CC BY
124
УДК 327
КОНФРОНТАЦИЯ ВАЛЛОНСКИХ И ФЛАМАНДСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ВЫРАЖЕННОСТЬ
В БЕЛЬГИИ
М.Э. Никитин, М.В. Филатова
maan.kid@gmail.com, mvalfilatova@gmail.com
РАНХиГС при Президенте РФ Россия, Москва
Аннотация. В данной статье рассматривается многолетнее противостояние между валлонскими и фламандскими националистами в Бельгии. Авторы проводят исторический анализ, выделяя ряд основополагающих аспектов, которые влияют на развитие напряженности в данном регионе, а именно: авторам удаётся установить, что исторические лингвистические различия, экономическое доминирование одного региона и социальные противоречия активно влияют на развитие сецессионисткой идентичности и возрастающей дихотомии Валонии и Фландрии. Вместе с этим, авторы уделяют отдельное внимание анализу современной партийной системы, конституции Бельгии, благодаря чему, удается сделать вывод, что политическая нестабильность Бельгии в настоящее время - это реакция в основном фламандского населения страны на экономические и внешние факторы геополитической обстановки.
Ключевые слова: Бельгия, Валлония, Фландрия, валлоно-фламандский конфликт, национализм, институциональная выраженность, конфликт.
Для цитирования: Никитин М.Э, Филатова М.В. Конфронтация Валлонских и Фламандских националистов: институциональная выраженность в Бельгии. Казанский вестник молодых ученых. 2020;4(4):159-167.
Введение. В современном мире одним из самых обострённых этнопо-литических противостояний можно считать конфликт валлонских и фламандских националистов в Бельгии. Начнём с того, что в стране официальными являются три языка: нидерландский, французский и немецкий. Тот конфликт, о котором мы собираемся говорить в этой статье касается франкоговорящего населения страны и тех, кто говорит на нидерландском. На сегодняшний день Бельгия является федерацией, а правительство проводит политику консоцио-нализма, которая нацелена на то, чтобы не дать возможность этнополитиче-скому конфликту дойти до кризисного состояния.
Этот конфликт, как был актуален практически с появления Бельгии на карте мира, так остался злободневным до сих пор. К примеру, 13 декабря 2006 года на франкоязычном телеканале RTBF прошла новость о том, что Фландрия отделилась, и Бельгия перестала существовать в принципе как государство [12, рр. 65-81]. Впоследствии эти заявления были признаны безосновательными, но всё же, ключевой вопрос, на наш взгляд, в существовании каждого государства, а то есть, - вопрос о его целостности, в Бельгии до сих пор остаётся открытым.
В рамках данной статьи, нам кажется, наиболее подходящим и точным будет следующее определение, которое «лейтмотивом» накладывается на исследуемые нарративы идентичности: «Национализм - состояние ума, характерное для определенной группы людей с гомогенной культурой, проживающих в тесной ассоциации на данной территории, разделяющих веру в собственную отличительность от других и в общую для них судьбу» [1, с. 14] .
Паттерн, который сработал для американской нации, построение «гражданской нации», не сработал в бельгийском варианте, поэтому на сегодняшний день, то, что мы видим в Бельгии - это институционализированный конфликт валлоно-фламандских националистов. Вопрос, который возникает - как он выражен, и насколько устойчива такая модель?
Методы. В ходе исследования был проведен эмпирический анализ работ авторов по данной тематике, анализ текста Конституции Бельгии. Нами были проанализированы мнения экспертов по вопросу устойчивости федеративной модели Бельгии.
Через призму истории. В конце ХУШ века Южные Нидерланды находились под сильным влиянием не только Контрреформации, но и французской интеллектуальной жизни. Когда в 1787 году Иосиф II (император Священной Римской империи) начал проводить радикальные реформы, против него поднялось восстание в объединении традиционалистов и прогрессистов. Мелкая буржуазия справедливо считала себя в Южных Нидерландах привилегированным сословием. Действительно, она не только участвовала в управлении городом, но и обладала правом вето в поместьях и, следовательно, оказывала определенное влияние на политику правительства. Примечательно, что именно ремесленники мобилизовали народ на улицах и создали революционный процесс, который длился два года. Когда правительству пришлось уступить, духовенство тоже перешло в наступление против реформ Иосифа II в церковных вопросах. В связи с этим Брабантское восстание 1789 года можно рассматривать как первую бельгийскую революцию, которая стала триггером к формированию бельгийской идентичности [7, р. 33].
Бельгия к 1830 году была гораздо ближе к Франции, чем к Нидерландам. Именно в 1830 году второе восстание привело к независимости страны. Венский конгресс (1814 года) объединил Бельгию и Нидерланды в буферное государство против Франции. С 1827 года начал складываться Союз католиков и либералов против голландского короля. В результате французского периода (1795-1814) либеральные идеи укоренились в Бельгии гораздо глубже, чем в Нидерландах. Бельгийская Конституция подтвердила Союз католиков и либералов вокруг программы свободы во всем для всех [7, р. 33]. Благодаря чему, предоставляется возможным назвать Бельгию «одной из первых современных наций в Европе» [4, р. 6].
История Бельгии, как независимого государства начинается в 1830 году, когда она получила свою независимость от Нидерландов. До этого ни о какой бельгийской этнической принадлежности говорить невозможно, так как Бельгия как отдельное государство образовалась поздно. Поэтому, спра-
ведливо было бы сказать, что вместе с рождением государства происходит и рождение бельгийцев как нации. Здесь было бы уместно процитировать слова Эрика Хобсбаума: «...национальность означала <...> гражданство: этнос, история, язык или местное наречие на определение «нации» совершенно не влияли» [5, p. 88]. При этом, в 1830 году, официальным языком Бельгии стал французский, и Бельгия считалась франкофонной страной, притом, что население было преимущественно фламандским. Французский стал доминирующим языком из-за того, что Бельгию спонсировала Франция; благодаря этому Валлония стала главным регионом так же и в финансовом, промышленном и культурном плане. Как ответ на процесс галлизации, в Бельгии большую популярность получили фламандские национальные идеи - в 1840х годах зарождается фламандское национальное движение, которое «было представлено как организованное по законным нуждам официальное движение в связи с угнетением языкового меньшинства» [11, pp. 241-256]. С развитием данного движения, фламандские националисты делали упор на том, что хотели получить государственное представительство, одной из целей которого являлось обретение нидерландским языком официального статуса. Сначала нидерландский язык обрёл официальный статус в 1873 году, но стал равным французскому только лишь в 1898 году [11].
Экономические различия. Помимо языкового вопроса, важный вклад в противостояние двух регионов был сделан промышленной историей регионов. «В валлонских регионах промышленный экономический рост происходил в XIX веке, а в период после Второй мировой войны чувствовался большой экономический спад» [4, p. 169]. Промышленное первенство валлонских территорий было возможно благодаря угольным ресурсам и тому, что Валло-ния быстро приспособилась к промышленной индустриализации, дав развитие тяжелой промышленности, в то время как фламандский регион оставался в XIX веке преимущественно сельскохозяйственным. Валлонские рудники и тяжелая промышленность контролировались брюссельско-бельгийскими банками, в частности бельгийским обществом Societe Generale de Belgique. Начиная с конца XIX века структура размещения бельгийской промышленности начала меняться. Инвестиции были сделаны в новые отрасли, такие как: электроэнергетика, цветная металлургия, нефтехимия.
Но в XX веке всё изменилось благодаря развитию транснациональных корпораций. Теперь первенство в промышленном плане было у Фландрии. Доля Фландрии в иностранных инвестициях была больше, чем в Валлонии, из-за нескольких факторов, наиболее важным из которых, можно выделить близость портов. «Именно из-за позиции центральной власти и финансовых структур - считает валлонский экономист Ив де Васейж - Валлония пропустила вторую промышленную революцию (развитие нефтяной промышленности, автомобилестроения, строительство автодорог)» [9]. Бум промышленного развития вылился в развитие сепаратистских настроений среди фламандских националистов; это стало возможным благодаря тому, что они стали менее зависимы от валлонских территорий в экономическом плане. Это
было воспринято как перенос экономического центра тяжести Бельгии из Валлонии во Фландрию. В результате было найдено территориальное решение политических и экономических проблем, порожденных этим сложным неравномерным развитием. Фламандцы хотели, чтобы политическая власть соответствовала их новой экономической власти; валлоны же хотели, чтобы политическая власть противостояла их экономическому упадку. Получается, что противостояние, выросшее из культурного и языкового, перешло также и в экономическую сферу. Сегодня Фландрия остаётся наиболее развитым в промышленном плане регионом Бельгии.
Более того, экономика Фландрии более открытая и динамичная, в связи с этим она более циклична. «Это означает, что мировой спад будет ощущаться быстрее во Фландрии». Экономика Валлонии, между тем, имеет более долгосрочные проблемы [19].
Экономические факторы «подпитывают» политические разногласия. Так, сегодня многие жители Валлонии все еще полагаются на социальное обеспечение, предоставляемое бельгийским федеральным правительством. Поскольку именно фламандская промышленность и налогоплательщики предоставляют государственные средства, это не может не вызывать раздражение у жителей Фландрии. По некоторым подсчетам, если бы Валлония была сама по себе - без Фландрии или Брюсселя - каждый из ее жителей зарабатывал бы на 1200 евро меньше в год от социальных трансфертов [16].
Однако в последние годы ситуация несколько изменилась. Экономика Валлонии начала возрождаться. В этом регионе начали функционировать крупные международные компании, например: Caterpillar, Johnson & Johnson, GlaxoSmithKline и даже Microsoft. Но этот регион все еще отстает от Фландрии почти по всем показателям: производительности труда, экспорту, доходам и занятости населения [16].
Лектор университета Эдинбурга В. Свенден на это говорит, что это есть «улучшение, но его недостаточно»: «Пропасть не сужается. Так что даже если Валлония растет, разница все равно ощущается» [16].
Федерализацию Бельгии, которую можно было бы посчитать некоторой победой фламандских идеалов, на самом-то деле этот процесс был предложен франкофонами и осуществлялась в соответствии с их требованиями: экономический кризис Валлонии подтолкнул разграничить ответственность с экономически растущей Фландрией [2, с. 50-51].
Справедливо сказать, что экономическое доминирование одного региона вместе с лингвистическими различиями активно влияют на развитие «се-цессионисткой идентичности» [3, с. 20-21] и возрастающей дихотомии Вало-нии и Фландрии.
Конфликт националистов как политический конфликт. Послевоенные годы выявили все увеличивающийся разрыв между фламандцами и валлонами. Непосредственным поводом для этого послужил референдум о возвращении короля Леопольда III. «Королевский вопрос» поставил Бельгию на грань гражданской войны. Во время войны король оставался в Бельгии, а правительство бежа-
ло в Лондон. Левые партии считали его предателем и заявляли, что он не имеет права вернуться к своим обязанностям. Католическая партия поддержала короля. В итоге 12 марта 1950 года был проведен референдум, который показал, что 58% населения высказались за возвращение короля. Это большинство составляли в основном фламандцы; а в Валлонии же большая часть населения голосовала против возвращения короля. Король действительно вернулся, но вскоре в Вал-лонии вспыхнули уличные забастовки, и правительство было вынуждено уйти в отставку. Король отрекся от престола. Католическое фламандское общественное мнение было этим унижено [6, р. 91].
Если же до 1960 года партийно-политический раскол в Бельгии не был таким очевидным, то после этого времени трехпартийная политическая система, которая до этого не опиралась на языковое деление, стала многопартийной: теперь в Бельгийском правительстве были разделены партии по языковому и, вследствии, по региональному принципу. «Точкой отсчета федерализации Бельгии принято считать 1962 года, когда был принят Закон о фиксации лингвистической границы. Однако региональная обособленность усиливалась, а фламандские и валлонские федералисты продолжали добиваться успехов на всеобщих выборах» [9, с. 21-37]. Проблема, на наш взгляд, заключается в том, что Бельгия была признана федерацией уже постфактум. Сначала были предприняты попытки «сплочения» Бельгии под эгидой галли-зации, но как уже было сказано выше, эта попытка провалилась, и дала совершенно обратный эффект - всплески этнического партикуляризма. Только в 1970 году Бельгия преобразовалась из унитарного государства в федерацию. «Федеративное государство изначально должно было удовлетворить два четких требования: требование фламандцев о создании автономного сообщества с их правом в решении культурных вопросов, а также требования вал-лонцев о создании автономных областей с их правом в решении экономических вопросов» [8, рр. 48-49]. Все шаги бельгийского правительства на это и были направлены в дальнейшем.
Конфликт непосредственно на государственном уровне представлен разнообразием политических партий, представленных в правительстве. Практически каждая партия в Бельгии представляет интересы либо фламандских, либо валлонских групп, так как это - конституционное обязательство. Исходя из того, что население Бельгии на 57,3% состоит из фламандцев, и на 32,3% из валлонов [20], то вполне логично, что лидирующей политической партией является именно та, которая выражает интересы Фландрии (Новый фламандский альянс). Процесс выборов представлен следующим образом: «большинство граждан Бельгии могут голосовать только в пределах своей языковой группы: люди во Фландрии могут голосовать только за фламандские политические партии; франкофоны только за валлонские. В брюссельском регионе граждане могут голосовать за любую партию по своему выбору» [11, рр. 241-256]. Брюссель в этом конфликте вообще играет роль медиатора, он предстаёт как нейтральная сторона, даже несмотря на тот факт, что Брюссель - преоблада-
юще валлонская часть Бельгии, но тем не менее по Конституции, Брюссель является двуязычной зоной.
Конституция Бельгии закрепляет равноправие языковых групп на государственном уровне не только в предписанном равенстве языков, а также и в политической и судебной системе. Как нам показывают статьи 99 и 151 Бельгийской Конституции от 17 февраля 1994 года, «Совет министров состоит с равном количестве из министров, изъясняющихся на французском языке, и министров, изъясняющихся на нидерландском языке» [14]. 151 статья посвящена системе правосудия, которая подобно Совету министров состоит из двух коллегий (франкоязычной и голландско-язычной), каждая из которых включает в себя равное количество членов. В этом смысле Конституция Бельгии сконструирована так, что интересы обеих групп были удовлетворены, но «при достигнутом консоционализме политические кризисы сотрясают Бельгию» [10, с. 88-91]. Всё было сделано для того, чтобы в каком-то смысле оправдаться перед фламандскими регионами за несправедливое «угнетение» в языковом, экономическом, политическом плане на протяжении примерно столетия после основания Бельгии. Изменения в сторону равноправия фламандских и валлонских регионов не могли не быть сделаны, иначе бы фламандское национальное движение приняло бы ещё большие обороты, и уже давно бы Фландрия вышла из состава Бельгии.
То есть, ситуация в современной Бельгии является довольно кризисо-генной. Начинавшись в XIX веке, этнополитический конфликт разжигается до сих пор. Кризис 2007-2011 (некоторые исследователи спорят по поводу даты окончания кризиса и говорят, что он длится до сих пор), показал, что Бельгия и в XXI веке может быть не настолько устойчивой, насколько рассчитывалось. К примеру, франкофонный обозреватель газеты "Le soif", Беатрис Делво в Бельгии в 2007 году говорила о том, что если бы раньше ей кто-то сказал о том, что Бельгия когда-либо распадётся, то она лишь посмеялась над этим, то сейчас «всего лишь за несколько месяцев невообразимое стало возможным» [15]. Политические кризисы, как правило, были связаны со сменой правительства, которые в свою очередь проистекали из требований националистов (в основном - фламандцев). К примеру, в 2008 году Всемирный Финансовый кризис отразился на экономической составляющей всех территорий Бельгии. Тогда во Фландрии популярностью стали пользоваться снова партии сепаратистской направленности, так как менее успешные валлонские территории стали обузой для фламандской экономики [18]. А в 2018 году после подписания Глобального миграционного пакта ООН, разразился очередной политический кризис, - в ответ на подписание этого пакта «Новый фламандский альянс» вышел из состава правительства; они были недовольны возможными последствиями подписания этого пакта. Бельгия снова осталась без правительства, так как глава правительства Шарль Мишель, не сумев организовать работу правительства и потеряв доверие кабинета министров, -подал в отставку [17].
На основе этих двух примеров, мы можем сделать вывод, что политическая нестабильность Бельгии в настоящее время - это реакция в основном фламандского населения страны на экономические и внешние факторы геополитической обстановки.
Заключение. Валлоно-фламандское противостояние имеет довольно длительную историю. В первое время существования Бельгии как государства фламандские регионы притесняются практически во всех смыслах: языковом, культурном, политическом и экономическом, в ответ на это возникает фламандское национальное движение, и лишь позднее уже в ответ на это возникает «к концу XXI века Валлонское движение, в первую очередь как политическое движение в защиту интересов франкоговорящих людей во Фландрии и в Брюсселе» [4, р. 10].
Бельгия, в отличие от многих европейских государств, не является национальным государством, так как национальное противостояние двух групп в нём видны до сих пор. Попытки сгладить противоречия до сих пор предпринимаются в Бельгии с целью удовлетворить потребности обеих групп, и спасти страну от ещё более радикального противоборства националистов. К сожалению, примером того, что эти попытки являются всё ещё не совсем эффективными, может служить то, что во Фламандских регионах за последние двадцать лет, после кризиса 1990-х, набирают всё большую популярность политические партии националистов радикальной направленности [8, р. 59].
Итак, «непосредственно язык стал самым важным аспектом в трактовании современной национальности, <...> так как это важный фактор в прото-национальном сплочении» [5, р. 59]. Неоднородность языка и вытекающие из него последствия - вот основополагающая причина кризиса бельгийского федерализма, который выливается в то, что одна из частей Бельгии в конечном итоге может выйти из её состава. Эти выводы не могут быть признаны безосновательными, так как в Бельгии уже было много прецедентов нестабильной политической обстановки (2007-2011 годы). Крах бельгийского федерализма был бы «ужасным символом для Европы в целом, исходя из того, что она значит для Европейского союза и какую роль там играет» [15].
Литература
1. Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М.: КДУ, 2005. 320 с.
2. Осколков П.В. Социальное измерение этнорегионального конфликта в Бельгии / Нидерланды и Бельгия: история, язык, идентичность. М.: Ключ-С, 2019. С. 44 - 52
3. Попов Ф. А. География сецессионизма в современном мире. М.: Новый Хронограф, 2012. 672 с.
4. Deprez K., Vos L. Nationalism in Belgium: Shifting Identities, 1780-1995. Palgrave Mac-millan Press. 1998. 281 pp.
5. Hobsbawm E. J. Nations and Nationalism since 1780: Programme, Myth, Reality. Cambridge University Press, 2012. 206 pp.
6. Vos L. The Flemish National Question / Depres K., Vos L. Nationalism in Belgium: Shifting Identities, 1780 - 1995. Palgrave Macmillan Press, 1998. P. 83 - 95
7. Wils L. The Two Belgian Revolutions / Depres K., Vos L. Nationalism in Belgium: Shifting Identities, 1780 - 1995. Palgrave Macmillan Press, 1998. P. 33 - 41
8. Chattopadhyay R., Karos A. O. Dialogues on Diversity and Unity in Federal Countries. McGill-Queen's University Press, 2011, 413 p.
9. Бирюков С. В. Бельгийский федерализм как модель кризиса европейского федерализма. // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 28. Социология и Политология. 2009. №4. С. 21-37
10. Катаев Д. С. Всплеск этнического национализма в Европе // Власть, 2010, № 6. С. 88-91
11. Blommaert J. The long language-ideological debate in Belgium / Journal of Multicultural Discourses, Vol. 6, No. 3, November, 2011, pp. 241-256
12. Dewulf J. "O liebes Land", "O Belgiens Erde": The Development of the German-Speaking Community in Belgium Reflected in the Light of the Flemish Struggle for Autonomy. / German Studies Review, Vol. 32, No. 1, February, 2009, pp. 65-81
13. Бирюков С. В. Бельгийский кризис европейского национализма [Электронный ресурс] Агентство политических новостей: российское интернет-издание. 2007. URL: https://www.apn.ru/publications/article18331 .htm (дата обращения: 12.06.2020).
14. Конституции государств (стран) мира. [Электронный ресурс] Конституция Бельгии от 17 февраля 1994 года (консолидированный текст) (С изменениями от 25 марта 1996 г., 28 февраля 1997 г., 11 марта 1997 г., 20 мая 1997 г., 12 июня 1998 г., 17 июня 1998 г., 20 ноября 1998 г., 11 декабря 1998 г., 12 марта 1999 г., 7 мая 1999 г., 23 марта 2000 г. и 16 мая 2000 г.) URL: https://worldconstitutions.ru/?p=157 (дата обращения: 17.06.2020)
15. BBC NEWS. [Электронный ресурс] Viewpoints: Belgian crisis. URL: http://news.bbc.co.uk/2/hi/europe/6995511 .stm (дата обращения: 30.06.2020)
16. Cendrowicz L. How economics explains Belgium's rifts. [Электронный ресурс]. The Brussels Times, 17.11.2017. URL: https://www.brusselstimes.com/opinion/45009/how-economics-explains-belgium-s-rifts/ (дата обращения: 30.06.2020)
17. Euronews. [Электронный ресурс] Король пожелал бельгийцам нового правительства. URL: https://ru.euronews.com/2019/12/24/belgium-kings-speech (дата обращения 30.06.2020)
18. Financial Times. [Электронный ресурс] Financial crisis fells Belgian leadership. URL: https://www.ft.com/content/189bfaa2-d03b-11dd-ae00-000077b07658 (дата обращения: 30.06.2020)
19. Robinson D. Belgium: a nation divided by more than two language. [Электронный ресурс]. Financial times, 3.11. 2015. URL: https://www.ft.com/content/c45dfbd4-7349-11e5-bdb1-e6e4767162cc (дата обращения: 20.07.2020)
20. World Population Review. [Электронный ресурс] Belgium Population 2019. URL: http://worldpopulationreview.com/countries/belgium-population/ (дата обращения: 16.06.2020)
THE CONFRONTATION OF THE WALLOON AND FLEMISH NATIONALISTS: AN INSTITUTIONAL MANIFESTATION IN BELGIUM
М.E. Nikitin, М.V. Filatova
RANEPA Moscow, Russia
Abstract. This article examines the long-standing confrontation between the Walloon and Flemish nationalists in Belgium. The authors conduct a historical analysis, highlighting several fundamental aspects that affect the development of tension in this region, namely, historical linguistic differences, economic dominance of one region and social contradictions actively influence the development of secessionist identity and the increasing dichotomy of the Wallonia and Flanders. At the same time, the authors pay specific attention to the analysis of the modern party system and the Constitution of Belgium, which makes it possible to conclude that the political instability of Belgium at present is the reaction of the Flemish population of the country to the economic and external factors of the geopolitical situation.
Keywords: Belgium, Wallonia, Flanders, Walloon-Flemish conflict, nationalism, institutional expression, conflict
For citation: Nikitin M.E., Filatova M.V. The confrontation of the Walloon and Flemish nationalists: an institutional manifestation in Belgium. Kazan Bulletin of Young Scientists. 2020;4(4):159-167.
Сведения об авторах Authors of the publication
Никитин Максим Эльдарович, студент, Nikitin Maksim, student, RANEPA; The Mos-
РАНХиГС при Президенте РФ; Факультет cow School of Social and Economic Studies,
политических наук, Московская высшая шко- Moscow, Russia.
ла социальных и экономических наук, Email: maan.kid@gmail.com
г. Москва, Россия.
Email: maan.kid@gmail.com
Филатова Мария Валерьевна, студентка, Filatova Maria, student, RANEPA; The Mos-
РАНХиГС при Президенте РФ; Факультет cow School of Social and Economic Studies,
политических наук, Московская высшая шко- Moscow, Russia.
ла социальных и экономических наук, Email: mvalfilatova@gmail.com
г. Москва, Россия.
Email: mvalfilatova@gmail.com
Дата поступления 07.10.2020 Принята к публикации 15.11.2020
