CC BY
273
УДК 342.4
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД И РАЗВИТИЕ НАУКИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА
Выдрин И.В.,
д.ю.н., профессор, УИЭУиП, г. Екатеринбург E- mail: [email protected]
Аннотация
С конституционным правосудием напрямую связано развитие науки конституционного права, ее современное состояние и динамика. В этой связи сам Конституционный Суд, а следом за ним и юридическая наука столкнулись с проблемой исполнения его решений в контексте оценок иными судебными органами юридической силы определений Суда, истолковании ими нормативных положений, расходящемся с конституционно-правовым смыслом, выявленным конституционным правосудием. В статье анализируются различные точки зрения по данному вопросу ведущих ученых в области конституционного права, а также практика Конституционного Суда. В заключение высказывается авторская позиция о развитии науки конституционного права.
Ключевые слова: конституционное правосудие, Конституционный Суд РФ, конституционное право.
THE CONSTITUTIONAL COURT AND THE DEVELOPMENT OF CONSTITUTIONAL LAW SCIENCE
Vydrin I.V.,
doctor of law sciences, professor, UREP, (Yekaterinburg) E- mail: [email protected]
Abstract
Development of a constitutional law science, its current state and dynamics is directly connected with the constitutional justice. In this regard the Constitutional Court, and after it jurisprudence came across the difficulty of its decisions execution in the context of estimates by other judicial authorities of validity of Court definitions, the interpretation of standard provisions by it dispersing from the constitutional and legal sense revealed by the constitutional justice. In article various points of view of the leading scientists in the field of a constitutional law, and also the practician of the Constitutional Court on that matter are analyzed. In the conclusion the author's position on development of constitutional law science.
Keywords: constitutional justice, Constitutional Court of the Russian Federation, constitutional law.
Деятельность Конституционного Суда РФ серьезным образом сказывается на развитии современной науки конституционного права, распространении регулирующего влияния конституционных норм и институтов на самые разные общественные отношения и отрасли российского права. Конечно, лепту в это дело вносят также представители вузовской и академической научной общественности, принадлежащие к «отряду» конституционалистов. Делают это они разными способами: когда подхватывая и развивая суждения Конституционного Суда, когда на основе собственных размышлений, неизбежных при оценке законодательных актов, актов конституционного правосудия, существующей у нас конституционно-правовой политики и практики. То и другое взаимозависимо и, хочется думать, взаимополезно.
Но первенство в этом вопросе в силу своего функционального и профессионального назначения держит Конституционный Суд, для которого работа с текстом Основного закона, оценка, трактовка, толкование, интерпретация конституционных норм, взятых в отдельности или во взаимосвязи друг с другом и иными нормативными положениями, - предмет каждодневной заботы и деятельности. Такая «заточенность» на Конституцию, повседневная концентрация на ее нормах делают судей конституционного контроля высококлассными специалистами, априори обладающих высокой научной репутацией. Таков естественный ход мыслей любого человека, что называется, со стороны.
На этот счет, однако, очень ценно мнение человека, знающего конституционное правосудие изнутри. Одно из них принадлежит профессору Н.В. Витруку (в прошлом судье Конституционного Суда), который отдавал должное воздействию Суда «на все элементы конституционализма», но при этом не считал его решающим. В части теории конституционализма Н.В. Витрук предпочитал науку конституционного пра-
ва, а в части практики - органы публичной власти, реализующие конституционные положения. Что касается конституционной политики, то здесь тон задает глава государства или по согласованию с ним иные федеральные органы государственной власти. «Метафора, что Конституционный Суд - это суд над властями, не отражает сути, -замечал в этой связи Н.В. Витрук, - потому что он только исправляет ошибки органов публичной власти». Он был снисходителен к тем, кто без всякой меры превозносит Конституционный Суд и осуществляемое им правосудие, полагая, что здесь присутствует «явное преувеличение роли» или, как он говорил, «увлечение темой» [1, с. 557].
Примечательно, что, будучи действующим судьей (в отдельные годы заместителем председателя Суда и даже исполняющим обязанности его председателя), Николай Васильевич высказывался примерно в том же духе: «Нельзя думать, что идеи, реализованные в решениях Конституционного Суда, есть конечная истина. В теоретическом плане необходимо систематическое, всестороннее, в том числе и критическое, осмысление тех идей, которые находят воплощение в решениях Конституционного Суда Российской Федерации». Приоткрывая «завесу тайны», профессор Витрук пояснял, что «многие аспекты общетеоретических проблем разрешаются конституционными судьями, можно сказать, на ходу, самостоятельно» [2, с. 7]. Это, без сомнения, важное замечание для тех, кто готов безоговорочно признать любой вывод Конституционного Суда за объективную данность, принять правовые позиции конституционной юстиции, что называется, на веру, руководствуясь исключительно ее авторитетом.
С конституционным правосудием напрямую связано развитие науки конституционного права, ее современное состояние и динамика. И как бы не воспринималась деятельность Конституционного Суда (преувеличенно или сдержанно), он совершен-
но точно оказывает существенное влияние на юридическую науку, ее различные отраслевые образования. Наверное, иное было бы странным, хотя гарантировать одинаково-почтительное восприятие выводов конституционного правосудия всеми отраслями правовой науки не стоит [3, с. 6]. Впрочем, подобного рода проблемы уже давно вышли за рамки научного поля и сказались на вещах куда более серьезных. Например, на конкуренции высших судебных инстанций страны: «Отрицание остальными судами, в том числе высшими, - отмечает экс-судья Конституционного Суда Т.Г. Морщакова, -обязательности для них конституционного смысла закона, выявленного Конституционным Судом РФ, выглядит странно и нелогично» [4]. И это еще мягко сказано, учитывая обязательность решений Суда для всех органов государственной и муниципальной власти, иных юридических и физических лиц (ст. 6 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).
В этой связи сам Конституционный Суд, а следом за ним и юридическая наука столкнулись с проблемой исполнения его решений в контексте оценок иными судебными органами юридической силы определений Суда, истолковании ими нормативных положений, расходящемся с конституционно-правовым смыслом, выявленным конституционным правосудием. Такие случаи имели место в многолетней практике Конституционного Суда, но об одном из них, получившем громкую огласку и в какой-то мере скандальный оттенок, хотелось сказать особо.
В деле по жалобе главы Екатеринбурга [5, с. 1260] Конституционный Суд, сославшись на прежде сформулированную им правовую позицию, ограничился на этом основании вынесением определения. Словно предвидя сложности, Конституционный Суд в мотивировочной части комментируемого определения подчеркнул, что выявленный им конституционно-правовой
смысл исследуемых законоположений является общеобязательным. Более того, он исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике. Суд имел в виду, что спор между органами местного самоуправления Екатеринбурга и Правительством Свердловской области по поводу подлежащего передаче муниципального имущества от одного публичного собственника (муниципального образования) другому (субъекту РФ) на тот период уже рассматривался областным арбитражным судом. При этом его решение было не в пользу местного самоуправления, а выводы (правовая позиция) Конституционного Суда, напротив, отвечала интересам муниципалитета. Учитывая данные обстоятельства, Конституционный Суд установил, что правоприменительные решения (состоявшиеся к тому времени решения арбитража) подлежат пересмотру, само определение Суда окончательно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.
Казалось бы, Конституционный Суд все учел и предусмотрел, в максимальной возможной степени обосновал обязательность собственного акта, предопределил дальнейшие действия арбитражного суда, заключающиеся в пересмотре вынесенного решения с учетом правовой позиции, сформулированной ранее конституционным правосудием.
И что же? Арбитражный суд, предложив целую систему аргументов, остался непреклонным. Он не затрагивал материальной стороны спора (правовой позиции Конституционного Суда), арбитраж всего лишь (!) поставил под сомнение обязательность его определений. Они, во-первых, не содержат итогового решения по делу; во-вторых, не подписываются всеми судьями, участвующими в рассмотрении дела; в-третьих, не выносятся именем Российской Федерации. А потому, мол, определения не могут быть квалифицированы в качестве бесспорного и достаточного основания для вынесения
решения. Комментируя данную точку зрения, профессор Е.С. Шугрина называет ее в корне неверной, так как принцип обязательности актов Конституционного Суда распространяется на все его решения безотносительно того, в какой форме они выносятся [6, с. 280]. Лаконично по данному факту отреагировал и профессор В.А. Кряж-ков: «Вместо исполнения определений Конституционного Суда арбитражный суд Свердловской области стал обосновывать их необязательность» [7, с. 18].
Надо признать последовательность действий Конституционного Суда. Понимая абсурдность ситуации, опасное влияние такого «прецедента» на всю конструкцию обязательности актов конституционного правосудия, он, по меньшей мере, еще дважды обращался к данному делу [8]. В решении от 21 апреля 2009 г. «Об информации об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации» констатировалось, что арбитраж поступил «вопреки правовой позиции Конституционного Суда», «выявленный им конституционно-правовой смысл законоположений является обязательным», «правоприменительные решения, основанные на ином истолковании, разнящимся с конституционно-правовым смыслом, подлежат пересмотру». Наконец, в ход был пущен еще один довод: неисполнение решений Конституционного Суда судебными органами заставляет того «повторяться», негативно сказывается на «престиже судебной власти России», в особенности «в свете деятельности Европейского суда по правам человека» [9].
Ничего, правда, это не изменило. Арбитраж требований Конституционного Суда по пересмотру дела так и не выполнил, Екатеринбург, в свою очередь, спорную собственность не отстоял, хотя имел все основания это сделать, учитывая позицию конституционного правосудия о волеизъявлении на передачу муниципального имущества, согласованности действий муниципальных и региональных
властей в таких обстоятельствах. Уязвленным оказалось самолюбие Конституционного Суда, императивность актов которого была поставлена под сомнение. И, главное, кем? Такими же законниками, только из другого судебного ведомства.
Какие уроки могла бы усвоить наука конституционного права из этой истории? Во-первых, то, что Конституционный Суд не всесилен даже в пределах своей компетенции. Действуя в рамках закона, он не смог в рамках существующего на тот момент правового инструментария ни убедить, ни заставить подчиниться своей воле, в общем, не требуя от правоприменителя ничего сверх меры, кроме безусловного исполнения принятых решений. Это свидетельствует о дефиците законодательных ресурсов конституционного правосудия. Имевшие место инициативы, направленные на принятие отдельного закона об исполнении решений Конституционного Суда, установлении специальных мер ответственности за неисполнение его актов, реализации так и не получили [10, с. 608]. Во-вторых, поставленная под сомнение арбитражной инстанцией даже не самого высшего уровня обязательность определений Конституционного Суда так и не была преодолена. Более того, она перекинулась и на другие суды: «Верховный Суд ориентировал суды общей юрисдикции, - писал в этой связи Н.В. Вит-рук, - на исполнение лишь постановлений, но не определений Конституционного Суда» [11, с. 326]. Со временем было найдено другое решение проблемы. Конституционный Суд повысил статус актов по делам, предусматривающим распространение сформулированной ранее правовой позиции по упрощенной процедуре (без проведения судебного слушания), что нашло отражение в Федеральном конституционном законе от 3 ноября 2010 г. №2 7-ФКЗ [12]. Отныне они стали выноситься в виде постановлений Конституционного Суда, а не определений.
К проблематике исполнения решений федерального органа конституционного
контроля примыкает вопрос, связанный с правотворческим значением актов Конституционного Суда РФ, признанием их в качестве источников права. Данный вопрос дебатируется давно и с разной степенью успеха, но окончательной ясности он так и не приобрел. По мнению автора, отдельные судебные решения, содержащие фактически готовые нормативные конструкции, составившие основу для последующих законодательных новелл, пусть и косвенно, свидетельствуют об участии Конституционного Суда в правотворчестве. Профессор М.С. Саликов идет в рассуждениях на этот счет еще дальше, полагая, что судебное решение не просто акт применения права, а, по сути, само право. Признание закона неконституционным, по его мнению, «поднимает» решение Конституционного Суда до уровня закона. Акты толкования Конституции он вообще склонен причислять к конституционному законодательствованию [13, с. 63]. Примерно в таком же духе рассуждают конституционные судьи: решения Конституционного Суда, в результате которых нормативные акты признаются неконституционными и утрачивают силу, имеют такую же сферу действия во времени, в пространстве и по кругу лиц, что и решения нормот-ворческого органа [14, с. 155].
Очевидно, что существует большое искушение считать Конституционный Суд самостоятельным субъектом правотворчества, но де-юре, в соответствии с научными канонами, он, конечно, никакой не законодатель. Такого рода ухищрения разбиваются о неприступную крепость разделения властей -конституционный принцип, ограничивающий законотворческую сферу деятельностью парламента. Оттого, по всей видимости, и множатся причудливые характеристики Конституционного Суда то в роли «квазизаконодателя», то «псевдозаконодателя» и даже «негативного законодателя». Именно принцип разделения властей не позволяет науке конституционного права со всей очевидностью признать акты органов конституционного контроля источниками права.
Нет единодушия в данном вопросе и у конституционных судей. К примеру, М.В. Баглай относит к источникам права исключительно постановления Конституционного Суда [15, с. 27], Н.С. Бондарь полагает, что таковыми являются его постановления и определения [16, с. 33]. Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, много рассуждающий на данную тему, разводит фактическую и формально-юридическую стороны проблемы. Де-факто, говорит он, Конституционный Суд осуществляет правотворческую деятельность, но формально считать его нормотворческим органом никак нельзя. К тому же он скептически оценивает стремление некоторых своих коллег трактовать постановления в качестве источников права: «Очевидно, что добрую службу Конституционному Суду и конституционному правосудию это не сослужило» [17, с. 158].
Естественным образом, что в этом вопросе нет единства и в науке конституционного права, для которой «золотой серединой» стала точка зрения профессора Зорькина, объясняющая фактическую и юридическую природу актов Конституционного Суда.
Непосредственно с конституционными судьями связан современный научный тренд, называющийся конституционализа-цией, под которым понимается стремление к максимальному охвату конституционными нормами, смыслом и духом Конституции государственной и общественной жизни во всех ее разнообразных проявлениях. Одновременно конституционализация подразумевает распространение влияния конституционно-правового содержания на иные отрасли российского права. Этот процесс, например, материализовался в научном плане в заявленный, в первую очередь конституционными судьями, судебный конституционализм [18], нашел подтверждение в совершенно новых научных разработках в сфере конституционализации арбитражной практики [19]. Наверное, его возникновение отчасти можно объяснить теми
сложностями в отношениях Конституционного Суда и судами арбитражной юрисдикции, о которых говорилось выше.
Тренд этот активно культивируется не только конституционными судьями, но и некоторыми крупными российскими конституционалистами, например, профессором В.И. Круссом, который категоричен в том, что понятие «конституционное» есть синоним надлежащего, достоверного правового регулирования общественных отношений. А это обстоятельство, по его мнению, позволяет говорить об определенном объеме конституционного содержания в любых правоотношениях [20, с. 2]. В серии опубликованных в разное время статей профессор В.И. Крусс упрекал в дефиците конституционного правопонимания то цивилистов, то административистов [21]. В пятом номере журнала «Конституционное и муниципальное право» за 2014 г. он испытывал на конституционную прочность публичные услуги [22].
Признавая плодотворность данного научного направления (а то, что это новое научное направление, нет сомнений), рискнем все же предположить, что его вряд ли безоговорочно примут, хотя бы те же цивилисты. Нет, они, конечно, согласятся с тем, что Конституция РФ - Основной закон страны, но признать ведущей отрасль науки конституционного права будет, кажется, выше их сил.
Процесс конституционализации отчетливо сказывается на предмете отрасли конституционного права, его объеме и содержании. С современных позиций предмет отрасли уже не может замыкаться исключительно в рамках общественных отношений политико-правового характера. Взгляды сторонников узкой (политико-правовой) специфики предмета конституционного права, акцентированных на связи конституционно-правового регулирования политической системы общества, включающей государство и его органы, трактуются как несколько старомодные. Адепты широкого
подхода распространяют влияние конституционного права на сферы участия граждан и их союзов в социальной, экономической, духовной и иных областях жизнедеятельности. Тезис о всеобъемлющем характере предмета конституционного права его роли в обеспечении однородной организации всей системы российского права, завоевывает все больше сторонников. Венцом этого тренда является утверждение о публично-частном характере конституционного права, что переворачивает все наши прежние представления об этом отраслевом образовании [23, с. 24].
С функционированием конституционного правосудия связан еще один феномен, касающийся расслоения отрасли конституционного права на новые, с большей или меньшей степенью обособленные правовые образования, вроде конституционно-процессуального права или конституционно-судебного права [24, с. 14]. Относительно недавно конституционный судебный процесс стал частью специальности по подготовке кандидатов и докторов юридических наук, известной под шифром 12.00.02. Стараниями в том числе конституционных судей отрасль конституционного права дробится на иные сегменты, к которым относятся парламентское, муниципальное, избирательное право, что воспринимается некоторыми ведущими конституционалистами неоднозначно. Профессор С.А. Авакьян, например, характеризует попытки разделения отрасли конституционного права бесперспективными, и одновременно небезобидными, поскольку они угрожают отраслевому единству и способны низвести конституционное право до положения рамочной, а не ведущей правовой отрасли [25, с. 62].
Сказанным, конечно, не исчерпывается влияние Конституционного Суда на состояние современной науки российского конституционного права, оно, без сомнения, богаче и шире. Это воздействие имеет не только сугубо науковедческий, но и практический характер, о чем можно подробнее поговорить в перспективе.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Витрук Н.В. Право, демократия и личность в конституционном измерении: история, доктрина и практика // Избранные труды (1991-2012 гг.). М., 2012. С. 557.
2. Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.): Очерки теории и практики. М., 2001. С. 7.
3. Крусс В.И. О дефиците конституционного правопонимания и некоторых проблемах современной науки гражданского права в России // Проблемы права. 2011. № 3. С. 6-29.
4. Морщакова Т.Г. Судебные недостатки // Эж-Юрист. 2009. 20 октября.
5. Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. № 542-О «По запросу Законодательного Собрания Республики Карелия о проверке конституционности ряда положений части 11 статьи 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», а также жалобе главы города Екатеринбурга на нарушение теми же законоположениями конституционного права на местное самоуправление» // СЗ РФ. 2007. № 10. С. 1260.
6. Шугрина Е.С. Судебная защита местного самоуправления. М., 2010. С. 280.
7. Кряжков В.А. Конституционная культура в зеркале правосудия Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2008. № 3. С. 18.
8. Определение Конституционного Суда РФ от 1 ноября 2007 г. № 827-О-П «По ходатайству главы города Екатеринбурга об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. № 542-О по запросу Законодательного Собрания Республики Карелия о проверке конституционности ряда положений части 11 статьи 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», а также жалобе главы города Екатеринбурга на нарушение теми же законоположениями конституционного права на местное самоуправление» // Российская газета. 2008. 12 января.
9. http://www.ksrf.ru/ru/Info/
10. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации: проблемы реализации. М., 2002. С. 608.
11. Витрук Н.В. Право, демократия и личность в конституционном измерении: история, доктрина и практика // Избранные труды (1991-2012 гг.). С. 326.
12. Федеральный конституционный закон от 3 ноября 2010 г. № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Текст закона официально опубликован не был.
13. Саликов М.С. Судебные источники // Конституционное право России / Отв. ред. А Н. Кокотов и М.И. Кукушкин. М., 2003. С. 63.
14. Зорькин В.Д. Конституционно-правовое развитие России. М., 2013. С. 155.
15. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 2001. С. 27.
16. Муниципальное право Российской Федерации / Под ред. Н.С. Бондаря. М., 2002. С. 33-34.
17. Зорькин В.Д. Конституционно-правовое развитие России. С. 158.
18. Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011.
19. Кузьмин А.Г. Конституционализация судебной системы Российской Федерации и арбитражная судебная практика. Челябинск, 2015.
20. Крусс В.И. О проблеме заниженной самооценки, объекте и предмете науки конституционного права // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 15. С. 2-4.
21. Крусс В.И. О дефиците конституционного правопонимания и неконституционности нормативных конструкций российского таможенного законодательства // Конституционное и муниципальное право. 2010. №10; Он же. О дефиците конституционного пра-вопонимания и некоторых проблемах современной науки гражданского права в России / / Проблемы права. 2011. № 3.
22. Крусс В.И. Публичные услуги в контексте российской конституционализации // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 5.
23. Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. С. 24.
24. Саликов М.С. Конституционное судебное процессуальное право - подотрасль конституционного права // Конституционная юстиция в Российской Федерации / Под ред. И М. Степанова, Т.Я. Хабриевой. М., 1999. С. 14.
25. Авакьян С.А. Конституционное право России. М., 2011. С. 62.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
ВЫДРИН Игорь Вячеславович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой муниципального права, Уральский институт экономики, управления и права, г. Екатеринбург
E- mail: [email protected]
