CC BY
201
УДК 342.4
Л. В. Бутько
Конституция как юридический инструмент воплощения идей конституционализма
В статье показана историческая обусловленность взаимосвязи конституционализма и конституции как юридического инструмента воплощения его идей, обозначены проблемы понимания их содержания, цикличности их развития в соотношении с процессами конституционной трансформации.
The historical interconnection of constitutionalism and constitution as a juridical instrument of personification of its ideas, identified with the problems of their content’s, conceptions cyclic of development with the processes of constitutional transformation.
Ключевые слова: конституция, конституционализм, конституционные реформы, постепенность трансформации, закономерности развития, юридический инструмент.
Key words: constitution, constitutionalism, constitutional reforms, gradualness of transformation, pattern of development, juridical (или можно написать legal) instrument.
Исторически сложилось так, что любые реформы, в особенности политические, влекут за собой трансформацию, развитие и наполнение новым содержанием понятий «конституция» и «конституционализм». Достаточно вспомнить ситуацию с принятием Конституции Франции 1958 г., сопряженную с крупномасштабным политическим кризисом в этой стране, повлекшим сложное и неординарное рождение новой конституции страны. Убеждают в этом и другие вехи конституционного строительства в разных странах. Конституция считается главным юридическим инструментом, обеспечивающим реализацию основных положений конституционализма в практику государственного строительства. Для понимания и объяснения политических реформ, производимых в современной России, представляется необходимым обновленный взгляд на соотношение конституционализма и конституции.
© Бутько Л.В., 2013
Учитывая, что признаки и черты конституционализма сегодня, по мнению В.Г. Графского, «отыскивают в политической практике самой седой древности, а все его современные воплощения обросли столь многими и разнородными обобщениями, что впору говорить еще об одной очень давней и никак не поддающейся внятному растолкованию теме»1, указанные понятия по-прежнему вызывают в юридической литературе разночтения.
Юридическая наука вынуждена периодически возвращаться к вопросам содержания конституционализма и конституции, к цикличности их развития и соотносить их с процессами конституционной трансформации, с «конституционными революциями», с политическими, конституционными реформами. Актуализация перечисленных вопросов становится неопровержимой в контексте процессов модернизации, обеспечивающих соответствующие модификации научных обоснований. В свете сказанного представляется полезным уточнение некоторых аспектов в соотношении конституции и конституционализма с тем, чтобы можно было показать динамику и вариативность воплощение его основополагающих ценностей в нормах действующих конституций.
Прежде всего, отметим такое качество, как постепенность воплощения идей конституционализма в практике государственного строительства: идея должна пройти определенный путь от зарождения до воплощения, обрести черты реальности своей необходимости, осознания ее массами людей, подведя их к убежденности обязательности своей реализации. Инструментом, обеспечивающим такую реализацию, выступают конституции разных исторических эпох. Обнаружив тенденции и закономерности этой постепенности, мы подтверждаем взаимосвязь конституции и конституционализма и констатируем их трансформацию.
Одна из закономерностей, связующих конституционализм и конституцию, проявляется в диалектической связи права и государства, которые, по мнению В.Г. Графского, составляют «два главных параметра того феномена, который мы сегодня именуем конституционализмом». Чтобы подтвердить указанную диалектику, обратимся еще к одному, уходящему в глубокую древность и потому ставшему аксиоматичным утверждению о различении конституции политической и юридической (его тоже можно считать закономерностью)2.
1 Графский В.Г. Конституционализм как предмет изучения // Право. 2009. № 3. С. 3.
2 Такое разграничение считается исторически характерным для британской конституционной традиции. К примеру, «британский конституционалист Дж. Олдер выделяет
141
С позиций этой аксиомы портрет государства в разных его ипостасях традиционно представлен политической конституцией, а образ права воплощается в юридической, которая также постепенно начинает превалировать над своей «политической» соперницей, и приступает к реализации правового учреждения и регулирования сущностных признаков и качеств государства.
История свидетельствует о том, что совокупные характеристики и механизмы взаимосвязи государства и права постепенно облекаются в главные научные концепты и постулаты конституционализма, в его принципы и элементы3. Поэтому одной из его теоретических задач считается объяснение не только диалектики соотношения права и государства, но и обоснование таких их моделей, которые наиболее приемлемы в данный исторический период. В зависимости от того, какие модели права и государства применялись на разных исторических этапах и применяются в современных государственно-организованных сообществах, наукой формируются концепции конституционализма.
Весьма доказательным в этом отношении можно считать исследование Ю.В. Пуздрача «История российского конституционализма 1Х-ХХ веков», в котором представлена картина присутствия элементов конституционализма в моделях российской государственности разных этапов ее развития в рамках обозначенной автором хронологии4. Связывая понимание конституционализма с древнейшими политико-юридическими
правовые и политические конституции». По мнению российских ученых, «под вторыми он скорее имеет в виду частный случай фактической конституции, рассматривая ее в политическом аспекте как «результат борьбы между соревнующимися интересами» / Конституция в XXI в.: сравнительно-правовое исследование: моногр. / отв. ред. В.Е. Чиркин. М., 2011. С. 20. В этом же издании имеется и несколько иное объяснение причин различения конституции юридической и политической: «В отдельных испаноязычных странах Латинской Америки, англоязычных государствах Карибского региона к слову «конституция» присоединяется прилагательное «политическая» (Венесуэла, Колумбия, Мексика и др.). Это связано, прежде всего, с тем, что в некоторых языках слово «конституция» обозначает также и устав (например, устав профсоюзов), и чтобы разграничить эти явления, вводится указанное прилагательное» / Там же. С. 17. Более последовательную и научно обоснованную позицию в этом вопросе занимает В.Г. Графский, объяснивший глубокие исторические корни конституции политической и юридической. См.: Графский В.Г. Конституционализм как предмет изучения // Право. 2009. № 3. С. 3.
3 Более подробно о соотношении конституции и конституционализма в контексте основных категорий предмета конституционного регулирования, выражающих сущностные качества и признаки конституционной модели государственности см.: Бутько Л.В., Курдюк П.М., Южакова Т.Л. Конституционная реформа и российский конституционализм: моногр. Краснодар. 1999. С. 7-33.
4 См.: Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма ІХ-ХХ веков. СПб.,
2004.
ценностями, автор приходит к выводу, что «в России нормативный конституционализм утверждался сверху, а значит, с позиций административных, бюрократических, идеологических и других интересов власти»5. «Таким образом, - резюмирует автор, - история современного государства есть не только история событий, войн, династий и т. д., но и история тысячелетней борьбы против монополизма государственной власти, история постепенного изменения качества власти (добавим - также качества государства и права) и перехода от государства угнетающего к государству, которое когда-нибудь мы назовем конституционным»6.
Развивая суждения ученого, подчеркнем, что в определениях современной модели конституционализма приходится опираться не столько на содержание конституций как юридического инструмента воплощения его идей, а главным образом формировать его идеалы, ориентируясь на светлую мечту о конституционном государстве, реальность которой еще долго может сохранять свою призрачность.
В современных исследованиях конституционализма и конституций четко прослеживается историческая цикличность наполнения идейнотеоретического содержания конституционализма и юридического содержания конституции. Не трудно заметить диалектическую взаимосвязанность этих обновлений с политическими реформами. Как правило, именно с ними связываются представления о процессах трансформации и модификации, происходящих с конституционализмом и конституциями.
Вот как это происходит. Эмпирической базой для них выступает практика государственного строительства, а также используемые в государстве модели предмета конституционного регулирования. Нередко наблюдаемые при этом несовпадения практики государственного строительства с моделями предмета конституционного регулирования (что имело место в СССР, когда в конституции была продекларирована одна модель государства и организация власти в нем, а в реальной жизни существовала другая) приводят к необходимости разнообразить содержание юридических конституций, приспосабливать их к сформированной и действующей модели власти, или же игнорировать противоречия конституции фактической и юридической, занавешивая их различными идеологическими штампами.
5 См.: Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма 1Х-ХХ веков. СПб.,
2004. С. 9.
6 Там же. С. 8.
В итоге создаются условия для вариативности как конституций, так и концепций конституционализма и появляется необходимость приведения их в соответствие друг с другом. Того же требует и периодически наступающая и уже не скрываемая фиктивность юридических конституций, т. е. их полное или подавляющее несоответствие реальным общественным отношениям. Такая ситуация имела место в 1988-89 гг. в СССР, после чего началось интенсивное реформирование Конституции СССР 1977 г., конституций всех союзных республик, в том числе и Конституции РСФСР 1978 г. Параллельно реформированию конституций осуществлялась апробация новых фрагментов конституционализма, объясняющих необходимость реформирования, прежде всего, самих государства и права, а затем уже и конституции как юридического инструмента воплощения новых для страны конституционных идей.
Учитывая особенности содержания предмета правового регулирования современных конституций, прошедшего такие переплавки, ученые предлагают их виды, ориентируясь на их «и цивилизационный, и формаци-
„ „7
онный, и региональный, и групповой, и индивидуальный характер» . Именно комплекс новых качеств отношений, объединяемых понятием предмета конституционного регулирования, позволяет сегодня сгруппировать три ветви, три направления, по которым идет процесс его трансформации, и разграничивать конституции социалистические и постсоциалистические государств соответствующего исторического типа, инструментально-либеральные и социальные - капиталистических государств, конституции стран мусульманского фундаментализма. В рамках каждого направления формируются отличающиеся идеалы конституционализма, в результате складываются и различные модели (концепции) конституционализма.
Стремление установить соответствие конституции идеалам конституционализма, уже сложившимся или вновь формируемым, оказало свое влияние на все процессы конституционного реформирования как в нашей стране, так и за рубежом. Поэтому 80-е гг. ХХ столетия вошли в историю развития государства и права в обличии новой конституционной реформы, которая совершенно справедливо вызывает самые разноречивые оценки и характеристики как в целом, так и фрагментарно, а темпы, хронология и
7 Конституция в XXI веке: сравнительно-правовое исследование: моногр. / отв. ред. В.Е. Чиркин. М., 2011. С. 21.
территория ее распространения и развития пока еще далеки от завершающих оценок.
В научной литературе для характеристики этих и других процессов, схожих по целям, задачам и содержанию, используется теория цикличности. Ее суть применительно к конституционному реформированию определил А.Н. Медушевский: «Конституционный цикл - период, в ходе которого в обществе через известные промежутки времени происходит смена основных состояний конституционного регулирования - от утраты старой конституции (Основного закона) к принятию новой, а затем -трансформации последней под влиянием реальности»8. В качестве фаз цикличности ученый называет деконституционализацию как отказ от старого Основного закона; конституционализацию в лице принятия нового Основного закона; реконституционализацию - процесс изменения новой
„9
конституции под влиянием изменившейся социальной реальности .
Таким образом, итогом завершения каждого цикла является смена юридической формы - конституции как главного инструмента воплощения идей конституционализма. Можно сказать, что обозримой историей уже доказано свойство цикличности конституционных процессов, и эта закономерность проявляется не только по отношению к конституции, но и применима к конституционализму в силу органической их взаимосвязи.
Несколько в ином контексте содержание и цикличность развития конституционализма и конституций представляет В.Е. Чиркин, органично связывая их с судьбоносными историческими событиями, которые ученый именует «историческими вызовами». Первым таким вызовом автор считает «вызов общества Нового времени», суть которого состояла в требованиях «равноправия, ликвидации абсолютизма и феодальных привилегий». «Второй крупный вызов, - по мнению В.Е. Чиркина, - был связан с демократическими и особенно социальными требованиями широких слоев населения», в результате которых «в конституции стали включаться социальные положения». «Третий крупный вызов, - утверждает ученый, - сопутствует нашему времени»10.
8 Медушевский А.Н. Право и справедливость в политических дебатах постсоветского периода // Сравнительное конституционное обозр. 2012. № 2 (87). С. 25.
9 См.: Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. М.: Изд-во ГУ ВШЭ,
2005.
10 Чиркин В.Е. Вызовы современности и развитие французской конституции // Право. 2008. № 1. С. 100-101.
Как видим, и первый и второй подход к установлению цикличности основаны на историческом критерии. Но их различие не ограничивается хронологическими рамками циклов. Оно затрагивает и формальную и содержательную стороны конституционализма и конституций. Так, во главу угла в первом и во втором циклах В.Е. Чиркин выдвигает такие ценности конституционализма, как равноправие и социальные требования, что вовсе не означает ограниченность ими общей конструкции конституционализма даже в те далекие времена, не говоря уже о сегодняшнем дне.
Идейные ценности конституционализма каждого времени, с ориентацией на которые выстраивается его многогранная философски-юридическая конструкция, находили свое подтверждение при закреплении принципов, категорий, дефиниций, отражающих эти ценности в нормах конституций соответствующих исторических циклов. В связи с этим конструкции цикличности, предложенные В. Е. Чиркиным, несмотря на известную условность хронологии, заслуживают поддержки и внимания, но могут быть дополнены. Подчеркнем также, что мы не усматриваем противоречий в позициях двух цитируемых ученых, полагаем лишь необходимым различать основания периодизации процессов преобразования государства и права и не ограничиваться теми основаниями, которые положены в основу приведенных выше.
Так, образцами конституций, отразивших достояния первого цикла, можно считать Конституцию США 1787 г., Конституции Польши и Франции 1791 г. Тот факт, что Конституция США, как образец конституций первой волны, сохраняет свою юридическую силу, продолжает действовать и остается востребованной не только как основной закон одного из государств мира (считающимся передовым), но и в компаративистско-исследовательских целях свидетельствует о том, что представленные ею идеи конституционализма сохраняют по-прежнему свою ценность. Но сегодняшнее состояние его модели (конструкции, аспектов) расширено теперь уже с учетом не только исторических традиций, но и современных процессов глобализации, трансформации, модернизации всех реалий жизни. И такое содержание конституционализма, безусловно, оказывает совершенно новое влияние на современные конституции и конституционные реформы.
По всей видимости, именно по этой причине в определениях конституционализма, предлагаемых современными авторами, по-прежнему присутствуют некоторые накладки, подмена понятий, которые не
способствуют совершенствованию его концепции, а ведут к разрыву исторически сложившейся связи между конституционализмом и конституцией.
К сожалению, имеют место нестыковки в использовании конституционной (научной и юридической) терминологии, что подтверждается не только полемическими фрагментами, представленными в работах ряда авторов, но и убежденностью тех авторов, которые допускают подобные неточности. Приведем лишь одну из полемических иллюстраций и убедимся в возможности и неоднозначности последствий, которые порождены неточностью применения конституционной терминологии или происходят в результате исторической трансформации этой терминологии. Ее суть в следующем.
Знаковым итогом научных достижений отечественной юриспруденции советского периода по проблемам конституционализма нам представляется его концепция, разработанная под руководством В.С. Нерсесянца и изложенная в двухтомнике по история буржуазного конституционализма ХУП-ХУШ вв. и XIX в.11. Согласимся с оценкой этого достижения, предложенной В.Г. Графским, который полагает, что «конституционализм был охарактеризован как теоретическая доктрина, идейно-политическое движение и государственно-правовая практика»12.
Три элемента конституционализма пояснены и расшифрованы авторами этой концепции в 1983 г. следующим образом: «конституционализм означает, прежде всего, сам факт наличия конституции и ее активного влияния на политическую жизнь страны, верховенство и определяющую роль конституции (писаной или неписаной) как основного закона в системе действующего законодательства, опосредованность политических отношений конституционно-правовыми нормами, конституционную регламентацию государственного строя и политического режима, конституционное признание прав и свобод личности, правового характера взаимоотношений гражданина и государства»13. Спустя три года, в 1986 г. в рассматриваемую конструкцию конституционализма были включены: учение о народном суверенитете, о разделении властей, о парламентаризме, избирательном праве и демократии, о правовом положении личности, ее гражданских правах и свободах, о законности и публично-правовой ответственности и др.14
11 См.: История буржуазного конституционализма XV[I-XVIII вв. М., 1983.
12 Графский В.Г. Конституционализм как предмет изучения // Право. 2009. № 3. С. 7.
13 История буржуазного конституционализма ХУП-ХУШ вв. М., 1983. С. 4.
14 История буржуазного конституционализма XIX в. М., 1986. С. 3.
147
Как видим, здесь явно нарушена историческая последовательность (а значит, и постепенность) включения в структуру содержания конституционализма главных его ценностей, сложившихся задолго до появления анализируемой концепции. Это может свидетельствовать о специфике эволюционирования концепции советского конституционализма. И, тем не менее, изложенную конструкцию конституционализма можно было считать базовой в советской правовой науке. Главная заслуга указанного авторского коллектива заключается в том, что при определении конструкции конституционализма включены дополнительные критерии. Кроме предмета конституционного регулирования, отражающего идейные ценности советского конституционализма, критериями структурирования его концепции избраны теоретико-доктринальная и эмпирическая составляющие, в результате совершен отход от дублирования в конструкции конституционализма структуры предмета конституционного регулирования.
К сожалению, эти достижения не всегда находят своих преемников, а скорее наоборот. Доказательством может служить вывод В.Г. Графского о том, как он представляет современный конституционализм во взаимосвязи с конституцией как инструментом его воплощения: «Конституционализм есть нечто обдуманно учреждаемое в виде институтов и норм (благодаря замыслам, идеям или программному требованию определенного политического реформаторства, движения) либо учрежденное формально (т. е. уже закрепленное законодательно и организационно в виде институциональных учреждений и процедур) и функционирующее реально (пребывающее в постоянном целенаправленном и процедурно-выверенном варианте деятельности) в целях безопасности лиц и имущества»15.
Да простит автора этих строк уважаемый ученый, но уж никак не хочется соглашаться с тем, что «конституционализм» это «НЕЧТО». В такой трактовке уж совсем аморфно выглядит такой судьбоносный феномен, как конституционализм. Надо все-таки подыскать ему более существенную и более конструктивную терминологию. Однако проблема заключается в многогранности такого явления, как конституционализм и в сложности отыскания для него места в научно-информационном пространстве, соответствующего его рангу и историческому значению в обеспечении эффективности обустройства государства и общества, достойного положения в них человека и гражданина.
15 История буржуазного конституционализма XIX в. М., 1986. С. 12.
148
В связи со сказанным согласимся с мнением В.Е. Чиркина, что «содержание понятия «современный конституционализм» богато и многосторонне». Проанализировав подходы в оценках конституционализма
О.Е. Кутафина, Т.М. Пряхиной, И.М. Степанова, В.С. Нерсесянца, В.Г. Графского, С.А. Авакьяна, В.Т. Кабышева, Ю.В. Пуздрача, К.В. Ара-новского, И.А. Кравца и других отечественный и зарубежных ученых, В.Е. Чиркин в своем определении конституционализма подвел определенный итог затянувшимся спорам и дискуссиям по вопросу его дефиниции. «Конституционализм XXI в., - пишет автор, - это общественнополитическое движение, научная теория, государственная доктрина и конституционная практика, соответствующие общечеловеческим ценностям, идеям свободного, открытого общества, демократического, социального, правового и светского государства»16. И все-таки, думается, что такой набор аспектов в объяснении содержания конституционализма не следует признавать исчерпывающим. В этом убеждает юридическое содержание современных конституций, а также одно из научных течений философско-правовой науки, связанное с учением о ноосфере, которые сегодня создают значительно более широкие масштабы для конструирования концепций конституционализма.
Так, рассуждая о соотношении конституционализма и конституции как главного юридического инструмента воплощения его идей, следует учитывать, что конкретная конституция выступает своего рода зеркалом конструкции конституционализма. И в этом состоит ее непреходящее значение. Но! Ее конкретно-историческое содержание далеко не всегда соответствует реалиям жизни, что в полной мере относится и к современной российской Конституции. Это несоответствие порождает противоречие конституции и, следовательно, конституционализма всем перечисленным аспектам в его дефинитивной конструкции - «конституционализм как общественно-политическое движение, научная теория, государственная доктрина и конституционная практика».
Противоречие, которое выливается в такое свойство юридической конституции, как фиктивность порождает ощущение постоянного отставания конституции от реальной действительности и наводит на мысли о ее бесполезности. Разрешению указанного противоречия поможет определе-
16 Конституция в XXI веке: сравнительно-правовое исследование: монография / отв. ред. В.Е. Чиркин. М., 2011. С. 73-85.
ние конституционализма с учетом понимания конституций фактической и юридической.
Поэтому конституционализм следует рассматривать еще и как механизм реализации и защиты тех ценностей, которым должны соответствовать и общественно-политическое движение, и научная теория, и государственная доктрина, и конституционная практика - все аспекты конституционализма, предлагаемые конституционно-правовой наукой. Конституционализм - это живой организм, демонстрирующий существование и уровни жизнеспособности государства и права, и это его состояние должно быть констатировано «здесь и сейчас». В таком понимании конституционализм опирается на все его вышеперечисленные аспекты, но в то же время представляет собой самостоятельный ракурс данного явления, а конституционные реформы особенностями своих периодов, направлений и этапов подтверждают его.
Список литературы
1. Бутько Л.В., Курдюк П.М., Южакова Т.Л. Конституционная реформа и российский конституционализм: моногр. - Краснодар. 1999. - С. 7-33.
2. Графский В.Г. Конституционализм как предмет изучения // Право. - 2009. - № 3. - С. 3.
3. История буржуазного конституционализма XIX в. - М., 1986. - С. 3, 12.
4. История буржуазного конституционализма XVП-XVШ вв. - М., 1983.
5. Конституция в XXI веке: сравнительно-правовое исследование: моногр. / отв. ред. В.Е. Чиркин. - М., 2011. - С. 21.
6. Медушевский А.Н. Право и справедливость в политических дебатах постсоветского периода // Сравнительное конституционное обозр. - 2012. - № 2 (87). - С. 25.
7. Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. - М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2005.
8. Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма IX-XX веков. -СПб., 2004.
9. Чиркин В.Е. Вызовы современности и развитие французской конституции // Право. - 2008. - № 1. - С. 100-101.
