CC BY
314
УДК 342.552
О. Н. Дёрова
Сибирский институт управления — филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (Новосибирск, Россия)
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ВЫСШИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ
СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье на основе законодательства РФ рассматриваются особенности конституционно-правовой ответственности высшего должностного лица субъекта РФ на современном этапе как особого вида юридической ответственности. Анализируются основания конституционно-правовой ответственности и актуальные вопросы применения мер конституционно-правовой ответственности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации. Рассматриваются различные подходы к пониманию конституционно-правовой ответственности, классификации оснований и санкций конституционно-правовой ответственности, анализируется развитие института конституционно-правовой ответственности и его законодательное закрепление. Предлагаются пути усовершенствования института конституционно-правовой ответственности высшего должностного лица субъекта РФ.
Ключевые слова: конституционный деликт, конституционная санкция, основание конституционно-правовой ответственности, мера конституционно-правовой ответственности, высшее должностное лицо субъекта РФ, ответственность высшего должностного лица субъекта РФ.
Вопросы юридической ответственности занимают в отечественной юриспруденции одно из ключевых мест. Ответственность является неотъемлемым элементом статуса ряда субъектов конституционно-правовых отношений. Конституционно-правовая ответственность высших должностных лиц субъектов Российской Федерации является разновидностью собственно конституционно-правовой ответственности, а потому ее сущностные элементы (такие, как основание, субъекты и санкции) подчинены общим закономерностям конституционно-правовой ответственности как таковой, а также юридической ответственности в целом.
Разработанное общей теорией права и государства понятие состава правонарушения как логико-нормативной конструкции (модели) любого правонарушения вполне применимо к конституционному нарушению. Состав конституционного нарушения имеет как общие черты состава любого другого отраслевого правонарушения, так и специфические особенности.
Основанием конституционной ответственности является конституционное правонарушение, т. е. невыполнение в различных формах установлений, содержащихся в Конституции РФ и приравненных к ней по юридической силе иных источниках конституционного права. Конституционное правонарушение, оно же конституционный деликт, является по своему характеру общественно опасным поведением (действием или бездействием), наносящим ущерб (вред) основополага-
ISSN 2412-8945. Развитие территорий. 2016. № 2 (5). © О. Н. Дёрова, 2016
ющим устоям конституционного строя, в том числе нашедшим конкретное закрепление в конституционных установлениях. Нарушить требования тех или иных конституционных установлений субъекты конституционных отношений могут по различным причинам — как умышленно, так и в силу правоприменительной ошибки, совершенной в результате, к примеру, неправильного их понимания (интерпретации).
В. А. Виноградов предлагает выделить три основания конституционной ответственности: 1) нормативное; 2) фактическое; 3) процессуальное1. Под нормативным основанием им понимается соответствующее конституционное и законодательное закрепление тех фактических неправомерных действий, при совершении которых и возможно наступление конституционной ответственности. Признавая правоту данного автора касательно фактического основания, данный подход все же можно критиковать, поскольку под нормативным основанием данный автор понимает конституционный запрет, нарушение которого, собственно, и образует состав конституционного деликта, а под процессуальным основанием — непосредственно процедуру реализации ответственности, что не тождественно самой ответственности. Кроме того, основание (статичное по характеру) нельзя ставить в один ряд с процедурой или юридическим процессом, являющимися по своей природе динамичными правовыми явлениями.
1 См.: Виноградов В. А. Ответственность в механизме охраны конституционного строя. М. : Ин-т права и публичной политики, 2005. С. 21—24.
Вопреки мнению В. А. Виноградова полагаем, что конституционно-правовая ответственность возникает с момента совершения конституционного нарушения независимо от того, известно это нарушение или нет компетентным органам и должностным лицам. С момента обнаружения конституционного нарушения начинается процесс его познания и оценки с позиции установлений Конституции РФ. Конституционная ответственность как объективное явление проходит ряд стадий — от «вещи в себе» до определения компетентным органом меры конституционной ответственности за совершение конституционного правонарушения.
Особенностью нормативно-правовой характеристики (описания) конституционных нарушений (деликтов) является то, что они, как правило, не формулируются в виде конкретных составов (как это имеет место относительно административных правонарушений и уголовных преступлений), а конструируются, выводятся из конституционных положений, имеющих высокую степень обобщения и абстракции.
Следуя классической для проблематики юридической ответственности схеме, элементами состава конституционного нарушения следует признать объект, объективную сторону, субъекта и субъективную сторону. Рассмотрим сначала объект, субъект и лишь потом объективную и субъективную стороны состава конституционного деликта.
Объектом конституционного деликта в конечном счете являются конституционность и конституционный порядок. Объектами конкретных конституционных нарушений служат те общественные отношения, которые опосредуются конкретными конституционными установлениями (основы конституционного строя, основные права и свободы человека и гражданина, демократия, федерализм, местное самоуправление и др.). Охране этих объектов в полной мере служит и конституционно-правовая ответственность высших должностных лиц субъектов Российской Федерации. Данные должностные лица фактически могут нарушать как федеральное, так и региональное законодательство.
Субъекты конституционных деликтов и, следовательно, конституционной ответственности должны обладать правовым качеством конституционной деликтоспособности, т. е. способностью к сознательному совершению конституционного нарушения, и нести лишения, определяемые мерами конституционной ответственности.
Доктрине известно деление субъектов конституционно-правовой ответственности на коллективные (парламенты, избирательные комиссии) и индивидуальные. В качестве индивидуальных субъектов конституционной ответственности выступают должностные лица, наделенные властными полномочиями. Однако в качестве индивидуальных субъектов конституционной ответственности следует рассматривать не всех лиц, наделенных властными полномочиями, а
лишь тех, кто занимает государственные должности Российской Федерации и государственные должности ее субъектов, ведь именно при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязанностей, предусмотренных на государственной должности, существует наибольшая вероятность нарушения норм конституционного права. При этом конституционно-правовая ответственность выступает гарантией обеспечения законности деятельности далеко не всех лиц, замещающих государственные должности. Анализ действующего законодательства позволяет сделать вывод о том, что категория конституционной ответственности применима в полной мере лишь к деятельности высших должностных лиц субъектов Федерации. Государственные же служащие несут дисциплинарную, а не конституционно-правовую ответственность1. Требует также уточнения и момент возникновения и утраты высшим должностным лицом конституционно-правовой ответственности. Иными словами, речь идет о моменте возникновения у данного лица конституционно-правовой деликтоспособности, который находится в пределах срока полномочий высшего должностного лица субъекта Российской Федерации.
Объективная сторона конституционных нарушений характеризует, во-первых, само деяние как действие или бездействие, нарушающее требования тех или иных конституционных установлений, т. е. как противоправное, во-вторых, тот вред (ущерб), который нанесен в результате противоправного деяния, и, в-третьих, причинную связь между противоправным деянием и наступившим вредом.
Статья 19 Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» (далее — Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ) предусматривает ряд оснований досрочного прекращения полномочий высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, не все из которых можно признать конституционными санкциями. Такие основания досрочного прекращения полномочий, как смерть высшего должностного лица, его отставка по собственному желанию, признание его судом недееспособным или ограниченно дееспособным, признание его судом безвестно отсутствующим или объявление умершим, вступление в отношении его в законную силу обвинительного приговора суда, его выезд за пределы Российской Федерации на постоянное место жительства и утрату им гражданства Российской Федерации, приобретение им гражданства иностранного государства либо получения им вида на жительство или иного документа, подтверждающего право на постоянное проживание гражданина Российской Федерации на терри-
1 См.: О государственной гражданской службе Российской Федерации : федер. закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ (в ред. от 2 апр. 2014 г. № 53-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2004. № 31. Ст. 3215.
тории иностранного государства, все же нельзя признать основаниями ответственности, так как они представляют собой обстоятельства, исключающие возможность продолжения исполнения высшим должностным лицом своих полномочий. Между тем в подп. «б», «г» и «л» п. 1 ст. 19 мы видим обстоятельства, являющиеся основаниями привлечения высшего должностного лица к конституционной ответственности. Этими обстоятельствами являются:
1) недоверие законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации (подп. «б»);
2) утрата доверия Президента Российской Федерации (подп. «г»);
3) ненадлежащее исполнение своих обязанностей (подп. «г»);
4) отзыв избирателями, зарегистрированными на территории субъекта Российской Федерации, на основании и в порядке, установленных настоящим Федеральным законом и принятым в соответствии с ним законом субъекта Российской Федерации (подп. «л»);
5) иные случаи, предусмотренные данным Федеральным законом (подп. «г»).
Основания конституционно-правовой ответственности являются размытыми, что мы наглядно и наблюдаем в приведенном выше перечне. Названный перечень оснований включает в себя как собственно юридические, а потому формально определенные, основания, так и основания, которые этими признаками не обладают, однако их можно условно назвать политическими.
К числу формально определенных оснований следует отнести утрату доверия со стороны Президента Российской Федерации. Основанием для утраты доверия Президента Российской Федерации является Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ, который прямо предусматривает выявление в отношении высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) фактов коррупции или неурегулирование конфликта интересов как правонарушений, предусмотренных Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», либо установление в отношении высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) фактов открытия или наличия счетов (вкладов), хранения наличных денежных средств и ценностей в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владения и (или) пользования иностранными финансовыми инструментами в период, когда такое лицо являлось зарегистрированным кандидатом на данную должность. Как прямо отражено в соответствующих указах Президента Российской Федерации и сообщается в средствах массовой информации, именно эти основания послужили отрешением от
должности мэра Москвы Ю. М. Лужкова и губернатора Новосибирской области В. А. Юрченко1.
Второе из названных оснований — ненадлежащее выполнение должностных обязанностей — не конкретизировано в законе и предполагает, очевидно, неудовлетворительную оценку Президентом Российской Федерации «текущих» дел в регионе. Некоторые авторы считают Президента Российской Федерации не ограниченным чем-либо в решении этого вопроса. Так, Ю. Н. Усенко отмечает, что Президент РФ наделяется полной свободой в решении вопроса отрешения от должности руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ и не связан никакими правовыми ограничениями. С одной стороны, это позволяет существенно усилить ответственность данных субъектов перед Президентом РФ и придать гибкость его кадровой политике, но, с другой стороны, это неоправданно сильно снижает гарантии и стабильность правового статуса высшего должностного лица субъекта РФ2. Представляется необходимым конкретизировать эти обстоятельства в Федеральном законе от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ.
Выражение региональным парламентом недоверия высшему должностному лицу субъекта РФ, согласно п. 2 ст. 19 Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ, возможно в случае:
1) издания им актов, противоречащих Конституции Российской Федерации, федеральным законам, конституции (уставу) и законам субъекта Российской Федерации, если такие противоречия установлены соответствующим судом, а высшее должностное лицо не устранит указанные противоречия в течение месяца со дня вступления в силу судебного решения;
2) установленного соответствующим судом иного грубого нарушения Конституции Российской Федерации, федеральных законов, указов Президента Российской Федерации, постановлений Правительства Российской Федерации, конституции (устава) и законов субъекта Российской Федерации, если это повлекло за собой массовое нарушение прав и свобод граждан;
3) ненадлежащего исполнения высшим должностным лицом своих обязанностей.
Первые два основания обладают признаками формальной определенности, поскольку устанавливается посредством конкретных судебных решений. Третье же основание представляется крайне размытым, а потому под него может подпадать крайне широкий круг действий. Исходя из универсальных требований правовой определенности, а также недопустимости расширительного
1 См.: Сумской В., Самигуллина А., Бочарова С., Сурна-чева Е. Утратил доверие Москвы и России: Мэр Москвы уволен с самой недружественной формулировкой // Газетами. URL: www.gazeta.ru/politics/2010/09/28_a_3423585.shtml ; Отставка Юрченко — сигнал другим чиновникам // Yтро.ru. URL: www.utro.ru/articles/2014/03/18/1182867.shtml.
2 См.: Усенко Ю. Н. Юридическая ответственность исполнительных органов государственной власти субъектов РФ в условиях административной реформы // Гос. власть и местное самоуправление. 2005. N° 8. С. 7—9.
толкования оснований публично-правовой ответственности, представляется необходимым конкретизировать круг действий, которые следует признавать ненадлежащим исполнением высшим должностным лицом своих обязанностей. Основу для формулирования этого перечня могло бы предоставить трудовое право, которому известны такие казусы в поведении лиц, не обладающих особым публично-правовым статусом.
Выражение региональным парламентом недоверия не является безусловным, т. е. автоматически влекущим досрочное прекращение полномочий, но выступает основанием для рассмотрения Президентом РФ, с которым региональный руководитель находится в отношениях субординации, вопроса об отрешении его от занимаемой должности. Предполагается, что Президент РФ и законодательные органы субъектов РФ действуют по данному вопросу на основе согласования интересов и взаимного учета мнений. Иными словами, Президент РФ не вправе действовать произвольно и при наличии обоснованной позиции законодательного органа субъекта РФ должен поддержать предлагаемое региональным парламентом решение; отказ же реализовать выраженное парламентом недоверие должен быть в этом случае мотивированным.
Субъективная сторона конституционных нарушений выражает волевое отношение правонарушителя к совершаемому противоправному деянию и его вредоносному результату, т. е. его вину в форме умысла или неосторожности, а также мотивы и цели совершаемого правонарушения.
Согласно позиции Конституционного Суда РФ, наличие вины есть общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т. е. закреплено непосредственно1. Указанный принцип распространяется и на конституционную ответственность.
Конституция РФ и конституционное право в целом допускают конституционную ответственность при наличии объективно противоправного деяния без установления вины субъекта, совершившего это деяние. В случаях применения мер восстановительно-компенсационной (защитной) конституционной ответственности вина субъекта конституционного нарушения, как правило, не устанавливается. Так, Конституционный Суд РФ, вынося решения о неконституционности
1 См.: По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции» : постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 15 июля 1999 г. № 11-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 30. Ст. 3988 ; По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова : постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 25 янв. 2001 г. № 1 -П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 7. Ст. 700.
закона, не выясняет при этом, была ли вина участников законодательного процесса, а исходит из презумпции их добросовестного поведения. В данном случае принятие неконституционного положения закона рассматривается как законодательная ошибка.
В законотворчестве и правоприменении не исключается возможность ошибок в соблюдении конституционных установлений. Причины для этого разные. Однако в научной литературе вопрос о природе допускаемых конституционных нарушений в качестве ошибок, как правило, не рассматривался, хотя требует к себе пристального внимания. Это имеет большое значение для определения соответствующих юридических последствий, в том числе мер конституционной ответственности.
В случаях применения карательно-штрафной конституционной ответственности органов публичной власти, политических партий, объединений граждан установление их вины обязательно. Однако понятие вины, применимое к отдельной личности, вряд ли применимо к коллективным органам и объединениям — органам публичной власти, юридическим лицам, политическим партиям, объединениям граждан и др. В этих случаях, как правило, действует формула римского права: si omnia guae opartuit, observavit, caret culpa (нет вины, если соблюдено все, что требовалось). Вина коллективного органа или объединения, следовательно, заключается в неприменении им всех зависящих от него мер, в том числе в неиспользовании предоставленных ему прав (полномочий), для соблюдения конституционных установлений. Однако коллективный орган или объединение не лишается возможности доказывать отсутствие своей вины, т. е. что им были предприняты все зависящие от него меры либо существовали объективные обстоятельства, не позволившие ему соблюсти конституционные установления. Иными словами, бремя доказывания лежит на самом коллективном органе или объединении. Такой подход соответствует правовой позиции Конституционного Суда РФ, согласно которой законодатель вправе устанавливать презумпцию вины правонарушителя при сохранении его права, возможности доказывать свою невиновность, учитывая особенности отношений и их субъектов, принцип неотвратимости ответственности, интересы защиты прав конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и свобод других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства2.
2 См.: По делу о проверке конституционности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытых акционерных обществ «АвтоВАЗ» и «Комбинат «Североникель», обществ с ограниченной ответственностью «Верность», «Вита-Плюс» и «Невско-Балтийская транспортная компания», товарищества с ограниченной ответственностью «Совместное российско-южноафриканское предприятие «Эконт» и гражданина А. Д. Чулкова : постановление Конституционного Суда Рос.
Таким образом, в действующем российском конституционном праве определение составов конституционного деликта формально определяется Федеральным законом от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ и отчасти — правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации. Для обеспечения же правовой определенности, важность которой неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, необходимо конкретизировать в Федеральным законе от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ путем приведения подробного перечня действий высших должностных лиц, которые ведут к утрате доверия со стороны Президента Российской Федерации. Так, В. А. Виноградов использует конституционно-правовые санкции и меры конституционно-правовой ответственности как тождественные понятия. Однако обычно под санкциями подразумевают меры государственного принуждения лишь карательно-штрафного характера.
Конституционно-правовая ответственность выражается в применении к правонарушителям мер конституционной ответственности, которые в литературе часто называются конституционными санкциями.
Меры конституционной ответственности выступают в качестве меры наказания, кары, которая заключается в лишении или ограничении властных полномочий правонарушителя. Карательный характер мер конституционной ответственности обусловлен той угрозой для общества, которую несут в себе нарушения норм конституционного права. Именно поэтому к мерам конституционной ответственности нельзя относить меры по пресечению конституционных правонарушений органов власти либо по восстановлению нарушенных ими прав.
Мера конституционной ответственности есть мера государственного принуждения, применяемая к правонарушителю, следовательно, в принудительном порядке. В самом общем виде меры конституционной ответственности представляют собой «правовые лишения, обременения, правовой урон». Меры конституционной ответственности в зависимости от тех основных функций, которые они осуществляют, следует классифицировать на меры восстановительно-компенсационного и карательно-штрафного характера.
В отечественной науке предложены различные перечни мер конституционной ответственно-сти1. Так, В. А. Виноградов классифицировал ме-
Федерации от 27 апр. 2001 г. № 7-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 23. Ст. 2409.
1 См.: Авакьян С. А. Санкции в советском государственном праве // Советское гос-во и право. 1973. № 11. С. 35, 36 ; Зражевская Т. Д. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж : Изд-во Воронеж. Ун-та, 1980. С. 84, 85 ; Шон Д. Т. Конституционная ответственность // Гос-во
и право. 1995. № 7. С. 40 ; Колюшин Е. И. Конституционное (государственное) право России. М. : Юристъ, 1999. С. 23— 26 ; Колосова Н. М. Конституционная ответственность — самостоятельный вид юридической ответственности // Гос-во и право. 1997. № 2. С. 86 ; Кондрашев А. А. Конституционно-правовая ответственность субъектов Федерации: вопросы
ры конституционной ответственности (конституционно-правовых санкций), содержащиеся в конституциях и законах многих стран, как по содер-жанию2, так и по субъектам конституционных нарушений3.
Между тем отрешение от должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации наряду с отрешением от должности Президента Российской Федерации и роспуском представительных органов всех уровней всегда рассматривается в качестве санкций конституционно-правовой ответственности.
Обращаясь к основаниям конституционно-правовой ответственности высших должностных лиц субъектов Российской Федерации, мы со всей очевидностью можем заметить, что единственной санкцией, предусмотренной Федеральным законом от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ, является досрочное прекращение полномочий высшего должностного лица субъекта Российской Федерации.
Возникают закономерные вопросы: а не слишком ли мал перечень конституционных санкций? не слишком ли суровы федеральный законодатель и президент, предусматривая и используя лишь одну санкцию? может быть, не стоит принимать решение с такими серьезными последствиями, а предусмотреть ряд санкций, построенных по пути ужесточения конституционных санкций?
Между тем история знает и другие воздействия на высших должностных лиц субъектов Российской Федерации. Так, Указом от 6 апреля 1998 г. № 357 Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин за неудовлетворительную работу по обеспечению законности при проведении выборов мэра г. Нижнего Новгорода на основании п. 2 Указа Президента Российской Федерации от 3 октября 1994 г. № 1969 «О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации» объявил выговор губернатору Нижегородской области И. П. Скляро-ву4. Позже Указом Президента Российской Федерации от 13 ноября 1998 г. № 1371 данный выговор был отменен5, что можно рассматривать как некое «прощение» проштрафившегося губернатора.
Это обстоятельство побуждает нас к постановке вопроса о расширении конституционно-правовых санкций путем введения, как минимум, одной новой санкции — объявления выговора или предупреждения должностному лицу Президентом РФ.
теории и проблемы реализации // Журн. рос. права. 2000. № 2. С. 29 ; Несмеянова С. Э. К вопросу о конституционной ответственности // Конституцион. и муниципал. право. 2002. № 4. С. 20—22.
2 См.: Виноградов В. А. Указ. соч. С. 141—182.
3 См.: Там же. С. 182—362.
4 О Склярове И. П. : указ Президента Рос. Федерации от 6 апр. 1998 г. № 357 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. № 15. Ст. 1764.
5 О признании утратившим силу Указа Президента Российской Федерации от 6 апреля 1998 г. № 357 «О Склярове И. П.» : указ Президента Рос. Федерации от 13 нояб. 1998 г. № 1371 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. № 46. Ст. 5676.
Рассмотренные в данной статье вопросы показали, что конституционно-правовая ответственность высших должностных лиц субъектов Российской Федерации, с одной стороны, является органичной частью конституционно-правовой ответственности как таковой, а потому подчинена общим закономерностям, присущим всем видам юридической ответственности. К числу таких элементов относятся конструктивные элементы конституционного деликта: объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона, конституционные санкции и процедуры реализации.
С другой стороны, институт конституционно-правовой ответственности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации подчинен также общим закономерностям функционирования государственного аппарата и построения федеративных отношений. Из данных обстоятельств институт конституционно-правовой от-
ветственности черпает свое содержание. Ответственность должна быть инструментом, побуждающим высших должностных лиц субъектов Российской Федерации к надлежащему исполнению своих должностных обязанностей. Поскольку конституционно-правовая ответственность является публично-правовой, а составы ее правонарушений должны быть четко определены законом, то представляется необходимой дальнейшая конкретизация на законодательном уровне составов конституционных правонарушений высших должностных лиц. Заслуживает совершенствования и круг санкций данной ответственности, который-то и кругом назвать сложно: ныне в нем присутствует лишь одна санкция — досрочное прекращение полномочий. Представляется актуальным введение еще одной санкции — объявления должностному лицу Президентом Российской Федерации выговора или предупреждения.
O. N. Dyorova
CONSTITUTIONALLY-LEGAL RESPONSIBILITY OF THE HIGHEST OFFICIALS OF THE SUBJECT OF THE RUSSIAN FEDERATION
In article on the basis of legislation of the Russian Federation the specificities of constitutionally-legal responsibility of the highest official of the subject of the Russian Federation is considering. Foundation of constitutionally-legal responsibility and current issues of application of measures of constitutionally-legal responsibility of highest official of the subject of the Russian Federation are analysing. Various approaches to comprehend constitutionally-legal responsibility, classification of foundations of constitutionally-legal responsibility and constitutional sanction are addressing, development of institute constitutionally-legal responsibility and its legitimization are analysing. Approaches to improve the institution of constitutional law responsibility of the highest official of the subject of the Russian Federation are offering.
Keywords: constitutional delict, constitutional sanction, foundation of constitutionally-legal responsibility, measure of constitutional responsibilities, highest official of the subject of the Russian Federation, liability of the highest official of the subject of the Russian Federation
