CC BY
46УДК: 322.24
А. А. Матюнина
КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕФОРМА 1947 Г. В ЯПОНИИ: УДАЛОСЬ ЛИ ОТДЕЛИТЬ РЕЛИГИЮ ОТ ПОЛИТИКИ?
МАТЮНИНА Алёна Алексеевна - студентка 2 курса магистратуры. Санкт-Петербургский государственный университет. Университетская наб., 7/9, Санкт-Петербург, Россия, 199034. E-mail: matunina.alyona@yandex.ru
В статье проводится критический анализ ряда особенностей конституционной реформы Японии 1947 г. в контексте секуляризации в послевоенной Японии. Выявляется парадокс реализации конституционной реформы Японии, который заключается в сосуществовании не исключающих друг друга тенденций по отделению религии от государства и политики с одной стороны, и проявлению устойчивых тенденций по сохранению традиционных историко-культурных связей синтоизма и институтов власти с другой стороны. Такие тенденции сопровождали процесс реформы, не входя с ним в конфликт. Конституционная реформа в Японии формально была успешно реализована, в том числе и в контексте секуляризации. Японское общество стало менее религиозным, но историческо-культурные связи правящих элит Японии с религиозной сферой прерваны не были. Более того, в конце XX - начале XXI веков существование таких связей не только не скрывается политиками, но в некоторых случаях акцентируется. Такая характеристика результатов конституционной реформы и текущей ситуации может говорить о стабильной самоидентификации политических элит Японии не только в контексте политической популярности или экономической эффективности, но и в религиозном контексте.
СИНТОИЗМ; БУДДИЗМ; ЯПОНИЯ; КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕФОРМА 1947 Г.; СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ; ПАРАДОКС СЕКУЛЯРИЗАЦИИ ЯПОНИИ
В современном мире и в том числе в России происходит своего рода религиозный ренессанс, поэтому представляет интерес изучение исторического опыта и современного состояния взаимоотношений религии и государства в странах, где провозглашен принцип свободы совести, а государства по конституции являются светскими. В этом плане опыт Японии особенно интересен. Во все времена религия играла важную роль в жизни японского общества, а также оказывала значительное воздействие на политическое развитие Японии. В настоящее время религия отделена от политики и государства, что делает Японию светским государством. Однако действительно ли конституционная реформа 1947 г., по которой
религия была отделена от государства, радикально изменила взаимосвязь религии и политики?
Япония безоговорочно капитулировала США и союзникам 15 августа 1945 г., подписав Потсдамскую декларацию, после чего находилась под управлением союзных сил, основу которых составляли Соединенные Штаты.
Потерпевшему поражение во Второй мировой войне государству было необходимо реабилитироваться после войны, реформировать государственную систему. Так считали и государства-победители. Основные изменения коснулись политической системы. Важным шагом стала ликвидация монополистических и финансовых концернов (дзайбацу), традиционного элемента японской экономики. Их считали виновниками не только в развязывании войны ради собственной выгоды, но и барьером для будущего экономического развития страны. Было упразднено министерство, занимающееся внутренними делами, вводились выборы губернаторов префектур. Сразу после войны американская оккупационная администрация занялась чисткой государственного аппарата Японии. С должностей были сняты политики, бизнесмены, журналисты и общественные деятели, игравшие активные и влиятельные роли в военный период.
Реформа охватила и военные структуры. Было демобилизовано около 2 млн. военнослужащих, репатриировано около 3 млн. японцев из-за границы. Японию лишили всех территорий, захваченных в ходе войны. Были приняты конституционные гарантии для недопущения возрождения милитаристского режима: ограничение прав императора, который теперь играл декоративную роль «символа» японского государства и был отлучен от каких-либо государственных дел. Теперь главную роль играло правительство и его глава - премьер-министр.
Важную роль в демилитаризации, в развенчании и искоренении самурайского духа и традиций стало отделение государственной религии -синто - от государства и провозглашение свободы вероисповедания. В 1946 г. под давлением американской военной администрации император отказался от утверждения о происхождении его династии от рода богини Аматэрасу.
Среди союзников, многие считали, что императорский институт являлся основой японского милитаризма и видели необходимость в его
полном упразднении. То же касалось и религии. Для того, чтобы не допустить возрождения милитаристской Японии и построить новое демократическое государство было принято решение об отделении религиозных элементов от политики на высшем законодательном уровне.
Планирование оккупационной политики, включающей религиозный аспект, началось Госдепартаментом США еще в конце 1943 г. [1, p. 5]. Свободу вероисповедания диктовала и Потсдамская декларация. После капитуляции синтоистские лидеры были крайне обеспокоены намерениями оккупантов в отношении синто. Многие считали, что оккупанты планировали полностью уничтожить синтоизм. Согласно одной распространенной версии, в конце войны ходили слухи, что все священники храма будут казнены из-за их тесных связей с военными [2, p. 96].
15 декабря 1945 г. генерал Дуглас Макартур и Генеральный штаб союзных войск объявили о введении в действие Директивы Синто. В тексте документа указано, что он принят для освобождения народа от прямого или косвенного принуждения исповедовать религию или культ официально назначенных государством, и для того, чтобы снять с японцев бремя обязательного финансирования идеологии, которая способствовала развязыванию войны, поражению и страданиям. Директива была принята чтобы предотвратить повторение извращения синтоистской теории и верований в милитаристскую и ультранационалистическую пропаганду, направленную на введение в заблуждение японский народ и попытку привести его к войнам. А также для того, чтобы построить новую демократическую Японию [3, p. 85].
Отныне запрещались поддержка, контроль и распространение синтоизма японскими национальными и местными органами власти или государственными должностными лицами. Запрещалась финансовая поддержка из государственных фондов и все официальные связи с синтоизмом и синтоистскими храмами и святынями. Кроме того, любая пропаганда и распространение милитаристской и
ультранационалистической идеологии в практиках, обрядах, а в синтоизме или других религиях запрещены. Также упразднялись все государственные учебные заведения, основной функцией которых является изучение и распространение синтоизма или обучение синтоистского духовенства. Запрещалась демонстрация любых физических символов государственного синтоизма в офисах, школах, учреждениях, организациях или структурах,
поддерживаемых полностью или частично государственными средствами
[4, р. 86].
Необходимо заметить, что директива распространялась не на религию как таковую, запрещался именно огосударствленный синтоизм, который больше напоминал идеологию [4, р. 179]. Конечно, в его основу положили некоторые синтоистские постулаты, однако термин «Государственный Синтоизм» в данном документе относился именно к той ветви синтоизма, которая официальными актами японского правительства была отделена от религии и была классифицирована как нерелигиозный культ.
Нельзя отрицать, что многие американцы - стратеги конституционной реформы выступали за «разрушение» многих религиозных объектов включая небезызвестный храм Ясукуни. Некоторые представители оккупационных сил разделяли эту точку зрения [2, р. 103]. Однако, в итоге оккупационные власти не разрушили и даже не закрыли ни одной святыни.
Данная политика была одной самых важных стратегий оккупационного правительства Японии и без преувеличения можно сказать, что религиозная система послевоенной Японии была определена реализацией данной стратегии. Американское оккупационное правительство начало устранять все ограничения политических, гражданских и религиозных свобод. Новое правительство считало, что синтоизм сыграл ключевую роль в укреплении веры в божественное происхождение императора, и таким образом привел к милитаристским настроениям. В то же время, Император рассматривался как необходимый элемент стабильности в условиях вероятного политического, социального и экономического хаоса. Чтобы уменьшить религиозное и идеологическое влияние синтоизма, оккупационный режим установил либеральные регистрационные требования для всех религиозных групп. Эта мера новых властей привела к быстрому увеличению влияния уже распространенных новых религий и к значительному расширению деятельности иностранных религиозных организаций в Японии.
Новая японская конституция, обнародованная в 1947 г., также подчеркивала религиозную свободу, но запрещала любой религии получать привилегированное обращение. В статье 20 говорится, что:
«Свобода религии гарантируется для всех. Ни одна из религиозных организаций не должна получать от государства никаких привилегий и не может пользоваться политической властью. Никто не может принуждаться к участию в каких-либо религиозных актах, празднествах, церемониях или обрядах. Государство и его органы должны воздерживаться от проведения религиозного обучения и какой-либо религиозной деятельности».
Также тему религии затрагивает статья 89:
«Никакие государственные денежные средства или иное имущество не может ассигновываться или предназначаться для использования, выгоды или содержания какого-либо религиозного учреждения, ассоциации, или для каких-либо благотворительных, просветительных или филантропических учреждений, не находящихся под контролем публичных властей» [5].
Другими словами, отныне государство не могло быть связано с какой-либо религией, а все религиозные святыни содержались на частные пожертвования. Некоторые исследователи придерживается мнения, что японская общественность отвергла милитаризм и национализм, но часть японского общества все еще сохраняла националистические чувства. Довоенная система и идеология сохранялись в послевоенном японском обществе различными способами. Движение за укрепление синтоизма продолжается до сих пор.
Некоторые религиозные организации пытались сохранить почитание Императора как при государственном синтоизме в послевоенной Японии. Так, например, было с организацией «Сэйтё-но иэ» при ее основателе Масахару Танигути до 1980-х гг., после чего следующие лидеры организации изменили свою политику. В послевоенный период политическая ветвь «Сэйтё-но иэ» развивала мирские политические организации, такие как Сэйсэйрэн (яп. Seiseiren ^ЙЖ), и выдвинула кандидатов, которые баллотировались на места в Парламенте. Ключевой политической целью было восстановление довоенной конституции Мэйдзи и суверенитета императора. Ожидая достижения этой цели, последователи Танигути поклонялись ему как «суррогатному императору» и рассматривали его организацию как «суррогатную довоенную Японию» [6, p. 16].
Синтоистская ассоциация духовного руководства (яп. Shinto seji renme ^ШЙ^о^Ш) - еще одна религиозно-националистическая группа.
Она тесно связана с Ассоциацией синтоистских святынь (яп. Jinja Ноп^о ^Й^^), организацией, предшественница которой играла центральную роль в довоенном государственном синтоизме. Ассоциация синтоистских святынь является одним из сторонников возрождения государственного синтоистского движения в послевоенной Японии. Сегодня Ассоциация синтоистских святынь утверждает, что контролирует около 80 000 святынь по всей Японии [7].
Основными целями Синтоистской ассоциации духовного лидерства является установление государственного ритуала для погибших на войне в храме Ясукуни. Храм Ясукуни занимал особую роль в довоенном государственном синтоизме как учреждение для совершения государственных ритуалов для тех, кто пожертвовал своей жизнью ради Императора. Эти организации не только сохраняют дискурс и практику государственного синтоизма, но и пытаются возродить статус храма Ясукуни как государственного объекта.
Храм неоднократно становился причиной общественного беспокойства и дискуссий в послевоенный период. С 1969 г. по 1974 г. Либерально-демократическая партия разрабатывала законопроект о деприватизации храма Ясукуни и предоставлении ему прямой государственной поддержки [8, р. 456]. Это вызвало широкий общественный резонанс. Известны случаи забастовок. Законопроект выдвинули на голосование в парламенте, однако он так и не был принят.
Десять лет спустя храм вновь оказался в центре внимания, когда премьер-министр Ясухиро Накасонэ и другие представители правительства совершили «официальный визит» в храм 15 августа 1985 г. По этому случаю Накасонэ сделал пожертвование в размере 30 000 иен из государственного фонда, что было истолковано многими наблюдателями как весьма недвусмысленный акт, направленный на восстановление государственной поддержки храма. Это вызвало критическую реакцию. Многие выразили решительное несогласие с инициативой премьер-министра как внутри страны, так и за рубежом. В газетах и сообщениях средств массовой информации Китая, Северной Кореи, Южной Кореи, Сингапура и Советского Союза появились негативные статьи по этому поводу. Накасонэ пришлось отменить запланированный на следующий год визит в храм и организовать исследовательскую группу для рассмотрения этого вопроса и выработки рекомендаций, чтобы избежать политического
накала. В результате «официальных» визитов премьер-министры избегали последующие десять лет, и к 1990-м г. дебаты утихли [2, p. 90].
Общественный спор вновь разгорелся после того как премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми выполнил предвыборное обещание, данное в 2001 г., когда он баллотировался на пост главы правящей Либерально-демократической партии, о посещении храма Ясукуни. Он посетил храм несколько раз в период с 2001 г. по 2006 г. Из-за негативной реакции на действия Коидзуми его преемники на посту премьер-министра избегали посещения святыни во время своего недолгого пребывания в должности.
26 декабря 2013 г. храм посетил премьер-министр Синдзо Абэ. Несмотря на осуждение, Абэ заявил, что его визит является не признаком потворства военным преступлениям, а выражением национализма. Визит Абэ в Ясукуни был совершен в память о жертвах, принесенных многими японскими солдатами для защиты будущего японской нации [9, p. 148]. Сразу после сложения с себя полномочий премьер-министра Абэ вновь посетил храм в сентябре 2020 г., о чем сообщил в своем Twitter [10]. Несмотря на то, что данные действия часто критикуются, появилось множество публикаций в поддержку мнения о том, что правительственные чиновники имеют полное право - и даже обязанность - участвовать в ритуалах в храме Ясукуни. Кроме того, сторонники святыни утверждают, что такое патриотическое поведение должно поощряться со стороны всех японских граждан.
Еще одним поводом для споров стал храм Исэ - посвящённый божеству Аматэрасу. в 2013 г. Синдзо Абэ участвовал в церемонии под названием в ознаменование строительства нового святилища и переноса «тела» Богини Солнца Аматэрасу (тело, называемое Ятанокагами, по сути является зеркалом) в новое святилище. Абэ сопровождали восемь членов Кабинета. Поскольку Абэ официально участвовал в качестве премьер-министра, это событие было близко к тому, чтобы стать государственным событием. Ни один премьер-министр не присутствовал на этом ритуале с 1929 г.
26 мая 2016 г. в городе Исэ (место расположения храма) был проведен саммит G7. Абэ практически организовал официальный визит членов руководства G7 в храм Исэ. Этот акт рассматривался как попытка привнести определенную религию в дипломатическое мероприятие.
Еще одним примером взаимосвязи религии и политики в Японии можно считать одну из крупнейших политических партий Комэйто. Партия «Комэйто» или партия «чистой политики» была основана в 1964 г. Ее религиозная ориентация, проистекающая из тесной связи с организацией Сокка Гаккай, вызывала немалый интерес и озабоченность. В целом, Комэйто отделилась от Сокка Гоккай, однако они имели тесные взаимоотношения. Первоначально, партия получала электоральную поддержку именно от членов религиозной организации. Кроме того, большинство кандидатов на государственные должности за некоторым исключением являлись членами Сокка Гаккай. Конечно, у многих японцев существовали сомнения относительно идеи религии в политике и перспективы, хотя и отдаленной, Японии, находящейся под политическим контролем религиозной организации [11, р. 367].
В 1994 году Либерально-демократическая партия даже использовала эту связь в политической борьбе, изо всех сил стараясь свергнуть новую коалицию. Нападение на Комэйто являлось одной из стратегий. По мнению либеральных демократов, существование Комэйто нарушало конституционный принцип разделения государства и религии. Вопрос о разделении религии и политики долгое время использовался как инструмент борьбы с оппозицией [12, р. 85].
В дополнение к этому, законодательно, политический деятель может быть представителем любой религии, кроме представителей запрещенных в стране сект (Например, Аум Синрикё, от деятельности которой пострадало приблизительно 6600 человек ). Большую роль играет принцип личной ответственности, т.е. в случае крупной неудачи политический лидер часто берет на себя ответственность и покидает свой пост. Аналитики считают, что данный культурный аспект связан с влиянием конфуцианства либо кодекса Бусидо. На этот кодекс сильное влияние также оказал синтоизм и буддизм. Из первого были взяты идеи патриотизма и верноподданичества, из второго трепетное отношение к смерти и предкам и равнодушие к жизни.
Таким образом, несмотря на зафиксированный в Конституции 1947 г. принцип разделения религии и политики, она все еще продолжать
2 20 марта 1995 г. в Токийском метро произошел террористический акт с применением отравляющего вещества зарина. Организатором признана неорелигиозная организация «Аум Синрикё».
играть огромную роль и прослеживается в политической жизни страны. Тенденции по сохранению, восстановлению и укреплению синтоизма наблюдались на протяжении всего периода конституционной реформы, а также в ходе развития «новой» политической и государственной системы Японии. В настоящее время проявляются признаки восстановления когда-то утраченных традиционных связей религии и государственной власти Японии. Таким образом, определяется парадокс реализации конституционной реформы Японии, который заключается в сосуществовании не исключающих друг друга тенденций по отделению религии от государства и политики с одной стороны, и проявлению устойчивых тенденций по сохранению традиционных историко-культурных связей синтоизма и институтов власти с другой стороны. Такие тенденции сопровождали процесс реформы, не входя с ним в конфликт. Конституционная реформа в Японии формально была успешно реализована, в том числе и в контексте секуляризации. Японское общество стало менее религиозным. Однако, историческо-культурные связи правящих элит Японии с религиозной сферой прерваны не были. Более того, в конце XX - начале XXI веков существование таких связей не только не скрывается политиками, но в некоторых случаях афишируется. Такая характеристика результатов конституционной реформы и текущей ситуации может говорить о стабильной самоидентификации политических элит Японии не только в контексте политической популярности или экономической эффективности, но и в религиозном контексте.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК:
1. H. Hardacre. Religion and the constitution of Japan. Cambridge: Cambridge Univ. Press. 2017. pp 34.
2. Mark R. Mullins. How Yasukuni Shrine Survived the Occupation: A Critical Examination of Popular Claims // Monumenta Nipponica, 2010. Vol. 65. № 1.
3. S. Shimazono. State Shinto and the Religious Structure of Modern Japan // Journal of the American Academy of Religion. Dec. 2005. Vol. 73, № 4.
4. The Shinto Directive // Contemporary Religions in Japan. June 1960. Vol. 1. № 2.
5. Конституция Японии [электронный ресурс]. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=37 (дата обращения: 21.12.2020).
6. N. Kumada. Theocracy vs Constitutionalism in Japan: constitutional amendment and the return of pre-war Shinto nationalism // S. Rajaratnam School of International Studies. 2018. № 310.
7. Shinto seji renme [электронный ресурс] URL: https://www.jinjahoncho.or.jp/ (дата обращения: 14.04.2021).
8. J. Nelson. Social Memory as Ritual Practice: Commemorating Spirits of the Military Dead at Yasukuni Shinto Shrine // The Journal of Asian Studies. May 2003. Vol. 62. № 2.
9. J. Beyers. Religion as Political Instrument: The Case of Japan and South Africa // Journal for the Study of Religion. Vol. 28. №. 1 (2015).
10. Twitter. Shinzo Abe [электронный ресурс]. URL: https://twitter.com/AbeShinzo/status/1307120105478934528 (дата обращения: 19.12.2020).
11. C. C. Brett. The Komeito and Local Japanese Politics // Asian Survey. Apr. 1979. Vol. 19. № 4.
12. A. Klein. Twice Bitten, Once Shy: Religious Organizations and Politics after the Aum Attack // Japanese Journal of Religious Studies. 2012, Vol. 39. № 1.
MATIUNINA Alena A. - Saint-Petersburg State University. 7/9, Universitetskaya emb., St. Petersburg, Russia, 199034. E-mail: matunina.alyona@yandex.ru
THE CONSTITUTIONAL REFORM OF 1947 IN JAPAN: WAS IT POSSIBLE TO SEPARATE RELIGION FROM POLITICS?
In this article, the author conducts a critical analysis of a number of features of the constitutional reform of Japan in 1947 in the context of secularization in post-war Japan. The author defines the paradox of the implementation of the constitutional reform of Japan. The paradox lies in the coexistence of non-exclusive tendencies to separate religion from the state and politics on the one hand, and the manifestation of stable tendencies to preserve the traditional historical and cultural ties of Shintoism and government institutions on the other hand. Such trends accompanied the reform process without coming into conflict with it. Constitutional reform in Japan was formally successfully implemented, including in the context of secularization. Japanese society has become less religious, but the historical and cultural ties of the ruling elites of Japan with the religious sphere have not been interrupted. Moreover, in the late XX - early XXI centuries, the existence of such ties is not only not hidden by politicians, but in some cases is emphasized. Such a characterization of the results of the constitutional reform and the current situation can indicate a stable self-identification of the political elites of Japan, not only in the context of political popularity or economic efficiency, but also in the religious context.
SHINTOISM; BUDDHISM; JAPAN; THE CONSTITUTIONAL REFORM OF 1947; SECULARIZATION; THE PARADOX OF THE SECULARIZATION OF JAPAN
