CC BY
132
со <
о О О
со <
Н. А. Васильева М. Л. Лагутина
N. A. Vasilyeva M. L. Lagutina
Концепт «Евразийский экономический союз» как новая интеграционная парадигма
Concept "The Eurasian Economic Union" as New Integration Paradigm
Васильева Наталия Алексеевна
Санкт-Петербургский государственный университет Факультет международных отношений Профессор кафедры мировой политики Доктор философских наук nbasil@sir.edu
Лагутина Мария Львовна
Санкт-Петербургский государственный университет Факультет международных отношений Доцент кафедры мировой политики Кандидат политических наук manipolis@hotmail.com
Vasilyeva Natalia Alekseevna
Saint-Petersburg State University Faculty of International Relations Professor of Chair of World Politics Doctor of Science (Philosophy) nbasil@sir.edu
Lagutina Maria Lvovna
Saint-Petersburg State University Faculty of International Relations Associate Professor of Chair of World Politics PhD in Political Sciences manipolis@hotmail .com
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Евразийский экономический союз, глобальная регионализация, геополитика, евразийство, неоевразийское пространство, срединное пространство, многополярный мировой порядок
KEY WORDS
Eurasian Economical Union, global regionalization, geopolitics, eurasianism, core area, multipolar world order
РЕФЕРАТ
Статья посвящена определению теоретических составляющих формирующейся новой интеграционной парадигмы на примере проекта Евразийского экономического союза. В качестве этих составляющих авторы рассматривают концепт глобальной регионализации, многополярного мирового порядка и геополитический концепт «срединного пространства».
ABSTRACT
The article is devoted to the problem of definition of the main theoretical components of a new integration paradigm. The Eurasian Economical Union is regarded as the example of this paradigm on the base of global regionalization concept, multipolar world order and core area concept.
Проект Евразийского экономического союза является одним из приоритетов современной внешней политики Российской Федерации, однако до сих пор в экспертном сообществе как в России, так и за рубежом распространен главным образом «евразийский скептицизм» в отношении планов создания Союза к
2015 г. Основная причина сложившейся ситуации видится авторами данной статьи в отсутствии четкой стратегии и теоретических разработок новой евразийской интеграции. В этой связи, по мнению авторов данной статьи, необходимо определить основные теоретические составляющие формирующейся новой
интеграционной парадигмы1 на примере проекта Евразийского экономического союза.
С одной стороны, термины «Евразийское пространство», «Евразийская цивилизация» и др., введенные в современный политический лексикон, имеют под собой хорошо разработанную концептуальную базу (труды классической школы русского евразийства, работы российского мыслителя Л. Гумилева и др.), а с другой — применительно к современной практике евразийской интеграции в условиях глобального мира данные идеи во многом носят архаический характер. Современное пространство Евразии не укладывается в исторические рамки советского прошлого и приобретает под воздействием транснациональных процессов новые пространственно-временные очертания — неоевразийского пространства. В этих условиях представляется необходимым сформулировать теоретический концепт новой евразийской интеграции. Фактически на данный момент проект Евразийского экономического союза с позиций нового глобального мышления концептуально обосновывается лишь в трех статьях его «отцов-основателей»: Н. Назарбаева, В. Путина и А. Лукашенко2. Так, в основе концептуальных размышлений Н. Назарбаева лежит тезис о том, что в ХХ! в. сформировались объективные условия для успешной евразийской интеграции в контексте общемиро-
1 Парадигма (от греч. paradeigma — пример, образец) — совокупность научных достижений, признаваемых всем научным сообществом в тот или иной период времени и служащих основой и образцом новых научных исследований (см.: Кун Т. Структура научных революций (1962)).
2 См.: Назарбаев Н. А. Евразийский Союз: от идеи к истории будущего // Известия. 25 октября 2011 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/504908; Путин В. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // Известия. 3 октября 2011 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/502761; Лукашенко А. О судьбах нашей интеграции // Известия. 17 октября 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/504081.
вых процессов глобальной регионали- ^
зации3. Теоретической основой позиции ^
российского Президента В. Путина в от- ™
ношении проекта Евразийского эконо- <
мического союза является концепция з
многополярного мирового порядка, где ™
Евразийский союз мыслится как один £
из полюсов мира и как эффективная с=
«связка» между Европой и динамичным £
Азиатско-Тихоокеанским регионом. Фак- !=
тически ставится задача вывести Евра- х
~ ш
зийский союз в качестве одного из веду- х
щих акторов мировых интеграционных к
процессов, постепенно формируя его как °
глобальный регион. Фактически можно о
говорить о концептуальном проекте, ко- °
торый определяется следующими прин- ^
ципами: принцип «глобальности», прин- ^
цип «единство в многообразии» как ос- £
нова межцивилизационного диалога на х
евразийском континенте, активное взаи- ^
модействие с соседями Евразийского >х
союза как механизм модернизации Боль- т
шого неоевразийского пространства («ев- £
разийское соседство»), принцип «разно- ш скоростной и разноуровневой интеграции» как инструмент многоканального взаимодействия участников неоевразийской интеграции («открытый регионализм»)4. В свою очередь, президент Беларуси А. Лукашенко в одном из своих программных выступлений также заявил, что рассматривает проект Евразийского союза как связующее звено между Евросоюзом и азиатскими экономиками5. По его мнению, Единое евразийское пространство следует рассматривать как «мощный,
3 Назарбаев Н. А. Евразийский Союз: от идеи к истории будущего // Известия. 25 октября 2011 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/504908.
4 Путин В. «Евразийский союз — это открытый проект». URL: http://www.kpe.ru/ sobytiya-i-mneniya/ocenka-tendencii-s-pozicii-kob/2728-putin-es-eto-otkritiy-proekt]; Он же. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // Известия. 3 октября 2011 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/502761.
5 Лукашенко А. Евразийский союз создается для интеграции ЕС и азиатских экономик. 2 июля 2012 г.: [Электронный ресурс]. URL: http:// vz.ru/news/2012/7/2/586530.html.
^ глобальный, но только первый шаг». При
^ этом белорусский лидер подчеркнул
™ принципиальную новизну создаваемого
< союза: «Многие полагают, что, создавая
з Евразийский союз, политики наших стран
™ ориентированы на прошлое. Мол, для Ка-
V захстана идея евразийства — это нечто
1= вроде реинкарнации степной империи
" Чингисхана, для Москвы — возрождение
с империи русских царей, а для Белоруссии
х — возврат в подновленный СССР <...> Он
ш
х создается не как новое издание старых к империй, а как интеграционное объеди-° нение XXI в.»1. Таким образом, по мнению 8 «отцов-основателей» Евразийского эко-° номического союза, концепт глобальной о регионализации, многополярного миро-^ вого порядка и геополитический концепт £ «срединного пространства» составляют х теоретическую основу современной не-^ оевразийской интеграции. >х Авторам данной статьи представля-т ется необходимым обосновать данные £ концептуальные подходы, которые пред-ш ставляют собой теоретические составляющие формирующейся новой интеграционной парадигмы XXI в.
Концепция глобальной регионализации. Начало второго десятилетия XXI в. отмечено большим динамизмом в реализации глобальных проектов интеграционной направленности в различных регионах мира. Многозначность региональных трансформаций находит отражение в появлении наднациональных структур, развитии принципа трансгра-ничности и стремлении создать многовекторные основания для интеграции. Указанные тенденции развиваются в рамках новых мирополитических феноменов — глобальных регионов. Другими словами, одной из тенденций современного развития является трансформация пространственных координат мировой политики, изменение геополитического ландшафта мировой системы XXI в. в результате двух процессов — глобализа-
1 Лукашенко А. Евразийский союз создается для интеграции ЕС и азиатских экономик. 2 июля 2012 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://vz.rU/news/2012/7/2/586530.html.
ции и регионализации. В научном дискурсе появилось новое понятие — глобальная регионализация (региональная глобализация), где локальное и глобальное сосуществуют не в качестве взаимоисключающих процессов, а скорее, взаимодополняющих друг друга. В этой связи уместно обратиться к тезису российского исследователя Н. Косолапова, что в современных условиях глобализа-ционной реструктуризации мировой системы фактически создается «новая архитектура пространств, которые будут определять жизнь и развитие мира в предстоящие десятилетия: глобальные, как по территориальному охвату, так и по организации в рамках этой архитектуры всех ранее возникших и оформившихся основных пространств» [9, с. 10].
Специфическими чертами глобальной регионализации являются мультиактор-ность, трансграничность и транспарентность, что в совокупности означает развитие не просто традиционной межгосударственной интеграции, а формирование сложно структурированных сетевых взаимодействий государств, общества и бизнеса. Доказательно звучит мысль российского исследователя Ю. А. Абрамова о том, что глобальная регионализация «изменяет и геополитическую, и геоэкономическую структуры мира» [1, с. 247]. Важным аспектом в контексте анализа феномена глобальной регионализации является определение отношения регионализации к глобализации (ведь именно глобализация традиционно рассматривается в качестве определяющего фактора развития форм международного регулирования). Эта сфера мирополитических исследований характеризуется крайним разнообразием подходов, которые тем не менее можно соединить в три основные гипотезы:
• регионализация — способ сопротивления государств тенденциям, сопровождающим глобализацию в различных сферах, в том числе экономической;
• регионализация представляет собой один из механизмов формирования глобального миропорядка;
• регионализация является одним из
направлений глобализационных процессов.
Переходный характер современного этапа мирового развития определяется качественным изменением устоявшихся ранее понятий и категорий, среди которых понятие «регион». На протяжении последних десятилетий в условиях беспрецедентной активизации и ускорения глобальных процессов, охватывающих все сферы мирового социума, феномен и, соответственно, понятие «регион» претерпел существенную трансформацию, что выразилось в переходе его от территориального измерения к пространственному. Так, в определенном смысле классический подход к определению понятия «регион» демонстрирует российский исследователь А. Д. Воскресенский: «Регион — это определенная территория, представляющая собой сложный территориально-экономический и национально-культурный комплекс, который может быть отграничен признаком наличия, интенсивности, многообразия и взаимосвязанности явлений, выражающихся в виде специфической однородности географических, природных, экономических, социально-исторических, национально-культурных условий, служащих основанием для того, чтобы выделить эту территорию» [5, с. 9]. В данном определении акцент делается на территориальном признаке, но без внимания остаются виртуальные глобально-региональные сетевые характеристики современного мира.
В научной среде существуют различные мнения относительно такого признака региона, как «территория». Географическое единство не является определяющим признаком. Так, например, в концепции нового регионализма существуют кардинально противоположные взгляды на критерии образования регионов. Некоторые эксперты под регионом понимают политические образования, не обусловленные географическими факторами [12, р. 575]. По оценке Э. Харрелла, не существует «естественных» регионов, а их определение варьируется в зависимости от рассматрива-
емой проблемы [13]. Таким образом, на ^
первый план выходит функциональный t=
принцип, что дает основание при опре- ™
делении региона отойти от чисто гео- <
графического подхода. Сторонники со- з
циального конструктивизма считают, что ™
важнейшим признаком региона является £
его восприятие (правительством, граж- != данским сообществом и бизнесом),
в свою очередь, зависит от изменения !=
норм и идентичностей. Фактически но- х
ш
выи регионализм стремится выити за х
границы картографического метода и к
учета географического фактора форми- ° п о
рования регионов. В рамках данного 0
подхода делается вывод о том, что «ре- °
гионы — это деятельность, направлен- g
ная на достижение наших теоретических ^
целей, а потому формирование регионов £
обусловлено интеллектуальной и поли- >х
тической необходимостью» [Ibid.]. В ито- ^
ге при определении региона новаторски >х
звучит понятие «пространство», которое m
в данном прочтении не имеет ярко вы- £
со
раженных территориальных констант и ш может вбирать в себя новые характеристики региона, не привязанные к географической карте. Пространство есть структура, наполняющая регион в процессе регионализации (что особенно актуально при формировании «глобальных регионов»), но пространство может превосходить территориальную основу региона, и нельзя не учитывать эту возможность, рассматривая понятие «глобальный регион». Исходя из этого, на наш взгляд, регион можно определить как некую целостность без жесткой замкнутости в территориальные рамки. Исходя из данного определения, можно говорить о глобальном измерении региона, что подразумевает:
• трансграничную природу региона;
• его участие в качестве единого целого в мирополитических процессах. Таким образом, «глобальный регион» — это структурированное пространство, основными характеристиками которого являются как традиционные факторы (географический, исторический, цивилизационный и культурный), так и новые факторы эпохи постмодерна (се-
т <
о О о
т <
тевой, коммуникационный, виртуальный и т. д.).
В рамках процессов глобальной регионализации качественной трансформации подвергаются также интеграционные взаимосвязи. В этой связи важно принять во внимание идею смены поколений форм региональной интеграции. На наш взгляд, можно согласиться с Л. ван Лангенховом, который выделяет три поколения:
• экономический регионализм (основанный на создании зоны свободной торговли, преобразуемой затем в таможенный союз, общий рынок и, наконец, экономический союз),
• новый регионализм (предполагающий интеграцию в политическом и социальном аспектах),
• регионализм третьего поколения (создающий возможность интеграции внешнеполитических доктрин и, соответственно, развития межрегиональных связей) [16]. Фактически на смену территориально-
государственному принципу интеграционного объединения приходит принцип пространственной взаимосвязи в глобальном масштабе. В условиях XXI в. наблюдается трансформация классической формы территориальной интеграции государств (в форме международных регионов), руководствовавшихся исключительно национальными интересами, в глобально-региональную интеграцию основных акторов мировой политики и экономики, где на первый план выходят уже надгосударственные (наднациональные) интересы.
Авторы согласны с позицией Н. И. Ко-солапова, который считает, что необходимо четко разводить понятия «интеграция» и «регионализация», поскольку политика интеграции не всегда ведет к созданию со-управления как наднационального фактора в развитии глобальных регионов, а регионализация является результирующим процессом именно наднационального политического строительства. Объективная тенденция интеграции в современном мире вызвала к жизни новый пространственный феномен «над-
национальности». Можно сказать, что развитие интеграционных пространственных форм мирополитических процессов в начале XXI в. создает предпосылки для новых мировоззренческих подходов к взаимодействию акторов, которые начинают выстраивать свои отношения, основываясь на наднациональных принципах. Идеология наднациональности способна изменить расстановку сил в мире, так как речь идет о возрастающем влиянии региональных интеграционных объединений государств и международных межправительственных организаций.
Таким образом, глобальная регионализация рассматривается в качестве одной из основных тенденций современного мирового развития, результатом которой является формирование глобальных регионов. Новые региональные формы представляют собой пространства, включающие в себя разнообразные виды взаимодействий государственных и негосударственных акторов в различных сферах и на различных уровнях. Другими словами, наблюдается переход от региональных интеграционных группировок к глобальным наднациональным институтам, основанным на взаимодействии государств, бизнес-структур и гражданского общества, что представляет собой качественно новое состояние современных интеграционных процессов и может быть определено как «конгломерационная» форма интеграции. В этом контексте представляется необходимым рассматривать нарождающийся Евразийский союз как интеграционную форму сотрудничества нового поколения, соответствующую тенденции глобальной регионализации в нынешнем веке [4].
Концепция многополярного мирового порядка предполагает наличие сразу нескольких влиятельных центров в рамках единой общемировой системы. По многим прогнозам мироустройство, характеризующееся возвышением новых «полюсов», вскоре видоизменится и предстанет в качестве коллективной системы управления, основанной на международном праве и равной безопасности для всех государств. Таким образом,
многополюсная модель международного порядка подразумевает структуру мира, для которой характерно наличие нескольких полюсов-центров, сопоставимых между собой по соответствующим потенциалам.
Многополярный подход к международному порядку нашел отражение в нормативных актах двух ведущих государств — России и Китая. Так, например, в Концепции внешней политики РФ от 2013 г. написано: «Международные отношения переживают переходный период, существо которого заключается в формировании полицентричной международной системы. Этот процесс проходит непросто, сопровождается повышением турбулентности экономического и политического развития на глобальном и региональном уровнях»1. Таким образом, в основе нынешней внешнеполитической стратегии России лежит идея о построении многополярного мира, с чем и согласуется геополитический проект — Евразийский экономический союз.
Концепция многополярного мира активно разрабатывалась учеными разных стран в течение последних десятилетий. При этом в представлении большинства современных теоретиков понятие «полюс» определяется через понятие «центр силы», под которыми подразумеваются исключительно классические участники международных отношений — государства и их союзы. Другими словами, теоретической базой «полюсных» концепций является государственно-центричный подход. Однако в условиях глобальной регионализации качественно трансформируется современная система международных отношений: на смену национальным государствам приходят глобальные регионы или регионы-государства (например, Европейский союз и т. д.) [11]. Фактически многополярный мир представляет собой систему глобальных
1 Концепция внешней политики Российской Федерации / Утв. Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 12 февраля 2013 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://www.mid. ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B1 60051BF7F.
регионов, что, по мнению российского исследователя И. В. Зеленевой,означает «формирование региональных центров экономического, политического и куль-турно-цивилизационного характера» [8, с. 56].
В этом отношении пространство, на котором создается Евразийский экономический союз, всегда было центром сложно структурированной взаимосвязи и взаимодействия многочисленных народов евразийского континента. Последние десятилетия ХХ в. и нулевые годы XXI в. отмечены центробежными тенденциями, что негативно сказывается на политическом и экономическом состояниях государств, возникших именно в результате дезинтеграции СССР как глобального региона. Поэтому в современных условиях второго десятилетия ХХ! в. необходимо сделать соответствующие шаги навстречу друг другу, чтобы не лишиться акторности в мирополитических и экономических процессах. Трудно не согласиться с А. Кузнецовым, который считает, что «путь евразийской интеграции будет сложным и тернистым, однако альтернативы у него нет. Только геополитическое и геоэкономическое объединение может вернуть Евразии полноценную субъектность, превратить ее в полноправного экономического и политического игрока в многополярном мире. Иное развитие событий предполагает дальнейшее дробление и распад с самыми тяжелыми последствиями для наших народов»2.
Глобалистская трактовка идеи неоевразийской интеграции определяется современными теориями российских геополитиков (например, А. Дугин). Согласно позиции идеолога неоевразийства А. Дугина, концепция евразийства в современных условиях глобализации (которая проходит по сценарию атлантизма) есть интегрирующий проект противников этого однополярного глобализма. «Евра-
о
О
о
m <
2 Кузнецов А. Евразийский Союз — шаг на пути к многополярному миру: [Электронный ресурс]. URL: http://geopolitica.ru/Artic-les/1385/.
g зийство не просто отрицает однополяр-t= ную глобализацию, оно выдвигает кон™ курентный и не менее обоснованный < проект многополярной глобализации или з альтерглобализации»1. По мнению сто™ ронников антиглобализма, евразийство V и даже Евразия как концепт «не привя-i= заны» жестко к евразийскому материку cl как географическому объекту. Евразий-!= ство представляет собой планетарную х стратегию, которая признает объектив-х ность глобализации и, соответственно, конец эпохи «национальных государств», ° но вместе с тем предлагает качественно 8 иной оригинальный сценарий глобали-° зации. Не однополярный мир и не единое о мировое государство с единым мировым ^ правительством, а несколько глобальных £ зон-полюсов. Таким образом, концепция X евразийства понимается как теоретиче-^ ское обоснование многополярной глоба->х лизации.
m В рамках глобалистского видения нео-
£ евразийского концепта предполагается
со
ш условное деление планеты на четыре вертикальных пояса или «меридиональные зоны»2, простирающиеся с севера на юг. Так, например, Американские континенты представляют собой атлантическую меридиональную зону (центральное звено — США). В свою очередь меридиональная зона Евроафрики (центральное звено — Евросоюз); Российско-среднеазиатская меридиональная зона (центральное звено — Россия); тихоокеанская меридиональная зона (центральное звено — Китай) определяются как евразийские3. Именно евразийское геополитическое и цивилизационное содержание трех последних зон предопределяет, по мысли А. Дугина, глобалистское толкование идеи евразийской интеграции в многополярном мире.
В рамках данного дискурса по вопросу моделирования глобальных интеграционных тенденций представляется ин-
1 Дугин А. Евразийская идея в качественном пространстве: [Электронный ресурс]. URL: http://evrazia.info/modules.php?name=N ews&file=print&sid=1904.
2 Там же.
3 Там же.
тересной проектная идея, предложенная российским исследователем А. В. Бо-бровниковым [3], который выделяет две «трилатерали» (северную и южную). По его мнению, мультиполярность современного мира способствует формированию более сложной системы международных отношений. Современный мир постепенно интегрируется в рамках двух масштабных частей — «северное полушарие», где сконцентрирован основной экономический и технологический потенциал современного мира, и «южное полушарие». Такое разделение мира вполне оправданно, так как именно в этом случае наиболее точно проявляются цивилизационные аспекты восприятия глобализационных процессов. В «северном полушарии» глобализация будет протекать по «западному» типу, приводя общественные структуры входящих в него стран к большей унификации и универсализации. В «южном» же полушарии интеграционные тенденции будут проходить в соответствии с концепцией многополярности и с учетом особенностей социально-экономического и политического развития регионов, которые оно включает.
На данном этапе развитие «северного полушария» характеризуется, по мнению А. В. Бобровникова, преобладанием дезинтеграционных тенденций, которые связаны с перераспределением зон влияния на некоторых территориях. Это обусловлено наличием в этом районе сразу трех сильнейших лидеров — США, Европейского союза и Японии. Они не желают уступать своих позиций на мировой арене, тем самым способствуя формированию «промежуточных» центров, и тормозят развитие интеграционных процессов на более высоком уровне. Например, в Карибском районе сталкиваются интересы США и Европы, в Восточной Азии — США и Японии, а также на территориях Восточной Европы, стран СНГ, исламского мира и отдельно — Китая и Индии происходит столкновение интересов США, Европы и Японии.
Вполне вероятно, что в «северном полушарии» политическое управление и
решение глобальных проблем будут ре-ализовываться путем сотрудничества нескольких центров. В настоящее время лейтмотивом развития «южного полушария» стали успехи «новых растущих стран-гигантов» (Китай, Бразилия, Индия), выступающие за равноправное сотрудничество и взаимопомощь, что ставит предел гегемонизму США и вес-тернизационной унификации. Наряду с развитием интеграционных связей по линии «Север—Север» и «Юг—Юг» наблюдаются аналогичные процессы по направлению «Север—Юг» [Там же].
Таким образом, планетарный масштаб Евразийского союза предполагает понимание его как отрицание «однополяр-ной глобализации» (А. Дугин). По мнению американского политолога У. Д. Мигноло, мировые интеграционные процессы — это заключительный этап «глобальной трансформации начиная с 1945 г.» [5, с. 40]. Он проводит параллель между современной глобализацией и начавшейся с XVI в. политикой Европы по вестерни-зации мира. «Любая концепция „цивилизации" приобретала общемировой характер, как только Европа начала свою экспансию по планете и тем самым подавляла уже существовавшие, самоопределившиеся и весьма развитые социальные организации (например, Китай, исламский мир и другие)» [Там же, с. 41].
Геополитический концепт «срединного пространства». Геополитический анализ евразийского пространства включает в качестве одного из основополагающих понятие «срединное пространство». Данный термин использовался еще классиками евразийства. Например, П. Савицкий в своей статье «Географические и геополитические основы евразийства» (1933) писал о России как о «срединном государстве», а о Евразии как о «срединном материке». Современную трактовку понятия «срединное пространство» (core area) предложил западный исследователь Дж. Паркер, который определяет его как комплексное пространство, включающее в себя географическую, социальную и политическую характеристики и претендующее на создание «собствен-
ного геополитического силового поля» [15]. По мнению Дж. Паркера, важнейшей чертой срединного пространства является возможность сохранять свою самостоятельность и независимость, что создает условия для противостояния попыткам его поглощения со стороны сопредельных геополитических пространств [7; 15]. Таким образом, исследователь представляет мировую геополитическую карту в виде совокупности нескольких срединных пространств, взаимодействие которых осуществляется посредством так называемых «пограничных зон». Природа происхождения этих зон различна: физико-географическая, климатическая, экономическая, этнокультурная и т. д. [14].
В продолжение теоретических построений касательно «срединных пространств» можно упомянуть также работы представителей современной российской школы евразийской геополитики, которые рассматривают различные варианты взаимодействий «срединных пространств» Евразии. Так, например, О. Арин определяет Китай как главного стратегического партнера России [2]. В свою очередь, А. Панарин настаивает, что важнейшим партнером России на пространстве глобальной Евразии должна быть Индия [10]. По мнению А. Дугина, необходимо придерживаться комплексного подхода и на основе этого выстраивать многоуровневую систему геополитических блоков на евразийском пространстве [6]. В этом контексте авторы данной статьи придерживаются позиции, близкой к мнению А. Дугина о необходимости формирования сложной системы взаимодействия различных «срединных пространств», что соответствует идее создания Большого Евразийского союза. Отличие от проекта Евразийского экономического союза, членами которого могут стать постсоветские республики, Большой проект подразумевает более широкую и разнонаправленную интеграцию с такими геополитическими гигантами («срединными пространствами»), как Китай, Индия, Иран, Турция и Европейский союз. По мнению белорусского
о
О
о
m <
^ эксперта А. Тома, о возможных перспек-^ тивах формирования такого Союза можно ™ судить по подписанным соглашениям, < официальным визитам и совместным з военным учениям1. Так, если с этих по™ зиций посмотреть на Европейский союз, V то становится понятным его стремление 1= расширить свое влияние на те «подзоны» " влияния, которые традиционно были в != сфере интеграционной политики России х как части «срединного пространства»
ш ^
х Евразийского союза. Приход к власти в к некоторых странах постсоветского про° странства (Украина, Грузия, Молдова) 8 националистических режимов открыто ° антироссийской направленности сказало ся на активизации европейской политики ^ сближения с восточными соседями (про-£ грамма «Восточное партнерство»). Более х того, возникло устойчивое стремление ^ ряда представителей российских биз-х нес-кругов лоббировать политическую т стратегию евроинтеграции. Однако такое £ расширение «срединного пространства ш ЕвроЗапада» не может привести к позитивным результатам. Так, по мнению российского исследователя А. Кузнецова, «евробюрократия смертельно боится, что огромная Россия, принадлежащая к тому же к иной цивилизации, поглотит маленькую Европу. Здесь показателен пример Турции, обладающей гораздо более скромным экономическим и политическим потенциалом. Брюссель тем не менее твердо дал понять правительству Эрдогана, что не хочет видеть динамично развивающуюся семидесятимиллионную мусульманскую страну в составе ЕС»2. В этой связи проект создания Евразийского союза можно рассматривать как стремление российского, белорусского и казахского руководства укрепить «срединное пространство ЕвроВостока», что уже имеет определенные результаты в
1 Тома А. Российско-китайский союз против американской «стратегии анаконды»: [Электронный ресурс] // REGNUM / Геопо-литика.ру. 8 сентября 2012 г.
2 Кузнецов А. Евразийский Союз — шаг на пути к многополярному миру: [Электронный ресурс]. URL: http://geopolitica.ru/Artic-les/1385.
борьбе за «подзоны влияния». При этом нужно подчеркнуть, что по замыслу создателей Евразийского союза не должно быть конфронтации с объединенной Европой: «Экономически логичная и сбалансированная система партнерства Евразийского союза и ЕС способна создать реальные условия для изменения геополитической и геоэкономической конфигурации всего континента и имела бы несомненный позитивный глобальный эффект»3. Центростремительные тенденции создаваемого Евразийского экономического союза могут оказать существенное влияние на сближение с данным Союзом и другими сильными акторами регионального евразийского пространства.
В свою очередь Иран заинтересован в появлении нового сильного интеграционного объединения государств, что может способствовать активному движению товарных потоков по транспортному коридору «Север — Юг». Так, российские специалисты уже прорабатывают с армянскими коллегами проект совместного строительства железнодорожной ветки Иран — Армения. С точки зрения А. Дугина, весь интеграционный евразийский процесс вообще ставится в зависимость от построения оси «Москва — Тегеран», что позволит соединить потенциал России с иранским в области экономики, ресурсов, военной и политической сфере. «Иран и Россия являются автономными мощными региональными державами, способными выстроить свою модель организации стратегического пространства срединной части Евразии. <...> Только совместная солидарная геополитическая инициатива всех этих держав по созданию новой центрально-азиатской федеративной модели способна превратить этот сложный регион в зону сотрудничества»4.
3 Путин В. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня: [Электронный ресурс] // Известия. 3 октября 2011 г. URL: http://izvestia.ru/news/ 502761.
4 Дугин А. Что такое евразийство сегодня?: [Электронный ресурс]. URL: http://evrazia.org/ modules.php?name=News&file=article&sid=1904.
Важнейшим региональным партнером в деле интеграции современного евразийского экономического пространства выступает также Турция, которая «несет в себе много „евразийских" элементов, западные тенденции там тесно переплетены с восточными. Турция все более осознает свое цивилизационное отличие от Евросоюза, специфику своих региональных интересов, риски глобализации и с неизбежностью заложенной в ней „де-суверенизацией". Императивом становится поиск новых стратегических партнеров в лице России и Ирана»1. Современная Турция находится в процессе смены политических приоритетов с «ат-лантистских на континентальные»2. В этих условиях у России появился уникальный шанс создать не только единое экономическое пространство, но и объединить Большую Евразию.
Наконец, что касается Китая, то его роль в процессе неоевразийской интеграции пока носит противоречивый характер. С одной стороны, Китай выражает некоторую заинтересованность в участии в будущем Евразийском экономическом союзе. Так, например, профессор Шанхайской академии общественных наук, заместитель генерального директора Центра исследований ШОС Лифань Ли полагает, что «президент России Владимир Путин может подумать над идеей приглашения Китая в качестве наблюдателя в Таможенный союз, Единое экономическое пространство или даже Евразийский союз. Эти интеграционные структуры представляются более практически ориентированными на развитие сотрудничества с Китаем и могут сыграть принципиально важную роль в процессах экономического взаимодействия в различных сегментах Евразии»3.
1 Дугин А. Евразийская стратегия Турции: [Электронный ресурс]. URL: http://geopolitica. ru/Articles/215/.
2 Из ЕС в ЕС: [Электронный ресурс]. URL: http://volternews.ru/2012/04/iz-es-v-es/.
3 Лифань Ли. Владимиру Путину надо подумать над приглашением Китая в Евразий-
ский союз: [Электронный ресурс]. URL: http://
pda.regnum.ru/news/russia/1550460.html.
С другой стороны, со стороны китайской ^ общественности звучит критика в отно- ^ шении данного проекта. Так, например, ™ тот же Лифань Ли считает, что «Россия < стремится сохранить свою привлека- з тельность в качестве лидера стран быв- ™ шего Советского Союза. <...> Рассма- £ тривая же развитие Таможенного союза с= за последние годы, следует отметить, £ что Союз может и не достичь поставлен- != ной цели. Тем не менее предстоящий х срок (статья была опубликована до тре- х тьего срока президентства В. Путина. — к Авт.) президентства Владимира Путина, ° скорее всего, будет вести к новому пе- о риоду в развитии постсоветского про- ° странства. Этот период уже получил ем- ^ кое название: «Советский Союз версия ^ 2.0»4. Ему вторит другой китайский уче- £ ный — директор Института Центральной х Азии Ланьчжоуского университета Ян ^ Шу, который полагает, что Россия от- х дает предпочтение Евразийскому союзу т в ущерб Шанхайской организации со- £ трудничества (ШОС), который рассма- ш тривается Китаем, наоборот, как предпочтительная структура для взаимосвязи со странами Центральной Азии. Более того, данная ситуация, по мнению ученого, ведет к напряжению и снижению активности двусторонних российско-китайских связей на данном этапе. По его мнению, Россия, таким образом, ведет активную политику сдерживания Китая в регионе Центральной Азии5. С точки зрения авторов данной статьи, реальное членство Китая в Евразийском экономическом союзе может если и рассматриваться, то лишь в отдаленном будущем. Во-первых, интеграция с Китаем уже активно осуществляется в рамках ШОС, а, во-вторых, нам представляется, что наиболее удачной моделью участия Китая в неоевразийской интеграции может быть формат неофициального регионального взаимодействия по примеру
4 Там же.
5 Китайский эксперт: Россия тормозит развитие ШОС ради Евразийского союза: [Электронный ресурс]. URL: http://www. rosbalt.ru/exussr/2012/06/14/992530.html.
со <
о О О
со <
вого политического баланса, где Большое евразийское пространство является системообразующим в мировой политике XXI в. Наконец, третья концептуальная идея геополитического «срединного пространства» обосновывает важность проекта Евразийского союза как «моста» между глобальной Европой и глобальной Азией. Фактически данные теоретические подходы отражают те новые процессы и явления в мировой политике и экономике, которые не укладываются более в классические схемы международной интеграции. На их основе происходит формирование новой интеграционной парадигмы. На наш взгляд, именно концептуальная идея Евразийского экономического союза дает возможность выйти за рамки классических теоретических подходов и рассматривать неоевразийское пространство как уникальную «исследовательскую площадку».
АСЕАН+3. Такие форматы являются методами регулирования сферы внешнего измерения развития региональных интеграционных группировок в современном мире.
Таким образом, развивая концептуальные идеи «отцов-основателей» Евразийского экономического союза, авторы статьи пришли к выводу, что концепция глобальной регионализации объективно соответствует процессам интеграционного сближения на больших пространствах современного мира (Европейский союз, Меркосур, АСЕАН и др.). Именно поэтому проект Евразийского экономического союза должен мыслиться как институт, структурирующий евразийский глобальный регион. Исходя из второй теоретической посылки — концепции многополярного мира, — реализация проекта Евразийского союза создаст предпосылки для стабилизации и закрепления миро-
Литература
1. Абрамов Ю. А. Глобальная регионализация: к обоснованию понятия // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 1.
2. Арин О. XXI в. — Мир без России. М., 2001.
3. Бобровников А. H. Интегративные тенденции и эпицентры развития XXI века // Латинская Америка. 1997. № 7.
4. Васильева Н. А., Лагутина М. Л. Формирование Евразийского союза в контексте глобальной регионализации // Евразийская экономическая интеграция. 2012. № 3 (16).
5. Воскресенский А. Д. Восток/Запад: Региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений. М.: Моск. гос. ин-т междунар. отношений (университет); Росс. полит. энцикл. (РОСПЭН), 2002.
6. Дугин А. Г. Основные принципы евразийской политики // Вестник Челябинского государственного университета. Серия. 10: Востоковедение. Евразийство. Геополитика. 2002. № 1. С. 16-18.
7. Зеленева И. В. Геополитика и геостратегия России (XVIII — первая половина XIX в.). СПб., 2005.
8. Зеленева И. В., Маркушина Н. Ю., Церпицкая О. Л. Исследование роли региональной компоненты в формировании внешней политики Российской Федерации. СПб., 2009.
9. Косолапов Н. А. Глобализация: территориально-пространственный аспект // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 6.
10. Панарин А. С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2001.
11. Щебарова Н. Н. Развитие глобализации через либерализацию региональных экономических связей // Вестник МГТУ. 2005. Т. 8, № 2. С. 348-354.
12. Hemmer Ch., Katzenstein P. Why Is There No NATO in Asia: Collective Identity, Regionalism, and the Origins of Multilateralism // International Organization. 2005.
13. Hurrell A. Explaining the Resurgence of Regionalism in World Politics // Review of International Studies. 1995. Vol. 21, N 4.
14. LeDonne J. P. The Geopolitical context of Russian Foreign policy: 1700-1917 // Acta Slavicaia-ponica. Sapporo. 1994. Vol. 12. P. 4-5.
15. Parker G. Geopolitics. Past, Present and Future. London; Washington, 1998.
16. Van Langenhove L., Costea A.-N. The EU as a Global Actor and the Emergence of 'Third Generation' Regionalism // UNU-CRIS Occasional Papers 0-2005/14. United Nations University, 2005.
References
1. Abramov Yu. A. Global regionalization: to concept justification // Social and humanitarian knowledge. 2008. N 1. P. 242-250.
2. Arin O. XXI century — The world without Russia. M., 2001.
3. Bobrovnikov A. N. Integrative tendencies and epicenters of development of the XXI century // Latin America. 1997. N 7.
4. Vasilyeva N. A., Lagutina M. L. Formation of the Euroasian union in a context of global regionalization // Euroasian economic integration. 2012. N 3 (16).
5. Voskresensky A. D. East/West: Regional subsystems and regional problems of the international relations. M.: Moscow State Institute of International Relations (University); Russian political encyclopedia (ROSPEN), 2002.
6. Dugin A. G. Main principles of Euroasian policy // Messenger of the Chelyabinsk State University. Oriental studies. Eurasianism. Geopolitics. 2002. Vol. 10, N 1.
7. Zeleneva I. V. Geopolititics and geostrategy of Russia (XVIII — the first half of the XIX century). SPb., 2005.
8. Zeleneva I. V., Markushina N. Yu., Tserpitskaya O. L. Investigation of a role of regional components in formation of foreign policy of the Russian Federation. SPb., 2009.
9. Kosolapov N. A. Globalization: territorial and spatial aspect // World economy and international relations. 2005. N 6. P. 3-13.
10. Panarin A. S. Global political forecasting. M., 2001.
11. Shchebarova N.N. Globalization development through liberalization of regional economic relations // Messenger of MGTU. 2005. Vol. 8, N 2. P. 348-354.
12. Hemmer Ch., Katzenstein P. Why Is There No NATO in Asia: Collective Identity, Regionalism, and the Origins of Multilateralism // International Organization. 2005.
13. Hurrell A. Explaining the Resurgence of Regionalism in World Politics // Review of International Studies. 1995. Vol. 21, N 4.
14. LeDonne J. P. The Geopolitical context of Russian Foreign policy: 1700-1917 // Acta Slavicaiaponica. Sapporo. 1994. Vol. 12. P. 4-5.
15. Parker G. Geopolitics. Past, Present and Future. London; Washington, 1998.
16. Van Langenhove L., Costea A.-N. The EU as a Global Actor and the Emergence of 'Third Generation' Regionalism // UNU-CRIS Occasional Papers 0-2005/14. United Nations University, 2005.
o o o
m <
