CC BY
22
8. КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО, КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС, МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО
8.1. КОНФЛИКТОГЕННАЯ ПРИРОДА ПРИНЦИПА ВЕРХОВЕНСТВА ПРАВА И ГЕНЕЗИС
СИСТЕМНЫХ КОНФЛИКТОВ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Айвазян Вардан Норайрович, кандидат юридических наук, доцент юридического факультета Ереванского государственного университета, Республика Армения, г. Ереван
Место работы: Ереванский государственный университет
Аннотация: Основной целью настоящей статьи является представление методологического инструментария на базе феноменологического синтеза правовой конфликтологии, на основе которого осуществляется выявление правовой сущности объектов правового регулирования через призму рассмотрения права как системы предотвращения и разрешения конфликтов. Центральным агрегатом выступает Системный Конфликт, как инструмент установления нарушения целостности системы права и определения степени системной состоятельности правового регулирования вообще и конституционного правового регулирования в частности.
Одной из ключевых недостатков и причин, порождающих нарушение системность права, является отсутствие последовательного описания ПравоГенеза на фундаментальном уровне, позволяющее вывести универсум права, позволяющее в свою очередь определить системотехнику Правообразования по объективным критериям качества и организационных форм всех перекрестных отношений в рамках социума, Государства, сношения внешнем мире, в метрике правового закрепления. Отсутствует качественного стандарта Правообразования, поскольку нет самой логики генезиса Права.
Ключевые слова: верховенство права, системный конфликт, генезис, правовая система, конституционно-правовое регулирование.
CONFLICTOLOGICAL NATURE OF THE RULE OF LAW AND GENESIS OF SYSTEM CONFLICTS IN CONSTITUTIONAL-LEGAL REGULATION
Ayvazyan Vardan N., candidate of jurisprudence, associate professor of law department of the Yerevan state university, Republic of Armenia, Yerevan
Work place: the Yerevan state university
Annotation: The main purpose of this article is to present the methodological tools based on the phenomenological synthesis of legal conflict resolution, on the basis of which the identification of the legal nature of the objects of legal regulation in the light of the consideration of law as a system of conflict prevention and resolution. The central unit is the system conflict, as a tool for finding a violation of the right to integrity of the system and determine the degree of solvency of the system of legal regulation in general and constitutional legal regulation in particular. One of the key weaknesses and causes generating Violations of system of law is the lack of consistent description of Genesis of Law at a fundamental level, allowing to bring the universalism of law, which allows, in turn, determine the system of law formation for objective quality criteria, and organizational forms of cross-relations within the society, the State, relations the outside world, in the metric of legal consolidation.
Keywords: Rule of law, Systemic Conflict, Genesis, Legal System, Constitutional-legal regulation.
Современный мир в своем текущем состоянии можно охарактеризовать как процесс возникновения конфликтов с беспрецедентной динамикой генерации и соответственно глобальных системных вызовов. по всем срезам совокупного общественного процесса от национального уровня, определяющих ключевые проблемы развития, становления, структурных реформ (особенно для стран с переходной и развивающейся экономикой) до открытых вопросов системообразова-ния глобального взаимодействия всего мирового сообщества. Безусловно функциональная действенность всех подходов и решений этих вызовов, также, как и механизмы реализации уже на практике, прямым образом сопряжены и зависят от системы правового закрепления в рамках национального и наднационального правообразования в рамках системного единообразия, позволяющего синхронизировать действия права в рамках общего правового пространства (глобального действия) с учетом всего многообразия и специфики систем суверенного права.
При этом также очевидно, что само правообразова-ние в итоге которого формируется система праворе-гуляции и осуществление правосудия предотвращающая и разрешающая конфликты, должна априори само находится в адекватной системе правовой государственности обеспечением «Конституционности Правовой Системы» на всех его стадиях, от разработки принципов правогенеза и правоустановления, до юриспруденции правоприменения. Показательным и вопиющим примером является ИГИЛ, при котором правовая пространственность находится в псевдорелигиозной догматической плоскости, не рассмат-
ривающих конституционную ткань прав человека как основной принцип, а статус правовой идентификации себя как Государство, основывается на принципе самодекларации. Рецидивы действия «такого права» очевидны, с учетом всех злодеяний в рамках «Права Террора» и уже содеянных по факту преступлений против Человечества (работорговля, Пальмира, уничтожение исторических ценностей, насильственных захват и переворот легитимных государств т.д.).
При этом, к сожалению, классификация с точки зрения нарушения сущности и системности права - как системного конфликта права, также как и установление однозначного механизма юридического толкования, оценки и констатации нарушений функционально-операционного действия права (т. е. с определенной правовой сущностью нарушений становится правонарушением) в настоящий момент полноценно не имеют место в силу системной не состоятельности и ограниченностью Международного права и Международного суда действовать в рамках универсальной правовой объективности.
Единственным юридическим действием выступает механизм резолюции СБ ООН, констатирующая факт общего признания ИГИЛ, как террористической организации, при этом не отменяя саму аббревиатуру ИГИЛ, в котором сохраняется Исламское Государство, как операционный термин (в юридическом обиходе необходимо применять «так называемый ИГИЛ» или «незаконное образование, именуемое себя государством»). Так же, как и необходимо отметить, что адекватного определения раскрывающее и устанавливающее правовую сущность понятия «терроризм» в статусе системы международного права до сих пор не имеется, в результате чего создается широкое поле субъективного толкования и генерирование двойных стандартов (террористы свои - не свои, хорошие -плохие, умеренные - оппозиционные и т.д.).
Является ли вышеуказанный пример в своем операционном проявлении, как в плане действий самого ИГИЛ, так и бездействия или ограниченного действия мирового сообщества допустившего функционирование псевдо государства осуществляющего де-государствление, со статусом наднациональной правоустановительной структуры международного права (по сути, это учреждение Исламского Международного Права) - следствием и рецидивом Системного Конфликта системы правообразования (в результате отсутствия Конституционно-правового регулирования мирового сообщества)?
На наш взгляд очевиден ответ ДА.
- Можно ли разрешить операционный конфликт и исключить его полностью в корне только операционными мероприятиями, без исключения причинного уровня - т.е. оставляя системный конфликт правооб-разования в наличии.
- Также очевиден ответ - НЕТ
Основной целью настоящей статьи является представление методологического инструментария на базе феноменологического синтеза правовой конфликтологии, на основе которого осуществляется выявление правовой сущности объектов правового регулирования через призму рассмотрения права как системы предотвращения и разрешения конфликтов. Центральным агрегатом выступает Системный Конфликт, как инструмент установления нарушения целостности системы права и определения степени системной состоятельности правового регулирования вообще и конституционного правового регулирования в частности.
Одной из ключевых недостатков и причин, порождающих нарушение системность права, является отсутствие последовательного описания ПравоГенеза на фундаментальном уровне, позволяющее вывести универсум права, позволяющее в свою очередь определить системотехнику Право-Образования по объективным критериям качества и организационных форм всех перекрестных отношений в рамках социума, Государства, сношения внешнем мире, в метрике правового закрепления. Отсутствует качественного стандарта Право-Образования, поскольку нет самой логики генезиса Права. При этом Право, как упорядочивающая основа всего совокупного общественного процесса и взаимоотношении всех субъектов государственного здания не может сама в себе быть неупорядоченным и строится в зависимости конъюнктурной преференци-альности диктуемой текущей ситуационностью. Очевидно, что это априори противоречит духу конституционализма ставящей перед собой задачу построения стабильной на долгосрочной основе целостной системы Право-Образования и Право-Применения на основе базисного (конституционного) правового универсума. Именно в такой постановке становится крайне необходимо наличие состоятельного методологического инструментария, позволяющего описывать генезис Права, который в нашей работе концептуально обозначается как ПравоГенез.
Таким образом, Конституционализм в своем проявлении представляется как Конфигурацию Системного Смыслового (концепт) соотношения в рамках Правового Сообразия Конституционных Объектов (Свобода, Выбор, Воля, Право, Правосознание и т.д.).
Безусловно, первичным условием базовой легитимности системы права как таковой, выступает принцип си-стемообразования, который предопределяет правовую сущность конституционализма посредством конституи-рования - «Правовая Система формируется исключительно на принципе Верховенства Права, и любое отклонение от этого нарушает субстанциальность Права и легитимность Системы Права соответсвенно.
В парадигме системного конфликта, Верховенство Права рассматривается как правовой объект первич-
ного назначения и расщепляется на субстанциальном уровне в процессе генезиса права вообще (генетическая составляющая) и его образования в системном проявлении уже как базовый принцип правообразо-вания (Системообразующая составляющая), с последующим переходом в субстанциальную плоскость нормоустановления и правилообразования (правоустанавливающая составляющая), также как и отдельно выделяется как вследствие сама ткань операционного проявления на прикладном уровне (Правоприменительная составляющая).
В таком, контексте Верховенство Права уже рассматривается не как техническая констатация декларативного позитивизма, а выступает как инструментальный агрегат определяющий и измеряющий сущность права в своем генезисе на субстанциальном уровне на разных этапах его становления и проявления, более того выступает также как конституционный индикатор отклонения Системы Права от Права в сторону НеПрава.
Также становится возможным вывести в рамках феноменологии Верховенства Права правовую сущность таких ключевых концепт объектов как Сила Права и Право Силы, как диаметрально противоположных принципов Системообразования Права.
Таким образом, Верховенство Права рассматривается как сущностное свойственность Системы Права, уже как носитель генной конфигурации генезиса Конфликта Системы Права, который возникает вследствие деформации правовой сущности сопряженных базовых объектов правоведения.
При этом, центральной и ключевой составляющей является концептуальный синтез Конфликтогенной сущности Права и Правовой сущности Конфликта, который безусловно стал возможным и актуальным в последний период с появлением Конфликтологии - как отдельной научной дисциплины, хотя и еще недостаточно канонизированной в своем методологическом арсенале для полного становления устойчивого теоретического базиса. Тем не менее уже на междисциплинарном стыке уже формируются, правда на зачаточном уровне, но все же выступающие как научные дисциплинарные агрегации, такие как например Юридическая Конфликтология, Социальная Конфликтология и т.д.
В плане нашего подхода основанного на парадигме Системного Конфликта мы применяем совокупный феноменологический междисциплинарный синтез с основным акцентом на онтологическую составляющую сущности права, и в этом плане восстанавливая традиции классической научной правовой мысли естественного права - формируется уже Правовая Конфликтология, отходя от практики концептуальных упрощений позитивного права (позволяющих достаточно беспечное отношение к системным конфликтам, даже в принципе допускающих Системный Конфликт - как нечто «естественное» - что есть на самом
деле самое неестественное и недопустимое) упраздняя необходимость Философии Права как базовой научной дисциплины.
К сожалению, как уже отмечалось выше, сама методологическая база Правоведения больше ориентирована на толкование проявления права в основном в субстанциальной плоскости Статутов и правилообразования общеобязательного плана, нежели на выделении и описания генезиса Права с онтологической доказательностью его наличия, что как на примере ИГИЛА приводит упразднению самого понятия и института Права, заменяя все на Суррогат, который уже выступает как Иное по отношению к Праву и имеет больше политическую природу не обремененной научной ответственностью логического обоснования правовой сущности объектов. В этом плане поведение и состояние Системы Международного Права и поведения субъектов Международного Права, находится в полном системном диссонансе и при этом вся аналитика и в первую очередь Правовая аналитика, находятся в «устойчивом режиме толкования слов и событий», нежели выявления сущности и причинных механизмов, которые запускают все эти отклонения, при том на системном уровне перманентно генерируя Системный Конфликт.
При этом сам принцип Верховенства Права подвергается серьезной опасности, как на концептуальном уровне (его интерпретация скатывается до уровня иррационального толкования на самом высоком политическом уровне - как например заявление верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности Европейского союза Кэтрина Эштона: «На Украине должна соблюдаться монополия государства на применение насилия» [1] так и на операционном уровне принятия решения самых ключевых и судьбоносных вопросов, приводящих к реальным рецидивам и катаклизмам.
Тематический охват системных отклонений правового регулирования и феноменологического синтеза очень широк и конечно не может быть вмещен в рамках одной статьи, в связи с чем основная концентрация направлена на выделение основной общей схемы генезиса конфликта и правовой сущности всех его составляющих.
В целом, текущая тенденция освещения Верховенства Права на многих конференций, монографиях и публикаций имеет, как правило, следующий формат аналитического охвата, при котором безальтернативно присутствуют два ключевых вопроса
1. Что есть Право или в чем Сущность Права.
2. Что означает понятие «верховенство права»?
Второй вопрос расщепляется на тезисные блоки.
- Имеет ли это понятие различное содержание в зависимости от юрисдикции и конкретной ситуации?
- Несмотря на широкое употребление данного термина, в течение последнего десятилетия стало очевидным крайне недостаточное его понимание.
- С учетом международного применения принципа верховенства права он сегодня, в зависимости от того, кем и для каких целей используется, фактически включает в себя различные доктрины и концепции.
- Более того, верховенство права является постоянно развивающимся, «живым» принципом. Следует признать, что этот принцип постоянно эволюционирует, и эта эволюция направлена на учет потребностей современного многонационального мира. Одним из конструктивных путей исследования восприятия теми или иными странами верховенства права является анализ относительно близкой по содержанию концепции правового государства, применяемой во многих странах. Такое исследование и сопоставление доктрин, вероятно, будет способствовать нашему пониманию сущностного значения верховенства права и его роли в построении общества возможностей и справедливости.
- В современных международных условиях крайне важным является развитие более глубокого понимания верховенства права и его ключевых элементов. В этом смысле необходимо всячески приветствовать создание международных документов (деклараций, конвенций и т.п.), наделяющих верховенство права его современным философским смыслом. Последним международным документом, определяющим содержание верховенства права, стала Декларация Совещания на высоком уровне Генеральной Ассамблеи ООН о верховенстве права на национальном и международном уровне, принятая осенью 2012 года [2]. Нельзя исключать, что в ближайшие годы этот документ существенно повлияет на восприятие верховенства права во многих юрисдикциях.
Также, по мнению Д. Силкената, определение верховенства права может быть представлено, посредством широко известного Индекса верховенства права [3, с. 17]. При этом предполагается, что верховенство права проявляется при наличии системы, в которой соблюдаются четыре универсальных принципа:
1. Государственный аппарат и его должностные лица и официальные представители подчиняются праву.
2. Нормативные правовые акты являются ясными и определенными, официально публикуются, отвечают требованиям стабильности и справедливости и направлены на обеспечение и защиту основных прав, в том числе защиту личности и собственности.
3. Процесс принятия, исполнения и обеспечения действия нормативных правовых актов является открытым, справедливым и рациональным.
4. Правосудие осуществляется компетентными, высокоморальными и независимыми заседателями или нейтральной стороной, которые имеются в государ-
стве в достаточном количестве, обладают адекватными ресурсами и отражают структуру общества, которому они служат.
Правда при этом, отмечается, что эти принципы выделены на основе исследования международных источников, которые проводят широкий анализ стран с различными социальными, культурными, экономическими и политическими системами и учитывают, как материальные, так и процессуальные аспекты.
Для решения же перового вопроса «Что есть право?», необходимость и даже неизбежность проведения феноменологического синтеза можно прямо или косвенно находить во всех фундаментальных исследованиях касательно природы права, как например Харт (Понятие права) [4. с. 15], целью которого выступает развитие представления о праве, принуждении и морали как различных, однако и связанных друг с другом социальных явлениях в контексте существующей неоднозначности восприятия, понимания и применения понятия ПРАВА. Истоки несовершенства правовой системы безусловно в первую очередь лежат на концептуальной плоскости. Основным методологическим фактором такого «несовершенства» выступает как раз многокомпонентность и комплексность Права, как феномена, практически со всеми социальными явлениями со своей феноменологической природой. Поэтому сама логика устранения базовой проблемы правоведения - неоднозначность определения понятия права, прямым образом зависит от качества логики, определяющей структуру правовой мысли (методологический аспект) призванной точнее определить значение всего комплекса понятий, сопряженных с правом.
В случае когда размываются или даже в условиях отсутствия методологического механизма, обеспечивающий категоризм правового анализа на фундаментальном уровне, не допускающего отождествление с методическим арсеналом юридического толкования уже существующих общеобязательных правил, происходит превалирование и прогрессирование дескриптивной юриспруденции над фундаментальной постановкой академической правовой мысли определяющих научную структуру изучения и выявления, как сущности права, так и правовой сущности самих объектов правового закрепления.
Это обстоятельство особенно отмечается Хартом в процессе выявления основных факторов и аспектов, определяющих затруднение правовой теории и ее несостоятельности однозначного определения понятия Право в одноименной книге.
В частности, он отмечает, что «ни право, ни любая другая форма социальной организации не могут быть поняты без осознания принципиального различия между двумя типами высказываний, которые я назвал «внутренними» и «внешними» и которые оба
могут делаться относительно любого социального правила». При этом он отмечает также: Так, к примеру, я рассматривал: отличие выражения «был должен» от «имел обязанность»; то, как высказывание о том, что данное правило является действительным правилом закона, отличается от предсказания ожидаемого поведения официальных лиц; а также что мы имеем в виду, говоря, что данная социальная группа соблюдает правило, и в чем здесь сходство и отличие от утверждения, что ее члены обычно поступают некоторым образом» [5. с. 17].
Почти без исключения все великие умы и мыслители в процессе всего времени становления и развитии человеческой цивилизации отдельным ракурсом выделяли центральный и базовый вопрос на который к сожалению нет однозначного ответа и на сегодняшний день - «Что есть право?», с точки зрения практического пользователя и потребителя явления без которого не возможно социальное обустройство человека и общества, также как и вопрос: «Как надо отвечать на этот вопрос?» с точки зрения уже организованного разума в лице научной дисциплины Правоведения, дающим этому разуму правовой статус Законодательствующего Разума. В противном случае Право порожденное иным разумом теряет свою имманентную легитимность. Может ли «законодательствующий разум» не отвечать на вопрос: «В чем Сущность Права» и оставаться при этом в том же статусе.
В этом проявляется базовая постановка, обеспечивающей смысловую адекватность Права как системного явления как автономного объективного явления со своей особой феноменологической природой соответственно с «неизбежной» свойственностью быть системой или иметь системность в самом себе, также как и предмета изучения в рамках субъективных ограничений самого исследователя, при этом не дающим ему право посягать на объективную природу сущности права и тем более перевести понимания права в субъективную пространственность позиционирующего разума на основе личных преференции. В этом заключается основная дилемма: Как обеспечить баланс объективного и субъективного? Как не допустить упразднение объективности, с учетом рациональной логичности тезиса - что субъект исследователь и принимающий решения на предмет установления общеобязательности может оперировать лишь в рамках своей ограниченной состоятельности?
Когда и на каком пороговом уровне субъективное мышление приобретает и теряет право законодательствующего разума? Когда и на каком пороговом уровне субъективное мышление приобретает и теряет право законодательствующего разума?
К сожалению, объективная необходимость фундаментальной «доработки» методологического базиса правоведения до уровня такой состоятельности, что-
бы решить вопрос адекватной научной емкости необходимого инструментария Правового Универсума, было продиктована не столь совокупной ответственной осознанностью определяющий правовую сущность цивилизациообразования на планетарном масштабе (цивилизация выступает в данном случае как правовой институт закрепляющий конструктив обустройства Человечества (как в рамках структурного кластера - как например один из пяти условно ци-вилизационных конгломерации, так и Мирового Сообщества как совокупного целостного правового объекта), сколь физическим страхом ядерной катастрофы. Это обстоятельство проявляется, вернее становится видимым, только в случае, когда имеются «очки с линзами концептуального воззрения», позволяющие рассматривать и различать правовую сущность протекающих процессов и явлений через призму сущности права и правовой пространственности. В частности, после распада СССР стало очевидным, что совокупный конструктив правосознания Человечества находился больше в правовой пространственности Права Ядерного Сдерживания или Право Критического Сосуществования с вынужденным применением концепта «Сила Права» и принципа Верховенства Права, нежели в полноценном поступательном движении и развитии в пространстве Глобального Права общечеловеческой цивилизации. Это опять-таки относится системному конфликту концептуального уровня самого правоведения, которое перерастает в функциональный, а затем и операционный системный конфликт правообразвания Мирового Сообщества и Принципа глобальной интеграции. Уникальный шанс после распада СССР перевести цивилизациооб-разование на рельсы гуманистической теории, основанной на принципе возможности и обязательности построения бесконфликтного общества в локальном и глобальном масштабах в едином сообразии Мирового Сообщества - не гласно было обвялена как политическая романтика и теоретическая утопия, с ускоренным темпом деинсталляции интеграционного правоведения и его составляющих международного права с поступательной тенденцией усиления консолидированной ответственности всех участников международных отношений перед общим правовым форматом Глобального Права. Более того, опять таки на уровне логики «силового позиционирования» по сути была выбрана Концепция морального несовершенства и исходящего от этого присутствие конфликто-генности (то есть наличие конфликта уже в самом возникновении) Человека, с перемещением цели и задач теоретических основ права от уровня первопричин (Правовая Конфликтология) в плоскость практического разрешения конфликтов (Юридическая конфликтология) во временном диапазоне краткосрочного ситуационного характера, в лучшем случае,
в среднесрочной перспективе. Такая постановка и подход, уже априори исключают возможность обсуждения или продуцирование любых конструкций правовой мысли сомневаться или отвергать Легитимность и, следовательно, правомочность государственной власти в случае национального праворегу-лирования Суверена и Гегемона на уровне международного права, устанавливать общеобязательные правила на уровне санкций. При всей старательности обоснования юридической адекватности этих санкций, невозможно определить правовую сущность самих санкций - что непременно подводит правооб-разование к техническому акту юридического оформления санкций и системы общеобязательных правил уже в пространстве Права Силы, с элементами сдер-жек и противовесов, определяющих в своей совокупности институт Демократии. В этом ракурсе одним из системных конфликтов является (на уровне правоведения) правовая сущность и функциональное предназначение института Демократии. Через призму такой парадигмы становится очевидным, что институт Демократии в разных правовых пространствах является разным. Этот системный конфликт наглядно был демонстрирован на примере попыток технического копирования, инсталляции и операционного применения Демократии в период перестройки, которое сыграла свою роль как СК в системном распаде СССР.
Если максимально проще выражаться, Системный концепт конфликт в данном случае звучит - если не знаешь, что такое Право, то узнать что такое Демократия не мыслимо и не возможно. То есть противопоказано использовать институциональную инсталляцию правовой подсистемы (Демократия) в системе с иной правовой пространственностью (в частности, институт социалистического права демократического централизма). Соответственно, генезис права отличается правообразованием тем, что если исследователь генезиса обязан владеть и знать сущность права и соответственно суметь описать разные процессы пра-вообразования, то есть определить первичную правовую сущность самого правообразования, что пра-вообразование начинает свое действие уже при наличии онтологического факта Бытия Права. Поэтому системотехника правовой системы с методологией выделения контуров правообразования без генезиса самого права, безусловно, более «легкий путь» позволяющий «легитимизировать» любую санкцию, без особых заморочек поиска его сущностного соответствия и на основе их обоснованности его как полноценного правового объекта (и не только в качестве агрегата праворегуляции).
Учитывая вышесказанные, можно резюмировать:
- Логика права должна формировать реальность, а не выводится из текущей реальности. Крайнее проявление такого подхода к правовой мысли и соответственно пра-
вовому закреплению всего спектра феноменологии совокупного общественного процесса, является принцип позиционирования «адекватности логики права» на методический уровень ссылки на прецедент как эталона - отправной установки определяющей истинность правовой логики, дающий оценку текущей конфигурации общественных взаимоотношений в формате уже правоотношений. Т.е. правовая логика вытекает от предыдущей реальности, хотя как бы ссылается на результат правовой логики, которая определила правовой статус и формат его правоприменения и праворегулирования. Это очень характерно духу и концепции, основанной на договоре - сделки, переводящей субстанциальную природу, и из плоскости объективной закономерности (с метрикой объективной морали, нравственности и справедливости), в плоскость субъективного соглашательства сторон и представителей правосудия, формируя позитивную юриспруденцию. В научном плане теоретическая база подменяется доктринальной.
- Не может доктринальный уровень правовой мысли постичь сущность права, а практическая юриспруденция выявить правовую сущность всех объектов и явлений на уровне операционного правоприменения, в следствии чего «объективно» формируется «теоретическая база позитивного права», дающее право ограничиваться доктринальным принципом конвенционального правоустановления.
- Ключевым также, является то, что Верховенство Права в настоящее время имеет доктринальную основу. Вместе с тем вряд ли можно ожидать, что верховенство права может быть концепцией, доступной для понимания всеми. Легко обнаруживается, что даже сейчас многие юристы не ощущают разницы между доктринами Верховенства права и Правового государства, поскольку понятия верховенства права и правового государства смешиваются, теряются или переводятся неверно. Все это определяют отсутствие однозначного понимания и проблему уменьшения международного недопонимания, посредством новых исследований и анализа общественного восприятия верховенства права, правового государства и иных фундаментальных правовых принципов современного мира.
Список литературы:
1. http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/1162420
2. http://www.newstube.ru/media/genassambleya-oon-
prinyala-deklaraciyu-o-verxovenstve-prava.
3. Доктрины правового государства и верховенства права
в современном мире, ответственные редакторы В.Д.
Зорькин, П.Д. Баренбойм, М., 2013, 560 с.
4. Hart H.L.A. The Concept of law. - Oxford: Oxford University
Press, 1961. - 261 p. - (Clarendon Law Series).
РЕЦЕНЗИЯ
на научную статью кандидата юридических наук, доцента Айвазяна В. Н. «Конфликтогенная природа принципа верховенства права и генезис системных конфликтов в механизме конституционно-правового регулирования» Статья кандидата юридических наук, доцента Айвазяна В. Н. «Конфликтогенная природа принципа верховенства права и генезис системных конфликтов в механизме конституционно-правового регулирования» посвящена актуальной и важной проблеме современного мирового развития системы права. Автор на большом и разнообразном материале раскрывает методологию определения сущности и содержания такого противоречивого явления как «Право». В статье автор рассуждает об основных тенденциях правообра-зования, что позволяет методологическим инструментарием «Системный конфликт» выявить природу несовершенства правовой системы в регулировании совокупного общественного процесса.
Фундаментальное исследование возникновения и развития современной системы права приобретает решающее значение для определения эффективных методов конституционно-правового регулирования, направленных на исключения системных конфликтов в системе права и дисфункции системы управления.
Содержание работы соответствует названию статьи. Следует также отметить выраженную авторскую позицию и обоснованную логику при выделения наиболее существенных тенденций по определению права.
Полагается, что материал предложенной статьи будет весьма полезен для использования в образовательном процессе по правоведении, а также для анализа происходящих процессов, имеющие глобальное и региональное значение.
Вывод: настоящая статья выполнена на достойном научном уровне, соответствует требованиям, предъявляемым к работам подобного рода, и рекомендуется для опубликования в рецензируемом научном журнале.
Заведующий кафедры конституционного права Ереванского государственного университета, доктор юридических наук, профессор
Г.Б. Даниелян
