CC BY
34
РАЗДЕЛ 3.
ИСКУССТВО ТРАНСГРАНИЧНОЙ ОБЛАСТИ БОЛЬШОГО АЛТАЯ
УДК 7. 031. 1
М. Ю. Шишин
Алтайский государственный технический университет
им. И. И. Ползунова, Барнаул, Россия
КОМПЛЕКС ПЕТРОГЛИФОВ РАШААН-ХАД В МОНГОЛИИ: ОПИСАНИЕ ПАМЯТНИКА И НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ1
В статье представлены некоторые итоги исследования памятника древнего искусства Монголии Рашаан-хада (Аршан-хада). В частности, рассказывается об обнаружении изображения быка и «танцующего шамана» на ранее описанных камнях археологического комплекса. Предлагается искусствоведческая интерпретация изображений, вносится предложение о дальнейшем исследовании комплекса, его музеефикации и представлении в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Ключевые слова: древнее искусство Монголии, Рашаан-хад (Аршан-хад), образ быка в первобытном искусстве.
M. Yu. Shishin
Ivan Polzunov Altai State Technical University,
Barnaul, Russia
The article presents some research results of the Mongolian ancient art monument, Rashaan-Had (Arshan-Had). In particular, the article describes the discovering of the image of a bull and a picture of "dancing shaman" on rocks of the archaeological complex described before. The author gives art criticism interpretation of these rock paintings, offers to continue the further research of a archeological site, to museumificate it and to include it into the of the UNESCO World Heritage List.
Key words: Mongolian ancient art, Rashaan-Had (Arshan-Had), an image of a bull in primitive art.
В августе 2015 года в живописном месте Хентийского аймака, в сомоне Биндер Монголии прошла российско-монгольская научная искусствоведческая экспедиция, в составе которой были сотрудники института комплексных исследований Большого Алтая Алтайского государственного технического университета и института искусств и дизайна Улан-Баторского университета культуры. Основным объектом изучения стал памятник древнего искусства Монголии - Рашаан-хад в Хентийском аймаке. Экспедиция была по характеру рекогносцировочная, осуществлялась в рамках совместного проекта двух институтов и главной целью ставила изучение скопления наскальных рисунков и тамгообразных знаков, которые в большом числе были уже давно обнаружены и описаны в специальных статьях. К ним мы ещё вернемся ниже, а пока стоит хотя бы кратко объяснить интерес российских и монгольских искусствоведов к древнему искусству Евразии.
1 Грант РГНФ - МинОКН Монголии «Изобразительное искусство Сибири и Монголии XX - начала XXI веков: кросскультурное взаимодействие и влияние художественных традиций» № 15-24-03002, при поддержке которого написана данная статья.
Дело в том, что история, художественная культура народов Сибири и Монголии в настоящий момент относится к глубоко волнующим темам художников двух стран. Это приобрело масштабный характер, сложилось даже новое направление в искусстве - неоархаика [1, 2], которое объединило художников из многих городов Сибири. В их искусстве четко прослеживается апелляция к наскальным рисункам: образы древних писаниц можно встретить у Л. Пастушковой, Н. Рыбакова, С. Лазарева, Н. Третьякова, С. Дыкова и других. А тамги, древнейшие знаки и символы, стали «главными героями» в искусстве не только монгольских художников. Изучая наследие Рашаан-хада, исследователи хотели выяснить, насколько и чем интересен этот пласт культуры для современных художников. Многие ответы были получены в ходе экспедиции, поделимся некоторыми любопытными находками, которыми «щедро одарил» Рашаан-хад2.
Начиная говорить о Рашаан-хаде, стоит сделать акцент на самом названии. Чаще всего в российских источниках он указывается как Аршаан (Аршан)-хад, что не точно с точки зрения грамматики монгольского языка и, поскольку в монгольских научных статьях и других публикациях он указывается как Рашаан-хад, то целесообразно остановится именно на этом названии или, быть может, в скобках указывать название Аршаан-хад.
Название места говорит о многом. Буквально оно переводится «источник (благой, святой)» -рашаан из «скалы» - хад. И это точное название тому природному явлению, которое, видимо, уже давно привлекло к себе людей. Невысокая гора перед большой и богатой долиной украшена в прямом смысле этого слова скалами, которые имеют выразительную форму и разнообразны по цветовым сочетаниям. Рашаан-хад уже сам по себе привлекателен для художников, формы скал будят фантазию, в них можно увидеть разнообразных фантастических существ, которые будто бы выступают из земли.
Не только этим замечателен Рашаан-хад. Это благодатное место для кочевников. Широкая богатая долина, река, лес, высокие травы, дикие звери и, что немаловажно, месторождение полезных ископаемых (здесь находится одно из крупнейших месторождений кремния, ценнейшего материала для древнего человека) - все это привлекало людей давно, как было доказано, еще в палеолите, а в средние века именно здесь находилась ставка Чингисхана, это было его любимое место отдыха. Таким образом, Рашаан-хад - это одна из важнейших точек культуро- и антропогенеза в Евразии, и скалы комплекса в буквальном смысле этого слова густо покрыты рисунками, надписями не только на монгольском языке, но и на тибетском, арабском и китайском языках (рис. 1). Все это еще ждет своего системного исследования. Пока же, учитывая доступные на сегодняшний день источники, можно сказать, что сделаны серьезные, но далеко не исчерпывающие исследования по Рашаан-хаду. Поскольку речь дальше пойдет о двух изображениях - наскальных рисунках, обратимся к уже известным и весьма авторитетным источникам о комплексе на русском языке.
Наибольший вклад в изучение Рашаан(Аршан)-хада в России внесли А. П. Окладников и А. Э. Новгородова. К этому памятнику они обращались неоднократно, и есть статьи, прямо ему посвященные [4-9].
Очень важно отметить, что приоритет в научном описании и открытии комплекса принадлежит монгольскому историку Х. Пэрлээ (1911-1982 гг.). О Рашаан-хаде он написал около десятка статей и выпустил монографию на монгольском языке. К сожалению, она не переводилась на русский язык, и очень ценная информация пока остается доступна немногим специалистам в России. В книге автор сосредоточился на изучении родовых знаков - тамги, проследил их бытование в современных ему условиях и, самое главное, в памятниках археологии и писаницах с петроглифами. Частично это книга была опубликована на страницах электронного журнала «Искусство Евразии».
Вклад академика Х. Пэрлээ в изучение Рашаан-хада трудно переоценить. Эпизодично он начал исследовать его еще в далеком 1942 г., а системно развернул работы в 1960-х годах. Фоку-
2 Приведем ссылку на достаточно развернутую статью о Рашаан-хаде в журнале «Урга», опубликованную в редакционной рубрике «Путешествия», которая, видимо, была подготовлена редакцией, потому что автор не указан: Сокровища, затаившиеся в монгольской степи. Скала Рашаан // Урга. - 2011/2012. - Дек.-янв. - С. 54-59.
сом научных интересов Пэрлээ были тамгообразные знаки. Рашаан в этом плане - просто энциклопедия. Одним из ключевых элементов комплекса является камень, по форме напоминающий наконечник копья (6,5 м х 2,6 м) (рис. 2). Он сплошь покрыт подобного рода знаками. Монгольский ученый, археологи из России и других стран уже многое сделали в описании этого камня, но сильное зарастание его мхом и лишайниками, неудобное расположение камня не позволяют рассмотреть его с большой подробностью. Под землей находится большая часть тыльной стороны камня, а на ней у самой поверхности земли четко прослеживается выбивка и тамгообразные знаки. Что наводит на мысль, что под землей могут также находиться изображения. Любопытны и боковые грани камня, где и был обнаружен «танцующий шаман», речь о котором пойдет ниже. Археологические изыскания Х. Пэрлээ стали крепким основанием в работе советско-монгольской палеонтологической экспедиции.
А. П. Окладников пишет, что возглавляемый им палеонтологический отряд посещал Раша-ан(Аршан)-хад в 1975 г. и 1980 г. Материалы проведенных здесь изысканий он включает в свою книгу «Петроглифы Монголии» [6]. В 1983 г., уже посмертно, увидела свет другая статья ученого «Древнейшие петроглифы Аршан-хада» [7]. В этом же году, но уже в другом сборнике вышла статья другого отечественного исследователя Рашаан-хада Э. А. Новгородовой [3]. В последующем она в монографии «Древняя Монголия» [5] посвящает этому комплексу заметное место и дает фотографии и прорисовки с основных элементов комплекса. Эти исследования очень важны были для проведенной искусствоведческой экспедиции.
Остановимся на этом элементе комплекса подробнее. Он представляет собой часть камня, обращенную на юго-восток, имеет удобный для изображения наклон к поверхности, достаточно ровный и без крупных трещин и сколов. На нем особенно в косых лучах солнца хорошо читаются три фигуры, относительно которых есть разные точки зрения - это кабаны, быки, носороги [4, 7] (рис. 3).
В опубликованных материалах А. П. Окладников видит законченную композицию, с однонаправленными фигурами, описывает контурную выбивку, подчеркнутую отвислость живота, короткие ноги у животных, а у фигуры в верхнем правом углу замечает «... хобот или бивень слона» [6, с. 30] (рис. 3). Сложна по интерпретации фигура, которая находится сразу за ней в одном ярусе: здесь отсутствует изображение головы. Возможно, ее и не было, или, как пишет Э. А. Нов-городова, «.трещина в камне разрушила часть ее головы. По плавности линий, простоте и лаконизму рисунка, отсутствию антропоморфных фигур, уточняющих деталей (глаз, ушей) эти изображения более всего напоминают пещерные рисунки из Западной Монголии, фигуры быков мезолитического времени из Кобыстана, а также контурные рисунки из грота Шахты. .Стиль изображения, сравнение их с кобыстанскими мезолитическими быками, пещерными рисунками Монголии позволяют предположить, что они относятся к мезолиту» [5, с. 53].
Собственно при изучении этих древних рисунков и был обнаружен четвертый персонаж композиции - «бык», о котором хотелось бы сказать подробнее.
Композиционно он располагается ниже всех, практически у поверхности земли, что наводит на мысль, что грань этого камня может быть больше, часть ее находится еще в земле. Профессиональная, археологическая расчистка камня, вероятно, откроет еще что-либо.
«Быка» нелегко было обнаружить, во-первых, из-за толстого слоя лишайника, даже на фотографии, приведенной в книге А. П. Окладникова, видна граница зарастания. Фигура стала проявляться после того, как петроглиф над ней смочили водой, тогда в утренних косых лучах солнца проявился контур нового изображения. Смачивание водой и легкая расчистка от грязи и лишайника капроновыми щетками помогли выявить весь рисунок. Приводимая копия на микалентной бумаге открывает интересный образ. Не имея профессиональных навыков, мы не беремся давать хронологические оценки образу, поделимся лишь собственными, преимущественно искусство-ведческо-стилистическими размышлениями, которые, возможно, помогут при дальнейшем изучении и самого «быка», и камня в целом. Конечно, сам рисунок требует дальнейшей расчистки от лишайников и пыли, вполне вероятно, что появятся уточняющие детали и в самом «быке», и рядом с ним.
Есть в открытом рисунке то, что сближает его с тремя уже описанными фигурами. Такой же плавный красивый обвод читается в голове быка, корпус же выполнен в более жесткой «прямоугольной форме». В этой части он стилистически близок к быкам из Калбак-Таша (Республика Алтай) и Цагаан Сала (Баян-Ульгийский аймак Монголии). Голова - особенно выразительный элемент в рисунке, здесь четко очерчен глаз со зрачком. Мы не настаиваем в плане датировки ни в чем, но ближайшие в стилистическом (а не в территориальном) плане - это головы бизонов из Алтамиры. Гравировка рисунка глаза найденного быка сходна и с рельефом «Головы Бизона» с рельефа на роге или кости [9, с. 87].
Голова несет стилистические признаки «древней натуралистичности», что, быть может, поможет датировать изображение. «Художника», учитывая условия, что ему пришлось высекать камнем по камню, стоит оценить как высоко одаренную личность, с большой точностью он высекает не только глаз, но и раздувшуюся ноздрю. Чувство пропорциональной гармоничности помогает ему точно определить место глаза в контуре головы, сделать его красивым очерком. Вероятнее всего, после более детального изучения и расчистки фигуры можно будет и понять лучше пятно, которое условно было названо «язык». Его появление весьма обосновано - известно, что язык и «горб» бизона относились к лакомствам в каменном веке.
Что касается фигуры, то выскажем предположение, что здесь была уже «другая рука», а может быть, и другое время. Высечка, особенно по верхнему контуру, кажется глубже и тоньше и, возможно, выполнена более острым предметом. Нет «выгнутости» живота, и нижняя линия, также углубленная, почти по «прямой» движется к голове. Вероятно, при более тщательном исследовании рисунка станет понятна и «незавершенная» пробивка на спине, отчасти напоминающая линию, очерчивающую поклажу на спине в каноническом сюжете «перекочевок». Словом, «бык-бизон» еще полон загадок, но и, безусловно, наделен высокими художественными достоинствами. Это трудно отрицать, как и то, что он «завершает» композицию (быть может, ее часть), и не три, а четыре фигуры создают композиционно целостный образ.
Перейдем теперь к рисунку, который был условно назван «танцующий шаман» и так же, как «бык-бизон», не был воспроизведен в указанных публикациях А. П. Окладникова и Э. А. Новго-родовой, и в книге Х. Пэрлээ он не обозначен [11].
Название заключено в кавычки не случайно, вопрос подробной интерпретации образа впереди и в силу сложности, и из-за затруднения его прочтения при сильном зарастании лишайником. Он был случайно обнаружен в толстом слое органики, лишь в скользящих солнечных лучах, хорошо осветивших объект в полуденное время. При смачивании водой и легкой расчистке, при налагании двух слоев микалента сюжет проявился достаточно хорошо (рис. 4). Фигуру охватывает сильный энергичный контур. Мужская фигура показана в фас, руки широко раскинуты, ноги согнуты в коленях, корпус чуть сдвинут относительно оси влево. Подобного рода фигуры обнаружены многими археологами, наиболее близкий и стилистически, и территориально (писаница в Хавцгайте) образ лучника опубликован А. П. Окладниковым [6, с. 53].
Рассмотрим «танцующего шамана» внимательнее. Отличия между ним и лучником с писаницы в Хавцгайте очевидны, и не только в тщательности проработки контура, расположении лука и микродвижении корпуса. Не будет, видимо, большой ошибкой объединить композиционно фигуру с кругом над головой «шамана». В пользу этого говорит однородный по глубине и ширине контур пробивки. Конечно, круг проще связать с солнцем, если бы не один вопрос: а почему бы это не признать за полную луну. Ведь, как известно, эта фаза играет важную роль не только в древних календарных исчислениях, но и в шаманских практиках. Круг - солнце/луна отгравирован просто блестяще, и не только потому что это идеальный круг, но ему придана и легкая выпуклость, на ощупь он воспринимается как поверхность шара.
Руки у фигуры заслуживают особого внимания. Правая энергично выброшена в сторону, и через лишайник при проработке через микалент ощутимы широко раздвинутые пальцы. Пробивка здесь очень тонкая, но так и хочется сказать: а не шесть ли у героя пальцев? Такая патология (полидактилия) хорошо известна и описана в медицинской литературе. А такая исключитель-
но
ность естественно должна была переводить человека в особый статус. Теперь о левой, не менее загадочной руке. Казалось бы, в ее гибком завершении легко увидеть лук, а точнее ритуальный лучок. Это сюжетно поставило шамана в ряд с опубликованным А. П. Окладниковым. Да и многими другими, например, из монографии, посвященной уникальному комплексу в национальном парке Таван Богд [10]. Но вот что особенно мешает поверить в наличие лука, так это его положение. Чаще всего лук подчёркнуто изображается по-боевому, видны его контур, тетива. Тогда, может быть, это превращение руки в крыло. Шаман обращается в птицу и взлетает, и на эту идею хорошо работает смещение корпуса. Найти аналог позе несложно, и каждый, кто хотя бы раз видел соревнования монгольских борцов, конечно же, восхищался их «танцем орла» перед поединком. Это канонический, идущий из глубокой древности танец, а поза борца - отношение головы к корпусу, согнутые в коленях ноги, пластичное, имитирующее движение взмаха крыльев орла, движение руки - все это, пожалуй, ближе к описываемому изображению.
Камень, сплошь украшенный тамгообразными знаками, а значит уже сакрализованный, выделенный из профанной реальности, Иной, просвечивает через описываемую фигуру, то есть они с ним однородны, суть одно и то же. Тогда это не просто шаман, служитель культа, а часть самого культа, с явлением Божества. Профессор С. Дулам, ведущий исследователь тамгообразных знаков в Монголии, полагает, что в этом рисунке запечатлен образ Божества-Первопредка, который принес людям огонь.
Оба рисунка произвели да и весь комплекс произвели большое впечатления на художников -участников экспедиции. Как будто бы произошло замыкание с древними пластами, как будто бы пробудилась древняя память и как из рога изобилии в графических и живописных произведениях современных художников ожили образы древности. Искусство через века объединило художников.
Список литературы
1. Сибирская неоархаика : сб. матер. / отв. ред. В. Ф. Чирков / сост.: В. Ф. Чирков, О. М. Галыгина. -Новокузнецк : Сибирское искусство, 2011. - 122 с.
2. Архаическое и традиционное искусство: проблемы научной и художественной интерпретации : матер. всерос. (с междунар. участием) науч. конф. - Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2014. - 235 с. - Из содерж.: Груздов, Е. В. «Назад в будущее» (историософский взгляд на неоархаику), с. 197-199 ; Гурьянова, Г. Г. Сибирская неоархаика (историография явления), с. 199-203; Ожере-дов, Ю. И. Научно-исследовательский аспект сибирской «неоархаики», с. 216-220; Чирков, В. Ф. Сибирская неархаика (к вопросу о структурном и стилистическом анализе), с. 223-230; и др.
3. Новгородова, Э. А. Аршан-Хад - древнейший памятник изобразительного искусства Восточной Монголии // История и культура Центральной Азии. - Москва, 1983. - С. 306-310.
4. Новгородова, Э. А. Мир петроглифов Монголии. - Москва : Наука, 1984. - 168 с.
5. Новгородова, Э. А. Древняя Монголия. - Москва : Наука, 1989. - 384 с.
6. Окладников, А. П. Петроглифы Монголии. - Ленинград : Наука, 1981. - 228 с.
7. Окладников, А. П. Древнейшие петроглифы Аршан-хада (Монголия Хентей) // Пластика и рисунки древних культур (Первобытное искусство). - Новосибирск : Наука, 1983. - С. 27-33.
8. Окладников, А. П. Новые исследования на Аршан-Хаде в Монголии / А. П. Окладников, Р. С. Васильевский // Известия СО АН СССР. Серия общественных наук. - 1982. - № 6, вып. 2. - С. 105-110.
9. Ларичев, В. Е. Прозрение. Рассказы археолога о первобытном искусстве и религиозных верованиях. - Москва : Политиздат, 1990. - 223 с.
10. Кубарев, В. Д. Петроглифы Цагаан-Салаа и Бага-Ойгура (МонгольскийАлтай) / В. Д. Кубарев, Д. Цэвээндорж, Э. Якобсон. - Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии CO РАН, 2005. - 639 с.
11. Пэрлээ, Х. Изучение монгольских народностей по родовым знакам: опыт историко-этнографического исследования. - Улан-Батор, 1975. - 270 с. - На монг. яз.
12. Бизон // Флора и фауна: экваториальный и субэкваториальный пояса (млекопитающие) [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - Режим электронного доступа: http://www. earthflora. ru/bizon. html.
