CC BY
105Закон и право. 2022. № 8. С. 50-53.
Law and legislation. 2022;(8):50-53.
Научная статья
УДК 342.5
https://doi.org/10.24412/20733313_2022_8_50 NIION: 1997-0063-8/22-439
EDN: https://elibrary.ru/BSPMGJ MOSURED: 77/27-001-2022-8-639
Конституционная реформа — 2020: конституционализация суперпрезидентской республики
Семен Евгеньевич Дробот
Новосибирский государственный университет, Новосибирск, Россия;
Новосибирский государственный технический университет,
Новосибирск, Россия, dse1991@rambler.ru
Аннотация. В статье обсуждается конституционная реформа 2020 г. в контексте ее влияния на форму правления. Отмечается, что реформа завершает процесс конституционализации суперпрезидентской республики, усиливает автохтонные черты российского конституционализма, такие, как приоритет принципа единства власти и арбитражно-координирующая роль главы государства с выведением президента за рамки системы сдержек и противовесов.
Ключевые слова: разделение властей, взаимодействие властей, форма правления, конституционная реформа, конституционализация, суперпрезидентская республика.
Для цитирования: Дробот С.Е. Конституционная реформа — 2020: конституционализация суперпрезидентской республики // Закон и право. 2022. № 8. С. 50—53. https://doi.org/10.24412/20733313_2022_8_50 EDN: https://elibrary.ru/BSPMGJ
Original article
Constitutional reform — 2020: constitutionalization of the super-presidential republic
Semyon E. Drobot
Novosibirsk State University, Novosibirsk, Russia;
Novosibirsk State Technical University, Novosibirsk, Russia, dse1991@rambler.ru
Abstract. The article discusses the 2020 constitutional reform In the context of Its Impact on the form of government. It is noted that the reform completes the process of constitutionalization of the super-presidential republic, strengthens the autochthonous features of Russian constitutionalism, such as the priority of the principle of unity of power and the arbitration-coordinating role of the head of state with the removal of the president beyond the system of checks and balances.
Keywords: separation of powers, interaction of authorities, form of government, constitutional reform, constitutionalization, super-presidential republic.
For citation: Drobot S.E. Constitutional reform — 2020: constitutionalization of the super-presidential republic // Law and legislation. 2022;(8): 50—53. https://doi.org/10.24412/20733313_2022_8_50 EDN: https:// elibrary.ru/BSPMGJ
¿1 ействующая российская конституция, I закрепив республиканскую форму прав-Щ^ления в качестве одной из основ консти-оНного строя, не конкретизировала вид данной формы правления, что расширяет дискре-
© Дробот С.Е. М., 2022.
цию законодателя и конституционного правосудия в процессе конституционализации отечественной формы правления.
В научной литературе Российская Федерация обычно рассматривается в качестве смешанной республики [2, с. 108; 6, с. 203]. Также встречаются мнения о наличии признаков президент-
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2022
ской [4, с. 189] и суперпрезидентской [1, с. 10] республики в России.
На наш взгляд, российская форма правления не отвечает ключевым признакам смешанной республики, а ее конституционализация отражает процесс становления суперпрезидентской модели республики. Победный характер Конституции РФ 1993 г. заложил основы приоритета президентской власти во властном треугольнике «президент — парламент — правительство».
Предпосылками такого приоритета выступили конституционные функции главы государства, прописанные крайне абстрактно и позволяющие расширительно толковать президентский статус. Так, Президент РФ объявляется носителем «арбитражной» власти, гарантом нормального функционирования всех ветвей власти и единственным субъектом, формирующим внутреннюю и внешнюю политику государства. Такое сочетание функций у одного органа резко «разворачивает» всю систему власти в сторону Президента, поскольку те значительные президентские полномочия, которыми он наделяется Конституцией для реализации его функций как арбитра, гаранта конституционного строя, суверенитета и целостности страны при сочетании с функцией по определению направлений политики, могут стать инструментом реализации политического курса главы государства.
В процессе развития современного российского конституционализма на первом этапе после принятия Конституции РФ в 1993 г. консти-туционализация формы правления осуществлялось в форме судебно-интерпретационной кон-ституционализации, которая происходила в ходе судебного толкования конституционных положений, посвященных статусу Президента РФ, Федерального Собрания, Правительства и их взаимодействию.
После окончания второй каденции первого Президента РФ и в связи с появлением пропрезидентского парламентского большинства в федеральном парламенте усилилась роль нормативно-законодательной конституционализации суперпрезидентской формы правления. Ключевым фактором законодательного расширения президентских полномочий в период 2000-х годов явились вопросы обеспечения безопасности Российской Федерации. Борьба с терроризмом и сепаратизмом обусловили отмену выборов губернаторов субъектов Российской Федерации, расширение участия Президента в процессе формирования губернаторского корпуса. Необходимость обеспечения единства правового про-
странства Российской Федерации, приведения уставов и конституций субъектов Российской Федерации в соответствие с федеральной конституцией актуализировали конституционно -гарантийную функцию главы государства, в том числе по обеспечению исполнения решений Конституционного Суда РФ.
Конституционная реформа 2020 г. подвергла конституционализации ранее закрепленные в законодательстве или на практике полномочия главы государства. Так, на конституционный уровень вынесено положение об общем президентском руководстве Правительством РФ, хотя такое руководство проявлялось и в дореформенной практике взаимоотношений главы государства и высшего органа исполнительной власти, и было отмечено Конституционным Судом РФ [3].
На момент конституционной реформы особое президентское руководство «силовыми» министерствами, а также право Президента РФ представлять в Совет Федерации кандидатуры председателей высших судебных инстанций уже закреплялось в законодательстве, поэтому можно предположить, что вынесение этих вопросов на конституционный уровень свидетельствует о понимании высшим политическим руководством страны опасности ревизии результатов судебно-интерпретационной и нормативно-законодательной конституционализации дореформенного периода в случае изменения состава Конституционного Суда РФ или партийно -политической рас -становки сил в федеральном парламенте.
Вместе с тем реформа 2020 г. внесла и новые коррективы в республиканскую форму правления. Основным вектором реформирования выступило расширение и совершенствование форм взаимодействия властей. Современный западный конституционализм основан на принципе разделения и баланса властей, где равновесие обеспечивается соперничеством ветвей власти. Так или иначе, на идее баланса властей основаны и президентская, и парламентская республики.
Как отмечали американские классики концепции разделения властей Д. Мэдисон, А. Гамильтон, «честолюбию должно противостоять честолюбие» [5, с. 347]. Таким образом, в самом принципе разделения властей заложена идея борьбы, противостояния властей, которая позволяет сбалансировать систему и обеспечить конституционное правление.
Российская конституционная реформа 2020 г. отступила от этого требования и, опираясь на отечественную государственно-правовую традицию, акцентировала внимание на единстве и вза-
ЬДМ & ЬБ^БЬДТЮМ • 08-2022
имо действии властей. Это проявляется в переплетении и взаимозависимости высших органов государственной власти при реализации их полномочий, появлении новых формы взаимодействия внутри «властного треугольника» президент — правительство — парламент.
Так, усложняется порядок формирования Правительства РФ, во взаимоотношения Президента РФ и Председателя Правительства РФ включается Государственная Дума, которая утверждает по предложению главы Правительства кандидатуру министра, прежде чем направить ее Президенту РФ для назначения. Такой порядок позволяет усилить контрольные полномочия парламента в отношении исполнительной власти, поскольку «парламентский фильтр» должны пройти все «гражданские министры, а также содержит резервы для развития парламентаризма, поскольку, привлекая парламентариев к участию в формировании высшего органа исполнительной власти, парламент берет на себя и часть ответственности за работу федеральных министров и Правительства РФ в целом.
В законодательном процессе расширяется возможность участия Конституционного Суда РФ. В процессе принятия закона теперь Конституционный Суд РФ может участвовать не только как субъект права законодательной инициативы в Государственной Думе, но и как властный субъект, решающий «судьбу» законопроекта или закона в порядке предварительного нормоконтроля. Введение предварительного конституционного контроля, осуществляемого Судом по запросу главы государства, усиливает гарантирующий эффект деятельности Президента РФ и Конституционного Суда РФ по охране Конституции РФ.
Конституционной новеллой выступает закрепление на уровне Основного закона РФ принципа единства системы публичной власти. Единство и разделение власти — два принципа ее организации, которые могут сочетаться по разному в зависимости от формы правления и политического режима. В условиях современного конституционализма, основанного на демократическом принципе, единство государственной власти признается в смысле единого источника власти — народа, а также единых целей публичной власти и ее задач по реализации и защите конституционных ценностей.
Такое понимание принципа единства не отменяет разделения властей, которое предполагает не их строгое обособление, а создание механизма против монополизации власти [7, с. 157].
В соответствии с поправкой 2020 г. Президент РФ обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов, входящих в единую публичную власть. Тем самым глава государства призван устранять противоречия и сглаживать конфликты как между ветвями власти, разделенными «по горизонтали» (законодательная, исполнительная и судебная), так и «по вертикали» (федеральная и региональная государственная власть, государственная и муниципальная власть).
Таким образом, конституционная реформа 2020 г. завершила процесс конституционализа-ции суперпрезидентской республики в России, основанной на отечественной государственно-правовой традиции сильного, политически активного главы государства, сосредотачивающего в своих руках все нити государственного управления, что способствует переосмыслению принципа разделения властей, который теперь должен интерпретироваться в системном единстве с принципом единства власти.
В условиях российской формы правления единство властей обеспечивается не столько наличием для них единого демократического источника, сколько ролью главы государства, консолидирующего ветви власти для выполнения их конституционных целей и функций под общим руководством главы государства. Институт президентства выступает основным властным институтом, отвечающим за согласованные действия публичной власти и балансировку конституционных ценностей.
Такая модель организации власти с единым центром выводит главу государства из-под контроля, свойственного системе «сдержек и противовесов», что не способствует развитию конституционной демократии, делающей акцент на развитие полицентричной модели охраны конституционализма, однако позволяет принимать оперативные решения по защите конституционного строя и безопасности государства в кризисных ситуациях.
В связи с этим требуется:
во-первых, актуально-необходимая конститу-ционализация усиления роли конституционных совещательных органов, участвующих в выработке решений в сфере защиты конституционного строя и основных направлений государственной политики (Совет Безопасности, Государственный Совет) для вовлечения представителей разных ветвей власти в механизм принятия решений;
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2022
во-вторых, совершенствование конституционно-правовой ответственности Президента РФ за ненадлежащее осуществление своих функций по защите конституционализма и обеспечению согласия внутри системы публичной власти. Направлением такого совершенствования мог бы выступить институт отрешения Президента РФ от должности (на основании заключения Конституционного Суда РФ) за неконституционное бездействие по исполнению своих функций.
Список источников
1. Боброва Г.С. Становление российского конституционализма: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 178 с.
2. Кравец И.А. Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. 675 с.
3. По делу о толковании части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации: Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.1998 № 28-П // Рос. газета. 1998. № 247. 29 дек.
4. Симонишвили Л.Р. Формы правления: история и современность. М.: Флинта: МПСИ, 2007. 279 с.
5. Федералист. Политическое эссе А. Гамильтона, Д. Мэдисона и Д. Джея / Под общ. ред. Н.Н. Яковлева, О.Л. Степановой. М: Прогресс-Литера, 1993. 568 с.
6. Чиркин В.Е. Сравнительное государство-ведение. М.: Норма: ИНФРА-М, 2011. 448 с.
7. Шайо А. Конституция свободы: введение в юридический конституционализм / А. Шайо, Р. Уищ. М.: Институт права и публичной политики, 2021. 579 с.
References
1. Bobrova G.S. The formation of Russian constitutionalism: Diss. ... cand. jurid. Sciences. Moscow, 2016. 178 p.
2. Kravets I.A. Russian constitutionalism: problems of formation, development and implementation. Saint Petersburg: Law Center Press, 2004. 675 p.
3. In the case of the interpretation of Part 4 of Article 111 of the Constitution of the Russian Federation: Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of 11.12.1998 № 28-P // Russian newspaper. 1998. № 247. 29.12.
4. Simonishvili L.R. Forms of government: History and Modernity. Moscow: Flint: MPSI, 2007. 279 p.
5. Federalist. Political essays by A. Hamilton, D. Madison and D. Jay / Under the general editorship of N.N. Yakovlev, O.L. Stepanova. Moscow: Progress-Litera, 1993. 568 p.
6. Chirkin V.E. Comparative State studies. Moscow: Norma: INFRA-M, 2011. 448 p.
7. Chaillot A. The Constitution of Freedom: an Introduction to Legal Constitutionalism / A. Chaillot, R. Witz. Moscow: Institute of Law and Public Policy, 2021. 579 p.
Информация об авторе
Дробот С.Е. — кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права, конституционного права; старший преподаватель кафедры правоведения
Information about the author
Drobot S.E. — candidate of law, senior lecturer of the department of theory and history of the state and law, constitutional law; senior lecturer of the department of law
Статья поступила в редакцию 24.05.2022; одобрена после рецензирования 08.07.2022; принята к публикации 14.07.2022.
The article was submitted 24.05.2022; approved after reviewing 08.07.2022; accepted for publication 14.07.2022.
LAW & LEGISLATION • 08-2022
