CC BY
473
С.Н. Моторин
КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПЬЕС А. ВАМПИЛОВА
В статье рассматривается драматургия А. Вампилова. Особое внимание уделяется композиции пьес писателя, как внешней, так и внутренней. Прослеживается корреляция между формальным построением отдельных произведений и их идейно-художественным содержанием в целом, позволяющая рассматривать творчество драматурга как особое явление - «театр Вампилова». В рамках данной проблематики осуществляется анализ следующих пьес: «Прощание в июне», «Старший сын», «Провинциальные анекдоты», «Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске». Статья адресована преподавателям русской литературы и студентам-филологам.
драматургия, пьеса, композиция, художественный образ, герой, персонаж, характер, драматическое действие, архитектоника, система образов, театр Вампилова.
Композиционно вампиловские пьесы, на первый взгляд, могут показаться однотипными и достаточно традиционными. Все они, за исключением «Двадцати минут с ангелом», имеют кольцевую композицию: первая и последняя сцены в них формально совпадают, место действия одно и то же. Однако в конце пьесы герой, как правило, выходит на новый этап жизни. Финал - это своеобразный зрительный образ свершившихся перемен в самом герое, что подчеркивают повторяющиеся почти буквально сценические обстоятельства.
Действие первой многоактной пьесы Вампилова «Прощание в июне» начинается на углу старого дома, возле доски объявлений. Таня читает расклеенные афиши. Слышны разучиваемые кем-то музыкальные гаммы. Появляется Колесов, затевает разговор с понравившейся ему симпатичной девушкой, в ходе которого герой приглашает ее пойти с ним на свадьбу. Общий тон беседы несерьезен, как и при всякой попытке познакомиться на улице. Таня желает казаться неприступной, но немного кокетничает, Колесов старается ей понравиться, но при этом не слишком настойчив. Вся сцена пронизана весенним настроением, энергией молодости, ожиданием чего-то нового в жизни. Героя переполняют оптимизм и ощущение собственной силы, его энергия рвется наружу.
В конце пьесы герои вновь встречаются на том же самом месте: тот же дом, та же доска объявлений. Вновь звучат гаммы, но значительно увереннее, чем в первый раз, уже лето, к этому моменту герои много пережили.
В финале драматург подчеркнуто повторяет не только детали обстановки, но и элементы, опорные точки диалога, произошедшего в начале произведения. Это необходимо автору для создания резкого контраста между исходной и конечной ситуацией. Колесов пытается заговорить с Таней, куда-то снова пригласить, но он уже не так уверен в себе. Хотя его решительность сохранилась, но от прежнего оптимизма не осталось и следа. Герой чувствует свою вину перед девушкой и не знает, как изменить ее отношение к себе. Таня не простила ему
предательства и не приняла нового приглашения, хотя Колесов, осознав всю подлость сделки с ее отцом, совершил решительный шаг, публично порвал диплом. Теперь перед героем, в полной мере осознающим необходимость ответственности за поступок и слово, возник вопрос: что делать дальше? И этот вопрос будет возникать после каждого его шага, потому что пришло понимание неизбежности выбора.
В «Старшем сыне» нет столь нарочитого повторения деталей и места действия, совпадают лишь сами ситуации: Бусыгин опоздал на электричку. Однако так же разительно, как и в «Прощании в июне», отличается внутреннее настроение начальной и финальной сцен. В первой происходит нагнетание пессимизма, острого ощущения человеческой разобщенности, почти мизантропии (вспомним, что молодых людей никто не хочет пустить на ночлег, никто не желает протянуть руку помощи попавшим в затруднительное положение и остро нуждающимся в тепле как в прямом, так и в переносном смысле этого слова; сама их мистификация родилась из неверия в человека как носителя доброты и гуманизма; другое дело, что не каждому дано выдержать испытание доверием, - Сильва не выдержал). Последняя же сцена наполнена атмосферой оптимизма, веры в возможность взаимопонимания и торжества идеи «все люди - братья». Если в начале пьесы Бусыгиным овладевает раздражение из-за опоздания на электричку, то в конце, очутившись в подобной ситуации, он воспринимает произошедшее как просто смешной случай и относится к нему с юмором, к тому же это подходящий предлог, чтобы остаться с близкими ему теперь людьми.
Сходной композицией обладает и «Утиная охота», но в отличие от «Старшего сына» смысл финала здесь не так очевиден. Пьеса начинается и заканчивается телефонным разговором Зилова с официантом Димой. И в том, и в другом случае речь идет о поездке на охоту. Между этими двумя звонками на протяжении некоторого времени происходит ряд событий, порождающих как воспоминания героя, так и его действия в настоящий момент. Мальчик приносит ему траурный венок от друзей, Зилов вспоминает свою жизнь, время от времени пытается кому-то дозвониться, решает застрелиться, но самоубийство срывается. Разражается скандал, в результате которого герой окончательно прозревает и выгоняет приятелей. Далее - странное решение: Виктор по телефону заявляет о своем согласии ехать на охоту с Димой, совсем недавно выгнанным им вместе с остальными. Такая финальная сцена позволила многим исследователям говорить об «окончательном падении» Зилова.
В этом же ключе Вампиловым выстроена и пьеса «Прошлым летом в Чу-лимске», однако ее финал выглядит более определенно. Действие начинается возле чайной летним утром: Валентина чинит палисадник, ей помогает старик Еремеев. События разворачиваются стремительно. Уже через сутки, утром следующего дня, после выяснения отношений внутри всех конфликтных групп персонажей (Шаманов - Валентина; Шаманов - Кашкина; Шаманов - Пашка; Дер-гачев - Хороших - Пашка; Помигалов - Валентина - Мечеткин), после интриг, скандалов, крушения надежд героев, после того страшного, что произошло с Валентиной, а о случившемся знает большинство, жизнь продолжает свое течение.
Валентина с прежним упорством чинит забор и калитку, Еремеев с готовностью ей помогает. Шаманов, как и накануне, ждет служебную машину, но уже не в прежнем состоянии сонного равнодушия ко всему на свете, а в полной решимости вновь отстаивать справедливость.
Итак, во всех четырех рассмотренных нами пьесах внешняя композиция имеет кольцевое строение, везде происходит как бы возвращение к началу, но финал контрастирует с исходной ситуацией в идейно-эмоциональном плане -это новое начало, отправная точка в будущее изменившегося героя. Явленные в пьесе конфликты имеют свое истинное разрешение лишь во временной перспективе, за пределами ее сценического пространства. Лишь «Провинциальные анекдоты» построены по-иному, хотя первая их часть («История с метранпажем»), на первый взгляд, может показаться композиционно сходной с «Прощанием в июне», «Старшим сыном», «Утиной охотой» и «Прошлым летом в Чулимске».
Действительно, это произведение начинается с появления метранпажа Потапова, страстного футбольного болельщика, желающего послушать репортаж о матче, и заканчивается тем, что он заглядывает в номер, где и начались все события, чтобы сообщить о победе своей любимой команды и поинтересоваться, что здесь произошло. Вроде бы налицо то же возвращение к началу. Однако в данном случае в отличие от предыдущих пьес ситуация диаметрально противоположная - перерождения героя не происходит. Да, Колошин, до смерти испугавшись, вспомнил всю свою жизнь, покаялся, но, как только опасность миновала, сразу обо всем забыл и заявил о своей готовности занять другую административную должность, то есть, по сути, продолжить прежнюю жизнь: «К черту гостиницу! Я начинаю новую жизнь. Завтра же ухожу на кинохронику». Вторая часть «Провинциальных анекдотов» («Двадцать минут с ангелом») с точки зрения как собственно художественных, так и композиционных особенностей представляет собой особый случай в творческой практике А. Вампилова. Некоторые исследователи, например, Б.Ф. Сушков и С.В. Молчанова, совершенно справедливо отмечали наличие в этой пьесе евангельских мотивов, которые, на наш взгляд, способствуют осмыслению не только основной идеи произведения, но и его структуры.
«Двадцать минут с ангелом» состоит из трех композиционно значимых частей. Первая - поиски денег мучающимися с похмелья Анчугиным и Угаровым. Вторая - появление Хомутова и разбирательство с ним. Третья - «признание» Хомутова и реакция присутствующих. Каждая из названных нами частей в свою очередь может быть условно разделена еще на три части. Причем, как это, впрочем, свойственно и другим пьесам Вампилова, здесь отчетливо проявляется внутренняя завершенность каждой сцены.
Анчугин и Угаров пробуют раздобыть денег, действуя по трем направлениям. Сначала на заводе фарфоровых изделий, куда они приехали в командировку. Эту попытку вполне можно назвать «глас вопиющего в пустыне», так как в воскресенье на предприятии выходной и там никого нет. Далее, убедившись в тщетности своих звонков по разным заводским номерам, пьяницы пытаются вы-
просить нужную сумму у соседей по гостинице и у коридорной Васюты. Однако их отчаянное «Спаси» вызывает только раздражение у окружающих, тогда-то впервые и произносится «черное» слово «черт», которое по мере развития действия будет упоминаться неоднократно. И последней попыткой достать денег становится гаерское, не воспринимаемое всерьез ими самими, обращение Анчу-гина к прохожим с улицы: «Люди добрые! Помогите!» Следующая за этим призывом сцена начинает вторую часть пьесы.
Появляется Хомутов-ангел и безвозмездно предлагает пропойцам сто рублей. Но они настолько не верят в бескорыстие, что, по словам С.В. Молчановой, «разговор идет как бы мимо друг друга» 148. Столь желанные совсем еще недавно деньги пугают, просителям чудятся в них подвох и скрытая угроза: «Черт знает что...» Удалившегося было Хомутова возвращают, чтобы он забрал деньги: «Забирай ссуду. Ну тебя к черту». Окончательно оформляется мотив продажи души дьяволу после слов Угарова: «Я чувствую, возьми я эти деньги - и на мне потом долго будут возить воду». Преодолев искушение, как им кажется, «шальными» деньгами, наотрез от них отказавшись, герои хотят выяснить «истинные» причины неслыханной щедрости агронома, но на все их предположения Хомутов отвечает «Бог с вами» и стоит на том, что хотел помочь нуждающимся, и только. Однако это, казалось бы, просто бытовое, фразеологическое выражение играет роль связующего звена в подтексте. Хомутову не верят, атмосфера зла сгущается; стадия уговоров «по-хорошему» заканчивается, начинается разгул бесовства: «ангела» связывают и учиняют допрос с пристрастием, в котором принимают участие все обитатели гостиницы. Дознание постепенно переходит в судилище, на котором обвинительную речь произносит молодожен Сту-пак: «Товарищи! Что здесь происходит? Это просто чудовищно! Мы же все перегрыземся. И все из-за него! Из-за него! Он провокатор! Он всех нас оскорбил! Оклеветал! Наплевал нам в душу! Его надо изолировать! Немедленно!» Страсти накаляются, назревает «распятие» в форме заключения в психбольницу, которое совсем не входит в планы героя.
Третья часть пьесы включает в себя «признание» в тяжком грехе, вызванное сочувствие к нему со стороны недавних мучителей, их извинения и примирение. «Исповедь» Хомутова вызывает не негодование, не осуждение, а искреннюю жалость и ответное покаяние: «Это ужасно, ужасно. С нами что-то приключилось. Мы одичали, совсем одичали.» И далее: «Прошу вас, не думайте, что мы уж такие отпетые. Это было что-то ужасное. Наваждение какое-то, уверяю вас. Мы должны были вам верить - конечно! Мы были просто обязаны.» Всех присутствующих сблизила материнская соискупительная жертва. Как пишет С.В. Молчанова, в финале пьесы Вампилов «не глумится над падшими, не стеклянный треск стаканов венчает его пьесу, а песня» 149.
Говоря о внутренней композиции пьесы, необходимо отметить, что хотя формально осью действия служит образ Хомутова, его все же нельзя назвать
148 Молчанова С.В. Пожалуйста, ближе к тексту (о драматургии А. Вампилова) // Русская речь. 1993. № 3. С. 9.
149 Там же. С. 12.
главным героем. Более того, никто из остальных действующих лиц не может претендовать на эту роль, так как все они взаимодополняют друг друга, раскрываясь в столкновениях между собой, по-разному реагируя на Хомутова и его поступок, ставший своеобразным катализатором их поведения.
Что же касается самого Хомутова, то он выделяется среди всех вампилов-ских героев, ибо наделен особенным характером, и драматург подчеркнул это уже в самом названии - «Двадцать минут с ангелом», где слово «ангел» не взято в кавычки. Такой тип героя в критике получил название «ангелического», ему свойственны наивность, вера в добро, доверчивость, непрактичность. Сам по себе герой такого типа не обладает какими-то особенными конфликтогенными чертами, но в произведениях Вампилова его присутствие и взаимодействие с другими персонажами оказывается необходимым элементом для обострения ситуации, для стремительного нарастания драматизма.
Наиболее сложные психологические коллизии в пьесах Вампилова возникают при столкновении героев ангелического и рефлективного типов. Антитеза двух этих типов порождает невероятную напряженность конфликта даже при минимальном его фабульном проявлении, как, например, в «Старшем сыне», где тоже есть «ангел» - Сарафанов, всю свою жизнь сочиняющий ораторию «Все люди - братья». В. Распутин сказал о нем: «...наивная и чистая душа» 150. Покинувшая героя жена называла его «блаженным»: «Здравствуй, блаженный.», «Пойми, блаженный.», «Блаженный, подумай о себе.», «У тебя семья, блаженный.», «Прощай, блаженный.» И вот с этим-то чудаком судьба сводит Бусыгина - человека недоверчивого, скептически относящегося к моральным ценностям, в начале пьесы являющегося нравственным антиподом Сарафанова.
Однако по ходу действия выясняется, что он вовсе не закоренелый мизантроп, каким может показаться сначала. Это натура размышляющая, умеющая тонко чувствовать, склонная к сомнению не только по отношению к окружающему миру, но и к самому себе. Его превращения обусловлены способностью к переоценке мира и своего места в нем в процессе рефлексии. На всем протяжении пьесы с ним происходят психологические метаморфозы, ведущие его от разыгрывания из себя сына к превращению в сына. Перипетии уподобления и расподобления ипостасей героя представляют собой удивительно захватывающий и чрезвычайно напряженный процесс, порожденный столкновением с содержанием личности Сарафанова: «Нет уж, не дай-то бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову», и «Этот папаша - святой человек».
В. Соловьев в одной из своих статей заметил: «В каждой пьесе А. Вампи-лова бродит среди прочих персонажей сверхположительный герой, князь Мышкин, праведник, святой» 151. Как правило, ангелическими чертами драматург наделяет женские образы; таковы Таня из «Прощания в июне», Ирина из «Утиной охоты», Валентина из «Прошлым летом в Чулимске». По мнению Б. Сушкова, это неслучайно: «От того, куда качнется наш мир, стоящий сейчас в точке раз-
150 Распутин В. Истины Александра Вампилова // Вампилов А. Старший сын. Иркутск, 1977. С. 7.
151 Соловьев В. Праведники и грешники А. Вампилова // Аврора. 1975. № 1. С. 61.
двоения, - к пропасти животного сладострастия, патологического эгоизма и вражды или к любви и мужественной борьбе за благородную человечность как залогу бессмертия рода человеческого, - во многом, а может, в решающей степени зависит от женщины. И это хорошо понимал Вампилов, подчеркивая в своих героинях эту их мессианскую роль» 152.
Писатель создал свой идеал. По сути это один и тот же женский характер, переходящий из пьесы в пьесу. Интересно, что и возраст героинь приблизительно одинаков, семнадцать-двадцать лет. Многие критики отмечали эту особенность, но наиболее четко ее сформулировал А. Демидов: «Все эти героини едва ли не лишены психологического многомерного характера. Эти героини по существу символичны и выражают некое возвышенное представление автора о чистоте и душевной цельности. Каждая покоряет незамутненностью, прозрачностью своего внутреннего мира» 153.
Сомневающихся, мучающихся раздвоенностью, постоянно рефлектирующих героев тянет именно к таким девушкам. Таня покоряет Колесова безоглядной силой своей любви; Ирина видится Зилову той путеводной звездой, которая способна спасти, вывести на новую жизненную дорогу; Шаманов, соприкоснувшись с Валентиной, пробудился, преодолел свое духовное оцепенение. Но ценой их прозрения всегда оказывается боль, выпавшая на долю героинь. За душевную раздвоенность вампиловских героев расплачиваются те, кто их любит. По мнению Ю. Смелкова, к такому смыслу Вампилов шел от пьесы к пьесе, «все более ослабляя событийные мотивировки, все более подчеркивая внутренние, душевные» 154
Главным во всех вампиловских пьесах является процесс самоосознания героя, причем этот процесс не выражен напрямую через действие или слово, в монологе, диалоге, но воплощен посредством композиции, сложнейшей архитектонической структуры произведения. Художественному миру драматургии Вампилова по характеру архитектоники свойственны два типа пьес: пьесы центростремительной и центробежной композиции.
Произведениям с центростремительной композицией присуще четкое иерархическое построение системы персонажей, в которой на первый план выводится один главный герой, остальные образы так или иначе работают на него, раскрывая разные стороны его характера. Пьесам с центробежной композицией свойственно свободное переплетение самодостаточных сюжетных линий. В произведениях такого типа отсутствует явно выраженный центральный персонаж, нет иерархической упорядоченности действующих лиц, все герои одинаково важны для движения сюжета и реализации авторского замысла.
На наш взгляд, к первому типу относятся «Прощание в июне», «Утиная охота» и первая часть «Провинциальных анекдотов» - «История с метранпа-
152 Сушков Б. Александр Вампилов: размышления об идейных корнях, проблематике, художественном методе и судьбе творчества драматурга. М. : Сов. Россия, 1989. С. 59.
153 Демидов А. Заметки о драматургии А. Вампилова // Театр. 1974. № 3. С. 72.
154 Смелков Ю. Театр Вампилова-пьесы и спектакли // Литературное обозрение. 1975. № 3.
С. 94.
жем». Ко второму - «Старший сын», «Прошлым летом в Чулимске» и вторая часть «Провинциальных анекдотов» - «Двадцать минут с ангелом». Если в первой группе пьес доминирует характер персонажа, яркая индивидуальность которого организует все действие, то в пьесах второй группы жизненная стихия полностью владеет человеком.
Как видим, в этом отношении театр Вампилова соблюдает строгую симметрию, что является фактом весьма примечательным и требующим дальнейшего всестороннего изучения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Демидов, А. Заметки о драматургии А. Вампилова // Театр. - 1974. - №3.
2. Молчанова, С.В. Пожалуйста, ближе к тексту (о драматургии А. Вампилова) // Русская речь. - 1993. - № 3.
3. Распутин, В. Истины Александра Вампилова // Александр Вампилов. Старший сын. -Иркутск, 1977.
4. Смелков, Ю. Театр Вампилова - пьесы и спектакли // Литературное обозрение. - 1975. -№ 3.
5. Соловьев, В. Праведники и грешники А. Вампилова // Аврора. - 1975. - № 1.
6. Сушков, Б. Александр Вампилов: размышления об идейных корнях, проблематике, художественном методе и судьбе творчества драматурга. - М. : Сов. Россия, 1989.
