CC BY
533
УДК 81
Н.В.Жданова
КОНЦЕПТ «СУДЬБА» В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
Гуманитарный институт НовГУ
Characteristics of universal concept of «fate» in Russian and English languages are taken for consideration. Also national specific peculiarities of the present concept in studied languages are viewed in the article.
Понятие концепта — одна из ключевых и наиболее обсуждаемых проблем современной когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, его изучению посвящены труды многих зарубежных и отечественных ученых. При всей неоднозначности трактовок термина «концепт» исследователи сходятся в признании данного феномена сложным структурным образованием идеального характера, рассматривают его как ментальный способ репрезентации действительности в сознании людей, как «сгустки смысла», несущие важную культурную информацию и находящие свое конкретное выражение в виде знаков.
Концепт — это «многомерное идеализированное образование» [1], имеющее сложную структуру, в нем выделяются как рациональный, так и эмоциональный, как абстрактный, так и конкретный элементы. Единства мнений относительно числа семантических параметров, по которым может вестись его изучение, у концептологов пока нет. Лингвисты выделяют понятийное, образное, ценностное, поведенческое, этимологическое, культурное «измерения» [2-4], из которых почти каждое может иметь приоритетный статус в исследовании.
Концептуальный анализ предусматривает исследование различных «слоев», или элементов концепта, главными из которых являются его понятийная (основные и «исторические» признаки, внутренняя форма), образная (узуальная метафорическая сочетаемость, гештальты) и значимостная (парадигматические, синтагматические и словообразовательные связи) составляющие.
По мнению Л.О.Чернейко, при исследовании концептов, именем которых является абстрактное понятие, следует прежде всего устанавливать «глубинные, подсознательные, ассоциативные связи слов в языковом сознании как индивида, так и коллектива» [5]. Стратегия концептуального анализа абстрактного имени состоит в описании структуры языкового знания, т.е. представлений носителей языка, скрытых в имени и раскрывающихся в его сочетаемости, в обнаружении «образов содержания знака» [6], тактика — в выявлении гештальтов как «способа соотнесения значения с поверхностными формами» [7]. Этот метод концептуального анализа базируется на буквальном прочтении узуальной метафорической сочетаемости абстрактного имени, которую можно рассматривать как внешнее, поверхностное проявление его глубин-
ных ассоциативных контуров, складывающихся из имплицитных лексических параметров — гештальтов [8]. Концепт в таком понимании — это целостная совокупность образов, ассоциирующихся с определенной абстрактной сущностью, выступающих в качестве элементов гештальта абстрактного имени и составляющих импликатуру его предикативно-атрибутивной сочетаемости.
К концептам подобного типа относится концепт «судьба». Судьба выступает важнейшей категорией сознания, с помощью которой строится картина мира, это концепт высшего уровня, относящийся к мировоззренческим универсалиям. По мнению Н.Д.Арутюновой, концепт «судьбы» присутствует не только во всех мифологических, религиозных, философских и этнических системах, он составляет ядро национального и индивидуального сознания. Это понятие принадлежит к числу активно действующих начал жизни, так называемой «практической философии человека», которую отличает от собственно философии «постоянное взаимодействие с реальными механизмами жизни» [9].
Сопоставим особенности концептуализации судьбы носителями русского и английского языков по данным лексикографических источников, мифологических, этимологических и философских исследований и сплошной выборки из современной русской и английской художественной литературы.
На уровне мифологии и этимологии в славянской и западной лингвокультурах присутствуют общие индоевропейские мотивы — суда, части и целого, слова и речи, жизни и смерти. Вместе с тем в славянской традиции можно обнаружить акцент на идеях суда и части — целого, а в английских мифологических истоках, в которых эти мотивы также присутствуют, специфическими оказываются мотивы предсказания (кельтская мифология), свободы выбора и активности человека (кельтская и германская), судьбы — удачливости, везения (германская), случая (античная).
Русская религиозная и философская традиции способствовали дальнейшему развитию в русском сознании идей суда, покорности, смирения, но также необходимости и возможности искупления и победы над оковами материального мира, перерождения человека, его участия в общем деле. Английская философия способствовала формированию в сознании носителей языка идей эмпиризма и рационализма, индивидуализма и приоритета собственных усилий, что отразилось и на дальнейшем развитии концепта «судьба».
Лингвистический анализ понятийного элемента концепта «судьба» в русском языке позволяет выделить следующие ядерные признаки: предопределенность, обусловленность, наличие внешней силы, имеющей потустороннее, высшее происхождение, не-контролируемость человеком. К ядерным признакам можно отнести также соотнесенность со значениями «часть», «движение, изменение», «жизнь», «будущее». На периферии находится сема «случайность».
Содержательным минимумом понятийного элемента концепта «судьба» в английском языке так-
же является «существование внешней силы, являющейся причиной событий, предопределенность, не-контролируемость человеком» (правда, при этом можно отметить отсутствие признака потусторонне-сти). Значимыми можно считать также признаки окончательности, смерти, разрушения (fate, doom), будущего (fate, destiny), логичности, последовательности (fate), законности (doom), а также случайности (fortune, luck, chance).
Отметим, что для русского языка характерна сема «развития» (отсутствует в английском языке), а для английского — «конец, смерть» (отсутствует в русском) и «случайность», «возможность». В русском языке одно из значений судьбы — «счастье» (хотя оно находится ближе к периферии), а в английском совершенно уникальным и несвойственным русскому языковому сознанию (по отношению к судьбе) является значение «богатство, благосостояние», «процветание, успех».
Отличительной особенностью русского концепта является наличие большого разнообразия стилистических синонимов, которые свидетельствуют о значимости данного концепта в различных стилях речи — просторечном, разговорном, народно-
поэтическом, книжном, высоком; английский же язык характеризует практически полное отсутствие стилистических помет у слов, вербализующих концепт «судьба». Кроме того, существование таких дериватов как судьбинушка, долюшка в русском народнопоэтическом языке свидетельствует о большей эмоциональности восприятия и осмысления судьбы носителями русского языка.
Анализ словоупотреблений судьбы в текстах русского художественного дискурса показывает реализацию следующих гештальт-структур. Судьба представляется русскому человеку как активное начало, живое существо, обладающее волей и навязывающее ее человеку (она испытывает эмоции и чувства, говорит, слышит, обладает властью, является причиной встреч и разлук людей, ведет человека, толкает, противодействует, помогает, дает задания и т.д.) и как пассивное начало, предмет, объект действия самого человека. Часто встречается метафора суда, воздаяния, а также связанная с ней метафора решения, приговора. Характерными являются также гештальты судьба — мысль и судьба — слово, речь; часто встречается и гештальт судьба — дорога, путь. В русском языковом сознании реализуются также гештальты судьба — нить, связь; судьба — чувство; судьба — время; судьба — пространство; судьба — целое, общее и часть.
С роком в русском языковом сознании связаны две основные гештальт-структуры: рок — время, момент и рок — сила, орудие исполнения приговора.
Синтагматика других слов, связанных с концептом судьба (участь, доля, жребий, удел, крест, провидение, небо, звезда, планида), не имеет такого широкого и разнообразного спектра гештальт-структур, как судьба и рок. Помимо очевидной метафоры суда, исполнения приговора и воздаяния, концепт судьба в русском языке связан также с гештальт-структурой
нечто, что дается, бросается сверху и далее принадлежит человеку, несется им как груз. Преобладающие чувства, которые вызывает судьба у носителей русского языка, — смирение, чувство неотвратимости, предопределенности. С судьбой можно бороться, но чаще всего это бесполезно, положительно оценивается внутренняя, но не внешняя борьба. Необходимо вынести данную тебе часть, участь, долю, приговор, наказание; судьба является причиной изменения, движения человека. Судьба связана также с категориями пространства и времени, горизонтали и вертикали, так, судьба мыслится как дорога, рок — как точка, момент во времени, поворот дороги. Кроме того, судьба в русском языковом сознании, это то, что осмыслено, вербализовано.
Носителям английского языка судьба (fate, destiny, doom, lot, Providence, fortune, chance, luck) представляется следующим образом. Во-первых, как сила, предопределяющая течение событий. При этом она часто мыслится как живое существо — fate, destiny, fortune, providence. Эта сила вступает в определенные отношения с человеком, помогает и противостоит ему, дает и лишает чего-то, направляет, оценивается человеком позитивно и негативно. Прослеживается также, хотя и не так часто, связь английской судьбы с судом, принятием решения, вынесением и исполнением приговора (fate, doom). В английской лингво-культуре положительно оценивается идея протеста против этой силы.
Во-вторых, судьба мыслится как предмет, объект, вещество, субстанция (fate, destiny, lot, luck, fortune, chance). В этом случае судьба либо дается сверху, либо находится впереди и встречается человеку в определенный момент, он ищет ее или избегает, либо уже принадлежит ему. Судьба подвергается воздействию и со стороны человека.
Судьба осмысляется как связь, текст, весы, река/время, цель.
Часто встречается гештальт смерть, конец, негативный результат.
Особую группу составляют слова fortune, luck и chance, частота использования которых значительно превосходит частотность остальных слов синонимического ряда. Стоящее за ними понятие редко осмысляется как сила, в этом случае она имеет непредсказуемый, двойственный характер. Чаще они представляются как предмет, субстанция, вещество, которое может выпадать, принадлежать, быть найденным человеком. Человек не может планировать, ожидать встречи с ними, эта встреча всегда неожиданна, случайна. Но в то же время то, что стоит за этими словами, предполагает активные дальнейшие действия человека, он может воспользоваться или пропустить предоставленную ему возможность. Показательным для понимания данной ипостаси концепта судьба в английском языке является
частое употребление глагола try — пытаться, пробовать со словом luck.
Итак, в образный элемент концепта судьба в русском и английском языках входят, прежде всего, гештальты «сила (часто персонифицированная), которая обладает властью судить и средствами воплощать приговор в действие (преимущественно в русском языке), но также является причиной движения человека по жизненному пути, дает и отнимает что-то», а также «предмет, объект, который дается человеку этой силой, принадлежит ему, несется им».
Общими для русского и английского сознания являются образы «нити, связи», «части», осмысление судьбы в категориях пространства (вертикаль, горизонталь) и времени.
Доминантой в традиционной русской лингво-культуре, в менталитете русского народа является понимание Судьбы как Суда, отношение к происходящим в жизни человека событиям как к наказанию и возможности искупления, изменения человека, преодоления им самого себя, развития.
Характерной особенностью английской лин-гвокультуры является существование двух «полюсов» понимания судьбы, к которым тяготеют все вербализации этого концепта: судьба-fate (destiny, doom) и судьба-fortune (chance, luck). Отличительной особенностью первого «полюса» является идея «конца», «завершенности», «окончательности». Отметим, что в современном английском языке слова этого ряда играют все меньшую роль. Второй «полюс» отмечен признаками «случайности» и «везения-невезения», он характеризуется в английском языке намного большей значимостью и связан с «ипостасью» Судьбы Играющей, двойственной, непредсказуемой, требующей активности самого человека.
1. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. Науч. тр. Центрконцепта. Вып.4. Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та, 1997. С.16.
2. Там же. С.18-19.
3. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. С.41.
4. Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. Волгоград, 2001. С.10.
5. Чернейко Л.О. Абстрактное имя и система понятий языковой личности // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 1. М., 1997. С.198.
6. Логический анализ языка: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С.89.
7. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая семантика. Вып.10. М.: Прогресс, 1981. С.366.
8. Чернейко Л.О., Долинский В.А. // Вестник МГУ. Сер.9: Филология. 1996. №6. С.22-23.
9. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка: Ментальные действия. М.: Наука, 1993. С.3.
