CC BY
60УДК 343.3
КОНСТИТУЦИОННЫЕ И УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КРИМИНАЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫХ СЕТЕЙ, ВКЛЮЧАЯ СЕТЬ ИНТЕРНЕТ: ТЕОРИЯ, ТЕХНИКА, ПРАКТИКА
О.А. Петрянина, С.Т. Сулейманов
В статье рассматриваются проблемы дифференциации уголовной ответственности за преступления, совершаемые с использованием телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет. Раскрыто содержание уголовной ответственности, критерии ее дифференциации. Продемонстрирована законодательная неопределенность в области противодействия киберпреступности. Акцент сделан на демонстрации различных по смыслу и содержанию юридико-технических формулировок, отраженных в действующем уголовном законодательстве, характеризующих способ совершения преступления с использованием сетей телекоммуникаций. Проанализированы достижения доктрины в исследуемой области. Предложены уголовно-правовые механизмы, корректирующие дальнейшее направление уголовной политики в борьбе с деяниями, совершаемыми с использованием сетей телекоммуникации. Аргументировано основное направление противодействия - унификация уголовного законодательства в борьбе с преступлениями, совершаемыми в виртуальном пространстве. Решение представленной в статье проблемы видится в самостоятельной криминализации уголовной ответственности за использование телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, при совершении общественно опасных деяний.
Ключевые слова: уголовная ответственность; телекоммуникационная сеть; Интернет; противодействие киберпреступности; унификация уголовного законодательства; уголовная политика.
O.A. Petryanina, S.T. Suleymanov. THE QUESTIONS OF DIFFERENTIATION OF RESPONSIBILITY FOR THE CRIMINAL USE OF TELECOMMUNICATION NETWORKS, INCLUDING NETWORK INTERNET: THEORY, TECHNIQUE, PRACTICE
The article deals with the problems of differentiation of criminal responsibility for crimes committed using telecommunications networks, including the Internet. The content of criminal responsibility, the criteria for its differentiation are disclosed. The legislative uncertainty in the field of countering cybercrime is demonstrated. The emphasis is placed on the demonstration of the legal-technical formulations, different in meaning and content, as reflected in the current criminal legislation, describing the method of committing a crime using telecommunications networks. The achievements of the doctrine in the study area are analyzed. Criminal-legal mechanisms, correcting further directions of criminal policy in the fight against acts committed using telecommunications networks are proposed. The main direction of countering is unanimously argued - the unification of criminal legislation in the fight against crimes committed in the virtual space. The solution to the problem presented in the article is seen in the independent criminalization of criminal liability for the use of telecommunication networks, including the Internet, when committing socially dangerous acts.
Keywords: criminal liability; telecommunication network; Internet; counteraction to cybercrime; unification of criminal law; criminal policy.
Причиной выбора для исследования темы дифференциации ответственности за криминальное использование телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, выступили следующие обстоятельства. Во-первых, и, с нашей точки зрения, это доминирующий аргумент, в настоящее время не сформирован четкий курс уголовной политики в области противодействия киберпреступности. Анализ Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) свидетельствует об отсутствии как единообразия в юридико-техническом конструировании уго-
ловно-правовых запретов в рассматриваемой области, так и исключительно точечной криминализации деяний, совершаемых посредством сетей телекоммуникации.
В настоящее время в уголовном законодательстве установлено семнадцать фактов преступного использования киберсетей в восьми отличных друг от друга интерпретациях. Полагаем, что такой прием обречен на провал по причине совершения и иных деяний с использованием рассматриваемого средства без учета его в рамках дифференциации ответственности. Раз-
личное технико-юридическое конструирование данного признака также снижает уровень противодействия криминальному использованию телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет.
Во-вторых, признавая сетевое пространство в качестве одного из ключевых средств реализации права, провозглашенного Конституцией Российской Федерации, встает вопрос о переоценке характера и степени общественной опасности самого факта его преступного использования [1]. В-третьих, колоссальная, сверхмасштабная цифровизация общества создает благоприятные условия для совершения преступлений. В 2018 г количество пользователей российским сегментом сети Интернет превысило 90 млн человек [4]. В-четвертых, телекоммуникационные сети приобрели статус системообразующего фактора в развитии национальной теневой экономики [6].
В-пятых, сегодня ведется активная работа по созданию в России закрытого сегмента Интернета. Так, в Государственной думе РФ в первом чтении уже принят документ, наделяющий государство легитимным правом отключать доступ граждан к всемирной телекоммуникационной сети [8]. Такой прием будет реализован в случае реальной угрозы, исходящей от мировых кибер-сетей. Данное решение является симметричным шагом на агрессию со стороны недружественных государств. Изоляция российского сегмента Интернета - это направление обеспечения национальной безопасности.
Вышеотмеченные аргументы, конечно же, не являются исчерпывающими, однако не только актуализируют рассматриваемое научное направление, но и ставят вопрос о необходимости разработки института дифференциации уголовной ответственности за деяния, совершаемые с использованием средств телекоммуникации, создающих преграду не только для дальнейшей криминализации виртуального пространства, но и снижения уровня его противоправной привлекательности.
Вопрос дифференциации уголовной ответственности является сложным. Обусловлено это не только задачами уголовного законодательства, но и формами ее реализации, выступающими методами уголовно-правовой политики. Считаем, что современная излишне активная трансформация уголовной политики, выражающаяся в точечном реагировании на возникающие новые, ранее не известные угрозы, повлекла за собой ее поляризацию. По мнению некоторых ученых, это свидетельствует о неустойчивости уголовно-правового регулирования и, как следствие, снижении уровня диффе-
ренциации ответственности [10]. Полагаем, что разрешение данной проблемы может лежать в плоскости разработки методологических основ, включающих в себя цели, задачи и принципы дифференциации уголовной ответственности.
Вопросы дифференциации уголовной ответственности активно обсуждаются и в рамках разъяснений, даваемых Пленумом Верховного Суда РФ. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений», отмечено, что ее реализация с точки зрения учета личности виновного, а также деяния, им совершенного, происходит путем правильного выбора исправительного учреждения [2]. Еще одно разъяснение, данное высшей судебной инстанцией, во главу угла ставит фундаментальные признаки преступления, его характер и степень общественной опасности [3]. Разделяя точку зрения Пленума Верховного Суда РФ, считаем, что именно характер общественной опасности в случае совершения преступления с использованием телекоммуникационных сетей и выступает в качестве методологической основы дифференциации уголовной ответственности.
Однако возникает вопрос, как выделенный критерий может способствовать разрешению выше отмеченных проблем в области реализации приоритетных направлений уголовной политики. Отвечая на него, мы разделяем точку зрения В.И. Гладких, по мнению которого рассматриваемая форма дифференциации вытекает из принципа справедливости, закрепленного в ст. 6 Уголовного кодекса РФ [5]. Хотя этот принцип и носит очень глубокий оценочный характер, но, тем не менее, указывая на главные критерии его содержания, относит к таковым характер и степень общественной опасности деяния, значение и учет которых носит двоякий характер. В первую очередь именно они положены в основу конструирования как самой системы уголовного законодательства, так и отдельных уголовно-правовых запретов. Повторно от них отталкивается и правоприменитель в лице суда, выбирая к конкретному лицу индивидуальные виды и размеры наказания, отраженные в санкции нормы.
Современное научное сообщество озадачено проблемой повышения качества уголовно-правового противодействия телекоммуникационной преступности. В доктрине предлагается несколько вариантов решения.
Представители первого научного направления обосновывают внесение противоправного использования телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, в разряд отягчающих признаков, отраженных в ст. 63 УК РФ [11]. От-
части признавая такой юридико-технический прием приемлемым, считаем, что в рамках исследуемой проблемы он будет являться малоэффективным. Обусловлено это тем, что его реализация возможна путем использования данного отягчающего признака в уже имеющихся статьях Уголовного кодекса РФ, т.е. таким образом продолжится уже взятый курс на точечное использование способа совершения преступления - включение сетей телекоммуникации в отдельные уголовно-правовые нормы в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность.
Проблемность рассматриваемого подхода видится еще и в том, что при отнесении кри-минообразующего признака к отягчающему не снимается вопрос о том, каким по степени общественной опасности будет совершаемое с его использованием деяние - квалифицированным или особо квалифицированным. А сегодня именно такая ситуация и наблюдается в системе уголовного законодательства. Так, в ст. 2801 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации» рассматриваемый аналогичный признак закреплен в ч. 2, деяние отнесено к квалифицированному составу. В рамках же ст. 1101 УК РФ «Склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства» сформирован особо квалифицированный состав.
Способ, который обладает единым уровнем общественной опасности, с нашей точки зрения, не может таким образом дифференцировать уголовную ответственность, так как искажается его содержательная часть. Коллизионным видится и тот факт, что в ряде уголовно-правовых норм использование телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, вообще закрепляется в качестве конструктивного, т.е. криминообразую-щего признака преступления, например в ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Это вообще исключает возможность применения приема, предложенного А.А. Шутовой.
Представители другого подхода выступают с инициативой криминализации самого факта преступного использования сетей телекоммуникации [7]. Унификация уголовного законодательства позволяет повысить уровень его превентивного воздействия [9]. Рационализация данного процесса в изучаемой области снимет вопросы внутриотраслевой конкуренции, а также позволит определить единый уровень, т.е. характер и степень общественной опасности использования сетей телекоммуникации в криминальной деятельности.
Хотя Н.В. Летелкин, предлагая включить
данную норму (ст. 2742 УК РФ «Использование информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет) при совершении преступления») в гл. 28 «Преступления в сфере компьютерной информации», поднимает дискуссию о правильном определении того спектра общественных отношений, которые страдают при нарушении данного уголовно-правового запрета. Ведь криминализации подвержен сам факт использования таких сетей в преступных целях. Компьютерная же информация выступает лишь в качестве способствующего элемента этого деяния. В связи с этим, разделяя в целом позицию о необходимости установления самостоятельной ответственности за противоправное использование телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, необходимо определиться со спектром общественных отношений, которые непосредственно, а не опосредованно страдают в рассматриваемом случае.
Подводя итог проведенного исследования, хотелось бы подчеркнуть следующее.
Во-первых, дифференциация уголовной ответственности - это знаковый институт уголовного права. Его реализация носит комплексный внутриотраслевой и межотраслевой характер, в основу которого положены характер и степень общественной опасности преступления.
Во-вторых, точечное уголовно-правовое реагирование на угрозы, исходящие от преступлений, совершаемых с использованием телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, свидетельствует о необходимости изменения курса уголовной политики в данной области.
В-третьих, эффективность противодействия киберпреступлениям напрямую зависит от применения унифицированных уголовно-правовых механизмов.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31, ст. 4398.
2. О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2014 № 9 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 7.
3. О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2016. № 2. С. 17-29.
4. Главные итоги XXII Российского интернет-форума (РИФ и КИБ 2018). URL: https://2018. rif.ru (дата обращения: 02.03.2019).
5. Гладких В.И. О соответствии наказаний сте-
пени общественной опасности преступлений // Безопасность бизнеса. 2017. № 2. С. 43-47.
6. Латухина К. Арифметика будущего. Владимир Путин сравнил цифровую экономику с электрификацией // Рос. газ. Федеральный вып. 2017. 5 июня.
7. Летелкин Н.В. Уголовно-правовое противодействие преступлениям, совершаемым с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет): дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2018.
8. Отключение Интернета в России. URL: http://ftimes.ru (дата обращения: 02.03.2019).
9. Петрянин А.В. Концептуальные основы противодействия преступлениям экстремистской направленности: теоретико-прикладное исследование: дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2015.
10. Рогова Е.В. Дифференциация уголовной ответственности // Российский следователь. 2014. № 21. С. 30-32.
11. Шутова А.А. Современные тенденции использования информационно-телекоммуникационной сети в процессе совершения преступления // Пробелы в российском законодательстве.
2015. № 4. С. 205-208.
References
1. Konstitutsiya Rossijskoj Federatsii: prinyata vsenarodny'm golosovaniem 12.12.1993 // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2014. № 31, st. 4398.
2. O praktike naznacheniya i izmeneniya sudami vidov ispravitelnykh uchrezhdenij: postanov-lenie Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 29.05.2014 № 9 // Byulleten Verkhovnogo Suda RF. 2014. № 7.
3. O praktike naznacheniya sudami Rossijskoj Federatsii ugolovnogo nakazaniya: postanovlenie Ple-numa Verkhovnogo Suda RF ot 22.12.2015 № 58 // Byulleten' Verkhovnogo Suda Rossijskoj Federatsii.
2016. № 2. S. 17-29.
4. Glavny'e itogi XXII Rossijskogo internet-fo-ruma (RIF i KIB 2018). URL: https://2018.rif.ru (data obrashcheniya: 02.03.2019).
5. Gladkix V.I. O sootvetstvii nakazanij stepeni obshchestvennoj opasnosti prestuplenij [On the conformity of punishment to the degree of public danger of the crime] // Bezopasnost' biznesa. 2017. № 2. S.43-47.
6. Latukhina K. Arifmetika budushchego. Vladimir Putin sravnil tsifrovuyu e'konomiku s e'lektrifikatsiej [Arithmetic of the future. Vladimir Putin compared the digital economy with electrification] // Ros. gaz. Federal'ny'j vy'p. 2017. 5 iyunya.
7. Letelkin N.V. Ugolovno-pravovoe pro-tivodejstvie prestupleniyam, sovershaemy'm s is-pol'zovaniem informatsionno-telekommunikatsion-ny'kh setej (vklyuchaya set' Internet) [Criminal-legal counteraction to crimes committed with the use of information and telecommunication networks (including the Internet)]: dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod: Nizhegorodskaya akademiya MVD Rossii, 2018.
8. Otklyuchenie Interneta v Rossii. URL: http:// ftimes.ru (data obrashcheniya: 02.03.2019).
9. Petryanin A.V. Konceptualnye osnovy' protivodejstviya prestupleniyam e'kstremistskoj napravlennosti: teoretiko-prikladnoe issledovanie [Conceptual bases of counteraction to crimes of extremist orientation: theoretical and applied research]: dis. ... d-ra yurid. nauk. N. Novgorod: Nizhegorodskaya akademiya MVD Rossii, 2015.
10. Rogova E.V Differentsiatsiya ugolovnoj ot-vetstvennosti [Differentiation of criminal liability] // Rossijskij sledovatel'. 2014. № 21. S. 30-32.
11. Shutova A.A. Sovremenny'e tendentsii is-pol' zovaniya informatsionno-telekommunikatsionnoj seti v protsesse soversheniya prestupleniya [Current trends in the use of information and telecommunications networks in the process of committing a crime] // Probely' v rossijskom zakonodatel'stve. 2015. № 4. S. 205-208.
ПЕТРЯНИНА Ольга Александровна - кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и международного права. Нижегородская академия МВД России. Россия. Нижний Новгород. E-mail: petryanina-oa@mail. ru.
СУЛЕЙМАНОВ Сулейман Тимурович - слушатель факультета подготовки оперативного состава подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции. Нижегородская академия МВД России. Россия. Нижний Новгород. E-mail: [email protected].
PETRYANINA, Olga Alexandrovna - Candidate of Science (Law), Associate Professor of the Department of Constitutional and International Law. Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
SULEYMANOV, Suleiman Timurovich - Student of the Faculty of Training the Operational Staff of Economic Security and Anti-corruption Units. Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
