CC BY
187
УДК 821.161.1-31.09
Е. Н. Бадалова
КОНЦЕПТ «СЕМЬЯ» В РЕЧИ ПОВЕСТВОВАТЕЛЯ (Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ. «ИДИОТ»)
E. N. Badalova
CONCEPT "FAMILY" IN THE SPEECH OF THE NARRATOR (F. M. DOSTOEVSKY. "IDIOT")
Исследуется концепт «семья» в речи повествователя в романе «Идиот» Ф. М. Достоевского, являющийся одним из самых распространенных в текстах русской литературы конца XIX - начала XX в. В центре внимания в романе семьи Епанчиных, Иволгиных, Рогожиных.
Не менее интересны семейные истории князя Мышкина и Настасьи Филипповны Барашковой. В результате концептуального анализа речи повествователя выявлена связь между семейными обстоятельствами некоторых героев романа и их действиями и поступками, характерными чертами. Семья для героев становится определяющим фактором, влияющим на характер и действия.
Ключевые слова: русская литература, Ф. М. Достоевский, концепт, семья, герой, повествователь.
The article is devoted to the concept "family" in the narrator's speech in the novel "Idiot" by F. M. Dostoevsky, which is one of the most widespread in the texts of the Russian literature of the late XIX - early XX centuries. In the centre of the novel "Idiot" there are families: the Epanchins, the Ivolgins, the Rogozhins. The family stories of the Prince Myshkin and Nastasia Barashkova are of great interest, as well. As a result, the conceptual analysis of the narrator's speech reveals the relation between family circumstances of some characters of the novel and their actions and deeds, personal features. Family for the characters becomes a determining factor effecting the character and actions.
Key words: Russian literature, F. M. Dostoevsky, concept, family, character, narrator.
Концепт «семья» - один из самых распространенных в произведениях русской литературы 70-х гг. XIX - начала XX в. Не стал исключением и роман Ф. М. Достоевского «Идиот», в котором данный концепт раскрывается через образы семей Епанчиных, Иволгиных, Рогожиных и семейные истории Настасьи Филипповны и князя Мышкина.
В. И. Даль отождествлял слова «семейство» и «семья»: «Семейство ср. семья ж. - вообще: совокупность близких родственников, живущих вместе; в тесном значении родители с детьми; женатый сын или замужняя дочь, отдельно живущие, составляющие одну семью» [1, с. 602]. Иное определение слову «семья» дает С. И. Ожегов: «Семья - группа живущих вместе близких родственников» [2, с. 711].
Мы наблюдаем за семьями героев в романе «Идиот» благодаря повествователю: «Субъект речи в стихотворении грамматически не выражен, то есть высказывание принадлежит третьему лицу - повествователю» [3].
Слово «семья» в романе «Идиот» именно то значение, в котором его понимал В. И. Даль. Каждый герой так или иначе связан со своей семьей, и семейные отношения накладывают «отпечаток» на настоящее и будущее того или иного героя [4, с. 76].
В центре внимания в романе семьи Епанчиных, Иволгиных, Рогожиных. Семейные истории накладывают отпечаток на судьбы Настасьи Филипповны и князя Мышкина.
Семья в классическом понимании сложилась у Епанчиных. Влиятельный отец семейства, генерал Иван Федорович Епанчин, его властная жена Лизавета Прокофьевна и три талантливые дочери - Александра, Аделаида, Аглая. Повествователь следующим образом оценивает Епанчиных: «Генерал обладал цветущим семейством» [5, с. 16]. В речь повествователя включена несобственно-прямая речь, генерала Епанчина (как и других героев): «Да и что, какая цель в жизни важнее и святее целей родительских? К чему прикрепиться, как не к семейству? Семейство генерала состояло из супруги и трех взрослых дочерей» [5, с. 16]. Однако в семье царствовал матриархат. Лизавета Прокофьевна (повествователь зовет её именно так, как называет жену генерал
Епанчин) имела большое влияние на мужа генерала: «Лизавета Прокофьевна становилась с каждым годом все капризнее и нетерпеливее, стала даже какая-то чудачка, но так как под рукой все-таки оставался весьма покорный и приученный муж, то излишнее и накопившееся изливалось обыкновенно на его голову...» [5, с. 36]. Примечательно, что возникает слово «чудачка». В тексте слова «чудак», «дурачок», «идиот» становятся синонимами. Неслучайно определение «чудачка» присваивается Лизавете Прокофьевне, ведь она родственница князя Мышкина.
Таким образом, семья Епанчиных, внешне рафинированная, тем не менее обладает собственными скрытыми недостатками. Классический состав семьи - влиятельные родители и талантливые дети - при подробном рассмотрении преобразуется в семейный матриархат, в котором сложные отношения со своенравными дочерьми.
О семейной истории Мышкина мы узнаем из его рассказа, тоже переданного повествователем. Из несобственно-прямой речи князя становится известно, что он, как и Настасья Филипповна, воспитывался без родителей: «Остался князь после родителей еще малым ребенком, всю жизнь проживал и рос по деревням, так как и здоровье его требовало сельского воздуха. Павлищев доверил его каким-то старым помещицам, своим родственницам <...> он объявил, впрочем, что хотя и все помнит, но мало может удовлетворительно объяснить, потому что во многом не давал себе отчета» [5, с. 27-28]. Князь называет себя «последним в своем роде», как и генеральшу Епанчину. О своем происхождении князь говорит и в разговоре с Рогожиным в вагоне: «Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров» [5, с. 9]. Семейная история Мышкина является возможной причиной и объяснением его болезни, его припадков. В финале своего рассказа Мышкин говорит о лечении в клинике Шнейдера. Лечение в Швейцарии помогло ему, но положение «идиота» в обществе сохранится на протяжении всего пребывании Мышкина в Петербурге. Можно утверждать, что семья, а точнее, ее отсутствие оказало на Мышкина огромное влияние. Как выяснится позднее, окажет влияние на настоящее князя и полученное Мышкиным наследство купца Папушина. Родственные связи Мышкина никогда не подтверждались объективными фактами: генеральша Епанчина считала его однофамильцем, наследство купца Папу-шина получено от родной тетки, которую князь тоже никогда не знал лично. Мы можем назвать семейные связи Мышкина фантомными, как и само его появление в Петербурге. У читателя возникает ощущение спонтанного возникновения семьи у Мышкина и появления у него псевдородственников в лице Лизаветы Прокофьевны.
История семьи Настасьи Филипповны рассказана повествователем в связи с дочерьми генерала Епанчина. «На третий день по прибытии его (Филиппа Барашкова) в город явился к нему из его деревеньки его староста, верхом, с обоженною щекой и обгоревшею бородой, и возвестил ему, что «вотчина сгорела», вчера, в самый полдень, причем «изволили сгореть и супруга, а деточки целы остались»» [5, с. 40]. Изначально в истории с появлением Настасьи Филипповны возникает огонь. Именно с огнем впоследствии связаны ситуации и поведение героини. Огонь становится символом страстей, которые терзают её. Сама Настасья Филипповна терзается внутренней страстью, которая непонятна ни ей, ни окружающим. Несколько раз называет себя «бесстыдницей», «уличной», «рогожинской», воспринимает себя как недостойную женщину, содержанку, что тесно связано с образом блудницы. Действительно, в романе поведение Настасьи Филипповны осуждается как неприличное и неприемлемое для молодой женщины. Статус содержанки не позволяет ей принять предложение Гани и Мышкина, т. к. репутация жены испортит авторитет будущего мужа. Настасья Филипповна понимает своё положение: «Я и впрямь понять не могу, как на меня эта дурь нашла, что я в честную семью хотела войти. Видела я его мать-то, руку у ней поцеловала. А что я давеча издевалась у тебя, Ганечка, так это я нарочно хотела сама в последний раз посмотреть: до чего ты сам можешь дойти? Ну, удивил же ты меня, право. Многого я ждала, а этого нет! Да неужто ты меня взять мог, зная, что вот он мне такой жемчуг дарит, чуть не накануне твоей свадьбы, а я беру? А Рогожин-то? Ведь он в твоем доме, при твоей матери и сестре меня торговал, а ты вот все-таки после того свататься приехал, да чуть сестру не привез?». Чувства, эмоции, которые в момент речи переполняли героиню, демонстрируют её душевное состояние [6, с. 191]. Она разочарована, обижена отношением к себе как к вещи, которую можно купить. Осознание собственной греховности, навязанной ей обстоятельствами, влечёт за собой стремление освободиться от всего, что связывает героиню с прошлым: «Потому ведь на мне ничего своего; уйду -все ему брошу, последнюю тряпку оставлю, а без всего меня кто возьмет, спроси-ка вот Ганю,
возьмет ли? Да меня и Фердыщенко не возьмет!..». Героиня потеряла жизненный ориентир, стремится найти собственный путь, но не знает направления, совершая ошибки в процессе поиска. Настасья Филипповна - самая неопределенная фигура с точки зрения семейственности. Её жизнь и отношения с окружающими можно определить как жизни и отношения «на грани». Однако точно можно сказать, что самые искренние и преданные чувства к ней испытывал князь Мышкин, который считал её своей сестрой.
В семействе Иволгиных больше всех говорят о деньгах, и чаще именно с Иволгиными связаны денежные дела. Глава семьи - генерал Ардалион Александрович - любит не только приукрашивать свои рассказы, но и преувеличивать степень своих благоприятных отношений с людьми. Правда откроется вместе с фразой, произнесённой Терентьевой Марьей Борисовной: «Всё ограбил, всё перетаскал и заложил, ничего не оставил. Что я с твоими заёмными письмами делать буду, хитрый и бессовестный ты человек» [5, с. 135]. Денежные средства в виде заёмных писем здесь выступают как обвинение, уличение. Терентьева требует ответа за поступки, используя заёмные письма. Всё то, о чём князь узнал в доме Терентьевой, объяснит младший сын генерала Иволгина - Коля. В разговоре с князем по дороге к Настасье Филипповне он скажет: «Родители первые на попятный и сами своей прежней морали стыдятся. Вон, в Москве, родитель уговаривал сына ни перед чем не отступать для добывания денег; печатно известно. Посмотрите на моего генерала. Ну, что из него вышло?» [5, с. 137].
Коля говорит о нравах, подчёркивая, что поведение большинства семей сходно. Младший Иволгин анализирует поступки своего отца и приходит к неутешительным выводам: добывание денег может разрушить отношения между людьми. Слова Коли, являющиеся неким анализом общества, противоречат тому, что он говорил до этого о своей мечте, осуществить которую помогут только деньги: «.Если бы возможно было, если бы только деньги, мы бы с ним [с Ипполитом] наняли отдельную квартиру и отказались бы от наших семейств. Это наша мечта» [5, с. 138]. Отречение от семьи - серьёзный шаг, способствовать этому могут деньги, т. е. мир вещей может разрушить бесценные отношения с близкими и подарить свободу. Разрушение отношений между людьми ведёт к разрушению пространства - это одна из функций огня.
Семью Иволгиных мы относим к типу случайного семейства. Главной чертой семьи Иволгиных становится «разложение». Каждый из членов семьи стремится найти выгоду, думает о деньгах. Не случайно для Гани Иволгина отец и сестра - самые «неудобные люди». Он стремится, как, впрочем, и Коля, отречься от семьи и стать независимым.
Таким образом, концепт «семья» в тексте романа функционирует как «норма». Но Достоевского интересуют всяческие ее нарушения, которые играют роль симптомов - косвенных и прямых характеристик социального, психологического и т. п. состояния семьи в России. Такие отклонения играют конфликто- и сюжетообразующую роль. Нарушение «нормы» семейных отношений разрушает категорию «семьи» и не ведет к образованию ее новой концепции. Нарушения «нормы» у Достоевского - симптомы разрушаемого мира. Писатель раскрывает механизмы возникновения «случайного семейства», которое дает возможность строить критическую картину окружающей действительности, вскрывать аномалии этой действительности, но не дает возможности преодолеть её, выйти за ее пределы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. М.: Рипол классик, 2006. 700 с.
2. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов. М.: ООО «ИТИ ТЕХНОЛОГИИ», 2003. 944 с.
3. Исаев Г. Г. Д. Руми как концепт-персонаж суфизма в творчестве К. Бальмонта / Г. Г. Исаев // Гуманитарные исследования. Челябинск. 2006. № 1. С. 61-68.
4. Бычков Д. М. Оформление «неосредневековой» отдельности в пограничной области структуры современной русской литературы / Д. М. Бычков // Мировая литература в контексте культуры. 2009. № 4. С. 76-78.
5. Достоевский Ф. М. Собр. соч.: в 7 т. / Ф. М. Достоевский. М.: Лексика, 1994. Т. 3. 624 с.
6. Бадалова Е. Н. Сравнительный анализ образа Петербурга и евангельского образа Вавилона в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» / Е. Н. Бадалова // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2011. № 3. С. 190-192.
REFERENCES
1. Dal' V. I. Tolkovyi slovar’ zhivogo velikorusskogo iazyka [Thesaurus of alive great Russian language]. Moscow, Ripol klassik Publ., 2006. 700 p.
2. Ozhegov S. I. Tolkovyi slovar’ russkogo iazyka [Thesaurus of the Russian language]. Moscow, OOO «ITI TEKhNOLOGII», 2003. 944 p.
3. Isaev G. G. D. Rumi kak kontsept-personazh sufizma v tvorchestve K. Bal'monta [Rumi as a concept-character of Sufism in the works by K. Balmont]. Gumanitarnye issledovaniia, Chelyabinsk, 2006, no. 1, pp. 61-68.
4. Bychkov D. M. Oformlenie «neosrednevekovoi» otdel'nosti v pogranichnoi oblasti struktury sovre-menoi russkoi literatury [Arrangement of "neomedieval" unity in boundary area of the structure of the modern Russian literature]. Mirovaia literatura v kontekste kul'tury, 2009, no. 4, pp. 76-78.
5. Dostoevskii F. M. Sobranie sochinenii: v 7 t. [Collection of works: 7 vol.]. Moscow, Leksika Publ., 1994. Vol. 3. 624 p.
6. Badalova E. N. Sravnitel'nyi analiz obraza Peterburga i evangel'skogo obraza Vavilona v romane F. M. Dostoevskogo «Idiot» [Comparative analysis of the Petersburg image and evangelic image of Babylon in the novel "Idiot" by F. M. Dostoevsky]. Aktual'nye problemy gumanitarnykh i estestvennykh nauk, 2011, no. 3, pp. 190-192.
Статья поступила в редакцию 29.04.2014, в окончательном варианте - 26.05.2014
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Бадалова Елена Назимовна - Астраханский государственный университет; аспирант кафедры «Русская литература»; badalova-e@mail.ru.
Badalova Elena Nazimovna - Astrakhan State Technical University; Postgraduate Student of the Department "Russian Literature"; badalova-e@mail.ru.
