Научная статья на тему 'Комплексная лексикографическая параметризация сибирского говора: итоги и перспективы'

Комплексная лексикографическая параметризация сибирского говора: итоги и перспективы Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
214
34
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКАЯ ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ ГОВОРА / ПОЛНЫЙ ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ / АСПЕКТНЫЕ СЛОВАРИ / ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ / LEXICOGRAPHIC PARAMETERS OF DIALECT / DICTIONARIES OF DIALECT / SOURCE STUDY ANALYSIS

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Блинова Ольга Иосифовна

Подводятся краткие итоги уникального проекта лексикографической параметризации вершининского говора одного из говоров среднеобской диалектной группировки. Анализируются информативные возможности шести словарей говора: полного толкового словаря, инверсария и аспектных словарей вариантной лексики, антонимического и мотивационного, составляющих 15 томов. Ключевые слова: лексикографическая параметризация говора, полный толковый словарь, аспектные словари, источниковедческий анализ.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The author of the article reviews the results of a unique project of complex lexicographic parameters of a Siberian dialect − the dialect of the Vershinino village of Tomsk region. The author analyses the information, which is presented in six different dictionaries: two editions of a complete explanatory dictionary (Complete Dictionary of the Siberian Dialect. 4 volumes. Tomsk 1992-1995, Dictionary of the Vershinino Village Dialect. 7 volumes. Tomsk 1998-2002.), a dictionary of the opposite meanings (Dictionary of the Vershinino Village Dialect. Tomsk 2002), three aspect dictionaries: a variant dictionary (Variant Dictionary of the Siberian Dialect. Tomsk 2000), a dictionary of antonyms (Dictionary of Antonyms of the Siberian Dialect. Tomsk 2003), a motivational dictionary (Motivational Dictionary of the Siberian Dialect. 2 Volumes. Tomsk 2010.) The total amount is 15 volumes of dictionaries which represent lexicographically analysed and systematized data (tens of thousands of words and texts) and analyse 3 main lexical aspects of the dialect: words motivation, variation and antonymy. The author characterizes each dictionary, defines its source study opportunities, contribution to the research of the theory of the dialect lexicology, dialect variation, dialect antonymy and dialect motivology. The main aspects of the analysis are ontological and functional. Within these two aspects the new terms, new ways of interpenetration of lexical notions of the dialect, new functions of lexical variants, antonyms and motivationally related words were determined. The author reveals the advantages of the lexicographical method of the dialect study which is based on the huge material of tens of thousands language units which were characterized as dialect lexical notions. Two dictionaries of the Vershinino village dialect are being worked on: the dictionary of synonyms and the dictionary of figurative words and expressions. The scientific concepts of these dictionaries have been developed and published.

Текст научной работы на тему «Комплексная лексикографическая параметризация сибирского говора: итоги и перспективы»

2011 Филология №1(13)

ЛИНГВИСТИКА

УДК 808.2

О.И. Блинова

КОМПЛЕКСНАЯ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКАЯ ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ СИБИРСКОГО ГОВОРА: ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Подводятся краткие итоги уникального проекта лексикографической параметризации вершининского говора - одного из говоров среднеобской диалектной группировки. Анализируются информативные возможности шести словарей говора: полного толкового словаря, инверсария и аспектных словарей - вариантной лексики, антонимического и мотивационного, составляющих 15 томов.

Ключевые слова: лексикографическая параметризация говора, полный толковый словарь, аспектные словари, источниковедческий анализ.

Начало реализации авторского проекта комплексной лексикографической параметризации одного говора относится к середине 80-х гг. XX в. [1. С. 1119]. Выбор пал на один из русских старожильческих говоров Сибири - говор села Вершинино и прилегающих к нему двух сёл с тем же говором: Батурино и Ярское Томского района Томской области [далее - вершининский говор].

Первые наблюдения над говором осуществлены в 1947 г. Е.П. Молчановой и в 1955-1958 гг. О.И. Блиновой. Лексика, фонетика, морфология говора стали объектом анализа в кандидатской диссертации О.И. Блиновой (1962 г.). Первая попытка составления фрагмента полного словаря вершининского говора осуществлена в 1975 г. З.М. Богословской, положившей начало серии дипломных сочинений на эту же тему. С 1985 г. началась коллективная работа под руководством автора статьи по составлению «Полного словаря сибирского говора» (ПССГ) [2. Т. 1-4] диалектологами Томского и Кемеровского университетов, Томского и Омского пединститутов. ПССГ в 4 томах вышел в свет в 1992-1995 гг., став первым в отечественной и мировой диалектной лексикографии словарём одного говора полного типа. В серии других среднеобских словарей он был удостоен Государственной премии РФ в 1997 г.

ПССГ охватил свыше 32 тыс. лексико-фразеологических единиц (ЛФЕ) вершининского говора. Жанр словаря предопределил включение в него ЛФЕ всех категорий: а) общерусских (О), диалектно-просторечных (ДП) и собственно диалектных (Д); б) нейтральных и стилистически приуроченных (высок., разг., снисх. и др.); в) эмоцианольно-экспрессивных (эмоц., экспр.) и не экспрессивных и др.

В итоге впервые создалась возможность выявить «удельный вес» и соотношение в говоре ЛФЕ различных категорий. Так, анализ данных 1-го тома (отрезок А-З содержит 8547 ЛФЕ) позволил определить соотношение ЛФЕ говора в сопоставлении с литературным языком; оно таково: общерусские ЛФЕ составляют 58,2 % словника, диалектные варианты общерусских ЛФЕ -

21,4 %, просторечные варианты общерусских ЛФЕ - 0,9 %, диалектнопросторечные ЛФЕ - 4,7%, собственно-диалектные - 14, 6%. Таким образом, общерусское и локальное в словарном составе современного сибирского говора (к локальному относятся и диалектные варианты общерусских и просторечных слов) представлено соотношением 58,2: 41,8 %, что едва ли даёт основания считать диалект категорией уходящей, нивелируемой воздействием литературного языка, а также квалифицировать диалект как полудиалект: слишком значительна в нём доля локальных словарных элементов.

ПССГ представил результаты глубинного лексикографического исследования основных параметров ЛФЕ: их звуковой формы, ударения, лексического значения, моно- и полисемии, вариантности слова, социально-речевой сферы употребления и др., а также предоставил данные для изучения системно-структурной организации говора - явлений мотивации слов, варьирования лексических единиц, синонимии, антонимии, омонимии. Подробнее см. в кн.: [2. Т. 4. С. 270-274].

Основной итог: ПССГ открыл широкие возможности для исследования диалекта в различных аспектах: описательном - лексикологическом, семасиологическом, лексикографическом, лингвокультурологическом; сопоставительном; сопоставительно-типологическом.

В 1998-2002 гг. был опубликован «Вершининский словарь» (ВС) [3. Т. 17], включивший 34 170 ЛФЕ говора, и «Вершининский инверсарий» [4]. ВС от ПССГ отличается следующим: а) все словарные статьи, включая статьи с общерусским заглавным словом, без диалектной специфики, представлены в «развёрнутом» виде, со всеми компонентами словарной статьи (в ПССГ они даны в виде словника); это позволило увеличить объём полных словарных статей на 40 %; б) пополнен состав словарных статей (более 2000) за счёт новых ЛФЕ; в) расширена грамматическая характеристика заглавного слова;

г) уточнены толкования ЛФЕ, стилистические, семантические или иные пометы; д) обновлён иллюстративный материал словарных статей; е) пополнены статистические данные о количестве фиксаций заглавного слова в текстах.

Закономерно увеличились источниковедческие возможности словаря, отмеченные выше, с опорой на данные ПССГ. Пока неиспользуемыми остаются данные «Вершининского инверсария», помещённого в последнем томе ВС [4. С. 361-516], который включает 22 346 лексических единиц. В состав словаря вошла вся лексика вершининского говора, представляющая отдельные, фразеологически не связанные слова, а также формальные и лексикосемантические варианты слова. Подробнее о составе словаря см. в кн.: [4. С. 363-364].

Как известно, обратные словари обладают большими информативными возможностями, выполняя роль источников исследования разных областей лингвистического знания - акцентологии, фонетики, морфологии, морфонологии, словообразования. Определена их роль и для анализа лексики языка или диалекта с точки зрения её происхождения, в аспекте её эмоциональноэкспрессивной и стилистической дифференциации, при исследовании явлений формального варьирования и мотивированности слова и в других аспектах [5. С. 22-29; 6; 7]. В тех редких случаях, когда обратный и прямой слова-

ри «соседствуют» друг с другом, их источниковедческие возможности возрастают.

Оба полных словаря вершининского говора послужили основной базой для создания аспектных словарей, посвященных лексикографическому исследованию лексических явлений говора.

Явление формального варьирования вершининского говора отражено в словаре З.М. Богословской «Словарь вариантной лексики сибирского говора» (СВЛ) [8]. Он содержит 1247 словарных статей, объединяющих 3179 лексических единиц. Это, по существу, близкий к полному охват вариантной лексики говора, поскольку в словарные статьи отрезка А-К включены лексические единицы и на другие буквы алфавита (например, велосипед <...> ли-сопед, видеться - свидеться, истоптать - протоптать, колок - околок).

Словарная статья СВЛ включает: заглавную зону, в которой перечисляются формальные варианты лексем от двух до десяти и более, сопровождаемые различными пометами (грамматическими, стилистическими, функциональными, социально-речевой характеристикой), указывающими на системную принадлежность варианта (общерусские, диалектно-просторечные, собственно-диалектные), на статистические данные), и иллюстративную зону, содержащую тексты и метатексты.

По той же схеме строится словарная статья лексико-семантических вариантных рядов.

СВЛ послужил одним из источников для создания З.М. Богословской многоаспектного исследования формального варьирования слов Вершинин-ского говора и обоснования нового научного направления - диалектной вари-антологии [9]. Основные положения теории варьирования слова, которые имеют общетеоретический характер, освещены в работе [10. С. 7-11]. Назовём некоторые из них: 1) развиты и подкреплены данными СВЛ идеи а) о наличии в языке формально-семантического типа варьирования слова; б) о связи формальной вариантности слова с другими формально-смысловыми единицами языка: мотивированными словами, однокоренными синонимами, паронимами, мотивационными парадигмами; 2) проведена типология вариантных рядов с учётом их структуры, семантики, мотивированности / немотиви-рованности; 3) выявлено наложение мотивационных связей лексических единиц на вариантные; 4) прослежена связь варьирования слова с лексическими процессами, обслуживающими тенденции к мотивированности языкового знака; 5) сделаны наблюдения об особенностях текстовой и метатекстовой реализации вариантов слов [10. С. 9-10]. Следует подчеркнуть, что типология вариантных единиц в аспекте их структуры и семантики уже реализована в СВЛ: вариантные ряды представлены двумя типами - собственно вариантами, обладающими идентичной семантикой, и вариантоидами, различающимися элементами смысла.

Лексическое явление антонимии впервые лексикографическое воплощение получило в «Словаре антонимов сибирского говора» (СА) [11]. Словарь включает около 2000 антонимов, объединённых в антонимический блок, содержащий 851 антонимическую пару. Компоненты антонимических пар могут сопровождаться их формальными вариантами (акцентными, грамматическими, лексико-морфологическими), однокорневыми словами, грамматиче-

скими словоформами, что обусловлено спецификой диалекта как речевого феномена, существующего только в устной форме, с чертами, присущими устно-речевой стихии.

Данные СА отразили как существенную долю общности с явлением антонимии литературного языка, так и специфику.

Как и в литературном языке, диалектные антонимы представлены разными типами.

I. По структуре: 1) однокорневые (безграмотный, грамотный); 2) разнокорневые (дневать - ночевать).

II. По типу противоположности: 1) квалитативы и координативы (толстый - тонкий; днём - ночью); 2) контративы (жениться - разойтись; возняться - спуститься); 3) комплементативы (можно - нельзя); 4) конвер-сивы (выиграть - проиграть).

III. По степени сходства смысловой структуры противочленов пары: 1) полные (вёдро - ненастье); 2) семантические квазиантонимы (замухрыш-чатый - статный, изо всей силы - маленько).

IV. По частеречной принадлежности: 1) грамматически полные, точные антонимы: а) прилагательные (лонской - нонешний); б) существительные (будни - праздник, белыш - желтыш); в) предлоги, частицы (в - из, да -нет); 2) грамматические квазиантонимы (болван - умный, в людях - дома, бесплатно - за плату).

Специфику диалектной антонимии составляют антонимы разной частеречной принадлежности: существительные и прилагательные (грязнуля -чистоплотный), существительные и наречия (ветер - тихо), наречия и фразеологизмы или свободные словосочетания (теперь - в наши годы), прилагательное и сравнительный оборот (страшный - как кукла ‘красивый’).

Наряду с антонимами одинаковой стилевой принадлежности или эмоционально-оценочной окраски (таких антонимов большая часть) выявлены пары с разной стилевой отнесённостью и эмоциональностью: чаще встречаются пары с нейтральным и эмоционально-оценочным компонентом (гладкий -лохматенький, болеть - раскочегариваться ‘выздоравливать’, путный -трепач).

СА продемонстрировал тесную связь двух лексических явлений - явления антонимии и явления мотивации слов в системе говора. Эта связь проявилась в следующем.

1. Преобладающее большинство антонимов вершининского говора (79 %) характеризуется свойством мотивированности (журавлиха, ключевой, иззно-биться).

2. Высокий процент мотивированных антонимов обусловливает значительное количество антонимических пар с мотивированными или полумоти-вированными компонентами (аржаной - пшеничный, кореновик - пристяжка, заболеть - оздороветь).

3. Противочлены пар на уровне слова и на уровне текста реализуют мотивационные связи - отношения лексической и структурной мотивации: Пар-тейные сразу вступили в колхоз, а беспартейные боялись в колхоз идти. // Бабушка наша померла вперёд дедушки.

4. Преобладающее большинство антонимических пар характеризуется соотношением их компонентов, как мотивированный - мотивированный (65 %), меньшая часть антонимов соотносится как мотивированный - немотивированный (22 %), соотношение немотивированный - немотивированный занимает последнее место (17 %).

5. СА послужил исчерпывающим источником для анализа одного из специфических проявлений эксплицирующей функции внутренней формы антонимов, семантическая структура которых характеризуется как общностью, так и предельной противопоставленностью, что приводит к разнообразию способов выражения внутренней формой интегральных и дифференциальных сем противочленов антонимических пар [11. С. 74-78].

6. СА последовательно и многократно проявил связь явления омонимии и явления варьирования слова, что нашло наглядное подтверждение в заглавной зоне словарной статьи и отразилось в иллюстративной зоне.

Во многих словарных статьях СА заголовочное слово сопровождается различными формальными вариантами: фонематическими: аржаной (иржа-ной) - пшеничный (пашеничный), никогда (никойда), забывать (забувать), вчера (вчерась) - завтра (завтре), ребята (робята); акцентными комель (комель), голодный (голодной), далеко (далёко) - недалеко (недалёко); грамматическими: болезнь (болезня), будни (будня), верхний (верхный) - нижний (ниж-ный), вчерашний (вчерашный) - сегодняшний (сёдняшний), привезти (при-везть); лексико-морфологическими: мозговитый (мозговатый), болтуша (болтушка), вечёрошный (вечёрный), впереде (впередях) - взади (взадях), внутри (внутрях), выздороветь (оздороветь), гусак (гусь, гусарь) - гусиха (гусыня, гусачка).

Как видно из приведённых примеров, формальные варианты сопровождают либо один компонент антонимической пары, либо оба компонента. В иллюстративной части словарных статей актуализацию антонимической связи находят как заголовочные компоненты пары, так и их варианты. Пример вариантной пары антонимов в тексте: женщина (женчина) - мужчина (мужик). - У мужчинов сердце слабже, чем у женшшинов. // «Станинка» - называли так: у женщины - «станинка», а у мужика - «штаны».

7. Достаточно широко, по данным СА, в говоре представлена связь антонимии и с лексико-семантическими вариантами противочленов. Примеры: белый ‘цвета снега’ - чёрный ‘цвета сажи’ (Из шёлку свадебно платье шили. Жених [надевал] чёрный костюм, белу рубаху), белый ‘светлый’ - чёрный ‘тёмный’ (Я могу в день скатать пимы. Всякие катал - белы, чёрны...), белый ‘светловолосый, седой’ - чёрный ‘черноволосый’ (Я не люблю таки белы волосы. - Мне дак ничё даже. - Дак сама чёрна, как головёшка, конечно «ни-чё»), а также: баба ‘женщина’ - мужик ‘мужчина’, баба ‘особь женского пола’ - мужик ‘особь мужского пола’; бойкий ‘избалованный’ - смирённый ‘послушный’, бойкий ‘расторопный’, активный - смирный ‘тихий, пассивный’, большой ‘значительный по величине’ - маленький ‘незначительный по величине’, большой ‘подросший (о ребёнке)’ - маленький ‘малолетний’, большой ‘продолжительный’ - маленький ‘непродолжительный’ и многие другие.

8. СА широко отражает связь антонимии с ещё одним лексическим явлением - синонимией, иллюстрируя в текстах актуализацию антонимических и

синонимических связей в рамках одного высказывания: У нас говорят «нена-стливо лето» - всё ненастье, а «слетьё», когда хороша погода, вёдренна погода, как сечас ешо всё вёдро и вёдро. В приведённом контексте употреблены наряду с антонимами ненастливый - вёдренный, ненастье - вёдро, синонимические пары хороший, вёдренный (о погоде) и слетьё, вёдро (ясная погода). Подобных контекстов на страницах СА очень много, что заслуживает специального исследования.

Своеобразное переплетение антонимии и синонимии демонстрируют заголовочные статьи: жениться - развестись и разойтись, вёдренный - дождливый и ненастливый, горбатый - стройный и становитый ‘хорошего телосложения’, далеко - недалеко и рядом, деревенский ‘местный, постоянно живущий в деревне’ - приезжий и чужой, женатый - молодежь и холостёжь, жить ‘существовать, быть живым’ - помереть и скопытиться, забыть -помнить, знать, запамятовать и др.

9. Иллюстративная зона словарной статьи СА продемонстрировала разнообразие функций антонимических пар вершининского говора. В их числе:

а) функция контрастного сопоставления: ад - рай (Вот ешь, пей, кури -это в ад попадёшь, а терпишь - в рай);

б) функция оценочного противопоставления: изживать - скопытиться (Много ли житья осталось? Чё изживать? Зачем так жить? Недолго ведь старому скопытиться);

в) дифференцирующая функция: горбатый - стройный (Мать у их горбата, шибко горбата. Така была хороша, стройна);

г) функция перечисления: ранний - поздной (Раннее сено было, поздное было);

д) функция пояснения: замрачать - выяснеть (Замрачало - это тоже пасмурна погода, дожди, а наоборот - говорили «выяснело»);

е) описательная функция: заплетать - расплетать (Старухи поют песни невесте, заплетают ей косу <. . .> потом девки поют песни и расплетают ей косы) и др.

Последнее лексическое явление говора, подвергшееся лексикографической параметризации, - явление мотивации слов. Ему посвящен «Мотивационный словарь сибирского говора» (МССГ) [12]. Два его тома включают 4891 словарную статью, которые охватывают практически все лексические единицы говора (свыше 20 тысяч).

МССГ составлен по образцу ранее опубликованного мотивационного словаря Среднего Приобья (МДС) [13], от которого он отличается следующим: МССГ - словарь микросистемы говора, а не макросистемы диалектной группировки, как МДС; отличен количественный состав словарных статей (в МДС их число - 1876); существенно различается и источниковая база обоих словарей, прежде всего лексикографическая; важно и то, что МССГ составлен на основе разрабатываемой теории мотивологии, в то время как МДС стоял у её истоков.

МССГ представляет первый в отечественной и зарубежной лексикографии опыт словарного воплощения ведущего лексического явления говора (и языка в целом) не только по охвату лексикона, но и по широкому функциональному спектру мотивационно связанных слов и внутренней формы слов,

выражающей одно из важных свойств лексической единицы - свойство мотивированности.

Основные итоги МССГ:

1. Введён в научный оборот значительный материал мотивационных парадигм (МП) (около 5000), являющихся единицей словаря и одновременно основной единицей мотивационного контекста, в котором актуализуются мо-тивацтонные отношения слов.

2. Представлен исчерпывающий материал для исследования всех типов МП: по числу компонентов - многокомпонентные (МП с ядерными словами березник, мялка, подорожник, таёжный) и малокомпонентные (МП с ядерными словами борона, рассолодеть, сырник); по виду актуализации мотивационных отношений членами МП - лексические (распогодиться - погода), структурные (сутунок - швырок, раскурочить - растаскать), структурно-лексические (серебрянка - серебристый и крестовка, чернобурка); по степени актуализации компонентов МП в речи - частотные (парадигмы с ядерными словами рыбачить, песня, приехать) и малочастотные (разо-блакаться, чахотка); с учётом происхождения компонентов МП - гомогенные (с ядерными словами лыжня, хлебница) и гетерогенные (башмачок, ботинки).

3. Введено в научный оборот огромное количество мотивационных контекстов, содержащих актуализованные мотивационные отношения слов. Разнообразие мотивационных контекстов позволяет выделить их типы с опорой на ряд параметров:

а) в зависимости от вида речи: естественно звучащей (знание языка) -тексты или передающей метавысказывание (знания о языке) - метатексты (Тут пришла наша сношеница, сноха брата. // Две снохи между собой называются «сношеницы», когда женятся два брата);

б) в зависимости от количества мотивационных сцепок в рамках высказывания - полимотивационные контексты и мономотивационные (Всё больше деревянны были вилы. Вот в лес пойдёшь берёзовый, стоит вот берёзка така и вот така там рогатулина, все четыре рожка у ней. // Курица снеслася, кричит что-то... Раскричалась);

в) в составе полимотивационных контекстов, по данным МССГ, выявилось большое число случаев совмещения мотивационных отношений с другими системными связями лексических единиц - с синонимическими (Телогрейки сам стегал. Самостёжки были, ну таки фуфайки), антонимическими (Осподи, раньше дружбы не было. Топерь ходют, сойдутся, вдруг разойдутся. Дети страдают), отношениями формального варьирования (Растёт ёлочник, а ещё его называют скрипун. Он ведь от скрипа в костях излечивает, оттого и прозвали его «скрыпун». В данном контексте совмещены отношения мотивации - скрип, скрипун, отношения синонимии - ёлочник, скрипун, отношения формального варьирования - скрипун, скрыпун).

Такие мотивационные контексты предсталяют особый тип контекстов -полисистемный. Ранее отмеченные связи трёх лексических явлений нашли существенное подтверждение взаимопроникновения мотивации, синонимии, антонимии, формального варьирования на уроне текста и метатекста [15].

4. Обширные иллюстративные материалы МССГ послужили источником исследования функционального аспекта мотивологии: определение роли мотивационно связанных слов (МСС) и внутренней формы слова (ВФС).

В коммуникативной сфере говора выявлены различные функции МСС. В их числе: информативная функция (Цветок - морска капустка. До глубокой осени цветёт, потом пропадает), метаязыковая («Свёрток» дорогу называют, куда надо свернуть), текстоформирующая (Пойлом коров поим. Зачем одной корова: мучитца токо. Ей надо зиму скоко воды перетаскать, утром поит, в обед поит, вечером поит. Греть пойло надо, да комбикорм покупать), стилевого разнообразия, связанная с использованием компонентов мотивационных пар и сцепок разной стилевой принадлежности, например нейтральное - разговорное, нейтральное - сниженное и т.п. (Толстяками толстых зовут. У меня самой сын. Ростом высокий, а сам толстущий), или эмоционально-экспрессивной окрашенности (И лапки беленьки, и хвостик маленько беленький, а сама чёрненька собачонка).

В экспрессивно-эстетической сфере говора, включающей элементы народно-поэтического стиля, МСС выполняют эксплицирующую функцию, выражая образные средства говора - языковые и речевые метафоры, собственно-образные слова, сравнительные обороты, творительный подобия и др. (Кукольник - он цветёт жёлтым. Листья широкие <...>, они жилисты, сворачиваются, как куколка. //А есть ешшо медуница. Мы «бархатинка» зовём. В покосе нежная сидит, как бархат), а также различные приёмы и фигуры речи: приём лексического повтора, способствующего созданию экспрессивности контекста (А когда Миша у меня разбился, я прям рёвом реву, реву, реву), оживления ВФС (Рекостав - светок: река стаёт - светёт малиновым, как колпачки), плеоназма (Чудаков было много на селе. Вот эти чудаки и чудили), тавтологии (Шум шумел: Ивана Купала вот эти дни, вот и миру-то купалось!), кольца, обрамляющего многие высказывания как текстового, так и метатекстового типа (Берёзка у меня в избе стоит большая, у ей листья, как у берёзы), анафоры (Гусинки кода цветут, на них стручки, как у гороха. Медунки цветут голубенькими цветочками. Саранка цветёт разно, выко-пашь - она с шишкой), хиазма (Она така растрёпа, ходит как попало: здесь петелька есь, пуговки нету, здесь пуговка есь, петельки нету), внутренней рифмовки и ритмики (А дети-то у птиц зовутся, если галка, то галчата, у скворца - скворчата... у лисы бывают лисята). (Подробнее см. [12. Т. 2. С. 295-306].)

Таковы некоторые итоги комплексной лексикографической параметризации вершининского говора. Предстоит и полное глубинное осмысление данных опубликованных словарей. В ближайшей перспективе - составление и подготовка двух словарей вершининского говора - словаря синонимов и словаря образных единиц. Разработаны и опубликованы концепции названных словарей [16; 17], сформированы коллективы их составителей, ведётся активная работа.

Литература

1. Блинова О.И. Комплексное лексикографическое исследование диалекта // Актуальные проблемы диалектной лексикографии: Межвуз. сб. науч. тр. Кемерово, 1989. С. 11-19.

2. Блинова О.И. Полный словарь сибирского говора / Гл. ред. О.И. Блинова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. Т. 2: И-О. 302 с.; 1993. Т. 3: П-Р. 223 с.; 1995. Т. 4: С-Я. 276 с.

3. Блинова О.И. Вершининский словарь / Ред. О.И. Блинова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. Т. 1: А-В. 308 с.; 1999. Т. 2: Г-З. 309 с.; 2000. Т. 3: И-М. 318 с.; 2001. Т. 4: Н-О. 368 с.; Т. 5: П. 512 с.; 2002. Т. 6: Р-С. 454 с.; Т. 7: Т-Я. 524 с.

4. Блинова О. И. Вершининский инверсарий // Вершининский словарь. Томск, 2002. Т. 7. С. 361-516.

5. Блинова О.И., Иванцова Е.В. Некоторые аспекты использования обратного словаря как лексикологического источника // Говоры русского населения Сибири. Томск, 1982. С. 22-29.

6. Янценецкая М.Н. «Опыт обратного диалектного словаря» и возможные аспекты использования его материалов в лингвистических исследованиях // Опыт обратного диалектного словаря: Пособие по словообразованию. Томск, 1973.

7. Иванцова Е.В. Обратный словарь как лексикологический источник (на материале среднеобских диалектных словарей): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1983.

8. Богословская З.М. Словарь вариантной лексики сибирского говора / Под ред. О.И. Блиновой. Томск, 2000. Т. 1: А-К. 304 с.

9. Богословская З.М. Диалектная вариантология. Томск, 2005.

10. Богословская З.М. Диалектная вариантология: лексикологический и лексикографический аспекты: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Томск, 2006.

11. Блинова О.И. «Словарь антонимов сибирского говора» как источник мотивологии // Проблемы диалектной лексикологии и лексикографии: К 80-летию Ф.П. Сороколетова. СПб., 2004. С. 70-79.

12. Мотивационный словарь сибирского говора / Под ред. О.И. Блиновой; авт.-сост. О.И. Блинова, С.В. Сыпченко. Томск, 2009. Т. 1: А-О. 372 с.; 2010. Т. 2: П-Я. 310 с.

13. Мотивационный диалектный словарь: Говоры Среднего Приобья / Ред. О.И. Блинова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1982-1983. Т. 1-2.

14. Блинова О.И. Мотивационная парадигма как единица метаязыка и текста // Язык. Человек. Картина мира: Материалы Всерос. науч. конф. Омск, 2000. Ч. 1. С. 42-45.

15. Гайсина М.Э. Системные связи компонентов синонимического ряда «Словаря синонимов сибирского говора» // Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики: Материалы конф. молодых учёных, 17 апр. 2009 г. Томск, 2009. С. 31-34.

16. Блинова О.И. Структура «Словаря синонимов сибирского говора» // Сибирский филологический журнал. 2009. № 2. 2009. С. 119-127.

17. Блинова О.И. Концепция «Словаря образных единиц сибирского говора» // Вестн. Том. гос. ун-та. Филология. 2010. № 3(11). С. 5-14.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.