CC BY
155
ся на какое-то время мира на границе с Ливаном. Но Иран и Сирия выиграют, потому что их теперь будут рассматривать как полноправных участников урегулирования конфликта. И это пугает суннитов, Саудовскую Аравию в первую очередь.
Надо, чтобы Израиль воспользовался общерегиональным обострением обстановки для возобновления переговоров с палестинцами. Например, через Махмуда Аббаса. Израиль может добиться обмена своего солдата на арестованных членов хамасовско-го правительства. Он может и договориться о выводе своих войск из Газы в обмен на прекращение обстрела своих поселений. Так что решение первой проблемы - израильско-палестинской - зависит от Израиля.
А вот решение второй проблемы - конфликта в Ливане - зависит от великих держав. Они могли бы организовать международную конференцию с участием двух «стран-изгоев» - Сирии и Ирана. Но согласится ли на это Буш? Сомневаюсь. «Хезболла» знает, что если они зайдут слишком далеко, например начнут бомбардировки Тель-Авива, то мишенью для ответного удара могут стать нефтяные месторождения Ирана. Израиль не пойдет на применение атомного оружия, но вполне может избрать Иран в качестве объекта для обычных бомбардировок. Заявление «Хезболлы», что они не будут бомбить химические заводы Хайфы, показывает: эта группировка понимает, чем рискует в случае эскалации конфликта, и хочет продемонстрировать сдержанность и добрую волю. Шарон и здесь нашел бы адекватный ответ. Найдет ли Ольмерт?
«Московские новости», М., № 27, 21-27 июля
М.А. Сапронова,
востоковед
КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ИСЛАМА В АРАБСКИХ СТРАНАХ
Конституция любой страны - это важнейший политикоправовой акт государства, в котором находят свое отражение и закрепление основные устои общественного и государственного строя, цели и задачи, преследуемые государством в области внутренней политики и на международной арене. Основной закон го-
сударства - это еще и важнейший политико-идеологический документ, где, как правило, в концентрированном виде формулируются доминирующие в обществе или поддерживаемые правящими группами главные политические или духовные ценности, в соответствии с которыми должно не только строиться поведение граждан и должностных лиц, но и осуществляться общая политика государства. Конституционное развитие стран арабского региона отражает как общие тенденции мирового развития на современном этапе, так и специфические особенности исторического, социально-экономического и культурно-религиозного развития этих стран. Все арабские государства объединены общностью исторических судеб, культуры и религии, языка. Но они очень разные: среди них есть большие и малые, богатые и бедные, нефтяные монархии и лишенные нефти республики.
Распад мировой системы социализма, уход с политической арены в ряде арабских республик правивших там в течение многих лет авангардных партий, введение многопартийности, изменение внутриэкономической структуры государств, усиление процесса социальной дифференциации общества, выход на политическую арену фундаменталистских исламских группировок и партий - все эти изменения последних десятилетий нашли свое непосредственное отражение в политическом процессе и повлияли на конституционное развитие арабских стран, которое в 90-е годы XX в. и позднее было отмечено растущим динамизмом. Во многих странах в этот период были приняты новые конституции (Алжир, Йемен, Судан, Оман, Саудовская Аравия) либо в тексты старых конституций внесены существенные изменения (изъято упоминание о социализме, о руководящей роли одной партии, о роли трудящихся в политической жизни; исчезли лозунги борьбы с империализмом и сионизмом и др.). Это было связано с усложнением функций и задач государственного аппарата, формированием новых социальных и политических структур, значительной дифференциацией общества, а также с появлением новых внутриполитических и внешних факторов, повлиявших на серьезное изменение Основного закона в арабских странах. «Необходимо подчеркнуть, что действующие конституции арабских стран существенно видоизменились по сравнению с конституциями периода 50-70-х годов XX в. По содержанию арабские конституции последнего времени имеют
уже достаточно много общих черт, хотя специфика отдельных стран, разумеется, сохраняется, но она уже не столь разительна, как в первоначальных конституционных актах.
С определенной долей уверенности можно утверждать, что существует тенденция к некоторой унификации конституционных текстов, одинаковому стандарту отдельных статей, даже к одинаковым формулировкам, встречающимся в конституционных текстах (это относится к компетенции высших органов государственной власти, правовому статусу личности, декларированию демократических принципов, стремлению к арабскому единству, приверженности историческим традициям и др.). Важно отметить, что если раньше закономерности конституционного процесса арабских стран зависели в конечном счете от характера их социально-политической ориентации, то на современном этапе большинство арабских стран в своих конституциях прямо провозглашают приверженность общепризнанным принципам и нормам международного права, защиты прав человека и гражданина, Уставу ООН и других международных организаций. Последние два десятилетия характеризовались быстрым восстановлением позиций исламского законодательства в общем праве. Возвращение правящих элит к ценностям ислама было во многом вынужденным. Ислам представлялся единственным средством сохранения стабильности общества и правящих режимов в сложный период перехода к современным формам социально-экономического и политического устройства.
Одним из серьезных факторов, влияющих на развитие современного конституционализма в арабских странах, является юридическое закрепление ислама в Основном законе страны. Это тем более важно отметить, поскольку исторически традиционно религиозный фактор и выстроенные на нем общественнополитические и государственно-правовые отношения представляли собой важнейший компонент, определяющий внутреннюю и внешнюю политику большинства арабских стран. Однако опыт и практика независимого существования арабских стран, особенно в последние годы, придали религиозному фактору новое значение, сделав его одним из важных элементов внутриполитического развития. Это, естественно, сказалось и на характере изменений конституций арабских стран, многие из которых стали более ислами-зированными. Традиционная исламская политическая концепция
исходит из того, что задачами верховной власти мусульманского государства являются сохранение и защита исламской веры, а также шариата, заключающего в себе религиозную догматику, практические нормы и исламскую этику.
Классическим примером такой модели является Королевство Саудовская Аравия, где ислам - это не только государственная религия, но и основной закон государства, определяющий основы государственного и общественно-экономического строя, всю систему государственных органов, порядок их образования и деятельности, права и обязанности подданных. Властные светские и религиозные структуры в этом государстве практически совмещены либо очень тесно переплетены, что отличает Саудовскую Аравию от других монархий Персидского залива, где светская власть играет определяющую роль в государственных делах, а государство регулирует деятельность исламских учреждений, не позволяя им выходить за пределы установленного круга вопросов (средством государственного регулирования ислама служат министерства ва-куфов и исламских дел). Статья 1 принятого в 1992 г. положения «Основы системы власти Королевства Саудовская Аравия» гласит: «Королевство Саудовская Аравия - суверенное арабское государство. Его религия - ислам, Конституция - Книга Всевышнего Аллаха и Сунна Его Пророка». В этом документе содержится категорическое предписание исповедовать ислам и фактически не допускается распространение никакой другой религии; более того, государству предписано защищать ислам всевозможными средствами. Действенным рычагом принуждения населения к исполнению исламских, фактически ваххабитских постулатов являются «комитеты дозволения добра и воспрещения зла», которые действуют практически во всех населенных пунктах королевства, основываясь на конституционной норме, согласно которой «государство стоит на защите исламской веры, реализует ее установления, следит за отсутствием греховности, препятствует пороку, выполняет долг распространения ислама» (ст. 23). Исключительное положение шариата в королевстве предусмотрено ст. 48 «Основ системы власти», которая гласит: «Суды обязаны применять нормы исламского шариата при рассмотрении ими дел в соответствии с Кораном и Сунной, а также законами, декретированными правителем
на основе Корана и Сунны». Эта конституционная норма исключает возможность прибегать к другим источникам права.
Важнейшей составляющей общественного сознания и государства исламский фактор является и во всех остальных монархиях Персидского залива, хотя здесь он не носит столь категоричного характера, как в Саудовской Аравии. Ислам в этих странах также провозглашается государственной религией, однако ст. 35 Конституции Кувейта предусматривает «полную свободу вероисповедания», при условии, если «религиозные проявления не будут создавать проблемы для режима и вступать в противоречие с нравственностью». Статья 17 Конституции Омана 1996 г. устанавливает равенство всех граждан перед законом; при этом запрещается дискриминация по принципам «происхождения, языка, цвета кожи, религии, социального статуса», а ст. 28 предусматривает свободу осуществления религиозных верований «в соответствии с установившимися традициями при условии соблюдения общественного порядка и признанных норм поведения». Статья 22 Конституции Бахрейна гласит: «Государство гарантирует неприкосновенность веры, свободу изъявления религиозных чувств, неприкосновенность мест отправления культов, а также свободу соблюдения религиозных ритуалов и участие в религиозных процессах и собраниях в соответствии с существующими в стране обычаями»; ст. 18 провозглашает, что «все люди в равной степени пользуются уважением, и все граждане равны перед законом в вопросах, касающихся их предусмотренных законом прав и обязанностей, без какой-либо дискриминации по признакам расы, происхождения, языка, религии или убеждений». При этом использование средств правовой защиты является одним из публичных прав, гарантируемых Конституцией Бахрейна всем гражданам.
Что касается шариата, то монархии Персидского залива более гибко, нежели Саудовская Аравия, подходят к его конституционному закреплению. Так, конституции Кувейта (ст. 2), Катара (ст. 1), Бахрейна (ст. 2), ОАЭ (ст. 7), Омана (ст. 2) декларируют, что шариат является «главным», «фундаментальным» источником законодательства, а это допускает возможность существования и других источников. В этих странах государство регулирует деятельность исламских учреждений через существующие министерства вакуфов, исламских дел или юстиции. Шариатские суды дей-
ствуют во всех монархиях Персидского залива, но в основном в сфере личного и семейного права. Суды в Бахрейне, например, подразделяются на две категории: гражданские суды, компетентные в вопросах рассмотрения гражданских и уголовных дел, и шариатские суды, принимающие решения по вопросам, касающимся личного статуса. Шариатские суды, имеющие отделения по делам суннитов и джафаритов, компетентны в вопросах рассмотрения дел, касающихся брака, развода, наследования, попечительства над детьми и т.д. Суды принимают решения по вопросам, касающимся личного статуса, в соответствии с нормами той исламской правовой школы, к которой принадлежит истец, что согласуется с закрепленным в Конституции принципом свободы религии. Споры между мусульманами рассматриваются шариатскими судами, а споры между представителями других религий - гражданскими судами. Аналогичная дуалистическая система судопроизводства сложилась к настоящему времени в Катаре, ОАЭ и Омане. Так, например, в Катаре помимо исламского религиозного суда, рассматривающего дела, связанные с личным статусом граждан, существуют и муниципальные суды, к ведению которых относится довольно широкий круг правонарушений и преступлений. В 1993 г. Федеральный высший суд ОАЭ принял решение относительно того, что наказания, предписываемые шариатским судом, не должны применяться к немусульманам, которые подпадают под юрисдикцию Гражданского и Уголовного кодексов. Некоторые отечественные исследователи отмечают тенденцию падения роли шариатских судов за пределами личного и семейного права, что связано зачастую с необходимостью принятия законов, не связанных напрямую с шариатом (например, в таких областях, как торговля и предпринимательство, где возникало множество новых правовых вопросов, в отношении которых шариат не имел никаких предписаний).
Конституции аравийских монархий закрепляют важнейший принцип функционирования властей и принятия решений - принцип «шуры» (обсуждения, совещательности). Этот принцип, заложенный в Коране и хадисах Пророка Мухаммеда, является устойчивым элементом, традиционно использующимся в мусульманских обществах и государствах. Применение этого принципа позволяет путем сопоставления мнений выходить на оптимальные
решения. Можно отметить, что консультативные советы, которые были сформированы в аравийских монархиях в соответствии с совещательной традицией, явились своеобразным ответом на возникавшие политические вызовы при вступлении монархий на путь конституционного развития и модернизации традиционного общества. Этот этап характеризовался появлением сложного государственного аппарата, формированием новых социальных и политических структур, дальнейшей дифференциацией общества и разрывом между правящей элитой и населением. Поэтому конституционное закрепление принципа «шуры» придало законность консультативным советам, которые были образованы путем назначения их членов монархом.
Следует отметить, что исламская составляющая всех монархий Персидского залива не ограничивается пределами государственных институтов, а проявляется и в том, что власти содействуют закреплению исламской морали, культуры, этики в массовом сознании и поведении. Причем такая обязанность государства также предусмотрена конституциями этих стран. Исламское самосознание культивируется прежде всего в семейной ячейке и общеобразовательных структурах. Так, ст. 9 «Основ системы власти» Саудовской Аравии гласит: «Основой саудовского общества является семья. Ее члены должны воспитываться на основе исламской веры, прежде всего - преданности и повиновения Всевышнему Аллаху и Его Пророку, уважать законы и выполнять их, любить и ценить свое Отечество и его славную историю». Эта статья вводит безальтернативную жесткую норму, обязывая семью строить свою жизнь на основе исключительно исламской веры. Столь же императивный характер носит ст. 13, касающаяся вопросов образования в королевстве: «Цель обучения - привить подрастающему поколению принципы исламской веры».
В статьях конституций других монархий Персидского залива, касающихся семьи и общества, в отличие от Саудовской Аравии, отсутствуют императивные предписания исповедовать ислам. В основном в конституциях этих стран содержится единая формулировка: «Семья - основа общества, ее опора - религия». Ничего не говорится о религиозном характере обучения в конституциях Кувейта, ОАЭ и Омана, однако факт признания ислама государст-
венной религией предполагает осуществление исламского воспитания в школах этих стран.
Характерной особенностью внешнеполитических доктрин и дипломатической практики многих арабских государств, особенно аравийских монархий, является фокусирование на арабской и исламской проблематике. В конституциях государств - членов ССАГПЗ присутствует и тезис об «исламской солидарности» как важном принципе внешнеполитической линии каждого государства. Некоторые режимы не ограничиваются в конституционных документах констатацией арабской и исламской идентификации своих стран, а включают норму, обязывающую крепить отношения с арабским и мусульманским сообществами. Так, в «Основах системы власти» Саудовской Аравии говорится: «Государство реализует чаяния арабской нации о солидарности и гармонии, укреплении отношений с дружественными странами» (ст. 25). В Конституции Катара этот же тезис сформулирован следующим образом: «Государство верит в арабское братство, способствует упрочению уз солидарности с братскими арабскими государствами, стремится к упрочению единства арабской нации, поддерживает всеми своими возможностями совместные усилия для достижения арабских задач и целей. Оно всецело поддерживает Лигу арабских государств и благородные цели, провозглашенные в ее Уставе». В Конституции также подчеркивается, что «внешняя политика государства нацелена на укрепление дружбы со всеми странами, особенно исламскими народами и государствами». При этом следует отметить, что для Саудовской Аравии призыв к исламскому единению представляется важнее, чем для остальных арабских государств. По праву «родины ислама», хранителя двух мусульманских святынь в Мекке и Медине, а также в силу того, что она является крупнейшим финансовым донором, Саудовская Аравия играет роль признанного лидера в исламском мире, и ни одно арабское государство не в состоянии с ней соперничать в международной сфере. Укреплению веса и влияния саудовского королевства в мусульманском мире способствует обеспечение свободного доступа мусульман всех мазхабов (богословско-юридических направлений) к святым местам, что наиболее ярко воплощается в ежегодном хадже. Статья 24 «Основ системы власти» гласит: «Государство заботится
о служении двум священным мечетям, обеспечивает безопасность и патронаж всех паломников».
Важной составляющей общественного сознания и функционирования государственного механизма исламский фактор является и в арабских республиках.
Государственный характер ислама - один из основополагающих принципов мусульманского государственного права. В конституциях посвященные ему статьи помещаются в разделах о принципах общества и государства на одном из первых мест. Регламентация ислама в конституциях арабских республик осуществляется по нескольким направлениям. Все конституции арабских республик (исключение составляет Ливан) провозглашают ислам государственной религией. (Довольно осторожная формулировка содержится и в Конституции Судана 1998 г., согласно которой «Государство Судан является страной расовой и культурной гармонии и религиозной терпимости. Ислам является религией большинства населения, а христианство и традиционные религии имеют большое распространение» (ст. 1). (В некоторых странах (Ливия, Египет, Йемен и др.) действуют правовые нормы мусульманского законодательства, а основным источником права считается Коран (вместо ранее закрепленных в «старых» конституциях программных документов правящих партий, деклараций о некапиталистических преобразованиях и т.д.). Фактически это означает, что конституция в большей степени выступает в качестве Основного закона государства, а не общества. Статья 2 Конституции Египта 1971 г. провозглашает принципы шариата главным источником права. Шариат, таким образом, лежит в основе других источников (законодательство, обычай, обще правовые принципы, судебная практика) и в этой статье упоминается в широком смысле по отношению как к конституционному, так и обычному законодательству. Таким образом, следование законам шариата - не только религиозная, но и правовая обязанность граждан-мусульман. Некоторые формулировки Конституции Египта отражают господствующее в этой стране исламское правосознание. Говорится о координации обязанностей женщины по отношению к семье и обществу, не нарушая норм шариата, и т.д. Несмотря на то что политические права представлены практически в полном объеме, тем не менее имеются оговорки относительно того, что их использование
должно соответствовать моральным принципам. На основе Закона 1980 г. «О защите ценностей от порока» руководящие должности запрещается занимать лицам, отрицающим «божественные законы». В преамбуле Конституции Алжира 1996 г. подчеркиваются исторические ценности ислама и его неотъемлемая связь с национально-освободительной борьбой алжирского народа. Алжир провозглашается «землей ислама», а ст. 9 Конституции прямо запрещает в государственных учреждениях практику, «противоречащую исламской морали».
Другим важнейшим направлением закрепления ислама в конституциях арабских государств является его декларирование в качестве основы деятельности высших органов государственной власти и управления страны. В первую очередь это относится к важнейшему институту всей государственной системы - главе государства (президенту), для которого условием занятия этого поста является его мусульманское вероисповедание, а условием при вступлении в должность главы государства - принесение официальной присяги «Во имя Аллаха». Это требование шариата закрепляют все (за исключением Ливана) конституции. Необходимость принадлежности к мусульманской вере главы государства исламские юристы обусловливают тем, что последнему принадлежит право принятия окончательных властных решений, которые должны соответствовать догмам ислама. Это требование не может быть выполнено, по их мнению, иноверцем в силу отсутствия у него соответствующего внутреннего убеждения. Что касается всех других высших государственных постов, то их занятие, согласно мусульманской доктрине, не обусловливается религиозным цензом. Известно, что еще в период халифата посты везиров и губернаторов предоставлялись и немусульманам. Однако современное законодательство в ряде случаев отходит от этой практики. Обычно и члены правительства большинства стран также должны приносить присягу, аналогичную президентской, но уже перед главой государства. Такую присягу, согласно Конституции Сирии (ст. 116), приносят Председатель Совета министров, его заместитель, министры и их заместители. А в Египте такую присягу приносят и депутаты Национального собрания приступая к исполнению своих обязанностей (ст. 90).
Признание ислама государственной религией обусловливает необходимость создания специальных органов по управлению делами религии. Можно выделить две группы таких институтов. Первая из них представлена органами государственного управления (министерства по делам вауфов, организационная структура и компетенция которых регламентируется специальными актами); вторую группу составляют органы, выполняющие традиционные функции мусульманского духовенства, например, Высший исламский совет (в Алжире, Египте, Мавритании), сформированные обычно при главе государства как консультативно-согласительные органы, в компетенцию которых входит высказывание своего мнения по вопросам, переданным им на рассмотрение президентом, с точки зрения их соответствия религиозным предписаниям. При этом следует отметить сложный и противоречивый характер взаимодействия ислама и государства. Так, с одной стороны, как государственная религия и нормативная основа государства ислам должен предопределять и все важнейшие черты его организации и деятельности. Но, с другой стороны, как часть политического механизма он сам становится объектом государственного воздействия и подчинен достижению определенных целей, а зачастую и прямо используется государством. Одним из результатов такого взаимодействия является своеобразное закрепление системы политических прав и свобод граждан, основанных на главных постулатах государственной религии. Типичным является сочетание государственного характера ислама с провозглашением свободы совести и вероисповедания, а также равенства граждан. Конституции арабских стран в разделах, касающихся основных прав и обязанностей граждан, декларируют право любого гражданина государства на участие в политической, экономической, культурной и религиозной жизни. Одним из важнейших принципов конституционно-правового статуса личности является принцип равенства. В контексте арабских конституций этот принцип занимает ведущее место и толкуется прежде всего как равенство граждан перед законом. Декларируется, что граждане равны в своих публичных правах и обязанностях. Между ними не должно быть дискриминации по признакам пола, цвета кожи, этнического происхождения, языка, рода занятий, социального положения или религии (ст. 27 Конституции Йемена). Конституция Сирии подчеркивает принцип ра-
венства граждан перед законом в их правах и обязанностях, и при этом государство обеспечивает принцип равных возможностей для граждан. Однако признание особой роли ислама в общественном развитии придает некоторую специфику международным стандартам равноправия, в результате чего на практике наблюдается определенный отход от этих позиций, особенно что касается положения женщины. При бракоразводных процессах используется мусульманское законодательство. Так, развод считается состоявшимся, если муж трижды повторит формулу: «Инта талак» - «Ты разведена», и суд в таком случае оформляет акт развода.
В новых конституциях арабских стран наблюдается тенденция к появлению целых глав или разделов о правах, свободах и обязанностях граждан. При этом вся система прав и обязанностей граждан в странах арабского региона, включая разнотипные по своей природе нормы, отличается незавершенностью и противоречивостью, что способствует известному несоответствию между законодательно закрепленными и реально действующими правами и свободами граждан. Целый ряд аспектов гражданского статуса решается на основе традиций и норм шариата, что создает некоторые пробелы в точном определении правового статуса личности. Правовая регламентация ислама поднята на конституционный уровень, т. е. ему придан статус одного из важнейших конституционных принципов. И хотя различные конституции в неодинаковой степени закрепляют этот принцип, тем не менее сам факт довольно объемного конституционного закрепления ислама прямо оказывает самое серьезное воздействие на политико-правовой статус личности, систему государственных органов, положение главы государства и других представителей высших органов власти и государственного аппарата. В силу своего конституционного и фактического положения ислам продолжает оказывать решающее воздействие на всю систему образования и воспитания, а также на семейные отношения и положение женщины в обществе. Однако рассмотрение основных конституционных положений арабских стран в отношении ислама позволяет сделать вывод о том, что, за исключением Саудовской Аравии, все остальные монархии смогли найти оптимальную модель общественного развития, которая, с одной стороны, учитывает традиционное религиозное сознание общества, с другой - адаптирует его к насущным потребностям
становления государственности с учетом глобальных и региональных изменений.
«Ислам и современность», М., 2005 г., с. 319-328. В. Шагаль,
доктор филологических наук ИСЛАМ И ЕГО НЕНАВИСТНИКИ (РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПРОЧТЕНИИ КНИГИ О.ФАЛЛАЧИ «ЯРОСТЬ И ГОРДОСТЬ»)*
В последнее время, особенно после октябрьско-ноябрьских событий во Франции2005 г. , на страницах газет и журналов разных стран мира, а также в общественных и политических кругах и в научной среде обсуждается вопрос о месте и роли появившихся в Европе и Америке крупных арабо-мусульманских сообществ. Дискуссии, собственно, начались гораздо раньше - вскоре после акта терроризма, совершенного в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. Это событие заставило миллионы людей на всех континентах с тревогой оглянуться на мусульманский мир, попытаться рассмотреть его более внимательно.
Феномену исламского фундаментализма посвящено немало исследований. Большинство экспертов рассматривали данную проблему в политико-историческом или политологическом аспектах. Значительно меньше уделялось внимания социальным и социально-психологическим вопросам. Однако после теракта 11 сентября стали появляться книги, в которых основное внимание уделялось как раз этим аспектам исламского фундаментализма. Особый общественный резонанс вызвала гневная, обличающая не только терроризм, но и ислам как таковой, книга итальянской журналистки Орианы Фаллачи «Ярость и гордость». Хотя в книге более 150 страниц, я прочитал ее за вечер и, честно говоря, был потрясен. По изначальному замыслу автора, эта книга должна раскрыть глаза тем, кто не хочет видеть то, что происходит, «прочистить уши тем, кто не хочет слышать, заставить думать тех, кто не хочет думать». За пять лет, прошедших со дня выхода в свет, эта
*
Фаллачи О. Ярость и гордость. - М., Вагрус, 2002.
