CC BY
130УДК 34.01
Варчук Александр Анатольевич
Московский государственный юридический университет
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Институт частного права
Россия, Москва
[email protected] Varchuk Alexander Anatolyevich
Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Institute of Private law Russia, Moscow
КОНСОЦИОНАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ: ТЕОРИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
Аннотация: в статье исследованы основные элементы концепции консоционализма, а также проанализировано применение указанной теории на практике в государствах Европы и Ближнего Востока. Рассмотрены проблемы совмещения демократических принципов с многосоставным характером общества. Автором дана оценка ключевых тезисов в рамках критики теории консоциональной демократии.
Ключевые слова: консоциональная демократия, конфессионализм, большая коалиция, принцип пропорциональности, автономность сегментов.
Annotation: The article examines the main elements of the concept of consociationalism, as well as analyzes the application of this theory in practice in the states of Europe and the Middle East. The problems of combining democratic principles and the multi-component nature of society are considered. The author
CONSOCIATIONAL DEMOCRACY:
THEORY OR REALITY?
53
assesses main theses in the framework of criticism of the theory of consocial democracy.
Key words: consociational democracy, confessionalism, grand coalition, the principle of proportionality, autonomy of segments.
Первоначально консоциональная теория формировалась через объяснение политической стабильности европейских государств, отличающихся многосоставностью общества. Однако с течением времени и появлением государств (например, Ливан), существующих во многом благодаря своей особой политической структуре (консоционализм), теория показала свою эффективность в достижении стабильной демократии даже в рамках крайне разобщенных и разнородных обществ.
Идеи стабильной демократии во много основываются на отсутствии конфликтов в обществе и, следовательно, социальной однородностью. Однако подходы к обретению данного состояния могут существенно отличаться. Так, Лустик указывал на способ, согласно которому одна социальная группа должна доминировать над другой [1, с. 325-344]. Демократический вариант в данном контексте возможен лишь в случае большинства доминирующей группы, однако при этом группа меньшинства оказывается отрезанной из власти. Соответственно для долгосрочного развития и существования стабильной демократии указанный способ не кажется столь однозначным. В свою очередь, консоциональная модель демократии по-своему объясняет решение данной проблемы, показав, что социальная гетерогенность не должна быть сбалансирована с помощью доминирующей группы.
Рассматриваемая теория представляется достаточно спорной и требующей детального анализа, однако вместо исследования проблем по существу критики часто обращают внимание на отдельные государства, в которых теория нашла свое применение, а также на причины и последствия косоционализма. Думается, осмысление консоциональной демократии на примерах действующих
54
правопорядков может служить теоретическим фундаментом для совершенствования демократии в целом.
Как отмечает доцент Центрально-Европейского университета Маттис Богардс, способность договариваться всегда помогала людям находить верные пути решения проблем. В данном контексте следует отметить, что договорный принцип принятия политических решений отражён и в названии самой модели -consociational democracy («консоциональная демократия», «согласительная демократия») [2, с. 174].
Главным трудом в сфере изучения данной проблемы является "Демократия в многосоставных обществах" профессора Калифорнийского университета Аренда Лейпхарта [3, с. 24]. По его мнению, консоциональный принцип принятия ключевых решений является «формулой успеха», благодаря которой система государственной власти, а также взаимодействие политических элит приводит к устойчивости всего общества.
Согласно учениям Лейпхарта для успешной реализации данной концепции на практике требовалось выполнение нескольких условий: участие в политическом процессе всех значительных социальных групп, их широкая автономность в совокупности с осознанием угрозы политической фрагментации и способность объединять свои усилия с представителями конкурирующих субкультур. Другими словами, Лейпхарт видит ключ успеха в создании большой коалиции, собранной из основных социальных элементов, которая и будет наиболее эффективно притворять в жизнь государственное управление [4, с. 355-359].
Большая коалиция, в свою очередь, представляет собой сотрудничество политических элит, представляемых значимые автономные сегменты многосоставного общества. Более того, в доктрине существуют позиции, что фактически большая коалиция - это отказ от управления большинством, имеется в виду прежде всего руководство государством, которое осуществляется не политической силой, получившей наибольшую поддержку населения [5, с. 15]. Данный принцип как раз и предусматривает урегулирование разногласий
55
исключительно путем компромисса или мирного соглашения. Также механизмом превентивного предотвращения конфликтов является закрепление за элитой каждого социального сегмента собственной сферы влияния в политической сфере (функциональная децентрализация) или территориально (федерализм).
Отдельного внимания в теории Лейпхарта заслуживает институционализация права вето в процессе принятия политических решений на государственном уровне. Право на использование вето введено в качестве обеспечения прав меньшинств на участие в процессе принятия решений и для защиты их позиций. Данная особенность консоционализма показывает, что отсутствие решения предпочтительнее решений, принимаемых на основе большинства. Однако, указывает сам Лейпхарт, его чрезмерно частое использование в качестве инструмента влияния тормозит сам процесс принятия решений и тем самым весь государственный аппарат приобретает негативные тенденции.
Также следует рассмотреть такой элемент теории как автономность сегментов. Любое многосоставное общество характеризуется тем, что состоит из различных сегментов. В Нидерландах это были zuilen, в Ливане - религиозные группы, в дофедеральной Бельгии и Люксембурге - это familles spirituelles, в современной федеративной Бельгии и Швейцарии - это лингвистические сообщества.
Сегментирование общества может быть проведено по различным основаниям: национальная принадлежность, религия, язык, идеология и другое. На сегодняшний день в мире практически не существует полностью гомогенных обществ, в каждом государстве происходит разделение общества на отдельные группы. Однако лишь в случае, если разделение имеет политический характер, представляется возможным говорить о многосоставном обществе.
В свою очередь, выделение в обществе определенных автономных сегментов не означает реализацию консоциональной модели демократии, в мире можно найти достаточно примеров автономных регионов внутри одного
56
государства, однако требуется также наличие и иных элементов теории Аренда Лейпхарта.
Для более детального изучения теории следует выделить последний важный элемент - принцип пропорциональности. На практике указанный принцип реализуется через равное распределение государственных постов в управленческом аппарате. Так, например в Совете кантонов швейцарского парламента каждый из субъектов представлен двумя представителями, независимо от числа населения в кантоне.
Касаемо реальных примеров проявления на практике консоциональной теории, прежде всего следует выделить Ливан, поскольку политическая структура, история, а также регион, в котором находится данное государство вызывает наибольший интерес с научной точки зрения. Политическая структура страны строится на принципах конфессионального представительства, пропорционально величине каждой из религиозных общин. Так, в Ливане президентом страны должен быть христианин-маронит, премьер-министром — мусульманин-суннит, а в правительстве должны быть поровну представлены христиане и мусульмане. Принцип религиозного квотирования отражен и в парламенте страны, из общего числа депутатов мандаты должны быть поровну распределены между мусульманами и христианами.
С одной стороны, пример Ливана можно назвать частным случаем, однако он является подтверждением жизнеспособности концепции Лейпхарта даже в условиях Ближнего Востока.
Кроме Ливана консоциональная теория обрела своё значение на практическом уровне еще в некоторых Европейских государствах, характеризующихся многосоставностью общества, таких как Бельгия, Швейцария, Австрия, Нидерланды. Каждой из которых присущи свои особенности, например Швейцария является наиболее наглядным примером реализации принципа «большой коалиции» среди европейских политий, где большая коалиция формируется согласно так называемой «магической формуле». Так, коллегиальный орган исполнительной власти - Федеральный
57
совет, объединяющий в себе полномочия главы государства и кабинета министров, состоит из 7 человек, представителей наиболее влиятельных политических партий страны: два либерала, два социалиста, два католика и один представитель от Народной партии.
В Бельгии и других консоциональных или постконсоциональных политиях (Австрия, Нидерланды) принцип большой коалиции не институционализирован, в связи с чем, некоторые крупные политические партии могут оказаться в оппозиции в результате парламентских выборов. Как отмечал сам Лейпхарт, подобная ситуация ведет к созданию модели «ротационной коалиции», когда победившая на выборах партия формирует коалиционное правительство, а их политические противники оказываются в оппозиции.
Во многом критика теории Лейпхарта была связана с представительством социальных групп на политическом поле, поскольку происходит образование довольно замкнутого элитарного круга лиц, сосредоточивших в своих руках властные и экономические ресурсы. Выступая от имени сообществ с самыми разными запросами и сталкивающимися интересами, высший политический слой всё же обладает гораздо большей взаимной зависимостью, чем зависимостью от своих избирателей, что ведет к снижению их ответственности перед ними [6, с. 89-100].
Одним из наиболее сложных для анализа пунктов в критике консоциональной теории является олигархичность данной системы. Данное явление по большей части свойственно странам с «развивающийся» демократией как в Ливане, в отличии от Европейских правопорядков. Например, по этому поводу Бренда Сивер говорила, что упор консоциональной теории на превозношение элит и кулуарность принятия элитами решений противоречит демократической теории [7, с. 245]. С данной позицией сложно не согласиться, поскольку отдалённость правящих кругов от реальных общественных проблем ставит под угрозу сам принцип демократиии.
Решения подобных проблем Лейпхарт видел в соединении идей overlapping memberships («перекрывающегося членства») и crosscutting cleavages
58
(«перекрестных расколов») [8, с. 215-223]. В соответствии с этой концепцией, стимулом к компромиссам политических элит должна быть их вовлеченность не в процессы, протекающие внутри их социального сегмента, а в разные - так называемые гетерогенные, перекрывающиеся членства. Предполагается, что в результате разные социальные группы и их политические лидеры будут стремиться вырабатывать более взаимоприемлемые предложения. Кроме того, взаимная зависимость позволяла бы выбирать более справедливые решения общих проблем.
В заключение, хотелось отметить, что при всех существенных недостатках имплементации модели на практике, всё же многие западные исследователи, как, например, Герхард Лембрух и Майкл Хадсон отмечали, что консоциональная модель успешно работает только в сравнительно небольших государствах. В свою очередь, пример Ливана показывает определённый институциональный инструментарий для внешнеполитического лавирования страны в интересах внешней и внутренней безопасности. А значит в определенных условиях консоциональная теория может быть эффективно применена на практике.
1. Lustick IS. Stability in deeply divided societies: consociationalism versus control // World Polit. 1979. № 3. 325-344 p.
2. Bogaards M. Democracy and Social Peace in Divided Societies: Exploring Consociational Parties // Palgrave Macmillan. 2014. 174 p.
3. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование // Аспект Пресс. 1997. 24 с.
4. Lijphart A. Consociational Theory: Problems and Prospects // A Reply. Comparative Politics. 1981. № 3. 355-359 p.
5. Ормонбеков Ж. Т. Многосоставные общества в федеративных политиях Бельгии и Швейцарии: сравнительный анализ: автореф. дис. канд. наук. М., 2008.
Список литературы:
15 с.
59
6. Сарабьев А.В. Ливан: Обыкновенная «консоциональная демократия» в региональном контексте // Вестник МГИМО Университета. 2019. № 4. 89-100 с.
7. Seaver B.M. The Regional Sources of Power-Sharing Failure: The Case of Lebanon // Political Science Quarterly. 2000. № 2. 245 p.
8. Lijphart A. Consociational Democracy // World Politics. 1969. №2 21(2). 215223 p.
60
