CC BY
17
История горного дела
Константин Константинович Матвеев (1875-1954) и бывший матвеевит (ныне бенякарит)
Konstantin Konstantinovich Matveev (1875-1954) and former matveevite (now benyacarite)
Александр Георгиевич ШорИН1* Юрий Викторович ЕроХИН2** *sаndy_blood@mаil.ru **erokhin-yu@yandex.ru
1Уральский государственный горный университет, Россия, Екатеринбург
2Институт геологии и геохимии им. акад. А. Н. Заварицкого УрО РАН, Россия, Екатеринбург
Aleksandr Georgievich sHoRIN1* Yuriy viktorovich ERoKHIN2**
*sandy_blood@mail.ru **erokhin-yu@yandex.ru
1Ural State Mining University, Ekaterinburg, Russia
2The Zavaritsky Institute of Geology and Geochemistry of the
Ural Branch of RAS, Ekaterinburg, Russia
Аннотация
Константин Константинович Матвеев - крупный ученый в области минералогии. Работая преподавателем в Уральском горном институте, он подготовил целую плеяду ученых и стал основоположником уральской школы минералогов. Он был одним из основателей Уральского геологического музея и одним из тех людей, благодаря которым сохранился Уральский горный институт. В его честь в 1986 г. Б. В. Чесноков назвал новый минерал - матвеевит, который в 2007 г. был дискредитирован Международной минералогической ассоциацией. На данный момент в ММА зарегистрирован минерал бенякарит, который является полным аналогом матвеевита.
Ключевые слова: Матвеев, матвеевит, бенякарит, минералогия, Урал.
Abstract
Konstantin Konstantinovich Matveev was a prominent scientist and teacher in the field of mineralogy. While working at the Ural Mining Institute, he trained a whole galaxy of scientists and became the founder of the Ural school of mineralogists. He was one of the founders of the Ural Geological Museum and one of those people thanks to whom the Ural Mining Institute was preserved. In honor of him in 1986 years B. V. Chesnokov named a new mineral - matveevite, which in 2007 years was discredited by the International Mineralogical Association. At the moment, the mineral benyacarite is registered in the MMA, which is a complete analogue of matveevite.
Keywords: Matveev, matveevite, benyacarite, mineralogy, Ural.
Константин Константинович Матвеев (фото 1) - российский и советский минералог, первооткрыватель Гумбейского месторождения шеелита, один из основателей Уральского геологического музея и тех, благодаря кому сохранился Уральский горный институт. Основатель уральской школы минералогов.
О Константине Константиновиче написано не так много заметок и воспоминаний [1-10], но мы постараемся дать сводную биографию этого ученого.
К. К. Матвеев родился 21 февраля (по новому стилю -5 марта) 1875 г. в г. Камышлове Пермской губернии (ныне -город в Свердловской области) в семье учителей. Родители преподавали в народных начальных школах Камышло-ва. Отец Константин Никанорович был сыном «мастерового монетной команды» и имел самый низкий чин в имперской иерархии - коллежский регистратор (чиновник XIV класса). Мать Мария Степановна была дочерью поручика и сама смогла подготовиться и сдать экзамены на звание сельского учителя.
Про детство маленького Кости ничего не известно. По всей видимости, он его провел с родителями в Камы-шлове. Затем окончил курс в Тарасковском начальном училище и в августе 1888 г. поступил в Екатеринбургское четырехклассное училище. Учился он хорошо, а летом, нуждаясь в деньгах, подрабатывал на золотых приисках, которых вокруг Екатеринбурга было великое множество. После окончания училища поступил в Оренбургский учительский институт, где обучался за казенный счет.
Фото 1. К. К. Матвеев (1875-1954 гг.). Фото примерно 1940-х гг.
Ниже приведены основные даты жизни и деятельности К. К. Матвеева [1-10]: 1875 - родился 21 февраля (по новому стилю 5 марта) в Камышлове; 1888 - поступил в четырехклассное училище в Екатеринбурге; 1892 - поступил в Оренбургский учительский институт;
1895-1898 - работал заведующим и старшим преподавателем в Мотовилихинском училище Пермского уезда;
1899 - работал контролером Пермской железной дороги, женился;
1900 - сдал экзамены на свидетельство зрелости в Пермской гимназии и был зачислен в Киевский университет;
1901 - добился перевода из Киева в Санкт-Петербургский университет;
1904 - для сбора геологических материалов посетил Закаспий и Северную Персию;
1907 - после защиты дипломной работы был оставлен в магистратуре «для подготовки к профессорскому званию»; 1908-1909 - командирован в Баку на Нобелевские сейсмические станции; 1910 - командирован на Урал для изучения Верх-Исетских гранитов;
1913 - сдал экзамены на степень магистра, но без диссертации; приглашен в Академию наук, ученый секретарь Радиевой комиссии;
1914-1917 - в составе Радиевой комиссии работал в Забайкалье и Амурской области;
1918 - участвовал в полевых работах на Среднем Урале; занял вакантную должность профессора УГИ, стал заведующим кафедрой;
1919 - избран деканом геологоразведочного факультета и на несколько месяцев и. о. ректора УГИ;
1920 - работал в УГИ, ездил в Москву и Петроград за приборами и литературой;
1921 - участвовал в организации минералогического музея и лаборатории; 1922-1925 - участвовал в полевых работах на Южном и Среднем Урале;
1925 - стал первооткрывателем Гумбейского месторождения шеелита; подтвержден в должности профессора;
1926 - тяжело заболел;
1929-1930 - получил зарубежную командировку в лаборатории Германии и Франции;
1933 - работал в Геохимической лаборатории АН СССР;
1935 - проходил практику в Оптическом институте (г. Ленинград);
1937 - получил ученую степень кандидата наук - без защиты;
1942 - защитил докторскую работу;
1947 - получил персональное звание Горного директора;
1948 - награжден орденом Ленина, получил аттестат профессора и диплом доктора наук, стал основателем Уральского отделения Всесоюзного минералогического общества и первым его председателем;
1949 - смещен с поста заведующего кафедрой; 1954 - умер в Свердловске 21 декабря.
После окончания Оренбургского института двадцатилетний Константин (в 1895 г.) стал преподавать в двухклассном училище при Мотовилихинском заводе на окраине Перми - пошел по стопам родителей. В течение трех лет он проработал в училище - в качестве заведующего и старшего преподавателя.
В 1898 г. он женился (жена Клавдия Филипповна) и стал работать контролером на Пермской железной дороге, у него родились дочь Вера и сыновья - Лев и Илья, но жажда знаний заставила бросить размеренную семейную жизнь.
В 1900 г. в свои 25 лет Константин сдал экзамены в Пермской гимназии на свидетельство зрелости и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Киевского университета. В этом же году у него родился третий сын - Глеб. В 1901 г. он добился перевода на естественнонаучное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета (фото 2). Учился опять за казенный счет - как стипендиат Пермского губернского земства, при этом денег на жизнь все равно не хватало, приходилось давать частные уроки и делать чужие студенческие работы. В 1903 г., будучи студентом третьего курса, Константин совершил свое первое образовательное путешествие по реке Чусовой, где собрал коллекцию образцов битуминозных мергелей с текстурами сапе-1п-сапе, которые сопровождали его потом в тече-
ние всей научной жизни. В 1904 г. по поручению университета он совершил большое путешествие для сбора геологических коллекций по Закаспию и Северной Персии. В 1905 г. по поручению Общества естествоиспытателей при Петербургском университете он совершил экскурсию в Западное Приуралье, где собрал материалы по ледниковым отложениям. В 1907 г. Константин Константинович окончил университет, выполнив дипломную работу по изучению фауны девона и карбона, собранной на реках Каме и Чусовой.
После вручения диплома его оставили в магистратуре при кафедре минералогии и геологии у профессора А. А. Иностранцева для подготовки к профессорскому званию. Интересно, что богатый профессор спросил как-то у магистранта Матвеева: «Как же вы решились наукой заниматься? У вас нет средств, а научные занятия разорительны...». И в самом деле, некоторое время Константин Константинович был вынужден преподавать (видимо, по совместительству) естественную историю в 1-м реальном училище Петербурга.
Во время обучения в университете Константин Константинович снимал комнату в доме на Мещанской улице у Юлии Александровны Лёвшиной, вдовы действительного статского советника, у которой была дочь Ксения Михайловна - некрасивая, но вполне миловидная. У молодых
людей завязались отношения, и семья, оставленная в Перми, получила «отставку». Новый брак оказался неожиданно плодовитым на детей: у них родились Мария (умерла младенцем из-за недосмотра няни), Костя (1908-1919), Алексей (1918-1919), Андрей (погиб в 1945 г.), Александр (1926-2010), Юлия, Михаил и Ксения (1928 г. р.).
В 1908-1909 гг. Константин Константинович был направлен университетом для научных занятий на Нобелевские сейсмические станции, расположенные в Баку. Кроме научных исследований ему пришлось восстанавливать оборудование и инвентарь станций. Три отчета, подготовленные им о сейсмических наблюдениях в Баку, были опубликованы Академией наук в 1911 г. В 1910 г. у Константина Константиновича умер отец и, по всей видимости, он отлучался на родину к матери.
В 1913 г. К. К. Матвеев сдал экзамены на степень магистра, но магистерской диссертации не подготовил. В этом же году его пригласил в Академию наук известный ученый В. И. Вернадский - в качестве минералога и ученого секретаря Радиевой комиссии. Уже в начале 1914 г. Константин Константинович совместно с А. Е. Ферсманом совершил краткий визит на Урал, где осматривал гору Хрустальную и Верх-Исетский массив на предмет радиоактивных минералов. Интересно, что в этой поездке Александр Евгеньевич невзлюбил Матвеева, о чем прямо было написано в письме Ферсмана В. И. Вернадскому. Позже эта проблема была улажена, и Александр Евгеньевич впоследствии помогал Константину Константиновичу.
В период 1914-1917 гг. К. К. Матвеев работал в Забайкалье и Амурской области, где брал пробы золотоносных песков на присутствие монацита и ортита. В этот период его семья проживала рядом - в Хабаровске, а в 1917 г. жена с детьми переехала в Екатеринбург. Проживали они, по всей видимости, дома у мамы Матвеева, а вместе с ними и три старших сына от первого брака - Лев, Илья и Глеб (первая жена Клавдия Филипповна, видимо, посчитала, что с отцом сыновьям будет лучше).
В июле 1918 г. Константин Константинович был командирован Академией наук до 1 сентября на Урал, где описывал ортиты и цеолиты Верх-Исетского массива. При этом 26 июля Екатеринбург был захвачен бойцами Чехословацкого корпуса, а позже власть в городе взяла Сибирская армия Колчака. Не имея возможности вернуться в Петроград и будучи без средств к существованию, К. К. Матвеев с семьей и детьми остался в Екатеринбурге. Осенью он начал преподавать в Народном университете, читал лекции в Учительском институте. Средств на жизнь не хватало, постепенно ситуация становилась безвыходной, и 5 ноября он подал прошение на работу в Уральский горный институт. Решилось все быстро: уже 16 декабря 1918 г. Константин Константинович был зачислен на должность профессора кафедры минералогии.
Наступил самый страшный в жизни К. К. Матвеева год - 1919-й. Весной война снова вернулась на Урал, и многие студенты Горного института - кто добровольно, а кто и насильно, по мобилизации - вступили в Сибирскую армию Колчака. В их рядах оказался и сын Константина Константиновича - Глеб. В начале июля руководство Горного института с частью имущества эвакуировалось вместе с отступающими белыми войсками и в итоге основало во
Фото 2. К. К. Матвеев, студент Санкт-Петербургского университета. Фото примерно 1905 г. [11 ]
Владивостоке «клон» Горного института. При этом ректор П. П. Веймарн оставил вместо себя К. К. Матвеева, чтобы он руководил эвакуацией оставшегося имущества. Сам Константин Константинович делал лишь вялые попытки по делам эвакуации, явно лишь изображая этот процесс, чтобы не быть расстрелянным белыми за саботаж. Да и сложно эвакуироваться, имея за плечами многодетную семью. К тому же внутренне К. К. Матвеев стремился на сторону красных, - на их стороне была любимая им Академия наук, Вернадский, Ферсман и прочие уважаемые им ученые. И когда 15 июля части Красной Армии ворвались в Екатеринбург, с 20 июля Константин Константинович становится исполняющим обязанности ректора Горного института. И вроде бы все наладилось, но осенью в семью пришла страшная весть - в боях на Восточном фронте погиб Глеб. И практически сразу смертельно заболели испанкой одиннадцатилетний Костя и годовалый Алексей, их даже похоронили в одном гробу. По всей видимости, Константин Константинович испытал очень тяжелое потрясение, что в итоге привело к потере поста ректора. 8 ноября 1919 г. в Горном институте был принят новый устав и был избран новый ректор Н. Г. Келль, а К. К. Матвеева снова назначили деканом геологоразведочного факультета. При этом руководство УГИ высоко оценило работу Константина Константиновича, отметив, что «благодаря его деятельности институт не распался».
В 1920 г. он выезжал в Москву и Петроград, чтобы достать оборудование, литературу и коллекции для Уральского горного института. В это же время возник вопрос о создании в Екатеринбурге Уральского госуниверситета. 3 июля К. К. Матвеева приглашают в Оргкомитет университета, а уже 24 ноября. изгоняют оттуда - под предлогом «узурпации» полномочий Оргкомитета. В итоге уни-
верситет состоялся, и Горный институт был его составной частью, только в 1934 г. горный снова стал самостоятельным вузом.
В 1921 г. Константин Константинович занимается организацией минералогического музея и лаборатории, попутно посещая рудники Среднего Урала с целью сбора музейного материала. В 1922 г. эта работа продолжилась, он стал кандидатом в Екатеринбургский Совет Рабочих и Крестьянских Депутатов. В том же году у него умерла мама.
В 1923-1924 гг. Константин Константинович продолжал сбор коллекций для музея, охватывая уже месторождения Южного Урала. Он ездил в Ильмены, где договаривался об экскурсиях для студентов по заповеднику.
В 1924-1925 гг. Матвеев в рамках научно-технической помощи производственным организациям обследовал золоторудные объекты - Джетыгара, Аккарга, Гумбейское и Кочкарское. Уже 3 августа 1925 г. эти исследования закончились открытием Гумбейского месторождения шеелита.
Летом 1926 г. его ученики еще более расширили поле выходов шеелита, а сам К. К. Матвеев, к сожалению, тяжело заболел. В этом же году у него родился самый известный из его сыновой - Александр Константинович Матвеев (1926-2010), будущий ученый-лингвист, чл.-корр. РАН, мощный продолжатель «семейного древа».
Запасы металлического вольфрама на Гумбейском месторождении были оценены в 2400 т, а добыча только за 1927 г. оказалась равной добыче вольфрамовых руд во всем Забайкалье за 8 лет (с 1911 по 1919 г.). За тот факт, что именно ему принадлежит честь первооткрывателя этого месторождения, Константину Константиновичу еще пришлось много лет бороться, так как многие завистники говорили, что нашел «не сам профессор, а его студенты», да и вообще: «Матвеев нашел шеелит случайно»... Особенно в этом деле «старался» известный золотоискатель
А. П. Смолин, который также стал заниматься вольфрамовыми рудами Гумбейского месторождения. Признание К. К. Матвеева случилось только в 1935 г., когда в Горном институте для этого провели отдельное открытое собрание. Немногим позднее заведующий кафедрой поисков и разведки МПИ А. П. Смолин впал в немилость и в 1938 г. был арестован НКВД. И хотя его через год выпустили за недостаточностью улик, он навсегда покинул Урал. К сожалению, «правдивые злые языки» поговаривают, что к аресту А. П. Смолина приложил руку К. К. Матвеев, который написал донос в НКВД (копию документа нашли в архивах музея). Интересным фактом является и то, что у А. П. Смолина при аресте была изъята уникальная коллекция (по другим источникам - его вынудили ее сдать) самородков золота, которая была передана в Уральский геологический музей, руководителем которого на тот момент был сам Константин Константинович! К сожалению, в годы войны вся эта коллекция золота была сдана К. К. Матвеевым в Фонд обороны, а в музее остались только гипсовые муляжи, раскрашенные золотой краской. С одной стороны, Константин Константинович поступил как патриот, а с другой (с научной) - как варвар. Стоимость золотых самородков в сотни раз превышает цену золота в слитках, а для науки они бесценны, так как встречаются в природе очень редко (хотя, с учетом реалий того времени, решение об этом могла принять партийная организация института.).
В 1927-1930 гг. по инициативе Матвеева был создан Клуб ученых.
В 1928 г. Константин Константинович при поддержке отдела силикатных искусств Академии художеств изучал организацию подготовки камнерезов в Идар-Оберштайне (Германия), заключив там контракты на поставку оборудования в камнерезные мастерские Екатеринбурга. В этом же году у него родилась дочь Ксения.
В 1929 г. он изучал жильные минералы Гумбейского месторождения. В 1929-1930 гг. он отправился в длительную командировку (на 140 дней) по институтам Германии и Франции, где занимался изучением своих необычных образцов с реки Чусовой, а также волокнистых целестинов Забайкалья и необычных кристаллов сопе-т-сопе пирита из Европы.
В 1930-х гг. семейная жизнь Константина Константиновича начинает (в очередной раз) рушиться: старшие дети подросли и стали разъезжаться, а маленькие только досаждали и мешали работать. Проблема, понятное дело, была в самом К. К. Матвееве, который имел весьма скверный характер и детьми не занимался, при этом практически не помогая дома по хозяйству - весь нелегкий быт ложился тяжким грузом на Ксению Михайловну, которой еще приходилось подрабатывать в Горном институте (она была заведующей кафедрой иностранных языков). «Вишенкой на торте» оказались многочисленные измены Константина Константиновича, вокруг которого постоянно порхали молоденькие студентки и лаборантки. Перед войной он в возрасте 60 лет развелся с Ксенией Михайловной, чтобы жениться на молодой лаборантке Агнии Афанасьевне Ковальчук, позже у них появилась совместная дочь Люба (1945 г. р.). Ксения Михайловна забрала двух малолетних детей (Александра и Ксению), и уехала в г. Хабаровск, где на тот момент служил в армии их сын Андрей.
В 1931 г. Константин Константинович был участником Всесоюзного съезда научных работников в Москве (фото 3). В 1933 г. проходил стажировку и работал в Геохимической лаборатории АН СССР, а в 1935 г. проходил практику в Оптическом институте в Ленинграде.
В 1937 г. был, наконец, открыт Уральский геологический музей - любимое детище Константина Константиновича. В том же году он пытался получить ученую степень доктора наук без защиты. Высшая аттестационная комиссия отказала ему в этой просьбе, но утвердила кандидатом геолого-минералогических наук - без процедуры защиты. По всей видимости, эта ситуация несколько обидела и взбудоражила Константина Константиновича, и он начал аккумулировать свои научные достижения, активно формируя докторскую работу. Начавшаяся Великая Отечественная война не смогла помешать этому процессу, и уже в 1942 г. К. К. Матвеев успешно защитил докторскую. Оппонентами на защите были академик А. Е. Ферсман и члены-корреспонденты Д. С. Белянкин и Д. В. Наливкин. Такой блистательный подбор оппонентов стал возможен только из-за того, что Академия наук до конца 1942 г. находилась в эвакуации в г. Свердловске.
В 1943 г. К. К. Матвеев был консультантом по керамическому сырью и керамике в музее электрокерамического института (г. Камышлов).
Во время войны у Константина Константиновича погибли два сына - Илья (в 1943 г. на Курской дуге) и Андрей (в 1945 г. - в «Польском коридоре»). После войны К. К. Матвеева наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
10 сентября 1947 г. совместным приказом Министра угольной промышленности СССР и Министра высшего образования СССР Константину Константиновичу было присвоено персональное звание Горного директора.
Фото 4. К. К. Матвеев. Фото примерно 1950 г.
А в апреле 1948 г. К. К. Матвееву наконец-то вручают диплом доктора наук (спустя 6 лет после защиты), а летом этого же года - аттестат профессора. В этом же 1948 г. за выслугу лет и безупречную работу в угольной промышленности он был награжден орденом Ленина (фото 4).
19 ноября 1948 г. по инициативе К. К. Матвеева, уже доктора геолого-минералогических наук, было создано Уральское отделение Всеросийского минералогического общества. В первый Совет УрО ВМО были избраны: К. К. Матвеев (председатель), Л. Н. Овчинников (зам. председателя), Е. З. Бурьянова (ученый секретарь), А. Н. Игумнов (казначей), С. А. Вахромеев, А. А. Иванов, М. И. Меркулов. При этом отделении общества создавались специальные комиссии для решения отдельных вопросов. К примеру, в 1949 г. была организована комиссия по драгоценным и поделочным камням: А. Н. Игумнов (председатель), Р. Б. Рубель (секретарь), К. К. Матвеев, А. Н. Кузнецов, А. К. Шарова. В 1950 г. была создана метеоритная комиссия в составе: К. К. Матвеев (председатель), И. А. Юдин (секретарь), М. О. Клер, Ю. Н. Фелицин, Л. А. Федоров.
В 1949 г. Константина Константиновича сместили с поста зав. кафедрой, а вместо него на эту должность пришел его ученик - д-р геол.-минерал. наук Г. Н. Вертуш-ков. После этого К. К. Матвеев стал буквально дневать и ночевать в Уральском геологическом музее, чтобы не потерять и его.
Скончался Константин Константинович в Свердловске 21 декабря 1954 г. в возрасте 79 лет.
Это был очень сложный человек. С одной стороны -прекрасный минералог и неплохой учитель, оставивший целую плеяду ярких уральских ученых: Г. Н. Вертушкова, Ф. И. Руковишникова, А. Н. Игумнова и многих других.
А с другой стороны - плохой муж, плохой отец и (на взгляд авторов) просто скверный человек. Из своих 13 детей он практически со всеми (из тех, кто дожил до зрелости) умудрился иметь отвратительные отношения, вплоть до полного разрыва оных.
В честь Константина Константиновича в 1986 г. известный ученый Б. В. Чесноков назвал новый минерал -матвеевит [12, 13]. Летом 1979 г. в жиле гранитного пегматита копи № 232 (южный берег оз. Большой Таткуль) Борис Валентинович обнаружил скопление триплита с разнообразными продуктами изменения в виде основных водных фосфатов (Мп, М§, Бе, А1, Т1), франколита, гидроокислов марганца и железа. Среди них был обнаружен и другой новый минерал - ушковит [14].
Матвеевит был встречен в виде мелких (до 0,2 мм) кристаллов, вкрапленных в гидроокислы марганца, находящиеся в участках измененного триплита вместе с ушко-витом, калугинитом (ныне тоже дискредитирован), фран-колитом и другими гипергенными минералами.
Кристаллы матвеевита в общем толстотаблитчатые или изометрические (фото 5), грани их относительно ровные, но слабо блестящие. Они относятся к бипи-рамидальному виду симметрии ромбической синго-нии. Отношение осей а : Ь : с = 0,623 : 1 : 0,531. Главные формы: а{ 100}, Ь{010} - пинакоиды, р{111} - ром-
иттттштттшщтттшпити
Три любви профессора Матвеева
Весной 1930 года в Париже профессор Матвеев влюбился. В бразильца. И это была любовь с первого взгляда.
Вообще-то даже в Париже объектом мужской любви - как в ту пору, так и сейчас - куда чаще становятся француженки. Но как раз в этом-то профессору не повезло. Хотя нельзя сказать, что совсем уж шансов у него не было. Европейская жизнь, которую он, профессор Константин Константинович Матвеев, живший в Свердловске, видел лишь во время редких заграничных командировок, с одной стороны, расслабляла его своим вновь устанавливающимся после великой войны комфортом, но с другой стороны - заставляла вести себя настороженно. Проводившие с ним инструктаж перед этой поездкой сотрудники НКВД прямо его предупреждали, что именно Париж - рассадник белоэмигрантов, и советскому гражданину опасно общаться там с кем попало. Тем не менее он рискнул, и в первый же вечер по прибытии в столицу Франции из Берлина не усидел в кампусе университетского городка, где ему выделили отдельную комнату, улизнув оттуда, чтобы прогуляться по Булонскому лесу. Причины этого поступка он даже не пытался анализировать - просто поддался безотчетному порыву, размышляя лишь о том, что мог бы сейчас, как многие из его коллег, жить где-то здесь, совсем в другом мире, и иметь возможность совершать такие прогулки хоть каждый вечер. Причем не обязательно в Париже: слухи доносили обрывки сведений о его бывших коллегах - фон Веймарн, к примеру, создавший институт, в котором он сейчас работал, преподавал сейчас в Токио, а первого ректора Горного института в Москве, Артемьева, вообще видели в Вене, причем в сутане католического священника. Ему же хотелось всего лишь прогуляться. Однако случайно ли он, 55-летний профессор - педант и гроза неуспевающих студентов, закутавший свою почти двухметровую худощавую фигуру в плащ - выбрал для своей прогулки вечернее время в не самом безопасном парке Парижа, аллеи которого кишели проститутками? Бог весть... Но вышло не очень хорошо, потому что нарушившая размышления профессора о коллегах женщина, затупившая ему дорогу, повергла Константина Константиновича в настоящий шок.
- Наташа? Наташа Аничкова?!! - почти выкрикнул он, увидев ее лицо.
Наташа была дочерью известного когда-то на Урале банкира, за которой ухаживал его сын Глеб. Сын, сражавшийся за Колчака, погиб в Сибири уже так давно, словно это было в другой жизни профессора, но вот образ Наташи, которую Матвеев и видел-то может всего пару раз, почему-то остался в его памяти и вот неожиданно всплыл... И где! В Париже, на аллее, где женщины торгуют любовью.
Женщина, между тем, почему-то восприняла его слова как угрозу и отшатнулась, закричав чье-то имя:
- Марсель! Марсель!
Фото 5. Кристаллы матвеевита: А - уплощенные, или таблитчатые, Б - изометрические [13]
бическая дипирамида. При равномерном развитии всех граней кристаллы приобретают вид «ромбододекаэдра» (фото 5, б).
Кристаллы белые или почти бесцветные, иногда желтоватые. Прозрачные до просвечивающих. Черта - белая.
Блеск - стеклянный, на плоскостях второго пинакоида -перламутровый. В ультрафиолетовых лучах не люминес-цирует. Спайность совершенная по [010]. Излом неровный, хрупкий. Твердость - около 2,5 по шкале Мооса. Плотность - 2,32 г/см3 (уравновешивание кристаллов в растворе бромоформа с ксилолом), вычисленная плотность - 2,40 г/см3.
Оптические свойства определены в иммерсии (белый свет): ^ =1,618(2), пт = 1,580(2), п{ = 1,574(2), п - пр = 0,044. Двуосный, положительный, угол 2У небольшой (2У = 44о).
4 выч '
Химический состав матвеевита, полученный ми-крозондовым анализом, следующий, мас.%: М§0 - 3,51; МпО - 8,06; Р205 - 29,37; А1203 - 4,25; Бе203 - 9,21; ТЮ2 - 8,54; К20 - 2,11; Н20 - 34,95 (определен по разности от 100 %). Данные анализа пересчитываются на
эмпирическую формулу - (К0 43 Н3 0 0 57)100Т1103(МП1 10 Мё0,84)1,94(Ре1Д2А10,81)1,93 Р^Ы0^ X 16,38 Н20 или КТ1Мп2+2Бе3+2(Р04)4(0Н)3 х 15 Н20, т. е. марганцевый фосфат из группы полкеррита.
Рентгеноструктурное изучение матвеевита показало следующие отражения (в А) - 10,40; 7,50; 6,23; 5,21; 3,97; 3,74; 3,15 и др. Пространственная группа минерала определена как Рпат или Рпа21 на основании монокристальной съемки. Параметры элементарной ячейки уточ-
нены по порошкограмме: а = 12,42(2) А, Ь = 20,52(2) А, с = 10,52(2) А, V = 2581,11 А3.
Удивительно, что Борис Валентинович опубликовал данные по новому минералу в обычных «серых» региональных сборниках, а не в каком-либо хорошем научном журнале - например, в Записках ВМО или Докладах АН СССР, где обычно и печатались сведения по новым минералам. Оказалось, что данные по матвеевиту подавались Б. В. Чесноковым в Комиссию по новым минералам в 1986 г., но почему-то утверждение минерала было отклонено. Как бы там ни было, но в 1991 г. данные по матвеевиту попали в официальную сводку по минералам на русском языке [15], а в 1993 г. уже на английском [16], хотя в последней сводке упоминалось, что это пока не утвержденный минерал.
К сожалению, уже в том же 1993 г. была опубликована статья о находке марганцевого фосфата из группы полкеррита-мантьеннеита в гранитных пегматитах Аргентины [17]. Работа в основном касалась структурных особенностей минерала, который назвали бенякаритом, и достаточно близко повторяла ранее полученные данные Б. В. Чеснокова с коллегами. При этом они никак не сослались на опубликованные работы по матвеевиту - что и понятно, так как они выходили на русском языке в региональных сборниках, а сводка на английском языке на тот момент еще не вышла.
иттттштттшщтттшттш
И голос ее оказался столь хриплым и неприятным, что профессор тут же осознал свою ошибку: женщина эта была совсем не похожа на ту, за кого он ее принял. И даже была не похожа на русскую!
- Пардон, мадемуазель, - пробормотал он, с трудом выговаривая самую простую фразу на подзабытом французском.
Но было уже поздно: словно из-под земли вырос какой-то отвратительного вида небритый детина, засыпавший его отборными проклятьями. Больше всего поразило Матвеева то, что тот зачем-то тыкал пальцем в собственный правый глаз, оттягивая под ним кожу. Не сразу до него дошло, что тот угрожает ударить его -видимо в это самое место, но на лице уже самого профессора. Подобное было уже совершенно недопустимо -а потому он сделал единственное, что могло спасти ситуацию: вынул из кармана бумажник, не глядя вытащил из него несколько купюр, и протянул негодяю. Тот повертел банкноты у себя под носом, ухмыльнулся и вдруг ловко вырвал весь кошелек. Выгреб из него все содержимое, затем демонстративно вернул в него пару купюр, после чего швырнул им в Матвеева. Оставшуюся в руках пачку купюр он с небрежностью сунул в нагрудный карман, после чего зашагал прочь, не забыв походя дать легкий подзатыльник спасенной им женщине...
В общем, совсем нехорошо вышло с француженкой.
Зато уже следующим утром Матвеев увидел уроженца бразильской провинции Баия, и сердце его на мгновение просто перестало биться. Он понял - это любовь. Стоял бразилец в Ботаническом саду, возле самого входа в минералогическую галерею Музея естественной истории, где профессору предстояло работать в ближайшие дни. Стоял на постаменте, возле колонн, выполненных в античном стиле.
Это был огромный, весом в несколько тонн, сросток кристаллов мориона - темного кварца. И не то, чтобы он был какой-то особенно красивый или уникальный, но ведь всем известно - для любви это необязательно. И даже размер его не был главным, хотя и впечатлял (в самом здании оказалась целая коллекция гигантских минералов, в том числе кристалл кварца весом в 16 тонн). Главное в нем было то, что он стоял прямо под открытым небом возле здания музея. В голове у Матвеева пронеслась мысль: «Вот именно так, прямо на улице, должен начинаться минералогический музей». Французы, начавшие собирать для этого музея коллекцию минералов еще в середине XVII века, явно знали в этом толк.
Подобное чувство овладело профессором Матвеевым второй раз в жизни. Впервые это с ним случилось памятным ему летом 1903 года, когда близ села Верейно, что на реке Чусовой он, будучи еще студентом, нашел кусок известняка, структура которого, имевшая французское название сопечп-сопе, напоминала одновременно коралл и окаменевшее дерево, и оставалась загадкой для минералогии. И вот сейчас это повторилось - с этим бразильским морионом.
С образцом структуры сопечп-сопе, который чудесным образом обыгрывал его имя - Константин Константинович - Матвеев не расставался уже никогда, хотя с тех пор стал заядлым коллекционером камней.
Фото 6. Кристаллы бенякарита (размером до 1 мм)на породе. Хагендорф, Бавария, Германии. Сайт mindat.org
Интересно, что в сводке по новым минералам от 1994 г. бенякарит приводился с отдельным комментарием [18], что минерал не утвержден, т. е. как годом ранее был приведен матвеевит. По всей видимости, Комиссия по новым минералам и названиям минералов при Международной минералогической ассоциа-
ции (КНМ ММА) предложила авторам как-то утрясти возникшие вопросы по дублированию двух минералов и отделить матвеевит от бенякарита. С этой проблемой авторы «успешно» справились: они объявили, что структура матвеевита была ошибочно решена, поэтому правильным минералом является бенякарит, кото-
иттттштттшщтттшттш
Это как с женщинами: в коллекции их может быть много, иногда - очень много, а вот жена должна быть одна. Или две? Вот у него в 23 года появилась жена, которая казалась единственной, но уже спустя несколько лет оказалось, что наука важнее, и, несмотря на 4 детей, - он поступил в университет, и вскоре у него появилась новая жена - опять единственная... Мать его многочисленных детей. Но ни она, ни дети не мешали ему собирать «коллекцию» женщин. Это ведь как с камнями: их в коллекции должно быть много, но у каждого колл еааипнера есть лучший образец, за который он «<душу про даст».
Коллекцию каменного материала, которую Матвеев начал еще в студенчестве, стала по-настоящему большой, когда он стал профессором Горного института - еще под руководством фон Веймарна. При нем Матвеев, и до этого имевший все задатки коллекционера, вышел на новый уровень, начав формировать уже настоящий, хотя и маленький музей при институте - в 1919 году очень помог меценат и владелец «(заводов, газет, пароходов» Викентий Альфонсович Поклевский-Козелл, который перед эмиграцией («Тоже ведь где-то сейчас здесь - в Европе..», - подумал сейчас Матвеев), передал Горному институту уже созданный в Мурзин-ке и на Благодатских рудниках музей с сотнями образцов. И это было только начало: в том же году Матвеев попросил у ректора фон Веймарна сто тысяч рублей - а это практически все средства, которыми располагал институт - на приобретение минералогических коллекций, которые распродавались тогда многими будущими эмигрантами. После этого коллекция Горного института уже могла называться музеем.
Именно в тот период профессор Матвеев понял: можно было б еще расстаться с семьей, как сделал это ради учебы в университете, но с этими коллекциями - никогда! Поэтому, когда красные стояли на подступах к Екатеринбургу и фон Веймарн отдал приказ Горному институту на эвакуацию, Матвеев лишь имитировал собственную эвакуацию. Не мешая уезжать тем, кто этого хотел, в том числе своему сыну Глебу, сам он уже твердо решил остаться. Причина проста: он просто не мог расстаться с камнями, которых набралось уже столько, что вывезти их не представлялось возможным.
Он остался. И начал исполнять обязанности ректора в Горном институте, который стал советским вузом. Вскоре, правда, он поссорился с властями, которые решили сделать его институт частью большого университета. С поста ректора его сместили. Но он создал и возглавил кафедру минералогии, при которой продолжал хранить и пополнять уже созданную музейную коллекцию. С тех самых пор профессор Матвеев начал мечтать о том, чтобы коллекция эта легла в основу настоящего - большого - музея, который просто обязан появиться в сердце Урала - Свердловске.
Но только здесь, в Париже, увидеа сросток кристаллов мортонаа отояеших прямо иа входо в минералогическую галерею Музея естественной истории, он понял, наконец, каким должен быть свердловский музей. Это должно быть отдельное здание, но музей при этом должен начинаться прямо на улице - с камня, подобного бразильскому мориону.
а б
Фото 7. Кристаллы бенякарита: а - обычное фото; 6- БЕМ-фото. Рудник Бендада, Гуарда, Португалия. Сайт mindat.org
рый в итоге и был утвержден ММА в 1995 г. Ну, кто бы сомневался.
Таким образом, бенякарит имеет следующие выходные данные: назван этот минерал в честь Марии Анжелики Р. де Беньякар из Национальной комиссии по атомной энергии (Буэнос-Айрес, Аргентина) за ее вклад в минера-
логические исследования. Микрозондовый анализ фосфата следующий, мас.%: №20 - 0,2; К20 - 1,6; А1203 - 0,7; Бе203 - 11,0; Бе0 - 2,8; МпО - 11,2; Mg0 - 0,3; Са0 - 0,1; ТЮ2 - 12,3; Р205 - 28,1; Б - 1,5; Н20 - 28,9; 0 = Б -1,3; сумма 97,4. Данные анализа пересчитываются на эмпирическую формулу - КВДЬААапдап'-УРе'-Ме!
ттттшштититтттшптш
Именно поэтому все время, проведенное им в Париже, профессор каждый день бывал в минералогической галерее и в каждый из этих дней, проходя мимо мориона, не забывал прикоснуться к нему рукой, любовно гладя грани темных кристаллов.
Третья любовь в жизни профессора Матвеева случилась уже в 1936 году в Свердловске. Это был год, когда его давняя идея открыть большой музей стала вдруг близка к реальности. После того, как очередную - семнадцатую по счету - сессию Международного геологического конгресса было решено провести в Москве, его организаторы приняли решение сделать для делегатов съезда экскурсию по стране, которая включала в себя посещение Свердловска, где к их приезду нужно было организовать выставку достижений советской геологии. Минералогическую часть этой выставки поручили Матвееву. Это поручение развязало профессору руки в пополнении иолле-оий кафедральноаи мизея, но всеитаки... чмго-то не хвотало.
До тех пор, пока ему не рассказали о «<каменюке», которую еще в начале века за ведро водки рабочие притащили к зданию конторы Бакальского месторождения, после чего она стала местной достопримечатель-иость ю.
Матвеев поехал на Бакал, и там... вновь влюбился с первого взгляда!
«Каменюка» оказалась очень красивой жеодой лимонита. По форме она напоминала половинку грецкого ореха, но была столь огромна, что внутри могло поместиться несколько человек. И это было именно то, с чего должен начитаться его музей! Проблема была лишь в том, как доставить эту громадину весом почти в 10 тонн в Свердловск. За это взялся известный горщик Григорий Катаев, и перевозка состоялась.
Все получилось. Выставка, прошедшая в 1937 году, вызвала восторг, а у жеоды, похожей на половинку ореха, всем хотелось сфотографироваться. После такого успеха выставку было решено превратить в постоянно действующий геологический музей, а профессор Матвеев стал его директором.
Вскоре после этого он в третий раз поменял «главную женщину своей коллекции» - развелся со второй женой, чтобы жениться на молодой лаборантке.
Директором Уральского геологического музея профессор Матвеев проработал до самой своей смерти в 1954 году, так и не реализовав еще одну свою мечту: создать «Сад камней» - коллекцию огромных каменных образцов, таких же больших, как жеода лимонита.
Однако сегодня этот музей и впрямь начинается прямо на улице: вдоль фасада здания проходит «Геологическая аллея», насчитывающая три десятка огромных каменных образцов. Венцом этой коллекции камней-гигантов по-прежнему является жеода, напоминающая половинку ореха. И возле нее по-прежнему любят фотографироваться.
Профессору Матвееву это бы точно понравилось.
А. Г. Шорин, Ю. Б. Ерохин / Известия УГГУ. 2022. Вып. l(6U).C.l 79-189 б
Фото 8. Кристаллы бенякарита размером до 2 мм. Рудник Ситио-до-Кастело, Гуарда, Португалия.
Сайт mindat.org
2
а
Фото 9. Кристаллы бенякарита: а - с черным рокбриджеитом из Хагендорфа, Бавария, Германия; б - с призматическим бесцветным! фосфосидеритом из рудника Ситио-до-Кастело, Гуарда, Португалия. Сайт mindat.org
(Fe3+o,68Tio,28Alo,o7)2(PO4)4(°o/o,4)2 х 14 Н2°. Минерал ромбический, простр анстиенная группа Pbca. Параме -тры элерентарной ячейки: a = 10,55(1 ) Â, b = 2o,49(4) Â, c = 12,5 2(1) Â. Фбзичесеба св ойстяа Ячнябарита тезиемз, кж у матвеевита, даже кристаллы похожие, только слегка переставленные в установке. При этом матвеевит предложена н азывать Mg-Al ртзмчни.ностью чеиикарите [I9].
В 2oo7 г. паследаим «гвоздем в кртшк)*' проба» ия-сяужила стетья Э. Бурка [ИМ], пде ириводилси оещий список еиякреебтио9вчнрыа минералов, в то]е числе а матвеевита, который предложено называть бенякари-том, обогащенным магнием и алюминием.
Iе: ьсай этой исторти можио сдеапяе несиелько вяи ячдов. Вб-первых, т. В. Чесязков зрб не]еесяеб боретьан зе мат9еевие а КНМ М MA и ао шал ие луи и наименыиега с опротивления, напечатав данные о минерале в «серых» региональных сборниках. Можно было опубликовать свои результаты в каком-нибудь журнале уровня «Записки ВМО» или др. с примечанием, что пока минерал не
утвержден (собственно, как и сделали Франческо Демар-тин сколлелами). В эдом случае исалвяно-артентидекий коллектив, учитыиля чремснной гчлддкап н 5- 6 лож, воз-мчжни, не дчал бы крвдумдиать наэчадок « бенялтдвч», а принял бы уже имеющееся название «матвеевит».
Во-вторых, здесь прослеживается явная недоработка °Н М ММА, влдч- отлчвав л названии «матвеевит», они почему-то, неме;оео подумтв, лтнэурвли бенякарит, хсчв мдвнчичнессн свув 1дилдстлчд не аыэыд ает чомвлния. По огеу пксвилгм, нйи л бдеаны быси ^каетод мсальд-но-аргентинскому коллективу на то, что их минерал должен называться матвеевитом.
н дедам бенвкгрит (мдзвееи ит) - уедмай ждне°дв, кл токый встречаетсн иоиеюумседонв в ертйидкый пег-мвтитам квк вти-ивный фиеДат, звыеы адщий вриплит. Он ценится у коллекционеров, особенно если образует крупные выделения. Минерал был найден не только в России и Аргентине, но и в Бразилии, Португалии и Германии (фото 6-9).
ЛИТЕРАТУРА
1. Архипова Н. П., Филатов В. В. Исследователи природы Урала. XX век. Екатеринбург: Изд-во Екатеринбург, 2001. 272 с.
2. Вертушков Г. Н., Григорьев Д. П. Константин Константинович Матвеев (1875-1954) // Записки ВМО. 1955. Ч. 84. Вып. 2. С. 251-252.
3. Емлин Э. Ф. Константин Константинович Матвеев - минералог, геохимик, общественный деятель (к истории уральской науки) // Уральские минералоги - К. К. Матвеев, П. В. Покровский, А. Н. Игумнов. Свердловск: УрО АН СССР, 1988. С. 3-34.
4. Емлин Э. Ф. Очерки истории кафедры минералогии Уральского горного института. Екатеринбург: УГГУ, 2008. 257 с.
5. Емлин Э. Ф. К. К. Матвеев - ректор и основатель кафедры минералогии в Уральском горном институте // Известия вузов. Горный журнал. 2002. № 3. С. 164-184.
6. Матвеева А. А. Горожане. Удивительные истории из жизни людей города Е. М.: АСТ, 2018. 347 с.
7. Филатов В. В. Отечества пользы для... (75 лет Уральскому горному институту, 1917-1992). Екатеринбург: УГИ, 1992. 408 с.
8. Филатов В. В. Профессора Уральской государственной горно-геологической академии. Екатеринбург: УГГГА, 2002. 380 с.
9. Филатов В. В. Уральский вольфрам: истории открытия // Уральский геологический журнал. 2005. № 2 (44). С. 139-154.
10. Рапопорт М. С., Комарский В. Я., Филатов В. В. Творцы уральской геологии. К 300-летию горно-геологической службы России и 80-летию централизованной геологической службы Урала. Екатеринбург: Уральская геолого-съемочная экспедиция, 2000. 219 с.
11. Авдонин В. Н., Поленов Ю. А. Очерки об уральских минералах. 2-е изд., доп. Екатеринбург: УГГГА, 2004. 419 с.
12. Чесноков Б. В. Новые минеральные виды из окрестностей г. Миасса // Новые и малоизученные минералы и минеральные ассоциации Урала. Свердловск: УНЦ АН СССР, 1986. С. 181-182.
13. Чесноков Б. В., Вилисов В. А., Поляков В. О., Бушмакин А. Ф. Новые фосфаты из Ильменского заповедника // Минералы и минеральное сырье горно-промышленных районов Урала: сб. науч. трудов. Свердловск: УрО АН СССР, 1989. С. 3-10.
14. Чесноков Б. В., Вилисов В. А., Черепивская Г. Е., Горская М. Г. Ушковит MgFe3+2(PO4)2(OH)2 х 8H2O - новый минерал // Записки ВМО. 1983. Ч. 112. Вып. 1. С. 42-46.
15. Кудряшова В. И., Рождественская И. В. Новые минералы: обзор XLV // Записки ВМО. 1991. Ч. 120. Вып. 4. С. 100-115.
16. Jambor J. L., Puziewicz J. New mineral names // American Mineralogist. 1993. Vol. 78. P. 450-455.
17. Demartin F., Pilati T., Gay H. D., Gramaccioli C. M. The crystal structure of a mineral related to paulkerrite // Zeitschrift für Kristallographie.1993. Vol. 208. S. 57-71.
18. Jambor J. L., Puziewicz J., Roberts A. C. New mineral names // American Mineralogist. 1994. Vol. 79. P. 763-767.
19. Demartin F., Gay H. D., Gramaccioli C. M., Pilati T. Benyacarite, a new titanium-bearing phosphate mineral species from Cerro Blanco, Argentina // Canadian Mineralogist. 1997. Vol. 35. P. 707-712.
20. Burke E. A. J. A mass discreditation of GQN minerals // Canadian Mineralogist. 2006. Vol. 44. P. 1557-1560.
Статья поступила в редакцию 08 февраля 2022 года
