CC BY
42
Раздел 4 КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Редакторы раздела:
СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ БОРТНИКОВ - доктор культурологии, профессор Алтайской государственной академии культуры и искусств (г. Барнаул)
ОЛЬГА ВАСИЛЬЕВНА ПЕРВУШИНА - кандидат культурологии, доцент, проректор по научной работе АлтГАКИ (г. Барнаул)
УДК 7.046
Belyaeva O.A. A HORSE AS A UNIVERSAL ICONIC IMAGE IN THE OUTLOOK OF THE RUSSIANS IN WESTERN SIBERIA IN THE 18-19 CENTURIES (WITH THE REFERENCE TO IMAGES OF ARTS AND CRAFTS). The article is dedicated to an image of a horse in the outlook of the Russians in Western Siberia in the 18-19th centuries. The analysis of visual images in the arts and crafts is basic for markers to define the image; the image semantics is defined through the folklore and ritual sources. The conclusion is made about the image universality in the outlook of the Russians.
Key words: horse image, image, sign system, arts and crafts.
О.А. Беляева, ст. преп. каф. декоративно-прикладного искусства Кемеровского гос. университета
культуры и искусств, г. Кемерово, E-mail: olabele@rambler.ru.
КОНЬ - УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЗНАКОВЫЙ ОБРАЗ В МИРОВОЗЗРЕНИИ РУССКИХ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ XVIII-XIX ВВ. (НА ПРИМЕРЕ ИЗОБРАЖЕНИЙ НА ПРЕДМЕТАХ ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОГО ИСКУССТВА)
Статья посвящена изучению образа коня в мировоззрении русских Западной Сибири в XVIII-XIX вв. На основе анализа визуальных изображений в декоративно-прикладном искусстве определяются маркеры образа; а также с помощью фольклорных и обрядовых источников определяется семантика образа. Делается вывод об универсальности образа в мировоззрении русских.
Ключевые слова: образ коня, изображение, знаковая система, декоративно-прикладное искусство.
Проблема изучения роли образа животного в контексте мировоззрения русского населения ХУШ-Х1Х вв. относится к числу актуальных и востребованных в связи с тем, что актуализируется внимание к семантической и прагматической роли визуальных знаковых систем в народном искусстве. В частности, возрастает интерес к региональным особенностям семиотической организации знаковых образов в структуре изображений на предметах декоративно-прикладного искусства, а также функционированию семиотических систем в коллективе. Следует отметить, что данному аспекту уделялось недостаточное внимание в науке. Поэтому бесспорно, что в силу этих обстоятельств возникает необходимость углубленных научных исследований обозначенной проблематики. Трактовка универсальности образа животного в мировоззрении русского населения в ХУШ-Х1Х вв., принятая на данный момент в научной литературе, обладает рядом существенных недостатков. Первые научные подходы к изучению образа животного были предприняты в конце Х1Х в., когда возрос интерес к народной культуре, вопросам народного мировоззрения. Изучением календарно-обрядового фольклора на территории Западной Сибири занимались А.Н. Афанасьев, А.Н. Веселовский, А.А. Макаренко, А.А. Потебня, С.И. Гуляев и др. Особо следует обратить внимание на работы Д.К. Зеленина, посвященные таким аспектам духовной культуры как фольклор, верования и обряды русских. Также следует отметить сочинение В.Н. Топорова, в котором автором исследована структура мирового древа как универсальной знаковой системы в мировоззрении человека и где частично затронут вопрос о роли жи-
вотного в этой структуре. Семантическая сторона русского народного искусства получила глубокое освещение в работах Б.А. Рыбакова, Г.С. Масловой, И.Я. Богуславской и др.
Заселение Западной Сибири происходило постепенно, несколькими этапами с разных территорий Европейской части России. В результате взаимодействия потоков русских переселенцев из разных районов, каждого со своими культурными традициями, происходили определенные заимствования, а в некоторых случаях и имели место и слияния знаковых систем. Наиболее оптимальным периодом для исследования универсальности означенного образа являются ХУШ-Х1Х века. Изучение роли исследуемого образа в народном мировоззрении представляется наиболее плодотворным на основе анализа визуальных интерпретаций, а также выявления основных маркеров в структуре изображения на предметах декоративно-прикладного искусства. Решению этой задачи может способствовать изучение фольклорных и обрядовых текстов, дающих возможность определения функций исследуемого образа. Таким образом, основная цель исследования в данной статье состоит в выявление маркеров образа в структуре мировоззрения русских Западной Сибири конца ХУШ-Х1Х вв. на основе визуальной трактовки, фольклорных и обрядовых источников. Особое внимание следует обратить на роль коня и закрепленные за ним значения в ранний период (мифопоэтическая эпоха), поскольку роль животных в целом мировоззрении этого периода очень велика. Во-первых, массовое распространение имеет идея происхождения рода от животного. К примеру, в медвежьем празднике коренно-
го населения Сибири прослеживается «единство» человека с медведем, прародителем - духом предков [1, с. 49]. Во-вторых, в некоторых культурах прослеживается уподобление животного человеку в социальной иерархии, примером чего может послужить хеттский закон о приравнивании лошади к рабыням - военнопленным [2, с. 247]. В-третьих, в культуре любого народа присутствует наделение животных душой - как у человека, в частности по представлениям хантов, манси, селькупов и др. народов наличествует у любого живого существа. Наконец, исследуемый образ, в свою очередь, является одним из элементов модели мира, которая может быть интерпретирована в различных по своей структуре системах, где описываются условия «вселенского пространства», основанные на определенной связи, в том числе и на иерархичности всех элементов. К примеру, структура мирового древа, рассматриваемая как триада - верх, середина и низ: с верхней частью соотносятся птицы, к средней части относились животные и низшей - лягушки, змеи и т.д. [3, с. 347; 4, с. 19]. В.Н. Топоров характеризует образ коня в ранний период как один из вариантов зооморфного кода, основными свойствами которого является универсальность в передаче своих «характеристик» другим структурам, однако при этом он уточняет, что процесс передачи может осуществляться только при соответствии элементов кода [3, с. 340]. Образ принадлежит к наиболее архаичным знакам в системе мировоззрения. В этом плане исключительный интерес представляют изображения с сюжетами архаического типа: «древо жизни со всадниками», «женская фигура со спутниками на конях» и т.д., используемые в декоре предметов быта, сюжетный строй которых варьировался в зависимости от контекста сообщения. В работе Б.А. Рыбакова рассматривается вышивка Олонецкой губернии и описывается один из вариантов построения композиции: <<центральная женская фигура громадна; она в три раза выше коней, на голове у нее - рога, а вокруг богини и всадников - звезды и нечто вроде небесного свода» [5, с. 38]; <<кони как бы сросшиеся корпусами в одну четырехголовую фигуру с произрастающим в центре деревом» [6, с. 74 - 75]. Приведенные примеры композиционного построения изображения архаического типа демонстрируют структуру, сформированную из множества элементов (знаков) со своим значением, где связующим звеном (кодом) является мифологема, результатом таких построений представляется определенный текст. Обращаясь к визуальной интерпретации коня в рассмотренных примерах, можно утверждать, что образ семиотически маркирован по отношению к своему оригиналу (прототипу) и осмысляется как вторичное, при этом его смысловая нагрузка усложняется дополнительными знаковыми характеристиками в зависимости от структуры, в которую он входит. Можно предположить, что в визуальной интерпретации архаического типа значение формируется на основе визуального доминирования одного знака (дерева или женской богини) над другими, отношения между которыми строятся на основе соподчинения. В связи с приведенными примерами наиболее распространенных знаковых структур архаического типа прослеживается связь исследуемого образа с божественными силами, где он представляется определенным элементом в сотворении мира, выполняя функции упорядочивания, в некоторых случаях прослеживается функция посредника или помощника. Эти же функции - божественного помощника - прослеживаются у коня в героическом эпосе. К примеру, в былинах об Илье Муромце: «У него конь бежит, как сокол летит, Реки и озера промеж конь берет, Хвостом поля укрывает...» [7, с. 88 - 89]. Роль помощника влечет за собой появление дополнительных характеристик исследуемого образа - мудрого советника, в какой-то степени оберега, а также как элемент борьбы с силами хаоса.
В архитектурной традиции русских Западной Сибири наиболее устойчивым элементом образа представляется балка «ох-лупень», завершающая стык двухскатной крыши дома, с резным изображением на конце, имеющим одноименное название с прототипом - «конек». Дом в пространственном аспекте рассматривается как «микромир» человека, отделяющий «своё» от «чужого». В данном случае «своё» понимается как личное (замкнутое) пространство, а «чуждое» - как внешний мир. А.К. Бай-бурин характеризует это противопоставление как микрокосмос (дом) и макрокосмос (внешний мир), границами, отделяющими <<свое>> от «чужого» рассматриваются стены, крыша и пол [8, с. 128]. В данной системе, «конек» является маркером границы и обладает определенным набором функций в семиотической структуре дома, к ним можно отнести обереговую, магическую,
эстетическую и др. функции. Группа функций, свойственных образу, в семиотической структуре имеет иерархическую основу, таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод о доминировании обереговой функции в системе «своё - чужое». Конек, как часть структуры дома, затрагивался в причитаниях свадебного обряда: невеста, покидающая родительский дом, обращалась к образу со словами «остается воля моя», то есть душа [9, с. 98]. Обращая внимание на визуальную трактовку образа в архитектурной традиции ХУШ-Х1Х вв., следует отметить, что «конек» представляется множеством вариантов интерпретаций. Е.А. Ащепков выделяет три основных типа: первый, представляется как силуэтное решение образа - «конек не носит определенной формы, представляет простое уширение комля охлупня к главной фасадной стороне избы, с активной выпуклостью или впадиной по силуэту»; второй тип характеризуется более обобщенным образом, получившим широкое распространение на территории Томска, Омска, Алтая и т. д.; третий тип коньков представляется как «утративший» образные характеристики коня, он получил широкое распространение на территории Западной Сибири в Х1Х-ХХ вв. [10, с. 79]. Приведенная автором классификация коньков имеет условный характер, поскольку каждый из рассмотренных вариантов имеет множество различных по стилистике интерпретаций. Следует отметить, что маркером образа в данной структуре представляются визуальные характеристики прототипа, кроме того, на интерпретацию образа влияют условия той системы, в которую он входит, что приводит к усложнению значения, а, следовательно, к расширению визуальной интерпретации. Не менее важным представлялось использование коня в ритуале при выборе места для строительства дома, что являлось условием благополучия и защищенности, поскольку мифопоэтическое воззрение основано на тождественности природы и человека: в систему высших ценностей входило только то, что было сакрализовано как часть структуры космоса [11, с. 114]. К примеру, «там, где останавливался "молодой неезженый жеребец", везущий первое бревно или - позднее - икону» происходила закладка дома [9, с. 154]. Таким образом, конь как функциональный объект ритуала, может рассматриваться как главный элемент в процессе «создания» мировоззренческой системы - центр мира, выполняющий сакральную функцию связи между человеком и «небесным твор-цом».Связь образа с «небесным» прослеживается и в загадках русского населения Сибири, где отношения знака и денотата основываются на соотношение функций прототипа с природными стихиями по символической смежности.
В произведениях прикладного искусства ХУШ-Х1Х вв. этот персонаж запечатлен в изображениях на предметах утилитарного характера: на притужальниках ткацких станов, прялок, ковшей. На территории Сибири встречаются полочки (божницы) с резным декором в виде голов коней. Н.А. Криничная связывает это с архаическими верованиями русских, в которых прослеживается семантическая связь утилитарного предмета с первичными текстом [9, с. 99]. Большинство исследователей в композициях архаического типа видели отражение земледельческого культа. Связь образа с небесным, с одной стороны, а с другой -его «небожественной» связи с человеком, дают основания для того, чтобы рассматривать семиотические функции коня в рамках оппозиции «небесного» и «земного». Признаки небесного проявляются в тех ситуациях, когда образ коня наделяется атрибутами «небесных» божеств, выступая особенно значимо в ритуальных действах. Признаки «земного» проявляется в бытовых ситуациях, в которых актуализируется связь животного с человеком. При этом, образ играет активную роль помощника. Конь рассматривается также как необходимый «атрибут» в обрядовых действах (ряженье, гаданиях), сопровождающий человека по жизни. Отчетливо роль коня выступает в святочных гадательных обрядах и приметах: девушки использовали животных в качестве знака предвестника будущего. К примеру, вечером в хлеву собирались девушки и вставали в ряд у лошади или кобылы и кормили зерном, у кого конь возьмет из рук корм раньше всех, то та в ближайшее время выйдет замуж; девушка садилась на лошадь задом наперед, отпустив при этом поводья, куда повезет, там и живет суженный [11, с. 68]. Итак, конь характеризуется как «предсказатель» будущего, божественной воли. Таким образом, роль коня в гадательном ритуале состоит в том, что он рассматривается как связующий знак в установлении контакта с иными силами с целью получения представления о будущем.
Хотя анализ образа ограничился в вышесказанном лишь некоторыми примерами, введенный материал дает возможность сделать некоторые выводы общего характера, связанные с универсальностью исследуемого образа в мировоззрении русских Западной Сибири ХУШ - Х1Х вв.. Во-первых, образ коня как фольклорное и обрядовое явление в русской культуре обладал определенными семиотическими функциями: например, в ми-фопоэтическую эпоху преобладала структурирующая функция, а в ХУШ - Х1Х вв. - обереговая и др. функции. Образ символически наделен разнообразными функциями, однако доминирование или преобладание одних функций зависит от того, в структуру какой знаковой системы он входит, не менее важным представляется и то, с какими знаками он находится во взаимодействии в данной системе. При анализе построения композиции изображений архаического типа на предметах декоративно-прикладного искусства, где сюжетная линия связана с мифическими персонажами, коню отводится второстепенная роль, при этом у образа прослеживается доминирование семиотических функций упорядочивания, а также посредника или помощника. Эти же функции (посредника и помощника) обнаруживаются при анализе героического эпоса русского населения. Обереговая и магическая функции преобладали в семиотической структуре дома. Во-вторых, одним из основных символических свойств образа является амбивалентность - оппозиции божественного и небожественного, небесного и земного. Образ, будучи «атри-
Библиографический список
бутом» в обрядовых действах, может принимать на себя любую семантическую нагрузку, воспринимаясь с вариативным символическим и функциональным содержанием, что приводит к универсальности связей с различными знаковыми системами, таких как фольклор, обряды, декоративно-прикладное искусство. Конь также принадлежит повседневной жизни человека, являясь помощником в быту, выполняя хозяйственные функции. При этом семантическое значение образа не ослабевает, а только укрепляется. В-третьих, универсальность образа основывается на определенной доступности значения для коллектива [3]. Необходимо также отметить другой фактор, отражающий универсальность - применение образа в самых разнообразных «текстах» в фольклоре, обрядах, в интерпретации на предметах декоративно-прикладного искусства и в декоре деревянного зодчества. В изобразительной трактовке образа прослеживается определенная устойчивость маркеров, основанных на неких общих визуальных характеристиках прототипа. Несмотря на большое разнообразие изобразительных вариаций образа коня в декоре предметов утилитарного характера, прослеживаются устойчивость архаического типа построения композиций. Таким образом, основываясь на разных источниках (фольклоре, обрядах изображениях на предметах декоративно-прикладного искусства, в деревянном зодчестве), можно говорить об универсальности образа коня в традициях русского населения Западной Сибири, как в исследуемый, так и в более ранний периоды.
1. Туров, М.Г. Культ медведя в фольклоре и обрядовой практике эвенков // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири. - Новосибирск, 2000.
2. Иванов, Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Мифология и фольклор. - М., 2009. - Т. 5.
3. Топоров, В.Н. Мировое древо: Универсальные знаковые комплексы. - М., 2010. - Т. 2.
4. Михайлова, Е.В. Символика и семантика компонентов модели мира в русской традиционной культуре. - Алтай, 2012.
5. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян. - М., 1994.
6. Маслова, Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историко-этнографический источник. - М., 1978.
7. Караев, Н.И. Исследования в области древней мифологии. - М., 2011.
8. Байбурин, А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. - Л., 1983.
9. Криничная, Н.А. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: Былички, бывальщины, легенды, пове-рия о духах - «хозяевах». - СПб., 2001. - Т.1.
10. Ащепков, Е. Русское народное зодчество в Западной Сибири. - М., 1950.
11. Топоров, В.Н. О космогонических источниках раннеисторических описаний // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1973. - Вып. VI. Bibliography
1. Turov, M.G. Kuljt medvedya v foljklore i obryadovoyj praktike ehvenkov // Narodih Sibiri: istoriya i kuljtura. Medvedj v drevnikh i sovremennihkh kuljturakh Sibiri. - Novosibirsk, 2000.
2. Ivanov, Vyach. Vs. Izbrannihe trudih po semiotike i istorii kuljturih. Mifologiya i foljklor. - M., 2009. - T. 5.
3. Toporov, V.N. Mirovoe drevo: Universaljnihe znakovihe kompleksih. - M., 2010. - T. 2.
4. Mikhayjlova, E.V. Simvolika i semantika komponentov modeli mira v russkoyj tradicionnoyj kuljture. - Altayj, 2012.
5. Rihbakov, B.A. Yazihchestvo drevnikh slavyan. - M., 1994.
6. Maslova, G.S. Ornament russkoyj narodnoyj vihshivki kak istoriko-ehtnograficheskiyj istochnik. - M., 1978.
7. Karaev, N.I. Issledovaniya v oblasti drevneyj mifologii. - M., 2011.
8. Bayjburin, A.K. Zhilithe v obryadakh i predstavleniyakh vostochnihkh slavyan. - L., 1983.
9. Krinichnaya, N.A. Russkaya narodnaya mifologicheskaya proza: Istoki i polisemantizm obrazov: Bihlichki, bihvaljthinih, legendih, poveriya o dukhakh - «khozyaevakh». - SPb., 2001. - T.1.
10. Athepkov, E. Russkoe narodnoe zodchestvo v Zapadnoyj Sibiri. - M., 1950.
11. Toporov, V.N. O kosmogonicheskikh istochnikakh ranneistoricheskikh opisaniyj // Trudih po znakovihm sistemam. - Tartu, 1973. - Vihp. VI.
Статья поступила в редакцию 25.04.14
УДК 008
Vlasenko V.V DIALECTICAL RELATIONSHIP OF NATURE CONFORMITY AND OF CULTURE CONGRUITY IN MODERN EDUCATION. The analysis of two basic principles of education is presented in the article: nature conformity and culture conformity, the problem of introduction of the principle of culture conformity in modern education is considered. The development of kinds of activity allows an individual to find those human qualities which are put in them. Key words: nature conformity, culture conformity, human nature, culture, human activities, integrity.
В.В. Власенко, канд. культурологии, доц., докторант каф. теории и истории культуры Российского гос. педагогического университета им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург, E-mail: val-vlasenko@yandex.ru
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ ПРИРОДОСООБРАЗНОСТИ И КУЛЬТУРОСООБРАЗНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ОБРАЗОВАНИИ
В статье представлен анализ двух базовых принципов образования: природосообразности и культуросооб-разности, рассмотрена проблема внедрения принципа культуросообразности в современное образование. В школе, воплощающей принцип культуросообразности, должны быть представлены педагогически адаптированные виды человеческой деятельности во всей их полноте и целостности.
