CC BY
83
курирующих аристократических кланов, в среде которых даже и не ставился вопрос об иных источниках власти, кроме родовитости происхождения и приближенности к монарху.
Литература
1. Именной Указ от 08.02.1726 «Об учреждении Верховного тайного совета» // ПСЗ-1. № 4380.
2. Демьяненко М. А. Особенности абсолютизма как формы государственного правления и развитие правовой системы в период властвования императрицы Анны Иоанновны (1730-1740 гг.): дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2013.
3. Назаренко Н. И. О «Кондициях» к Анне Иоанновне // История государства и права. 2011. № 16.
4. Манифест от 20.02.1725 «О кончине императора Петра I и о вступлении на престол Императрицы Екатерины I» // ПСЗ-1. № 4643.
5. Указ «О должности Сената» от 07.03.1726 // ПСЗ-1. № 4847.
6. Кондиции, подписанные Анной Иоанновной
30 января 1730 г. // РГАДА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 6. Л. 12а-12б.
7. Рассказов Л. П., Демьяненко М. А. «Дело Волынского» в контексте властеотношений в Российском государстве в годы царствования Анны Иоанновны // Общество и право. 2012. № 5.
8. Манифест от 04.03.1730 «Об уничтожении Верховного тайного совета и Высокого Сената, и о восстановлении по прежнему Правительствующего Сената» // ПСЗ-1. № 5510.
9. Таловеров С. Ю. Верховный тайный совет в системе высших государственных учреждений Российской империи (1726-1730 гг.) // Пробелы в российском законодательстве. 2008. № 1.
10. Кутафин О. Е. Российский конституционализм. М., 2008.
11. Корсаков Д. А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880.
12. Мусский И. А. 100 великих заговоров и переворотов. М., 2004.
13. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1997.
14. Ключевский В. О. Русская история: полный курс лекций: в 2 кн. М., 2000. Кн. 2.
© 2014 г. А. И. Овчинников
КОНСТИТУЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА: РОССИЙСКИЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
Статья посвящена рассмотрению ценностей социального государства, их правовому закреплению в Конституции РФ. Автор, рассматривая отражение ценностей социального государства в конституциях зарубежных стран, предлагает ориентироваться не на либеральный идеологический и ценностный проект, а на нравственно-консервативный как наиболее приемлемый в условиях отечественной правовой культуры.
Ключевые слова: социальное государство, социальная справедливость, социальное равенство, социальная правовая политика, Конституция, конституционализация социального государства, право частной собственности.
Конституция Российской Федерации провозглашает Россию социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Однако в современной России уровень жизни населения оставляет желать лучшего: каждый пятый россиянин имеет доход ниже прожиточного минимума или на его грани. Расслоение общества является главной проблемой нашей страны. Разница в доходах 10 % самых бедных и 10 % самых богатых в России достигает 20 раз, а, например, в Москве, по некоторым оценкам, 50 раз. Для сравнения: социальная хартия Евросоюза не до-
пускает кратность выше 7 раз [1]. В связи с бедностью в России за последние годы резко ухудшилось здоровье населения. Больными рождаются или заболевают сразу после рождения около 40 % детей. До 1992 г. больными появлялись на свет 12 % малышей. При этом отток капитала за рубеж в 2013 г. составил около 60 млрд долл.
Во многом социально-экономическое положение народа в России определяется действующим законодательством, основой которого является Конституция РФ. Несмотря на провозглашение социального государства в качестве одной из целей, в Основном законе отсутствуют явные га-
рантии данного курса и критерии или признаки его конституционализации.
Первый признак развития социального государства - отражение его идеологии в нормативных актах. В России нет идеологии социального государства, т. к. Конституция закрепляет неявно либерально-демократическую модель развития общества, в которой минимизировано участие государства в жизни общества. Исходя из того, на каком месте в Конституции РФ 1993 г. расположены правовые ценности, мы можем определить действующую государственно-правовую идеологию как «индивидуалистическую», основывающуюся на принципах рационалистической версии естественного права.
Особенностью либерально-демократической идеологии является то, что в ней отрицается возможность существования духовных, общих или базовых ценностей. Ценен только индивид сам по себе и его интересы.
С точки зрения философии государства и права действующая Конституция носит атомизирую-щий общество характер, т. к. закрепляет ценности индивидуализма и социально-политического либерализма. Декларирование в качестве цели и ценности социального правового государства не может быть обеспечено без ущемления прав крупных собственников, что требует признания государственных или национальных интересов, общественного блага в качестве ценности не менее высокого порядка, чем права человека и частная собственность. В этой связи, думается, идеи солидаризма, популярные в начале XX в. во Франции и России, являются крайне важными с точки зрения будущего российского конституционализма. Примером в данном случае может служить Конституция Португалии, в которой ставится цель построения «свободного, справедливого и солидарного общества» (ст. 1).
Второй признак социального государства -неразрывная, органическая связь человека и общества, прав человека и его обязанностей. Ведь социальное государство предполагает наличие не только прав, но и обязанностей человека, в том числе труд на благо общества. Иначе трудно объяснить необходимость с помощью одной части населения обеспечивать осуществление социальных прав другой.
Обязанность трудиться для общего блага также важна. В Конституции Италии 1947 г. уже в первой статье эта страна определяется как «демократическая республика, основывающаяся на труде». Среди основных своих принципов она признает за всеми гражданами право на труд и способствование созданию условий, которые дела-
ют это право реальным. Каждый гражданин в соответствии со своими возможностями и по своему выбору обязан осуществлять деятельность или выполнять функции, способствующие материальному и духовному прогрессу общества (ст. 4).
Право на труд и обязанность трудиться закрепляется в конституциях и многих других стран. Статья 58 Конституции Португалии гласит: «Все имеют право на труд. Обязанность трудиться неотделима от права на труд».
Если отталкиваться от учения Л. И. Петра-жицкого о существовании двух видов правового регулирования (системы лично-свободного права, основой которого служит управление человеческим поведением путем «децентрализации», и системы «права социального служения», или «централизованной» правовой системы), то придется признать, что наша Конституция закрепляет модель именно лично-свободного права, а не права социального служения, т. к. права человека и его свободы рассматриваются в качестве высшей ценности, а общество и государство противопоставляются друг другу. В такой модели нет места правообязанностям граждан, т. е. таким правомочиям, которые могут быть осуществлены только в единстве с обязанностями.
Третий признак - юридическая защита принципа социального равенства, не равенства личности перед законом, а социально-материального равенства. Недопустим разрыв в доходах между предпринимателем и учителем, врачом и бизнесменом.
В Конституции Португалии среди основных задач государства закрепляется гарантия основных прав и свобод, способствование повышению благосостояния и качества жизни народа и реальному равенству между португальцами, а также осуществлению экономических, социальных и культурных прав посредством преобразования и модернизации экономических и социальных систем, защита и повышение ценности культурного наследия португальского народа, охрана природы и окружающей среды, сохранение природных ресурсов и обеспечение правильного распоряжения территорией и др. (ст. 9).
В других странах также конституции защищают социальное равенство. Так, в ст. 3 Конституции Италии перед государством ставится задача «устранять препятствия экономического и социального порядка, которые, фактически ограничивая свободу и равенство граждан, мешают полному развитию человеческой личности и эффективному участию всех трудящихся в политической, экономической и социальной организации страны». Конституция Испании провозглашает равенство, наряду со справедливостью и полити-
ческим плюрализмом, одной из трех высших ценностей своего правопорядка (ст. 1), а в ст. 9 обязывает государственную власть «создать эффективные условия, при которых свобода и равенство людей и образованных ими групп становятся реальными, помогают преодолеть препятствия и оказать содействие участию всех граждан в политической, экономической, культурной и социальной жизни».
Четвертый признак - закрепление положения о социальной функции частной собственности. Экономисты критически оценивают роль Конституции в формировании современной сырьевой зависимости экономики России, социально-экономического неравенства, различных диспропорций в отраслях производства. Природные ресурсы, нефть, газ, сырье должны были оставаться в государственной собственности, полагают многие крупные ученые. Частная собственность более уместна для производства колбасы и телевизоров, чем никеля или алюминия, а тем более -средств вооружения и обороны.
Статья 14 Основного закона ФРГ, например, устанавливает: «1. Собственность и право наследования гарантируются. Их содержание и пределы устанавливаются законами. 2. Собственность обязывает. Пользование ею должно одновременно служить общему благу. 3. Принудительное отчуждение собственности допускается только в целях общего блага. Оно может производиться только по закону или на основании закона, регулирующего характер и размеры возмещения...». А ст. 15 далее говорит о том, что «земля и недра, естественные ресурсы и средства производства могут быть в целях обобществления переданы в общественную собственность или в другие формы общественного хозяйства согласно закону, регулирующему виды и размеры возмещения».
Статья 33 Конституции Испании, также признавая право на частную собственность и ее наследование, прямо устанавливает, что «социальная функция этих прав ограничивает их содержание в соответствии с законами». Статья 128 дополнительно закрепляет: «1. Все богатства страны в самых различных формах, независимо от характера собственности, служат общим интересам. 2. Признается право государственной инициативы в экономической деятельности. Закон может резервировать за государственным сектором важнейшие ресурсы или услуги, особенно в случаях монополии, а также разрешать участие в управлении предприятиями, когда этого требуют общие интересы». Статья 43 Конституции Ирландии, твердо признавая права частного
собственника, вместе с тем указывает, что эти права «в гражданском обществе должны регулироваться в соответствии с принципами социальной справедливости» и поэтому «государство может в случае необходимости ограничить посредством закона осуществление указанных прав для согласования их осуществления с общим благом». О социальной функции частной собственности и обеспечении ее доступности для всех в связи с установлением по закону способов приобретения и пользования этой собственностью, а также ее пределов говорится и в Конституции Италии (ст. 42). Аналогичные положения содержатся и в конституциях Франции, Португалии, Австрии, Бразилии, Казахстана, Литвы, Беларуси и др. стран.
На этой основе осуществляется и национализация (передача частной собственности в руки государства), и социализация (передача частной собственности в руки не государства, а других субъектов права), и приватизация (передача государственной собственности в частные руки) собственности, и аграрные реформы (изъятие земли у крупных собственников и передача ее безземельным и малоземельным крестьянам) и др. Так, ст. 43 и 44 Конституции Италии указывают, что в целях общественной пользы закон может передавать государству определенные предприятия или категории предприятий, составляющие «предмет важных общественных интересов», а также устанавливать предельные размеры частной собственности, содействовать преобразованию крупных землевладений и поддержке мелкой и средней собственности.
Законодательство России в постперестроечный период практически вводит принцип «абсолютной собственности», создавая конструкцию права частной собственности, не знающую ограничений. Исследователь Г. Гаджиев отмечает: «Особенностью Конституции Российской Федерации, отличающей ее от Конституций Германии, Франции, Испании, Италии, является широкий круг конституционных полномочий частного собственника при отсутствии положений о его социальных обязанностях...» [2, с. 89].
Мы видим, что в результате «проталкивания» либеральных реформ в России широкое распространение получил взгляд на собственность как на абсолютное право, ограничение которого возможно лишь в исключительных случаях, например, угрозы обороноспособности и безопасности страны. В ст. 35 ничего не говорится о том, каковы основания отчуждения имущества собственника для государственных нужд - оборонные интересы или иные, но статья ставит серьезные ограничения национализации: предварительное и
равноценное возмещение собственнику возможно лишь в идеальных ситуациях - когда государственный бюджет это позволяет и нет необходимости в срочном принятии решений.
Между тем, конфликт интересов немногочисленных крупных собственников и народа в целом может привести к самым различным последствиям. Так, например, в апреле 1952 г. Верховный суд США поставил под удар обороноспособность страны, поддержав интересы собственников сталелитейных заводов, отклонив Билль о секвестре предприятий по изготовлению стали, внесенный президентом, с целью предотвратить забастовку рабочих, угрожавшую обороноспособности страны. В 1999 г. турецкие частные клиники отказались принимать пострадавших в ходе землетрясения, ссылаясь на права неприкосновенности собственников, в результате чего без медицинской помощи погибли сотни людей. В 2002 г. РАО «ЕЭС России» начало отключение военных объектов стратегической значимости. И такие конфликты в будущем еще более вероятны, особенно ввиду глобализационных процессов.
Отечественная Конституция в этом вопросе крайне позитивна для класса новых собственников, получивших собственность в годы криминальной «перестройки». Этому классу безразличны судьбы России. Между тем история права знает более оптимальные механизмы правового обеспечения частной собственности.
Отход от римского понятия частной собственности как неограниченной власти лица над вещью наметился еще в середине XIX в. ввиду борьбы двух направлений в немецкой юридической мысли: германистов и романистов. Германисты во главе с известным правоведом Отто Гирке, выступившим с докладом «Социальная задача частного права», который может считаться манифестом нового учения о собственности, направленного против Германского гражданского уложения, пропитанного принципами французского гражданского права, противостояли создателям и разработчикам уложения - романистам, сторонникам рецепции римского частного права. Гирке выступал не только за запрет злоупотребления собственностью, но и за признание собственника обязанным использовать свою вещь достаточно интенсивно в социальном направлении, особенно право собственности на землю. Он говорил: «Признать, что человек может владеть куском нашей планеты таким же порядком, как он владеет своим зонтиком или кредитным билетом, есть антикультурный абсурд» [3, с. 188]. Германисты победили, и в Германское гражданское уложение 1896 г. были внесены статьи, существенно огра-
ничивающие права собственников и участников гражданского оборота. Так, ст. 138 признавала ничтожной сделку, нарушающую правила общественной нравственности. Также ничтожной признавалась сделка, по которой лицо предоставляло себе или третьему лицу имущественную выгоду, пользуясь нуждой, легкомыслием или неопытностью другого лица, а границей собственности считалось право третьих лиц или закон (ст. 903) [4, с. 565-571]. В 1919 г. Веймарская Конституция заявила: «Ст. 153. Собственность обязывает. Пользование ею должно в то же время быть служением общему благу... Ст. 155. Возделывание и использование земли есть обязанность землевладельца перед обществом». Текст этой статьи буквально слово в слово повторен в западногерманской Конституции от 23 мая 1949 г. (п. 2 ст. 14 Основного закона Германской союзной Республики).
Француз Л. Дюги определял право частной собственности как обязанность всемерного социально полезного использования принадлежащей собственнику вещи. «Собственник уже потому, что он собственник, должен выполнять определенную общественную роль» [5, с. 905; 6, с. 582]. По мнению Дюги, сущность права собственности состоит в приурочении имуществ к служению определенным хозяйственным целям. Собственность - общественная функция [7, с. 596].
Для обеспечения надлежащей хозяйственной деятельности необходимо признать, что использование вещи - социальная цель, а ее правовая закрепленность за личностью - только средство. Вот принцип, на основе которого необходимо проводить реформу частного права в России, вытекающий из правового менталитета большинства россиян, не знавших никогда абсолютной собственности.
Мы осознаем, однако, тот факт, что большинство собственников на средства производства в современной России вовсе не обладают патриотизмом. Для них, уже успевших познать вкус безраздельной власти и вряд ли озабоченных судьбами отечества, по крайней мере, в первое время необходимо провести комплекс мероприятий по стимулированию социально полезного использования своей собственности. Это может быть и механизм налоговых льгот тем, кто активно эксплуатирует свое имущество; и усиленное налогообложение незаработанного прироста ценности имущества (например, подорожание земли, валютных или материальных ресурсов вследствие какого-либо кризиса и т. д.), имущества, которое простаивает ввиду не способности собственника управлять и его нежелания допускать к управлению третьих лиц; прогрессивный налог на насле-
дуемое имущество (для раздробления собственности) и т. д.
Конституционное построение социального государства предполагает, что собственник обязан давать своей вещи социально полезное употребление и правовая защита должна предоставляться лишь при условии, что эта обязанность будет им осуществлена. Именно такая концепция права собственности является путем к сохранению этого института в современной и будущей российской системе хозяйства.
Кроме того, необходимо четко разграничить виды собственности, которые могут находиться в частной и государственной сферах. Большинство современных экономистов склоняется к выводу о том, что крупные и стратегические отрасли экономики должны находиться в собственности и полной власти государства, потому что только на государственный сектор экономики могут быть возложены такие важные задачи, как создание мощной и технологически развитой оборонной промышленности, разработка и внедрение новых природоохранных и биоресурсных предприятий, наукоемких отраслей и всех тех производств, от которых зависит будущее страны и капиталовложения в которые не предусматривают получения быстрой выгоды. «С каждым рывком научно-технической революции ситуация все более настойчиво требует замены частного капитала общественным, а рыночного управления -государственно-плановым» [8, с. 41]. Кроме того, в государственной поддержке нуждается обеспечение деятельности убыточных или малорентабельных предприятий, развитие которых необходимо для общества.
Реформы в постперестроечный период крайне негативно отразились и на государственной собственности. Приватизация не принесла заметных улучшений в экономике. Разграничение собственности на федеральном уровне подчас сводилось просто к составлению перечня предприятий, относящихся к собственности государства. Не было заложено ни основ, ни задач, ни принципов, ни научного обоснования такого разграничения [9, с. 19]. Поэтому необходимо не только принять Закон о государственной собственности, определяющий задачи, принципы управления государственной собственностью, а также перечень объектов, принадлежащих к федеральной собственности и запрещенных для приватизации, но и разработать политико-правовую идеологию собственности, в которой были бы отражены все перечисленные вопросы и выработана стратегия государства по данному вопросу. Те же предприятия, приватизация которых проходила с нарушениями
действующих на тот момент нормативно-правовых актов, должны быть в обязательном порядке после соответствующих судебных решений возвращены в государственную собственность.
Пятый признак - конституционное закрепление принципа социальной справедливости. При этом социальная справедливость - это не справедливость юридическая, формальная. Равенство всех перед законом и равенство социальное -совершенно самостоятельные явления, часто противоречащие друг другу. Например, показателями социальной справедливости являются специальные юридические механизмы налогового неравенства, «социальных лифтов» для неимущих классов, что не может не оцениваться как нарушение формального равенства. «Если ты богаче других, то должен делиться своими доходами» -вот главный тезис социальной справедливости. Для России он вполне уместен, т. к. богатыми в ней стали те, кто смог в эпоху приватизации 90-ых прибрать себе «кусок народного пирога».
Шестой признак - отражение в Основном законе тезиса о социально ориентированной экономике. Социальная ориентация экономики предполагает государственное прогнозирование и планирование. Такие нормы есть в конституциях Индии, Испании, Италии, Португалии и др., в Конституции РФ таких положений в отчетливом виде нет. В конституциях многих стран отражается конституционно-правовое регулирование отношений между трудом и капиталом, социальных функций частной собственности, свободы экономической деятельности, повышения жизненного уровня населения. Там государство вынуждено ограничивать свободу экономической деятельности (например, посредством регулирования цен, налогов, страхования и т. д.).
Статья 130 Конституции Испании, например, устанавливает, что органы государственной власти заботятся о модернизации и развитии всех отраслей экономики, в частности земледелия, животноводства, рыболовства и различных ремесел, в целях выравнивания уровня жизни всех испанцев.
Седьмой признак - отражение в Конституции социальных обязанностей и социальной ответственности бизнеса. Под социальной ответственностью подразумевается моральная обязанность бизнеса помогать низкооплачиваемым и обездоленным, способствовать экономическому и культурному развитию страны, ее различных регионов, создавать благоприятные условия для работников и т. д.
В Конституции Ирландии при определении основных принципов социальной политики, в сущности, раскрывается содержание понятия «социаль-
ное государство» (ст. 45). Оно должно содействовать благосостоянию всего народа, защищать и обеспечивать по возможности социальный порядок, в котором справедливость и благотворительность должны вдохновлять все институты государственной жизни. В частности, политика в таком государстве должна быть направлена на обеспечение того, чтобы: а) граждане могли с помощью своих занятий найти средства для разумного обеспечения своих домашних потребностей (при этом мужчины и женщины в равной степени имеют право на соответствующие средства существования); б) собственность и управление материальными ресурсами общества могли бы быть распределены между частными лицами и различными классами для лучшего содействия общему благу; в) свободной конкуренции не было позволено развиваться так, чтобы был нанесен общий вред в результате концентрации собственности и управления основными потребностями немногими индивидами; г) распоряжение кредитом имело бы основной целью благосостояние народа в целом; д) на определенной территории можно было обеспечить экономическое благосостояние такого возможно большего числа семей, которое при данных обстоятельствах представляется возможным.
Восьмой признак - конституционные гарантии семье как основе социального государства. Статья 41 Конституции Ирландии гласит: государство признает семью как естественный первоисточник и объединяющую основу, а также как нравственный институт, обладающий неотъемлемыми и неотчуждаемыми правами, предшествующими всякому позитивному праву и высшими по отношению к нему; государство гарантирует защиту семьи, ее организацию и авторитет как необходимую основу социального порядка, незаменимую для процветания народа и государства; в частности, государство признает, что женщина ее домашней жизнью оказывает государству поддержку, без которой нельзя достигнуть общего блага; государство должно прилагать усилия к тому, чтобы матери не были вынуждены экономической необходимостью заниматься работой в ущерб их домашним обязанностям; государство берет на себя обязательство с особой тщательностью охранять институт брака, на котором основана семья, и защищать его от нападок.
В Конституции Португалии (ст. 68 и 69) говорится, что отцы и матери имеют право на защиту со стороны общества и государства в выполнении своей незаменимой роли по отношению к детям, в частности в том, что касается совмещения воспитания детей с обеспечением профессио-
нальной самореализации и участия в гражданской жизни страны; материнство и отцовство представляют собой выдающиеся общественные ценности; трудящиеся женщины имеют право на особую защиту во время беременности и после родов, включая освобождение от работы на соответствующий период без потери вознаграждения или каких-либо выгод; дети пользуются защитой со стороны общества и государства в целях их гармоничного развития.
Нет необходимости детально прописывать юридические механизмы формирования социального государства, хотя некоторые конституции, принятые в ХХ-ХХ1 вв., подробно регулируют основные направления социальной политики. Так, в структуру Конституции Королевства Таиланд входит отдельная гл. V «Направляющие принципы фундаментальной государственной политики», в которой содержится ч. 4 «Политика в сфере религии, социальной сфере, сфере здравоохранения, образования и культуры». В ней первым принципом, в соответствии с которым должно действовать государство в социальной сфере, является защита и развитие детей и молодежи, обеспечение питания и образования детей (ст. 80). Конституция Республики Филиппины в ст. II «Декларация принципов и государственной политики» устанавливает, что государство осуществляет справедливую и динамичную социальную политику, которая обеспечивает процветание и независимость государства, освобождение народа от бедности при обеспечении соответствующих социальных услуг, полной занятости, растущего уровня жизни и улучшения качества жизни каждого (разд. 9) [10].
Все вышеизложенное заставляет по-новому взглянуть на социальную грань Конституции РФ 1993 г. и предложить некоторое изменение ее ценностных оснований. Требуется конституционали-зация принципов и ценностей социального государства, закрепление их в тексте действующего Основного закона государства, даже если эти ценности будут вкраплением в признаваемую неявно Конституцией РФ 1993 г. либерально-демократическую идеологию правового государства. Постепенно можно изменить ее на социально-демократическую идеологию нравственно-правового государства, построенную на традиционных духовных ценностях.
Литература
1. Римашевская Н. В пользу бедных // Российская газета. 2013. 21 июня.
2. Гаджиев Г. Защита прав собственности в конституционном праве Российской Федерации //
Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4; 2001. № 1.
3. Гольденвейзер А. А. Право, государство и собственность // В защиту права: статьи и речи. Нью-Йорк, 1952.
4. Германское гражданское уложение 1896 г. // Антология мировой правовой мысли. М., 1999.
5. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908.
6. Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времен кодекса Наполеона // Антология мировой правовой мысли. М., 1999.
7. Дюги Л. Социальное право, индивидуальное право и преобразование государства // Антология мировой правовой мысли. М., 1999.
8. Бутенко А. П. Общая концепция истории и современность // Социально-политический журнал. 1998. № 2.
9. Калибернова О. Н. Собственность и современное российское общество: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1999.
10. Конституции государств Азии: в 3 т. / под ред. Т. Я. Хабриевой. М., 2010. Т. 3.
© 2014 г. Б. Г. Солдатов
ПРАВОВОЕ ПРОСТРАНСТВО:
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И УНИФИКАЦИЯ ТЕРМИНОСИСТЕМ
Автор рассматривает основные характеристики правовой лингвистики. В статье формулируются главные требования к языку права, а также описываются трудности при переводе юридических терминов с английского языка на русский.
Ключевые слова: правовая лингвистика, правовая система, нормативность, правовая терминология, терминосистема.
Современная лингвистика не может обходиться без опоры на закон единства и борьбы противоположностей, отражающий диалектику разных сторон и аспектов языка: исторического и логического (диахронии и синхронии), возможного и действительного, сущности и явления (языка и речевого материала), содержания и формы (плана содержания и плана выражения языковых единиц), консервативного (ориентированного на строгое соблюдение норм) и творческого отношения к нормам языка и многих других.
Возникновение сферы публичной политики в начале 90-х гг. XX в. привело к появлению новых дисциплин прикладной лингвистики. К ним можно отнести возникновение политической лингвистики, формирование направления изучения языка рекламы, развитие прикладных методик лингвистического мониторинга языка средств массовой информации, как для целей лингвистической теории и культуры речи, так и для выявления изменений в структуре общественного сознания по данным языкам. К таким успешно развивающимся направлениям прикладного языкознания относится и лингвистическое консультирование -использование знаний о структуре и функционировании языка для оптимизации его использования в СМИ, публичной политике, в преподавании, в законодательной деятельности и в юридической сфере. Во всех социальных сферах лингвистика рассматривает функциональные раз-
новидности языка как социолекты; в этом случае лингвистика как бы отвечает на вопрос: как ее объект - язык - развивается и функционирует в различных социальных или профессиональных условиях [1, с. 31].
Так, вопросами языка и права занимается раздел науки, называемый в немецкой научной литературе «Яес^Н^^йк» («правовая лингвистика»). Объектом юрислингвистики являются взаимоотношения языка и закона. В сферу юрис-лингвистики входят те закономерности естественного языка, которые лежат или должны лечь в основание текста закона, во многом определяющие как его создание, так и применение в международной юридической практике [2, с. 341].
«Правовой лингвистикой», или юрислингвисти-кой, называют совокупность всех методов и результатов исследований, которые касаются вопросов связи языка и правовых норм и отвечают требованиям современной лингвистики. Современное понимание правовой лингвистики значительно расширилось, т. к. изменились требования лингвистики, прошедшей за эти годы долгий путь развития. В связи с этим трансформировалось соотношение правоведения и языковедения в изучении языковых вопросов в правовой сфере и значительно возросла роль лингвистических исследований в этой области [3, с. 49-50].
Обычно выделяют четыре основных характеристики правовой лингвистики: междисциплинар-
