CC BY
75
УДК 130.2+316.4
йй! 10.25513/1812-3996.2019.24(1).56-63
КОНЦЕПТ «ИНФАНТИЛЬНАЯ МОЛОДЕЖЬ» В КОНТЕКСТЕ ДИАЛОГА СЕМЬИ И ОБЩЕСТВА
В. О. Бернацкий, Л. И. Мосиенко
Омский государственный технический университета, г. Омск, Россия
Информация о статье
Дата поступления
15.12.2018
Дата принятия в печать
15.01.2019
Дата онлайн-размещения 26.04.2019
Ключевые слова
Интерес, инфантильность, концепт, молодежь, общество, потребность, родительство, семья
Аннотация. Широко обсуждаемая в научной и публицистической литературе тема «инфантильности современной молодежи» рассмотрена в контексте конфликта интересов семьи и общества. Авторы статьи исходят из того, что «инфантильность» является концептом, смысл которого зависит от установок субъектов речевых практик. Данный подход позволяет поставить вопрос о разнице интересов субъектов-участников диалога, прежде всего - семьи и общества. Авторы приходят к выводу, что нахождение данного концепта в поле проблематизации современного общества связано не только с изменением социальных стандартов взрослости, но и с репродуктивными интересами общества, представленного субъектами дисциплинарной и биополитической власти, желающего «присвоить» произведенного семьей индивида. Однако концепт активно используется и со стороны родителей, выражая их озабоченность личностным становлением ребенка.
THE CONCEPT OF THE "INFANTILE YOUTH "IN THE CONTEXT OF DIALOGUE OF FAMILY AND SOCIETY
V. O. Bernatskiy, L. I. Mosienko
Omsk State Technical University, Omsk, Russia
Article info
Received
15.11.2018
Accepted
15.01.2019
Available online 26.04.2019
Keywords
Interest, infantilism, youth, society, need family
concept, parenthood,
Abstract. The topic of "infantilism of modern youth", widely discussed in scientific and journalistic literature, is considered in the context of the conflict of interests of the family and society. The authors of the article proceed from the fact that "infantilism" is a concept, the meaning of which depends on the subjects of speech practice. This approach allows us to raise the question of the difference in interests of the subjects of the dialogue participants, first of all, the family and society. The authors come to the conclusion that finding this concept in the field of problematization of modern society is associated not only with a change in the social standards of adulthood, but also with the reproductive interests of society, represented by subjects of disciplinary and biopolitical power, which wishes to "appropriate" the individual's produced by the family. However, the concept is also actively used by parents, expressing their concern about the child's personal development.
Проблема инфантильности молодежи - одна из самых популярных тем в современных дискурсивных практиках [1-4]. Под инфантильностью понимается недостаточная социальная зрелость совершеннолетних, наличие в поведении взрослых людей детских черт. К ней обращаются как публицисты, так и ученые-обществоведы. Тема инфантильности очень часто поднимается в демографических исследованиях. Инфантильность рассматривается либо одним из важнейших факторов малодетности и бездетности (молодежь не хочет брать на себя взрослые
обязательства - рожать детей1 [3]), либо наоборот: одним из негативных последствий малодетности (суперопека над единственным ребенком не позволяет ему пройти нормальный процесс взросления2 [5]). Культурологи вновь и вновь констатируют трудности с определением инициации - вплоть до отрицания такого института в современном обществе.
Философы, к сожалению, проблемой инфантильности интересуются мало, хотя тема взросления -это тема не только эффективных педагогических практик и успешной социализации. Это еще и проблема
определения нормы взрослости, т. е. «нормы» человека вообще (по крайней мере, в нашей культуре, в которой, согласно Ж. Бодрийяру, дети вместе со стариками, мертвыми и безумцами выдворены за пределы социальной группы, т. е. человеческой нормы [6]). Поэтому за проблемой инфантильности скрывается целый спектр философских проблем. Если принять инфантильность за социальный и экзистенциальный факт, то придется признать: что-то основательно мешает современному поколению становиться людьми, а семье и обществу - «производить» социально полноценных людей.
Как интерпретируется природа инфантильности в существующих исследованиях? Можно выделить две ключевые идеи, которые неоднократно проговариваются в работах представителей социально-гуманитарного знания.
Первая: инфантильность - лишь эффект наложения старых норм взрослости на изменившуюся социокультурную реальность. Так, В. В. Солодников, выступая против тезиса Ф. Н. Ильясова [3] об инфантильности как основе бездетности, справедливо замечает: «С одной стороны, история сетований на то, что "молодежь стала не та", теряется в глубине веков. С другой - накапливается рефлексия о качественном изменении самой социальной реальности, ее превращении в "текучую" (З. Бауман)» [7, с. 170]. Солодников приводит высказанную H. Blatterer [8] идею о том, что подходить со старыми «мерками», социальными критериями (завершенное образование, стабильная профессия и т. п.), маркирующими переход от молодости к зрелости, есть проявление инерции мышления. «Мы говорим, что молодежь инфантильна, имея в виду отсутствие некоторых / многих из этих критериев у 20-30- и даже 40-летних. Но может быть, это не они инфантильны, а такова сегодня зрелость, в течение которой предстоит получать образование всю жизнь (long life education), менять (иногда качественно) профессию, быть актором "последовательной моногамии" и/или двигаться по "траектории семейного опыта" (Э. Тоф-флер), арендовать жилье и т. п.?» [7, с. 170]. «Формы признания (человека) взрослым изменились с жизненных модусов, ориентированных на определенность, предсказуемость и долговременное планирование, на признание неопределенности, риска и кратковременных проектов <...> это практики социальной грамматики новой взрослости <...> А новые взрослые не живут в затянувшемся подростковом возрасте, а, наоборот, хорошо интегрированы в мир (радикально) отличный от прошлого...» [7, с. 170], -
цитирует В. В. Солодников высказывание Н. В1аИегег [8, с. 785].
При таком подходе причиной отказа от роди-тельства является не инфантильность современной молодежи, а то, что современные нормы социализации не требуют родительства. Молодые люди в этом плане демонстрируют не инфантильность, а вполне хорошую степень социальной адаптации. Да, в традиционном обществе мужчина считался отроком вплоть до того момента, пока сам не становился отцом. Однако взрослость современного мужчины не предполагает отцовства - он может голосовать и быть избранным в любые органы власти, даже если он не женат и не имеет детей. Быть политиком, учителем, педагогом, наставником он может, не имея отцовской практики. По мере того, как занятие политикой и преподаванием стали просто профессиями, получаемыми в процессе обучения, а не миссией или призванием, личное отцовство перестало быть значимым.
Аналогичным образом обстоит дело у девушек и женщин. В качестве эмпирического обоснования можно привести исследование С. В. Захарова «Представления жителей разных стран о том, когда девушка становится взрослой» [9]. В нем автор, опираясь на данные сравнительного Европейского социального исследования, анализирует результаты изучения общественного мнения относительно возрастных параметров основных событий для девушек в период их взросления. В качестве таких событий взяты: 1) начало проживания отдельно от родителей, 2) начало работы на полный рабочий день, 3) начало жизни со своим мужем / партнером, 4) материнство. Автор резюмирует, что «во всех странах без исключения возраст обретения легитимно-правового статуса "взрослого" человека потерял связь с теми событиями, с которыми принято ассоциировать поведение взрослого человека» [9, с. 192]. Это касается и критерия материнства: «ассоциативная связь между "взрослым" статусом женщины и замужеством, материнством сегодня становится не столь однозначной, как в прежние эпохи» [9, с. 174-175].
Если инфантильности противопоставить понятие «социальная зрелость» [2], то нормы взрослости, действительно, должны меняться по мере развития общества: разные общества, культуры и эпохи требуют и разных личностных качеств. Например, послушание и почитание старших - основа традиционного общества. Однако для современного человека послушание есть, наоборот, проявление инфантильности. Активность, самостоятельность - то, что вы- 57
глядело, как минимум, непозволительной дерзостью и проявлением гордыни у молодого человека в традиционном обществе, в современном мире являются личностными качествами, всячески приветствуемыми. Другими словами, при переходе к новой социокультурной эпохе мы имеем наложение старых представлений на новые условия социализации. Итог: обвинения в инфантильности вполне успешно социализированных людей.
Однако кроме социальной зрелости есть еще и психологическая. Может ли чувствовать себя взрослым человек без опыта родительства? Ведь он не сделал ответного дара матери и отцу, подарившим ему жизнь. Поэтому, согласно логике «символического обмена», о которой пишет Ж. Бодрийяр [6], он не сможет выровнять властные отношения со своими родителями, т. е. стать вровень с ними. Разумеется, «символический обмен» в современном мире потерял свое социальное значение и заменен обменом экономическим. Однако психологическое значение такого обмена продолжает сохраняться в межличностных отношениях родителей и детей: полагаем, именно так можно проинтерпретировать результаты некоторых исследований [10-11]. Мысль о том, что родительство меняет не только внешнюю, но и внутреннюю сторону жизни человека, развивает его, очень непопулярна в современном публичном пространстве. Однако в исследованиях психологов эта идея есть и получает эмпирические подтверждения [11-13]. В частности, в них отмечается, что через опыт родительства происходит «совершенствование эмоциональной сферы человека, его коммуникативной компетентности» [11, с. 4], развитие ответственности и повышение собственной значимости. Другими словами, психологическую незрелость можно рассматривать не только основой бездетности [3], но и ее следствием - отсутствием опыта родительства, который, несомненно, есть ресурс развития личности [14].
Однако мешает ли психологическая инфантильность социальной зрелости? Вторая идея о феномене инфантильности, часто высказываемая обществоведами, как раз и состоит в том, что современная эпоха делает востребованными именно инфантильные черты личности. Если инфантильность связывать с импульсивным поведением, как это делает один из известных учебников по социологии3 [15], то наблюдение очень верное. Смотрим на придорожную рекламу: улыбающаяся молодая женщина, а рядом с ней надпись: «Захотела... и взяла кредит!» Тут же - поистине сумасшедшая сумма: три
миллиона! Реклама импульсивного поведения. «Сойти с ума - сойти с капитализма» - увы, этот лозунг «новых левых» уже не работает: современный капитализм поставил бессознательное и даже бунт себе на службу. Импульсивность - черта инфантильная, но она объективно работает на благо общества потребления, как минимум, банковского капитала. Современное общество всячески эксплуатирует эту черту. В итоге социально зрелым признается человек с набором вполне детских качеств. Поэтому противопоставление импульсивности, как инфантильной черты, рациональному поведению, направленному на выполнение социальных норм, как это делает автор учебника, оказывается излишним. Эгоистичный гедонист с хорошим заработком, молодой, импульсивный - это и есть мечта общества потребления [16], основа его существования и дальнейшего процветания.
Значит ли это, что проблемы инфантильности как таковой нет? В чем же тогда смысл многочисленных диссертаций, речей и статей на эту тему? Какая же реальная проблема обсуждается, когда обсуждается тема «инфантильности современной молодежи»? Что именно так волнует социологов, психологов, педагогов и самих родителей? Есть ли тут еще какая-то проблема, помимо устаревания нормы взрослости и недовольства консервативной части общества всеми теми новшествами, кои мы наблюдаем?
Для ответа на эти вопросы предлагаем взглянуть на «инфантильность» как на концепт, сформированный определенными речевыми и стоящими за ними социокультурными практиками. Попутно отметим, что «инфантильность молодежи» можно рассматривать и как конструкт, т. е. как понятие, зависящее от других понятий в рамках некой теории, связанное в первую очередь не с эмпирической реальностью, а с другими теоретическими понятиями. В этом плане «инфантильность молодежи» - конструкт ряда современных социологических теорий, тесно связанный с такими понятиями, как «отсутствующий отец» [17], «интенсивное материнство» [18], «ответственное родительство» [19]. Однако если учесть зависимость данного словосочетания не только от контекста, но и от субъекта, всё же точнее говорить не о конструкте, а о концепте. «Концепт» предполагает подчеркивание зависимости понятия от говорящего субъекта, т. е. слово здесь является частью речи, а не языка [20]. Таким образом, иной концепт может иметь место только в рамках определенной системы ценностей и отсутствовать или
иметь совершенно иной смысл в рамках другой. Данный подход позволяет поставить вопрос о разнице интересов субъектов-участников диалога, ведущих речь об инфантильности, прежде всего - семьи и общества. Позволяет увидеть в «инфантильности» выражение не столько современной реальности, сколько отношение к этой реальности определенных субъектов.
Зададимся вопросом: кому и зачем нужен этот стигматизирующий концепт? Конечно, заинтересованными в нем субъектами являются не только конкретные исследователи или публицисты. Опираясь на концепцию дисциплинарной власти М. Фуко, полагаем, что этим субъектом выступает общество в целом, представленное многообразием субъектов дисциплинарной (школы, больницы, СМИ и др.) и надстраивающейся над нею биополитической (государство) властью [21-22]. Ученые, согласно М. Фуко, - тоже представители этой власти: «власти-знания». Более того, наука является главным экспертом для дисциплинарной власти (в отличие от власти традиционной, где таким экспертом была религия). «Микрофизика» власти, по М. Фуко, помогает увидеть властные отношения не только в политической сфере, но и в социальной.
«Инфантильность» - это слово-санкция, которую субъекты дисциплинарной власти используют в диалоге с современной семьей. Если рассматривать субъекты дисциплинарной власти как самостоятельные общественные формирования [23], то за динамикой властных отношений между ними следует увидеть специфику интересов противоборствующих формирований.
Что именно порицается в феномене инфантильного ребенка? Каковы признаки (критерии) инфантильности, озвучиваемые субъектами дисциплинарной власти, в том числе - властью-знанием? Главный нерв всей педагогической литературы на эту тему -тема отделения ребенка от семьи. Так, в уже цитированном исследовании С. В. Захарова [9] выделение из родительской семьи отмечается в качестве ключевого параметра для обретения девушкой взрослого статуса, хотя возрастной диапазон этого норматива сильно варьируется в зависимости от страны4.
Если вспомнить традиционное общество, то девушка, действительно, уходила из семьи. Однако современная педагогика и общественное мнение требует такого же отделения не только от дочери, но и от сына. Зачем и кому это выделение нужно? Почему бы сыну не остаться в доме и не привести в него невестку, как помощницу своей стареющей матери?
Почему бы сыну не остаться в семье, чтобы наследовать дом и дела отца? Вопросы, так сказать, риторические. Дети в современном мире уже не наследники (разве только в юридическом смысле), а члены общества: ребенка надлежит отдать! «Отдать» означает не только физически выделить ребенка из родительской семьи, но и сделать его «своим» для общества. Ребенок должен быть репродукцией не родного отца или матери, но общества. Дети «производятся» не для внутренних нужд семьи, а для общества в целом. За доказательствами далеко ходить не надо: законодательное закрепление прав ребенка есть закрепление прав государства на него.
Почему современные общества в лице государства стали так активно отстаивать интересы ребенка? В традиционном обществе у ребенка не было никаких прав - его существование всецело зависело от воли родителей: в эту приватную сферу государство не вмешивалось. Однако в современном мире государство и иные социальные институты (прежде всего - школа) взяли на себя много функций социализации, воспитания и ухода за детьми, которые раньше были если не исключительно, то преимущественно семейными функциями. Другими словами, не только семья, но и другие социальные институты всё больше участвуют в «производстве» человека. Расширение доли этого участия делает актуальной проблему «присвоения» произведенного «продукта»: возникает проблема противоречия интересов участников этого производства. Поэтому публичные дискуссии о правах ребенка, законодательное закрепление этих прав осуществляется вовсе не в интересах ребенка, а в интересах общества. Права ребенка - это, на самом деле, права общества на него: право требовать от семьи сделать ребенка по вполне определенному шаблону - какого индивида нужно именно обществу, а не самой семье, самим родителям.
В вечном споре семьи и школы права всегда школа и прочие субъекты дисциплинарной власти. В семейной политике СССР эта истина дисциплинарного общества обнажилась с предельной простотой и отчетливостью: матери - родить, отцу - вскормить, а воспитает «как надо» общество и государство. «Родина-мать» и «государство-отец» - это, собственно, и есть истинные родители советского человека. Генетические отец и мать, согласно советской идеологии, не справятся сами с производством «нового человека» - только под руководством государственной власти, которая, как считается, выражает интересы всего общества.
В современном российском обществе (как и в любом западном) доля участия социальных и политических институтов в производстве человека по-прежнему настолько высока, что, возможно, семье уже пора делиться с государством родительским званием. Множественные субъекты дисциплинарной власти ревностно следят за тем, чтобы ребенок не был «присвоен» семьей. За тем, чтобы выросший ребенок не надумал попросить свою мать понянчиться с внуком вместо того, чтоб отдать его в садик или нанять платную няню. Или (упаси боже!) он будет настолько «инфантилен», чтобы попросить дедушку позаниматься с другим своим ребенком: тоже нельзя - надо нанимать репетиторов! Человек, не порвавший пуповину со своими родителями - «слабое звено» общества потребления! Сын вырос и не уехал в другой город? Более того, не только не ушел из родительского дома сам, но и еще привел домой свою жену? Безобразие, конечно: а кто же будет развивать сферу услуг? Сын советуется со своим отцом, а дочь со своими душевными проблемами бежит к маме: боже, какой инфантилизм! Стыдно «грузить» стариков своими проблемами, если есть платные психотерапевты!
Общество потребления живет и процветает на одиноком человеке, и такого человека семья призвана создать. «В условиях рынка многие функции семьи выполняются общественными институтами, а брак и супружество представляют в большей мере психологическую ценность. Предполагается также, что в обществе потребления работодатели не заинтересованы в работниках с семейными обязанностями, а рынок услуг нуждается в увеличении числа домохозяйств-потребителей, а не семей» [19, с. 11].
Таким образом, проблема инфантильности может быть понята только в контексте изменившихся отношений между семьей и обществом. Изменившиеся отношения между поколениями - это уже следствие5 [24]. Борьба с инфантилизмом - это борьба с «пережитками» традиционных отношений в обществе обезличенной власти-нормы: слушаться себя, т. е. слушаться своего разума, подчиниться норме (научности), но не власти Авторитета (отца, старшего и пр.). Вот в чем, по сути, и состоит весь смысл заумных дебатов о приучении к самостоятельности.
Существует ли проблема инфантильности, если взглянуть на нее со стороны интересов семьи? Да, хотя современная семья, заинтересована в присвоении ребенка уже в несколько ином плане, чем семья традиционная. В современном мире семья перестала быть основной хозяйственной единицей, кото-
рая нуждалась в большом количестве рабочих рук [25]. Не так много отцов желает передать сыновьям свое дело. Однако с уменьшением экономической ценности детей для семьи в современном мире растет их неэкономическая ценность. (Правда, демограф А. Г. Вишневский считает: и в традиционном обществе неэкономическая ценность детей превалировала над экономической [26].) В чем именно эта ценность заключается - тема отдельного исследования. Полагаем, что речь может идти, как минимум, о психологической потребности в тесном межличностном общении и взаимопонимании. «Модное упорство в преувеличении зависимости детей от взрослых часто закрывает от нас зависимость старшего поколения от младшего. Зрелый человек нуждается в том, чтобы быть нужным, а зрелость нуждается в стимуляции и одобрении со стороны тех, кого она произвела на свет и о ком должна заботиться», - писал Э. Эриксон [27, с. 255]. Вряд ли есть родитель, который не хотел бы сохранить душевное и духовное единство со своим выросшим ребенком: чтобы ребенок был для него не только «моим», но и «своим». Поэтому тема инфантильности всё же находит живой отклик и у самих родителей.
С одной стороны, инфантильность ребенка как его зависимость от взрослого может оказаться проявлением пусть и подавленного, но сильного желания родителя удержать ребенка в семье, удержать его возле себя, в плену своей родительской власти. Родитель может активно поддерживать дискурс об инфантильности современной молодежи, оправдывая социально неодобряемый результат своих педагогических усилий: «Сделал всё, что мог, но, видимо, такова современная молодежь: не хочет взрослеть!»
За речами о зависимости ребенка от взрослого может скрываться обратная зависимость, которую нетрудно реализовать. У родителя всегда есть возможность «подставить» своего ребенка: сделать так, чтобы он не справился с чем-то, а потом его же обвинить в этом и победно провозгласить: «Ты ж без меня никуда! Ты без меня ничто!» Руководители макиавеллевского типа хорошо знают эту науку. Другими словами, разговор об инфантильности ребенка может скрывать нежелание родителя расстаться со своей властью.
Однако заинтересованность родителя в разговоре об инфантильности может быть и более искренней. Для него есть реальная опасность, что ребенок станет дорогостоящей «аномалией», т. е. не только общество не сможет на него опереться, он и сам родитель. Что он не дождется внуков - да, такая
опасность есть: символически убить своих детей. Родить, но «не дать жизни». Родительская власть иногда убивает. В эпоху, когда детей даже легонько шлепнуть - это антипедагогично, искус родительской власти (как и любой власти [28]) «умертвить» своего ребенка слишком велик. Родительский контроль под натиском дисциплинарной власти всё больше становится надзором. Дисциплинарная власть тут тоже озабочена: как бы ни перегнуть палку. Вот и пишутся многочисленные диссертации и статьи о тревожном качестве современной молодежи - инфантильности. Гиперопека со стороны родителей критикуется, но именно она и требуется в нормативном родительстве. В воспитании детей происходит нечто аналогичное перевоспитанию преступников: как резюмирует М. Фуко результаты своего исследования истории тюремной системы, отмена смертной казни компенсируется уничтожением личности преступника [29]. Тоже и с детьми: отменили телесные наказания, а фактически превращаем детей в клонов.
Итак, какая реальная проблема стоит за проблемой инфантильности? Это проблема несовпадения интересов семьи и общества в процессе воспроизводства человека, т. е. в вопросе - кому и как будет принадлежать произведенный продукт, т. е. выросший ребенок. Одним из аспектов этой проблемы является проблема социального качества ребенка - сможет ли он стать опорой, субъектом современного общества?
Диалог семьи и общества в данном вопросе сводится к тому, что общество в лице субъектов дисциплинарной власти возмущается: «Нам не поставили индивида! Он всё еще держится за семью!»
Семья же, виновато потупив взор, стоит перед дисциплинарной властью и что-то бормочет про то, как она старалась-старалась, а ребенок всё не хочет отделяться - сидит «кидалтом»6 или возвращается «бумерангом»7. Раскаянье может быть либо искренним, либо только формальным.
В любом случае, социальной основой общества потребления является атомизированный индивид: на производство такого человека сориентированы все педагогические дискурсы, требующие как можно более раннего отделения ребенка от родителей на основе обязательного развития самостоятельности и «умения принимать решения».
Таким образом, нахождение концепта «инфантильной молодежи» в поле проблематизации современного общества связано не только с изменением социальных стандартов взрослости, но и с репродуктивными интересами общества, представленного субъектами дисциплинарной и биополитической власти, желающего «присвоить» произведенного семьей индивида. Однако тема инфантильности находит отклик и у самих родителей, которые также активно используют этот концепт, вкладывая в него различный смысл: либо для оправдания своего скрытого сопротивления властным структурам, либо как озабоченность угрозами личностному становлению ребенка.
ПРИМЕЧАНИЯ
^«Другим возможным фактором снижения рождаемости служит усиление инфантилизма - массовая задержка развития индивидов по шкале так называемого социального возраста, определяемого такими признаками, как принятие определенных, типичных социально-возрастных ролей («ребенок», «подросток», «юноша», «родитель», «старейшина») и усвоение соответствующих социальных ценностей и норм поведения. Можно предполагать, что значительная часть населения развитых стран с опозданием принимает роль "родитель", принимает ее частично, либо не принимает вовсе» [3, с. 175].
2 «В ряду социальных последствий депопуляции и снижения рождаемости специалисты называют и такую проблему, как инфантилизация подрастающих поколений. Обычная в малодетных семьях гиперопека над детьми ведет к тому, что воспитывается эгоцентрическая, социально некомпетентная личность, замкнутая только на собственных интересах, не обладающая чувством ответственности, не способная к самостоятельному принятию решении и их реализации» [5, с. 175].
3«Импульсивное поведение взрослого человека, неумение властвовать над своими желаниями и прихотью характерны для детей. Импульсивное поведение поэтому называют инфантилизмом. Напротив, поведение в соответствии с рациональными нормами, обязательствами, волевыми усилиями служит признаком взрослости. Примерно на 70 % социальный контроль осуществляется за счет самоконтроля» [15, с. 472].
4 «Выделение из родительской семьи, отмечаемое во многих странах в качестве ключевого параметра для обретения девушкой взрослого статуса, имеет наиболее широкие границы возрастного норматива - жить с родителями не пристало в одних странах в 23 года, а в других - в 33 года» [9, с. 191].
- 61
Herald of Omsk University 2019, vol. 24, no. 1, pp. 56-63
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 1. С. 56-63
-ISSN 1812-3996
5 См. очень верное наблюдение отечественного философа А. В. Кутырева: «По телевидению, в рамках некоего русского проекта призывают:
- Позвоните родителям.
Благородно, даже умилительно, если только забыть историю. А если помнить, то уже грустно. В традиционных обществах дети жили вместе с родителями. Обычай требовал их уважать, в старости кормить и почитать. В Новое время дети начинают жить отдельно. Моральным требованием было:
- Родителей надо навещать.
Прошло время, и в ХХ веке молодежь стали наставлять:
- Пишите родителям.
И вот наконец теперь: позвоните. Я жду последнего благородного призыва:
- Вспомните о родителях. Что они у вас где-то были. А может еще и есть?» [24, с. 120].
6 Кидалт - это (сокращение от англ. kid - ребёнок и англ. adult - взрослый) - взрослый человек, сохраняющий свои детские и юношеские увлечения. В психологии для обозначения этого склада личности используется юнгианский архетип puer aeternus. Впервые слово зафиксировано в 1985 году в газете The New York Times для описания мужчин 30 лет и старше, которые увлекаются мультфильмами, фэнтези, компьютерными играми и бесполезными, но красивыми и часто дорогими гаджетами.
7 «Дети-бумеранги» или «ребенок-бумеранг» (boomerang child): так называют взрослого ребенка, который попробовал пожить самостоятельно и вернулся в родительский дом из-за финансовых сложностей. Такое определение дано в американском толковом словаре Мерриама-Вебстера: Merriam-Webster's Collegiate Dictionary (Britannica, 2011).
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Ахмедов Р. К. Влияние возрастающей инфантильности общества на гендерную дифференциацию // Изв. Саратов. ун-та. Сер. Философия. Психология. Педагогика, 2016. Т. 16, вып. 2. С. 125-130.
2. Жесткова Н. А. Методологические подходы к исследованию социальной зрелости личности и социального инфантилизма личности // Вестн. Перм. ун-та, 2013. Вып. 2 (14). С. 128-136.
3. Ильясов Ф. Н. Потребность в детях и репродуктивное поведение // Мониторинг общественного мнения. 2013. № 7. С. 168-177.
4. Пегов В. А., Пегова А. В. Симптомы инфантильности молодых людей // Уч. зап. Ун-та им. П. Ф. Лесгафта. 2013. № 5 (99). С. 107-110.
5. Медков В. М. Демография : учеб. пособие. М. : Инфра-М, 2014. 332 с.
6. БодрийярЖ. Символический обмен и смерть. М. : Добросвет : КДУ, 2006. 389 с.
7. Солодников В. В. О потребности в детях и репродуктивном поведении // Мониторинг общественного мнения. 2013. № 4 (116). С. 166-172.
8. Blatterer H. Contemporary adulthood: reconceptualizing an uncontested category // Current Sociology. 2007. Vol. 55 (6). P. 771-792.
9. Захаров С. В. Представления жителей разных стран о том, когда девушка становится взрослой // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2010. № 4 (98). С. 166-193.
10. Камзина О. А., Самыкина Н. Ю. Исследование жизненных сценариев у представителей сообщества «Childfree» // Вестн. СамГУ (Самара, гуманитарный университет). 2014. № 1 (112). С. 213-222.
11. Захарова Е. И. Родительство как возрастно-психологический феномен : автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 2017. 46 с.
12. Васягина Н. Н. Субъектное становление матери в современном социокультурном пространстве России : монография. Екатеринбург, 2013. 309 с.
13. Белогай К. Н. Некоторые аспекты изучения гендерных различий в структуре родительского отношения // Перинатальная психология и психология родительства. 2004. № 2. С. 31-49.
14. Захарова Е. И. Родительство как ресурс личностного развития в зрелости // Вестн. ун-та (Гос. ун-т управления). 2007. № 8 (34). С. 69-75.
15. Добреньков В. И., Кравченко А. И. Социология : учебник. М.: ИНФРА-М, 2001. 624 с.
62 -
Herald of Omsk University 2019, vol. 24, no. 1, pp. 56-63
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 1. С. 56-63
ISSN 1812-3996-
16. БодрийярЖ. Общество потребления: его мифы и структуры. М. : Республика; Культурная революция, 2006. 269 с.
17. Хитрук Е. Б. Философские предпосылки формирования феномена «отсутствующий отец» в современной культуре // Вестн. Том. гос. ун-та. 2013. № 368. С. 54-59.
18. Исупова О. Г. Социальный смысл материнства в современной России («Ваш ребенок нужен только Вам») // Социологич. исследования. 2000. № 11. С. 98-108.
19. Гурко Т. А. Родительство: социологические аспекты. М. : Центр общечеловеческих ценностей, 2003.
164 с.
20. Неретина С. С. Концепт // Новая философская энциклопедия : в 4 т. Т. 2. М. : Мысль, 2010. С. 306307.
21. Фуко М. Безопасность, территория и население // Интеллектуалы и власть : Избр. полит. ст., выступления и интервью. М. : Праксис, 2006. Ч. 3. C. 143-149.
22. Фуко M. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллежде Франс в 1978-1979 уч. г. СПб. : Наука, 2010. 448 с.
23. Бернацкий В. О. Интерес: познавательная и практическая функции. Томск, Изд-во Том. ун-та, 1984. 170 с.
24. КутыревА. В. Философский образ нашего времени (безжизненное пространство постчеловечества). Смоленск, Изд-во СГПУ, 2006. 301 с.
25. КолдуэлД. Теория рождаемости: от высокого «плато» - к дестабилизации // Сайт «Demographia.ru». URL: http://demographia.ru/articles_N/index.html?idR=20&idArt=249 (дата обращения: 01.05.2017).
26. Вишневский А. Г. Место исторического знания в изучении прокреативного поведения в СССР // Избр. демографич. тр. : в 2 т. Т. 1. Демографическая теория и демографическая история. М. : Наука, 2005. С. 257-281.
27. Эриксон Э. Детство и общество. СПб. : Речь, 2002. 416 с.
28. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. СПб. : Владимир Даль, 2000. 91 с.
29. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М. : Ad Marginem. 1999. 480 с.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Бернацкий Владилен Осипович - доктор философских наук, профессор, профессор кафедры «Философия и социальные коммуникации», Омский государственный технический университет, 644050, Россия, г. Омск, пр. Мира, 11; e-mail: kafedra_fisk@ mail.ru.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Bernatskiy Vladilen Osipovich - Doctor of Philoso-phycal Sciences, Professor, Professor of the Department of Philosophy and Social Communications, Omsk State Technical University, 11, pr. Mira, Omsk, 644077, Russia; e-mail: [email protected].
Мосиенко Лилия Ивановна - кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры «Философия и социальные коммуникации», Омский государственный технический университет, 644050, Россия, г. Омск, пр. Мира, 11; e-mail: [email protected].
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Бернацкий В. О., Мосиенко Л. И. Концепт «инфантильная молодежь» в контексте диалога семьи и общества // Вестн. Ом. ун-та. 2019. Т. 24, № 1. С. 56-63. DOI: 10.25513/1812-3996.2019.24(1).56-63.
Mosienko Liliya Ivanovna - Candidate of Philosophycal Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Philosophy and Social Communications, Omsk State Technical University, 11, pr. Mira, Omsk, 644077, Russia; e-mail: [email protected].
FOR GTATIONS
Bernatskiy V.O., Mosienko L.I. The concept of the "infantile youth" in the context of dialogue of family and society. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2019, vol. 24, no. 1, pp. 56-63. DOI: 10.25513/1812-3996.2019.24(1).56-63. (in Russ.).
