CC BY
68
ОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС — ЦЕННОСТНЫЙ ИМПЕРАТИВ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
УДК 008 В . М. Р о зин
Институт философии Российской академии наук
В статье анализируется книга Сергея Горяинова «Битвы алмазных баронов». Выделяются основные положения, на которые автор опирается: цена определяется не соотношением спроса и предложения, а сознательным управлением и регулированием; именно цена на сырьё определяет основные экономические процессы и связанные с ними глобальные рынки, причём эта цена — вполне проектируемый и формируемый ресурс; управляют ценой на сырьё и глобальными рынками не правительства, а клубы и элиты, и не любые, а принадлежащие англосаксонской культуре и другие. Рассматривается доказательная база концепции Горянина и показывается, что интерпретации автора уязвимы, их можно истолковать как контрпримеры к его построениям. Чтобы выявить основания концепции Гоянинова реконструируются его ценности и черты личности, которые сравниваются с мироощущением автора данной статьи.
Ключевые слова: интерпретация, теория, концепция, конспирология, факты, личность, ценности, критика, элита, социальность.
V. M . R o z i n
Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, Goncharnaya str., 12/1, 109240, Moscow, Russian Federation
CONSPIRACY DISCOURSE
— A VALUABLE IMPERATIVE OF MODERN CULTURE
In article Sergey Goryainov's book of "Fight of diamond barons" is analyzed. Basic provisions on which the author leans are allocated: the price is defined not by a ratio of supply and demand, and conscious management and regulation; staple price defines the main economic processes and the related global markets, and this price — quite projected and formed resource; not the governments, but clubs and elite, and not any, and belonging to Anglo-Saxon culture and others operate the staple price and the global markets. The evidential base of the concept of Goryanin is considered and is shown that interpretations of the author are vulnerable, they can be interpreted as counterexamples to his constructions. To reveal the bases of the concept of Goyaninov its values and lines of the personality which are compared to attitude of the author of this article are reconstructed. Keywords: interpretation, theory, concept, conspiracy discourse, facts, personality, values, criticism, elite, sociality.
В современных исследованиях культуры, и российские здесь не исключение, очень популярны конспирологические теории. К сожалению, серьёзный анализ их, в том числе культурологический, практически отсутствует. Восполним этот недостаток, взяв
в качестве эмпирического материала недавно вышедшую книгу Сергея Горяинова «Битвы алмазных баронов» [1]. Автор книги утверждает, что современная форма развития мировых социальных процессов представляет собой сознательное управление глобальными
РОЗИН ВАДИМ МАРКОВИЧ — доктор философских наук, профессор, Институт философии Российской академии наук
ROZIN VADIM MARKOVICH — Full Doctor of Philology, Professor, The Institute of philosophy of the Russian Academy of Sciences
e-mail: rozinvm@gmail.ru © Розин В. М., 2016
сырьевыми рынками и мировыми событиями (ценами, потребностями населения, принятием политических решений и пр.), а заговорщики — это, скорее, средства и орудия такого управления, как говорится, «не эти, так другие». Тем не менее так сложилось исторически, что управляют миром англичане и американцы, причём не посредством своих правительств, а в лице политических клубов и элит [1, с. 254].
Если у Горяинова и есть конспироло-гия, то она проявляется в двух моментах. Во-первых, он как бы присоединяется к целям и миссии надправительственных элит (во всяком случае, не возражает против них), а именно установить господство над миром, во-вторых, раскрывает истинный механизм и ход современности, которые по понятным причинам, считает Горяинов, надправитель-ственной элитой скрываются от непосвящённых и тех, кем она манипулирует. «Мы, — писал один из героев книги, создатель компании «Де Бирс» Сесил Джон Родс, — люди практичные, должны завершить то, что пытались сделать Александр, Камбиз и Наполеон. Иными словами, надо объединить весь мир под одним господством. Не удалось это македонцам, персам, французам. Сделаем мы — британцы» [1, с. 12].
Книгу Горяинова стоит проанализировать ещё и потому, что её автор разворачивает довольно убедительный дискурс, опираясь на большой фактологический материал, осуществляя критику традиционного экономического объяснения событий.
С последнего я и начну. Традиционной экономической теории Горяинов противопоставляет ряд альтернативных экономических положений. Он убеждён, что цена любого товара определяется не соотношением предложения и спроса, которое устанавливает «невидимая рука рынка», соответственно, развитие истории — не борьбой классов по Марксу, а сознательным управлением и регулированием, где важное место занимают внушение (реклама, пиар, информационное воздействие) и скрытая, в силу незаконности,
устанавливаемой государствами, политическая деятельность.
Например, когда цены на алмазы в мире стали быстро падать, Сесил Родс, создатель крупнейшей алмазной корпорации «Де Бирс», организовал, как бы мы сегодня сказали, информационную кампанию, в которой, с одной стороны, дискредитировались опалы, до того времени главенствующие у потребителей драгоценностей, чтобы резко понизить на них спрос, а с другой — внушалась пользователям мысль, что без алмазов и бриллиантов им не прожить [1, с. 24—25, 280].
Второе положение экономической доктрины Горяинова состоит в том, что именно цена на сырьё определяет основные экономические процессы и связанные с ними глобальные рынки, причём эта цена — вполне проектируемый и формируемый ресурс [1, с. 277—278].
Третье положение я, фактически, уже указал: управляют ценой на сырьё и глобальными рынками не правительства, а клубы и элиты, и не любые, а принадлежащие англосаксонской культуре. Играют эти элиты против всех стран мира и регионов. Горяинов довольно подробно рассматривает действия надправительственных элит в отношении СССР, Германии, ЮАР, Японии и Китая, показывая, что властные сообщества этих стран (тоже элиты, но национальные), не осознавая того, действовали по указке англичан и американцев.
Впрочем, в каждой управляемой стране были специалисты, отчасти понимавшие, что происходит, но, как умные и реалистичные люди, они или поддерживали действия над-правительственных элит (именно в пользу своей страны), или извлекали свой личный профит из сложившегося положения. Этим специалистам, своеобразным умным евреям при губернаторах, Горяинов очень сочувствует, по сути, считая их управляющей элитой второго эшелона. Возможно, и себя он причисляет к этому второму эшелону, ведь в течение ряда лет Горяинов вхо-
дил в состав Совета по информационной политике компании «АЛРОСА» («Алмазы России — Саха»); кроме того, он владеет такими знаниями, которые свидетельствует о некоторой принадлежности к высшим кругам руководства этой компанией, обогнавшей в последние годы по добыче корпорацию «Де Бирс».
Можно усомниться в том, действительно ли управляющая миром элита была над-правительственной. Но Горяинов, помимо соответствующей интерпретации событий, которую читатель может и не принять, приводит один интересный пример. «16 марта 1921 года был подписан первый в истории Советской России и Великобритании торговый договор... Англия брала на себя обязательство "не накладывать ареста и не вступать во владение золотом, капиталом, ценными бумагами либо товарами, экспроприируемыми из России в случае, если бы какая-либо судебная инстанция отдала распоряжение о такого рода действиях". Фактически это ограничение делало невозможным вмешательство английского государства (не говоря уже о зарубежных государствах) в деловые операции, проходившие под эгидой этого договора. А если учесть, что на момент заключения договора между Великобританией и Россией вообще не было дипломатических отношений, то следует признать, что данный договор являлся лишь формальным прикрытием сотрудничества большевиков с силой более влиятельной, чем английские государственные институты» [1, с. 119].
Четвёртое положение, точнее целая серия, касается социальной технологии, созданной надправительственными элитами для решения поставленных задач. Речь, конечно, идёт о том, как её видит Горяинов. Прежде всего необходима монополия на ресурсы и их ценообразование [1, с. 18].
Затем — собственно управление, важной составляющей которого выступают глобальные «проекты». Проекты необходимо спланировать, разработать, реализовать и, наконец, завершить. Горяинов последова-
тельно рассматривает несколько таких проектов: проект СССР, призванный создать для Запада сырьевую базу алмазов, проект нацистской Германии, задачей которого было ослабление России и потребление производимых «Де Бирс» промышленных алмазов, проект ЮАР, на котором отрабатывалась стратегия глобального надправительственного управления, проекты Японии и Китая, предназначенные для покупки этими странами колоссального американского государственного долга [1, с. 136, 187—188, 260, 263].
К социальной технологии относятся и собственно хозяйственно-экономические решения, например борьба «Де Бирс» с демпинговыми ценами, временное снижение производства алмазов или какой-нибудь другой продукции, поддержание нужного уровня потребностей в бриллиантах и другие. Наконец, важным элементом разработанной надгосударственными элитами технологии выступает политика в широком понимании, начиная от вполне законных договоров и займов, заканчивая скрытым подкупом власти и национальной элиты. Некоторые из этих приёмов взяли на вооружение и национальные элиты. В зоне действия государства подкуп мог оформляться как финансовая поддержка реформ. Например, созданию АЛРОСА предшествовали переговоры М. Николаева, Председателя Президиума ВС ЯАССР, с Б. Ельциным в июне 1990 года. «Содержание их не протоколировалось, но ряд источников утверждает, что М. Николаев предложил Б. Ельцину поддержку, основанную на денежных потоках, генерируемых якутской золотодобычей» [1, с. 151].
История с Англо-бурской войной в интерпретации Горяинова показывает, что в технологию входит и её отладка, превращающаяся в самостоятельную задачу. Рассмотрим теперь доказательную базу Горяинова.
Конечно, концепции, подобные изложенной, необязательно испытывать на логическую и эмпирическую (фактологическую) прочность. Чаще всего читатели, которым конспиролог «открыл глаза», принимают
предлагаемую картину в силу её привлекательности. Убеждает сама картина, и кому в таком случае нужны доказательства? Кроме того, не так уж много среди читателей учёных, предъявляющих к построениям автора научные критерии и требования. Но здесь случай другой: сам Горяинов приводит доказательства и многочисленные факты в подтверждение своей концепции. Поэтому, если мы сомневаемся в ней или имеем другое объяснение тех же самых событий, то имеет смысл рассмотреть, каким образом Горяинов убеждает читателя в верности своих достаточно оригинальных взглядов.
Сначала чисто формальный момент. В дискурсе книги можно усмотреть три плана. В первом нам излагается история мирового алмазного бизнеса, и речь идёт об объективных фактах (их в силу компетенции автора трудно не принять). Во втором плане даётся интерпретация этой истории и её событий, причём автор незаметно подводит нас к более серьёзным обобщениям, касающимся уже не алмазного бизнеса, а надправительственной элиты, её целей и задач, технологии решений и пр. В противоположность фактам интерпретации нуждаются в специальном обосновании, которое может вызывать у читателя сомнение. В третьем плане, который относится к последним главам книги, эти обобщения и гипотезы заявляются уже открыто, то есть прямо рисуется картина того, что происходит на самом деле.
Самым уязвимым моментом построений Горяинова является интерпретации излагаемых событий и связанные с ними гипотезы. Дело в том, что практически все факты и истории, рассматриваемые автором книги, можно истолковать иначе, а именно — не как сознательные проекты и действия. Рассмотрим в связи с этим один пример. В пятой главе «Бриллианты и "диктатура пролетариата"» Горяинов в соответствии со своей концепцией утверждает, что именно сговор элит открыл в 20—30-е годы ХХ века молодой советской республике возможность получать западные технологии и подгото-
виться к войне с Гитлером. «Не афишируемые договорённости о совместных операциях с крупными партиями бриллиантов закладывали базу той финансово-организационной сетевой структуры, которая впоследствии сыграла важную роль в передаче СССР оборонных технологий, и открывали возможности непосредственных неформальных контактов представителей англосаксонской и советских элит <...> Через эту сеть СССР беспрепятственно получал доступ к новейшим оборонным технологиям <...> Эта сеть, созданная в 1920-е годы, будет устойчиво работать всё время существования СССР, обеспечивая в том числе фантастические "успехи советской разведки" в получении ядерных секретов и удивительно лёгкое преодоление "ограничений КОКОМ"» [1, с. 118, 122].
По Горяинову получается, что беспрепятственный доступ к оборонным технологиям и ядерным секретам был сознательно спланирован, как два этапа реализации англосаксонского проекта СССР. Однако известные мне исследования говорят о другом. Помимо алмазной линии было несколько других, совершенно не связанных с Западом, и никакие успехи советской разведки не помогли бы, если бы Сталин не создал в молодой советской республике оборонную промышленность. В основу проекта по созданию оборонной промышленности на первом этапе легли заказы на проектирование и строительство заводов фирме Альберта Кана, а также скрываемое от Кана освоение американского опыта российскими проектировщиками и строителями [3]. Уж если кого и считать великим заговорщиком, то это был Иосиф Сталин, которого вряд ли бы допустили даже на порог англосаксонского клуба надправи-тельственной элиты.
Соответственно, современные исследования российского ядерного проекта показывают, что передача ядерной технологии происходила не в силу сговора западных и российских элит. Здесь главную роль сыграли связи физиков и инженеров из разных стран (многие из них до войны работали
в одних лабораториях, обменивались научными результатами, просто дружили) и сознательные личные действия некоторых из них, резонно считавших, что нельзя допустить ядерную монополию одной страны. Да, это тоже была внеправительственная элита, но учёных и инженеров, озабоченных не прибылями и бесконечным расширением своей власти, а сохранением свободы и жизни на планете.
Но почему тогда, может спросить наш оппонент, такие согласованные действия, если не сговор и сознательное планирование? Например, как быстро в период Горбачева и Ельцина наша страна была ориентирована на поставку странам Запада сырья, превращена в рынок сбыта западных товаров, а промышленность почти уничтожена. Когда в России началась перестройка, то самые разные западные структуры (военные, дипломаты, главы правительств, финансовые институты, крупные корпорации, общественные организации, даже отдельные предприниматели) действовали вполне согласованно, иначе бы им не удалось в столь короткий срок «поставить нас на колени», превратив в сырьевой и потребительский анклав стран Запада. Конечно, был заговор и централизованное социальное действие, что бы вы там ни говорили. Кто замышлял и руководил этим заговором? Настоящие хозяева мира — владельцы транснациональных корпораций, финансовые гении, зависящие от них государственные деятели. Центр этого заговора был в США. Где они собирались и как планировали свою работу? Так они вам скажут и покажут! Естественно, всё делалось тайно, а в СМИ нам вешали на уши лапшу, для прикрытия.
Кажется, на это трудно что-нибудь возразить. Тем не менее можно. Мои исследования показывают, что в случае российской перестройки и реформ работал примерно следующий механизм. Ключевые западные субъекты (и европейские, и американские, которые уже давно задают тон в мировой хозяйственной и экономической жизни) сумели
достаточно быстро договориться по поводу России. Этот «сговор» направлялся не заговором неких таинственных сил, а мета-нарративами западной культуры, включающими, с одной стороны, либерально-демократические ценности и императивы, с другой — вмененности, сложившиеся в долгом противостоянии двух лагерей (социалистического и капиталистического). Например, для Запада было очевидно, что Россия представляет собой угрозу западной свободе и существованию. Что для ликвидации этой угрозы необходимо демонтировать советское государство, партию, силовые структуры и промышленность. Что в этом случае откроются огромные возможности для западной экономики (новые источники сырья и рынки сбыта). Что победа в этой борьбе будет означать торжество западной культуры и идеологии. Подобные представления вовсе не внедрялись силой, они были непосредственными убеждениями западного человека. Исходя из них и договаривались многочисленные субъекты Америки и Европы, осуществляя экспансию в отношении России.
Итак, факты, которые приводит Горяи-нов, могут быть истолкованы совершенно иначе — как контрпримеры к его концепции. При этом меня не стоит понимать таким образом, что я отрицаю всё возрастающее влияние надправительственных и внепра-вительственных неформальных структур. Безусловно, надправительственные клубы и элиты существуют и оказывают большое воздействие на ход мировых и государственных событий. Я сомневаюсь лишь в том, что это влияние единственное и самое существенное. Влияние государства, общества в лице парламента и даже президента, особенно если последний склонен к авторитарному правлению, может на порядок перекрывать воздействие надправительственных элит. Например, наш президент сначала стремился войти в клуб западных лидеров, но потом резко поменял политический курс. Вряд ли этот разворот на 180 градусов, крымские события и события в Донецкой и Луганской
областях Украины можно объяснить тем, что надправительственная мировая заку-лиса реализует очередной проект «Россия», в которой Путину отведена роль марионетки. Хотя именно так Горяинов и думает [1, с. 179—180].
Я сомневаюсь и в том, что цены на сырьё и монополия в этой области являются главными в принятии политических решений. Такой взгляд проистекает из чисто экономического подхода к историческим событиям. Напротив, гуманитарный подход и исследования показывают, что значительно влиятельнее оказываются идеи (политические доктрины), личности авторитарных или демократических президентов, пассионарные властные элиты, исторические традиции и привычки народа.
Практика междисциплинарных исследований показывает, что в социальных явлениях сходятся и взаимодействуют, причём часто очень непривычно для социального учёного, много разных сторон (топов) и процессов [4]. В результате понять механизм социальных явлений, добиться естественнонаучной и затем социально-инженерной ясности, «расколдовать», как говорил М. Вебер, социальный мир практически никому не удаётся. А если удаётся, как в данной книге, то только за счёт переупрощения изучаемого социального явления, причём такого, которое в плане практических приложений, например в политике или реформировании, чревато социальными деструкциями.
К сожалению, тренд социального развития в ряде регионов мира и стран, в том числе и в России, сегодня таков: наблюдается опрощение, понижение культуры, опора власти на электорат, сформированный СМИ под задачи управления массами для удержания власти, пренебрежение образованием и наукой и, наоборот, поддержка и расширение чиновников, армии, силовых ведомств. В рамках этого тренда оказываются востребованными как раз очень простые, а по сути, переупрощённые представления о социальных явлениях, которые позволяют осуществлять
«ручное управление» и, вообще, действовать, игнорируя реальность.
Конечно, есть и другой тренд: поняв свою отсталость и неправильный путь развития, начать учиться, набираться сил и рано или поздно заявить о себе как о равном и сильном участнике событий (кстати, ведь Сталин тоже выбрал такой путь, другое дело, действовал как тиран). И тогда, как говорит мой друг и соавтор Людмила Голубкова, «на своих, а не чужих условиях» по праву занять подобающее место в конкуренции мировых держав [5]. Некоторые национальные лидеры и сообщества, как известно, пошли именно по этому пути.
Важны и сами объясняющие конструкции, в одном случае они создают условия для активности и воодушевляют, в других — наоборот блокируют возможность социальных действий и вводят нас в апатию. Объяснения Горяинова, на мой взгляд, относятся ко второму типу. Действительно, представим, что я принял его картину и объяснения. Что могу сделать? Войти в надправи-тельственную элиту, повлиять на её деятельность, склонить её участников к альтруизму и гуманизму? Смешно, ничего этого я осуществить не могу. Могу лишь удовлетвориться (утешиться) пониманием происходящего. Не потому ли книга Горяинова заканчивается странным пессимистическим пассажем в духе античной модели истории, где всё идёт по кругу и повторяется [1, с. 284]. Какая-то получается безрадостная картина: мы обречены вечно становиться объектами манипуляций надправительственной элиты, к которой не приобщены и попасть в которую не можем.
Мой учитель, Г. П. Щедровицкий, не признавал сопротивления «материала», если у него не получалось задуманное, он говорил, «это покамест» [6].
В отличие от него, как учёный, я признаю сопротивление материала, которым является моя личность и социальная реальность. Хорошо бы, конечно, привести и то, и другое к желаемому нами состоянию, но ведь
мы плохо понимаем и нашу собственную природу, и социальность, к тому же мы не демиурги. Кроме того, помимо наших усилий, направленных на изменение жизни, её пытаются изменить и переделать другие, причём совершенно по-другому, чем мы. Было бы наивно думать, во всяком случае — в ближайшей исторической перспективе, что можно согласовать наши усилия с реформаторской деятельностью других людей и организаций.
Я не отрицаю, что мы своей деятельностью поддерживаем или изменяем социальную реальность, но вряд ли при этом достигаем поставленных целей. Известно, что культура постоянно превращает деятельность и её продукты во что-то другое, в неподчиняющуюся нам вторую природу. На этот момент обращал внимание ещё Г. Зиммель. «Нам, — писал он, — противостоят бесчисленные объективации духа, произведения искусства и социальные нормы, институты и познания, подобно управляемым по собственным законам царствам, притязающие на то, чтобы стать содержанием и нормой нашего индивидуального существования, которое, в сущности, не знает, что с ними делать, и часто воспринимает их как бремя и противостоящие ему силы» [2, с. 490].
Поскольку человек делает вклад в социальность и собственную личность, нельзя не быть социально активным хотя бы с той целью, чтобы противостоять тенденциям, с которыми мы не согласны, но также и с целью улучшения жизни. Одно из следствий такого отношения — необходимость самоопределения относительно добра и зла. С кем мы и против кого: с теми, кто старается помочь другим людям, работает на культуру, думает о последствиях своих действий в отношении других людей и т.п., или с теми, кто сознательно или бессознательно творит зло. Опять же понимаю, что опреде-
лить в настоящее время, где добро, а где зло, очень трудно, если возможно вообще. Но проблематичность демаркации в этической области не избавляет нас от необходимости решать; всё равно каждый из нас должен совершать выбор в пользу жизни и будущего или смерти.
Характерно, что Горяинов занимает позицию вне нравственности, он никак не оценивает действия надправительственной элиты; просто так сложилось, есть и будет. Изменить что-то кардинально, убеждён он, в социальной жизни невозможно. В этом отношении его трудно понять. С одной стороны, Горяинов считает, что ничего сделать нельзя, поэтому следует признать невозможность социальной инженерии. С другой стороны, надправительственная элита, с его точки зрения, занимается именно социальной инженерией. Почему им можно, а простому человеку или какому-то сообществу нельзя?
У меня в этом вопросе позиция вполне определённая: социальная инженерия невозможна, а общество и другие, отличные от нас люди, — не пустой звук и не материал для преобразований. На общество можно оказать влияние, но только в том случае, если наши идеи и поступки оказываются в «зоне его ближайшего развития», так сказать отвечают на реальные вызовы и проблемы, волнующие общественность. Причём если мы правильно мыслим и действуем, то отчасти мы эту зону и формируем, но понятно, что не мы одни заняты этим делом.
Трудно отрицать значение в современной культуре конспирологических концепций и теорий. Они действительно представляют собой ценностный план современной культуры, в котором своеобразно сошлись идеи социальной инженерии и эзотерические интенции современной личности, ставшей жертвой собственных социальных размышлений и дискурсов.
Примечания
1. Горяинов С. А. Битвы алмазных баронов. Москва : Алгоритм, 2013. 285 с.
2. Зиммель Г. Кризис культуры // Избранное : [в 2 томах] / [сост.: С. Я. Левит, Л. В. Скворцов ; отв. ред. Л. Т. Мильская]. Москва : Юристъ, 1996.
3. Меерович М. Г. Альберт Кан в истории советской индустриализации // Проект-Байкал. 2009. № 20. URL: http://www.archi.ru/lib/publication.html?id=1850569787
4. Розин В. М. Природа социальности. Проблемы методологии и онтологии социальных наук. Москва : УРСС, 2016. 288 с.
5. Розин В. М, Голубкова Л. Г. Управление в мировом и российском трендах. Москва : ЛИБРОКОМ, 2012. 109 с.
6. Щедровицкий Г. П. Я всегда был идеалистом... Москва : Путь, 2001. 366 с. References
1. Goryainov S. A. Bitvy almaznykh baronov [Fights of diamond barons]. Moscow, Algoritm Publ., 2013. 285 p.
2. Zimmel G. [Simmel Georg] Krizis kul'tury [Crisis of culture]. Izrannoe [Selected works]. Moscow, The Publishing Group "Jurist",1996.
3. Meerovich M. G. Al'bert Kan v istorii sovetskoi industrializatsii [Albert Kahn in the history of the Soviet industrialization]. Proekt-Baykal. 2009, No. 20. Available at: http://www.archi.ru/lib/publication.html?id=1850569787
4. Rozin V. M. Priroda sotsial'nosti. Problemy metodologii i ontologii sotsial'nykh nauk [Sociality nature. Problems of methodology and ontology of social sciences]. Moscow, Editorial URSS, 2016. 288 p.
5. Rozin V. M., Golubkova L. G. Upravlenie v mirovom i rossiiskom trendakh [Management in world and Russian trends], Moscow, LIBROKOM Publishers, 2012. 109 p.
6. Shchedrovitsky G. P. Ia vsegda byl idealistom... [I was always an idealist...]. Moscow, Puti Publ., 2001. 366 p.
