CC BY
18
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Редакторы раздела: Литературоведение
АЛЕКСЕЕВ ПАВЕЛ ВИКТОРОВИЧ — доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы ФГБОУ ВО «Горно-Алтайский государственный университет» (г. Горно-Алтайск)
Языкознание
ГЛУХИХ НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВНА — доктор филологических наук, доцент, заведующая кафедрой русского языка и методики обучения русскому языку,
ФГБОУ ВО «Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет», (г. Челябинск)
УДК 811.512.1
Abdullayeva A.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of English, Dagestan State Pedagogical University (Makhachkala, Russia),
E-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru
Aibatyrova P.K., postgraduate, Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: aybat13@yandex.ru
Gadjiakhmedova A.N., student, the First Moscow State Medical University n.a. I.M. Sechenov of the Ministry of Health of the Russian Federation
(Moscow, Russia), E-mail: ai. kidman@mail.ru
COMPOSITE PHYTONYMS WITH A SOMONYMIC COMPONENT IN THE KUMYK LANGUAGE. The article discusses structural, semantic and functional features of composite phytonymic names of plants with a comonym component in the modern Kumyk language. The study shows that the phytonymic system of the Kumyk language has an extensive system of complex and composite phytolexemes with components denoting parts of the human body and intended for the nomination of the plant world. Names with somonymic components bash (head), ayak(leg, paw), taban (heel), barmak(finger), erin (lip) have high productivity in the field of composite phytonymic names. Much less common in the system of composite names of flora are the somonyms tamak (throat), emchek (breast; nipple), ginnik (navel), tesh (breast), kol (hand). In composite plant names, three structural types of phytonyms can be distinguished: complex, composite and compound. Complex composites, having a binary structure, are formed by combining two words. Word composition is one of the productive ways of word formation of phytonymic vocabulary. In compound somonymic names, separately formed two-word and three-word phytolexemes are distinguished, and compound phytonyms have a two-component structure in which one of the components is a complex word.
Key words: phytonym, somonym, plant names, Turkic languages, phytophoric nominations.
А.А. Абдуллаева, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала,
E-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru
П.К. Айбатырова, аспирант, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, Е-mail: aybat13@yandex.ru
А.Н. Гаджиахмедова, студентка, Первый Московский государственный медицинский университет имени ИМ. Сеченова
Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский университет), г. Москва, E-mail: ai.kidman@mail.ru
КОМПОЗИТНЫЕ ФИТОНИМЫ С СОМОНИМИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются структурно-семантические и функциональные особенности композитных фитонимических названий растений с сомонимным компонентом в современном кумыкском языке. Исследование показало, что фитонимическая система кумыкского языка обладает разветвленной системой сложных и сложносоставных фитолексем с компонентами, обозначающими части человеческого тела и предназначенными для номинации растительного мира. Высокой продуктивностью в сфере композитных фитонимических названий обладают наименования с сомонимическими компонентами баш «голова», аякъ «нога, лапа», табан «пята; пятка», бармакъ «палец», эрин «губа». Значительно реже в системе композитных названий флоры встречаются сомонимы тамакъ «горло», эмчек «1) грудь; 2) сосок», гинник «пупок», тёш «грудь», къол «рука». В композитных названиях растений можно выделить три структурных типа фитонимов: сложные, составные и сложносоставные. Сложные композиты, имея бинарную структуру, образуются соединением двух слов. Словосложение является одним из продуктивных способов словообразования фитонимической лексики. В составных сомонимных названиях выделяются раздельнооформленные двусловные и трехсловные фитолексемы, а сложносоставные фитонимы имеют двухкомпонентную структуру, в которой один из компонентов является сложным словом.
Ключевые слова: фитоним, сомоним, названия растений, тюркские языки, фитофорные номинации.
Актуальность предпринятого анализа обусловлена необходимостью комплексного изучения пласта композитных фитонимических названий, имеющих метафорическое осмысление, как механизма мышления с точки зрения принципов номинации языковых единиц.
Основная цель исследования заключается в комплексном описании флористических композитных наименований с сомонимным компонентом, выявлении их основных структурно-семантических и функциональных характеристик.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 1) определить фондовый уровень фитонимических единиц с сомонимным компонентом, используя лексикографические источники кумыкского языка; 2) установить типичные модели формирования фитонимических наименований исследуемых единиц с их последующей классификацией.
В статье впервые обращено внимание на неисследованный пласт лексики кумыкского языка — сомонимическую лексику Изучение вышеназванных лекси-
ческих единиц с точки зрения их структурно-семантической организации будет способствовать выявлению основных механизмов и специфики кумыкской языковой картины мира, а разработанная классификация фитонимических названий с сомонимным компонентом, отражающая особенности номинации фитонимиче-ских единиц и систематизирующая способы отображения человека в кумыкском языке посредством сомонимов определяют научную новизну данной статьи.
Теоретическая значимость исследования заключается в расширении теоретического описания предмета исследования; в раскрытии и всестороннем освещении структурно-семантической природы названий растений с сомонимным компонентом; в обосновании возможности использования сделанных выводов и полученных результатов в сравнительно-исторических исследованиях тюркских языков. Полученные в результате исследования выводы могут служить основой для дальнейших теоретических обобщений фитонимических номинаций, включающих сомонимический компонент.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования его материалов для составления двуязычных, отраслевых, идеографических, сравнительных, терминологических, диалектных словарей кумыкского языка.
Материалом для исследования послужили более 300 фитонимов, содержащих сомонимические наименования, отобранные методом сплошной выборки из разных словарей кумыкского языка, а также собранные авторами во время диалектологических экспедиций. Для выявления сомонимных компонентов в композитных фитонимах кумыкского языка мы обработали следующие письменные источники: Б.П Бамматов, Н.Э. Гаджиахмедов «Кумыкско-русский словарь» [1], Абдуллаева У.А. «Агроботаническая лексика алходжакентского говора кумыкского языка» [2], Т.П Таймасханова, У.Б. Абдуллабекова «Отраслевая лексика кумыкского языка» [3], Т.П Таймасханова, У.Б. Абдуллабекова «Словарь отраслевой лексики кумыкского языка» [4], цикл статей о фитонимах кумыкского языка Н.Э. Паджиахмедова и др. [5-10].
В соответствии с антропоцентрическим подходом к изучению языковых явлений в современной лингвистике особое внимание уделяется изучению языковых процессов в их тесной связи с человеком, его сознанием и мышлением. Названия предметов и явлений объективной действительности, закрепленные в языке, - это «продукт его отражательной мыслительной деятельности. Это позволяет рассматривать наименования предметов как когнитивные знаки, содержащие информацию, которая включает денотацию, коннотацию и мотивацию» [11, с. 53]. Несомненный «интерес с этой точки зрения вызывает фитонимическая лексика, поскольку номинации природных объектов фиксируют жизненный опыт человека, особенности познания того или иного народа и освоения языком мира» [12, с. 4] фитонимии.
Из всего многообразия названий растений с соматическим кодом культуры наиболее высокой познавательной ценностью с точки зрения теории номинации обладают составные наименования растений. В качестве опорного слова в композитных фитонимах часто используются разные типы соматизмов. Наиболее употребительными в структуре сложносоставных наименований фитонимов являются сомонимы, которые образуют метафорическую модель «человек - растение».
Сомонимическая лексико-семантическая группа фитонимической лексики кумыкского языка образует разветвленную систему наименований растений, включающих в качестве опорного компонента сомонимы. Высокой продуктивностью в сфере композитных фитонимических названий обладают наименования с сомонимическим компонентом баш «голова»: къарабаш (къара «черный» + баш «голова») черноголовка [Prunella vulgaris] черноголовка обыкновенная, тюймебаш (тюйме «пуговица» + баш «голова») крошечная голова [Malva pusilla] мальва, бёрюбаш от (бёрю «волк» + баш «голова» + от «трава») [Antirrhinum majus] медуница, мишикбаш (досл.: кошачья голова) [Echinops] мордовик, йылан-баш (йылан «змея» + баш «голова») [Bistorta officinalis] змеевик большой.
Когнитивная фитонимическая метафора тюймебаш в результате вторичной метафоризации обозначает глупого человека. Оьзлер арып йыгъылгъан сонг: «Тюймебашларбыз!» деп асгерин де ругьландыра (Микайыл Абуков) «Когда они, уставшие, свалились, воодушевляя своих сослуживцев, он сказал: «Дурные мы».
Историзм къараваш «раба, рабыня; прислуга» восходит к композитному сочетанию къара «черный; перен. бедный» + баш «голова», которое в результате вторичного метафорического переосмысления приобрело семантику «рабыня».
Не менее продуктивной телесно-ориентированной лексемой, использующейся в составе кумыкских композитных названий растений, является сомоним аякъ «нога, лапа»: къазаякъ (къаз «гусь» + аякъ «нога») гусиная лапка [Potentilla anserina] лапчатка гусиная, арсланаякъ (арслан «лев» + аякъ «нога, лапа») львиная лапа [Alchemilla vulgaris] манжетка обыкновенная, бёраякъ (бёрю «волк» + аякъ «нога, лапа») волчья лапа [Lycopodium clavatum] плаун булавовидный, яман ийисли къазаякъ (яман «плохой» + ийисли «с запахом» + къазаякъ) гусиная лапка [Chenopodium vulvaria] марь вонючая, акъ къазаякъ (акъ «белый» + къаз «гусь» + аякъ «нога») [Chenopodium album] марь белая.
В кумыкском языке для репрезентации понятия «нога» используется и сомоним бут. Однако данный сомоним нельзя считать продуктивным в сфере образования композитных фитонимических наименований. Мы обнаружили ее только в одном сомонимическом фитониме: бурмабут (бурма «кучерявый» + бут «нога») [Lonicera xylosteum] жимолость настоящая.
Продуктивным в системе кумыкских композитных названий флоры является сомоним табан «пята; пятка»: къазтабан (къаз «гусь» + табан «пятка») [Matricaria chamomllla] ромашка аптечная, арслантабан (арслан «лев» + табан «пятка») львиная пята [Leontice leontopetalum] леонтица львино-лепестковая, тюетабан (тюе «верблюд» + табан «пята») «верблюжья пята» [Cynanchum acutum] ластовень острый, акътабан (акъ «белый» + табан «пятка») белая пятка [Petasites officinalis] белокопытник лекарственный.
В результате вторичного метафорического осмысления лексема акътабан (букв.: белая пятка) в современном кумыкском языке выражает не только название фитонима, но и эмоционально выражает человека-неудачника, с появлением которого связываются одни неприятности.
Нередко в композитных названиях растений используется сомоним туякъ «копыто»: къойтуякъ (къой «овца» + туякъ «копыто») копыто овца [Centaurea]
василек колючий, акътуякъ (акъ «белый» + туякъ «копыто») белое копыто [Petasites vulgaris] белокопытник лекарственный, аттуякъ (ат «конь» + туякъ «копыто») копыто коня [Asarum europaeum] копытень европейский.
Сомоним бармакъ «палец» функционирует в составе следующих сложносоставных наименований фитонимов: гелин бармакълар (гелин «невеста» + бармакълар «пальцы») пальчики невесты, дамские пальчики (виноград); беш-бармакъ (беш «пять» + бармакъ «палец») пять пальцев [Dactylorhiza incarnata] пальчатокоренник мясо-красный, бармакътамур (бармакъ «палец» + тамур «корень») пальцекоренник [Orchis] ятрышник.
В следующих композитных фитонимах представлен зоонимный сомокомпо-нент мююз «рог»: экимююз терек (эки «два» + мююз «рог» + терек «дерево») [Acacia] акация, тюзмююз (тюз «ровный» + мююз «рог») ровные рога [Salicornia herbacea] солерос травянистый. В хасавюртовском диалекте для обозначения растения «одуванчик» используются сложные сомонимы къочкъармююз (къоч-къар «баран, баран-производитель» + мююз «рог») и текемююз (теке «козел» + мююз «рог») козлиный рог [Melilotus officinälis] донник лекарственный.
Сложное название растения къоянерин (къоян «заяц» + эрин «губа») зайце-губ [Lagochilus inebrians] лагохилус опьяняющий произошло от слов къоян «заяц» + эрин «губа» и «связано с характерным раздвоением верхней части венчика цветка» [13, с. 28]. Подобную мотивировку имеют и фитотермины арсланэрин (арслан «лев» + эрин «губа») [Asarina procumbens] азарина распростёртая, ар-сланбугъазы (арслан «лев» + бугъаз «зев») львиный зев [Asarina procumbens] азарина распростёртая.
Значительно реже в системе композитных названий флоры встречаются следующие сомонимы:
тамакъ «горло»: тамагъот (тамакъ «гортань» + от «трава») гортанная трава [Erigeron acris] мелколепестник едкий; тамагъот [Campanula trachelium] колокольчик шершаволистный;
эмчек «1) грудь; 2) сосок»: балемчек (бал «мед» + эмчек «сосок») медовая соска [Pulmonäria] медуница (цветок); эмчекюзюм (эмчек «грудь; сосок» + юзюм «виноград») дамские пальчики;
гинник «пупок»: гиннигот (гинник «пупок» + от «трава») пуповная трава [Succisa pratensis] сивец луговой, гинник япыракъ (гинник «пупок» + япыракъ «лист» пуполистник [Umbilicus pendulinus] умбиликус скальный;
тёш «грудь»: тёшот (тёш «грудь» + от «трава») груднишник [Malva crispa] мальва курчавая, тёшот (тёш «грудь» + от «трава») грудашник [Malva rotundifolia] просвирник круглолистный;
къол «рука»: къолкъотур (къол «рука» + къотур «струп, короста») [Fungi или Mycota] гриб.
Среди сомонимов встречаются сложные слова типа къол-аякъ (букв.: рука-нога), гёзю-къашы (букв.: глаз-бровь) и др. Только одно сложносоставное слово легло в основу композитного наименования растения в кумыкском языке - это сомоним эрин-бурун (досл.: губа-нос) в названии цветка эрин-бурун чечек [Asarina procumbens] азарина распростёртая. Ср. с карачаево-балкарскими эрин-бурун гокка [Asarina procumbens] азарина распростёртая; арслан эрин-бурун [Asarina procumbens] азарина распростёртая [13, с. 32].
Особого рассмотрения заслуживает зоонимный соматизм къуйрукъ «хвост» в составе композитных названий растений. Данный зооним в сочетании с названиями растений образует целый ряд сложных наименований флоры в кумыкском языке: мишиккъуйрукъ (мишик «кошка» + къуйрукъ «хвост») [Sf/pa] ковыль, ту-варкъуйрукъ (тувар «скот; скотина» + къуйрукъ «хвост») [Verbäscum] коровяк, оьгюзкъуйрукъ (оьгюз «вол» + къуйрукъ «хвост») [Rumex confertus] метелка конского щавеля, тюлкюкъуйрукъ (тюлкю «лиса» + къуйрукъ «хвост») лисохвост [Alopecurus pratensis] лисохвост луговой, чычкъанкъуйрукъ (чычкъан «мышь» + къуйрукъ «хвост») [Amaranthus caudatus] щирица хвостатая, асланкъуйрукъ (ар-слан «лев» + къуйрукъ «хвост») львинохвост [Leonurus] пустырник, сыйыркъуй-рукъ (сыйыр «корова» + къуйрукъ «хвост» «метёлка конского щавеля», донгуз-къуйрукъ (донгуз «свинья» + къуйрукъ «хвост») [Peucedanum officinale] горичник лекарственный.
В этой лексико-семантической группе значения фитолексем метафоризи-рованы через зоонимный соматизм къуйрукъ «хвост», что объясняется отсутствием соответствующей соматической лексемы и части тела у самого человека. Метафора, будучи продуктивным источником и средством концептуализации номинативных процессов, способствует образованию конструктивных элементов синтаксического способа словообразования. Наблюдения над животным и растительным мирами привели наших предков к отражению в них соотношения внешнего вида растения и хвоста, обозначенного зоонимным соматизмом. Подобным образом при создании композитных номинаций в кумыкском языке «дефицит соматизмов человека компенсируется такими соматизмами животных» [14, с. 12], как къанат «крыло», туякъ «копыто», къуйрукъ «хвост» и др.
В композитных названиях растений можно выделить три структурных типа фитонимических названий: сложные, составные и сложносоставные наименования. Сложные композиты образуются соединением двух слов. В данном случае композит чаще всего понимается как дериват, словообразовательная структура которого предполагает две или более производящих (мотивирующих) основ. По особенностям структуры производящей основы в составе сложных композитных фитотерминов с сомонимическим компонентом выделяются следующие структурные типы:
1) композитные наименования, образованные чистым сложением субстантивных корней: мишиккъуйрукъ (мишик «кошка» + къуйрукъ «хвост») [Sf/pa] ковыль, къазаякъ (къаз «гусь» + аякъ «нога») гусиная лапка и др.;
2) композитные наименования, образованные сложением прилагательного, указывающего на свойство, с именем существительным: акъбаш (акъ «белый» + баш «голова») тысячелетник, къаратиш (къара «черный» + тиш «зуб») дер-жи-дерево;
3) сложные названия с аффиксацией первого компонента субстантивного композитного слова: тюймебаш (тюйме «пуговица» + баш «голова») мальва, просвирник приземистый; оймакъчечек (оймакъ «наперстянка» + чечек «цветок») колокольчик;
4) сложные наименования с аффиксацией второго компонента сложного слова: къойсемирт (къой «овца» + семир-т «заставить набирать жир») омела белая, гелинбармакълар (гелин «невеста» + бармакъ-лар «пальцы») дамские пальчики (виноград).
Фактический материал исследуемого языка подтверждает мысль о том, что словосложение является одним из продуктивных способов словообразования фитонимической лексики.
В составных сомонимных фитотерминах можно выделить следующие два
типа:
а) бинарные фитотермины, состоящие из двух раздельнооформленных слов: ёнгурчкъа от «люцерна», татли тамур «салодка»;
б) трехкомпонентные наименования, имеющие раздельнооформленную структуру: къан юрютеген от [Arnica montana] арника горная; юлдуз бавурлу от [Galium odoratum] подмаренник душистый; ел аврув оту [Sisymbrium sophia] гулявник струйчатый;
в) четырехкомпонентные наименования, имеющие раздельнооформлен-ную структуру, встречаются очень редко: арив ийисли мелевше юрегот (досл. с душистым запахом фиалка сердечная трава) [Viola odorata] фиалка душистая.
В комбинированных сложносоставных фитонимических наименованиях, которые различаются по способу комбинации составляющих элементов, выделяются следующие типы:
а) фитотермины, имеющие комбинированную субстантивную структуру, состоящую из сложного слова, образованного соединением двух корней и выступающего в роли определения к замыкающему слову, выражающему родо-видовые отношения в системе названий флоры: бёрюбаш от (бёрю «волк» + баш «голова» + от «трава») [Antirrhinum majus] антиринум большой, медуница, къара-баш от [Prunella vulgaris] черноголовка обыкновенная, гёкбаш от [Polemonium coeruleum] синюха голубая, къотурбаш от [Verbena officinalis] вербена лекарственная;
б) композитное фитонимическое наименование, имеющее двучленную основу, состоящую из сложного слова «числительное + прилагательное» и фитони-ма, выражающего родовидовые отношения: уьчкъулакъ от (уьч «три» + къулакъ «ухо» + от «трава») [Trifolium repen] клевер ползучий, экимююз терек (эки «два» + мююз «рог» + терек «дерево») акация;
в) композитные сложносоставные фитонимические наименования, включающие прилагательное и сложное слово, состоящее из двух субстантивов, из которых второй субстантив оформлен аффиксом притяжательности: гёк чёпбашы (гёк «синий» + чёп «соринка» + башы (голова) болиголов.
Локализация сомонима баш «голова» в структуре композитного фитони-мического наименования ограничена. Данный сомоним используется только в
Библиографический список
постпозиции сложных и составных наименований растений: бёрюбаш от «медуница», къотурбаш от «вербена лекарственная», гёкбаш от «синюха голубая», къызылбаш от «кровохлёбка» и др.
Как видно из структурного анализа, формальное разнообразие композитных флоронимов с сомонимическим компонентом в кумыкском языке представлено несколькими типами. Существенную часть современной сомонимической номенклатуры составляют названия видов растений, в образовании которых используется бинарная (т. е. состоящая из двух слитнооформленных слов) номенклатура. Они образуются путём словосложения, и их компоненты находятся между собой в подчинительной связи. В роли основного компонента всегда выступает существительное, а роль определительного компонента может выполнять существительное, прилагательное, числительное или причастие.
Условием возникновения сложного наименования из самостоятельных лексем служит то, что «данное словосочетание может быть воспринято как выражение единого понятия. Сложное слово имеет более определённое значение, чем то, которое вытекает из суммы значений его компонентов. Например, сложное слово атот, букв.: конь-трава, т. е. бодяк полевой» [5, с. 58], обозначает в кумыкских говорах не какую-то абстрактную траву, а конкретный вид растений -клевер [Trifolium].
Таким образом, сложные и сложносоставные фитотермины являются одним из крупных пластов кумыкских названий растений, отражающих особенности фитонимической структурной номинации. Поскольку «процесс познания есть процесс сравнения» [15, с. 30], в познавательной деятельности человека значимое место занимает сравнение. Именно через «сравнение человек выявляет черты сходства между фитонимом и сомонимом, познает растительный мир и самого себя, и параллельно образно его характеризует» [16, с. 234]. Особенно внешний вид растений часто пробуждал у носителей языка творческую фантазию. Следы названий частей человеческого тела, обнаруженные нами в названиях растений, является символической формой присутствия человека в номинации фитонимов.
В композитных названиях растений можно выделить три структурных типа фитонимических наименований: сложные, составные и сложносоставные. Сложные композиты образуются соединением двух слов. Словосложение является одним из продуктивных способов словообразования фитонимической лексики. В составных сомонимных названиях выделяются раздельнооформленные двусловные и трехсловные фитолексемы, а сложносоставные фитонимы имеют двухкомпонентную структуру, в которой один из компонентов является сложным словом.
«Не имея однословных лексических эквивалентов и не дублируя единицы лексического уровня языка», композитные фитонимы с сомонимным компонентом «заполняют языковые лакуны» [11, с. 43], обогащая кумыкскую языковую картину мира. Открытие нового, неизвестного растения неизбежно сопровождался актом номинации. Ресурсом для выбора названия служил существующий лексикон, представляющий собой потенциальный источник метафоры. Возникновение сомонимных фитонаименований основывается на способности человека к ассоциативному мышлению. Образные названия отражают взаимосвязи между растительным миром и частями человеческого тела.
Перспективы дальнейшего исследования композитных сомонимических наименований в кумыкском языке связаны с сопоставительными и сравнительными исследованиями данного лексико-семантического разряда слов с другими родственными и неродственными языками.
1. Бамматов Б.Г, Гаджиахмедов Н.Э. Кумыкско-русский словарь. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2013.
2. Абдуллаева У А. Агроботаническая лексика алходжакентского говора кумыкского языка. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2006.
3. Таймасханова Т.Г., Абдуллабекова УБ. Отраслевая лексика кумыкского языка. Махачкала: Алеф, 2020.
4. Таймасханова Т. Г., Абдуллабекова У Б. Словарь отраслевой лексики кумыкского языка. Махачкала: Алеф, 2020.
5. Гаджиахмедов Н.Э. Структурно-семантические типы и принципы номинации фитонимов в кумыкском языке - Tehlikedeki Diller Dergisi. Journal of Endangered Languages TDD. JofEL - Winter. Ki§. 2021; № 18: 55-64.
6. Гаджиахмедов Н.Э., Абдуллаева А.А., Айбатырова М.А. Принципы номинации растений в кумыкском языке. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 3 (82): 339-340.
7. Гаджиахмедов Н.Э., Айбатырова М.А. Структурно-семантические типы фитонимов в кумыкском языке. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 3 (82): 336-338.
8. Гаджиахмедов Н.Э., Айбатырова П.К., Гаджиахмедова А.Н. Мотивировочные признаки номинации лекарственных растений. Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Гуманитарные науки. 2021; № 6-2: 104-108.
9. Гаджиахмедов Н.Э., Исаева А.С., Гаджиахмедова А.Н. Антропокомпонент гюл «цветок, роза» в тюркских личных именах. Современная наука. 2022; № 1-2: 94-99.
10. Крымханова А.Б., Гаджиахмедов Н.Э. Семантические производные названий растений в кумыкском языке. Современные проблемы науки и образования: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Гуманитарные науки. 2012; № 4: 296.
11. Буянова Л.Ю., Коваленко Е.Г. Русский фразеологизм как ментально-когнитивное средство языковой концептуализации сферы моральных качеств личности: монография. Москва: Флинта: Наука, 2013.
12. Аникина Т.В. Словообразовательная структура фитонимической лексики в английском и русском языках. Научный результат. Вопросы теоретической и прикладной лингвистики. 2018; Т. 4, № 4: 3-12.
13. Хапаев Б.А., Хапаева А.Б. Этимологический словарь названий лекарственных растений (с карачаево-балкарскими фитонимами). Черкесск: БИЦ СевКавГГТА, 2015.
14. Киров Е.Ф., Русецкая Й.Я. Концепты «душа», «тело» во фразеологических единицах русского языка (с привлечением литовских параллелей). Вестник МГПУ. Серия: Филологическое образование. 2012. № 1 (8): 8-17.
15. Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Харьков: Типография «Мирный трудъ», 1914.
16. Синицына Н.В. Роль соматической лексики в формировании картины мира. Альманах современной науки и образования. 2011; № 6 (49): 233-235.
References
1. Bammatov B.G., Gadzhiahmedov N.'E. Kumyksko-russkijslovar'. Mahachkala: lYaLI DNC RAN, 2013.
2. Abdullaeva U.A. Agrobotanicheskaya leksika alhodzhakentskogo govora kumykskogo yazyka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2006.
3. Tajmashanova T.G., Abdullabekova U.B. Otraslevaya leksika kumykskogoyazyka. Mahachkala: Alef, 2020.
4. Tajmashanova T.G., Abdullabekova U.B. Slovar' otraslevoj leksiki kumykskogo yazyka. Mahachkala: Alef, 2020.
5. Gadzhiahmedov N.'E. Strukturno-semanticheskie tipy i principy nominacii fitonimov v kumykskom yazyke - Tehlikedeki Diller Dergisi. Journal of Endangered Languages TDD. JofEL - Winter. Ki§. 2021; № 18: 55-64.
6. Gadzhiahmedov N.'E., Abdullaeva A.A., Ajbatyrova M.A. Principy nominacii rastenij v kumykskom yazyke. Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 3 (82): 339-340.
7. Gadzhiahmedov N.'E., Ajbatyrova M.A. Strukturno-semanticheskie tipy fitonimov v kumykskom yazyke. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 3 (82): 336-338.
8. Gadzhiahmedov N.'E., Ajbatyrova P.K., Gadzhiahmedova A.N. Motivirovochnye priznaki nominacii lekarstvennyh rastenij. Sovremennaya nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2021; № 6-2: 104-108.
9. Gadzhiahmedov N.'E., Isaeva A.S., Gadzhiahmedova A.N. Antropokomponent gyul«cvetok, roza» v tyurkskih lichnyh imenah. Sovremennaya nauka. 2022; № 1-2: 94-99.
10. Krymhanova A.B., Gadzhiahmedov N.'E. Semanticheskie proizvodnye nazvanij rastenij v kumykskom yazyke. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya: aktual'nye problemy teorii i praktiki. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2012; № 4: 296.
11. Buyanova L.Yu., Kovalenko E.G. Russkij frazeologizm kak mental'no-kognitivnoe sredstvo yazykovoj konceptualizacii sfery moral'nyh kachestv lichnosti: monografiya. Moskva: Flinta: Nauka, 2013.
12. Anikina T.V. Slovoobrazovatel'naya struktura fitonimicheskoj leksiki v anglijskom i russkom yazykah. Nauchnyj rezul'tat. Voprosy teoreticheskoj i prikladnoj lingvistiki. 2018; T. 4, № 4: 3-12.
13. Hapaev B.A., Hapaeva A.B. 'Etimologicheskij slovar' nazvanij lekarstvennyh rastenij (s karachaevo-balkarskimi fitonimami). Cherkessk: BIC SevKavGGTA, 2015.
14. Kirov E.F., Ruseckaya J.Ya. Koncepty «dusha», «telo» vo frazeologicheskih edinicah russkogo yazyka (s privlecheniem litovskih parallelej). Vestnik MGPU. Seriya: Filologicheskoe obrazovanie. 2012. № 1 (8): 8-17.
15. Potebnya A.A. Iz lekcij po teorii slovesnosti. Basnya. Poslovica. Pogovorka. Har'kov: Tipografiya «Mirnyj trud'», 1914.
16. Sinicyna N.V. Rol' somaticheskoj leksiki v formirovanii kartiny mira. Al'manah sovremennoj nauki i obrazovaniya. 2011; № 6 (49): 233-235.
Статья поступила в редакцию 30.10.22
УДК 82
Alizade A.A., Associate professor, Azerbaijan State Academy of Fine Arts (Baku, Azerbaijan), E-mail: alizadafer@rambler.ru
LEONARDO DA VINCI: A GENIUS DESTINED TO BECOME A PART OF HISTORY. The article is devoted to the multifaceted and controversial personality of Leonardo da Vinci. Special emphasis is placed on the inner qualities of the artist - expression, self-absorption, deep penetration into images. The legacy of the master of fine arts is so significant and diverse that some aspects of the literary observations of the writers presented in the article remain less studied. One of these aspects is the combination of perfection and incompleteness in genius, the divine and the diabolical. Most often, the main character of the artist is himself in his attitude to the realities of life. Embodying himself in the faces of those who pose for him, he approaches each image with a sense of worship. The images he created are full of power and movement. He is captivated by the work on the painting, which absorbed all his spiritual and physical strength. The artist's canvases are born out of intuition, associations, premonitions. They record certain moments of life - moments of expectation of the upcoming and unknown, sadness, loneliness and emptiness.
Key words: genius, expression, intuition, creative process, portrait.
А.А. Ализаде, доц., Азербайджанской государственной академии художеств, г. Баку E-mail: alizadafer@rambler.ru
ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ:
ГЕНИЙ, ОБРЕЧЕННЫЙ СТАТЬ ЧАСТЬЮ ИСТОРИИ
Настоящая статья посвящена многогранной и противоречивой личности Леонардо да Винчи. Особый акцент делается на внутренних качествах художника - экспрессии, погруженности в себя, глубоком проникновении в образы. Наследие мастера изобразительного искусства настолько значительно и разнообразно, что отдельные аспекты литературных наблюдений писателей, представленных в статье, остаются менее изученными. Один из таких аспектов - сочетание в гении совершенства и неполноты, божественного и дьявольского. Чаще всего главный герой художника - это и есть он сам в его отношении к жизненным реалиям. Воплощая себя в лицах тех, кто ему позирует, он к каждому образу подходит с чувством поклонения. Созданные им образы полны силы и движения. Его захватывает работа над картиной, поглощавшей все его духовные и физические силы. Полотна художника рождаются из интуиции, ассоциаций, предчувствий. Он фиксируют определенные моменты жизни - мгновения ожидания предстоящего и неизвестного, печали, одиночества и пустоты.
Ключевые слова: гений, экспрессия, интуиция, творческий процесс, портрет.
Актуальность статьи обусловливается, прежде всего, тем, что в истории мировой литературы до сих пор данная тема не исследована должным образом и не подвергалась специальному комплексному изучению с точки зрения экспрессии мастера изобразительного искусства - Леонардо да Винчи. Основной целью данного исследования выступает выявление и описание отдельных аспектов литературных наблюдений писателей относительно творческого наследия великого мастера. Предполагается решение следующих конкретных задач: краткая характеристика художественной деятельности Леонардо да Винчи; выделение и систематизация произведений писателей. Научная новизна состоит в том, что в работе впервые делается попытка комплексно изучить недостаточно исследованные аспекты внутренних качеств художника. Теоретическая значимость - данный материал обогащает науку по исследуемой теме. Результаты исследуемой работы могут быть использованы на филологических факультетах вузов.
Творчество Леонардо да Винчи привлекает внимание многих писателей и критиков. На страницах художественных произведений мировой литературы предстает понимающий свою избранность гениальный творец - таинственный и непостижимый Леонардо. Роман Дмитрия Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» (1899-1900) входит в трилогию «Христос и Антихрист» («Смерть богов», «Юлиан Отступник»). Книга удивительной внутренней экспрессии ставит целью не только подробно описать вдохновенную и неутомимую деятельность Леонардо, но и проследить тернистую дорогу к вершинам славы, выявить масштаб и глубину яркой личности, показать апогей творческого развития и высочайшего мастерства гения. Работа над набросками, стремление на холсте передать мысль через краски и штрихи требуют от него осмысления художнической ответственности, профессиональной интуиции, глубокого проникновения в образы. Леонардо интересует человек во всем его внутреннем величии - прояв-
лением заложенного в нем божественного начала и несовершенством, чистотой помыслов, целомудрием и порочностью.
Писатели русской литературы Серебряного века считают важным показ жизненного и творческого пути художника через боль, страдания и преодоление себя к Всевышнему. В искусстве они видят религиозное действо - избавление от боли и страданий. Искусство идеально по своей сути - оно выше частной жизни и будничного быта художника. Мережковский, придавая искусству сакральное значение, неслучайно наделяет Леонардо христианским отношением к Вселенной. Сам акт творчества у писателя объявляется космическим процессом, потому он и делает основополагающим моментом творчества Леонардо соприкосновение с Богом. Духовный контакт с Богом определяет путь гения. Осознающий в себе высокое призвание к божественному искусству Леонардо у Мережковского следует исключительно своему голосу священного долга. Образ вселенского гения писатель соотносит с образом Иисуса. Поэтому погруженный в отвлеченное философствование Леонардо у Мережковского - мифологизированный герой, живущий в особом измерении пророк и прорицатель. Он больше чем художник и по значимости и весу равен мирозданию. Он человек, преисполненный божьей благодати.
На страницах романа Мережковского в облике Леонардо воочию видно его глубокое, утонченное, аристократическое сосредоточение на себе, своей значимости, на значительности своих мыслей. Внешне бесстрастный, благородный и погруженный весь в себя, отстраненный от земных сует мастер стремится к высшему и недосягаемому - в этом кроется и непостоянство его натуры. Силу творческого человека Леонардо видит в одиночестве. Созерцание нуждается в свободе. Уединившись, творец начинает принадлежать только самому себе и только тогда проникает в глубочайшие тайны искусства. Сам акт созидания есть путь к познанию истины, и потому жизнь художника - бесконечный поиск истины.
