CC BY
83
правду; Клянусь говорить только правду; Клянусь не говорить ничего, кроме правды. Их общее смысловое содержание обозначено уже в первом высказывании. Два последующих «высказывания-перевертыша» делают эту мысль логически более точной и определенной. В предложении Клянусь говорить правду речь идет о говорении правды, но при этом в нем ничего не сказано о говорении неправды. Этот «пробел» восполняется содержанием второго и третьего высказываний, полностью исключающих возможность говорения неправды. При этом первое из них эксплицирует позитивную, а второе - негативную сторону их общего смыслового содержания.
Проблема, обозначенная в заглавии статьи, весьма объемна и является лишь небольшой частью проблемы утверждения и отрицания в общих и частных суждениях и выражающих их предложениях.
Литература
1. Бойко А.П. Краткий курс логики. М.: Изд. центр «Аз», 1995.127 с.
2. Войшвиппо Е.К., Дегтярев М.Г. Логика. М.: Наука, 1994. 208 с.
3. Гетманова А. Д. Логика: для педагогических учебных заведений. М.: Новая школа, 1995. 416 с.
4. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. 2-е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1975. 717 с.
5. Лекант П.А. Предложение и высказывание // Строение предложения и содержание высказывания: межвуз. сб. науч. тр. М.: МОПИ им. Н.К. Крупской, 1986. С. 3-8.
6. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. М.: Азбуковник, 2001. 944 с.
7. Панфилов В.З. Отрицание и его роль в конституировании структуры простого предложения и суждения // Вопросы языкознания. 1982. № 2. С. 36-49.
8. Торопова Н.А. К исследованию логических частиц// Вопросы языкознания. 1978. № 5. С. 82-86.
9. Шапиро А.Б. Современный русский язык. Пунктуация. 2-е изд., испр. М.: Просвещение, 1974. 287 с.
КАЛИНИНА АЛЕВТИНА АНАТОЛЬЕВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского и общего языкознания, Марийский государственный университет, Россия, Йошкар-Ола ([email protected]).
KALININA ALEVTINA ANATOLJEVNA - candidate of philological sciences, assistant professor, Mari State University, Russia, Yoshkar-Ola.
УДК 811.161.1:398.91
Д.Ф. КАЮМОВА
КОНЦЕПТ «ТРУД» В ЗООМОРФНЫХ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦАХ С ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКОЙ
Ключевые слова: концепт, пословицы и поговорки, высказывания, характеризующие духовный и социальный мир человека.
Рассмотрен вопрос об использовании пословиц и поговорок, включающих названия животных в эт-нокультуре разных народов. Исходя из примеров, автор утверждает, что пословицы и поговорки имеют цель оценить положительные качества человека посредством сравнения его с предметом, имеющим отрицательные/положительные свойства. В качестве предмета сравнения могут выступать различные концепты живой и неживой природы.
D.F. KAYUMOVA
CONCEPT «LABOR» IN ZOOMORPHOLOGICAL AND PAREOMIOLOGICAL UNITS WITH POSITIVE APPRECIATION
Key words: concept, proverbs and sayings, statements which characterize spiritual and social world of a person.
This article contains the question of using proverbs and sayings which contain animal's description. The author says that a person can be characterized positively if he was compared with a subject which has positive and negative features.
В этнокультуре разных народов пословицы и поговорки, включающие названия животных, - это в первую очередь высказывания о человеке, его духовных и социальных чертах. В речевом общении представителей разных языковых коллективов отражаются как универсальные черты, так и этноспе-цифические закономерности, характеризующие культурно-национальные особенности каждого народа и его языка.
Пословицы и поговорки имеют цель оценить положительные качества человека посредством сравнения его с предметом, имеющим отрицательные/положительные свойства. В качестве предмета сравнения могут выступать различные концепты живой и неживой природы. «Сам факт обозначения человека через его сравнение с животным/артефактом создает образную номинацию, сопровождаемую положительной или отрицательной коннотацией» [2. С. 241]. Нами не случайно выделена эта группа пословиц и поговорок, так как паремиологические единицы (ПЕ) с зоонимами и орнитонимами являются одной из самых характерных групп фразеологического фонда любого языка. Народные сказки, пословицы, поговорки с ранних пор формируют в сознании людей отношение к объектам живой природы через их сравнение с людьми. Переносно-образное значение «животное-человек» и «артефакт - человек» оказывается неотъемлемым элементом национальной картины мира, сформировавшимся на протяжении веков.
В зооморфизмах ярче, чем в любой другой области языка, отражаются особенности осмысления внеязыковой реальности, когда образы животных в разных языках наделяются, на первый взгляд, совершенно немотивированными свойствами. Включение знаний о животном мире в систему образных средств характеристик человека, поиски сходства с образами реалий мира природы -важный этап развития человеческого знания. Зоохарактеристика человека, возникая на основе образного представления о том или ином животном, наиболее ярко и непосредственно отражает национальную самобытность языков через систему оценочных образов, характерных для данного этноса.
Метафоричность зооморфных коммуникативных фразеологизмов, присущая им субъективно-оценочная коннотация, специфика их семантических параметров и синтаксической структуры во многом обусловлена их референциальной сферой, основу которой составляет имплицитно-выраженный в них антропоцентризм как проявление древней фольклорной традиции приписывания животным определенных черт человеческого характера. Наименования животных (зоонимы) и птиц (орнитонимы) - один из самых древних пластов лексики во всех языках мира. Стремясь охарактеризовать своё поведение, чувства, состояния, внешность, человек прибегал к сравнению с тем, что ему было ближе всего и похоже на него самого - животным миром. Многие наименования животных стали устойчивыми метафорами, обозначающими свойства и качества человека: лиса - «хитрый, льстивый человек», гусь - «о ненадежном или глуповатом человеке», медведь - «о неуклюжем, неповоротливом человеке», петух - «о задорном человеке, забияке» и т.п. В языковой картине сопоставляемых языков задействованы имена животных, участвующих в образной мотивации: млекопитающие: домашние животные, дикие животные; птицы: домашние птицы, дикие птицы; рептилии, рыбы, членистоногие, насекомые. Наибольшее видовое использование получают домашние животные и дикие птицы, однако по частотности употребления в паремиях отряд млекопитающих занимает лидирующую позицию. Социально-информативную функцию выполняют некоторые наименования животных, ставшие символами отрицательных качеств. В исследуемых языках таковыми являются «собака», «свинья», «коза», «козёл», «осел» и т.п., названия которых имеют негативную коннотацию, основанную как на реальных наблюдениях, так и на сложившемся стереотипе представлений об интеллекте, характере и других чертах животного. Представление о птицах как о человеческих душах распространено по всему миру также широко, как и мнение, что они являются воплощением божества предсказаний, бессмертия и радости. В некоторых культурах птицы считаются предвестниками болезней - обычно это вороны, грифы. Однако более распространено мнение, что птицы - благоприятный знак. Считается, что птицы имеют контакт с божественными сферами и прино-
сят послания оттуда, именно поэтому, например, кельты преклонялись перед ними. В представлениях людей птицы - это воплощение мудрости, интеллекта и молниеносности мысли. Во многих мифах, сказаниях и легендах птицы приносят полезные советы героям (например, сова). Таким образом, названия птиц (орнитонимы) представляют большой интерес во всех исследуемых языках с точки зрения этимологии. Паремии с названиями животных данных языков отражают физические качества, возможности, внешний облик, черты характера, интеллект, действия человека. Характерной чертой зоонимов и орнитонимов исследуемых языков является высокая степень идиоматичности и образности с сильным содержанием номинативности. Это приводит к тому, что сходные по денотативным значениям зоонимы и орнитонимы в разных языках отличаются образностью, так как ассоциативные представления о животных в различных языках не совпадают. Совпадения восходят либо к общему для английского и татарского языков источнику, либо являются следствием единого восприятия мира, сходных культурных, национальных и исторических особенностей.
В целом традиционный выбор зоонимов и орнитонимов в паремиологическом фонде английского и татарского языков имеет много общего как в аспекте теории номинации, так и с точки зрения оценочной коннотации. Исследования показывают, что своеобразие языковых традиций употребления компонентов зоонимов и орнитонимов в качестве компонентов пословиц и поговорок есть яркое проявление национального лингвистического своеобразия. При подборе зоо-пословиц в языках возникают трудности, связанные с различиями представленности паремий в исследуемых языках, которые продиктованы в конечном счете экстралингвисти-ческими факторами: культурой, историей, бытом народа.
На основе классификации свойств человека, предложенной Т.Н. Писано-вой [3], в работе дана классификация наиболее частотных положительных человеческих качеств и объективирующих их частных оценок. Рассмотрим как позитивные свойства человека отражаются в английской паремиологии. Как уже отмечено ранее, число пословиц и поговорок с положительной оценкой в исследуемом материале гораздо меньше, чем с отрицательной.
В языках и национальных культурах содержательный признак «отношение человека к труду» входит в ряд основополагающих абстрактных понятий, имеющих непосредственное отношение к жизни людей. Именно поэтому в семантическом пространстве сублимированных оценок важная роль принадлежит интегральному дескриптивному компоненту «трудолюбивый». Оно находится в отношении семантической противоположности к семантическому микрополю с общей дескрипцией «ленивый». Примечательно то, что концепт «труд» анализируется в работах ряда исследователей [1, 4], поскольку отношение к труду позволяет раскрыть систему общественных отношений и тем самым базовые ценности общества.
В лексической семантике исследуемых языков представлено несколько поведенческих типов трудолюбивого человека, которые отличаются между собой по содержательным и целевым установкам. Семантическим механизмом, поддерживающим доминирующей статус положительной этической оценки, является принцип аксиологической идеализации трудолюбия. Его культурологическим базисом служит одобряемое обществом «поведение действия», которому противостоит осуждаемая социумом «идеология бездействия». Деятельное поведение человека, которое руководствуется созидательными целями, находит одобрение в любом национальном сообществе. Любовь к труду и связанная с ней конструктивная активность мотивируются самым сильным природным инстинктом - инстинктом самосохранения, который ученые относят к «инстинктивным основам человеческой культуры» (термин К. Лоренца). Конкретная культура
наполняет их собственным гуманизированным содержанием, которая обогащается разнообразными прагматическими установками [3. С. 164].
В исследуемых языках за многие столетия народного творчества сложились и впоследствии закрепились определенные образно-ассоциативные стереотипы. В английском и татарском языках встречаются названия ряда животных, с именами которых ассоциируется такая черта человека, как «трудолюбивый», в лексических парах horse-am (лошадь), dog-эт (собака), и wolf - буре (волк), например, в английском языке: a horse that will not carry a saddle must have no oats - кто не работает, тот не ест; the dog that trots about finds a bone - грибов ищут - по лесу рыщут; the wolf that wants to find the meat must trot all day on his own feet - волка зубы (ноги) кормят. В татарском языке, например: азыклы am арымас - букв, сытая лошадь не устанет; am тартмый, азык тарта - букв, не лошадь тянет, а еда. Аксиологическая идеализация трудолюбия в зооморфных метафорах реализует себя через подчеркивание привлекательных сторон фаунистической реалии и намеренное исключение из фокуса внимания непривлекательных характеристик. Однако другой - активный - поведенческий тип отрицает наличие какого-либо принуждения и использования силовых методов, например в английском языке; а good horse must not be spurred - рус. не гони коня кнутом, а гони овсом. В татарском языке данной пословице соответствует следующая пословица: am яхшы булса, чыбыркы кирэкмэс - хорошей кобыле хлыст не нужен. В приведенных примерах трудолюбивый человек предстает таким, для кого труд является приятным, увлекательным, интересным и желанным занятием.
В паремиологических единицах, представляющих второй тип трудолюбивого человека, присутствуют скрытые сенсорно-вкусовые и психологические оценки, объектом которых является неконкретизированный вид труда, а субъектом - человек, который с радостью, интересом и желанием посвящает себя этому труду. Позитивное отношение к труду, акцентируемое гедонистическими и психологическими оценками, лежит в основе нравственного отношения к труду. Данный тезис позволяет утверждать, что позитивные гедонистические и эмоциональные оценки служат семантическими основаниями положительной этической оценки в тех исследуемых ПЕ, в которых доминирует эмоциональ-но-чувственное отношение к труду.
В ходе исследования также были выделены пословицы, в которых положительно оценивается/одобряется такой биологический тип человека, как «жаворонки» - люди, которые рано встают и вследствие этого успевают за день выполнить значительно больше работы. Следовательно, здесь не может наблюдаться тенденции подавления каких-либо негативных частных оценок за счет приоритета морально-этического начала. Приведем примеры пословиц английского языка и их соответствий в татарском языке: he that would eat the fruit must climb the tree - чиклэвек ватмасац, тешен ашый алмассыц - успех дается трудом (ср. без труда не вытащишь и рыбки из пруда); many a little makes a mickle -бертеклэп чуплэп, ач калмыйсыц - из мелочей слагается крупное; курочка по зернышку клюет, да сыта бывает (ср. копейка рубль бережет); he that runs fastest gets the ring - чапкан узар, яткан калыр, йегергэн алыр - кто всех опережает, тот награду получает; награда дается самому быстрому.
В данных примерах морально-этическая положительная оценка аккумулирована в сумме с эмоциональной, сравнительной, утилитарной и телеоло-гичной положительной оценками.
Принцип ценностной идеализации трудолюбия особым образом проявляется в словах метафорического происхождения - зооморфизмах. Инстинкты животных, отраженные в их устойчивом поведении - строительстве гнезд и жилищ, заботе о потомстве, коллективном «быте» пчелиных колоний, сопос-
тавляются этнологами с естественными истоками человеческой культуры. Как полагают ученые, стереотипы поведения животных соответствуют культурным ритуалам и нормам человека.
Следует отметить также, что большое количество идиоматических выражений с именами животных выражают одобрение приобретению положительного жизненного опыта, побуждают молодых брать пример с более старших, бывалых и компетентных в какой-либо области, тех, кого «не проведешь», например, в английском языке: you cannot catch an old bird with chaff- воробья на мякине не проведешь. В татарском языке данной пословице соответствует следующая ПЕ: карт чыпчык кипкэн ипигэ алданмас - старого воробья на мякине не проведешь; an old dog barks not in vain - карт эт щилгэ врми - старый пес на ветер не лает; old fox wants по tutors - карт телке юлны таба -букв, старая лиса дорогу найдет (старой лисе учителя не нужны). Дескрипция «опытный» в английском и татарском языках выражена эксплицитно посредством прилагательного (англ) - old, (тат) - карт. В данном случае это вполне оправдано, так как с возрастом человек становится мудрее, опыт позволяет ему быстрее ориентироваться в ситуации, а, следовательно, с прагматической точки зрения он более успешен, приспособлен к жизни.
Однако необходимо учитывать, что понятие «старый» имеет две оппозиции: «старый» - «опытный» и «старый» - «немощный». Они располагаются в разных оценочных полюсах и объективируются различными частными оценками.
Наблюдения показывают, что частотность употребления первой оппозиции с положительной коннотацией в несколько раз выше, чем второй. Это объясняется, на наш взгляд, универсальностью основных морально-этических установок, действующих независимо от места и времени. Так, не принято открыто высмеивать недостатки пожилых людей и указывать на них. Все в жизни имеет свое начало и конец, и старость - есть естественное состояние человека. Издревле, еще до создания письменности, старые опытные люди ценились за те знания, которые они передавали людям, обеспечивая тем самым неразрывную связь поколений.
Содержательное противоречие некоторой части татарских пословиц устраняется благодаря ценностной идеализации семантического признака «трудолюбивый». Последний возвышается над другими семантическими признаками, отражающими моральные и физические издержки трудолюбия, как то -изможденный, надорванный и т.п. В результате семантический компонент «трудолюбивый» и соответствующая ему положительная этическая оценка выдвигаются на первый план. Культурные основания положительной этической оценки в данном случае связаны с одобрением качеств трудолюбивого человека, поведение которого соответствует «идеологии действия» и поэтому поощряется национальным сообществом. Причем при выборе зоонима данный принцип распространяется как на диких, так и на домашних животных. Таким образом, с прагматической точки зрения, согласно народной мысли, даже домашним животным необходимо трудиться.
Реализация принципа ценностной идеализации трудолюбия четко прослеживается и в других зооморфных метафорах, образованных от наименований насекомых, например, в английском языке: a busy bee has по time for sorrow - трудолюбивой пчелке некогда грустить; в татарском языке: корт узенэ бал ж,иймый - букв, пчелка мед не себе собирает. В представленных пословицах зооморфизм «пчела», представляющий трудолюбивого человека, семантизируется позитивно: воспринимаемая активность характерна для соответствующих насекомых. Вместе с тем в этой зооморфной метафоре не на-
ходит отражения другая негативно-оцениваемая чувственным восприятием человека биологическая характеристика исходного значения, а именно: «жалящее насекомое». Однако ценностная идеализация одного семантического признака, транспонированного из исходного значения в метафорическое, делает нерелевантными другие семантические признаки.
Зоологические наименования «собака» и «волк» в бытовом сознании носителей обеих лингвокультур часто сопровождаются негативной коннотацией, содержащей информацию о характеристиках животных: «хитрый», «опасный», «агрессивный» и т.п. Однако этим животным сопутствуют и положительные характеристики - «сильный», «выносливый», «упорный в достижении цели». При этом «хитрый» под влиянием положительной коннотации основного значения «трудолюбивый» переходит в «хитроумный». Такое благоприятное сочетание перечисленных качеств позволяет им быть прекрасными охотниками и получать положительную маркировку, несмотря на агрессивные и небескорыстные побуждения, лежащие в основе их поведения, а значит, и человека, на которого переносятся данные характеристики. В зооморфных метафорах английского языка wolf и dog основаниями положительной этической оценки, включенной в семантический компонент «трудолюбивый», являются позитивные телеологические и утилитарные оценки, сопровождающие понятия о целесообразных, эффективных и полезных действиях животных, которые переносятся на поведение деятельного, трудолюбивого, добивающегося намеченной цели человека. В данном случае мы видим редкое сочетание телеологической оценки с другими типами оценочной квалификации. Подобное объясняется, по мнению Т.В. Пи-сановой, тем, что «трудолюбие как абсолютная добродетель не находится в жесткой зависимости от эффективности и целесообразности труда» [3. С. 169].
В татарском языке пословицы и поговорки с лексическими единицами «собака» и «волк» часто ассоциируются с отрицательной коннотацией, например: эт дисэц йоны юк, адэм дисэц сыны юк - ни рыба, ни мясо; эт эченнэн вйрэ эчкэн - собака мысленно локала похлебку; эт талый дип, бет талый - доел, глядя на собаку, ухитряется кусать и вошь; бурэнэ аркылы буре курэ - у страха глаза велики. Во многих пословицах они противопоставляются друг другу, например: эт белэн буре туган булса да, тума душман - букв, хотя волк и собака родня, все равно враги; эт ерер, буре йерер - букв, собака лает - волк бегает; эт улеэ буре еламас- когда собака умирает, волк не плачет.
Показательно также, что для некоторых языков (ср. испанский язык) не характерно использование зоометафор собака и лошадь в качестве обозначений трудолюбивого человека, тогда как в английском, и особенно в русском, паре-миологическом фонде, частотность употребления метафоры horse (лошадь) велика. Следует отметить неоднозначность и многоплановость данного образа с точки зрения актуализирующего его активного или пассивного начала.
Рационалистическая ориентация трудолюбия поощряется социумом, но не является обязательным предписанием. «Несмотря на то, что компоненты «старательный», «усердный» из семантического поля «трудолюбивый» относятся к моральным качествам с положительно оцениваемой практической ориентацией, они не могут индуцировать положительную телеологическую оценку, так как соответствующие качества не гарантируют эффективный труд и удачные результаты. Вместе с тем комбинации положительных этических, нормативных и утилитарных оценок, по замечанию автора, являются регулярными» [3. С. 170].
Национально-культурная модель, представляющая прагматически-обус-ловленное отношение к труду, включает телеологическую и утилитарную оценки со знаком «плюс» производного метафорического значения. Они дополняют основную позитивную этическую оценку, конкретизируя ценностную сторону рационалистического аспекта трудолюбия.
Литература
1. Гоннова Т.В. Отношение к труду в русской культуре // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. Волгоград: Перемена, 1997. С. 42-43.
2. Карташкова Ф.И. Косвенная номинация в аспекте мыслительноязыковой деятельности. Иваново: Изд-во ИГХТУ, 2003. 250 с.
3. Писанова Т.В. Базовые семантические механизмы, определяющие универсальные и национально-культур-ные черты оценочной семантики // Функциональная лингвистика: принципы организации текста: тезисы III Междунар. конф. Симферополь: Родной язык, 1997. С. 52-245.
4. Токарев Г.В. Проблемы лингвокультурологического описания концепта (на примере концепта «трудовая деятельность»): учеб. пособие. Тула: Изд-во ТГПУ, 2002. 92 с.
КАЮМОВА ДИАНА ФЕРДИНАНДОВНА - доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков, Институт экономики управления и права, Россия, Казань ([email protected]).
KAYUMOVA DIANA FERDINANDOVNA - doctor of philological sciences, professor, Institute of Economics, Management and Law, Russia, Kazan.
УДК 81'373.2
Г.Е. КОРНИЛОВ
ТОПОНИМИЯ РЕСПУБЛИК ПОВОЛЖЬЯ (БАШКОРТОСТАН, КОМИ, МАРИЙ ЭЛ, МОРДОВИЯ, ТАТАРСТАН, УДМУРТИЯ, ЧУВАШИЯ) - XXIV:
А-АНЛАУТНЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ*
Ключевые слова: компаративистика, этимология, контактология, ономатология, топонимика.
Статья продолжает инвентаризацию и интерпретацию топонимов и апеллятивов с компонентами «айметово» в тюркских и финно-угорских языках Поволжья. В ней предпринята попытка реконструкции архетипов с привлечением данных некоторых индоевропейских языков.
G.Ye. KORNILOV
TOPONIMICS OF THE VOLGA REGION REPUBLICS (THE BASHKIR, THE KOMI, THE MARI, THE MORDVA,
THE TATAR, THE UDMURT, THE CHUVASH REPUBLICS) - 24-TH CENTURY: A-ANLAUT GEOGRAPHIC NAMES
Key words: comparative linguistics, etymology, contactology, onomatology, toponymy.
The article continues the inventarization and interpretation oftoponims and appeals with the «айметово» components in the Turkish and Finno-Ugrian languages of the Volga region. The attempt to reconstruct the arhitypes with the data of Indo-European languages has been taken.
0.0.2.4.4. АЙМЕТОВО - марийская деревня в 5 км от с. Михайловка, быв. одноим. с-та Совет, р-на; марийское название без рус. суффикса -ово: Аймет О.П. Воронцовой и И.С. Галкиным, вслед за Ф.И. Гордеевым, убедительно возводится к собственному имени Аймет [3. С. 26], но их интерпретация последнего, проникшего несомненно из татарского языка [5. С. 63], убедительна лишь наполовину. Первая часть имени вполне вероятно восходит к тюрк, ай «луна, месяц»; «лунный; светлый и т.д.» (хотя известно и тур., крым.-тат. ай «святой, ~ая, ~ое», см. [12. С. 18]), но утверждение, что «Элемент -мет» имеет значение «усилительной частицы -же» никакой критики не выдерживает.
Несомненно, антропоним Аймет стоит в общем ряду тюрко-мусульман-ских имен на -мат/-мет/-мэт. Приведем для начала примеры из монографии Г.Р. Галиуллиной [4], указывая в скобках номера страниц: Ак-мэмэт (С. 79), Ак-мбхэммэт (С. 117), Ax-мат (С. 119), Бай-мэт (С. 228), Бик-мэт бик (С. 228), Гыйс-мэт (улла) (С. 229), Дус-мбхэммэт (С. 228), Ел-мамет (С. 228), Эл-мэмэт (С. 123), Эхмэт-ж;ан (С. 229), Эхмэт-сафа (С. 229), Ил-мэт (с. 106), Имамет (дин) > Имамый (С. 123), Иш-ми < Иш-мэт < Иш-мэмэт < Иш-мбхэммэт (С. 117), ср. выведение башкирского топонима Ишмэт тббэге из Ишмехэмэт тббэге у А. Камалова [7. С. 67, 73], Иш-мбхэммэт (С. 228), Иш-мбхэммэт > Иш-мэмэт (С. 103), Иш-мбхэммэт > Иш-мэт
’ Работа выполнена при финансовом содействии Министерства образования и науки РФ (грант ГО 2-1.6-123).
