CC BY
64
УДК 882.09
ББК 83.3 (2Рос=Рус)
Лю Гопин,
магистр филологии, аспирант, Забайкальский государственный университет (КНР), e-mail: [email protected]
Композиционное развёртывание текста (на материале повести Б. Пильняка «Красное дерево» в сравнении с китайским переводом)1
В статье анализируется явление языковой композиции и важнейший принцип построения художественного текста - динамичность. Композиционное развёртывание текста связано с употреблением в нём живого художественного образа. Его «прорастание» в тексте - это и есть свидетельство композиционного развёртывания. Организация текста рассматривается в связи с теми языковыми процессами, которые наблюдаются в современной прозе. Анализ прозы Б. Пильняка позволяет выявить традиции, нашедшие отражение в построении современных прозаических текстов. Анализ русского текста на фоне перевода даёт возможность исследователю увидеть, как меняется живой художественный образ, являющийся значимым компонентом языковой композиции. Изменение художественного образа влияет на композиционное развёртывание текста, меняет его стилистико-смысловую тональность. Автор приходит к выводу, что анализ композиционного развёртывания текста важен не сам по себе, а в связи с языковыми процессами и в связи с традициями прошлого.
Ключевые слова: языковая композиция, языковые процессы, Б. Пильняк, традиции.
Liu Guo Ping,
Master of Philology, Postgraduate Student, Zabaikalsky State University (People’s Republic of China), e-mail: [email protected]
Compositional Development of the Text (Based on Boris Pil’nyak’s Novel Mahogany in Comparison with the Chinese Translation)
The article analyzes the phenomenon of linguistic composition and the most important principle of the artistic text - dynamism. Compositional development of the text is associated with the use of a live art image in it. Its “sprouting” in the text is an evidence of the compositional development. Organization of the text is considered in connection with the linguistic processes that occur in modern prose. Analysis of Pil'nyak's prose reveals traditions that are reflected in the construction of modern prose texts. Analysis of the Russian text on the background of translation allows the researcher to see how the live art image changes, as it is a significant component of the linguistic composition. The change in the art image affects the compositional text development and changes its stylistic meaning tone. The author comes to the conclusion that the analysis of the compositional development of the text is important not in itself, but because of the language processes in relation to the traditions of the past.
Keywords: language composition, language processes, B. Pil'nyak, traditions.
Композиционное развёртывание текста, его динамичность - это основной, важнейший признак организации текста. Именно на этом основано понимание языковой композиции, выдвинутое В. В. Виноградовым и продолженное А. И. Горшковым, Г. Д. Ахметовой, Н. Н. Глухоедовой, Л. Ю. Папяном и
др. Языковая композиция художественного текста - это внутреннее движение и развертывание словесных рядов, т. е. языкового материала, лежащего в основе повествования. Г. Д. Ахметова отмечает, что словесные ряды, организованные образом автора, распадаются на стилевые потоки, в основе
1 Работа выполнена при поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 годы». Проект № 14.В37.21.0530.
38
© Лю Гопин, 2013
которых лежит тот или иной «лик» авторского образа, т. е. либо рассказчик (близкий образу автора или далёкий от него), либо персонажи. Именно их глазами, их точкой видения организованы в тексте композиционно и сюжетно значимые приёмы: деталь, интерьер, портрет, пейзаж [4, с. 51].
Известно, что стиль произведения, а также индивидуальный (творческий) стиль зависит от многих факторов, к которым традиционно относят, например, характер писателя; эпоху, в которую жил (или живёт) писатель и т. д. Г. Д. Ахметова пишет о творческом стиле писателя: «Творческим стилем обладают писатели, “попавшие” в вибрирующее языковое пространство, пронизанное живыми языковыми процессами. “Настройка” на вибрацию языкового пространства позволяет писателю увидеть единые процессы, существовавшие всегда (традиции), а также увидеть то, что будет “раскрыто” и реализовано позже (новаторство)» [3, с. 14]. В китайской философии считается, что произведение проистекает из жизни, и оно выше жизни. В этой связи можно сказать с точки зрения китайского исследователя, что художественное произведение - это всегда отражение жизни, поэтому социальная среда очень влияет на индивидуальный стиль писателя.
Каждое крупное социальное и историческое событие порождает новый взрыв произведений, которые раскрывают ту или иную проблему и вносят свой взгляд на историческое событие. Для России таким событием является революция 1917-го года, которая изменила ход истории страны. И именно революция дала толчок к выбору тематики и направления творчества Бориса Андреевича Пильняка. И вокруг его произведений, затрагивающих острые проблемы, ведутся споры. По поводу личности писателя мнения критиков расходятся. Одни восхваляли его как писателя, сумевшего в полной мере раскрыть революционную эпоху. Другие же придерживались противоположной точки зрения. Сам же Б. Пильняк в письме к Лу-тохину в 1922 г. свой стиль характеризует как: « Как думал, как знал, как видел, так и писал» [5, с. 75].
Борис Андреевич Пильняк родился 12 октября 1894 года. Он является одним из самых ярких, оригинальных и спорных писателей двадцатых годов XX века. В сво-
их произведениях Б. Пильняк стремился в неординарной для литературы того периода форме осмыслить первые революционные шаги России, передать своё понимание и видение стихийных народных масс, которые были вовлечены в громадные и непоколебимые сдвиги в стране. Проблемы той революционной эпохи, которые по масштабу являлись глобальными и затрагивали как прошлое так и настоящее и будущее, писатель стремился решать с помощью новых художественных форм. И на сегодняшний день значимость и актуальность работ Б. Пильняка велика, т. к. благодаря его произведениям читатель может перенестись в далекие 20-е годы XX столетия и прочувствовать весь трагизм революции 1917 года и её отголоски. Произведения Б. Пильняка внесли весомый вклад в эволюцию литературы XX века. Писатель решительно изменял нормы классической литературной традиции, применял элементы эстетической новизны. Теперь же можно говорить о продолжении традиций. Г. Д. Ахметова пишет о традициях: «<...> традиция - это некая форма инновационного построения произведения. Традиция - это своеобразная форма новаторства, равно как и новаторство становится традицией. Извлекая в минуты озарения из единого языкового пространства некие известные формы организации текста, писатель словно бы создаёт их заново» [3, с. 17].
Г. Д. Ахметова анализирует традиции построения художественного текста, сравнивая прозу Б.Пильняка с современной прозой: «В прозе Б. Пильняка отмечаются следующие особенности, отражающие композиционное развёртывание текста: прямое включение «автора» в повествование, т. е. композиционный переход к такому композиционному центру, в котором происходит полное слияние образа автора с образом рассказчика; композиционные вставки, переключающие повествование на другую точку видения; композиционный обрыв; повторы-рефрены, приостанавливающие течение повествования; включение в текст образа читателя» [1, с. 47].
Мы рассмотрим одно из наиболее известных произведений - повесть «Красное дерево» (1929 г.). Повесть «Красное дерево» (состоящая из пяти глав) написана с элементами гротеска, пародии и критиче-
ского пафоса. Особенностью стиля произведения являются эскизность и отрывочность (фрагментарность), которые связаны с эпохой революционных потрясений. Так, А. К. Воронский считал, что «мысли и образы невозможно свести к одному целостному мироощущению», «многое у него не согласуется» [5, с. 76]. А. К. Воронский один из первых дал точную характеристику творческой особенности Б. Пильняка, называя его писателем «физиологическим», который тянется к природе, как к праматери, к первообразу звериной правды жизни. А. К. Воронский отмечал, что «у Пильняка нет цельности, он часто как бы расщепляется, мысли и образы сталкиваются, не согласуются и даже противоречат друг другу» [5, с. 80]. Л. Д. Троцкий отмечал реалистичность и наблюдательность писателя, подчёркивал художественные достоинства его произведений. Авторы диссертационных исследований, посвящённых анализу творчества Б. Пильняка, употребляют термин «пильняковщина», связанный с особенностями композиции произведений писателя, в частности это отсутствие сюжета, монтаж-ность (Анпилова Л. А., Кагирова О. М., Кис-лова Л. С., Ким Хон Чжун).
В повести «Красное дерево» наиболее остро раскрыта проблема разрушения России, которая отказалась от своих вековых традиций и устоев. Все действия разворачиваются в 1928 году, и автор показывает разруху, бескультурье, жестокость, тяжёлое положение населения. И всё это является плодами революции, которая прошла более десяти лет назад и результат которой нельзя назвать оптимистичным, по мысли автора. В повести ярко выражена негативная авторская позиция. Пильняк пишет: «Начальство в городе жило скученно, остерегаясь природной подозрительности прочего населения, заменяло общественность склоками и переизбирало каждый год само себя с одного руководящего уездного поста на другой» [6, с. 113].
В первой главе текста мы можем наблюдать самые выразительные особенности русского быта: описаны юродивые, русские мастеровые и ремесленники. Вот с таких слов писатель начинает свою повесть: «Нищие, провидоши, побироши, волочебники, лазари, странницы, убогие, пустосвяты, калики, пророки, дуры, дураки, юродивые -
это однозначные имена кренделей быта святой Руси, нищие на святой Руси, калики перехожие, убогие Христа ради, юродивые ради Христа Руси святой - эти крендели украшали быт со дня возникновения Руси, от первых царей Иванов, быт русского тысячелетия. О блаженных макали свои перья все русские историки, этнографы и писатели» [6, с. 108]. Можно заметить, что некоторые из этих слов в настоящее время в русском языке сохранились, а у некоторых изменилось лексическое значение, например, у слов «странники» и «странницы». Далее Б. Пильняк иронично указывает, что «эти сумасшедшие или жулики - побироши, пустосвяты, пророки - считались красою церковною, христовой братиею, мольцами за мир, как называли их в классической русской истории и литературе». Слово «жулики» здесь соотносится не только с сумасшедшими, но и с самой церковью, как институтом. В данном предложении Б. Пильняк образует особую цепь последовательных образов»: «сумасшедшие - блаженные -жулики - церковники». И указание, что называли сумасшедших «христовой братией» именно в «русской классической истории и литературе», даётся так же не зря. Затем Б. Пильняк пишет: «Всех их покрывало луковицеобразное голубое покойствие российского царства, их, горьких, как сыр и лук, ибо луковицы на церквах, конечно, есть символ русской луковой жизни» [6, с. 109]. Можно предположить, что выражение «луковая жизнь» восходит к известному фразеологизму «горе луковое», что означает «недотепа, незадачливый человек». Однако причина, вызывающая на глаза слёзы, не всегда бывает достойна внимания и уважения. Слёзы появляются от лукового горя. В немецком языке есть выражение «луковые слёзы», т. е. слёзы, которые льются по пустякам. В переносном смысле выражение «луковое горе» означает мелкие печали, ничтожные огорчения, не заслуживающие слёз.
Возможно, что в повести Б. Пильняка выражение «луковая жизнь» носит ироничный характер. Но можно предположить, что в этом выражении отражается юродство, характерное для русского человека. Г. Д. Ахметова пишет о современной прозе, где так же наблюдаются тенденции самоосмеяния: «Может быть, многие современные тек-
сты - это своего рода юродство, так распространённое на Руси? Может быть, это лишь намерение казаться глупым - а на самом деле понимание мира лучше других? Юродивые в православии - это странствующие монахи и религиозные подвижники. Цели мнимого безумия (юродства Христа ради) -это стремление скрыть собственные добродетели и намеренное навлечение на себя оскорблений» [2, с. 8].
Автор говорит о крепостных подростках, которые учились мастерству мебельщиков. Он пишет, что они «возвращались из Парижа в санкт-петербургские подвалы, из Санкт-Петербурга в залюдские каморки -и - творили» [6, с. 110]. В данном контексте привлекает внимание интонационное тире, употребление которого и в современной прозе выглядело бы современно.
Композиционное развёртывание текста связано с динамическим «прорастанием» (термин Г. Д. Ахметовой) живого художественного образа. Например, образ «луковой жизни» семантически перекликается с образом дремучей жизни, этот образ повторяется в тексте, что подтверждает и усиливает динамизм повествования: «В городе стояла дремучая тишина, взывая от тоски дважды в сутки пароходными гудками да перезванивая древностями церковных звонниц <...>. И пока ползли колокола на канатах, они пели дремучим плачем, - и этот плач стоял над дремучестями города. Падали колокола с рёвом и ухом и уходили под землю при падении аршина на два» [6, с. 112]. Слово «дремучий» и его производные используются здесь не только для того, чтобы метафорично указать на древность происходящих событий, но и для того, чтобы показать неизвестность, окружающую город. Эта неизвестность настолько глубока, что даже тишина в ней застывшая и древняя, приползла из неизвестных времён. И колокола в этой тишине оживают, и воют, и ухают, как существа, испытывающие боль.
Устойчивые сочетания также можно считать живым художественным образом, активно и динамично развивающимся в тексте. Способы ввода в композицию произведения устойчивых выражений различные. Например, это упоминавшаяся нами аллюзия к фразеологизму «горе луковое». Приведём подобный пример - аллюзию к
устойчивому сочетанию «вся жизнь как на ладони»: «Вся жизнь её прошла на ладони всегородских глаз». Следующие фразеологизмы вводятся в текст в своём прямом значении: «тришкин кафтан»; «почить на лаврах»; «у семи нянек дитя без глазу». Некоторые устойчивые выражения являются обычными, но их употребление окказионально. Кроме того, происходит композиционное «прорастание» образа: «У семи нянек дитя без глазу». - «Гости пили чай оловянными глазами». - «Медленно глянул оловом левого своего глаза».
Перекликаются, динамически развёртываются и «говорящие» фамилии, принадлежащие одному семантическому ряду: Огнев, Пожаров, Ожогов. Можно ли говорить об аллюзии к устойчивому выражению «пожар революции» («пожар мировой революции»)? Сравним у А. Блока в поэме «Двенадцать» (1918 г.): «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем, / Мировой пожар в крови - / Господи, благослови!»
Композиционное развёртывание текста связано и с образами, основанными на метафорах. Среди современных языковых процессов в прозе Г. Д. Ахметова выделяет «уход в метафору». Метафоричность художественных образов наблюдается в следующих контекстах: «Поля легли чёрной тишиной, и тишина вселилась в вагон»; «полночь следовала над городом неподвижная и чёрная»; «Поезд уволакивал время»; «Галки разорвали день»; «Запад давно уже умирал, израненный красным закатом». Художественные образы, основанные на метафорах, расширяются: «День был унесён воронами, весь закат очень полошились вороны, разворовывая день. Сумерки развозились водовозными бочками» [6, с. 119]. Антропоцентризм метафор усиливается употреблением метафорических определений, например в словосочетании «пьяною рукою». Сравним у З. Прилепина: «и все снова весело обнажили пьяные клыки и языки розовые». Г. Д. Ахметова приводит и другие подобные примеры из прозы З. Прилепина: «грубо толкали друг друга весёлыми руками»; «ткнув в меня лживым пальцем».
Архитектоника повести связана с той асюжетностью, которая свойственна для прозы писателя. Например, внутри повести появляется нумерация, вначале традицион-
ная, а затем окказиональная: 4 - 5 - 7 —». Окказиональная нумерация, отражающая архитектонику текста, наблюдается и в современной прозе, например у А. Слапов-ского. Г. Д. Ахметова, анализируя прозу А. Слаповского, пишет: Например, А. Сла-повский в романе «Я - НЕ Я» нетрадиционно нумерует главы: «Глава 24,5».
В романе А. Слаповского «Адаптатор» так же используется нетрадиционная нумерация глав: - 12, - 11, - 10 и т. д. до 0, а затем идёт традиционная нумерация: 1, 2, 3 и т. д. Некоторые главы имеют нетрадиционный вид - например, ряд точек вместо текста. Иногда короткие главки оканчиваются композиционным обрывом с продолжением: «В Пензе был дождь,
45
в Тамбове я чем-то отравился и полночи блевал,
46
в Самаре самая большая площадь в Европе (как мне сказали),» [4, с. 38-39].
Характерны для повести повторы-рефрены: Капитолина Яковлева идёт к окну. Провинция». - «За окнами провинция, осень, дождь». - «Провинция, дождь, осень, российский самовар». Повторы-рефрены могут быть и в составе одного предложения: «Тогда она улыбнулась виновато, виновато глянула по сторонам, по косым заборчикам двора и огорода, - виновато опустила глаза перед Бездетовыми». Именно повторы-рефрены во многом способствуют динамичности повествования.
Можно назвать и другие языковые процессы, «прорастающие» в повести и перешедшие позднее в современную прозу: метафорические сравнения как компонент языковой композиции («Глаза гостей были пусты, как у мертвецов»); грамматические сдвиги («От просторных мраков»; «Летами в рассветах можно было встретить старика»; «дорожными грязями»; «В подземелье было очень душно, очень тепло, очень нище»; «Но он увидел странное и не постучал»); ритмический сбой («Иван разговаривал сам с собою, бормоча невнятно»); словообразовательный взрыв («соработа»; «сумасшед-шесть»); графическая маркированность текста («Инженер Аким приехал без дел, у него была свободная неделя —»).
Повесть «Красное дерево» была переведена на китайский язык. В двадцатые писатель много путешествовал, побывал он и в Китае. Свои впечатления от поездок он описывал в произведениях. В повести «Красное дерево» встречаются слова и реалии из китайской жизни: «<...> В Пекине, через русских “учеников прапорщичья ранга” Курсин подкупил за тысячу лян, то есть за две тысячи тогдашних русских рублей, мастера с богдыханского фарфорового завода. Этот китаец показал Курсину опыты производства порцелена в пустых кумирнях в тридцати пяти ли от Пекина». Лян -это мера веса, а также денежная единица в Юго-Восточной Азии. Возникла в Китае, появилась не позднее династии Хань. Затем распространилась в Японию, Корею, Вьетнам и другие страны. Вес в разные эпохи отличался. Один лян примерно равен пятидесяти граммам. Ли - мера расстояния. Один ли - это пятьсот метров.
Перевод на китайский язык такого сложного текста, конечно, привёл к некоторым смысловым изменениям. Особенно это коснулось устойчивых выражений. Например, выражение «тришкин кафтан» переведено на китайский язык следующим образом: « ЙЖ±и^И±и», что означает в буквальном переводе «снести восточную стену, чтобы ремонтировать западную стену». Устойчивое выражение «почить на лаврах» по-китайски звучит «^,®ЙЖ», то есть «довольствоваться настоящем положением». Выражение «у семи нянек дитя без глазу» в китайском переводе:
ВЦ» (трём монахам пить нечего). Выражение «вся её жизнь прошла на ладони» на китайском языке имеет следующий вид: «7#П?и#» (прекрасно знать, как все свои пять пальцев).
Во второй главе текста Б. Пильняк так описывает город: «В городе стыла дремучая тишина, взвывая от тоски дважды в сутки пароходными гудками, да перезванивая древностями церковных звонниц: - до 1928-го года, ибо в 1928-м году со многих церквей колокола поснимали для треста Рудметаллторг. Блоками, бревнами и пеньковыми канатами в вышине на колокольнях колокола вытаскивались со звонниц, повисали над землей, тогда их бросали вниз. И пока ползли колокола на канатах, они пели
дремучим плачем, и этот плач стоял над дремучестями города. Падали колокола с рёвом и ухом, и уходили в землю при падении аршина на два». Китайский перевод: «ЙМЖнМЙЯ (буквально переводится холодный, пустой, хмурый уезд)
Й^1928^І^ІШШЙТ, й*)ЖГ
г.-штр,т*тшт*ттт^
(тяжёлый, пасмурный рёв).
Через каждое слово перед нами показывается такой город - безжизненный и бездушный. В четвёртой главе встречается окказиональное слово, которого нет в русском языке: «у каждого была своя сумас-шедшесть: один имел пунктиком переписку с пролетариями Марса». Слово «сумасшед-
шесть» на китайский язык переводится как «сумасшедшая мечта». Приведем пример метафоры: «Леса и дороги темнели. Выехали в поле. Запад давно уже умирал, израненный красным закатом». Китайский перевод:
ЯЙТ^Й^б'Ш^Ш» (одинаковый раненый закат).
Талант Б. А. Пильняка многогранен. Во многом его проза предвосхитила те изменения, которые наблюдаются сейчас в современной прозе. Изучение русского текста на фоне китайского языка позволяет исследователю увидеть, как меняется живой художественный образ, являющийся значимым компонентом языковой композиции. Изменение художественного образа влияет на композиционное развертывание текста, меняет его стилистико-смысловую тональность.
Список литературы
1. Ахметова Г Д. Возвращение к пройденному (о композиционных особенностях русской прозы 20-30 и 80-90-х годов XX века) // НДВШ. Филологические науки. 2003. № 1. С. 45-53.
2. Ахметова Г. Д. Живой литературный текст. М.: Ваш полиграфический партнёр, 2012. 232 с.
3. Ахметова Г. Д. Творческий стиль писателя (о романе С. Есина «Имитатор») // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты: материалы V Междунар. науч. конф. (Чита, ЗабГГПУ, 23-24 ноября 2012 г.) / Забайкал. гос. гум.-пед. ун-т; сост. Г. Д. Ахметова. Чита, 2012. С. 78-85.
4. Ахметова Г. Д. Языковые процессы в современной русской прозе (на рубеже XX-XXI вв.). Новосибирск: Наука, 2008. 168 с.
5. Воронский А. Борис Пильняк // Воронский А. К. Избранные статьи о литературе. М.: Художественная литература, 1982. С. 75-88.
Источники
6. Пильняк Б. А. Расплёснутое время: Романы, повести, рассказы. М.: Советский писатель, 1990. 608 с.
7. Ш*» Переводчик 5ШН (shi zhen chuan) Ж1Ш (liu yin mei) ЙШ±:№^ЙШ±
1998.03 ЖШ70.
References
1. Ahmetova G. D. Vozvrashhenie k projdennomu (o kompozicionnyh osobennostjah russkoj prozy 20-30 i 80-90-h godov XX veka) // NDVSh. Filologicheskie nauki. 2003. № 1. S. 45-53.
2. Ahmetova G. D. Zhivoj literaturnyj tekst. M.: Vash poligraficheskij partnjor, 2012. 232 s.
3. Ahmetova G. D. Tvorcheskij stil' pisatelja (o romane S. Esina «Imitator») // Interpretacija teksta: lingvisticheskij, literaturovedcheskij i metodicheskij aspekty: materialy V Mezhdunar. nauch. konf. (Chita, ZabGGPU, 23-24 nojabrja 2012 g.) / Zabajkal. gos. gum.-ped. un-t; sost. G. D. Ahmetova. Chita, 2012. S. 78-85.
4. Ahmetova G. D. Jazykovye processy v sovremennoj russkoj proze (na rubezhe XX-XXI vv.). Novosibirsk: Nauka, 2008. 168 c.
5. Voronskij A. Boris Pil'njak // Voronskij A. K. Izbrannye stat'i o literature. M.: Hudozhestvennaja literatura, 1982.
S. 75-88.
Istochniki
6. Pil'njak B. A. Raspljosnutoe vremja: Romany, povesti, rasskazy. M.: Sovetskij pisatel', 1990. 608 s.
7. Ш.&Щ&ШЖ Perevodchik 5ШН (shi zhen chuan) Ж1Ш (liu yin mei) ЙШ±:№^ЙШ±
1998.03 ЖШЗ70.
Статья поступила в редакцию 22.11.2012
