CC BY
135
Н.А. Власенко
Власенко Николай Александрович — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор, профессор кафедры теории государства и права РУДН, главный научный сотрудник ИЗиСП при Правительстве Российской Федерации
Конкуренция принципов права
Введение, или — почему так много принципов права, или — в юридической науке столько принципов права, сколько звёзд на небе.
Проблема принципов в юридической науке имеет, пожалуй, едва ли не самое большое количество источников: специальные монографические исследования теоретического и отраслевого уровней, главы или разделы в книгах в связи с изучением какого-либо вопроса; докторские и кандидатские диссертации (практически по всем научным специальностям), конечно же, научные статьи; и т.д. Ситуация очевидна и не требует подкрепления сказанного «подвалами» ссылок, как принято в подобном случае, что освобождает автора от этого действия.
Возникает вопрос — почему такое сложилось в отечественной юридической науке? Смею предположить, что вряд ли в романо-германской юридической науке или исследованиях коллег, относящих себя к общей системе права, такое имеет место. Можно ли отечественным учёным сложившимся положением дел гордиться? Думаю, вряд ли, и эти пояснения ниже.
Итак, вопросы принципов права стали беспокоить отечественную юридическую науку, в большей мере начиная с конца 50-х годов прошлого века. Это объясняется, по крайней мере, двумя причинами: одна из них — политическая, другая — техническая. При первом рассмотрении можно подумать, что между ними связи нет, но это не так, о чём также речь впереди.
Что касается первой причины. Анализ литературных источников показывает следующее. В дореволюционной теоретической и отраслевой юридической литературе, в том числе учебной, принципам права внимания практически не уделялось, а если и уделялось, то очень небольшое. Так, в учебниках Е.Н. Трубецкого, Н.М. Коркунова, Л.И. Петражицкого, И.А. Ильина, а также в специальном учебном издании П.Н. Новгородцева, посвящённому исторической школе права, мы не находим каких-либо сведений о принципах права1.
Ответ на вопрос, почему же в советский период, на этапе так называемого развёрнутого строительства коммунизма, появился повышенный интерес к этой проблеме, прост. Политизированность принципов права в советской правовой теории хорошо видна из любого учебного издания тех лет. Например, в учебнике «Общая теория государства и права» под ред. Д.А. Керимова (ЛГУ, 1961) сказано следующее: основными принципами советского права и права стран народной демократии являются:
1) закрепление государственной власти трудящихся во главе с рабочим классом и его партией;
2) закрепление и охрана основ социалистических производственных отношений;
3) демократизм социалистического права;
4) пролетарский интернационализм;
5) гуманизм социалистического права;
6) закрепление реальной заинтересованности трудящихся в результатах своего труда;
7) социалистическая законность2.
Как видно, здесь принципы права есть констатация политических идей, где-то — целей и задач советской политической системы. Заслуживает внимания и суждение авторов о незыблимости данных принципов. «В связи с изменением общественных отношений, регулируемых нормами права, — отмечается в книге, — изменяются и нормы права, в то время как их принципы остаются неизменными». И далее: «В дальнейшем нормы права вновь будут изменяться, тогда как его принципы по-прежнему остаются неизменными»3. Ради политической конъюнктуры авторы «не замечают» разрыва между принципами ми права и нормами права и возможную в таком случае противоречивость системы права.
Другой пример. Отождествление принципов права с социалистическими закономерностями развития общества проводили авторы учебника «Основы теории государства и права» под ред. Н.Г. Александрова (М., 1960). В основе такого отождествления, как представляется, также политическая задача.
1 См.: Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. С.-П-г., 1998; Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. С.-П-г., 2003; 2003; Петражицкий Л.И. Теория права и государства. С.-П-г., 2000; Ильин И.А. Теория права и государства. М., 2003; Новгородцев П.И. Историческая школа юристов. С.-П-г., 1999.
2 Общая теория государства и права. Под ред. Д.А. Керимова. ЛГУ, 1961. С. 293-294.
3 Там же. С. 294.
К основным принципам социалистического права авторы относили: а) закономерность развития социалистической революции и достижение диктатуры пролетариата; б) охрану социалистической собственности; в) планомерное развитие индустрии, экономики в целом, направленное на построение социализма и коммунизма, на повышение жизненного уровня трудящихся; распределение средств потребления между трудоспособными членами общества в основном по труду, то есть соразмерно количеству и качеству затраченного труда; г) подлинное равноправие наций; и др.1 В отдельных случаях исследователи излагают те или иные закономерности развития социалистического общества, его начала, а затем, на этой основе, выводят принципы права.
Продолжим. В учебнике 1967 года под редакцией А.И. Денисова излагаются принципы права и принципы системы права. Однако, под принципами системы права, что вряд ли убедительно, понимаются предмет и метод правового регулирования2. Под собственно принципами права понимаются уже устоявшиеся с конца 50-х годов и кочующие из учебника в учебник такие начала как охрана, укрепление и развитие общественной собственности, закрепление политической власти трудящихся, полновластие трудящихся, демократизм права, материальная заинтересованность в результатах труда, сочетание личных и общественных интересов трудящихся, единство прав и обязанностей граждан, пролетарский интернационализм. Кроме того, авторы полагают, что «социалистическому праву присущ принцип миролюбия»3.
Примеры политизированного изложения проблемы принципов права в советской юридической доктрине можно продолжить, но в силу очевидности вряд ли необходимо.
Итак, бум исследований по данной проблематике начался в конце 50-х годов прошлого века. Так называемая «политическая оттепель» породила целую серию учебников по теории государства и права, которые вплоть до 50-х годов дозировались; их издание до 1960 года можно пересчитать, условно говоря, по пальцам одной руки. И вот здесь, чтобы показать особенности и, главным образом, преимущество права строителей развёрнутого социализма, эксплуатировалось несколько тем: сущность права, этапы его развития, принципы и немногое другое. Такое продолжалось до начала 90-х годов прошлого века. Те немногие учебники или учебные пособия, которые появились в период до принятия Конституции РФ 1993 года или сразу после неё, эту тему обходили4. После принятия Основного закона 1993 года правоведы с новыми силами взялись изучать принципы права и пока «поток» литературы на эту тему не угасает. Таким образом, политическая составляющая, не берёмся судить — хорошо это или плохо, явилась причиной активнейшего исследования проблемы основных начал, прежде всего социалистического (советского) права. Надо иметь ввиду и тот факт, что отсутствие в учебниках тех лет «правильной» идеологической парадигмы могло стать серьёзным препятствием для его издания, чего побаивались авторы и ответственные за выпуск. Нынешняя активность в исследовании принципов права таит некоторую загадку. Интерес к принципам права сразу после вступления в действие Конституции РФ 1993 года понятен: новая политико-правовая система, иные прерогативы в развитии общества и т.д. Но что сейчас заставляет авторов возвращаться и возвращаться, например, на уровне докторских диссертаций, к теме принципов права, не очень ясно. Не хотелось бы это сводить к конъюнктуре, в частности, к простоте исследования и др.
Таким образом, появление множества источников по вопросам принципов права связано с развитием социалистического общества и государства. Период так называемого развёрнутого социализма (конец 50-х и начало 60-х годов прошлого века) требовал политической новизны в характеристике составляющих государственно-правовой системы, в том числе и принципов права. Научная инерция была настолько сильна, что после принятия Конституции 1993 во многом сохранился интерес к данной проблематике. Однако, справедливости ради, нельзя не учитывать и тот факт, что общество перешло на новые рельсы развития. Все эти обстоятельства, с долей условности, можно назвать политическими составляющими обильного интереса к проблеме, а, следовательно, и произведённого количества литературы, о чём отмечалось выше. Важно другое — что понималось под принципами права? Ответ прост — понималось то, что устраивало политическую элиту. На деле же эти постулаты представляли собой не что иное как цели, задачи, существующие политические и экономические закономерности советского общества.
Заметим, что в эпоху сталинизма о принципах в правовой сфере речь шла в отдельных, как правило, отраслевых изданиях; например, в уголовном процессе. Однако идеологической «лозунговости» не было. Такие принципы как публичность, официальность, материальная истина, гласность, устность и др. комментировались без преимуществ достижения социализма5. Нужно понимать и то, что был период «двойного дна». Одно дело теория, и другое — следственная и судебная практика.
1 Основы теории государства и права. Под ред. Н.Г. Александрова. М., 1960. С. 205-217; практически такой же подход находим в более позднем издании: Теория государства и права. Под ред. Н.Г. Александрова. М., 1970. С. 378-390.
2 Теория государства и права. Под ред. А.И. Денисова. М., 1967. С. 310-313.
3 Там же. С. 249-255.
4 См., например, Алексеев С.С. Государство и право. М., 1993.
5 См., например, Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 72-82.
Неоправданная синонимия как источник множества принципов права.
Выше отмечалось, что в основе так называемого множества принципов права лежит и техническая причина. Речь идёт о понимании принципа в философских источниках, его толковании юридической наукой, классификации принципов права, видения их роли в правовой надстройке и др.
В философской литературе принцип определяется как основа, начало; если более конкретно, то в объективном смысле — предпосылка, в субъективном — исходный пункт, первооснова, самое первое (реальный принцип, принцип бытия)1. В известном словаре Н.И. Кондакова сказано, что это — «основополагающее первоначало, основное положение, исходный пункт, предпосылка какой-либо теории, кон-цепции»2. Как видно, принцип понимается как нечто исходное, главное и во многом — то общее, что определяет содержание реалии, построения и др. Однако, когда речь идёт о конкретизации термина «принцип», т.е. на что направлено действие принципа, относительно чего он действует, то можно встретить разную детализацию и уточнения. А.Ф. Черданцев провёл такого плана исследование и заключил следующее: «Термин принцип, — пишет он, — используется неоднозначно: для обозначения теорий, концепций, законов науки, специфических связей явлений, тех или иных признаков их сторон и т.д. Принципами называют также различные правила»3. Далее А.Ф. Черданцев заключает: «Нормативность принципа, с нашей точки зрения, составляет его особенность, которая отличает его от других категорий». Это относится и к принципам диалектики. «Принцип, — отмечает автор, — скорее всего категория не онтологического, а методологического и праксиологического характера»4. Об этом, по существу, пишет и А.П. Шептулин, известный специалист в области познания. Принцип, считает учёный, — «определённое требование (регулятивная норма)»5. Далее философ указывает, что принцип может быть сформулирован на основе не одного, а нескольких законов, а также той или иной всеобщей формы бытия, того или иного свойства материальных образований6.
Итак, философия неоднозначна в части определения принципа, его содержания и роли. Однако в любом случае подчеркивается его регулятивное значение. В философии предлагается понимание принципа в праксиологическом значении: нормативное веление, определённое аккумулированным знанием и целеполаганием. И это верно. В противном случае неисчерпаемость принципов, их «массив» станут некой самодостаточностью для авторов.
Что же в юридической литературе относительно понятия принципа права? Здесь как раз и кроится ответ на вопрос, который был поставлен в начале в вязи с «произведённым» количеством начал в правовой сфере. Причина, выше мы её обозначили как техническую, это — отсутствие, часто пренебрежение логико-языковой сущностью принципа, его нормативно-организующей роли.
Анализ специальной юридической литературы приводит к выводу о так называемой синонимической «вольности», доходящей до неадекватности использования термина «принцип». Скажем больше — им обозначается что угодно: признаки, черты, знания, социальные явления, производственная сфера и т.п. Приведём лишь некоторые примеры.
Как отмечалось, нередко признаки или характерные черты, и даже свойства, отождествляются с принципами права. Иногда бывает так: авторы пишут, что «неотъемлемыми свойствами судебной власти, её характерными чертами, вытекающими из концептуальных положений Конституции РФ, являются самостоятельность, исключительность, подзаконность и полнота»7. Далее, анализируя Конституцию РФ, характеризуя указанное свойство власти, исследователи, как бы забывая сказанное выше, жёстко и периодично называют данный признак судебной власти принципом. «В силу принципа самостоятельности судебной власти, — пишут авторы, — суд не делит функции по осуществлению правосудия с иными государственными органами»8. После того, как охарактеризованы основные черты и признаки судебной власти, учёные переходят к исследованию начал, принципов организации судебной системы (параграф 5 гл. 2 указ. соч.). И здесь уже самостоятельность рассматривается исключительно как принцип организации судебной системы: «Принцип самостоятельности судебной власти, а, следовательно, и построения судебной системы явился определяющим началом в развитии законодательства и государственной правовой практики, фактически обеспечил становление судебной власти через формирование механизмов обеспечения её независимости, известную автономизацию системы её органов и полномочий»9.
Не думаю, что сегодня исследователям следует доказывать и аргументировать, оперируя философскими источниками, что такие категории как «свойство», «признак», «принцип» в гносеологии
1 Краткая философская энциклопедия. Под ред. Е.Ф. Губского и др. М., 1994. С. 363.
2 Кондаков Н.И. Логический словарь — справочник. М., 1976. С. 477.
3 Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. М., 2012. С. 126.
4 Там же. С. 127.
5 Шептулин А.П. Диалектический метод познания. М., 1983. С. 84.
6 Там же. С. 84.
7 Гравина А.А., Кашепов В.П., Макарова О.В. Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации. М., 2010. С. 31.
8 Там же. С. 32. Эта мысль повторяется на стр. 37.
9 С. 86.
имеют самостоятельное значение. У каждого свой познавательный потенциал, терминологическая синонимия только «размывает» содержание исследуемого объекта и вводит читателя в заблуждение.
Иногда в ранг принципов права вводят презумпции. Презумпция — сложное логико-языковое явление, безусловно предполагающее соответствующие знания и целеположения. Юридическая наука под правовой презумпцией понимает неоднократное и устойчивое существование связи между факторами (событиями, явлениями, состояниями или свойствами). Применение презумпции — это вывод о существовании другого факта, поскольку есть система аналогичных; их появление даёт право делать вывод о том, что в подавляющем большинстве случаев наступает и такой факт. Именно это и позволяет говорить о высокой роли презумпций в правовом регулировании. Это внесение определённости в фактическую ситуацию, подлежащую праворегулированию, что подчёркивалось нами при исследовании определённости в праве1.
Таким образом, презумпция, как правило поведения, имеет жёсткое целеполагательное начало, од-ноплоскостную регламентацию действий правоприменителя и других заинтересованных лиц. Возникает вопрос — при таких организующих свойствах логико-языкового феномена стоит ли её характеризовать как-либо ещё, в частности, как принцип? Между тем, в юридической литературе предлагается выделять «принцип презумпции (предположения) невиновности», при этом поясняется, что «действие принципа презумпции невиновности как основополагающего демократического и этического начала распространяется на уголовно-процессуальное право в целом»2. Представляется, что характеризовать презумпцию как принцип, тем более где-то ставить знак равенства между ними, не следует; это размывает понимание и презумпции права, и принципа права.
В некоторых исследованиях принцип права синонимирует с ещё более «отдалёнными» понятиями и категориями теории права, например, «язык». Буквально авторами озаглавлено следующее: «Язык судопроизводства и делопроизводства как принцип организации судебной системы». Но далее ещё интереснее. Авторы раскрывают «язык как принцип» через другой принцип «равноправие». «Демократический принцип национального равноправия находит своё отражение и в конституционном закреплении права каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ)». Не проще ли сказать, что принцип равноправия конкретизируется и проявляется в правомочии каждого на пользование родным языком, в том числе при осуществлении правосудия. Эксплуатация термина «принцип права» в юридической науке, как видно, настолько безгранична и беспредельна, что здравый смысл не может не взывать с просьбой к коллегам соблюдать категориальную строгость.
В.Н. Карташов указывает следующее: «Анализ теоретических источников, законодательства и материалов юридической практики позволил нам выделить три группы принципов: принципы позитивного права, доктринальные и практически-прикладные фундаментальные идеи и положения»3. В понимании принципов права с автором следует согласиться. Это — «исходные (базовые) нормативно-правовые требования (императивы, субимперативы и т.п.), обладающие значительным уровнем абстрагирования и фундаментальности, устойчивости и стабильности, легально выраженные в нормативных правовых актах и иных формах права...»4.
Так называемые практически-прикладные принципы, считает автор, возникают в процессе «практической деятельности и вынесения решений по наиболее фундаментальным, базовым юридическим вопросам». В качестве примеров, подтверждающих эту мысль, учёный приводит принцип единства правового пространства, принцип единообразного понимания, разъяснения и применения норм права, правовую стабильность, системность и т.п.5
Однако далее автор выделяет «доктринальные принципы — это исходные юридические идеи (идеалы и т.п.), сформулированные учёными-юристами, составляющие часть научного правосознания, выраженные текстуально вовне, необязательные для субъектов права и выступающие в виде научно обоснованных ориентиров и аргументов в правотворческой, правореализующей, интерпретационной и пра-восистематизирующей практике»6.
Итак, мы видим, что наряду с принципами позитивного права существуют так называемые доктри-нальные принципы. Под ними автор понимает исходные юридические идеи, сформулированные учёными-юристами и составляющие часть научного правосознания. Возникает вопрос — сами идеи, сформулированные учёными-юристами, могут ли выступать организующими началами для субъектов права? Разумеется, что нет. Они есть лишь результат научного исследования, и не более того.
Сформулированные В.Н. Карташовым практически-прикладные принципы также не убеждают. Так, в качестве таковых автор выделяет единство правового пространства, единообразное понимание, разъ-
1 Власенко Н.А. Разумность и определённость в правовом регулировании. М., 2015. С. 89-91.
2 Гравина А.А., Кашепов В.П., Макарова О.В. Указ. соч., с. 206.
3 Карташов В.Н. Принципы права: понятие, структура, функции. Юридические записки Ярославского госуниверситета им. П.Г. Демидова. Выпуск № 10, 2006. С. 3.
4 Там же. С. 3.
5 Там же. С. 4.
6 Карташов В.Н. Указ соч. С. 3
яснение и применение (почти по В.И. Ленину, т.е. так и вспоминается его классическая статья о «двойном» подчинении и законности1. Единство законности, если это имеется ввиду, можно поддержать; но вот системность права и его стабильность, выдаваемые за принципы права — вряд ли. Как очевидно, одно из них — свойство права и правового регулирования, другое — результат праворегулирования.
Иногда, когда речь идёт о понятии принципов, можно встретить и странные утверждения, например, В.М. Ведяхин и С.Н. Ревина пишут следующее (приведём мысль дословно): «Принцип права не является ни элементом содержания, ни его формой, ни его признаком — в литературе достаточно давно сложилось понимание о принципе как самостоятельной правовой категории»2. Здесь авторы делают ссылку на известную работу А.М. Васильева «Правовые категории» (М., 1976). По мысли учёных, принцип права не имеет отношения ни к содержанию, ни к форме права, т.е. он где-то «завис» вне правовой действительности, и в то же время находит отражение в категориальной научной системе. Думаю, какие-либо комментарии здесь излишни.
Встречается неоправданное выделение принципов какой-либо специальной деятельности, например, в сфере нормоконтроля. Так, Г.А. Гаджиев, А.Г. Гаджиев обосновывают общие процессуальные принципы судебного нормоконтроля и пишут: «Можно предложить следующую схему указанных принципов: 1) принцип коллегиальности; 2) принцип гласности; 3) общие принципы, определяющие повод и основание рассмотрения дел в порядке судебного нормоконтроля; 4) общие процессуальные нормы, определяющие предмет дела судебного нормоконтроля за законностью нормативных актов органов управления; 5) принцип состязательности в процессе судебного нормоконтроля: соотношение публичности и диспозитивности»3. Как видно, конструкция общих процессуальных принципов нормоконтроля не выдерживает критики и попросту надумана. Принципы коллегиальности, гласности, состязательности являются общими процессуальными принципами судопроизводства и от того, что они названы общими процессуальными началами судебного нормоконтроля ничего не меняется. Здесь можно лишь говорить о специфике действия общих принципов в нормоконтроле. Понимание же принципов через нормы и принципы, определяющие повод и предмет дела в сфере нормоконтроля, ведёт к простой логической тавтологии.
Критерии деления и виды принципов права
В теории права, отраслевых юридических науках предложены самые различные критерии деления и обособления принципов права. С.С. Алексеев подразделял принципы права на общесоциальные, имеющие характер социально-политических начал, специально-юридические (собственно правовые)4. В.Н. Карташов предлагает основанием деления принципов права «сферу общественной жизни» и на основе этого критерия выделить принципы права, регулирующие экономические, политические, социальные и иные отношения5. Аналогичный подход находим у Л.С. Явича в его известной книге «Право развитого социалистического общества. Сущность и принципы», где автор формулирует принципы правовой надстройки — экономические, политические, социальные, нравственные и иные6. Г.Т. Чернобель в книге «Идеология. Право. Закон» (М., 2017) выделяет основополагающие принципы законотворческой деятельности. Автор, проработав много лет в ИЗиСП при Правительстве РФ, с глубоким знанием законотворческого дела обосновывает необходимость действия в этом сложном виде человеческой деятельности таких принципов как: адекватное отражение объективных общественных потребностей, понятийно-терминологическая определённость, деонтическая определённость, деонтическая сбалансированность и ретрибутивная обеспеченность7. В важности и эффективности этих начал сомневаться не приходится. Они основаны на знаниях, объективно необходимых при подготовке законопроектов и целеполагании. Речь идёт о достижении соответствующего результата. Возникает лишь вопрос — можно ли технологические по сути начала законопроектной деятельности считать правовыми? Представляется, что вряд ли. Несомненно, есть немало нормативно-правовых документов, регламентирующих нормотворческую деятельность (регламенты законодательных (представительных) органов, методические рекомендации исполнительных органов государственной власти и т.д.). Однако это ни в коей мере не говорит о их правовой природе.
Д.А. Смирнов посвятил монографию принципам российского налогового права. Вывод автора сводится к следующему: «Принцип налогового права имеет все основные признаки и характеристики более общего понятия — принципа права. Однако в его определении должны учитываться и конкретные особенности»8. Получается так — собственно отраслевых принципов налогового права не существует; есть общие принципы, которые конкретизируются в налоговой сфере. Такой подход может иметь право на
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. М., 1982. С. 197-201
2 Ведяхин В.М., Ревина С.Н. Принципы правового регулирования рыночных отношений. Самара. 2005. С. 95.
3 Гаджиев Г.А., Гаджиев А.Г. Общие принципы судебного нормоконтроля. М., 2016. С. 117.
4 Алексее С.С. Общая теория права. 2008. С. 76.
5 Карташов В.Н. Теория правовой системы общества. М., 2018. С. 88.
6 Явич Л.С. Право развитого социалистического общества. Сущность и принципы. М., 1978. С. 145-217.
7 Чернобыль Г.Т. идеология. Право. Закон. М., 2017. С. 149-210.
8 Смирнов Д.А. Принципы российского налогового права: понятие, формирование, реализация. М., 2011. С. 50.
существование, но только в той части, когда речь идёт об адаптации общих принципов права в отрасли. Между тем, отсутствие специальных отраслевых принципов где-то подвергает сомнению самостоятельность и специфику налогового права как правовой отрасли.
О конфликтах принципов права, или что не может конкурировать
Выше отмечалось, что в юридической науке обосновывается множество самых различных принципов. Какие из них могут находиться в состоянии конфликта? Прежде всего, нужно «отсечь» те начала, которые не могут конкурировать по своей природе. Здесь же можно говорить о принципах, которые надуманы, т.е. которых нет и быть не может. Это начала юридической надстройки и правовой системы как таковых. Дело в том, что категория «правовая система», как представляется, пришла на смену менее определённому понятию «правовая (юридическая) надстройка»1. Так, идею принципов правовой системы проводит З.С. Байниязова. «В контексте соотношения принципов права и принципов правовой системы, — пишет автор, — важно охарактеризовать теоретико-методологический и эмпирический (практический) статус принципов правовой системы в теории права»2. Затем делается вывод, «что принципы права и принципы правовой системы России связаны между собой, несмотря на имеющиеся отличия, постоянно взаимодействуют и занимают своё место в понятийном аппарате общей теории права и госу-дарства»3. Однако заявления автора не убедительны — нет ни примеров, ни аргументов в пользу факта существования принципов системы права, да и быть их не может. Категории «правовая надстройка», «правовая система общества» — собирательные, номинальные. И здесь можно говорить лишь о принципах их составляющих элементов: права, правотворчества и т.д.
Вряд ли корректно ставить вопрос о конкуренции принципов поведения и видов юридической деятельности. Например, принципы законодательной техники не ставят разработчиков в ситуацию дилеммы. Аналогичное можно сказать и относительно принципов познания объекта юридической науки; и др. Все принципы находятся прежде всего в отношениях координации.
Итак, как видно из небольшого экскурса в так называемую видовую характеристику принципов права в юридической науке, можно с долей иронии сказать, что их столько, сколько звёзд на небе! А если отойти от иронии, то в настоящее время выделяют принципы правовой надстройки, принципы правовой системы, принципы системы права, отраслевые, межотраслевые, принципы институтов права; отдельной линейкой идут принципы той или иной юридической деятельности. Иногда, анализируя роль правового регулирования в той или иной сфере общественной жизни, говорят о значении правовых принципов в той или иной области4. На наш взгляд, такой подход мало что даёт. Праворегулирование — явление комплексное, обеспечивается нормами права, составляющими систему. Вещь общеизвестная. Принципы же права «растворены» в системе права и её элементах; сами элементы, в первую очередь, также имеют свои принципы. Поэтому вычленить эффект действия именно принципа права, например, на экономику сложно либо вообще невозможно. Тем более, когда таким принципом провозглашается, например, системность, далеко не всегда определяемая качеством права5. Иногда принципы права видят в глубинах правосознания и в этой связи выделяют так называемые «надпозитивные» принципы (справедливость, гуманизм, разумность, добросовестность). Вряд ли нравственные феномены можно рассматривать и называть принципами права; другое дело, если речь идёт хотя бы о принципах правосознания. Это феномены нравственного и правового сознания. Их адаптация в системе права представляет собой сложный и неоднозначный процесс; принципами же правосознания данные феномены можно назвать с большой долей условности. Попытки поисков принципов права в юридической науке можно продолжить. Таким образом, подходя к вопросу о конкуренции права, нужно отчётливо представлять, во-первых, что далеко не всегда выдаваемое за принцип права — есть принцип, во-вторых, быть может это и принцип, но правовой ли он по своей природе, и имеет ли он отношение к системе права. Но о конкурентности надуманных принципов (лже-принципов) речи и быть не может.
Принципы в правовой системе (или правовой надстройке) находят своё проявление или адаптацию в конкретных элементах данного образования, в сферах деятельности, о чём шла речь выше. Их фиксирование (придание официальности) может иметь разные формы — нормативно-правовые документы, акты официального толкования, методические рекомендации, например, исполнительных государственных органов власти, правовые научные издания и т.д. Очевидно, что юридический авторитет принципов зависит от особенностей фиксации и, конечно, особое значение имеют начала, зафиксированные в законах и иных нормативных правовых актах. И вот здесь мы вплотную подходим к проблемам конкуренции между принципами. Излагая принципы, авторы документов, научных изданий и др. часто не учиты-
1 Фёдоров В.П. Право в юридической надстройке социалистического общества. Владивосток, 1985. Автор проводит идею эффективной «наполненности» всех элементов юридической надстройки. Указ.соч., с. 70.
2 Байниязова З.С. Соотношение принципов права и принципов правовой системы России. Глава в кн.: Принципы российского права. Общетеоретический и отраслевой аспекты. Под ред. Н.И. Матузова и др. Саратов, 2010. С. 116.
3 Там же. С. 126.
4 См., например: Зубакин В.Ю. и др. Реализация конституционного принципа равенства всех перед законом и судом в современной России. Саратов, 2005. С. 21-90.
5 См.: Ведяхин В.М., Ревина С.Н. Принципы правового регулирования рыночных отношений. Самара, 2005. С. 104-124.
вают существование между принципами системы отношений, которые могут быть субординационными (иерархическими) и горизонтальными. Причина этих отношений, как представляется, прежде всего в объёме понятий или, если так можно сказать, в содержательном охвате. Если принципы адаптируются в праве, юридических предписаниях, то это может влечь иерархические (субординационные) коллизии правовых норм. Эта проблема исследовалась мною в книге «Коллизионные нормы в советском праве»1. Об отношениях и связях между принципами и их хаотичном изложении говорит А.Ф. Черданцев, указывающий, что, к сожалению, в юридической литературе такая связь в основном не учитывается2.
Итак, приходим к выводу, что конкуренция принципов имеет сложный и многоаспектный характер. По содержанию конкуренция может быть субординационная (иерархическая) и горизонтальная. «Война» между началами — это война между понятиями, как отмечалось, их объёмами.
Субординационная (иерархическая) конкуренция
Субординационные отношения между принципами имеют содержательный характер. Выше уже шла речь о том, что они могут иметь разный объём («охват»); одни имеют более общее содержание, другие его детализируют, адаптируют относительно конкретной ситуации (например, отрасли права, институты права). Есть принципы права предельно широкие по объёму и ставить их в одном ряду вместе с принципами, их конкретизирующими, неверно, поскольку возникает конфликт между общими и их детализирующими началами. Наиболее ярким примером могут служить конфликтные отношения между принципами справедливости и равенства, во всём его проявлении (равенство прав и обязанностей; равенство между мужчиной и женщиной, равенство наций и народов и т.д.). Примеры можно продолжить. Эта конкуренция в юридической литературе в большей мере имеет характер методологической ошибки.
А.Ф. Черданцев, чтобы избежать конфликтов принципов права, предлагает разработать критерии, которые давали бы основание делить принципы права на основные и иные, например, если идея пронизывает половину отраслей права, то это основное (фундаментальное) начало, если нет — второ-степенное3. В этом случае, как очевидно, сразу бы стали видны их так называемые общепризнанность и авторитет.
Горизонтальная конкуренция принципов права
С долей условности можно сказать, что рассмотренная выше конкуренция принципов в государственно-правовой надстройке носит абстрактный характер. В тех случаях, когда в юридической науке не учитывается объём понятия, его авторитет, возникает, можно сказать, так называемый методологический конфликт, влекущий хаос в понимании субординационных отношений между началами. Данные противоречия с долей условности можно назвать абстрактными. Между тем, не менее актуальным является конкуренция между принципами права. Однако эта проблема малоизучена и в настоящее время в какой-то мере разрабатывается в гражданском процессуальном праве. По крайней мере, как нам удалось установить. Речь идёт о конкуренции таких процессуальных принципов как диспозитивность и процессуальная активность суда, устность и письменность процесса, гласность и доступность правосудия4. Проблема конкуренции процессуальных принципов, несомненно, сложная. И.В. Решетникова по этому вопросу пишет следующее: «Какой же критерий должен быть взят за основу при наличии конкуренции между нормами права, и между принципами для того, чтобы верно определиться в приоритетности действия? Наверное, таким ориентиром могут выступать цели и задачи арбитражного и гражданского процесса»5. Сказанное, несомненно, верно. Однако главное в разрешении процессуальной конкуренции — функциональное назначение принципа. Именно такой подход может быть наиболее эффективным.
Выводы
На основе сказанного сделаем следующие подытоживания. Принцип — это особый логико-языковый феномен. Его характерными чертами являются:
— предельно концентрированная форма знания. Недаром термин «принцип» нередко используют как «закон», «категория», «аксиома»;
— нормативность, т.е. положение, которым следует руководствоваться; иначе говоря, это правила, предписывающие, как и в какой последовательности должны совершаться те или иные действия.
Любые принципы (нормативных систем, поведенческих, деятельности и т.д.) тесно связаны со знаниями об экономических, политических, культурных и др. закономерностях. Они выступают их основой.
Если речь идёт о принципах социальных норм, разновидностью которых являются правовые, отмечает А.Ф. Черданцев, «то они должны входить в содержание данных регуляторов, пронизывать их»6.
Однако не только знания, но целеположение — основа принципа. Только цель, поставленная задача или задачи для достижения цели выступают социально-психологической основой целесообраз-
1 См.: Власенко Н.А. Избранное. М., 2015. С. 77-79.
2 Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. С. 134.
3 Черданцев А.Ф. Указ. соч. С. 137.
4 Решетникова И.В. Конкуренция принципов в цивилистическом процессе; она же — Конкуренция принципов диспо-зитивности и активности суда в цивилистическом процессе. Электронный ресурс???
5 Решетникова И.В. Конкуренция принципов диспозитивности и активности суда в цивилистическом процессе.
6 Черданцев А.Ф. Указ. соч., с. 132.
ной деятельности людей. Именно в целях и задачах главное, т.к. сами знания ещё никогда не были принципами.
Итак, с позиции философии принцип — это основное начало, положение, представляющее собой знания общества в определённой сфере, необходимые для достижения поставленной цели. В ценностно-нормативных системах они должны быть в них растворены, пронизывать их. Пожалуй, самые жесткие принципы, наиболее ценные для общества и его развития — это принципы права. Они закреплены в Конституции РФ, отдельных законах и т.д.
Принципы поведения, деятельности человека могут не иметь формального выражения. Однако это не снижает их социально-организующей роли.
Обратим внимание и ещё на одну деталь. Конституция РФ (ч. 4 ст. 15) провозгласила, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются частью её правовой системы». Ряд авторов поспешили заявить, что принципы права теперь — источник права (А.В. Мицкевич и др.)1. Эта точка зрения, к сожалению, стала проникать и в учебную литературу, но в целом поддержки не получила, что и справедливо.
Здесь надо учесть фактор технико-юридического качества ряда положений Основного закона, причины которого известны и о них немало писалось в нашей литературе2. «Новаторство» здесь в том, что принципы права прировняли к «источникам права» и, по существу, «вынесли» за пределы системы права. Некоторые учёные пошли ещё дальше и принципы права стали называть формой права. Несостоятельность идеи очевидна: при таком подходе нет ответа на вопрос — как могут существовать принципы права вне системы права, что является содержанием права?! Можно ли сказанное в Конституции РФ относительно международного права проецировать на источниковую базу и систему права России в целом? А.Ф. Черданцев назвал такой подход нарушением логического закона тождества, которое выразилось в подмене понятия «система права» понятием «источник права»3.
Конкуренция принципов, в частности, приводит к конкуренции мотивов в судебном усмотрении. В этой связи Д.Б. Абушенко заявляет, что в случае имущественного интереса, да когда ещё речь идёт о государственном интересе, традиционные мотивы должны иметь следующую иерархию: «целесообразность, разумность, справедливость»4. Автор настолько проникся к обеспечению государственных интересов в сфере имущества, что отодвинул с первого места не только справедливость, но и разумность.
Проблема принципов права в юридической науке требует методологической выдержанности и логической упорядоченности, а также освобождения от идеологических и политических традиций. Несомненно, ждут своего теоретического осмысления и разрешения вопросы конкуренции начал в праве.
1 Мицкевич А.В. Общая теория государства и права. Под ред. М.Н. Марченко. Академический курс в 2-х томах. М., 1998. Том 2. С. 154.
2 Подробнее см.: Власенко Н.А. Модернизация Конституции России (к итогам обсуждения в связи с 25-летием). Вестник РУДН. Юридические науки. 2019. № 2. С. 163-183.
3 Черданцев А.Ф. Интегративное недопонимание права. Журнал российского права. 2016. № 10. С. -15.
4 Абушенко Д.Б. Судебное усмотрение в гражданском и арбитражном процессе. М., 2002 С. 79.
