CC BY
71
6. Степанов, Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации / Ю.С. Степанов. М.: Яз. славянских культур, 2007.
7. Чернейко, Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени / Л.О. Чернейко. М., 1997.
8. Британский национальный корпус [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.natcorp.ox.ac.uk.
9. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.ruscorpora.ru.
Е.Ю. БАЛАШОВА ( Саратов)
КОНЦЕПТ ЛЮБОВЬ В ХРИСТИАНСКОМ ДИСКУРСЕ
(НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВЫХ ИСТОЧНИКОВ)
Показана структурная организация лингвокультурного концепта «любовь» в рамках религиозного христианского дискурса (его православного и протестантского подвидов). Анализ базовых текстовых источников позволяет выделить теологический, морально-нравственный и прагматический аспекты исследуемого концепта, а также сопоставить когнитивные единицы, входящие в его состав в русском и американском языковом сознании.
Выявление структуры и национальной специфики лингвокультурных концептов является одной из наиболее перспективных и актуальных областей современной науки о языке. Концептуальный анализ проводится исследователями в самых разнообразных направлениях с использованием того или иного рода материала.
Изучение концепта любовь в системе религиозного христианского дискурсов обладает трехкомпонентной структурой: концепт - дискурс - культура. Концепты, будучи наименее объемными единицами, входящими в указанное образование, изучаются в рамках разнородных дискурсов, имеющих более широкие границы по сравнению с концептами, и, наконец, исследование дискурса дает возможность проникнуть в культурные особенности того
или иного этноса, выявить глубинные характеристики его языкового сознания.
Мы полагаем, что религиозный христианский дискурс наиболее целесообразно рассматривать с позиций трех основных подходов: имманентно-универсального, учитывая по большей части письменный характер данного вида дискурса и материал, используемый нами при его исследовании, социолингвистического, принимая во внимание институциональную природу религиозного дискурса, и праг-малингвистического, учитывая особую жестко фиксированную ритуальность общения в рамках указанного вида дискурса и связанные с ней характеристики религиозного дискурса.
Следует заметить, что в статье мы используем термин религиозный христианский дискурс, включая в него как православие, так и протестантизм, однако при сопоставлении национальной специфики когнитивных единиц данного типа дискурса в русском и американском языковом сознании мы будем делать разграничения между единицами, принадлежащими языковому сознанию православных и протестантов.
Изучение Евангельских текстов позволяет говорить о некой разноуровневости содержания концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса. Нами было выделено три вида любви, занимающих разное положение в религиозной системе ценностей и по сути представляющих собой различные аспекты данного концепта в религиозном христианском дискурсе.
Количество выделенных когнитивных единиц, составляющих тот или иной аспект, позволяет определить место последнего в структуре всего дискурса в целом. Так, теологический аспект концепта любовь обладает наибольшей значимостью в религиозном христианском дискурсе: именно мера любви к Богу определяет как внутренний уклад человека, так и его взаимоотношения с окружающим миром. В отличие от двух других этот вид любви имеет двустороннюю направленность, выражающуюся в ответной совершенной любви Бога к человеку, пославшего для спасения мира Своего Единородного Сына (от Иоанна 3:16).
© Балашова Е.Ю., 2008
Вторым аспектом концепта любовь в религиозном христианском дискурсе является морально-нравственный аспект, подразумевающий любовь к ближнему. Этот вид любви может носить и односторонний характер, поскольку верующий человек обязан любить и тех, кто его ненавидит (от Матфея 5: 44 - 47).
Наконец, прагматический аспект концепта любовь по сути представляет собой некий набор законов и правил, по которым должна строиться семейная жизнь и брачные отношения супругов. С чувств, которые муж и жена должны испытывать по отношению друг к другу, акцент перемещается на их обязанности друг перед другом (1-е Петра 3:1 - 8), а физиологическая любовь почти не содержит духовного начала (1-е Коринфянам 7: 2 - 6). В целом в религиозном христианском дискурсе наблюдается определённая нейтрализация физиологической стороны любви, а ее прагматический аспект не столь значим по сравнению с теологическим или морально-нравственным.
Анализ текста Евангелия и апостольских посланий достаточно наглядно показывает соотношение всех трех видов любви: теологический аспект концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса выражен 60 единицами, моральнонравственный аспект изучаемого концепта составляет 44 единицы, а прагматический - 26 единиц.
Представим когнитивные признаки, составляющие теологический аспект концепта любовь:
1) любовь к Богу должна охватывать все существо человека (от Матфея 22: 37 -38; от Марка 12:33);
2) любовь к Богу неотделима от любви к ближнему (от Матфея 22:39; 1-е Иоанна 4: 11 - 12 - апостол Иоанн);
3) любовь к Богу выражается через послушание (от Иоанна 14:15, 21, 23 - 24);
4) Божья любовь превосходит человеческую (1-е Иоанна 4: 9 - 10 - апостол Иоанн; от Иоанна 3:16; Римлянам 5: 8 -апостол Павел);
5) ничто не может умалить любви к Богу (Римлянам 8: 35 - 39 - апостол Павел; 2-е Коринфянам 6: 4 - 6 - апостол Павел).
Мы находим целесообразным отметить только те когнитивные единицы, которые принадлежат апостолам, поскольку остальные исходят из Божественного источника,
а разницы между Богом Отцом и Иисусом в смысле Откровения нет.
Выделенные когнитивные признаки входят в состав как православного, так и протестантского дискурсов, однако наблюдаются определённые различия в непосредственной трактовке некоторых из них православными и протестантскими источниками. Так, например, представление о человеческой природе в заповеди «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим» несколько отличается в том и другом случае. В православном толковании Евангелия от Матфея, представленном блаженным Феофилактом, архиепископом Болгарским, сердце, душа и ум рассматриваются как три стороны духовной жизни человека: растительная (душа), оживляющая или животная (сердце) и разумная (мысль, разумение) [5: 372 - 373]. Такое понимание человеческой природы ориентировано, прежде всего, на преобладание духовного начала в личности. Фео-филакт Болгарский пишет: «Бога должно любить всей душой; это значит: надо предаться Ему всеми сторонами и силами души» (Там же: 373).
Согласно толкованию человеческой сущности, представленному в The New American Bible revised New Testament, сердце, ум и душа рассматриваются как р а в н о -ценные (здесь и далее разрядка моя. -Е.Б.) стороны личности, а не как ее духовные качества: «The love of God must engage the total person (heart, soul, mind)» [11: 85]. В Cambridge International Dictionary of English лексема person имеет следующие значения:
1) a man, woman or child;
2) person is also used when describing someone and their particular type of character [7: 1052].
Мы полагаем, что такой взгляд на человеческую личность имеет скорее психологическую, нежели духовную основу. Примечательно, что ум, рассудочная сторона человеческой природы занимает последнее место в любви, а сердце выходит на первый план.
Понимание божественной любви также несколько различается в православных и протестантских источниках, хотя и те, и другие признают, что она совершенна и превосходит любовь человеческую. Однако согласно протестантскому толкованию, Бог отдал Своего Единственного Сына в
качестве дара воскресения над смертью: «gave as a gift in the incarnation, and also «over to death» in the crucifixion» [її: 270]. Православное толкование акцентирует наше внимание на жертвенности божественной любви: «Любовь Бога к миру велика и до того простерлась, что Он отдал не ангела, не пророка, но Сына Своего, и притом Единородного» [5: 114]. Кроме того, в отличие от русского православного английский протестантский перевод Евангелия не содержит термина «единородный» по отношению к Иисусу Христу. Данный термин заменен словом only в The New American Bible revised New Testament, а также в The New Testament in Today’s English Version или словом unique в The Amplified New Testament, где, однако, встречается и такой термин, как only-begotten. Этот же термин можно увидеть и в New Testament издательства «Протестант». Тем не менее семантика лексической единицы begotten, образованной от глагола beget, имеет значение «быть отцом», что не одно и то же по сравнению с термином единородный, поскольку едино-родность означает единственность, исключительность по рождению, тогда как отцовство может предполагать наличие более чем одного родственного объекта. По данным Cambridge International Dictionary of English, лексема beget обладает следующим значением: to be the father of [7: 11З], тогда как в Словаре церковно-славянского языка лексема единородный имеет значение «единственный по рождению, одинокий» [6: 47].
Далее представляется целесообразным выделить когнитивные признаки, содержащиеся в морально-нравственном аспекте концепта любовь в рамках религиозного христианского дискурса:
1) необходимо любить и ненавидящих нас (от Матфея 5: 44; от Луки 6: 27 - 28, 35; 2-е Коринфянам 12:15 - апостол Павел);
2) любовь к ближнему приравнивается к любви к самому себе (от Матфея 22: 39 - 40; от Марка 12: З1; Иакова 2: 8);
3) любовь к ближнему должна быть деятельной (1-е Петра 4: 10 - апостол Петр; 1-е Иоанна З: 16 - ї8 - апостол Иоанн; Римлянам 15: 2 - апостол Павел);
4) через любовь устанавливается связь человека с Богом (1-е Иоанна 4: 7 - 8, її -ї2; 3: ї0 - її, 23 - 24 - апостол Иоанн);
5) братолюбие является наиболее важной заповедью (Галатам 5:14; 1-е Петра 4:
8 - апостол Петр; 2-е Иоанна 1: 5 - б; Колоссянам З: 14 - апостол Павел).
Примечательно, что согласно православному толкованию ненавидящих нас должно почитать «как благодетелей, потому что каждый, кто преследует и искушает нас, уменьшает нам наказание за грехи... С другой стороны, и Бог воздаст нам за это великой наградой» [5: 87]. Таким образом, если православный христианин «пожелает терпеть» унижения и оскорбления от ближних, то он становится «сыном Отца небесного», а ненавидящие его на самом деле «дарят ему благо» (Там же: 87 -88). Протестантское толкование такого взгляда на врагов не содержит, акцент в нем смещается на сопоставление отношения к тем, кто нас ненавидит, согласно Ветхому и Новому Завету. Известно, что Ветхий Завет не осуждал ненависть к врагам, а, напротив, поощрял ее, однако отдельной заповеди, требующей ненавидеть своих врагов, не существовало. Новый Завет повелевал любить тех, кто причиняет нам зло. Протестантское толкование расценивает любовь к врагам как имитацию примера Небесного Отца, «who grants his gifts of sun and rain to both the good and the bad» [ї ї: 25].
Наконец, назовем когнитивные признаки прагматического аспекта концепта любовь. Важно заметить, что религиозный дискурс сконцентрирован только на семейных взаимоотношениях, никакого упоминания добрачных любовных отношений в нем нет.
1) развод разрешается только при исключительном условии (от Матфея 5:З2);
2) жена обязана повиноваться мужу (1-е Петра З: 1 - апостол Петр; Римлянам 7: 2 - апостол Павел; 1-е Коринфянам 11:З, 7 - ї2 - апостол Павел; Ефесянам 5: 22 -25 - апостол Павел; Колоссянам З: 18 -апостол Павел; 1-е Тимофею 2: 11 - ї4 -апостол Павел);
3) муж должен любить и уважать жену (1-е Петра З: 7 - апостол Петр; Ефесянам 5: 25, 28 - 29, 33 - апостол Павел; Колос-сянам З:19 - апостол Павел);
4) брак ведет к физическому и духовному единству супругов (от Матфея 19: 5 - 6; от Марка 10: 7 - 9; Ефесянам 5: З1 -апостол Павел);
5) человек должен хранить телесную/ духовную чистоту будучи в браке/безбрачным (Титу 2: 5 - б, її - ї2 - апостол Павел; Евреям 1З: 4 - апостол Павел; 1-е
Тимофею 2: 15, 5: 14 - 15 - апостол Павел; 1-е Коринфянам 6: 16, 7: 8 - 9, 25 -27, 37 - 40 - апостол Павел).
В интерпретации концептуального признака №1 между православным и протестантским дискурсами наблюдаются определенные различия. Так, стоит отметить, что исключительное условие для развода (неверность жены) указывается только в Евангелии от Матфея, тогда как в Евангелии от Марка и от Луки оно не упоминается, а в Евангелии от Иоанна проблема брачных взаимоотношений и вовсе не отражена. Однако в отличие от протестантского источника в православном толковании Евангелия от Луки (глава 16, стих 18) Феофилакт Болгарский вновь уточняет повеления Христа: «... всякий, кто разведется с женой своей не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует... Я, приучая слушателей к высшему совершенству, запрещаю развод без благословной причины...» [3: 398 - 399]. Протестантское толкование Евангелия от Матфея расценивает это единственное достаточное основание для развода как необходимую уступку, на которую пошел евангелист в условиях своей общины, где нарушался Моисеев запрет на браки между родственниками, а также запрет на обращение в иудаизм неевреев [11: 24]. Кроме того, в протестантском толковании сказано, что, запретив развод, тем самым Иисус отрицает ветхозаветный закон: «The Old Testament commandment that a bill of divorce be given to the woman assumes the legitimacy of divorce itself. It is this that Jesus denies» (Там же: 25). Православное толкование, напротив, утверждает, что «Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его, запрещая мужу по неразумным причинам ненавидеть свою жену» [5: 82]. Таким образом, православный и протестантский дискурсы по-разному оценивают соотношение между Ветхим и Новым Заветом. Более того, в Евангелии от Луки с толкованием Феофилакта Болгарского сказано, что «Закон дал приговор о расторжении брака в силу несовершенства самих слушателей, для предотвращения смертоубийства в иудеях, чтобы по крайней мере при таком условии муж и жена щадили друг друга» [3: 399]. Поскольку время такого законоположения прошло, то требуется другое, более совершенное учение. Таким образом, Христос запрещает
развод «не вопреки закону, но с тем, чтобы не было убийств между мужьями и женами» (Там же). Итак, с православной позиции Христос не только подтвердил все требования закона, но и усовершенствовал его.
Таким образом, при исследовании концепта любовь в православном и протестантском подвидах религиозного христианского дискурса могут быть обнаружены смежные когнитивные единицы, однако их внутреннее содержание не всегда одинаково и отражает специфику русского и американского языкового сознания. Подобного рода сопоставление позволяет наиболее полно вскрыть особенности объективации изучаемого концепта в русском и английском языках, провести достаточно глубокий анализ семантики когнитивных единиц, входящих в его состав, а также выявить структурную организацию религиозного дискурса.
Литература
1. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа (любое изд.).
2. Святое Евангелие от Иоанна с толкованием блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского. М.: Нов. книга: Ковчег, 2004. 736 с.
3. Святое Евангелие от Луки с толкованием блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского. М.: Нов. книга: Ковчег, 2004. 624 с.
4. Святое Евангелие от Марка с толкованием блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского. М.: Нов. книга: Ковчег, 2004. 272 с.
5. Святое Евангелие от Матфея с толкованием блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского. М.: Нов. книга: Ковчег, 2004. 512 с.
6. Словарь церковно-славянского языка / сост. прот. А. Свирелин. Киев: Изд-во им. св. Льва, папы Римского, 2001. 200 с.
7. Cambridge International Dictionary of English. Cambridge University Press, 1999. 1774 p.
8. Good News for Modern Man. The New Testament in Today's English Version. American Bible Society, 1966. 602 p.
9. New Testament. Slavic Gospel Association. Изд-во Простестант, 1993. 776 с.
10. The Amplified New Testament. Zonder-van Publishing House, 1968. 688 p.
11. The New American Bible revised New Testament. Costello Publishing Co., Wm. B. Eerd-mans Publishing Co., 1988. 782 p.
