CC BY
20
ББК У 04 (2Р37)
КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ РЕГИОНОВ: ВЗГЛЯД ИЗ ПРОВИНЦИИ
Ю.С. К
В настоящее время происходят фундаментальные сдвиги в территориальной организации экономики, механизмах капитализации сравнительных преимуществ регионов в процессе их интеграции в мировое хозяйство, которые создают новый формат конкурентных отношений на уровне мезоэкономики. Однако общепризнанной теории территориальной (межрегиональной) конкуренции и конкурентоспособности региона в отличие, например, от теории конкуренции фирмы или международной конкуренции до сих пор не существует. Между тем в понятийный арсенал региональной экономики и практику региональной политики введены относительно новые понятия: "конкурентоспособность региона" и "межрегиональная конкуренция", которые могут иметь весьма неоднозначные последствия для теории и практики регионального управления.
В теории эти понятия развиваются в многочисленных и весьма профессиональных работах К.Я. Калюжновой, А.Н. Праздничных, Ю.К. Перского, Г.А. Унтуры, В.Н. Княгинина [1], а на практике используются Правительством РФ при позициировании, концепции и описании приоритетных задач региональной экономической политики.
Правительство РФ включило в концепцию и программу развития РФ на период до 2010 г. идею поддержки конкуренции между регионами в качестве механизма стимулирования "точек роста" в региональном пространстве экономики.
В "Концепции стратегии социально-экономического развития регионов Российской Федерации" и проекте Закона "Об основах государственной региональной политики, порядке ее разработки и реализации" (2006 г.) [2] вместо "политики выравнивания", характерной для предшествующего этапа федеральной
Колесников Юрий Семенович - доктор экономических наук, профессор, заместитель директора по научной работе Северо-Кавказского научно-исследовательского института экономических и социальных проблем Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: isep@rsu.ru, т. 8(863)2643488.
региональной политики, предлагается концепция поляризованного развития и "назначения" регионов-локомотивов (опорных регионов), а также идея создания для регионов равных конкурентных условий [3].
Теоретическое обоснование концепции конкурентоспособности региона имеет в качестве своей основы классические макро- и микроэкономические модели конкурентности М. Потера, которые спроецированы на ме-зоуровень экономики.
Эта логическая процедура вызвала мягкую критику со стороны известных спе-циалистов-региональщиков О.С. Пчелинцева, В.Н. Лексина. Действительно, правомерно ли без дополнительных теоретических оговорок игнорировать воспроизводственно-целевое различие в формах организации хозяйственной деятельности, существующее (и признанное всеми) между фирмой и регионом как субъектами хозяйствования? Если "да", то в этом случае необходимо признать, что:
- регион может выступать как экономический субъект и вести себя рационально; имеется межрегиональная конкурентная среда;
- регион обладает возможностями суверенного экономического поведения;
- в основе мотивации хозяйственной экономики региона - прибыль.
Совершенно очевидно, что ни одна из перечисленных теоретических аксиом не может быть механически "приложена" к региону и ни одно из этих качеств, как показывает анализ, в экономическом поведении российских регионов в явной форме не присутствует.
Рассматривая конкурентоспособность региона как экономический феномен, следует различать "экономику в пределах региона" и "регион" как таковой (который все чаще трактуется как некая корпорация, имеющая единый интерес, однородный набор институтов,
Kolesnikov Yuri - doctor of economy, professor, vice-director of North-Caucasian Institute of Economic and Social Researches, head of applied sociology department of the South Federal University, 160 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: isep@rsu.ru, ph. +7(863)2643488.
непротиворечивую мотивацию и т. п.). В контексте такого различения подлинными субъектами "региональной конкуренции" могут выступать не "регионы", а совокупность товаропроизводителей, зарегистрированных на определенной территории и связанных с ней многочисленными ресурсными факторами. Во взаимодействии региональных органов государственного управления и совокупности предприятий и фирм, действующих на территории региона, создаются лишь потенциальные конкурентные преимущества региона, а их реализация есть миссия хозяйствующих субъектов, выпускающих конкурентоспособные товары и услуги. То есть "держателями" конкурентоспособности региона следует считать фирмы и их объединения (ФПГ, корпорации, отрасли, подотрасли, территориально-производственные кластеры и т.д.). Государство же в лице региональных органов власти и управления формирует конкурентную среду для создания и реализации территориальных конкурентных преимуществ: благоприятных институциональных и инфраструктурных условий для бизнес-сообщества (например, развитую транспортную и инженерную инфраструктуру, преференции в разработке природных ресурсов, высокий уровень обустройства территории и т.п.).
Непосредственной целевой функцией региона как субъекта хозяйствования и управления является воспроизводство социума, создание условий для воспроизводства жизни социально-территориальной общности. Поэтому критерием "конкурентоспособности региона" могут быть только условия социального воспроизводства населения территории, социально-территориальной общности, качество ее жизни, а не рост стоимости отдельных фирм, работающих в пределах региона.
Результатом деятельности субъектов хозяйствования, действующих на территории региона, является не только ВРП, но и институты, знания, культурные образцы, ментальные модели поведения и пр. Как замечает Г. Клейнер, "в новых экономических парадигмах существенную роль играют средовые (т.е. территориально локализованные. - Ю.К) социальные образования: институты, знания, убеждения, системы доверия и кооперации, различного рода интеграционные клубы и сети" [4].
Именно качество жизненной среды региона, а не его производственная мощь, как
показывает опыт развитых стран, уже прошедших стадию пространственной реструктуризации своих экономик, определяет уровень конкурентоспособности региона [5]. Выражением этой функции региона (региональной экономики) служит то, что огромный сегмент "экономики в пределах региона" связан с воспроизводством общественных благ и услуг, где действуют нерыночные отношения и мотивации. Этот сегмент экономики подчиняется иным законам, нежели предприятия и фирмы - законам социального воспроизводства, ориентированного на удовлетворение общественного спроса, общественных потребностей.
Социальное воспроизводство, таким образом, составляет значительную часть региональной экономики, которая вследствие этого функционирует по типу "двухсектор-ной" модели экономики - рыночной и нерыночной. Необходимо также иметь в виду, что в состав тех сегментов региональной экономики, которые обеспечивают социальное воспроизводство, входят различные архаичные структуры экономики - домашние хозяйства, личные подсобные хозяйства, традиционные формы хозяйствования (эт-ноэкономика), мелкотоварное производство, неформальные трансакции и т.п., непосредственно привязанные к местным ресурсам и природным условиям, реализующие хозяйственную монополию на имеющиеся территориальные ресурсы.
В силу этих особенностей регион как субъект рыночных отношений не может вести себя "рационально" в экономическом смысле данного слова, ибо его "рациональное поведение" находится в заложниках неустранимого противоречия между принципами оптимальности и социальной справедливости.
"Рациональное поведение" региона как субъекта хозяйствования в системе рыночных отношений в отличие от фирмы в российских условиях модифицируется еще и потому, что регион все более теряет экономическую базу своей "суверенности" вследствие трех обстоятельств:
- все большего перераспределения ресурсов от региона в пользу федерального центра в рамках политики выстраивания "государственной вертикали" в экономике;
- сужения сегмента муниципальной экономики в процессе реализации федерального закона 2003 г. "Об общих принципах
организации местного самоуправления в Российской Федерации" [6];
- массового прихода в регионы крупных сетевых структур и глобальных корпораций, монополизирующих локальные конкурентные ресурсы регионов и диктующих свои "правила игры" на поле региональной экономики.
В последние годы в теории и практике государственного регулирования регионального развития концепция централизации ресурсов вообще, финансовых и административных ресурсов, в особенности, становится доминирующей. Фактически все действия федеральных властей в системе отношений "центр-регион" направлены на концентрацию в их руках все больше финансовых средств и полномочий в сфере территориального развития. В мезоэкономическом пространстве России последовательно выстраивается "вертикаль власти".
В числе этих шагов - инсталлирование в систему управления "центр-регион" промежуточного звена - федеральных округов; введение нового регламента избрания - назначения глав регионов; усиление позиций центра в области распределения прав распоряжения собственностью на природные ресурсы (федеральный бюджет получает преобладающую долю доходов от добычи природных ресурсов (нефти, газа) - вместо правила "двух ключей", действовавшего ранее); централизованный подход к проведению так называемой монетизации льгот; относящиеся к этому же классу административных технологий в региональной политике "национальные проекты", выступающие каналом перераспределения региональных ресурсов "сверху" по унифицированным административно-бюджетным схемам; концентрация региональных ресурсов в рамках проектов создания особых экономических зон; принятие Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления", существенно урезавшего доходную базу местных бюджетов, введение второй части "Налогового кодекса", сократившего налогооблагаемую базу регионов, и др. Обсуждается вопрос о введении в высокодотационных регионах внешнего финансового управления.
Изменение трендов развития "конкурентоспособности" регионов в процессе реструктуризации их экономического пространства осуществляется в последние годы
в решающей степени на основе создания под эгидой государства новых институциональных структур региональной политики. Среди них - Министерство регионального развития (2005 г.), Федеральное агентство по управлению особыми экономическими зонами (2006 г.), Федеральный фонд финансовой поддержки субъектов РФ, Федеральный фонд регионального развития, региональные инвестиционные агентства (агентства инвестиционного развития субъектов РФ, федеральных округов), Координационный совет при Правительстве РФ по "национальным проектам".
К этому же типу институтов следует отнести и созданную в 2006 г. Постановлением Правительства РФ Федеральную межведомственную комиссию по социально-экономическому развитию Юга России, а также включение в практику федерального индикативного планирования разработку стратегических планов и программ социально-экономического развития регионов и городов (в соответствии с утвержденной Министерством экономического развития и торговли РФ методикой и порядком)*.
Новым словом в федеральной региональной политике и менеджменте стало также создание в регионах особых экономических зон, являющихся инновационными формами реструктуризации экономического пространства.
В субъектах Федерации, обладающих конкурентными производствами, начали формироваться новые территориально-экономические структуры, основой развития которых стала та или иная специализированная экономическая функция (6 промышленно-производственных и 3 технико-внедренческие зоны, 7 зон туристско-рекреационного профиля, объявлен конкурс на создание ряда портовых и игорных зон). В соответствии с логикой выстраивания "государственной вертикали" все более весомыми по уровню привлекаемых административных ресурсов становятся "национальные проекты" в области сельского хозяйства, образования, здравоохранения.
Следует также заметить, что российская модель фискального федерализма не оставляет поля для вертикальной конкуренции, так как региональные власти практически исключены
* В 2006 г. среднесрочные программы и долгосрочные стратегии (программы) имели 64 региона [см.: 3, с. 23].)
из процесса регулирования налоговых ставок. А горизонтальная конкуренция ограничена узкими пределами варьирования региональных и местных налогов, составляющих незначительную долю доходов большинства местных бюджетов.
Федеральное законодательство, во-первых, жестко определяет расходные функции (обязательства) региональных уровней власти, муниципальных образований, тем самым исключая возможность конкуренции между субъектами Федерации в эффективной организации внутрирегиональной бюджетной системы, несмотря на огромные различия между субъектами Федерации по целому ряду факторов.
Во-вторых, слишком частые изменения пропорций разделения налогов между уровнями бюджетной системы и отмена отдельных налогов стали причиной не только незаинтересованности, а иногда и невозможности региональных властей наращивать собственную налоговую базу.
В результате на региональном уровне существенно сократилось пространство для самостоятельных экономических решений и инициатив: и ресурсы, и полномочия, и ключевые инструменты регионального развития держит в своих руках центр.
Однако территориальная конкуренция может быть социально справедливой и экономически эффективной только при условии максимально возможной децентрализации использования финансовых ресурсов страны, концентрации в руках регионов "критической массы" региональных ресурсов для реального включения конкурентных механизмов в системе горизонтальных связей в межрегиональном взаимодействии (следует напомнить, что механизмы межотраслевого перелива капитала в условиях России пока так и не заработали).
В связи с этим регионы оказываются в такой внешней экономической среде, где межрегиональная конкуренция теряет свое экономическое содержание, обнажая административный "скелет" данных отношений.
Кроме того, как известно, "общим местом" теории конкуренции является положение, согласно которому в конкурентной борьбе всегда кто-то теряет, а кто-то приобретает дополнительные ресурсы и выгоды, что в конечном итоге применительно к ме-зоуровню организации экономической жизни
теоретически и практически противоречит принципам и социально-экономическим основам федерализма.
Один из постулатов федерализма - конституционное равенство субъектов федерации, поддержка более слабых территорий и обеспечение всем гражданам федерации равного доступа к социальным и экономическим благам и услугам. И при решении вопроса о том, кому помогать, руководствоваться только принципом максимума экономической эффективности (т.е. конкурентоспособности) -значит игнорировать принципы федерализма и демократии [см.: 3, с. 36-37].
Российская экономика, выступая в форме единого народнохозяйственного комплекса, где все субъекты хозяйствования, в том числе и регионы, действуют по единым правилам в рамках территориального разделения труда, в специфических локальных природно-ресурсных условиях и всеобщей взаимосвязи макроэкономического воспроизводственного процесса, представляет собой кооперацию региональных экономик, содержанием отношений между которыми является разделение и кооперация труда и производства, взаимодействие, сотрудничество, взаимопомощь в социально-экономическом развитии регионов и страны в целом, создание равных институциональных условий для развития конкуренции между фирмами, предприятиями, корпорациями.
Помимо этого современные тенденции развития инновационного сектора экономики видоизменяют функцию конкуренции как главного механизма рыночной экономики. "Все труднее в одиночку создавать конкурентное пространство и за счет редкости ресурса или ограничения на получение информации. <...>Такая постановка вопроса предполагает смещение акцента с конкурентной борьбы на конкурентное сосуществование, которое, в свою очередь, невозможно без формирования тех или иных интеграционных соглашений между субъектами экономики" [7].
Существенный вклад в практическое разрешение этой проблемы внесли крупные компании.
За последние годы крупные корпоративные и сетевые структуры, приходя в регионы, демонстрируют территориально-монополистическое поведение, когда принципиально важным становится закрепление каждого хозяйствующего субъекта не только
в своей рыночной (производственной) нише, но и на "своей" территории. Предприятия и фирмы, которые производят и продают свою продукцию на глобальных рынках, вынуждены развивать локальные (территориальные) связи, трансформируя сырье, полуфабрикаты и товары локальных товаропроизводителей в свои конкурентные ресурсы, конституируя тем самым общие конкурентные позиции региона не только в национальном, но и в глобальном масштабе [8]. Это служит дополнительным доказательством того, что корпоративно-территориальная конкурентоспособность является реальным содержанием феномена "конкурентоспособности региона".
В силу всего сказанного, по-видимому, теоретически более адекватно говорить не о межрегиональной конкуренции или конкурентоспособности регионов, а использовать категориальный аппарат теории "пространственной конкуренции", под которой понимается конкуренция производителей (продавцов) идентичных или взаимозаменяемых товаров за долю пространства рынка (долю рынка, протяженную в пространстве)*.
В этом случае регион как единый субъект хозяйствования (в лице его органов власти и управления) на пространстве конкурентных рынков может выступать как производитель (продавец) услуг регионального менеджмента (по созданию благоприятного инвестиционного климата, налоговых преференций, экологической защиты территории, инфраструктурных услуг и т.п.). От уровня и качества этих услуг регионального менеджмента и будет зависеть "конкурентоспособность региона".
Тем самым "конкурентоспособность регионов" может быть идентифицирована или в формате конкуренции в макроэкономическом пространстве между различными системами регионального менеджмента (участие в конкурсах инвестиционных и бизнес-проектов, конкурсах на выполнение госзаказов, создание условий для размещения тех или иных производств объектов инфраструктуры и т.д.), или в рамках глобальных процессов, в системе мирохозяйственных связей, т.е. в том экономическом пространстве, где регион выступает как субъект межстрановой конкуренции, по-зициируя себя от имени страны с помощью
* Теория пространственной конкуренции получила развитие в работах П. Сраффа, Э. Чемберлена, Г. Хотеллинга. Исследования в этом направлении ведут российские ученые -В.А. Шабашев, С.Л. Шихалев, Л.Л. Зобова и др.
своего регионального брэнда, этнического "окраса", региональных культурных символов и т. п.
Таким образом, концепция межрегиональной конкуренции, конкурентоспособности региона, интерпретированная и представленная в смысловых рамках теории конкуренции фирмы, не способна отразить специфику экономических отношений, формирующихся в территориально локализованных социально-экономических системах, в которых воспроизводство общественных благ и услуг составляет основную функцию региональной экономики и ее институтов. "Вписанная" же в государственную региональную политику, эта концепция ведет на практике к углублению расслоения между регионами, поляризации их развития, что выступает на макроэкономическом уровне серьезным фактором снижения однородности единого экономического пространства России.
В качестве иллюстрации необходимости использования в региональной политике весьма "мягкого" варианта модели "конкурентоспособности регионов" в системе макроэкономических отношений следует привести экономическую ситуацию, сложившуюся в регионах Северного Кавказа.
К началу XXI в. Северный Кавказ оказался на геоэкономической периферии народнохозяйственного комплекса России со слабой степенью включенности в межрегиональные связи, с преимущественно аграрным полунатуральным хозяйственным укладом, общей недоразвитостью институциональной среды, низкой производительностью труда и соответствующим уровнем жизни, хронической безработицей молодежи, слабой инфраструктурой и социальной обустроенностью территории.
Продолжает возрастать разрыв в темпах роста между экономикой Северного Кавказа и макроэкономической динамикой развития Российской Федерации в целом, экономическим выражением которого является сохранение и даже рост дотационности всех республик Северного Кавказа (см. табл.).
Устойчивость феномена дотационности на Северном Кавказе имеет ясно выраженный "рукотворный" характер, ибо ее стабильный уровень в 2000-2006 годах (при некотором отклонении параметров по отдельным годам и регионам) происходил в условиях достаточно высокой динамики основных макроэкономических показателей. Так, в 2000-2006 годы
Доля финансовых трансфертов в доходах консолидированных бюджетов субъектов РФ,
входящих в состав ЮФО (%) [9, с. 834]
Субъект РФ 2000 2001 2002 2003 2006
Республика Адыгея 49,2 57,2 68,5 50,9 60,0
Республика Дагестан 84,0 83,1 80,0 78,9 76,5
Республика Ингушетия 46,9 71,9 89,8 - 89,2
Кабардино-Балкарская Республика 50,0 56,5 89,8 72,8 57,6
Республика Калмыкия 36,7 56,5 59,5 27,9 50,0
Карачаево-Черкесская Республика 62,2 68,5 77,6 71,9 66,6
Республика Северная Осетия-Алания 43,3 55,7 64,2 70,7 60,3
Чеченская Республика н.д. 99,5 82,7 87,6 89,0
денежные доходы населения возросли в 4,7 раза, объем промышленного производства - в 1,3, объем сельскохозяйственного производства - в 2,6 раза. ВРП на Юге России (2000-2005 гг.) возрос почти в 3 раза [10].
Следовательно, дотационность регионов Северного Кавказа имеет в качестве своей основы, с одной стороны, специфику самой экономической ткани, экономической структуры регионов (многоукладность, доминирование натуральных и полунатуральных форм хозяйствования, "мозаичность" и дефициты институциональной инфраструктуры, отсталость отраслей социальной инфраструктуры), с другой стороны, административное перераспределение ресурсов посредством действующего механизма межбюджетных отношений от регионов к центру, с гарантированной дефицитностью местных бюджетов*.
В использовании экономического потенциала Юг России значительно отстает от среднероссийских показателей: располагая 13 % занятых в экономике, используя более 9 % основных производственных фондов, здесь создается менее 8 % ВНП России.
ВРП, созданный здесь, на душу населения составляет 45,0 % от среднего по России объема ВРП (2005 г.). Уровень бедности на Юге России фактически в 2 раза выше, чем в среднем по РФ, а безработица - в 2 раза выше ее средних показателей по России (2006 г.)
*Сложившаяся система межбюджетных отношений "центр-регион" неоднократно подвергалась обоснованной критике именно с этой точки зрения. Довольно жесткую оценку дает ей академик Л. Абалкин: «Держать же на дотации Минфина РФ значительную часть регионов, заставлять их ходить к власти "с протянутой рукой" -это одно из худших проявлений антидемократических принципов организации экономической и политической жизни. Оставить же существующий порядок, при котором 9/10 субъектов Федерации являются дотационными, -это серьезная ошибка власти, игнорирующей федеральный характер России» [11].
[9, с. 352, 178, 135], а в ряде республик (Ингушетия, Чечня) в 3-4 раза.
Рассматривая Юг России и, в частности, Северный Кавказ в качестве объекта федеральной региональной политики, необходимо прежде всего зафиксировать с полной определенностью модель его экономики как многоукладной, с большим сегментом архаичных экономических структур (доиндустриальных, натуральных и т.п.).
В целом структура экономики Юга России по нашим экспертным оценкам (по числу занятых в воспроизводстве ВРП, розничному товарообороту, потреблению) представлена доиндустриальным сегментом экономики -40-45 %, индустриальным - 50-55, удельный вес инновационного сегмента экономики составляет 5-10 %.
Таким образом, конкурентные отношения на Северном Кавказе могут реально быть представлены в сегменте, охватывающим не более 5-10 % региональной воспроизводственной системы. Ключевой задачей федеральной региональной экономической политики в регионе с многоукладной экономикой, каким является Северный Кавказ, может быть не стратегия "создания равных конкурентных условий" или поддержка "регионов-локомотивов", а стратегия институционального обеспечения взаимодействия, интеграции, кооперации всех хозяйственных укладов региона, включение их ресурсов в институты глобальной экономики, государственная поддержка стратегии институционального связывания мозаичных локальных ресурсов региона, создания тем самым условий для развития конкурентных сегментов экономики, которые будут способствовать выравниванию уровня социально -экономического развития регионов Северного Кавказа как главного условия стабилизации здесь социально-политической обстановки.
ЛИТЕРАТУРА
1. См., например: Калюжнова К.Я. Конкурентоспособность российских регионов в условиях глобализации. М.: ТЕИС, 2004. 526 с.; Конкурентные позиции региона и их экономическая оценка: сб. стат. / Под ред. Г.А. Унтуры. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1997. 212 с.; Праздничных А.Н. Региональная конкурентоспособность как феномен глобализации: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 1999. 24 с.
2. Министерство регионального развития Российской Федерации [Электронный ресурс]. М., [200?]. Режим доступа: http://www.minregion.ru/WorkItems/ DocItem.aspx?DocId=179&PageId=148, свободный. Яз. русский.
3. Подробный анализ этих документов см.: Селиверстов В.Е. Региональная политика России: выбор новой модели // Регион: экономика и социология. 2006. № 4. С. 15-40.
4. Клейнер Г. Микроэкономика знаний и мифы современной теории // Высшее образование в России. 2006. № 9. С. 33.
5. Севастьянова А.Е. Обоснование решений по долгосрочному социально-экономическому разви-
тию нефтедобывающего региона // Регион: экономика и социология. 2004. № 2. С. 31-46.
6. Российская газета. 2003. 8 окт.
7. Важенин С.Г., Злоченко А.Р., Татаркин А.И. Слагаемые конкурентоспособного поведения региона // Регион: экономика и социология. 2004. № 3. С. 37.
8. См. например: Динамика корпоративного развития / Под ред. чл.-кор. РАН А.И. Татаркина. М.: Наука, 2004. 504 с.; Рисин Е.И., Трещевский Ю.И. Государство и бизнес в регионе. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2003. 156 с.; Зубаревич Н.В. Крупный бизнес в регионах России: территориальные стратегии развития и социальные интересы. М.: Поматур, 2005. 102 с.
9. Рассчитано по: Регионы России: социально-экономические показатели. Стат. сборник М.: Финансы и статистика, 2007. 992 с.
10. Российский статистический сборник. М., 2006. С. 370; Регионы России. М.: Финансы и статистика, 2007. 992 с. С. 350, 157, 522.
11. Абалкин Л. Размышления о долгосрочной стратегии, науке и демократии // Вопросы экономики. 2006. № 12. С. 13.
8 июля 2008 г.
ББК 87.22
СИСТЕМНОСТЬ КАТЕГОРИЙ И ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ (методологический аспект)
А.А. Гаспарян
Материалистическая диалектика была акцентирована на последовательное провидение принципа материализма, вопрос же о внутренней структуре самой философии, ее системности, а следовательно, роли исходной категории (возможности начала познания) либо вовсе не ставился, либо решался произвольно, по предпочтению автора. Но и в том и в другом случае формулировался как малозначительный аспект философского знания. В связи с этим проблема соотношения законов и категорий диалектики, теории диалектики (ее системности) не только не решалась, но и некоторыми авторами отрицалась. Нельзя согласиться с утверждением Б.М. Кедрова, что "последовательность изложения основных законов диалектики особого значения не имеет" [1].
Продолжавшаяся дискуссия так и не пришла к единому знаменателю, который бы признавался и был общепринятым [2]. В большинстве отечественных исследований по диалектической логике констатировался тот факт, что диалектика не может быть системой категорий, потому что система предполагает начало и конец, а диалектика как "всеобщий метод" не может иметь ни начала, ни конца, т.е. теория развития, как предполагалось, не имеет ни исходного начала, ни завершения.
Отрицание системности обусловило анализ категорий с точки зрения эмпирического содержания (определения содержания категорий и законов через чувственный аналог, как сумму примеров), что не дает возможности раскрыть философский смысл категорий [3]. Попытки эмпирически определить содержание категорий через чувственный аналог, по
Гаспарян Артур Ашотович - соискатель ученой степени кандидата философских наук кафедры философии Кабардино-Балкарского ордена дружбы народов государственного университета имени Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: bsk@kbsu.ru, т. 8(8662)42-25-60.
Gasparyan Artur - competitor for a degree of philosophy department of K.M. Berbekov Kabardino-Balkarian State University, 173 Chernyshevsky Street, Nalchik, Republic of Kabardino-Balkaria, Russia, 360004, e-mail: bsk@kbsu.ru, ph. 7(8662)42-25-60.
