Компромисс в праве сквозь призму философии всеединства Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 340.12:41.132

Треушников Илья Анатольевич Treushnikov Ilia Anatolievich

доктор философских наук, доцент, начальник кафедры философии

Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) doctor of sciences (philosophy), associate professor, head of chair for philosophy

Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)

E-mail: [email protected]

Компромисс в праве сквозь призму философии всеединства Compromise on law through the prism of all-unity philosophy

В статье рассматривается тема компромисса в праве как философско-правовая проблема. По мнению автора, понимание компромисса в праве зависит от способа обоснования права. Актуальной выступает попытка проанализировать тему компромисса в праве, опираясь на ресурс влиятельного направления отечественной философии — философии всеединства. Это позволяет обосновать онтологический статус права в русле естественно-правового подхода и обозначить место компромисса в позитивной части правовой реальности.

Ключевые слова: компромисс в праве, философия всеединства, обоснование права, этический минимум, правовой идеал.

In the paper is considered the theme of compromise on law as a philosophic problem. According to the author, understanding compromise on law depends on the way of substantiating law. here is suggested the topical attempt to analyze the theme of compromise on law resting on a resource of the influential line of Russian philosophy — all-unity philosophy. This allows to justify the ontological status of law with natural law approach and define the place of compromise as a positive part of law reality.

Keywords: compromise on law, all-unity philosophy, substantiating law, ethical minimum, law ideal.

Проблема компромисса в праве выступает одной из многих синтетических тем, связанных с творческим полем целого ряда социально-гуманитарных наук. Феномен компромисса в правовой реальности выступает предметом и философ-ско-правового дискурса, который, в свою очередь, характеризуется многообразием подходов. Осмысление проблемы компромисса в праве на философском уровне теснейшим образом связано с пониманием сущности права, его обоснования. Проблема обоснования права не слишком активно рассматривается правоведами. Причины этого, вероятно, в том, что обоснование права не является самостоятельной проблемой, а напрямую зависит от понимания сущности права, определения самого понятия права, его соотношения с законом, с неправовыми нормативными системами (религиозной, моральной, аксиологической). С другой стороны, представление о праве как самодостаточном явлении, не требующем никакого обоснования, как о само собой разумеющейся ценности не представляется безоговорочно очевидным. В этом смысле и компромисс может рассматриваться не только в юридико-техническом плане, но как феномен, связанный с сущностными характеристиками правовой реальности. Данный контекст позволит подняться на предельный уровень обобщения, что,

в свою очередь, усилит влияние философско-мето-дологических основ.

Современный мир, несмотря на процессы глобализации, является поликультурным или плюралистическим. В контексте культурного плюрализма мы можем говорить и о философско-правовом плюрализме. Господствующая в отечественном правоведении диалектико- материалистическая (марксистская по своим корням) парадигма в принципе позволяет адекватно разрешать встающие перед наукой вопросы, но не всегда способна обеспечить формирование такого видения проблем, которое соответствует запросам современного общества. Значительное внимание на настоящем этапе уделяется конструкциям авторов, пользующихся постмодернистской методологией. Единого правового пространства, по их мнению, в реальности не существует. Внешняя целостность права включает противоречивый набор фрагментов, а отношения между ними являются неоднозначными и неопределенными. Четкая форма этой совокупности придается искусственно благодаря соответствующим инстанциям. Данный подход способен породить серьезные методологические затруднения. Особую актуальность в настоящий момент, на наш взгляд, представляет попытка сформировать концепцию обоснования права, опираясь как на предшествую-

щую, так и на современную философско-правовую традицию. В этом смысле не выглядит противоречивым стремление опереться на отечественную философскую традицию. В частности, на методологию, вытекающую из интуиций философии всеединства — влиятельного направления русской философии последней трети XIX — начала XX веков (B.C. Соловьев, С.Н. и E.H. Трубецкие, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, Л.П. Карсавин и др.).

Для нашей страны и философской традиции весьма характерно «прохладное» отношение к праву. Известно, что философская мысль славянофильской ориентации противопоставляла правовым гарантиям идеализированные черты миропонимания русского народа и особенности его социальной организации. «Жизнь по совести» представляется наиболее приемлемой для основной массы народа России, нежели «жизнь по праву». История нашей страны XX столетия показывает пример распространения правового нигилизма. Вопрос о том, что повлияло в качестве основного фактора на это обстоятельство (политическая практика или действительно глубинные мировоззренческие основания русского народного сознания), остается открытым. И.А. Ильин в своей крупной работе «О сущности правосознания» так характеризует данное состояние: ««Образованные» и необразованные круги народа одинаково не верят в объективную ценность права и не уважают его предписаний; они видят в нем или неприятное стеснение, или в лучшем случае — удобное средство защиты и нападения. Правосознание... укрывает в себе глубочайшие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное бессилие» [1, с. 159—160]. Современное общество во многом унаследовало данные характеристики.

Представители философии всеединства, несомненно, принадлежали к интеллектуальной элите русского общества, но при этом мыслители всегда хорошо относились к праву, полагая его в основу свободного развития индивида в обществе. Роль правовых гарантий в жизни общества, по их мнению, чрезвычайно высока. Только энергичным поддержанием правового порядка общество может гарантировать свободу личности. Свобода, обусловленная равенством, выступает атрибутом права. Обоснование права у большинства авторов строится на фундаменте этики. Отметим, что подобным образом разрешал данную проблему В.С. Соловьев, оказавший громадное влияние на творчество отечественных мыслителей рубежа XIX—XX веков.

Соловьев включает право в область объективной этики. «Право есть свобода, обусловленная равенством», — формулирует мыслитель «основное определение права». Соотношение естественного и позитивного права в его конструкции соответствует диалектике сущности и явления. «.Оба эти элемента, и рациональный и положительный, с одинаковою необходимостью входят в состав всякого действительного права», — полагает философ. Однако, по его мнению, «право выражает собою лишь отрицательную сторону нравственного начала.

положительное нравственное требование остается вне сферы права». Право и государство, основанное на праве, не дает для свободной деятельности лиц «никакой общей цели» [2, с. 153—157]. Особое внимание мыслитель уделяет проблемам соотношения нравственности и права, определяя в своих трудах право как минимум нравственности, как «принудительное требование реализации определенного минимума добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла» [3, с. 409]. Основной задачей права, по мнению мыслителя, является установление равновесия «двух нравственных интересов — личной свободы и общего блага». Соловьев в своем творчестве, как видим, стремился к синтезу двух нормативных систем: нравственности и права. Само право выступает в качестве компромисса не только между персональными и общественными интересами, но и между абсолютным требованием морали и ориентирами внешней свободы, которые могут быть релятивны. Подход Соловьева создает известное напряжение именно во второй части обозначенной антиномии, что делает компромисс практически невозможным и не совместимым с сущностью права.

B.C. Соловьева критиковали и ближайшие последователи. Синтеза в области философско-пра-вовых взглядов основателю философии всеединства, по мнению E.H. Трубецкого (одного из его ближайших учеников и, пожалуй, единственного серьезно и профессионально занимавшегося правоведением), добиться не удалось. Вместо синтеза получилось «в корне несостоятельное» смешивание права и нравственности, явившееся следствием «дилетантизма» Соловьева. Однако большая ценность, по мысли E.H. Трубецкого, заключается в высказывании основателя философии всеединства о нравственной обязательности правового принуждения. «Этический минимум» не может рассматриваться в качестве определения сущности права, уточняет критик, но должен выступать как «основнаязадача всякого правового принуждения» [4, с. 159—162]. Справедливости ради отметим, что, как мы в свое время указывали, критическим замечаниям E.H. Трубецкого можно противопоставить позицию А.С. Ященко. Он в своем исследовании пришел к заключению, что философия права Соловьева представляет собой «стройную и продуманную систему», «глубоко проникает в специфическую природу права» и потому может служить основанием для построения стройной и современной общей теории права. Интересно мнение Ященко о том, что Трубецкой, критикуя решение Соловьевым проблемы соотношения права и нравственности, сам в конечном итоге не в состоянии обособить эти две нормативные системы. Для нас сейчас очевидно то, что «синтетические философские построения могут быть подвергнуты диаметрально противоположным оценкам» [5, с. 14].

В последнее время концепция этического минимума также подвергается критике, причем не только правоведами, но и философами. Обратим внимание

на рецензию, подготовленную Б.В. Межуевым на книгу Е.А. Прибытковой «Несвоевременный современник. Философия права В.С. Соловьева». В рецензии обращается внимание на недостатки и противоречия концепции «этического минимума», которая является существенно значимой для русской идеалистической философии, и делается общий вывод о том, что «попытки найти метафизические основания права, причем не только Вл. Соловьева, но и Б.Н. Чичерина и всей русской идеалистической школы в целом, едва ли выдержали проверку временем» [6, с. 164]. Вопрос о границах «этического минимума», как показывают современные процессы, связанные с темами легализации абортов или однополых браков, так актуальных для современного Запада, представляется практически неразрешимым. В этой связи критика концепции «этического минимума», особенно в ее соловьевской версии, представляется вполне убедительной (впрочем, как и аргументы Ганса Кельзена против теории «этического минимума» Георга Елли-нека) [6, с. 164].

Данная позиция ставит нас перед целым рядом вопросов, связанных, кроме всего прочего, с глубинными принципами понимания правовой реальности в ее соотношении с законом, что выступает одной из центральных проблем философии права. Кроме того, мы не должны игнорировать культурно-цивилизационные особенности системы, в которую включено право. Для нас актуально обнаружить онтологические основания права, что позволит утвердить его ценность в качестве элемента реальности. В противном случае вся правовая реальность сводится к системе компромиссов, не имеющих принципиально очерченных границ и превращающих нормативную систему в произвольную конструкцию. Мы утрачиваем возможность без противоречий утверждать правовой идеал, теряем четкую демаркацию между произволом и правом, испытываем затруднения при определении направления совершенствования правовой системы.

Кроме того, мы должны понимать то, что критика эта, проводимая с позиций юридического позитивизма, логична именно в силу того, что ангажирована одной вполне определенной методологией. Русская идеалистическая философия — философия в корне своем православная, определяемая, следовательно, религиозными интуициями. В их контексте, как мы можем видеть на примере философской системы В.С. Соловьева и особенно его последователей, система юридических норм выступает формой бытия, подчиненной по отношению к реальности более высокого порядка, а именно — морали. Но и она, в свою очередь, в ее «земном» воплощении есть проявление ноуменального мира, софийности. В данном контексте от этих нормативных систем не следует ждать актуального воплощения идеального единства во множественности, они выступают только средством, более или менее эффективным, для определения пути личного духовного совершенствования. Это и является основной целью общественного прогресса.

Более гибкую модель обоснования права, позволяющую, кроме всего прочего, обнаружить место для компромисса, мы встречаем в учении E.H. Трубецкого. Методология всеединства у него также находится в основании решения проблемы обоснования права. Его подход свободен от излишнего мистицизма. Основание права мыслитель видит в нравственности. Он справедливо отмечает, что «... область нравственная и область права не только не исключают друг друга, но находятся в тесном взаимном соприкосновении, так что одни и те же нормы могут одновременно заключать в себе и правовое и нравственное содержание» [7, с. 41]. Значение нравственного идеала позволяет онтоло-гизировать корни правовой реальности. По мысли E.H. Трубецкого, отсутствие такого идеала и сомнение в его общеобязательности обессмысливает историю и жизнедеятельность отдельного человека. Именно общеобязательность нравственного идеала (по сути, субъективное убеждение в этом факте, характеризующее, по мысли философа, любое нравственное сознание) делает его универсальным критерием для определения собственно правовой системы.

Наличие высших по отношению к позитивному праву норм позволяет говорить о прогрессе в праве. Прогресс понимается как постепенное сближение «волеустановленного» права с «внутренним законом нашего разума», или, что то же, с естественным правом. Высшие нравственные нормы тем самым выступают «последним основанием» для права. Этими нормами оно фактически и обосновывается. Основой нравственного сознания, по мнению E.H. Трубецкого, является стремление к добру. Квинтэссенцией данного стремления, как следует из анализа его теоретических построений, выступает необходимость сохранения человека как социального существа. Солидарность людей, по мысли философа, — есть основная ценность, принимаемая в идеализированном виде в качестве цели их существования. В разные эпохи и у разных народов понимание данного идеала было различным. Однако, как полагает E.H. Трубецкой, «на самом деле изменчивость нравственных понятий доказывает только, что нравственное сознание человека изменяется, прогрессирует; но это отнюдь не доказывает, чтобы изменялся самый закон, самая сущность добра» [7, с. 48].

Основная ошибка всех предшествующих естественно-правовых теорий заключалась, как полагает E.H. Трубецкой, именно в том, что они рассматривали естественное право как нечто окончательно сформировавшееся и неизменное. В реальности «естественное право вообще не заключает в себе никаких раз и навсегда данных, неизменных юридических норм: оно не есть кодекс вечных заповедей, а совокупность нравственных и вместе с тем правовых требований, различных для каждой нации и эпохи» [7, с. 74]. Как видим, Трубецкой развивает концепцию естественного права с изменяющимся содержанием. Концепция позволяет определить

пути совершенствования правовой системы, утвердить правовой идеал (заметим, бескомпромиссно утверждаемый в виде стремления к добру). В то же время мы обнаруживаем один из уровней понимания компромисса в праве в рамках философии всеединства, существование которого не противоречит устойчивости правового идеала. Имеется в виду компромисс, который достигается в социальной сфере, в процессе складывания конкретных представлений о формах регулирования общественных отношений и мере дозволенного и должного. Он определяется в конечном итоге конкретно-историческими особенностями эпохи и народа.

Таким образом, правовая реальность в контексте философии всеединства мыслится включенной в общий контекст социального бытия и мироздания в целом. Ее инструментальное значение не противоречит ценности всей имманентной реальности, так или иначе устремленной к своему в религиозном смысле понимаемому Преображению. В этой связи можно признать онтологическую обоснованность права, наряду с государством и иными социальными институтами, которые не войдут в «земном» состоянии в Царствие Небесное. В этом мы обнаруживаем еще один уровень понимания компромисса в контексте философии всеединства — компромисс между устремлением к Абсолюту и признанием значимости земного существования и необходимых для его организации нормативных регуляторов.

Примечания

1. ИльинИ.А. О сущности правосознания // Собрание сочинений: в 10 т. / сост. и коммент. Ю.Т. Лисицы. М., 1994. Т. 4.

2. Соловьев B.C. Критика отвлеченных начал // Собрание сочинений: в 10 т. / под ред. и с прим. С.М. Соловьева и Э.Л. Радлова. 2-е изд. СПб., 1911—1914. Т. 2.

3. Соловьев B.C. Оправдание добра // Собрание сочинений: в 10 т. / под ред. и с прим. С.М. Соловьева и Э.Л. Радлова. 2-е изд. СПб., 1911—1914. Т. 8.

4. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание В.С. Соловьева / послесловие и примечания А.А. Носова. М., 1995. Т. 2.

5. Треушников И.А. Правовые аспекты проблемы «Запад — Восток» в философии всеединства // Философия права. 2009. № 2 (33).

6. Межуев Б.В. [Рец. на кн.] Прибыткова Е.Е. Несвоевременный современник. Философия права В.С. Соловьева. М., 2011. 478 с. // Соловьевские исследования. 2012. № 2 (34).

7. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998.

Notes

1. IlyinI.A. On the principle of understanding law // Works: in 10 vol. / comp., comments Yu.T. Lisitsa. Мoscow, 1994. Vol. 4.

2. Soloviev V.S. The Critics of the abstract initiation // Works: in 10 vol. 2nd ed. St. Petersburg, 1911—1914. Vol. 2.

3. Soloviev V.S. Justification of the good // Works: in 10 vol. 2nd ed. St. Petersburg, 1911—1914. Vol. 8.

4. TrubetskoyE.N. Vladimir S. Soloviev's perception of the world. Мoscow, 1995. Vol. 2.

5. Treushnikov I.А. Legal aspects of the «West vs East» problem in all-unity philosophy // Philosophy of law. 2009. № 2 (33).

6. Mezhuev B.V. The Review on E.E. Pribytkova's. An Un-contemporary contemporary. Vladimir S. Soloviev's philosophy of law. Мoscow, 2011 // Solovievian researches. 2012. № 2 (34).

7. Trubetskoy E.N. The Encyclopedia of law. St. Petersburg, 1998.