CC BY
628
УДК 330.11:316.323.8
Ю. А. Пирютко
Концепции постиндустриального и информационного общества:
критическое осмысление
В статье дан анализ критических положений против концепций постиндустриального и информационного обществ. Автор приходит к заключению, что хотя многие из них логичны, однако не лишены преувеличений, но, главное, содержат методологически неверный подход: рассмотрение концепции постиндустриализма в парадигме индустриального общества.
Having analyzed the criticism against the post-industrial and information society concepts, the author comes to the conclusion that, nevertheless most of them are logic, they have exaggerations and include the methodologically wrong approach, such as considering post-industrial and information society concepts under the industrial paradigm.
Ключевые слова: постиндустриальное общество, информационное общество, неоиндустриализация, методология, парадигма.
Key words: post-industrial society, information society, neo-industrialization, methodology, paradigm.
Чтобы глубже разобраться с природой какой-либо идеи, важно понять не только её содержание, но и изучить идеи, оппозиционные ей, конкурирующие с ней в науке. В данной статье сделан обзор и анализ критики концепции информационного общества.
Информационное общество - одно из тех многочисленных понятий, которыми современная экономическая теория описывает нарождающиеся и частью уже произошедшие изменения в хозяйственной жизни общества. Оно было введено примерно одновременно в США и Японии в середине 60-х годов Ф. Махлупом и Т. Умесао. Это положило начало концепции, развитой в дальнейшем такими авторами как М. Порат, Й. Масуда, Т. Стоуньер, Р. Катц и др. [6, c. 21].
Идея, лежащая в основе концепции информационного общества состоит в том, что управление информацией: её создание и переработка начинает оказывать всё более значимое влияние на все аспекты общественной жизни, в частности, на экономику. Экономика информационного общества движима прогрессом в области информационных технологий, которые повышают производительность
© Пирютко Ю. А., 2013
всех других отраслей, повышают качество жизни людей и возможности всецелого творческого развития личности.
Однако с концепцией информационного общества согласны далеко не все. В данной статье осуществляется обзор и анализ критики концепции информационного общества.
Первая группа признаёт новую доминирующую роль создания и оперирования информацией как нового локомотива общественного прогресса. Однако эти учёные считают более корректным использование другого понятия для описания такого общества. Они применяют категории, альтернативные «информационному обществу»: постиндустриальное общество, технотронное общество, посткапи-талистическое общество, постэкономическое общество, общество постмодерна.
Представители второй группы преимущественно отрицают концепцию информационного общества, полагая, что лежащая за этим понятием идея искажает реальность общественно-экономической жизни. В качестве альтернативы информационному обществу они предлагают, в частности, идею неоиндустриализации как новой стадии процесса индустриального развития.
Рассмотрим, в чём состоит расхождение во мнениях. За концепцию, которая отстаивается первой группой, возьмём «постиндустриальное общество. В свою очередь, за концепцию, которая отстаивается второй группой - идею о «неоиндустриализации» как оппозиции к постиндустриальному и информационному обществу.
Ви V V и ^
современной российской экономической науке наиболее крупным специалистом по концепции постиндустриального общества является В.Л. Иноземцев, а по концепции неоиндустриализации -С. С. Губанов.
Сначала рассмотрим линию критики информационного общества со стороны позиции постиндустриализма. Для этого обратимся к работам В. Л. Иноземцева «Новая постиндустриальная волна на Западе», «Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы».
Автор признаёт значимость концепции информационного общества. «Действительно, эта доктрина [доктрина информационного общества] обогатила наши знания о современном обществе, отметила целый ряд фундаментальных явлений, ранее не получавших должного осмысления» [7, с. 39].
Но В. Л. Иноземцев считает более совершенной именно позицию постиндустриализма, так как содержательно она «богаче». Постиндустриализм - это целостное идейное образование, концепция информационного общества - только его ответвление. Приведём цитату в подтверждение данного тезиса: «Идея информационного
общества в силу её излишней зацикленности на технологических проблемах развития общественного производства вряд ли могла претендовать на характер целостной социальной теории, каковой представляется нам теория постиндустриализма; более того, значительно развивая некоторые элементы постиндустриальной концепции, ни в одном из существенных пунктов не противоречила ей и фактически могла рассматриваться как одно из направлений постиндустриализма» [7, с. 39].
Это положение конкретизируется по следующим направлениям.
Во-первых, более широкий охват постиндустриализмом всех сфер общественной жизни по сравнению с концепцией информационного общества. Во-вторых, логико-историческая стройность концепции, рассматривающей постиндустриальное состояние как включённое в последовательность: доиндустриальное - индустриальное - постиндустриальное.
В целом можно сделать вывод о том, что концепции постиндустриального и информационного общества имеют несущественные расхождения, чего нельзя сказать о соотношении информационного общества и концепции неоиндустриализации. Они расходятся по принципиальным моментам. Следовательно, критика информационного общества в этом ключе есть одновременно и оспаривание теории постиндустриализма.
Далее рассмотрим линию критики информационного общества с позиции концепции неоиндустриализации.
Идеи неоиндустриализации отстаивает С.С. Губанов. Поскольку, как отмечено выше, понятия постиндустриального и информационного общества близки по содержанию, те положения, которые автор относит на счёт постиндустриального общества, справедливы и в отношении информационного.
С точки зрения С.С.Губанова, идея постиндустриального общества является ложной, он доказывает это следующими положениями.
Во-первых, один из первых авторов термина «постиндустриализм» А. Пенти вкладывал в это понятие смысл, явно расходящийся с той реальностью, на которую указывает ряд учёных, считающих современное общество постиндустриальным.
«Если у А. Пенти «постиндустриальное состояние» означало подчинение не человека машине, а подчинение машины человеку на основе преодоления отчуждения труда от средств производства и, главное, прекращения производства ради прибыли, то Д. Белл явно уводит от коренного вопроса эпох» [4, с. 11].
Из приведённого отрывка видно, что если брать критерий постиндустриализма А. Пенти, то современное общество, конечно, не назовёшь постиндустриальным.
Во-вторых, автор видит положение о новой роли информации и сферы услуг как локомотиве развития общества в современных развитых странах совершенно неправильным. Рассмотрим отрывок авторской статьи, где говорится об этом.
«Мы утверждаем: развитые капиталистические державы современности проходят ныне неоиндустриализацию. Вопреки ложным представлениям, индустриализация человеческого общества не прекратилась, а вступила во вторую свою фазу, органически связанную с первой: на базе электрификации (первая фаза) вширь и вглубь идёт автоматизация производительных сил (вторая фаза)» [4, с. 10].
Далее автор прибегает к статистическим выкладкам, чтобы более наглядно доказать свою позицию. Используя данные межотраслевых балансов, автор показывает, что если брать в расчёт соотношение двух подразделений хозяйственной системы страны
1) производство средств производства и 2) производство предметов потребления, то очевидно, что первое подразделение как доля совокупного общественного продукта перманентно доминирует, составляя в США с 1982 по 2004 г. в среднем примерно 55 % [4, с. 12]. Игнорирование методики межотраслевых балансов теоретиками постиндустриализма оценивается автором как серьёзная ошибка.
Развивая мысль в направлении дальнейшего анализа статистики, автор показывает, что если взять другой макроэкономический показатель, ВВП, то и здесь обнаруживает себя доминирование материальных благ над услугами.
«ВВП классифицируется ещё по статьям накопления и потребления. Номинальное накопление варьирует в диапазоне 18-25 % и состоит, естественно, отнюдь не из услуг; реальное же поднимается до 30 % и выше. Совокупное конечное потребление охватывает, тоже номинально, 75-82 % ВВП. Интересно, что же потребляют тогда домохозяйства, население, государственные органы - товары или услуги? Если 75 % дают услуги, значит совокупное конечное потребление на 91-100 % состоит из услуг, а не товаров. Но это совершенно расходится с реальностью» [4, с. 13].
Наконец, С.С. Губанов опровергает ещё один тезис в пользу постиндустриализма - доминирование сектора услуг по численности занятых. Этот сектор оказался искусственно «перегружен» работниками из-за специфики метода учёта, применяемого американской статистикой.
«По данным на март 2006 г., американская статистика формально относила к сектору "производство услуг" 83,6 % общего числа занятых (без сельского хозяйства)» [5, с. 13].
Такое положение вещей объясняется исключением из числа занятых в промышленности управленческих и инженерно-технических кадров, которые определяются как представители различных отраслей услуг.
«Но если исключить приёмы манипуляции, то, как показывает расчёт по тем же самым официальным данным за 2006 год, в секторах материального производства США насчитывалось 81 374 тыс. Человек из 134 868 тыс., или 60,3 % (без учёта работников сельского хозяйства)» [5, с. 14].
Но помимо значений за определённый год, по которым сектор услуг не является лидирующим по занятости, динамика его состояния по критерию занятости также не позволяет говорить о повышении его роли.
За период с 1948 по 1997 г. в США данные статистики позволяют судить о том, что «... по численности занятых обрабатывающая индустрия уступила место вовсе не информационным услугам, а государственному сектору и государственно-административной сфере» [5, с. 16].
Позицию С.С. Губанова поддерживают и другие учёные [3; 5; 6].
Итак, мы рассмотрели две линии критики в отношении концепции информационного общества, с одной стороны, с позиции постиндустриализма, с другой - с позиции неоиндустриализма. Был сделан вывод о том, что первая линия критики имеет достаточно поверхностный характер, так как обе концепции - постиндустриализм и информационное общество в принципиальных вопросах едины. Однако, критика со стороны неоиндустриальной концепции в адрес информационного общества весьма существенна. Далее мы проанализируем её, чтобы понять, каковы основания современной экономической теории использовать понятие информационного общества.
Отметим, что за основу анализа возьмём критику постиндустриализма, поскольку именно в отношении него С.С. Губанов формирует свои положения. Поскольку концепции постиндустриализма и информационного общества содержательно близки, то сказанное в отношении постиндустриализма справедливо и в отношении информационного общества.
Начнём с того, что обозначим критическую позицию С.С. Губанова в виде двух тезисов: 1) термин «постиндустриализм» используется в отрыве от своего исходного значения и принципиально не отражает современной социально-экономической реальности;
2) даже относительно реальности современного общества положение концепции постиндустриализма об увеличении роли информа-
ции и сектора услуг в экономике не выдерживает критики, так как это не подтверждается: долей этих секторов в совокупном общественном продукте (и в ВВП) стран-экономических лидеров (эталонный пример: США); уровнем занятости этих секторов как в последние годы, так и в динамике за период с 1948 по 1997 г.
Проанализируем эти тезисы.
Первый тезис об изменении исходного смысла постиндустриализма, даваемого А. Пенти и современными теоретиками постиндустриализма, действительно справедлив. Исходя из формулировки, даваемой С.С. Губановым, у А. Пенти постиндустриализм есть освобождение человека от рабства машин. Понятно, что современное общество таковым не является.
Однако накладывает ли тот факт, что А. Пенти использовал данное понятие в своём значении, в принципе непреодолимые ограничения на использование его другими учёными в иных смыслах?
Такого принципиального ограничения нет. Безусловно, в науке с необходимостью должна присутствовать преемственность и аккуратное обращение с понятиями. И всё же полное тождество содержания понятия во всех случаях и всеми авторами научных трудов невозможно и даже не нужно. У каждого исследования есть свой предметно-исторический контекст1, так же как каждый автор привержен какой-то особенной научной школе и имеет своё мировоззрение и индивидуальное понимание содержания понятий. Предметно-исторический контекст исследования при этом является актуальным как фактор, оказывающий влияние на содержание понятия. Поэтому то, что Д. Белл применил понятие постиндустриализма в ином, чем у А. Пенти, смысле не является ошибкой.
Кроме того, различие в содержании понятий здесь не в качестве, а только в мере (момент 1), и в ином, чем у А. Пенти, методологическом подходе (момент 2). Прокомментируем данное положение.
У Пенти (по С.С. Губанову) постиндустриальное состояние общества есть следствие абсолютного совершенства машины по формуле: производительные силы есть машина без непосредственного участия человека.
У Д. Белла формулировка не столь принципиальна. Автор пишет: «Понятие постиндустриального общества является аналитической конструкцией, а не картиной специфического или конкретного общества. Она есть некая парадигма, социальная схема, выявляющая новые оси социальной организации и стратификации в развитом западном обществе» [2, с. 155]. То есть говорится не о
1
' Под предметно-историческим контекстом в данном случае понимается предмет исследования, взятый в его временном развитии.
свершившемся факте и некоем новом наличном состоянии общества, а о том, чему в полной мере ещё предстоит проявиться.
На это указывает даже название, которое дал автор своему произведению: «Грядущее постиндустриальное общество». В этом проявляется «момент 1», который состоит в описании нарождающейся тенденции и скорее предвосхищает наличное постиндустриальное состояние, нежели отражает его в современной реальности. Каждый автор определяет свой «временной рубеж», свою «временную меру» в наступлении постиндустриального общества.
«Момент 2» заключается в том, что, по выражению Д. Белла, постиндустриализм - это «парадигма», «теоретическая конструкция» для осознания того, что происходит в современной реальности, но не сама эта реальность. Такая конструкция есть результат осмысления новой зарождающейся постиндустриальной тенденции. И её смысл состоит в рассмотрении современного общества под призмой нового, адекватного будущему состоянию общества понимания.
Таким образом, более конкретно можно сказать, что «момент 1» заключается в разном временном интервале прогнозирования будущего постиндустриального состояния: для А. Пенти это, очевидно, более отдалённое будущее, чем для Д. Белла. А в свою очередь «момент 2» состоит в рассмотрении современного индустриализма через «понятийный фильтр» методологии будущего постиндустриального состояния с целью осознать и увидеть, как это будущее сформируется из настоящего. Предложенная детализация позволяет понять: проблема, которую затрагивает теория постиндустриального общества, далеко нетривиальна. И неудивительно, что она столь дискуссионная.
Серьёзная теоретическая проблема, вокруг которой формирует свою критику С.С. Губанов, состоит, на наш взгляд, в том, что нет возможности чётко разграничить начало нового и завершение старого этапа развития общества. Причины, по которым этого нельзя сделать, наиболее очевидные две: сложность чёткого стадиального разграничения развития и цикличность развития хозяйства и общества в целом.
Раскроем суть первой из них. Первая в том, что социальное развитие как частный случай развития вообще показало эффективность своего изучения в терминах диалектической логики. Согласно последней процесс развития является постепенным, и с рождением новой социальной реальности старая реальность не перестаёт существовать, но, сосуществуя вместе с ней всё больше и больше, начинает включаться в новую реальность как подчинённый момент. Старая реальность не пропадает и не отодвигается на второй план,
она просто сама становится частью более сложного целого. Вот как пишет об этом сам Д. Белл: «... постиндустриальное общество не замещает индустриальное или даже аграрное общество . оно добавляет новый аспект, в частности в области использования данных и информации, которые представляют собой необходимый компонент усложняющегося общества» [7, с. 26].
Подобная особенность развития описывается в терминах диалектической философии Г.В.Ф. Гегеля как состояние «снятия». В этом состоянии старая реальность включается в новую как часть и подчинённый элемент (по Гегелю, «сохраняется и уничтожается»). Именно поэтому в понимании Д. Белла постиндустриализм - это не «постмашинное» общество, о котором пишет С.С. Губанов.
Теперь раскроем суть второй причины. Этот момент связан с цикличностью развития.
О глубинных причинах цикличности идут активные научные споры, но реальность цикличности признаётся большинством экономистов. В целом экономическая теория выделяет достаточно большое количество разновидностей циклического развития1. Однако для сути вопроса важно то, что формирование и развитие постиндустриальной тенденции неизбежно испытывает на себе воздействие экономических циклов.
На фазе подъёма идёт активизация хозяйственной деятельности, в фазе бума она достигает своего апогея, затем следует спад. На фазе подъёма общество оптимистично относительно прогресса своих производительных сил и с оптимизмом смотрит в будущее. На этой фазе новые общественно-экономические тенденции набирают наибольшую силу, они наиболее явно проявляются в общественной жизни. Это относится к основным аспектам постиндустриализма, отмеченным Д. Беллом в книге «Грядущее постиндустриальное общество». На фазе спада экономика «затормаживается» в своём развитии и проявляется то, что Й. Шумпетер назвал «созидательным разрушением»: экономика теряет часть своих элементов в виде предприятий, происходит реструктуризация отраслей, меняется порядок делового оборота. Общество ассимилирует тот уровень развития технологий, который был достигнут на фазе подъёма, а дальнейшая экспансия новейших технологических изысков на время уходят «на второй план». На фазе спада новые постиндустриальные тенденции ослабевают, уступая место индустриальной форме общественно-экономического устройства как основе производительных сил. Экономический кризис задаёт свои условия жизни и выживания, в которых новые технологии и формы общественно-
1 Современной общественной науке известны более 1380 типов цикличности [8, с. 334].
экономической организации наиболее уязвимы, так как они освоены ещё слабо и являются более затратными. Общество реагирует на это тем, что частично обратно переключается на эксплуатацию старых технологий как уже отработанных и зарекомендовавших свою эффективность.
Эта «рокировка» в лидерстве определяющей тенденции временна, но вполне может создать впечатление «провала» всей постиндустриальной тенденции. На наш взгляд, именно ниспадающая волна экономического цикла спровоцировала ослабление постиндустриальной тенденции и как следствие отход от идей постиндустриализма многих его сторонников. Благодаря этому неоиндустриальная парадигма потеснила постиндустриальную.
«Появление неоиндустриальной парадигмы привело к критическому переосмыслению концепции "постиндустриального общества" среди отечественных учёных и даже отказу от неё некогда верных сторонников» [5, с. 43]. Однако, как отмечено выше, такое положение вещей, на наш взгляд, носит лишь временный характер и связан с цикличностью общественно-экономического развития.
На данном этапе рассуждений мы проанализировали первый критический тезис. Второй тезис, напомним, сводится к тому, что С.С. Губанов опровергает постиндустриальную концепцию положением о том, что сектор услуг как по объёму производства, так и по числу занятых не имеет той доминирующей позиции, которая ему приписывается.
Прокомментируем данное положение. На наш взгляд, в работе С.С. Губанова расходятся объект критики с его методом. Все аргументы автора внутренне верны. Но для опровержения постиндустриальной концепции не нужно демонстрировать величину сектора материального производства. Как мы отметили выше, постиндустриализм не есть физическая ликвидация материального аспекта хозяйственной деятельности, он есть его преображение и включение в состав более сложного целого. Суть постиндустриальной тенденции в том, что в современной индустриальной системе всё большую роль начинает играть сектор услуг, а управление информацией и научное знание начинают всё интенсивнее влиять на форму общественно-экономического прогресса. Все эти процессы включены в ВВП, они незримо входят в состав его стоимости. Стоимость НИОКР, технологического и управленческого консультирования включается в стоимость станков и оборудования, о которых пишет автор.
Новая роль сектора услуг, и в особенности услуг информационных, как новая тенденция в исходной фазе своего развития проявляется только качественно в виде ещё малозаметного, но всепроникающего интенсификатора общественно-экономического прогресса. Пока тенденция не станет вполне зрелой, она может не иметь явных количественных последствий. Но когда последние пол-
ноценно раскроются, то искать их нужно точно не в соотношении первого и второго подразделения в составе СОП и даже, возможно, не с помощью традиционных макроэкономических показателей, ведь, как мы отмечали выше, эти показатели сами порождены эпохой индустриализма и годны для описания индустриальной экономики.
О том, что проблемы описания новых тенденций в экономике ждут новых адекватных им методов изучения, говорит следующий отрывок из журнала «Эксперт», где проводится интервью с И.Г. Поспеловым1:
«Корреспондент. Сейчас много говорят о кризисе экономической науки. В вашей сфере деятельности - математическом моделировании экономики - кризис наблюдается?
И.П. Существующие сегодня математические модели действительно не умеют описывать очень важные явления в нашей жизни, особенно те, что касаются информационных тиражируемых благ.
... все экономические расчёты и модели базируются на принципе баланса: кто-то продукт или ресурс отдает, а кто-то его получает. А когда речь идёт об информации - я вам что-то сообщаю, но сам этого не забываю, здесь баланса просто нет и экономический расчёт, по сути, не работает» [1, с. 41].
Итак, на наш взгляд, говорить о постиндустриальной концепции: как доказывать её, так и опровергать, необходимо с позиции: во-первых, понимания её эволюции от наиболее общих, «растворённых» в социо-экономической среде моментов и уже далее - к количественно ощутимым последствиям; во-вторых: использования адекватного метода изучения этой проблемы. Эти же положения полноценно применимы ко второму тезису критической позиции С.С. Губанова.
Так, для выявления и изучения постиндустриальной тенденции нет принципиальной разницы: включать в состав занятых в промышленности корпус всех вышеперечисленных специалистов или нет, поскольку развитие предметных, материальных технологий будет, очевидно, сопровождать все будущие формы хозяйственной организации общества, и конец этому процессу настанет, только когда технология преодолеет саму себя, достигнет абсолютного совершенства. А до этих пор технологическое развитие предметного, материального продукта есть имманентное свойство социума. И оно никак не является аргументом против постиндустриальной тенденции. Ведь теоретики постиндустриализма не отталкиваются в своих доказательных рассуждениях от прекращения прогресса материального производства и технологий. Они говорят о включении этого
1
' И.Г. Поспелов - доктор физико-математических наук, профессор, чл.-корр. РАН, зав. сектором вычислительного центра РАН.
производства в более сложную систему организации экономики и общества.
Итак, подведём итог. В ходе критического анализа концепции информационного общества выявлены следующие результаты.
Во-первых, концепции информационного общества и постиндустриализма содержательно близки. Расхождение между ними незначительны, что позволяет использовать эти понятия почти как синонимичные.
Во-вторых, критика концепций постиндустриализма и информационного общества с позиции неоиндустриализации преимущественно несправедлива, поскольку упускает ряд следующих существенных моментов:
• определение постиндустриального состояния выражает нарождающуюся, формирующуюся тенденцию, но не наличное состояние современного общества. Эта концепция преимущественно предвосхищает будущее, а не доказывает его наступление как свершившийся факт;
•физически материальное производство в постиндустриальном состоянии не исчезает, но интегрируется, включается в новую систему управления информацией. Эта система всё в большей степени становится «драйвером развития» материальной индустрии;
•для адекватного описания постиндустриального состояния необходима новая парадигма. Парадигма индустриального общества, на которой базируется концепция неоиндустриализации, не позволяет «увидеть» и адекватно описать новую социальноэкономическую реальность постиндустриализма.
Таким образом, на наш взгляд, концепции постиндустриального и информационного общества обоснованы, они могут и должны применяться в современной экономической теории.
Список литературы
1. Без баланса // Эксперт. - 2010 (714). - 2б июля. - 1 авг.
2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. - М.: Academia, 1999.
3. Грандберг З. Неоиндустриальная парадигма и закон вертикальной интеграции // Экономист. - 2009. - № 1.
4. Губанов С. Неоиндустриализация плюс вертикальная интеграция (о формуле развития России) // Экономист. - 2008. - № 9.
5. Логачёв В., Кочергин Д. Неоиндустриальная парадигма на фоне «постиндустриальной» тематики // Экономист. - 2011. - № 7.
6. Наймушин В. «Постиндустриальные» иллюзии или системная «неоиндустриализация»: выбор современной России // Экономист. - 2009. - № 4.
7. Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999.
8. Экономическая теория / под ред. А.И. Добрынина, Л.С. Тарасевича. 3-е изд. - СПб.: Изд. СПбГУЭФ; Питер, 2008.
