CC BY
26
Дефиниция «безопасность» является основной категорией в описании системы жизнедеятельности личности, общества, государства и важнейшей потребностью людей с момента зарождения человечества. Под термином «безопасность» в нормативных документах понимается состояние достаточной защищенности от внутренних и внешних негативных воздействий, являющееся одним из важнейших условий жизнедеятельности личности, социальных и политических систем, включая общество, государство, регион, международное сообщество. В специализированой литературе сложилось четыре позиции, в контексте которых рассматриваются формирование и эволюция понятия «безопасность».
В рамках первой традиции исследователи полагают, что данное понятие имеет многовековую историю развития. При этом на различных этапах эволюции общественной организации существовали разные трактовки безопасности, однако общая стержневая идея преемственно воспроизводилась от одного этапа к другому. Причем с усложнением общества повышалось и социальное значение данного феномена. В конечном итоге безопасность, начиная с XVIII в., становится одной из ключевых категорий государственно-правовой организации. С развитием конституционно-правовых идей безопасность уже трактуется в контексте одной из ведущих (фундаментальных) качественных характеристик общественной жизнедеятельности, а безопасность человека, общества и т.п. выступает главной конституционной ценностью.
Вторая исследовательская традиция утверждает, что понятие «безопасность» относится исключительно к эпохе modernity (современность), в рамках которой формулируются первые конституционно-правовые идеи о защите индивида, частной собственности, его прав, свобод, физического и социального здоровья, условий его жизни и деятельности, выступающих в качестве основных обязанностей публичной власти. Концептуализация этого понятия и его широкое распространение в западноевропейских государствах происходят благодаря классическим философско-правовым концепциям Нового времени Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо, Б. Спинозы и др. Например, для Т. Гоббса «состояние безопасности» является ключевым в образовании государства, в переходе от естественного в гражданское состояние. Именно это «желание этого состояния» толкает людей к объединению в государство посредством заключения общественного договора.
Кризис этой исследовательской традиции и формирование третьей позиции анализа понятия «безопасность» связаны с работами политологов, юристов и социологов середины ХХ в. Так, например, Т. Парсонс одним из первых «обнаружил» парадокс натурфилософского подхода, характерного для Нового времени. Он утверждает, что если следовать этой логике (т.е. рассматривать безопасность как актуальную потребность людей, спровоцировавшую общественный договор и само государство), то получается: люди, образовав государство, решают не угрожать друг другу, и солидарность между индивидами восторжествует, а общественный договор распадется. Другими словами, «... солидарность, создающая социум, должна пожрать сама себя» [4, с. 483].
Поэтому третья исследовательская позиция вообще утверждает, что понятие «безопасность» в его конституционно-правовой оформленности относится исключительно к развитому этапу национального государства. Концептуализация в политике и в юридической науке данного понятия, по утверждению ряда исследователей, происходит главным образом как «национальная безопасность». Другими словами, в ХХ в. конституционно-правовые ценности и политико-правовые модели развития различных форм национальной жизнедеятельности, отраженные в Основном законе, становятся не только предметом конкуренции, но и объектом защиты.
В этой позиции утверждается, что именно в ХХ в. понятие «безопасность» трактуется как концепция, причем концепция именно национальной безопасности. Так, по выражению У. Бека, только национально-государственной методологии свойственно рассматривать проблематику безопасности как фундаментальный вопрос функционирования государства и нации. Только в этой методологической позиции происходит становление концепции национальной безопасности, рассматривающей угрозы и риски применительно к конкретному государству, его территории и национальным интересам. Причем национальные интересы, основанные на конституционно-правовой сбалансированной модели интересов личности, общества и государства, являются концептуальным ядром в формировании содержания понятия «национальной безопасности» [6].
Сегодня ситуацию меняет развитие глобальных процессов, затрагивающих практически все, без исключения, национальные государства. По-иному интерпретируются угрозы и риски, которые уже не связываются напрямую с суверенными государствами: «...поверх всех национальных границ и окопов, - отмечает У. Бек, - вместе со сконструированной и принятой дефиницией угрозы создается общее пространство ценностей, ответственности и деятельности, которые, по аналогии с национальным пространством, могут способствовать политическому взаимодействию между разными народами. Это происходит в том случае, когда признанная дефиниция угрозы ведет к глобальным нормам» [2, с. 71]. Данные трансформации приводят к тому, что формируется четвертая позиция трактовки понятия «безопасность», которая уже не связывается с национальным пространством, государством, локальными интересами и проч. В этой четвертой исследовательской позиции существенно трансформируется само понятие безопасности, содержание которой теперь напрямую не связано с национальным государством, интересами, потребностями и культурой конкретного общества. Эта новая теоретико-практическая установка связывает содержание данного понятия с общемировой «конституционной терпимостью» (Ю. Хабермас) и развитием глобального гражданского общества, способных противостоять общемировым, региональным и локальным угрозам и рискам.
Кроме того, если в национальной трактовке безопасности основной упор делался на стабильность конституционно-правового развития государства, защиту прав и свобод, национальных и этнических культур; то в новом формате главным выступает обеспечение устойчивости общемировых экономических трендов развития (К. Крауч), где происходит «гегемониальная инструментализация прав человека» (Ф. Фукуяма) как «кнута мировой экономики» (У. Бек). При этом всем людям «.приходится учиться жить без устойчивых ориентиров, долгоживущих факторов порядка, общепризнанных авторитетов» [5, с. 5]. В этом плане национальные концепции безопасности лишаются своего суверенного национально-государственного ядра и оказываются подчиненными глобальной ответственности.
Вообще, в этой новой концепции (назовем ее моделью «постбезопасности») смысловым ядром является именно понятие устойчивости, а не национально-суверенные конституционно-правовые принципы. С.Н. Бабурин и А.Д. Урсул отмечают, что «.становление более безопасной среды обитания человека и цивилизации в целом в процессе перехода к устойчивому развитию означает, что существенная часть функций по обеспечению безопасности может быть обеспечена не защитой, а самим этим новым более нормальным, т.е. устойчивым, типом развития. Защитный механизм обеспечения безопасности в этом случае перестает быть основным и превращается в дополнительное средство обеспечения безопасности и его нормативно-регулятивных систем через устойчивое развитие»[1, с. 18].
При этом, если «модель неустойчивого развития», т.е. традиционная концепция национальной безопасности, акцентировала внимание на отдельном «экономизированном человеке», с его правами на частную собственность, свободу экономической деятельности и т.п.; то «модель устойчивого развития» ориентирована на человечество в целом, это своего рода глобальная стратегия правильного, единого, согласованного, т.е. устойчивого, развития всего человечества.
Данные подходы к развитию концепции безопасности свидетельствуют о том, что это состояние (без - опасности) в различные эпохи трактовалось по-разному, ее параметры и индикаторы менялись в зависимости от тех актуальных проблем, угроз, конфликтов, которые возникали в ходе развития государства, права, общества и личности. Сегодня в качестве общей основы, описывающей состояние порядка, защиты, безопасности, выступает Конституция РФ. Причем Основной закон: с одной стороны, формирует общие принципы безопасного (конституционно-правового) функционирования всех общественных систем, личности и государства; а с другой - моделирует (задает конституционноправовые границы) будущее развитие с учетом разнообразия отношений в общественной системе.
Конституция, таким образом, определяет основополагающие качественные характеристики, на основании которых: во-первых, разрешаются возникающие в обществе конфликты и противоречия (внутреннее состояние безопасности); во-вторых, идентифицируются угрозы суверенности, целостности и самостоятельности развития ее основополагающих жизненных систем (внешняя безопасность). Кроме того, Конституция РФ является юридически узаконенным (легальным и
легитимным) балансом: с одной стороны, федеральных, региональных и местных (муниципальных) интересов; а с другой - интересов всех социальных групп общества, мерой достигнутого в обществе и государстве баланса между властью и свободой [3, с. 17-20].
Поэтому лишь на основании этих качественных конституционно-правовых характеристик, юридически зафиксированного баланса интересов, меры должного и свободного становится возможным формирование режима конституционно-правовой гарантированности безопасности личности, общества и государства. Кроме того, стратегический характер Основного закона связан, прежде всего, с тем, что он выступает правовой стратегией развития общества и управления, «задавая» тем самым управленческим решениям стратегические ориентиры [8].
Именно благодаря Конституции управленческие решения, принимаемые и реализуемые на различных уровнях организации публичной власти, приобретают общенациональный характер, устойчивость и согласованность развития различных сфер жизнедеятельности и т.д. [7]. Конституционно-правовые основы безопасности следует анализировать как в статическом аспекте -конституционно гарантированное состояние безопасности; так и в динамическом контексте -конституционно-правовой режим обеспечения безопасности (в контексте внутренних и внешних угроз)*.
Таким образом, понятие «безопасность» является неотъемлемой составляющей жизнедеятельности любого общества. В своем содержании оно отражает состояние гарантированности и защищенности от воздействия внутренних и внешних угроз условий и форм (политических, этнонациональных, социально-культурных, правовых, экономических, экологических и т.п.) жизнедеятельности личности, общества, государства, обеспечивая устойчивость воспроизводства социальной и политикоправовой целостности и единства. При этом все универсальные и специальные институты Конституции РФ имеют основополагающее значение в формировании основ национальной системы безопасности.
Между тем перспективы развития страны и обеспечение ее безопасности в целом зависят от согласованного режима функционирования всех субъектов ее реализации, т.е. публично-правовых институтов власти (федеральные, региональные и муниципальные органы и структуры власти) и институтов гражданского общества. Значимым в плане организации национальной системы безопасности является вертикальное, межуровневое и горизонтальное разделение, гарантирующее эффективность реализации конституционно-правового режима обеспечения национальной безопасности в контексте общенационального и локального пространства. Таким образом, из общей системы национальной безопасности логически выделяются ее подсистемы, а именно, государственная, региональная и муниципальная безопасность. Последние являются, по нашему мнению, видовыми понятиями по отношению к национальной безопасности.
Поэтому муниципальная безопасность выступает составной частью национальной безопасности и не отождествляется с безопасностью отдельных муниципальных пространств, поскольку относится к комплексному объекту - единой муниципальной правовой политике, осуществляемой как в интересах всего общества, так и с учетом территориальной системы интересов и потребностей, действующих на конкретном локальном пространстве - конфликтов, противоречий и угроз.
Применительно к муниципальной безопасности следует сделать два важных замечания: во-первых, самоуправление - это не только наиболее полная конституционно-правовая форма народовластия, наполняющая конкретным содержанием демократию как власть народа, но и реальная арена, на которой развиваются различного рода социальные противоречия, конфликты, угрозы; во-вторых, согласно Конституции РФ, местное самоуправление - это не только отдельная форма власти, народовластия, но и элемент, подсистема единой системы публичной власти и управления в РФ, а органы и структуры этой публичной власти призваны (в аспекте национальной безопасности) реализовывать общую национальную правовую политику, «включаться» и обеспечивать (в сотрудничестве с органами государственной власти - федеральными и региональными) конституционно-правовой режим безопасности, реализуемой на всей территории Российской Федерации.
Поэтому рассмотрение муниципальной системы безопасности как подсистемы общей национальной безопасности не только оправдано, но и востребовано с точки зрения развития
современных «глоболокальных» конфликтов и угроз. К сожалению, в ключевых федеральных нормативно-правовых и доктринально-концептуальных актах муниципальная подсистема безопасности страны вообще не выделяется, хотя отдельными нормативными актами и акцентируется внимание на локальном уровне угроз национальной безопасности. Между тем государственная, региональная и муниципальная безопасность (как уровни общенациональной безопасности) не совпадают ни, соответственно, по объему, ни по содержанию.
Ввиду вышеизложенного муниципальная безопасность представляется как конституционно гарантированное состояние и режим защищенности жизненно важных интересов личности, ее отдельных групп и организаций в сфере самостоятельного управления территориальными социальноэкономическими, политическими, культурными, правовыми и иными процессами. Следовательно, муниципальная безопасность выступает как комплексный институт, включающий в себя элементы, относящиеся к различным сферам (экономической, социальной, информационной, политической и иным), безопасность которых обеспечивается в соответствии с российским (федеральным и региональным) законодательством и нормативно-правовыми актами местного уровня.
В этом плане, если объектом муниципальной безопасности является комплекс социальноэкономических, политико-правовых и иных форм и институтов, зафиксированных в Конституции РФ, определяющих универсальные, стратегические принципы и приоритеты осуществления муниципальной политики безопасности в интересах проживающего в нем населения, его культурных традиций и обычаев, доминирующих интересов и потребностей; то безопасность муниципального образования - это тактическое (текущее и среднесрочное) планирование и управление, защита прав и свобод, разрешение социальных противоречий и конфликтов, охрана культурных традиций и форм жизней в рамках конкретного провинционального пространства. Данный комплексный подход ориентирует и на системное исследование конституционно-правовой природы и содержания как национальной, так и муниципальной безопасности.
Литература
1. Бабурин С.Н., Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственно-правовой процесс. М., 2010.
2. Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия. М.: Прогресс-Традиция, 2007.
3. Бондарь Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: Защита прав человека Конституционным судом Российской Федерации. М., 2005.
4. Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М., 2005.
5. Кравченко С.А. Риски в нелинейном глоболокальном социуме. М., 2009.
6. Мамонов В.В. Конституционные основы национальной безопасности Российской Федерации: Дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2004.
7. Хабибулин А.Г., Селиванов А.И. Стратегическая безопасность Российского государства: Политико-правовое исследование. М., 2008.
8. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной Конституции. М., 2007.
* Заметим, что в Конституции РФ содержатся как универсальные институты, которые устанавливают состояние конституционно-правовой безопасности, гарантирующие ее применительно к личности, обществу и государству, так и специальные институты, имеющие конкретно-целевое значение для разрешения возникающих конфликтов, социальных противоречий, угроз и т.п., в совокупности задающие состояние и режим конституционно-правовой безопасности.
