CC BY
30
DOI: 10.31249/ape/2020.01.02
Левицкий В.С.1 ©, 2020
Конкуренция альтернативных проектов цивилизационного развития и роль институтов онтологической ответственности
Аннотация. В статье обосновывается новый взгляд на глобализацию, которую сегодня нельзя воспринимать в терминах инвариантного движения, стремящегося к универсальной модели, предложенной Западом. В настоящее время глобализация представляет собой конкурентную борьбу альтернативных цивилизационных проектов развития, претендующих на глобальное лидерство. Среди эксплицитных альтернатив Западу можно выделить: Исламский проект, Русский мир, Китайский проект «сердцевинных ценностей». Каждый из них фундирован партикулярной традицией, апеллирует к собственным религиозным корням, при этом использует для своего продвижения западные методы и технологии и выступает как открытая альтернатива Западному проекту. В силу того что сегодня каждый из этих проектов (включая Западный) представляет собой определенную социальную реальность со своими канонами, правилами, стандартами, практиками, эта реальность требует постоянного поддержания своего объективного статуса. Для обозначения институции, выполняющей функцию поддержания канонического образа реальности, в статье вводится специальный термин - институт онтологической ответственности. Обосновывается, что институ-
1 Левицкий Виктор Сергеевич - кандидат философских наук, директор Украинского института стратегий глобального развития и адаптации (Бельгия, Брюссель) (victor2609@ukr.net). 32
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
ты онтологической ответственности не являются уникальным изобретением эпохи модерн, но были свойственны человечеству на протяжении всей его истории. В архаические времена роль «стражей реальности» исполняли институты жречества, в Средние века - церковь, в эпоху Нового времени - академии наук, на современном этапе можно говорить о постепенном переходе этой роли к аналитическим центрам и think tanks. К набору классических функций, характерных для институтов онтологической ответственности всех эпох, - канонизации онтологии, выявлению аномалий, угрожающих каноническому образу реальности, ликвидации аномалий, - сегодня добавляется уникальная функция, свойственная только современному этапу, - сознательное конструирование социальной реальности. Таким образом, глобализация выходит на уровень конкуренции между разными социальными реальностями, представленными проектами глобального развития, роль же формирования и поддержания образа реальности принадлежит институтам онтологической ответственности.
Ключевые слова: проекты цивилизационного развития, Исламский проект, Русский мир, Китайский проект, глобализация, институты онтологической ответственности, социальная реальность.
Современное состояние мирсистемы позволяет не только говорить о ее системном кризисе, но и диагностировать ее переход на новый этап. Симптомы такой трансформации можно наблюдать повсеместно, я же остановлюсь на трех наиболее существенных, имеющих непосредственное отношение к основной теме статьи.
Первый признак трансформации связан с утратой Западом мировоззренческой монополии, а как следствие - с крушением инвариантности цивилизационной модели. Сегодня уже можно уверенно констатировать, что пророчество о грядущем «конце истории» не сбылось. В настоящее время можно говорить как минимум о трех эксплицитных цивилизационных проектах, альтернативных Западному проекту: Исламский проект, Русский мир и Китайский проект «сердцевинных ценностей»1. Несмотря на то что
1 Примечательно, что в 2016 г. Дж. Данфорд, самый высокопоставленный военачальник США, председатель Объединенного комитета начальников штабов, излагая доктрину угроз «4+1», назвал главными угрозами безопасности США
33
данные проекты появились и развиваются на совершенно различных культурных основах, можно выделить и некоторые их общие черты: 1) принципиальное отрицание универсальности западных ценностей и предписаний; 2) интерпретация западных ценностей как инструмента подчинения и эксплуатации других культур; 3) обращение к своей истории и религиозным традициям в поиске собственных ценностей и культурных норм; 4) использование для продвижения своего проекта западных технологий и методов (социальные сети, СМИ, оружие, think tank и т.д.); 5) открытая идентификация собственных проектов в качестве альтернативы западной секулярной модели (см.: [Водоразделы секуляризации.., 2018]). Несколько слов относительно каждого проекта.
Исламский проект, в отличие от Русского мира и Китайского проекта, не является целостным. Внутри самого исламского мира идет жестокое соперничество за право представлять Исламский проект в глобализационной конкурентной борьбе. Сегодня выделяются минимум четыре возможных претендента: Иранский проект, Арабский проект, Турецкий проект и наиболее радикальная версия Исламского проекта, представленная «Исламским государством»1 [Халжов, 2016]. При всех отличиях, существующих между указанными проектами (в том числе - при всех религиозных различиях), их основой является ислам (иногда - его формы, не поддерживаемые на официальном уровне), противопоставляемый «бездуховной» культуре Запада и предлагающий всему человечеству путь к «спасению» путем обращения в мусульманскую веру.
Русский мир также апеллирует к партикулярной традиции и историческому праву России на продвижение собственных ценностей. Легитимация такого права восходит к посланиям псковского старца Филофея к великому князю Василию III, написанным в первой четверти XVI в.: «Церкви старого Рима пали из-за неверия
Россию, Китай, Иран, Северную Корею и насильственный экстремизм. Таким образом, именно те страны, которые имеют собственные альтернативные проекты развития оказались главными угрозами, при этом вооруженный терроризм был помещен на последние место (см.: [Оагатопе, 2016]).
1 Здесь и далее по тексту сборника «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ) - запрещенная в России террористическая организация. - Прим. ред.
34
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
Аполлинариевой ереси; двери церквей второго Рима, города Константинополя, внуки Агари секирами рассекли. Теперь же это -третьего нового Рима, державного твоего царства святая соборная апостольская церковь, которая до края вселенной православной христианской верой по всей земле сильней солнца светится. Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть; твое христианское царство иным не заменится» (цит. по: [Послание.., 1984, с. 441]). Подобные идеи (нужно заметить, что эта традиция никогда не прерывалась, вспомнить хотя бы спор западников и славянофилов или работу Н. Бердяева «Русская идея») очень пригодились в нулевые годы нашего столетия. Тогда идею Русского мира поддержали и президент РФ В. Путин (см.: [Шудегов, 2014]), и патриарх Кирилл [Выступление.., 2009], заявившие о консолидирующей функции русского слова, русской культуры, русского мира.
Современный Китайский проект, в свою очередь, апеллирует не только к социалистическим / коммунистическим ценностям, но и к традиционной конфуцианской аксиологии. Большой интерес в свое время вызвал так называемый «Документ № 9», выпущенный канцелярией ЦК КПК в апреле 2013 г. [Document 9.., 2013]. Документ не был рассчитан на широкую аудиторию. В нем анализировалось семь наиболее значимых для Китая идеологических вопросов, связанных с западной пропагандой. Среди них: пропаганда западной конституционной демократии, пропаганда всеобщих ценностей, пропаганда гражданского общества, пропаганда неолиберализма, пропаганда западного взгляда на СМИ и т.д. Этот документ, по сути, являлся рефлексией идеологической целостности Китая и вызовов, которые угрожают ее монолитности. Практическое преломление сформулированных в документе идей не заставило себя долго ждать. В начале 2015 г. министр образования КНР Юань Гуйжень заявил: «Следует укрепить контроль за использованием западных оригинальных учебных пособий, нельзя позволить учебным пособиям, пропагандирующим западные ценностные воззрения, входить в наши аудитории» (цит. по: [Ломанов, 2015, с. 142]). А Ван Вэйгуан, президент Академии общественных наук Китая, подчеркнул, что Запад, выдавая собственные ценности за
всеобщие, навязывает другим свое понимание исторического процесса [Ломанов, 2015, с. 142].
Занимаясь не только критикой, но и оформляя собственный проект, ЦК КПК в ноябре 2012 г. официально представил список «сердцевинных социалистических ценностных воззрений». Этот список, презентованный генеральным секретарем ЦК КПК Ху Цзиньтао в отчетном докладе на XVIII съезде, состоит из двенадцати пунктов, разбитых на три группы. Ценности государства - богатство и сила, демократия, цивилизация, гармония. Ценности общества - свобода, равенство, справедливость, правовое правление. Ценности индивида - патриотизм, преданность делу, честность, дружественность. Окончательно же ценностную концепцию укоренил в конфуцианскую почву Си Цзиньпин, заявивший, что страна должна опираться на «соблюдение доверия», «почтение справедливости», «возвышение гармонии», «стремление к великому единению». Все это принципы раннего конфуцианства, составлявшие этос мудрого управления Поднебесной. А. Ломанов подчеркивает, что «Си Цзиньпин стал первым руководителем КПК, заявившим о необходимости использовать конфуцианство для государственного управления» [там же, с. 148].
Следует отметить, что система «сердцевинных ценностей», призванная консолидировать нацию и противостоять идеологической экспансии Запада, рассчитана как на «внутреннего потребителя», так и на внешних партнеров, в первую очередь - на непосредственных соседей Китая, по отношению к которым объявлена политика «родственности» и «инклюзивности». Появление Си Цзиньпина на форуме в Давосе в 2017 г. (он стал первым китайским лидером, посетившим Давос) свидетельствует о полноценном включении Китайского проекта в конкурентную борьбу глобальных альтернатив. Инфраструктурные проекты КНР, такие как «Один пояс и один путь» или Никарагуанский канал (альтернативный Панамскому), можно считать практическим воплощением данной стратегии.
Таким образом, все рассмотренные цивилизационные проекты в той или иной мере связаны с инструментализацией религии как мощнейшего мобилизационного фактора, призванного не про-
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
сто предложить альтернативную Западному проекту интерпретацию реальности, но выстроить альтернативную ему форму реальности.
Второй признак трансформации связан с представлениями об истине, которая после постмодерной деконструкции метанаррати-вов стала не просто плюральной (т.е. множественной), а превратилась в «постистину», зависящую в большей степени не от рациональной верифицируемости, а от эмоционального контекста. Оксфордский словарь (Oxford English Dictionary, OED) определяет данный неологизм следующим образом: «Постистина - признак, описывающий обстоятельства, при которых объективные факты при формировании общественного мнения являются менее значимыми, чем обращение к эмоциям и личным убеждениям» [Post-truth, 2019]. Современность предоставляет слишком много образцов этого новомодного тренда (например, случай с отравлением Скри-палей и их чудодейственным исцелением).
Третий признак - технологические новации, позволяющие осуществлять невиданные до сей поры интервенции в сферу публичного и приватного: СМИ, социальные сети (СС), искусственный интеллект (ИИ), «общество 5.0». Новые технологии меняют сам социальный ландшафт: с одной стороны, хайдеггеровская [Хайдеггер, 1993 а] и юнгеровская [Юнгер, 2000] мысль о бытии при технике становится реальной (в частности, такие социальные потрясения, как «арабская весна», вряд ли были бы возможны без социальных сетей, индивидуально настраивающих отдельные умы на необходимый единый лад); с другой - пропагандируемая Синдзо Абэ модель «общества 5.0» [PM Shinzo Abe.., 2019] в конечном итоге может привести к отказу даже от базовой рациональности и как следствие -от личностной свободы. Все это маркеры изменения самой природы реальности.
Если в ХХ в. - в первую очередь, в феноменологической традиции, в рамках которой А. Шюц предложил концепт «социальная реальность» [Шюц, 1996], - реальность была лишена своего объективного статуса и сведена к интерсубъективности, то в начале ХХ1 в. была осознана возможность сознательного конструирования социальной реальности, в связи с чем современное состояние можно
непротиворечиво охарактеризовать как «время конструкта мира» (по аналогии с состоянием одномерного измерения реальности при полном отсутствии трансцендентного, которое М. Хайдеггер назвал «временем картины мира» [Хайдеггер, 1993 б]). Реальность теперь не просто неосознанно конструируется совокупностью интерсубъективных интеракций разделяющих ее адептов, а сознательно (искусственно) корректируется в необходимом направлении, приобретая нужные (как правило, для политической и цивилизационной конкуренции) формы.
Такой трансформации способствовали два фактора: 1) теоретический - культурный разум эксплицитно осознал возможность онтологической коррекции; 2) практический - современный технологический инструментарий (СМИ, Интернет, СС) позволил практически воплотить теоретические новации. При этом трансформация реальности не ограничена политической сферой: изменение происходит на всех уровнях, включая самые фундаментальные измерения, такие как гендерная идентичность.
В силу того что социальная реальность не является объективной данностью, а есть продукт социального бытия, она нуждается в постоянном поддержании. Не секрет, что в различные эпохи для описания, на первый взгляд, одних и тех же чувственных данных использовались совершенно различные понятия. Там, где наш современник видит красивый природный ландшафт, представителю христианского Средневековья предстает наполненное символическими знаками творение Божье, а носителю мифологического мышления - ранжированное по тотемическим кланам обиталище предков и героев. У каждого из этих гипотетических наблюдателей есть собственная стратегия деятельности в той реальности, в которой они себя представляют. Именно для «отсечения» нелегитимных практических сценариев человеку необходимо сохранять канонический образ мира, который всегда только частично присутствует в опыте, а потому не может быть «верифицирован». Следует добавить, что обладание преимущественным правом на онтологический канон является оборотной стороной обладания правом на знание перечня легитимных социальных практик и наделяет обладателя высочайшим социальным статусом. Поэтому те социальные институты, которые обладали онтологическими пол-
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
номочиями, как правило, выступали и носителями значительной,
если не абсолютной власти.
Насколько можно судить, структуры, ответственные за сохранение определенного образа реальности, существовали всегда. Они являются необходимым элементом гармонизации индивидуальных сознаний вокруг некоторого общезначимого канона, без которого общественная жизнь (т.е., по существу, человеческая жизнь) невозможна. Я предлагаю их назвать - институты онтологической ответственности (ИОО). Для архаического общества таковую роль играл институт жречества, в Средневековье роль пастыря реальности взяла на себя церковь, в эпоху модерна эту функцию выполняли академии, на современном этапе данная роль постепенно переходит к think tank (аналитическим центрам).
Основная роль ИОО заключается в осуществлении, сбережении, распространении и трансляции центральных культурных практик сообщества, выступающих, с одной стороны, резервуаром для хранения канонических образцов социальной реальности, с другой - ритуальным и архетипическим центром ценностно-смыслового универсума определенной культуры. Институт знахарства, существовавший в сообществах, конструировавших представления о реальности на основе тотемической мифологии, в качестве центральной культурной практики использовал обряды инициации, которые либо связывали культурные территории в единый ареал, формирующийся вокруг священных для племенной мифологии мест, либо воспроизводили «мифологическую географию» на новых землях. Продвижение христианской культуры сопровождалось миссионерской деятельностью, окультуривавшей неизведанные земли с помощью храмов и мессы. Современная западная культура вбирала в себя пространства и души, организуя национальные академии наук и работавшие с ними в связке университеты.
Центральные культурные практики, культивируемые ИОО, поддерживают (или перестраивают в случае столкновения с ино-культурным материалом) аксиологическую и телеологическую структуру ценностно-смысловых универсумов, формируя то, что можно назвать культурной идеологией [Белокобыльский, 2019]. Сегодня подобные процессы отчетливо прослеживаются в «фрактально» организуемых по всему миру тематических мероприятиях
(форумах, конференциях, «круглых столах», семинарах и т.д.), продвигающих определенные ценностные тренды.
Разные ИОО конструируют различную социальную реальность, поэтому в современных городах по тем же улицам, по которым во времена доминирования церкви шли крестные ходы, - сегодня проходят гей-парады.
Институты отологической ответственности - это социально признанные, наделенные полнотой символической (политической, экономической) власти институции, поддерживающие канонический образ реальности. Инвариантными функциями для всех исторических форм данных институтов можно считать: 1) прогова-ривание (канонизацию) онтологии; 2) выявление аномалий (явлений, угрожающих официальной онтологии); 3) уничтожение аномалий. В настоящее время к данным трем функциям ИОО добавилась еще одна функция, которая, правда, меняет саму природу социальной реальности, - сознательная коррекция онтологии, искусственная экспансия в сферу онтологии.
На каждом историческом этапе ИОО применяли определенный рабочий инструментарий. Для жречества инструментарием служили магия и заклинания; для церкви - проповедь, собор, инквизиция; для академий - энциклопедии, альманахи, радио, газеты; для аналитических центров - СМИ, СС, престижные премии, международные организации.
Соответственно, современная система конструирования реальности выглядит следующим образом: аналитический центр (т.е. think tank уровня Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), Атлантического совета (Atlantic Council) или Центра национальных интересов (Center for the National Interest)), обладающий практически неисчерпаемым финансированием, социальным и символическим капиталом1, формулирует необходимое понимание реальности; данная установка массированно тира-
1 Так, например, среди основателей Совета по международным отношениям - практически весь крупнейший бизнес США: Chevron, ExxonMobil, Shell, Citigroup, Goldman Sachs, Morgan Stanley. Корпоративними членами Совета являются первые университеты США: Гарвард, Йель, Колумбийский, а индивидуальными -такие персоны как Б. Клинтон, Дж. Сорос, бывшие директора Госдепартамента и ЦРУ. 40
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
жируется через аффилированные транснациональные СМИ и каналы в СС, в случае большой значимости новации ее «официальность» закрепляется присуждением престижной премии; в результате данная позиция становится социально признанной нормой, выступление против которой отныне считается патологией.
•Je -Je -Je
Итак, подводя итог, можно утверждать следующее. В настоящее время начался новый этап в процессе глобализации - этап, когда в конкурентной борьбе принимают участие несколько эксплицитных проектов глобального развития, а основное противостояние происходит в области ценностно-мировоззренческих установок. Вся та напряженность функционирования мирсистемы, которая ощущается даже в самых отдаленных уголках планеты, является следствием этой глобальной конкуренции. При этом в современных условиях стала возможна сознательная коррекция сферы онтологического, изменение образа социальной реальности, чем не преминули воспользоваться все участники глобального соревнования. Наряду с уже известными и опробованными средствами борьбы (использование экономического, дипломатического, военного инструментария) конкурирующие центры получили в свое распоряжение совершенно новый вид «вооружений» - возможность сознательного конструирования реальности. Экспансия в сферу онтологии оказалась не только невероятно эффективным мобилизационным инструментом, но и средством, предоставляющим различным глобальным игрокам самый широкий спектр конкурентных преимуществ.
Литература
Белокобыльский А. В. Кризис идеологии универсального разума как вызов социальной структуре модерна // Философские науки. - М., 2019. -№ 62 (3). - С. 124-133.
Водоразделы секуляризации: Западный цивилизационный проект и глобальные альтернативы / под ред. А. Белокобыльского, В. Левицкого. -М.: Академический проект, 2018. - 215 с.
Выступление Святейшего Патриарха Кирилла на торжественном открытии III Ассамблеи Русского мира // Русская православная церковь. -
М., 2009. - 03.11. - Режим доступа: http://www.patriarchia.ru/db/text/ 928446.html (Дата обращения - 16.07.2019).
Ломанов А. Общий знаменатель нации // Россия в глобальной политике. - М., 2015. - № 5. - С. 138-152.
Послание старца Филофея к великому князю Василию // Памятники литературы Древней Руси: Конец XV - первая половина XVI века / под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева. - М.: Художественная литература, 1984. - С. 440-443.
Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие: Статьи и выступления. - М.: Республика, 1993 а. - С. 221-238.
Хайдеггер М. Время картины мира // Время и бытие: Статьи и выступления. - М.: Республика, 1993 б. - С. 41-63.
Халжов Р. 1сламський проект розвитку свиу: Витоки, глобальна мобтзащя, вшна в Сирп. Частина 1 (скорочена верая) / Украшський шститут стратегш глобального розвитку i адаптацп. - Брюссель, 2016. -18.02. - Режим доступа: https://uisgda.com/ua/slamskij_proekt_rozvitku_ svtu-_vitoki-_globalna_moblzacya-_vjna_v_sir_skorochena_versya.html (Дата обращения - 16.07.2019).
Шудегов В. Необходимо с новой силой взяться за проблему поддержки русского языка // Справедливая Россия. - М., 2014. - 18.04. - Режим доступа: http://www.spravedlivo.ru/5983210 (Дата обращения - 16.07.2019).
Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль / под ред. В. И. Добренькова. - М.: Изд-во МГУ, 1996. - С. 526-541.
Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. Тотальная мобилизация. О боли. - СПб.: Наука, 2000. - 540 с.
Document 9: A ChinaFile Translation // ChinaFile. - Beijing, 2013. -08.11. - Mode of access: http://www.chinafile.com/document-9-chinafile-translation (Date of access - 16.07.2019).
Garamone J. Dunford details implications of today's threats on tomorrow's strategy / US Department of Defense. - Wash., D.C., 2016. - 23.08. - Mode of access: https://dod.defense.gov/News/Article/Article/923685/dunford-details-implications-of-todays-threats-on-tomorrows-strategy/ (Date of access -16.07.2019).
PM Shinzo Abe heralds new era for Japan as policies bear fruit // World Economic Forum. - Davos, 2019. - 23.01. - Mode of access: https://www. weforum.org/press/2019/01/pm-shinzo-abe-heralds-new-era-for-japan-as-poli cies-bear-fruit (Date of access - 16.07.2019).
Post-truth // OED. - Oxford, 2019. - Mode of access: https://www. lexico. com/en/definition/post-truth (Date of access - 16.07.2019).
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
DOI: 10.31249/ape/2020.01.02
Levytskyy V.S.1 ©, 2020 Competition of alternative civilization development projects and the role of institutions of ontological responsibility
Abstract. The article substantiates a new view on globalization, which today can't be perceived as an uncontested movement towards universal Western goals. At present, globalization is a competition of alternative civilization development projects, claiming to global leadership. Among the already formed alternatives to the Western project we can distinguish the Islamic project, the Russian world, the Chinese project of universal values. Each of them is based on a particular (religious) tradition, appeals to its cultural roots, acts as an alternative to the Western project, but at the same time uses Western methods and technologies for promotion. Today, each of these projects (including the Western one) is a social reality with its canons, rules, standards, practices that require constant maintenance of their objective status. To designate institutions that perform the function of maintaining the canonical image of reality, this article introduces a special term: institution of ontological responsibility. It is substantiated that the institutions of ontological responsibility is not a unique invention of the age of Modernity, but have been peculiar to humanity throughout its history. In archaic times, the function of «guardians of reality» was performed by the institutions of the priesthood, in the Middle Ages it passed to the Church, in the New Age, this role was performed by the Academies of Sciences, at the present stage, it is possible to talk about a gradual transition of this function to analytical centers and think tanks. To the set of classical functions of the institutions of ontological responsibility of all epochs (canonization of ontology, identifying anomalies threatening the canonical image of reality, eliminating anomalies), today a unique function is added that is inherent only for the modern stage - conscious construction of social reality. Thus, globalization reaches the level of competition between different social realities represented by global development projects, while institutions of onto-
1 Levytskyy Victor Sergeevich - Ph. D. in philosophy, Director of the Ukrainian institute of strategies of global development and adaptation (Belgium, Brussels) (vic-tor2609@ukr.net).
logical responsibility play the role of shaping and maintaining the image of reality.
Keywords: civilization development projects, Islamic project, Russian world, Chinese project, globalization, institutions of ontological responsibility, social reality.
References
Belokobylskyi A.V. (2019). The crisis of ideology of universal mind as a challenge to the social structure of modernity [Krizis ideologii universal'nogo ra-zuma kak vyzov sotsial'noi strukture moderna] // J. of philosophical sciences. -Moscow. - Vol. 62, Issue 3. - P. 124-133.
Document 9: A ChinaFile Translation. (2013) // ChinaFile. - Beijing. -08.11. - Mode of access: http://www.chinafile.com/document-9-chinafile-translation (Date of access - 16.07.2019).
Epistle of Philotheus of Pskov to the Grand Duke Vasili [Poslanie startsa Filofeya k velikomu knyazyu Vasiliyu]. (1984) // Monuments of ancient Russian literature: End of the XV - the first half of the XVI century / D.S. Likhachev, L.A. Dmitriev (Eds.). - Moscow: Khudozhestvennaya literatura. - P. 440-443.
Garamone J. (2016). Dunford details implications of today's threats on tomorrow's strategy / US Department of Defense. - Wash., D.C. - 23.08. - Mode of access: https://dod.defense.gov/News/Article/Article/923685/dunford-details-implications-of-todays-threats-on-tomorrows-strategy/ (Date of access -16.07.2019).
Halikov R. (2016). Islamic world development project: Origins, global mobilization, war in Syria. Part 1 (short version) [Islams'kyj proekt rozvytku svitu: Vytoky, global'na mobilizacija, vijna v Syrii'. Chastyna 1 (skorochena versija)] / Ukrainian institute of strategies of global development and adaptation. - Brussels. - 18.02. - Mode of access: https://uisgda.com/ua/slamskij_proekt_rozvit ku_svtu-_vitoki-_globalna_moblzacya-_vjna_v_sir_skorochena_versya.html (Date of access - 16.07.2019).
Heidegger M. (1993 a). The question concerning technology [Vopros o tekhnike] // Being and Time: Works and speeches [Vremya i bytie: Stat'i i vystu-pleniya]. - Moscow: Respublika. - P. 221-238.
Heidegger M. (1993 b). The Age of the World Picture [Vremya kartiny mira] // Being and Time: Works and speeches [Vremya i bytie: Stat'i i vystu-pleniya]. - Moscow: Respublika. - P. 41-63.
Jünger E. (2000). The Worker. Dominion and Gestalt. Total Mobilization. On Pain [Rabochii. Gospodstvo i geshtal't. Total'nay a mobilizatsiya. O boli]. - Saint Petersburg: Nauka. - 540 p.
Конкуренция альтернативных проектов
- цивилизационного развития и роль
институтов онтологической ответственности
Lomanov A. (2015). The common denominator of the nation [Obshchii znamenatel' natsii] // Russia in global affairs. - Moscow. - Issue 5. - P. 138-152.
PM Shinzo Abe heralds new era for Japan as policies bear fruit. (2019) / / World Economic Forum. - Davos. - 23.01. - Mode of access: https://www. weforum.org/ press/2019/01/pm-shinzo-abe-heralds-new-era-for-japan-as-poli cies-bear-fruit (Date of access - 16.07.2019).
Post-truth. (2019) // OED. - Oxford. - Mode of access: https://www. lexico.com/en/ definition/post-truth (Date of access - 16.07.2019).
Schütz A. (1996). Concept and theory formation in the social sciences [Formirovanie ponyatiya i teorii v obshchestvennykh naukakh] // American sociological thought [Amerikanskaya sotsiologicheskaya mysl'] / V.I. Dobren'kov (Ed.). -Moscow: MSU Publishing House. - P. 526-541.
Shudegov V. (2014). Necessary to tackle the problem of supporting the Russian language with new force [Neobkhodimo s novoi siloi vzyat'sya za problemu podderzhki russkogo yazyka] // Spravedlivaya Rossiya. - Moscow. - 18.04. -Mode of access: http://www.spravedlivo.ru/5983210 (Date of access -16.07.2019).
Speech of His Holiness Patriarch Kirill at the opening ceremony of the III Conference of the Russian World [Vystuplenie Svyateishego Patriarkh Kirilla na torzhestvennom otkrytii III Assamblei Russkogo mira]. (2009) // Russian Orthodox Church. - Moscow. - 03.11. - Mode of access: http://www.patriarchia.ru/ db/text/928446.html (Date of access - 16.07.2019).
Watersheds of secularization: Western civilization project and global alternatives [Vodorazdely sekulyarizatsii: Zapadnyi tsivilizatsionnyi proekt i global'nye al'ternativy]. (2018) / O. Bilokobylskyi, V. Levytskyy (Eds.). - Moscow: Akademicheskii proekt. - 215 p.
