CC BY
182
УДК 81-116.3
Шлык Е.В., кандидат филологических наук, доцент, Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского (Россия)
КОМПОНЕНТЫ КАТЕГОРИИ МОДАЛЬНОСТИ И СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ РЕАЛЬНОСТИ И ДОСТОВЕРНОСТИ В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
Статья посвящена исследованию модальности реальности и достоверности, представляющих в своем содержании представление говорящего о существующем в действительности и его оценку сообщаемого с точки зрения достоверности, то есть соответствия действительности. Предлагается полевая модель значений, определяются сходства и различия в средствах выражения русского и английского языков.
Ключевые слова: реальность, модальность, функционально-семантическое поле, достоверность, вероятность, истинность.
Модальность как широкая категория, определяющая смысловую структуру предложения и обеспечивающая его контакт с внеязыковой действительностью, издавна является предметом пристального внимания исследователей. Как одна из характеристик, присущих каждому предложению, данная категория находится в сфере интересов различных наук: лингвистики, прагматики, логики, психологии. Постановка вопроса о том, как соотносятся универсальные мыслительные основания значений и специфические языковые особенности плана содержания, опирается на давнюю традицию, получив актуальность в связи с развитием теории функциональной грамматики (далее ТФГ) (А. В. Бондарко) [2] и когнитивной лингвистики (З. Д. Попова, И. А. Стернин) [5].
В современных лингвистических исследованиях внимание обращается на язык не только как некую абстрактную сущность [6, с. 27], но выявляются закономерности системы, в которой закрепились результаты познавательной деятельности его носителей. Как объект изучения, таким образом, язык анализируется в неразрывной связи с другими формами интеллектуальной и культурной деятельности, в результате языковая деятельность осознается как форма закрепления определенного видения мира и, вместе с тем, как выражение фундаментальных принципов ментального освоения действительности.
Желаемой, хотя и труднодостижимой, целью поисков когнитивной лингвистики является проникновение в концептосферу носителей разных языков. Понимание
структурного своеобразия концептосферы позволило бы решить многие вопросы соотношения языка и мышления, а также проблемы теории и методики преподавания языков и перевода [5, с. 28].
В связи с развитием указанного направления многие положения языковой теории получают новые перспективы. В частности, проблемы модальности, рассмотрение микрополя реальности с точки зрения когнитивно-функционального
подхода позволяет органично синтезировать достижения в области когнитивной науки с теми, что были получены в рамках ТФГ, где подробно описаны и средства выражения модальных отношений [2]. Важным, интересным и в то же время недостаточно исследованным остается вопрос
сопоставления этих средств в языках разных структур. Сравнение русского
художественного текста и его англоязычного аналога позволяет сделать некоторые выводы о существующих здесь закономерностях.
Вся категория модальности может быть представлена в виде двух макрополей: объективной и субъективной модальности. Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности и ирреальности. Субъективная модальность показывает отношение говорящего к сообщаемому.
Реальность рассматривается, согласно ТФГ, как «отражаемое в языковых значениях представление говорящего о существующем в действительности» [2, с. 72]. Реальность в узком смысле - это центр, ядро, в котором сосредоточены и наиболее четко представлены специфические признаки
этого значения, а в широком - более объемная содержательная сфера,
включающая в себя не только центр, но и периферию, в которой признаки реальности выступают не так явно и способны сочетаться с элементами ирреальности. Реальность в узком смысле соответствует актуальности (рассматриваемой как коррелят потенциальности).
Макрополе объективной модальности представляет собой комбинацию
микрополей, обладающих самостоятельным планом содержания и планом выражения и состоящих из 'фона' (обусловливающего семантическую основу макрополя и объединяющего несколько микрополей) и 'спецификаторов' (выделяют семантическую специфику именно данного микрополя). Микрополя в составе макрополей модальности могут быть разной степени сложности.
Модальность реальности относится, как и ирреальность, к микрополям 1-ой ступени в составе макрополя объективной модальности. На пересечении указанных микрополей образуется переходное микрополе 1 -ой ступени - потенциальности. Внутри микрополя реальности выделяется микрополе 2-ой ступени - актуальности, являющееся ядром реальности. Вне актуальности находится зона
неактуальности, внутри них - микрополя 3-ей ступени: настоящего и прошедшего времени. Микрополе 3-ей ступени будущего времени расположено в зоне перехода неактуальности - периферии реальности - в потенциальность. Таким образом, в поле зрения при анализе реальной модальности попадают лишь формы настоящего-будущего совершенного в значении настоящего неактуального как
периферийный компонент реальности в русском языке. Исключение форм будущего времени из микрополя реальности в английском языке ввиду специфического модального значения предположения, выходящего за рамки реальности, «сдвигает» зону пересечения микрополей настоящего неактуального и будущего в зону потенциальности.
Значение реальности может усиливаться или модифицироваться оценкой
достоверности. Достоверность
рассматривается в ТФГ как разновидность субъективной модальности. Микрополе достоверности (поле 1 -ой ступени в составе макрополя субъективной модальности) представляет собой систему языковых средств, выражающих определяемую с точки зрения говорящего степень соответствия содержания высказывания действительности. Достоверность отражает степень полноты и характер знания говорящего о событии, показывая, «в какой мере говорящий берет на себя ответственность за истинность своего высказывания» [8, с. 49]. В достоверности выделяются два микрополя 2-ой ступени: вероятности и истинности, которые, в свою очередь, включают в себя микрополя 3-ей ступени: эпистемической возможности / эпистемической необходимости и простой (имплицитной), категорической
(подчеркнутой) и проблематической достоверности, соответственно [1, с. 32].
В процессе взаимодействия ФСП модальности с ФСП темпоральности, персональности, аспектуальности,
временной локализованности, а также сферами прагматики и оценочности выявляются зоны пересечения,
обусловливающие состав семантических комплексов.
Главным семантическим признаком актуальности является фактичность, то есть устанавливаемое говорящим представление о таком существовании в действительности, в котором нет элементов, так или иначе связанных с ирреальностью, -потенциальности, а также недостоверности или чужого опыта.
В ситуации настоящего с признаками наблюдаемости (перцептивности) и конкретной референции всех участников ситуации актуальность как специфика реальности находит максимально четкое и непосредственное выражение. Настоящее актуальное в ситуации «я - теперь - здесь -это» представляет собой «высшую степень реальности» - действительность
переживаемую, наблюдаемую (так или иначе воспринимаемую), конкретную и очевидную. Это и есть актуальность в собственном, первичном, наиболее полном смысле.
Настоящее время, выражающее основное значения актуальности
(фактичности) как центра реальности, представлено в виде микрополя 3-ей ступени в составе микрополя актуальности. Семантика, выражаемая в микрополе настоящего актуального, содержит инвариантный компонент «фактичность -перцептивность - конкретность -локализованность - процесс в серединный момент протекания действия, соотнесенный с моментом речи». Содержание данного семантического комплекса, как
упоминалось, основано на значениях времени и вида глагола, временной локализованности и персональности, обусловленных пересечением
соответствующих ФСП с полем модальности.
Указанный комплекс может быть осложнен значениями неопределенной, продолжительной, чрезмерной длительности или постоянства, выраженными в совокупности с лексическими показателями и контекстом. Возможно возникновение компонентов высокой / низкой степени активности, направленности к результату, перформативности, статальности,
качественных изменений, обусловленных глагольными способами действия в совокупности с контекстом. Наличие оттенков недовольства, злости, грусти, страдания, удивления, недоумения, сожаления, неодобрения, осуждения, упрека, возмущения, бесполезности, радости, восхищения, хвастовства,
нецелесообразности действия, а также положительной или отрицательной оценки, обусловлено пересечением ФСП
модальности со сферами прагматики и оценочности.
В русском языке ядерным средством микрополя настоящего актуального, выражающим значения данного
семантического комплекса, являются формы глагола в изъявительном наклонении настоящего времени несовершенного вида (НСВ). Такое положение обусловлено совокупностью признаков временной и персональной отнесенности,
аспектуальности, способов действия, важных для модальности и находящих
выражение в указанных формах.
В английском языке ядро представлено формами Present Continuous, Complex Object с причастием I, подчеркивающими
процессность данного действия; Present Perfect Continuous или Present Perfect (с непредельными глаголами), а также формами Present Indefinite.
В приядерной зоне микрополя настоящего актуального в русском языке расположены формы императива в функции «драматического императива» [3, c. 108-111], заменяющиеся в англоязычном тексте ядерными средствами ввиду отсутствия аналогичных элементов в языке, при этом дополнительные оттенки недовольства, злости утрачены (ср.: 'и теперь мы стоим здесь голодные'): - То -то я бы их и пустил наперед. А то небось позади жмутся. Вот и стой теперь не емши [7, c.300]. - And now here we stand hungry. ' [9, c. 289]
На ближней периферии микрополя настоящего актуального в русскоязычном материале находятся формы зависимого и независимого инфинитива обоих видов, поскольку, являясь способными участвовать в передаче семантики изъявительного наклонения и, следовательно, настоящего актуального, не обладают свойствами, присущими морфологическому ядру. В английском переводе им соответствуют формы инфинитива самостоятельно или в составе синтаксических конструкций, а также формы Gerund, Present Indefinite.
Средства выражения прошедшего актуального функционируют в совокупности со средствами контекста, лексическими показателями длительности.
Семантика настоящего и прошедшего актуального является инвариантной для обоих языков. Значения, которые в материале на русском языке реализуются формами глагола изъявительного
наклонения настоящего и прошедшего времени НСВ - ядра структуры микрополей настоящего и прошедшего актуального, и обусловлены контекстом, в английском переводе заключены в самих значениях различных видовременных форм, реже контекст выступает как вспомогательное средство выражения значения. Оттенки значений, передаваемые сочетанием
грамматических средств, например, оттенок вынужденности с эмоциональной окраской недовольства, злости (вот и стой!), оттенок мгновенности, неожиданности (один и навернись); резкие, мгновенные,
стремительные действия с ярко выраженной экспрессивной окраской (раз, раз по морде... / хвать детей...); высказывания с оттенком неодобрения, возмущения, осуждения (на это вас взять.), интенсивность с высокой степенью эмоциональности (ну его катать...) представлены большим разнообразием в тексте на русском языке. При переводе на английский язык данные оттенки смягчены или вовсе утрачены, действия нейтральны (we stand... /one turned up... / we seized the children... /1 gave him.) [7, 9].
Семантический комплекс актуальности
- смысловая основа, инвариантная для обоих языков. Интерпретационный компонент, варьирующийся при переходе от одного языка к другому, связан со спецификой, уникальностью форм конкретного языка.
Неактуальность не содержит указания на отнесенность действия к моменту речи и используется для представления ситуации, бывшей, возможно, когда-то актуальной, но в данном контексте уже таковой не являющейся. Отражая в языковых значениях знание говорящего о существующем в действительности, неактуальная ситуация может быть отнесена к реальным, но она нелокализована или частично локализована во времени и описывает отдельные акты бывших в какой-то период действий. Неактуальность подчеркивает факт совершения обобщенного, повторяющегося или однократного действия в настоящем или прошлом. Модальность неактуальности реализуется в виде микрополей 3-ей ступени
- настоящего и прошедшего времени.
Главным семантическим компонентом настоящего неактуального является абстрактное настоящее, признаком которого является нелокализованность действия во времени. Настоящее неактуальное реализуется в семантических вариантах: абстрактное настоящее, настоящее потенциальное и настоящее неактуальное за пределами абстрактного настоящего. Семантика
настоящего неактуального содержит инвариантный компонент «обобщенность -нелокализованность / частичная
локализованность - единичность / повторяемость - отнесенность к плану настоящего». Данный семантический комплекс может быть дополнен значениями регулярности, потенциальности,
номинативности, вневременности,
неопределенно-длительного процесса или состояния, результативности, постепенного прекращения действия, высокой степени слитности, а также оттенками сферы оценочности и прагматики (качественной характеристики субъекта, уверенности, убежденности, раздражения, злости).
Указанные оттенки значения настоящего неактуального находят выражение в соответствующем микрополе. В русскоязычном материале ядро микрополя настоящего неактуального может быть представлено формами глаголов в изъявительном наклонении настоящего времени НСВ, в английском переводе им соответствуют формы Present Indefinite.
На ближней периферии микрополя настоящего неактуального в русском языке находятся формы зависимого и независимого инфинитива НСВ, в английскоязычном переводе аналогичное положение занимают также формы Infinitive и Present Indefinite.
Средствами дальней периферии в материале на обоих языках являются междометия (звукоподражания),
выражающие значение настоящего неактуального в совокупности с контекстом.
Семантика прошедшего неактуального содержит инвариантный компонент «обобщенность - нелокализованность / частичная локализованность во времени -отнесенность к прошлому». Данный семантический комплекс может быть дополнен значениями обычного или кратного повторяющегося процесса, результативности предшествующего опыта, завершенности, многоактности,
качественных изменений, фактичности в прошлом, статальности, актуальности результата в прошлом или в момент речи, фазисности. Указанные варианты значения прошедшего неактуального
модифицируются оттенком неожиданности, мгновенности. Неактуальность в плане прошлого находит свое выражение в микрополе 3-ей ступени прошедшего неактуального.
Ядро микрополя в русскоязычном материале представлено формами изъявительного наклонения прошедшего времени несовершенного и совершенного вида со значением обобщенного, обычного, повторяющегося действия в сочетании с контекстом. В английском переводе им соответствуют формы Past Indefinite, Present Perfect, Past Perfect. В зоне пересечения с микрополем настоящего неактуального средствами выражения прошедшего неактуального являются формы
изъявительного наклонения настоящего времени НСВ в значении настоящего исторического в плане прошлого и Present Indefinite (Historical Present), данное значение обусловлено контекстуально.
В русском языке, как показывает материал, в приядерной зоне прошедшего неактуального расположены формы глаголов прошедшего давнего обыкновения (в англоязычном тексте аналогичное значение передают конструкции типа would + Infinitive со значением обыкновения в совокупности с лексическими показателями) и глагольных междометий.
На ближней периферии находятся формы зависимого (со значением фазисности) и независимого инфинитива СВ и НСВ, в английском переводе на этом месте находим формы Infinitive, Gerund.
На большем удалении от ядра расположены формы деепричастий и причастий, которые при переводе на английский язык заменяются Past Indefinite, функционирующими самостоятельно или в составе придаточного определительного.
Дальняя периферия в обоих языках, что подтверждает проанализированный материал, представлена междометиями (звукоподражаниями).
Кратность, обычность действия подчеркивают лексические показатели всегда, часто, постоянно, каждый раз, несколько раз, иногда, обычно / always, often, continually, every time, several times, sometimes, usually и контекст в большей
степени в русскоязычном тексте, в меньшей - в его англоязычном аналоге.
Значение реальности, как
упоминалось, может быть осложнено семантикой достоверности. Основой ситуации достоверности является интеллектуальная оценка говорящим полноты своих знаний относительно того, в какой мере пропозиция соответствует действительности. Модальность
достоверности всегда субъективна, поскольку всегда связана с умозаключением говорящего. Объектом такой оценки могут быть пропозиции двух типов: верифицируемые и неверифицируемые. Основанием оценки достоверности высказывания может служить:
- непосредственная информация, базирующаяся на чувственном восприятии, ранее приобретенном знании или опыте;
- косвенная информация, не позволяющая утверждать, что содержание пропозиции соответствует действительности, но на основании которой говорящий может путем логического рассуждения сделать оценку ее вероятности, сформировать выводное знание (мнение, предположение);
- информация, полученная «из вторых рук», использование которой позволяет говорящему передать роль субъекта оценки третьему лицу [2, с. 166].
Семантика вероятности базируется на выводном знании и является следствием логической операции умозаключения, построенного на определенных посылках, доказательная сила которых оценивается по определенной шкале. В составе микрополя 2-ой ступени вероятности выделяются микрополя 3-ей ступени - эпистемической возможности и эпистемической
необходимости, в составе которых, в свою очередь, «в зависимости от семантики средств выражения можно выделить три типа микрополей, характеризующихся по вероятности события, выраженного в пропозиции» [2, с. 165-166] - микрополя 4-ой ступени - высокой, средней и невысокой вероятности. Высокая вероятность представлена логическим выводом или прогнозом, базирующимся на имеющихся в распоряжении говорящего косвенных
данных.
Семантический инвариант
высказываний с указанным модальным значением представлен семантическим компонентом «непосредственное
чувственное восприятие / недоступность объекта оценки наблюдению», то есть говорящий из того, что он знает, может предположить, что... Указанный комплекс в исследованном материале модифицирует значения мгновенности, качественных изменений, результативности,
потенциальности. Данная ситуация выражается в микрополе высокой вероятности, средствами которого являются модальные модификаторы видимо, видно, должно быть, должен, очевидно, вероятно, возможно, может, может быть / evidently, apparently, it seems + to be to + Infinitive, probably.
Вероятность средней степени, выраженная модальными словами может, возможно, должен, должно быть, вероятно в тексте на русском языке и no doubt, certainly, probably и модальными глаголами may, must в англоязычном переводе, лишь допускает возможность осуществления пропозиции.
Вероятность невысокой степени представлена событиями, осуществление которых мыслится говорящим как возможное, однако у него нет достаточных данных для обоснованного предположения, оно оказывается слабо мотивированным, а иногда и совсем немотивированным. Модальные слова может, может быть в русском тексте и perhaps в английском варианте выражают значение
предположения.
Основу истинности составляет знание, представление говорящего о том, что содержащаяся в его высказывании пропозиция соответствует действительности [2, с. 165]. На источник такого представления можно сослаться. Данная семантика находит выражение в микрополе 2-ой ступени истинности, образованном из микрополей 3-ей ступени - простой, категорической и проблематической достоверности. В понятие знания входит «не собственно истина, а ее субъективный аналог - ощущение субъекта, что
пропозиция Р является истинной» [4, с. 20]. Таким образом, речь идет о «состоянии знания», возникающем в результате процесса познания субъектом объективной действительности. Оценка говорящим своего «состояния знания» лежит в основе простой, категорической и
проблематической достоверности.
В ситуации простой (имплицитной) достоверности говорящий считает, что утверждение или отрицание связи предикатных предметов не нуждается в обосновании. Данная ситуация выражается формами глаголов в изъявительном наклонении без эксплицитных маркеров достоверности.
Ситуация категорической
(подчеркнутой) достоверности соотносится с пропозициями, по отношению к которым возможно незнание или сомнения, и является прагматически обусловленной, то есть она возникает тогда, когда требуется разрешить имеющиеся сомнения и подтвердить истинность ранее высказанного предположения. В русском варианте анализируемого текста микрополе категорической достоверности представлено модальными модификаторами
достоверности действительно, право, ей-богу,, несомненно, верно, однако. В английском переводе им соответствуют модальные слова really, in fact, undoubtedly, no doubt, выражение upon my word!, передающие оттенок уверенности. Грамматическим средством выражения данного значения, не имеющим аналога в русском языке, является синтаксическая конструкция 'утвердительно-эмфатическая форма глагола to do + основа смыслового глагола', имеющая усилительное значение.
Ситуация проблематической
достоверности возникает в условиях неполного знания, которое может быть обусловлено несовершенством памяти, неполнотой информации, помехами при восприятии. Данная ситуация может возникать при чувственном восприятии факта, при попытке говорящего вспомнить прошедшие события, а также если у говорящего нет полной информации. В русском варианте текста средствами микрополя проблематической
достоверности являются модальные лексемы кажется, как будто, в английском переводе - модальная конструкция с глаголом to seem с оттенком неуверенности, сомнения.
Подробное рассмотрение материала, представляющего семантику реальности и достоверности и структуру
соответствующих микрополей, позволило прийти к выводу о том, что модальные отношения являются важной частью грамматической подсистемы, семантика и структура которой содержит черты национального своеобразия. Как показал анализ материала, большие расхождения в сфере грамматики русского и английского языков проявляются при передаче значений с оттенками высокой степени эмоциональности, мгновенности, с семантическими компонентами, связанными с видовыми значениями в русском языке, специфическими для языков формами. Выявленные различия позволяют подтвердить существующее в лингвистике мнение об отражении мыслительной специфики на уровне грамматики, поскольку национальная специфика семантических пространств языков отражает национальную специфику концептосферы.
Список литературы
1. Беляева Е. И. Функционально-семантические поля модальности в английском и русском языках / Е. И. Беляева. Воронеж, 1985. 180 с.
2. Бондарко А. В. Реальность / ирреальность и потенциальность / А. В. Бондарко // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука, 1990. С. 72-80, 165-167.
3. Грабье Вл. Семантика русского императива / Вл. Грабье // Сопоставительное изучение грамматики и лексики русского языка с чешским языком и другими славянскими языками. М., 1983. С. 108-111.
4. Зализняк А. А. «Знание» и «мнение» в семантике предикатов внутреннего состояния / А. А. Зализняк // Коммуникативные аспекты исследования языка. М., 1986. С. 19-27.
5. Попова З.Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике / З. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж, 2001. 192 с.
6. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр. М.: Прогресс, 1977.
7. Толстой Л. Н. Война и мир: в 2 т. / [вступ. ст., подгот. текста и коммент. Г. Беленький, П. Николаев, А. Овчаренко и др.]. / Л.Н. Толстой. М.: Худож. лит., 1988. 1356 с.
8. Palmer F. R. Modality and the English modals / F. R. Palmer. London, 1979.
9. Tolstoy Leo. War and Peace. / L. Tolstoy. London: Penguin Books, 1997. 1352 c.
COMPONENTS OF CATEGORY OF MODALITY AND EXPRESSION'S MEANS OF REALITY AND AUTHENTICITY IN RUSSIAN AND ENGLISH LANGUAGES
The paper represents the analysis of Modality of reality and authenticity, presents in the content the imagine of the existent in realty, an estimation of reported from the point of view of authenticity, accordance of reality. A field-model is structured. The difference and identity are determined in Russian and English. Keywords: reality, modality, functional- semantic field, authenticity, probability, verity.
References
1. Belyaeva, E. I. Funkcional'no-semanticheskie polya modal'nosti v anglijskom i russkom yazykah [Functional-semantic fields of Modality in English and Russian]. Voronezh, 1985. 180 s.
2. Bondarko, A. V. Real'nost' / irreal'nost' i potencial'nost' // Teoriya funkcional'noj grammatiki. Temporal'nost'. Modal'nost'. [Reality/Unreality and Potentiality]. L.: Nauka, 1990. S. 72-80, 165-167.
3. Grab'e, Vl. Semantika russkogo imperativa // Sopostavitel'noe izuchenie grammatiki i leksiki russkogo yazyka s cheshskim yazykom i drugimi slavyanskimi yazykami. [Semantics of Russian Imperative]. M., 1983. S. 108-111.
4. Zaliznyak, A. A. «Znanie» i «mnenie» v semantike predikatov vnutrennego sostoyaniya // Kommunikativnye aspekty issledovaniya yazyka. ["Knowledge" and "Opinion" in the semantics of the internal state predicates]. M., 1986. S. 19-27.
5. Popova, Z.D., Sternin, I. A. Ocherki po kognitivnoj lingvistike [Essays in Cognitive Linguistics]. Voronezh, 2001. 192 s.
6. Sossyur, F. de. Trudy po yazykoznaniyu [Proceedings in Linguistics]. M.: Progress,
1977.
7. Tolstoj, L. N. Vojna i mir: v 2 t. / [vstup. st., podgot. teksta i komment. G. Belen'kij, P. Nikolaev, A. Ovcharenko i dr.]. [War and Peace]. M.: Hudozh. lit., 1988. 1356 s.
8. Palmer, F. R. Modality and the English modals / F. R. Palmer. London, 1979.
9. Tolstoy, Leo. War and Peace. / L. Tolstoy. London: Penguin Books, 1997. 1352 c.
Об авторе
Шлык Елена Владимировна - кандидат филологических наук, доцент кафедры
иностранных Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского (Россия), E-mail: [email protected]
Shlyk Elena Vladimirovna - Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of Foreign Languages, Bryansk State University named after academician I.G. Petrovskij,
E-mail: [email protected]
