CC BY
11ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
Философский и методологический инструментарий Philosophical and Methodological Toolkit
УДК 14:34 © Н. В. Васильева, П. В. Векленко, 2022 DOI: 10.24412/1999-625X-2022-386-263-268
Консюмеристская интерпретация права: постановка проблемы
Н. В. Васильева, Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия
(г. Санкт-Петербург) И wekna-84mvd@yandex.ru П. В. Векленко, Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры
Российской Федерации И mvdfilosof@yandex.ru
Рассматривается возможность использования инструментария концепции общества потребления для исследования и критики правовой реальности. Предлагается консюмеристская интерпретация права, в рамках которой оно является объектом символического и несимволического, патологического и непатологического потребления, продуктом нематериального производства, воплощением технологии, товаром и услугой, на которые распространяются положения о защите прав потребителей. Предлагаемая интерпретация права может послужить основой для переосмысления права, находящегося в глубочайшем кризисе, стимулом для пробуждения юридического сообщества от догматического сна.
Ключевые слова: консюмеристская интерпретация права; потребительское правопонимание; символическое потребление; несимволическое потребление; ревизия онтоатропологических оснований права;
десакрализация права; технизация права.
Consumerist Interpretation of Law: Setting the Problem
N. V. Vasil'eva, North-West branch of Russian State University of Justice (St. Petersburg)
El wekna-84mvd@yandex.ru P. V. Veklenko, St. Petersburg Law Institute (branch) of University of Prosecutor's Office of the Russian Federation
El mvdfilosof@yandex.ru
The possibility of using the tools of the conception of the consumer society for the study and criticism of legal reality is under consideration. A consumerist interpretation of law is proposed, in which the law is an object of symbolic and non-symbolic, pathological and non-pathological consumption, a product of non-material production, an embodiment of technology, a product and a service that are subject to provisions concerning protection of consumer rights. The proposed interpretation of law can serve as a basis for reconsideration of the law, which is in the deepest crisis, a stimulus for awakening the legal community from dogmatic sleep.
Keywords: consumerist interpretation of law; consumer comprehension of law; symbolic consumption; non-symbolic consumption; revision of ontoanthropological basis of law; desacralization of law; technicalization of law.
В работе Жана Бодрийяра, вышедшей в свет в 1970 г. и вполне заслуженно ставшей классической, имеются познавательные инструменты, которые могут быть использованы для осмысления современной правовой реальности: помимо того, что все может стать объектом потребления, все может быть осмыслено в качестве объекта потребления — в этом и заключается теоретическое основание консюме-ристского (потребительского) правопонимания.
Бодрийяр выделяет два вида потребительских практик: одна является удовлетворением нужд, потребностей 1 людей, вторая выполняет роль символа, кода, языка, средства коммуникации в современном обществе [2, с. 252]. Второй тип потребления называется символическим, знаковым, а иногда престижным или демонстративным. Любое благо может быть потреблено несимволически или потреблено символически — при всех условностях отграничения двух видов, все же есть существенное отличие между употреблением пищи голодными людьми и уничтожением пищи в «войне санкций». В первом случае удовлетворяется объективная физиологическая потребность, во втором потребление есть акт демонстрации самодостаточности и независимости государства. Как отмечает Бодрийяр, потребление и знаковое потребление сосуществуют на протяжении всей человеческой истории. Широко известной, например, является практика потлача, т. е. ритуального уничтожения благ, зрелищного праздничного расточительства: «Квакиутли 2 жертвуют одеялами, каноэ..., которые они сжигают или бросают в море, чтобы „поддержать свое положение", утвердить свою значимость. Кроме того, именно через wastful expenditure (бесполезное мотовство) аристократические классы во все эпохи подтверждали свое превосходство» [3, с. 67].
Современное общество, по Бодрийяру, заходит в символическом потреблении настолько далеко, что объекты потребления перестают быть благами и становятся исключительно знаками: «Знаковое потребление охватывает всю жизнь людей, начиная от потребления вещей и до потребления среды человеческой жизни, куда входят труд, досуг, культура, социальная сфера, природа. Все названное входит в человеческую жизнь в виде потребляемых знаков, «симулякров»,
А мы знаем, что все может стать объектом потребления.
Жан Бодрийяр
превращая всю ее в симуляцию, в манипуляцию знаками» [2, с. 258]. Благо становится знаком — служит престижу, определяет положение в иерархии, включается в цикл моды: «не наука, а знак науки, не культура, а знак культуры» [2, с. 258].
В работе Бодрийяра последовательное описание знакового потребления сопровождается не менее последовательной критикой: «Бодрийяр обвинит массы в том, что они все превращают в „зрелище", так что политика стала „спектаклем", политики — актерами, а народ — публикой на политическом представлении» [2, с. 259]. Невозможно не согласиться с выводами, содержащимися в «Обществе потребления», наблюдая за тем, как средства массовой информации во всем мире распространяют не истину о происходящем, а идеологизированные «образы действительности» или откровенные «фейк-ньюс», чиновники вместо полезной деятельности занимаются «показухой», организуя медиасобытия 3, а воплощение права в повседневности подменяется бесконечной заумной болтовней о законности и правопорядке.
Использование инструментария, разработанного в рамках концепции общества потребления, в частности идей символического и несимволического, нормального и ненормального потребления [4, с. 126] позволит рассмотреть правовую реальность с новых позиций. Отметим некоторые наиболее очевидные области исследования, открывающиеся с консюмеристской точки зрения.
Право как объект символического «патологического» потребления: право как симулякр и симулякры в бытии права, Homo juridicus как потребитель права
Формы символического потребления права в современном мире чрезвычайно разнообразны. Одна из наиболее интересных областей — сфера международного права и международной политики. Удивительны пафос и упоение, с которым авторитарные лидеры рассуждают о верховенстве закона, о праве как инструменте достижения социальной справедливости, свободы и равенства. Ужасен гнев по поводу нарушения норм международного права «верховных правителей», которые пренебрегают правами и свободами собственных подданных и совершают пре-
1 Деление весьма условное, поскольку стремление к признанию, самоактуализации, уважению со стороны окружающих рассматривается как высшая потребность [1, с. 67-68].
2 Индейцы группы вакашей.
3 Под медиасобытием в данном контексте понимается заранее спланированное мероприятие, проводимое исключительно в целях привлечения СМИ.
4 Каддафи рассказал, как выглядит настоящая демократия. URL: https://www.vesti.ru/doc.html?id=316729 (дата обращения: 01.02.2022).
ступления против человечности 4. В эпоху бесправия знаки права, симулякры права сжигаются в обрядах ритуального потлача для укрепления власти, поддержания имиджа и увеличения политического капитала. Даже в то время как в реальности нет ни права, ни справедливости, ни свободы, бесконечные речи о праве, выразительные «квазиправовые» жесты правящих элит 5, юридические конференции и конгрессы, бессмысленные статьи и доклады превращаются в инструменты самоутверждения, возвышения во властно-бюрократических иерархиях, демонстрации принадлежности к государству, привилегированному сословию или корпорации. «Юрист — это звучит гордо!», — таков лозунг современности.
По всей видимости, осмысления с потребительской точки зрения требует и особый тип человека, идентифицирующего себя в качестве юриста. Возможно, современная художественная культура уже зафиксировала ряд важных для философско-правовой антропологии наблюдений. В популярных современных фильмах «Линкольн для адвоката», «Судья», сериале «Лучше звоните Солу» и др. показаны основные вариации данного типа в зависимости от того, как и зачем употребляется право: юристы-правдоискатели (адвокат Микки Холлер), юристы-авантюристы (адвокат Сол Гудмэн), юристы-традиционалисты (судья Джозеф Палмер), юристы-буквоеды (основатель юридической корпорации Чарльз Макгилл), юристы-государственники, юристы-обвинители, юристы-защитники и др. 6 Формы потребления права юристами могут рассматриваться как индикатор состояния, в котором оно пребывает — подлинное оно, живое или симулятивное, мертвое. Позволим себе предположение: живое право характеризуется разнообразием форм, противоречивым взаимодействием различных по ценностным и целевым критериям течений внутри юридического сообщества; мертвое право есть доминирование одного или нескольких типов, например, юристов-государственников и юристов-обвинителей. При этом право используется, потребляется патологически, не по прямому назначению — во имя справедливости и благополучия всех, а в эгоистических, нравственно недопустимых целях. Право, умерщвленное тоталитарной идеологией, представлено в воспоминаниях С. С. Алексеева «Уроки. Тяжкий путь России к праву» [6, с. 12-146].
Безусловно, типология юристов с позиций потребительского подхода требует отдельного, более пристального рассмотрения, и в рамках настоящей работы возможны не более чем наброски. Юрист-государственник и юрист-обвинитель преобладают в авторитарных и тоталитарных политико-правовых системах, право потребляется ими преимущественно для защиты «государственных» интересов — апологии сложившегося политического режима. Юрист-государственник 7 с высоких трибун вещает о бесконечной мудрости законодателя и одобряет любую его инициативу, в то же время близкий ему по духу юрист-обвинитель 8 яростно преследует инакомыслие. Право является для первого и второго не высшей личной, мировоззренческой ценностью, не воплощением свободы и справедливости, но инструментом карьерного роста. Знак права потребляется для утверждения в собственных глазах и перед лицом «Большого Брата». Символическое потребление права (не всегда однозначно патологическое) в данном случае обусловлено авторитарностью личности (по Эриху Фромму [7, с. 164-179]) указанных типажей, потребностью принадлежать и служить чему-то «большому и великому», «сверхструктуре», «мегамашине», быть «оком государевым». Юрист-обвинитель, возможно, соответствует более глубоким формам человеческой деструктивности в своем стремлении проучить, наказать. За торжеством закона нередко скрывается восторг от ощущения всевластия над человеком, мировоззренческий принцип обвинителя — «отсутствие у вас судимости — это не ваша заслуга, а наша недоработка». Право потребляется обвинителем в эгоистических целях, для удовольствия от возможности принимать судьбоносные решения: казнить или миловать.
Еще одним типажом, заслуживающим пристального внимания в связи с таким антропологическим феноменом как культ карго, является юрист-позер. Это завсегдатай юридических конференций, лощеный служитель юриспруденции и знаток ритуала. Максималист во всем — безупречный внешний вид, стильная прическа, дорогой костюм, парфюм и запонки. Каждое слово произносится торжественно, будто читается гимн древнему божеству, всеми возможными способами подчеркивается необычайная важность затронутой темы. Подобно жителям
5 Юристы КНДР потребовали от ООН аннулировать резолюцию о нарушении прав человека. URL: https://tass.ru/ mezhdunarodnaya-panorama/1735898 (дата обращения: 01.02.2022).
6 Целесообразно пойти по тому же пути, что и автор типологии ученых Ганс Селье [5, с. 386], и разработать типологию юристов, поместив в ее основание критерий потребления права.
7 В качестве иллюстрации: к данному типу юристов вполне может быть отнесен апологет национал-социалистического государства и права Теодор Маунц.
8 В качестве иллюстрации: в работе С. С. Алексеева повествуется о воинствующих представителях «теории хозяйственного права», намеревавшихся устроить идеологический разгром в советской цивилистике, подобно разгрому генетики «биологами-мичуринцами» во главе с Лысенко [6, с. 26].
джунглей, столкнувшимся с техногенной цивилизацией, исполняя свой ритуал, юрист-позер пытается призвать законность, правопорядок, безопасность и прочие блага, обусловленные воплощением права в общественной жизни. Но, как и в случае с карго-культом, ритуалы не приносят ожидаемых результатов: громкие слова и выразительные позы не меняют реальности, а доклад, как правило, тривиален.
Право как объект несимволического «нормального» потребления: право как благо,
продукт, товар, услуга, технология, бренд
Право может быть рассмотрено с точки зрения «нормального» потребления — звена в цепочке общественного производства. Право есть общественное благо, великое изобретение человеческого разума и важнейшая для общежития людей ценность. В то же время право есть продукт социальной системы, точнее, специфических ее органов — законотворческих институтов. И к этому продукту нематериального производства в век массовой высокотехнологичной индустрии и защиты прав потребителей обществу следует предъявлять те же самые требования, что и к любому другому — бытовой технике, обуви и одежде, пище, лекарствам и т. д. Такие требования, были сформулированы Джоном Кеннеди 15 марта 1962 г. в специальном обращении к Конгрессу США 9:
1. «Право на безопасность — потребители должны быть защищены от товаров, которые являются опасными для их здоровья или жизни».
Очевидно, что данное положение может быть распространено и на такой «продукт» общественного нематериального производства, как закон, или на такие «услуги», как правотворчество и правоприменение, оказываемые гражданам уполномоченными государственными структурами.
2. «Право на получение информации — они должны быть защищены от мошенничества, лживой или откровенно вводящей в заблуждение информации, рекламы, маркировки или других махинаций, а также иметь доступ к фактам, на основе которых можно сделать осознанный выбор».
Данное положение направлено против дезинформации и оболванивания потребителя. А лживая пропаганда законодательной инициативы не лучше недобросовестной рекламы: и та и другая наносят личности и обществу вред, могут отличаться лишь масштабы.
3. «Право на выбор — быть обеспеченным, насколько это возможно, доступом к различным продуктам и услугам по конкурентоспособным ценам; а в тех
отраслях, в которых конкуренция неосуществима и в которых государственное регулирование делегировано, быть обеспеченным удовлетворительным качеством и услугами по справедливым ценам».
Удовлетворительное качество — параметр вполне применимый и к закону. Неудовлетворительные по качеству законы наносят вред личности, обществу и государству. Неприемлемы они и с производственно-технической точки зрения: «сырое» законодательство требует постоянной доработки и, следовательно, дополнительных временных и материальных затрат. Насколько рентабельны такие законы в целом 10? Сопоставим ли, например, их ожидаемый экономический эффект с фактическими затратами на разработку, принятие, обнародование и т. д. Очевидно, что критерий рентабельности должен применяться к отдельным законодательным инициативам из соображений экономии.
4. «Право быть выслушанным — быть уверенным, что интересы потребителей будут получать полное и сочувствующее рассмотрение при выработке государственной политики, а также справедливую и оперативную обработку в административных судах».
Производитель (законотворец) должен нести ответственность за производимый им товар или оказываемую услугу. Почему в области права не осознается и не утверждается элементарная потребительская логика? Почему об этом умалчивает юридическое просвещение? Почему права потребителя права не отражены в теории права? Почему потребительская культура не охватывает области создания и применения закона? Согласно популярным представлениям о праве человек, продавший испорченный пирожок, несет ответственность, а законодатель, недальновидно или злонамеренно нанесший вред обществу, обрекший тысячи сограждан на нищету и безысходность или ввергнувший регион в экологический кризис, не несет? Здесь возможна лишь формулировка проблем в форме вопросов, но не поиск путей их решения.
Право есть социальная технология, отражение объективных исторических закономерностей, к праву вполне применимы понятия «эффективность» и «рентабельность». Очевидно, что в сфере юриспруденции возможно технологическое отставание, но в отличие от коммерчески выгодных новшеств юридические технологии распространяются на безвозмездной основе — имеется возможность перенимать, адаптировать и внедрять положительный опыт лидеров отрасли. Однако правящие элиты по всему миру лишают общество будущего, отказывая в модернизации, в том числе в области права.
9 Далее выдержки (выделены курсивом и заключены в кавычки) из выступления Джона Кеннеди приводятся по переводу на русский язык. URL: http://kachestvo.ru/money/potrebiteli/dzhon-f-kennedi-o-potrebitelyahhtml (дата обращения: 01.02.2022).
10 Из-за повышения налогов уже 700 тысяч предпринимателей закрыли свой бизнес. URL: https://www.kp.ru/ daily/26101/2998250 (дата обращения: 01.02.2022).
Технологическое отставание в области социальной регуляции прикрывается «традиционными», «национальными», «религиозными» особенностями и прочими отвлекающими маневрами. Очевидно, что юриспруденция как технология обеспечивает социальный компромисс, снижает уровень коррупции, ограничивает возможности сосредоточивать полномочия в одних руках. Представительство народа, разделение власти на ветви, конституционные ограничения — все это необходимые для развития общества «технические решения», созданные на основе знаний человека об объективных закономерностях общественного развития. Потому «как и в других случаях пренебрежения к законам действительности, право „мстит за себя", порождает гибельные трудности, нерешаемые проблемы» [6, с. 31].
Отметим также, что среди «производителей» права есть поистине легендарные и культовые, создавшие неустаревающие «бренды», таковы Дигесты Юстиниана или Кодекс Наполеона.
Государство и личность в структуре потребления права: государство и социальный контракт, государство как производитель права, распространитель (дистрибьютор) права, изобретатель права. Человек как ответственный и безответственный потребитель права
Потребительский подход к праву в определенной мере десакрализует государство: оно рассматривается как основной производитель и поставщик права в качестве социального блага. На государство в соответствии с современными стандартами культуры потребления возлагаются обязательства по удовлетворению потребностей граждан, которые могут быть названы социальным контрактом. Естественно, что потребитель может отказаться от услуг недобросовестного поставщика-производителя и расторгнуть контракт. Высокая потребительская культура в определенный момент может выполнить функцию противоядия от государственного популизма, неоправданной политики «затягивания поясов», агрессии правящей элиты на международной арене, осуществляемых посредством права. Ответственный потребитель, он же неравнодушный гражданин, он же компетентный избиратель, всегда может оценить качество предоставляемых благ и поступить так, как все мы поступаем, возвращая некачественные ботинки или бракованный телевизор. Современное государство — поликультурное, многонациональное — стремительно утрачивает способность ограничивать свободу человека в выборе места жительства, места работы, гражданства или подданства. Традиции, религиозные соображения и кровнородственные связи не срабатывают так же успешно, как срабатывали сто лет назад. Мобильность современного человека
в условиях глобальной экономики, развитие транспортного сообщения, планетарной информационной сети и прочие факторы приводят к тому, что государства все более и более походят на корпорации, конкурирующие за лучшие людские ресурсы. Люди же, что очевидно, вступают в конкурентные отношения в борьбе за более высокий уровень потребления, более комфортные и безопасные условия жизни. Патриотически и националистически настроенная публика укажет на цинизм и прагматизм подобного видения отношений между государством и личностью. В ответ остается лишь констатировать, что данные процессы объективны и необратимы.
Потребительская культура предполагает осуществление права и, в определенной мере, служение праву, служение рутинное и незаметное, без героизма и самопожертвования. Ответственный потребитель не только отстаивает свои права, не злоупотребляя при этом предоставленными свободами, но, пусть и опосредованно, косвенно, отстаивает права других потребителей, создавая судебные прецеденты, придавая огласке случаи некачественного правотворчества и правоприменения. В цивилизованной системе потребления нет необходимости в отчаянной борьбе с «левиафаном», будь-то государство или крупный производитель йогуртов. Есть процедуры урегулирования конфликтов, есть правозащитные организации, справедливый суд и СМИ, которые готовы объективно освещать противостояние. Социальной системе невыгодно превращать столкновение интересов потребителей и производителей в смертельную битву, компромисс экономически целесообразен: проще извиниться, компенсировать потери потребителя и сохранить репутацию, чем вызывать гнев гражданского общества. Самоорганизация и саморегуляция социальной системы рыночного типа давно вышли за пределы экономических отношений, они распространились и на другие сферы общественной жизни, видоизменив их до полной неузнаваемости.
Если человечество в общемировых масштабах, как показывает история, не в силах объединиться под началом неких светлых, созидательных идей (будь-то религия или идеология, претендующие на универсальность), то почему бы потребительскому фактору не стать объединяющим началом? Может быть, лучше не строить более иллюзий по поводу «природной доброты» или «врожденного альтруизма» человека, не возводить экспериментальных государственных машин, обеспечивающих «царство божие на земле», и посмотреть на все без ненависти и разочарования с точки зрения расчета, социального контракта и потребительской логики. Государство выполняет обязательства перед человеком, человек выполняет обязательства перед государством, все это опосредуется
правом и потребительской культурой — никакого пафоса, агрессии, демагогии. На этот раз идеалистически настроенная публика вновь укажет на цинизм и прагматизм, неизбежные в случае ревизии онтоан-тропологических оснований правовой реальности при десакрализации государства, закона и человека юридического. В ответ отметим, что в истории человечества потребление и обмен не только были важнейшими условиями выживания локальных сообществ, но и выступали основной движущей силой глобализации. Религии и идеологии возводили барьеры, обмен и потребление их разрушали. Красивые и правильные речи могут изменить мир, но быстро утрачивают свою первоначальную мощь, а потребление при всей его тривиальности и обыденности было, есть и будет извечной и неумолимой принуждающей силой, изо дня в день приводящей в движение маховик истории.
В качестве заключения. Потребительский подход к праву или консюмеристское правопонимание может быть сведено к следующим положениям:
— современная правовая реальность не может рассматриваться независимо от сферы потребления, его логики и стандартов. Культура консюмеризма не является сугубо экономическим феноменом, это тотальный общественный феномен, видоизменяющий реальность права;
— консюмеристский тип правопонимания предполагает ревизию онтологических и антропологических оснований актуальной правовой действительности: переосмысление права в качестве продукта нематериального производства, товара, услуги, технологии, бренда, а также, переосмысление «Человека юридического» в качестве потребителя права, в символическом и несимволическом, нормальном и патологическом аспектах потребления;
— потребительский взгляд на право сопряжен с его десакрализацией [8, с. 15] и технизацией [9, с. 25], с пробуждением от догматического сна, в котором право видится как реликвия, законодатель как мудрец и святой [10, с. 4], в котором возникают неоправданные, с точки зрения истории, идеалистические построения, наподобие «доброй воли и миролюбия народов», «альтруистического государства», «естественного стремления граждан к закону и порядку»;
— потребительский подход к праву направлен на прагматичное и трезвое видение права со всеми его достоинствами и недостатками, на преодоление законотворческого редукционизма и юридической демагогии и других феноменов, обусловленных неадекватной оценкой права в жизни личности, общества и государства.
Список литературы
1. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 2008.
2. Самарская Е. А. Жан Бодрийяр и его вселенная знаков // Бодрийяр Ж. Общество потребления. М., 2006.
3. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М., 2006.
4. Овруцкий А. В. Топология потребления // Социально-экономические процессы и явления. 2011. № 8.
5. Селье Г. От мечты к открытию: Как стать ученым. М., 1987.
6. Алексеев С. С. Уроки. Тяжкий путь России к праву // Алексеев С. С. Собр. соч.: в 10 т. Т. 4.
7. Фромм Э. Человек для самого себя. М., 2010.
8. Векленко П. В. Право как неудавшийся проект // Онтология и аксиология права : тезисы докладов седьмой международной конференции. Омск, 2015.
9. Векленко П. В. Феномен девальвации права // Онтология и аксиология права : тезисы докладов девятой международной конференции. Омск, 2019.
10. Векленко П. В. Феномен сервильности права // Онтология и аксиология права : тезисы докладов восьмой международной конференции. Омск, 2017.
