CC BY
661
Конституционное правосудие и развитие конституционной юриспруденции в России
БОНДАРЬ Николай Семенович,
судья Конституционного Суда РФ,
доктор юридических наук, профессор
Конституционный Суд РФ по праву стал символом утверждения в нашей стране демократических институтов нового конституционного строя в соответствии с основополагающими ценностями современного конституционализма. В порядке подведения некоторых итогов к 20-летнему юбилею это предполагает не только оценку отдельных сторон организации и деятельности Конституционного Суда РФ, но и возможность более широко взглянуть на место данного органа в системе российского конституционализма, на его роль в развитии отечественной конституционной юриспруденции.
Нормативным ядром конституционной юриспруденции с полным основанием может называться конституционное право, а ее доктри-нальной основой — одноименная юридическая наука. При этом одной из фундаментальных идей конституционной юриспруденции является идея нормоконтроля, обеспечение строгой иерархии национальных правовых систем на основе норм, принципов, ценностей, отраженных в конституциях, с использованием механизмов конституционного правосудия. Сама природа конституционного правосудия такова, что оно стало важным фактором развития всей системы современной конституционной юриспруденции. «Через конституционный контроль конституция, как правовой акт, превращается... в юриспруденциальную или «живую» конституцию»1.
1 См.: Генеральный доклад XIV Конгресса Конференции европейских конституционных судов (Вильнюс, 3—6 июня 2008 г.) //
Конституционное правосудие как единство государственно-властных и доктринально-исследовательских начал. Анализ места Конституционного Суда РФ в системе конституционной юриспруденции свидетельствует о его сложной, комплексной природе, что требует учета и применения различных, порой весьма разноплановых координат измерения данного института, его влияния на развитие права, конституционного в том числе.
С одной стороны, нет сомнений в том, что КС РФ, находясь в системе государственно-властных отношений, является прежде всего правоприменительным, юрисдик-ционным органом судебной власти, который, как и суды общей и арбитражной юрисдикций, разрешает споры (конституционные), снимает социальные противоречия и конфликты. Соответствующий статус получил прямое отражение в Конституции РФ, которая определяет конституционное судопроизводство в качестве самостоятельной формы осуществления судебной власти наряду с гражданским, административным и уголовным судопроизводством (ч. 2 ст. 118). Одновременно КС РФ как особый орган государственной власти, осуществляющий функцию конституционно-судебного контроля, активно вторгается в нормативную правовую сферу, влияет на нее своим специфическим государственно-властным инструментарием, чему способствует особая природа его решений.
С другой стороны, КС РФ может рассматриваться как весьма специ-
Конституционное правосудие. Вестник Конференции органов конституционного контроля стран молодой демократии. Ереван, 2008. Вып. 2—3. С. 111.
фическая (опять же организованная на государственно-властных началах) научно-исследовательская лаборатория, которая тесно соотносится с научным сообществом через доктринальные идеи по актуальным проблемам современной конституционной юриспруденции. Достаточно отметить, что абсолютное большинство судей действующего состава КС РФ (15 из 19) имеют докторскую степень по юридическим наукам. Характеристики, сопоставимые с научно-исследовательской организацией, присущи и аппарату КС РФ, в особенности его профильным (отраслевым) подразделениям.
Основные признаки конституционно-правового статуса КС РФ позволяют, таким образом, говорить о нем как о весьма специфическом судебно-контрольном органе, деятельность которого связана с экспертно-аналитической оценкой как проверяемых норм права, так и состояния и динамики развития государственно-правовой системы в целом. Этим определяются особенности взаимосвязей между конституционным правосудием и современной юриспруденцией в единстве ее нормативных, научно-теоретических и практических компонентов.
Конституционное правосудие находится в прямой и обратной связи с конституционной юриспруденцией. Так, юридическая наука, включая науку конституционного права, как и государственно-правовая практика, являются питательной средой для КС РФ, а осуществление конституционного правосудия, как деятельности, содержащей высокий удельный вес доктриналь-ных начал, невозможно без активного использования достижений конституционно-правовой мысли. Одновременно КС РФ — не только потребитель, но и генератор научных идей, он самым непосредственным образом участвует в их формировании, выступает действенным фактором развития российской конституционно-правовой науки, а
практика конституционного правосудия представляет собой онтологический компонент конституционной юриспруденции. Этим во многом как раз и предопределяются как место КС РФ в системе конституционной юриспруденции, так и особая, нормативно-доктринальная природа его решений и, соответственно, возможности влияния на развитие всей системы современной юриспруденции. Речь идет не только о том, что КС РФ воздействует на юридическую науку посредством своих решений как носителей конституционно-правовой и иной информации по различным вопросам государственно-правового развития, но он еще и ставит перед конституционной юриспруденцией существенные практически значимые теоретические задачи, а посредством своей практики обогащает и развивает ее содержание.
Для понимания же конкретных форм и направлений влияния конституционного правосудия на развитие конституционной юриспруденции принципиальное значение приобретает обеспечение взаимодействия и как минимум взаимопонимания между теорией и практикой конституционализма. В частности, необходима выработка общего для них универсального конституционно-правового языка общения между учеными и практиками конституционной юриспруденции. Для этого конституционная практика должна строиться на основе и в соответствии с доктринальными концепциями современного конституционализма, а теория — не отрываться от реального конституционализма, оживлять, социологизировать его практическим опытом. Особое значение имеет в этом плане совершенствование понятийно-категориального аппарата конституционной юриспруденции, который в одинаковой мере отвечал бы потребностям как теории, так и практики. Только на этой основе возможно совместное решение проблем дальнейшего развития
российской конституционной юриспруденции.
Российская конституционная юриспруденция формировалась отнюдь не на чисто академической основе; вряд ли стоит замалчивать, что национально-специфические истоки конституционной юриспруденции имеют у нас во многом государственно-бюрократическое происхождение. М. М. Сперанский, Б. Н. Чичерин, С. А. Муромцев, Ф. А. Головин, Н. А. Хомяков и др. были весьма заметными деятелями российского конституционализма не только в научной, но и в практической деятельности.
Современная конституционная юриспруденция также имеет не только университетскую прописку. Попытки же «отлучения» от конституционно-правового сообщества довольно большого отряда практиков-ученых в области конституционного права вряд ли обоснованны. Но при этом важна оговорка: речь идет об ученых, а не просто о носителях научных степеней и званий; не секрет, что сегодня это несовпадающие понятия, что, впрочем, относится не только к государственно-чиновничьей сфере: укоренившееся с некоторых пор явление заказных диссертаций (а наряду с ними, естественно, и монографий) имеет, к сожалению, вневедомственное значение, оно поразило и систему высшего образования.
Так что единственная возможность для творцов современной конституционной юриспруденции избежать участи созидателей Вавилонской башни — вести диалог на одном, конституционно-правовом языке, независимо от своей узкокорпоративной принадлежности к теоретикам или практикам отечественной юриспруденции.
Сама же по себе роль конституционного правосудия в системе конституционной юриспруденции не связана, как считают некоторые авторы, лишь с «юрисдикционной деятельностью Конституционного Суда», которая, «как правило, носит точечный
характер»2. При таком подходе проблему можно было бы свести к анализу конкретных решений КС РФ в их соотношении с отдельными вопросами науки конституционного права. В действительности акты КС РФ заслуживают более широкой оценки: как и Конституция РФ, они должны восприниматься в единстве буквы (текста) и духа, т. е. глубинного нормативного и доктриналь-ного содержания.
Нормативные и доктринальные начала в решениях Конституционного Суда РФ. Вопрос о юридической природе решений КС РФ не является специфически-национальным для российского конституционного права. Очевидно, что универсализация института конституционного правосудия (и не только в европейских странах континентального права) при всем многообразии соответствующей практики свидетельствует о неких общих закономерностях, касающихся основополагающих правовых характеристик принимаемых этими органами актов. Поэтому именно в контексте общемировой конституционной практики должна восприниматься проблема нормативных и доктринальных начал в решениях органов конституционного правосудия, их влияния на конституционное развитие общества и государства.
Специфика решений КС РФ такова, что они имеют предметом, сферой и одновременно инструментом своего влияния прежде всего нормативные величины наиболее высокого, абстрактного уровня — общие принципы права, конституционные ценности и принципы, реализующиеся во всех отраслях системы права. С помощью конституционно-контрольной деятельности происходит своего рода приращение и актуализация нормативного содержания соответствующих принципов,
2 См.: Витрук Н. В. Развитие науки кон-
ституционного права // Российское правосудие. 2010. № 6 (50). С. 7.
а также установление их сбалансированного взаимодействия. Это особенно важно, если иметь в виду, что КС РФ нередко сталкивается с ситуациями, когда не только возникают противоречия между доктриналь-ными представлениями о различных конституционных принципах, но и сами конституционные принципы в их нормативном содержании могут быть внутренне противоречивы3. Достаточно отметить такие нередко вступающие друг с другом в конфликт конституционные принципы, как, например, принципы: правового и социального государства; свободы и ответственности; единства государственной власти и федерализма и т. д. В результате такого рода деятельности КС РФ формируется особый вид нормативных начал: конституционно-судебные нормо-установления, которые существенно отличаются от обычных юридических норм.
Их главная специфика заключается в том, что, являясь конституционным источником права, они сочетают нормативность с доктриналь-ными началами. Нормативность и доктринальность — не две самостоятельные характеристики решений КС РФ; их наличие в единстве дает некое новое, интегральное качество данного вида актов как особых источников права и юридической науки.
Это означает, что, во-первых, нормативные начала решений КС РФ, обладая высокой степенью информационно-правовой насыщенности и обобщенности, способностью отражать посредством конституционно-интерпретационных характеристик высшие конституционные ценности на основе выявленного в решении Суда баланса государственных (публичных) и частных интересов, воплощая сплав концептуальных научно-теоретических
3 См.: Гаджиев Г. Принципы права и право из принципов // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 2. С. 26.
подходов с реальной практикой современного конституционализма и международно-правовой регламентацией, во многом приобретают признаки конституционной доктрины. Во-вторых, заложенные в решениях КС РФ аксиологические оценки, идеи и принципы, сформулированные на основе Конституции РФ и опосредующие отношение органа конституционного контроля к юридическому оформлению соответствующих отношений, придают доктринальным началам решений КС РФ качества их общеобязательности, нормативности. При всей дискуссионности данной проблемы нельзя не учитывать практику КС РФ, которая, опираясь на проведенные научные исследования, напрямую признает нормативно-доктринальный характер своих ре-шений4.
Этим предопределяется двойственное значение данных актов в системе источников права. Решения КС РФ являются источником конституционного права, и в этом качестве они всегда содержат нормативную энергию (негативную либо позитивную), ориентированную на сферу конституционного регулирования. В этом смысле решения КС РФ обладают конституционной природой в силу собственных характеристик, причем независимо от предмета конституционного контроля, и в данном качестве они всегда являются, находясь в единстве с Конституцией РФ, конституционными источниками права. Одновременно в этом проявляется важная закономерность развития современной конституционной юриспруденции, связанная с расширением конституционно-правового разнообразия, усилением элементов политизации и социализации в
4 См.: Постановление КС РФ от 18 июля
2008 г. № 10-П; постановление КС РФ от 22 июня 2009 г. № 10-П; определение КС РФ от 6 марта 2008 г. № 214-О-П; определение КС РФ от 1 апреля 2008 г. № 194-О-П.
конституционном праве5 и в системе конституционной юриспруденции в целом.
В то же время с учетом предмета нормоконтроля по конкретным делам решения КС РФ выступают источниками и других отраслей права, обеспечивая «сцепку» конституционно-правовых норм и норм отраслевого законодательства, создают нормативное единство, основанное на выявленной в процессе рассмотрения дела объективной взаимосвязи, проникновении конституционных принципов и ценностей в отраслевые правоотношения. Это способствует, в свою очередь, конституциализа-ции не только отраслевого законодательства, но и соответствующих сфер социальной действительности, их включению в общую систему конституционной юриспруденции.
Речь идет о том, что с помощью решений КС РФ происходит как бы ретрансляция, передача конституционных начал (их принципов и ценностей) от Конституции к отдельным отраслям законодательства, а также их последующая реализация в правоприменительной деятельности государства, его органов и должностных лиц, в осуществлении и защите прав и свобод человека и гражданина. Это, правда, лишь внешняя, энтровертная форма влияния конституционного правосудия на нормативно-правовые и правоприменительные компоненты правопорядка. Другие более сложные элементы данного механизма связаны не только с ретрансляцией, но и генерированием, воспроизводством конституционно-правовой энергии в единстве ее нормативных и доктри-нальных характеристик,что соотносится с самой природой конституционного правосудия и предопределяет
5 См.: Тихомиров Ю. А. Конституция — основа правовой системы // Конституция и законодательство: по матер. между-нар. науч.-практ. конф. Москва, 29 октября 2003 г. / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2003. С. 35.
возможности его воздействия на конституционную юриспруденцию.
О способах и направлениях влияния конституционного правосудия на развитие конституционной юриспруденции. Данный вопрос является комплексным. Он затрагивает практически все отрасли права, поскольку Конституционный Суд РФ наработал нормативно-доктринальный материал, относящийся к различным отраслям и институтам публичного и частного пра-ва6. Не претендуя на исчерпывающее освещение весьма амбициозно сформулированной проблемы, лишь обозначим отдельные направления и тенденции развития конституционного права.
В методическом плане возможны различные подходы к анализу влияния на соответствующие процессы конституционно-судебной практики. На поверхности лежит институционный подход, позволяющий показать влияние конкретных решений КС РФ на институты конституционного строя, защиты прав человека, федерализма и местного самоуправления, организации и функционирования отдельных ветвей государственной власти и т. д. Возможен, однако, и иной подход, характеризующий принципиальные изменения во всей системе конституционного права, что в большей степени отвечает проблематике, связанной с уяснением роли конституционного правосудия в развитии различных компонентов конституционной юриспруденции.
В этом плане заслуживают внимания самостоятельные научные исследования, например, таких тенденций, как расширение сферы
6 Отметим позитивную тенденцию, связанную с появлением серьезных исследований, в том числе монографического уровня, о роли КС РФ и его решений в развитии не только конституционного права, но и гражданского процесса, налогового права, науки уголовного права и уголовного процесса и т. д.
конституционно-правового влияния и самого предмета конституционного права под воздействием конституционного контроля, «расчищающего» новые сферы конституционного влияния (здесь особый интерес представляет включение с помощью КС РФ в конституционно-правовую орбиту экономических и социальных отношений7, сферы духовной жизни, и, как продолжение, все более активная конституционализация при помощи средств конституционного правосудия институтов гражданского общества, которые в Конституции РФ не получили системного закрепления); анализ роли конституционного правосудия как творца новых, в том числе нетрадиционных, источников права (включая конституционно-судебное обоснование в качестве категории действующего права таких конституционных ценностей, как правовая определенность, юридическая безопасность, соразмерность и пропорциональность, и т. д.); развитие, углубление философско-мировоззренческого плюрализма современного конституционного права, уяснение роли КС РФ в обеспечении баланса естественно-правового и позитивистского подходов в современном конституционном регулировании8.
С учетом конкретно-исторических условий нашей страны, связанных с тоталитарным прошлым и выте-
7 В течение последнего десятилетия в деятельности КС РФ дела экономической и социальной тематики устойчиво превышают 60% (в отдельные годы этот показатель был еще выше). Конкуренция, банкротство, акционирование, приватизация, не говоря уже об отношениях собственности, — все это и многое другое приобретает в правовом государстве с рыночной экономикой, как это подтверждается многочисленными решениями КС РФ, ярко выраженное конституционное содержание.
8 Подробнее об этом см.: Бондарь Н. С. Су-
дебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 172—179, 233—258.
кающими из этого особенностями правовой системы, пожалуй, есть все основания считать, что именно КС РФ принадлежит решающая роль в конституционализации государственного права и превращении данной отрасли в конституционное право России. Это и есть важнейший внутренний, интровертный аспект влияния конституционного правосудия на конституционную юриспруденцию. Обретение отраслью нового названия не просто смена вывески; это длительный политико-правовой процесс ее переориентации на универсальные демократические ценности современного конституционализма (прав человека, разделения властей, правовой социальной государственности, плюралистической политической демократии, рыночной экономики и т. п.).
Эти тенденции имеют значение и для других компонентов конституционной юриспруденции. В частности, в рамках ее образовательного компонента их продолжением должна стать конституционализация учебного процесса в юридических вузах и на этой основе формирование ориентированной на отечественные традиции конституционной модели юриста. Именно на базе конституционализации юридического образования возможно окончательно уйти от господствовавшей десятилетиями в нашей стране правоохранительно-криминальной модели юриста как потенциального работника прежде всего правоохранительных органов, разрешить противоречие между универсализацией и специализацией юридического образования, широтой и глубиной профессиональных качеств современного юриста (что особенно актуально в сегодняшних условиях не во всем оправданного реформирования системы высшего юридического образования). Наряду с другими мерами это предполагает более активное и широкое применение так называемого кейсового (case — дело, судебное дело) метода обучения, который ориентирует на освоение учебного мате-
риала на базе конкретных дел (казусов) и прежде всего решений органов конституционной юстиции. В зарубежной практике этот подход получил широкое признание. Оно и понятно: современное право и, в частности, правоприменительная практика слишком динамичны, чтобы их можно было понять и осмыслить, ориентируясь только на отраслевой материал, в том числе нормативный, без учета лежащих в его основе конституционных ценностей и принципов права.
Важным является также исследование нормоконтрольного инструментария, с помощью которого КС РФ оказывает активное влияние на нормативно-правовую сферу современной конституционной юриспруденции.
Это, во-первых, конституционно -интерпретационное обоснование нормативного содержания категорий и институтов отраслевого законодательства, введение в теорию и практику конституционной юриспруденции новых конституционных категорий и понятий, в результате чего происходит наращивание (расширение) конституционно-правового содержания понятийно-категориального аппарата действующего права. Очевидно, что здесь весьма рельефно проявляется интеграция нормативности и доктринальных конституционных начал. Например, именно в решениях КС РФ получили формализацию и конституционное обоснование ранее не имевшие юридического закрепления такие категории как публичная власть, конституционная ответственность, конституционный правопорядок и др.9
Во-вторых, конституционно-судебное «включение» определенных отношений в сферу конституционного влияния в порядке конституционно-правового обо-
9 См., например, постановления КС РФ от 30 ноября 1992 г. № 9-П, от 7 июня 2000 г. № 10-П.
снования социальных и правовых характеристик соответствующих отношений. Особое значение имеет в этом случае обоснование их конституционной природы, при том что изначально они могут иметь отраслевое правовое регулирование. Так, в решении по «чернобыльскому делу» КС РФ пришел к выводу, что отношения, связанные с возмещением вреда, причиненного в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, имеют не гражданско-правовое, а конституционно-правовое содержание, и в этом плане они развиваются на основе действия ст. 42 и 53 Конституции РФ. Это порождает особый характер отношений между гражданином и государством10. Именно в решениях КС РФ право на приватизацию было интерпретировано в качестве конституционно значимого, хотя само по себе оно не является конституционным (основным) правом11.
В-третьих, выявление конституционного содержания в конкретных институтах отраслевого регулирования и, соответственно, проникновение конституционных начал в отраслевые правоотношения. Так, по существу, именно КС РФ впервые сформулировал и обосновал основополагающие принципы налогового права, которые до принятия Налогового кодекса РФ (часть первая) не имели закрепления в российском налоговом законодательстве12.
В-четвертых, конкретизация правового статуса субъектов отраслевых правоотношений через выявление их конституционной природы. Так, КС РФ выявил конституционные начала правового статуса участников хозяйственных обществ, указав, что основой
10 См. постановление КС РФ от 1 декабря 1997 г. № 18-П.
11 См. постановление КС РФ от 3 ноября 1998 г. № 25-П, определение КС РФ от 9 июля 2004 г. № 241-О.
12 См. постановление КС РФ от 21 марта
1997 г. № 5-П.
конституционно-правового статуса участников хозяйственных обществ является право, закрепленное в ч. 1 ст. 34 Конституции РФ. Приобретая акции и осуществляя акт распоряжения своим имуществом, граждане и юридические лица приобретают и определенные имущественные права требования к акционерному обществу, которые обеспечиваются конституционно-правовыми гарантиями, включая судебную защиту нарушенных прав13.
С расширением границ конституционно-правового влияния, равно как и с другими тенденциями развития конституционной юрисдикции соотносится усиление взаимодействия публичных и частных начал в системе конституционного регулирования.
Усиление взаимодействия публичных и частных начал, развитие конституционного права как отрасли публично-частного права. Конституционное право традиционно причисляется к публично-правовым отраслям юриспруденции, что вытекает из его исторической связи с государственным правом и из догматического понимания основных характеристик его предмета как системы властеотно-шений. Подобные подходы не соответствуют действительному положению вещей и той роли, которую конституционное право играет в современных условиях.
Основные объектно-предметные характеристики конституционного регулирования необходимо искать не в сфере организации и осуществления государственной власти, а, как это подтверждается практикой Конституционного Суда РФ, в балансе взаимовлияния таких основополагающих ценностей современного общества как власть, свобода, собственность. В качестве ядра правовой системы конституционное право является:
13 См. постановление КС РФ от 10 апреля 2003 г. № 5-П.
нормативным средством закрепления, охраны и обеспечения баланса фундаментальных социальных ценностей власти, собственности, свободы;
правовым механизмом разрешения социальных и политических конфликтов и противоречий (между властью и свободой, политической властью и собственностью и т. п.), в которых проявляются сущностные начала предмета конституционного регулирования и самой Конституции;
высшим регулятором государственной и общественной жизни, политического, экономического, социального развития, основополагающего системообразующего начала государственно-правовой действительности и всей правовой системы.
Очевидно, что решение практических задач, связанных с правовой модернизацией основных сфер социально-экономической и политической жизни, может быть эффективно обеспечено только на основе познания дуализма права, предполагающего единство его публичных и частных начал, и комплексное законодательное регулирование соответствующих сфер отношений, определяющих суть современной конвергенции частного и публичного права, ее содержание и формы14.
Конституционное право не просто сочетает в себе элементы частного и публичного права и является для каждого из них базовым15, но все в большей степени становится отраслью публично-частного права. Это не означает, что в конституционное право проникают институты гражданского или других отраслей частного права. Тенденция усиления взаимодействия публич-
14 См.: Хабриева Т. Я. Право и модернизация экономики // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 1. С. 4—5.
15 См.: Кутафин О. Е. Предмет конститу-
ционного права. М., 2001. С. 44.
ных и частных начал проявляется на конституционно-правовом пространстве в рамках предмета конституционного права. В этом плане основой указанной тенденции является не предметное сближение конституционного права с классическими институтами частного права или поглощение одного другим, а сближение, конвергенция методов правового регулирования на основе полного сохранения самостоятельных предметных характеристик как конституционного, так и иных отраслей частного права16.
На практике это означает, что публично-частная природа конституционного права сопряжена с активным проникновением в сферу конституционно-правового регулирования наряду с публично-правовыми методами властной координации, субординации и централизации договорного регулирования (например, на уровне муниципальных отношений, федерализма, институтов гражданского общества), частноправовых методов регулирования на основе равенства, свободы воли и автономии. Это находит свое подтверждение и в практике КС РФ, поскольку требования равенства и свободы составляют основу базовых ценностей современного конституционализма и, соответственно, как в отечественном, так и зарубежном конституционном правосудии принципы равенства и свободы рассматриваются в качестве основополагающего критерия конституционности нормативных правовых актов. Равенство, имея универсальный
16 Вряд ли можно безоговорочно согласиться с теми авторами, которые ратуют за «конвергенцию частного и публичного права», а не за конвергенцию методов правового регулирования (см.: Коршунов Н. М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М., 2011. С. 34). Хотя автор указанной работы исходит из того, что «сближение, или конвергенция, частного и публичного права осуществляется именно на основе методов правового регулирования...».
характер, может рассматриваться в качестве критерия оценки правового регулирования не только прав и свобод человека и гражданина, но всей системы частного и публичного законодательства, равно как и всей правоприменительной практики. А это означает, что аксиологические начала конституционного принципа равенства, реализуемые в нормоконтроль-ной деятельности КС РФ, объективно работают на сближение, конвергенцию публично-правовых и частноправовых методов правового регулирования. Практически в каждом рассматриваемом КС РФ деле приходится в той или иной мере сталкиваться с проблемами равенства.
Понимание природы конституционного права как публично-частной отрасли имеет свое формально-юридическое подтверждение и в конкретных решениях КС РФ, где неоднократно применительно к различным конституционно-правовым институтам указывалось на их сложный публично-частный характер17. В соответствии с таким пониманием природы конституционного права выстраивается и конституционное обоснование различных отраслевых юридических институтов18.
Правовая глобализация как фактор повышения роли конституционного права. В современном конституционном развитии проявляются находящиеся в противоречивом единстве закономерности, касающиеся, с одной стороны, объективно развивающихся процессов правовой глобализации, которая сводится не только к сближению, взаимопроникновению, но и конкуренции, соперничеству ведущих правовых систем современ-
17 См., например, постановления КС РФ от 29 ноября 2004 г. № 17-П, от 25 декабря
2007 г. № 14-П, определения КС РФ от 6 марта
2008 г. № 430-О-О, от 12 мая 2005 г. № 244-О, от 20 октября 2005 г. № 513-О, от 24 января 2006 г. № 3-О, от 2 марта 2006 г. № 58-О.
18 См., например, постановление КС РФ от 14 мая 2003 г. № 8-П, определение КС РФ от 19 января 2005 г. № 10-О.
ности, с другой — конституционно-правовой суверенизации, усиливающейся в последнее время, в том числе в системе западно-европейских демократий, осознания необходимости защиты суверенных прав, учета, сохранения социокультурных особенностей национально-государственных конституционных систем, функционирующих в тесном взаимодействии с международно-правовыми институтами.
Уже поэтому в условиях глобализирующегося мира ценность конституционного права объективно возрастает. Это проявляется, во-первых, в актуализации в условиях новых глобальных угроз человечеству конституционно-правовой защиты ценностей демократии, прав человека, необходимости усиления конституционно-правового воздействия на общественные отношения; именно конституционно-правовыми средствами возможно последовательное обеспечение баланса между глобализационными процессами и необходимостью учета национальных и исторических особенностей правовых систем. Во-вторых, процессы правовой глобализации при всех их транснациональных характеристиках объективно нуждаются в конституционных оценках на уровне национальных государственно-правовых систем с точки зрения принципиальных изменений в иерархических связях и зависимостях конституционных ценностей. В наши дни актуальным в этом плане является вопрос о глобалистских приоритетах: это свобода, неприкосновенность и права человека или безопасность? Наконец, в-третьих, нельзя не учитывать, что глобализацион-ные процессы неизбежно порождают конфликты и противоречия, в том числе юрисдикционного характера, и это актуализирует проблему поиска оптимальных механизмов их преодоления, нахождения компромиссов. В этой части особая роль принадлежит национальным органам конституционного контроля, их взаимодей-
ствию с международными юрисдик-ционными органами (Европейским судом по правам человека и др.).
Поэтому процессы правовой интеграции объективно нуждаются в конституционных оценках на уровне не только национальных государственно-правовых систем, но и международно-правовых механизмов. В юридико-глобализационном плане эти тенденции могут быть представлены в различных аспектах: а) институциональном, правотворческом, состоящем в сближении правовых систем современности на основе единства их конституционных ценностей, в том числе проникновении в континентальную правовую систему, включая российскую, прецедентных начал19; б) праворе-ализационном, где особый интерес вызывает формирование наднациональных юрисдикционных органов по защите общепризнанных ценностей (прежде всего прав и свобод человека); в) утверждения новой правовой идеологии, нового типа правосознания и конституционной культуры, что выражается в унификации правовых ценностей и сближении фундаментальных характеристик национальных правовых культур; г) конституционализации общепризнанных принципов и норм международного права и проникновения внутригосударственных юридико-правовых начал в сферу международных отношений; и др.
Именно на этой основе становится возможным возникновение качественно нового транснационального правового явления, связанного с формированием европейского конституционализма. Решения же национальных органов конституционного правосудия в рамках данной тенденции приобретают качества атрибута мирового правопорядка.
19 Значимым в этом плане для нашей правовой системы явилось постановление КС РФ от 21 января 2010 г. № 1-П, которым фактически был дан зеленый свет для прецедентных источников права.
Важно в этом плане учитывать, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод регулирует универсальные для европейских стран — членов Совета Европы вопросы конституционного значения. Это можно квалифицировать как признание Конвенции в качестве квазиконституционного акта20. При этом речь идет не только о значении Конвенции, например, для отправления национального конституционного нормоконтро-ля (что само по себе тоже важно), но и о фактическом признании конституционной природы за конвенционными правами и свободами в их соотношении с национальным институтом прав человека.
Пожалуй, впервые национальный орган конституционного правосудия Европы (в лице КС РФ) сделал столь определенный вывод на предмет юридической природы конвенционных прав и свобод: «...Права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, — это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции Российской Федерации»21.
Речь идет о признании принципиальной идентичности конвенционных и национальных конституционных прав и свобод22, из чего КС РФ
20 В России этот вопрос решается в ч. 4 ст. 15 Конституции на основе не только признания общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров составной частью ее правовой системы, но и приоритета признанных РФ правил международного договора перед законами РФ (но не перед Конституцией РФ!).
21 Постановление КС РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П (абз. 2 подп. 3.3 мотивир. части).
22 Исключительно позитивно оценивая но-
ваторский подход КС РФ к данной проблеме, отметим в то же время, что фактическое отождествление юридической природы европейских конвенционных и национальных конституционных прав и свобод преждевременно. Это должно стать реальностью в бу-
делает еще один, не менее принципиальный, вывод: «Подтверждение их нарушения соответственно Европейским судом по правам человека и Конституционным Судом Российской Федерации — в силу общей природы правового статуса этих органов и их предназначения — предполагает возможность использования в целях полного восстановления нарушенных прав единого институционного механизма исполнения принимаемых ими решений»23. Таким образом, наряду с едиными сущностными характеристиками конвенционных и конституционных прав признается общая природа ЕСПЧ и национального органа конституционного правосудия, а также возможность использования единого институционного механизма исполнения решений этих органов по защите прав и свобод человека и гражданина; это получило свое подтверждение, в частности, в признании тем же постановлением КС РФ за решениями ЕСПЧ значения вновь открывшихся обстоятельств и на этой основе — возможности пересмотра по заявлению гражданина судебного постановления в случае, если ЕСПЧ будет установлено нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В этом находит свое подтверждение тот факт, что происходит не только прямое влияние международных (европейских) институтов защиты прав человека на национальные конституционные системы, но и своего рода конституционализация общепризнанных принципов и норм международного права и на этой основе проникновение внутригосударственных юридико-правовых (конституци-
дущем, в условиях формирования единой нормативной правовой системы европейского конституционализма (имеется в виду нормативный правовой эквивалент европейского конституционализма как в объективном, так и в субъективном смысле).
23 Постановление КС РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П.
онных) начал в сферу международных отношений, определяющих, в частности, европейское конституционное пространство. Взаимоотношения ЕСПЧ с национальными органами конституционной юрисдикции — пожалуй, наиболее чувствительный сегмент формирующейся системы европейской конституционной юриспруденции со своими противоречиями и конфликтами24.
Таким образом, повышение роли конституционных факторов современного правового развития и, соответственно, конституционного права имеет как национально-государственные, так и международно-правовые аспекты. Те и другие непосредственно связаны с конституционным правосудием, с национальной юрисдикцией конституционных судов, в том числе, в соотношении с европейской конвенционной юрисдикцией. Здесь обозначены лишь отдельные направления воздействия конституционного правосудия на развитие конституционной юриспруденции и повышения роли конституционного права в современном глобализующемся мире.
24 См.: Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 окт.
Библиографический список
Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011.
Витрук Н. В. Развитие науки конституционного права // Российское правосудие. 2010. № 6 (50).
Гаджиев Г. Принципы права и право из принципов // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 2.
Генеральный доклад XIV Конгресса Конференции европейских конституционных судов (Вильнюс, 3—6 июня 2008 г.) // Конституционное правосудие. Вестник Конференции органов конституционного контроля стран молодой демократии. Ереван, 2008. Вып. 2—3.
Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 окт.
Коршунов Н. М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М., 2011.
Кутафин О. Е. Предмет конституционного права. М., 2001.
Тихомиров Ю. А. Конституция — основа правовой системы // Конституция и законодательство: по матер. междунар. науч.-практ. конф. Москва, 29 октября 2003 г. / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2003.
Хабриева Т. Я. Право и модернизация экономики // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 1.
