностью. Максимум треугольный — троичностью; максимум круговой — единством; максимум сферический — сущим, существованием. Исходя из этого, максимум, по определению философа, есть троичная сущность, единая 271 в действительности, а сущность, в свою очередь, есть единство. Троичность, по его словам, также есть единство. Сущее он представляет как единство, троичность и бытие. Согласно Кузанцу, таким образом, троичность и единство суть одно и то же. Рассматривая ситуацию, где различие не является различием, там троичность есть единство; и, обратно, где не различие есть различие, там единство есть троичность. Апеллируя к логике, можно выразить это следующим образом: если «А не есть В, то С суть D»; «если В есть А, то D суть С», где соответственно «А» — различие, «В» — не различие, «С» — троичность, — единство.
В теологии, с его точки зрения, нет противоречий, там снята противоположность между различием и не различием. То же самое относится к множественности лиц и единству бытия. Николай Кузанский утверждает: там, где множественность есть единство, там троичность есть единство бытия. И, наоборот, там, где единство есть множественность, там единство бытия есть троичность в лицах. Совершенный максимум, как показывает Кузанец, целиком находится внутри всего, поскольку он — бесконечный центр, в то же время он — и вне всего. Согласно этому, совершенный максимум является основой всех вещей, поскольку он — их центр и конец, а также окружность, середина всего и диаметр. И т. к. философ отождествляет понятия «центр», «диаметр», «окружность», то делает вывод, что максимум непостижим. Максимум, как он замечал, не постижим, минимум ему не противоположен, а центр в нем — окружность.
В представлении Николая Кузанс-кого, совершенный максимум есть 272 также причина: производящая, формальная и конечная. При этом причина есть производящая действие, поскольку максимум — это центр. Формальной причина является потому, что максимум — это диаметр. Конечной причина считается потому, что максимум — это окружность. Максимум, кроме того, осуществляет бытие, поскольку он — центр. Максимум осуществляет и руководство, т.к. он — диаметр. Максимум осуществляет сохранение, т.к. он — окружность. Прибегнув к подобному доказательству, можно объяснить, почему максимум является ничем, не отличным ни от чего, и почему он — окружность, диаметр и центр.
Максимум в действительности есть все, что возможно, однако возможность — не есть максимум. Говоря о максимуме в действительности, Ку-занец подчеркивал, что он так же, как и минимум, являет собой превосходную степень. Абсолютное количество, как он замечал, не более максимально, чем минимально, ибо в нем минимум и максимум совпадают. Под минимумом он разумел то, меньше чего не может быть и поскольку таковым является именно максимум, следовательно, минимум и максимум совпадают. Философ стремился объяснить возможность абсолютной максимальности в реальности, поясняя, что ее могло и не быть в действительности, если бы, во-первых, она не была бесконечна, во-вторых, не ограничивала бы все вещи, и, в-третьих, не могла бы быть ограниченной ни одной из них. Заметим, что понятия минимума и максимума Николай Кузанский употребляет в трансцендентном значении. Максимум по необходимости есть принцип, начало и конец всего конечного. В реальности ничего не могло бы существовать, если бы не было простого максимума. Любой предмет, не являющийся максимумом, по его мнению, одновременно конечен и изначален, отсюда, с необходимостью следует, чтобы он исходил из другого предмета. Если бы существование предмета исходило из него самого, то он уже бы был до того, как ему быть. Пытаясь ограничить максимум бытием, Кузанец утверждает: «ничто не противоречит бытию максимума — ни небытие, ни минимальное бытие»[1, 111].
Следуя неоплатонической традиции, Николай Кузанский определяет Бога, как «всё» и одновременно «ничто». Подобно Дионисию Ареопагиту, он подчеркивает, что ни одно имя,
1ЕК
данное нашим разумом, не может быть приемлемо Богу, следовательно, присущее ему имя должно пониматься как «единый и всё» и «всё в едином» [1, 156]. Однако наиболее близкое имя Богу — это «единство». Бог в трактовке Кузанца, являет собой абсолютное единство и абсолютную максимальность. Причем, единство, являясь максимумом, не может быть множественным, поскольку оно само есть все то, что может быть. С его точки зрения, Богу наиболее всего подходит понятие именно абсолютного единства. Бог един постольку, поскольку является всем, что может быть.
Вместе с тем, философ делает оговорку, относительно того, что, называя Бога единством, не следует ставить его имя в одном ряду с категорией «единства», поскольку Бог превосходит всякий разум и определения. Имена, которые мы даем вещам, как считал Николай Кузанский, суть движения нашего рассудка, который ниже разума. Рассудок, с его точки зрения, не может преодолеть противоречий, поскольку он антиномичен. Именно поэтому, согласно действию нашего рассудка, «множество» противоположно «единству». В этой связи, Богу подходит такое понятие единства, где нет противоположности между инаковос-тью, множественностью и множеством. И такое имя, согласно философу, есть максимум, поскольку заключает все в простоте своего единства.
Постичь единство как высшее возможно только при одном условии, если понимать его как тройственное. И здесь мы видим переход от философии к теологии. Кузанец заявляет, что единства без троичности нет, ибо «Слово выражает нераздельность, различая последнюю и связь» [1, 119]. Согласно Николаю Кузанскому,
от единства исходят нераздельность, различие и соединение (связь), поскольку само максимальное единство есть не что иное, как нераздельность, различие и связь. В свою очередь, поскольку единство является нераздельностью, то оно вечно (не имеет начала) и как вечное не отдельно ни от чего. В силу того, что единство суть различие, то оно исходит от неизменной вечности, а т. к. единство одновременно есть и связь, то, следовательно, оно исходит из двух начал. Кузанец подчеркивает: «когда говорю: «единство есть максима», я разумею троичность» [1, 120]. Философ понимает «единство» как начало без начала, «максима» — начало, исходящее от начала.
Говоря об абсолютном единстве, он настаивал, что оно по необходимости троично, причем не в ограниченном, а в абсолютном виде. Рассматривая Божественную Троицу, он представляет ее как совершенное единство, которое есть троичность. Доказательства Кузанца сводятся к следующему: Отец есть Бог в действительности, Сын — Бог в действитель- 273 ности, Святой Дух — Бог в действительности. Далее, опираясь на логику, он утверждает: Сын и Дух Святой в действительности в Отце, Отец и Сын — в Духе Святом, Отец и Дух Святой — в Сыне [1, 198]. В этой связи, с его точки зрения, одно из лиц божественной троицы не может быть Вселенной, но все одновременно могут быть ею. Именно из них исходит единая Вселенная, которая без этой троичности не может быть таковой.
«Бог, — писал Николай Кузанс-кий, — существует только как абсолют и, так сказать, является всепожирающим огнем и абсолютным светом» [1, 236]. Бог в его понимании есть также
абсолютная максимальность, творец всех созданий, единственный кто знает их цель. Суть ее такова, чтобы все было в Боге и ничего — в не Его. Бог, с точки зрения философа, есть начало, средство и конец всего. Он центр и окружность Вселенной, причем таким образом, что Бог есть предмет всех исследований, поскольку без Него все вещи суть небытие. Обладать одним Богом, указывал мыслитель, значит обладать всем, поскольку Он — всё; «тогда познаешь все, ибо Он — истина всего» [1, 238]. Отсюда вывод философа: необходимо найти себя в Боге, и поскольку все в Нем, то и ты обретешь все.
В трактовке Николая Кузанского, Бог есть всуе вместе взятое, все вещи. Бог, будучи сущностью вещей, пребывает вне вещей, подобно тому, как пер-воматерия существует вне вещей, являясь лишь абстракцией нашего разума. «Все вещи в Боге, — писал философ, — суть Он сам в действительности» [1, 204]. Бог, согласно Кузанцу, заключает в себе все в том смысле, что все в нем содержится. Отсюда Он яв-274 ляется развитием всего в том, что сам Он во всем. Философ пояснял, что Бог в своей вечности создает вещи разными способами. Именно поэтому появляется множественность, которая в то же время есть единство. Без единства, как он настаивал, не было бы числа, а число есть единство во множестве.
Бог, в представлении Кузанца, являющийся единством, множественен в вещах. При этом он замечает, что бытие вещи идет от бытия максимума. Бог определяется философом и как абсолютная максимальность и абсолютное единство, Он — сущность в которой есть все без множественности. Именно Бог рассматривается филосо-
фом как единственная простейшая основа целой Вселенной. Мир или Вселенная в таком случае представляет собой ограниченный максимум и единый. И весьма существенное добавление, сделанное автором ученого незнания: «Бог есть абсолютное бытие в себе мира, или Вселенной» [1, 188]. Совершенно справедливо Николай Кузанский указывал на то, что абстрактное заключено в конкретном. Отсюда по аналогии он заключил, что и абсолютный максимум пребывает в ограниченном максимуме. Вселенная, как он полагал, пребывает в вещах Вселенной ограниченным образом, отсюда Бог пребывает во всех вещах благодаря посредничеству Вселенной. Основываясь на данном постулате, философ утверждал, что «Бог — во всех вещах, как все они в Нем, и так как Он во всех вещах существует как бы через посредничество Вселенной, то ясно, что все — во всем и любое в любом» [1, 188—189]. Поясняя эту мысль, он говорит о том, что, если всё во всем, то все предшествует чему-либо. Все не множественно, утверждал Кузанский, поскольку множественность не предшествует чему-либо. Именно все, без множественности, по его словам, предшествовало нечто.
Исходя из этого, он отметил, что Вселенная лишь ограниченным образом пребывает в вещах, а всякая существующая в действии вещь ограничивает в себе Вселенную, для того чтобы стать тем, что она есть. Все, что существует в действии, утверждал философ, есть в Боге, потому что Он сам есть действие всего. Вывод сделанный Кузанским вполне закономерен: «Бог через все — во всем» или «все, через все — в Боге» [1, 189].
Говоря о единстве, философ подчеркивал, что необходимо выделить
два его вида: первое — абсолютное и второе — единство Вселенной, которое исходит из первого. Отличие второго единства от первого заключается в том, что оно есть единство множества. Второе единство, как утверждал Кузанский, является десятичным, поскольку Вселенная выявляет простое абсолютное единство посредством именно десятичного ограничения. В соответствии с этим, он говорит о трех универсальных единствах, нисходящих по степеням к частному, в котором они ограничены. Первое единство, как показывает философ, есть абсолютное, и объемлет все абсолютным образом. Первое ограниченное единство объемлет все ограниченным образом. При этом абсолютное единство объемлет в себе первое ограниченное единство. Второе ограниченное единство включает третье ограниченное. Это единство, согласно Николаю Кузанскому, есть последнее универсальное единство, т.е. четвертое относительно первого. Именно посредством четвертого ограниченного единства происходит переход от абстрактного единства к конкретному (множественному). В этих мыслях Ку-занца отчетливо видна неоплатоническая идея перехода от абстрактно-простого к конкретно-сложному, на что также обратил внимание В.В. Соколов [2, 46].
Без бытия, с его точки зрения, не может быть и единства. Отсюда философ заключает, что абсолютное единство есть бытие. Бытие, по определению философа, и есть Бог, который является абсолютной сущностью и бытием в себе. Абсолютное бытие вещи, как он представлял, не есть сама вещь, отсюда ограниченное бытие и есть не что иное, как сама вещь. Именно поэтому тождественность
Вселенной, которая является ограниченным бытием в себе, состоит в ее разнообразии, как ее единство во множестве.
Философ представлял Вселенную как единство, ограниченное во множестве. При этом он отмечал, что многое, в котором Вселенная ограничена действительно, абсолютно несовместимо с высшим равенством. Иначе в действительности многое перестало бы существовать. Одна-единс-твенная Вселенная проистекает из всех вещей, а последние — суть само единство в единственном максимуме. Единство Вселенной, согласно Кузан-цу, троично, поскольку обязано возможности, необходимости, полноте и соединению. Они могут быть также названы могуществом, действием и соединением. Именно отсюда он извлек четыре всеобщих модуса бытия. Первый модус — Бог как абсолютная необходимость, как форма форм, существо существ, основание вещей, бытие в себе. В этом модусе, по словам Кузанского, все в Боге. Второй модус касается вещей в их необходимости быть в полноте. В нем находятся ис- 275 тинные в себе формы, с их раздельностью и естественным порядком, как в разуме. Третий модус — это модус вещей, существующих в возможности. Четвертый модус — чистая возможность, в силу которой вещи могут быть. Три последних модуса бытия, по замечанию философа, являются в единой всеобщности (универсальности). Они, с его точки зрения, образуют модус всеобщего бытия, поскольку без них ничего не могло бы быть. Такие модусы — как бытие в возможности, необходимости, действенного определения, детерминации, становления — суть единый универсальный модус бытия.
Единство по своей природе, как утверждал Николай Кузанский, предшествует инаковости, следовательно, оно вечно. Равенство предшествует неравенству, следовательно, оно вечно. Связь предшествует делению, отсюда она вечна. Однако множества вечностей быть не может, отсюда — вечность едина. Таким образом, единство, равенство, связь — вечны, следовательно, они суть одно и то же.
Философ исходил из того, что единство является синонимом понятию сущий, отсюда, Бог есть сущность вещей, ибо он принцип бытия и потому является сущностью. Единство, в его понимании, есть все вещи и как следствие этого — в единстве каждая вещь являет собой все вещи сразу. Бесконечное единство, в его понимании, есть то, что заключает в себе все вещи. Однако Кузанец уточняет, что это такое единство, которое соединят все вещи, заключает в себе все. Подобно тому, как в числе, которое есть развертывание единства, находят единство, так и в существующих вещах обнаруживается максимум. Единство фило-27В соф назвал «точкой относительного количества», которое раскрывает само единство.
В заключении хотелось бы отметить следующее: Абсолют в философии Николая Кузанского не транс-цендентен миру, а трасцендентно-им-манентен ему. Абсолюту присущи черты становления и развития, что является, безусловно, новым в его понимании. Сам Абсолют, будучи единством, порождает единство множества, тем самым реализуя свое единство во множественности материального мира. Абсолютное единство, в свою очередь, трактуется им не как абстрактная категория, а как бытие, как реальность. При этом суть истинного
единства понималась философом как триединство.
Идеи Кузанца о диалектическом развитии Абсолюта и разрабатываемый им принцип единства как триединства получат дальнейшее развитие в европейской философской мысли XIX в. и отечественной метафизике всеединства XIX—XX вв.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кузанский Н. Об ученом незнании. — СПб., 2001.
2. Соколов В.В. Европейская философия XV—XVII веков. — М., 1996.
3. Тажуризина З.А. Философия Николая Кузанского. — М., 1972.
4. Фалькенберг Р. История новой философии от Николая Кузанского до нашего времени. — М., 1910.
5. Cassirer E. The Individual and the Cosmos in Renaissance Philosophy. — New York, 1963. — P. 10.
6. Nikolaus von Kues. Wiessenschaftiche Konferenz des Pleunus der Deutschen Akademie der Wiessenschaften zu Berlin anlässlich der 500 Wiederkehr Seines Todesjahres. — Berlin, 1965.
7. Tokarski M.F. Filozofia buty u Micolaja Kuzy. — Lublin. — 1958. — Р. 261. ■
1ЕК
