CC BY
167
КОМПЕТЕНЦИЯ ЦЕРКОВНЫХ СУДОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Компетенция судов определяется нормативными документами, регламентирующими их деятельность, и состоит из выявления подсудности и подведомственности дел данным судам. Подсудность, по определению, есть право и обязанность, с одной стороны, суда привлечь обвиняемого к суду, а с другой - обвиняемого отвечать перед тем, а не другим судом. Из вышесказанного ясно, что подсудность может служить основанием к столкновению и спорам как между судами по поводу того, какой суд будет рассматривать это дело, так и между сторонами в процессе.
На заре христианства духовное ведомство разбирало две категории дел: по спорным вопросам о праве и по преступлениям, нарушающим церковный порядок. Под спорным делами понимали как дела чисто духовные - о расторжении брака, о признании его недействительным, о законности рождения, об обручении, имущественные споры, вытекающие из брачных отношений; так и дела церковногражданские - о патронате, о бенефиции, о церковной собственности, о десятине и других сборах, о погребении, об обетах, о присяге, о духовном завещании. В ведение клира входили также рассмотрение и разрешение гражданских дел с примесью духовного элемента: по гражданским обязательствам, скрепленных присягою; по делам, по которым последовал отказ в правосудии со стороны светских судов; по делам, в которых замешан элемент греха и которые доведены до сведения духовного судьи путем доноса.
В России объем полномочий духовных судов на рассмотрение проступков в первые века принятия христианства совпадал с общеевропейской традицией. Существенные отличия стали проявляться при реформах Петра, ограничившего компетенцию церкви Духовным регламентом. Устав Духовных Консисторий 1841 года уточнил подведомственность и подсудность клиру. В соответствии с новым нормативным актом епархиальному суду подлежали как лица духовного звания, так и светского. Так, по ст. 158 вышеуказанного Устава священнослужители судились по проступкам и преступлениям против должности, благочиния и благоповедения; по взаимным спорам, возникающим из пользования из движимою и недвижимою церковною собственностью; по жалобам духовных и светских лиц на клириков в обидах и нарушении бесспорных обязательств и по просьбам о побуждении к уплате бесспорных долгов. Миряне были подсудны по делам о браках, совершенных незаконно; о прекращении и расторжении браков по случаям, в которых было нужно удостоверение о действительности события брака и рождении от законного брака; по проступкам и преступлениям, подвергающим виновного церковной епитимии 1.
В Уставе Духовных Консисторий 1883 года подсудность духовных судов рассматривается в первом отделении второй главы «О ведомстве епархиального суда», причем в примечаниях к главе указывается, что Судебные Уставы, утвержденные 20 ноября 1864 года, действуют не на всех территориях Российской империи. На те местности, где Уставы не действовали, распространялись правила вышеуказанной главы, а где Уставы имели силу, деятельность епархиальных судов осуществлялась в соответствии со ст. 1017-1029 Т. XV Устава Уголовного Судопроизводства 2
В соответствии с Уставом, епархиальному суду подлежали:
1 . По ст. 1 48 Устава лица духовного звания епархиального ведомства:
- по проступкам и преступлениям против должности, благочиния и благопове-дения;
- по взаимным спорам, могущим возникать из пользования движимой и недвижимой церковной собственностью;
- по жалобам духовных и светских лиц на духовных лиц в обидах и нарушении бесспорных обязательств и по просьбам о побуждении к уплате бесспорных долгов;
2. На основании Устава также наказываются:
- нанесение священнослужителем кому-либо побоев (рукою или орудием) в церкви во время священнослужения (ст. 179);
- произведение священнослужителями и причетниками в церкви соблазна неблагочинными словами или действиями, от которых следует остановка в священно-служении (ст. 180);
- оказание священно- и церковнослужителями неуважения к Дому Божию и священным оного вещам словами или действиями (ст. 182);
- причинение священнослужителями или причетниками кому-либо вне церкви оскорбления неприличными словами и причинение тяжкого оскорбления или тяжкой обиды (ст. 186);
- браковенчание священнослужителями и причетниками таких лиц, которые не достигли брачного возраста (ст. 188 и 220);
- повенчание священнослужителями и причетниками брака лиц, обязанных уже супружеским союзом (ст. 189), и повенчание лиц, соединенных родством в первых четырех степенях родства и в родстве духовном (ст. 1 90);
- неисправное ведение священнослужителями и причетниками приходнорасходных, метрических и обыскных книг, а также исповедных росписей (ст. 1 92 и 193) 3.
Дела по проступкам духовных лиц не могли возбуждаться в светских судах, иски по этим правонарушениям сразу подавались в духовный суд, за исключением тех дел, которые были связаны с уголовными преступлениями, в этом случае документы сразу же подавались в уголовный суд общей юрисдикции. В соответствии со ст. 150 Устава, если духовное лицо оговаривалось в противозаконных действиях, за которые назначалось уголовное наказание, то первоначальное расследование производилось в духовном ведомстве при чиновнике градской или земской полиции, и если обвиненный не мог доказать свою невиновность, то он передавался в уголовный суд по определению Консистории. Если же дело не терпело отлагательства, то светские лица могли приступить к нему немедленно, пригласив представителя (депутата) от клира, а в крайних случаях - и без него. По делам о священнослужителях и причетниках, судимых за уголовные преступления, обязательно должен был присутствовать депутат с духовной стороны, который имел право голоса наравне с другими членами присутственного места. Кроме этого, Палата Уголовного и Гражданского суда, в случае возможности вынесения приговора о лишении всех прав гражданского состояния, а также о лишении особенных прав, присужденных как лично, так и в соответствии с состоянием осужденного, должна была сообщить Консистории все обстоятельства дела и предполагаемое решение. Если извещение Палаты оказывалось неполным или неясным, то духовное ведомство имело право требовать сообщения дополнительной информации; если же разъяснение не удовлетворяло консисторских служащих, то была возможна апелляция в Священный Синод. Депутаты от духовенства имели право, в соответствии со ст. 152 Устава, знакомиться со всей необходимой документацией и снимать копии.
Кроме вышеперечисленных правил, в Уставе Духовных Консисторий имелись следующие указания относительно епархиальной подсудности:
- по жалобам духовных и светских лиц на обиды, причиненные лицами духовного звания, судопроизводство производилось Консисторией, если проступки не были связаны с уголовными преступлениями (ст. 199);
- если священнослужители присуждались к лишению сана решением уголовных присутственных мест за какое-либо уголовное преступление и если епархиальное начальство к оправданию их ничего не имело, то оно приводило решение в силу, о чем уведомляло Священный Синод (ст. 175);
- жалобы о нарушении духовными лицами обязательств, а равно и просьбы о побуждении этих лиц к исполнению этих обязательств и уплате бесспорных долгов в тех местностях, где не введены Судебные Уставы, приносились епархиальному начальству (ст. 203), но если вследствие этой жалобы возникал спор по документам, то истцу предоставлялось право начать судопроизводство по общим правилам в гражданских присутственных местах;
- монашествующие лица, в соответствии со ст. 196, за вышеизложенные проступки судились по тем же правилам: иеромонахи и иеродиаконы приравнивались по правовому статусу к священникам и диаконам, а монахи и послушники - к причетникам; но, наряду с общими наказаниями, предусмотренными Уставами, к ним могли применяться взыскания, изложенные в завещании для иноков, содержащиеся во второй части Кормчей Книги, в Номоканоне и в Духовном Регламенте.
Правила подсудности светских лиц духовному суду излагались во 2-м пункте ст. 148 Устава Духовных Консисторий. В соответствии с этими положениями суды разрешали следующие категории дел:
- о браках, совершенных незаконно;
- о прекращении и расторжении браков;
- по случаям, в которых нужно удостоверение действительности события браков и рождений от законных браков;
- по проступкам и преступлениям, подвергающим виновных церковной епи-тимии.
Дела о браках, совершенных по насилию, обману или при сумасшествии одного или обоих лиц, разрешали светские суды, но решение о действительности или недействительности брака и степени участия в этом духовных лиц принимали духовные органы.
Кроме Устава Духовных Консисторий, деятельность духовных судов определяли иные нормативные акты Российской империи. Регулирование происходило или путем непосредственного указания в законе на необходимые действия, или по умолчанию. Так, в ст. 374 Закона о Состояниях оговаривается, что лица духовного звания в определенных Уставом Духовных Консисторий случаях, подлежат суду духовному, а в других случаях судятся в общих судебных местах 4, то есть шла бланкетная ссылка на конкретные нормативные акты. Тот же способ ссылки содержится в Учреждении судебных установлений от 20 ноября 1864 года: «Судебная власть духовных судов определяется особыми о них постановлениями» 5.
Более детально разрешался вопрос о подсудности в Уставе Уголовного Судопроизводства в ст. 21 8 которого указывалось, что дела по преступлениям и проступкам духовных лиц разрешаются духовными или светскими судами в порядке, определенном ст. 1017-1029 данного Устава 6 В соответствии с данными статьями лица, принадлежавшие к духовенству одного из христианских исповеданий как за нарушение обязанностей их звания, установленных церковными правилами и другими
действующими по духовному ведомству положениями, так и за противозаконные деяния, за которые в законах определено подвергать их ответственности по усмотрению духовного начальства, подлежат духовному суду. Если же действиями этих лиц был причинен материальный ущерб, то взыскание убытков производится в общегражданском порядке. За уголовные правонарушения клирики судились в общем порядке уголовного судопроизводства, но с соблюдением некоторых правил, а именно: приступая к производству следствия и дознания по преступлениям и проступкам священнослужителей и монашествующих, мировые судьи и судебные следователи ставили об этом в известность вышестоящих над подозреваемыми духовных лиц, а также сообщали им о результатах розыскных мероприятий в течение всего расследования. При этом духовенство обязано было принять меры для предотвращения остановок в богослужении и отправлении иных треб.
Клирики могли быть задержаны только по обвинению в совершении тяжких преступлений, влекущих за собой лишение всех прав состояния или потерю всех особенных прав и преимуществ и лишь в случаях крайней необходимости. При содержании под стражей эти лица должны были находиться отдельно от других заключенных. По делам духовных лиц, подлежащих рассмотрению суда с участием присяжных заседателей, все следственные акты до рассмотрения их Судебной палатой отсылались прокурором: относительно лиц православного исповедания - их епархиальному начальству, относительно лиц иных исповеданий - их духовным пастырям в соответствии с конфессиональной принадлежностью. Вышестоящие церковные инстанции должны были в двухнедельный срок сообщить прокурору свое мнение по существу дела и выдвинутому обвинению, которое прилагалось к делу и отправлялось в Судебную палату, причем при рассмотрении дела по существу это заключение не являлось обязательным для суда и присяжных.
Если по решению суда назначалось лишение прав состояния или снятие духовного сана, консистории определялся конкретный срок, в течение которого приговор должен вступить в силу; если же по приговору надлежало возложить замечание, выговор или заключение без лишения или ограничения прав, то копия просто отсылалась к духовному начальству для надлежащих с его стороны распоряжений.
При рассмотрении духовными судами дел о нарушении церковных правил вскрывались преступления, подлежащие уголовному суду, консистории обязаны были немедленно уведомить об этом или прокурора, или светские судебные органы.
По ст. 1 01 2 Учреждения судебных установлений дела о браках, совершаемых по насилию, обману или вследствие сумасшествия одного или обоих супругов, начинались в уголовном суде, заключение последнего передавалось в духовный суд для принятия решения о действительности или недействительности брака, а также о назначении духовного наказания виновным лицам. Следует обратить особое внимание на преюдициальность решений светских судов по данным вопросам по отношению к духовным органам. Но в то же время при рассмотрении дел о многобрачии лиц христианских исповеданий Судебные палаты истребовали до передачи материалов по инстанции сведений от церкви о предыдущих браках, а также заключение о действительности таких союзов. В этом же порядке разрешались обвинения лиц, не состоящих в брачных союзах, в кровосмешении. Дела о вступлении в брак в недозволенных степенях родства или свойства, о запрещенных браках христиан с лицами других исповеданий, а также о четвертом браке православных разрешали первоначально духовные суды, а лишь затем - светские. Аналогичным образом разбирались другие нарушения брачного законодательства, в том числе и по вступлению в брак
лиц духовного звания, которым это таинство запрещено по положению, если при этом был совершен обман или подлог.
В делах об отступлении от веры и постановлений церкви обвиняемые подлежали уголовному суду лишь за такие действия, которые по уголовным законам подвергали их какому-либо наказанию или ограничению в пользовании правами состояния. При этом обвиняемые в отступлении от православной веры первоначально увещевались пастырями и передавались суду лишь при отказе остаться приверженцем православия. Предварительное следствие по данным правонарушениям производилось по требованию духовной стороны, но, в соответствии со ст. 1 96 и 1 97 Уложения о наказаниях, дела по распространению скопческой ереси, а также о совращении в скопчество и другие ереси, соединенные «...со свирепым изуверством и фанатическим посягательством на жизнь свою или других, либо с противоестественными, гнусными действиями» 7, могли возбуждаться светскими властями самостоятельно.
Каждое судебное место самостоятельно решало вопрос о рассмотрении им дел по духовным правонарушениям, споры о подсудности не останавливали начатого производства, но до вынесения итогового решения эти споры должны были быть прекращены. Если возникал казус о рассмотрении дела между гражданским, военным или духовным ведомствами, то он разрешался Общим Собранием Кассационных департаментов Правительствующего Сената.
Особые правила устанавливались и при отбытии духовенством наказаний. Так, по ст. 5 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, священнослужители и монашествующие, осужденные к аресту или к заключению в тюрьму, отсылались не в места заключения, а к их епархиальному начальству для исполнения приговора по его распоряжению. В соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, священно- и церковнослужители как белого, так и монашествующего духовенства за нарушение благочиния в церквях и любое иное противное правилам или приличию во время божественной службы действие подвергались наказаниям не иначе, как по определению их духовного начальства, на основании существующих о том постановлений. По этому же Положению причетник, который в церкви во время совершения священнослужения позволил себе бить кого-либо рукой или орудием, после исключения из духовного ведомства подвергался наказанию по светским законам. В соответствии с Уставом Духовных Консисторий, по усмотрению лиц, осуществляющих правосудие, назначались наказания клирикам, которые:
- вступили в запрещенный им брачный союз (если при этом был обман или подлог с их стороны, то наказание следует и по светским законам);
- совершили бракосочетание лиц, не достигших соответствующего возраста или уже вышедших из него;
- заключили брак неподобающей степени родства или свойства, четвертый брак, или брак с нехристианами;
- несвоевременно внесли в метрические книги данные о рождении, смерти, бракосочетании или просто недобросовестно вели записи об этих событиях, хранили метрические книги вне церкви и т. д.
Лица белого и черного духовенства, за самовольные отлучки из приходов и монастырей, подлежали передаче вышестоящему начальству для наказания по церковным правилам. Более детальное регулирование этого положения возлагалось на епископов. Так преосвященный Владимир, епископ Оренбургский и Уральский, в 1896 году издал указание, по которому «. ни по каким причинам не должен никто из
священно-церковнослужителей отлучаться из своих приходов без разрешения своего благочинного и без билета от него. Наказание - штраф» 8.
Анализируя вышеперечисленные правила подсудности дел духовным судам из различных нормативных актов того времени, можно сделать следующие выводы о подсудности.
Так как епархиальному суду подлежали и клирики, и миряне, то данную подсудность можно считать смешанной или сложной. Духовному суду подлежали лица духовного звания как за нарушение обязанностей их звания или за преступления против должности, благочиния или благоповедения, предусматривавшиеся Уставом Духовных Консисторий и иными, действующими по духовному ведомству нормативными актами, так и за противозаконные деяния, за которые в законах было предусмотрено подвергать их наказанию по усмотрению вышестоящего начальства.
Для сохранения «чести мундира» еще в Указе Святейшего Синода от 30 ноября 1815 года № 5745 было пояснено, что духовные лица не могут быть судимы в гражданских местах, кроме тяжких преступлений. В соответствии с этим правилом, лица духовного звания изъяты из ведения мировых судей по следующим делам:
- по оскорблениям действием или вообще в оскорблениях чести и клевете, предусмотренных статьями 130-138 Устава о наказаниях (о чем были дополнительные разъяснения в кассационных решениях 67/ 181, 284, 526, 69/260 от 26 ноября 1884 года и указах Священного Синода от 28 июля 1867 года № 32, от 15 декабря 1867 года № 43, от 31 декабря 1869 года № 62, от 26 ноября 1877 года № 1760 и от 14 июля 1882 года № 1380), даже если бы обиженный заявил иск о бесчестии, потому что по Уставу Духовных Консисторий и приложению к ст. 92 Закона о Судоустройстве дела об обидах, причиненных лицами духовного звания, не могут подаваться в гражданский суд;
- по делам об угрозах, предусмотренных ст. 339-441 Устава о наказаниях, так как угрозы фактически являются оскорблением чести, а изъятие этих дел рассмотрено выше (исключением является совместное решение Синода и Сената от 30 января 1872 года № 5 по обвинению диакона в угрозах поджечь дом - основанием для исключения было то, что в Уставе Духовных Консисторий вообще не упоминаются угрозы);
- по обвинению в самоуправстве и насилии (ст. 142 Устава о наказаниях со ссылками на ст. 158 и 197 Устава Духовных Консисторий, а также по кассационному решению № 67/238);
- за появление пьяным в публичном месте (по ст. 42 Устава о наказаниях, ст. 180 и 182 Устава Духовных Консисторий, кассационному решению № 67/238, и указу Священного Синода от 15 декабря 1 867 года № 42);
- по обвинению в нарушении благочиния во время священнослужения (ст. 35-
36 Устава о наказаниях, ст. 180 и 182 Устава Духовных Консисторий, ст. 218 Уложения о наказаниях);
- по обвинению в ссорах, драках или буйстве в публичном месте, нарушению порядка в публичных собраниях и других проступках, предусмотренных ст. 38-39, 43, 46-48, 52-57 Устава о наказаниях;
- при отлучке священнослужителей и монашествующих обоего пола из местожительства без соответствующего разрешения или вида (ст. 61 Устава о наказаниях).
Все остальные проступки и преступления духовных лиц подлежали ведению мировых судей.
По решению Священного Синода и Сената светскому суду были признаны подсудными следующие правонарушения:
- распространение ложных слухов и напрасное причинение общей тревоги (ст.
37 Устава о наказаниях, кассационное решение № 239 от 1867 года, указ Священного Синода от 15 декабря № 42 1867 года);
- оскорбление должностных лиц при отправлении ими служебных обязанностей (кассационное решение № 12 1868 года и указ Священного Синода № 34 от 31 мая 1872 года). По этим категориям дел существовали два исключения: духовному суду подлежали дела по оскорблению священнослужителем церковного старосты и по оскорблению причетником священнослужителя - данные проступки признавались преступлениями против порядка управления и порядка подчиненности (кассационные решения № 321 1874 года, № 1 1869 года и указ Священного Синода от 22 ноября 1877 года № 1699);
- нанесение обид священнослужителям вдовами священнослужителей и диаконов (кассационное решение № 1281 за 1871 год).
Так как, по ст. 201 Устава Духовных Консисторий, лица духовного звания за причиненные обиды подлежат духовному суду только в том случае, когда с тяжкой обидой не соединено уголовное преступление, то, следовательно, все случаи обид, преследуемые уголовным законом помимо воли и желания частных лиц, или обиды, не оканчивающиеся примирением, связанные с нанесением вреда здоровью, должны подпадать под регулирование уголовного суда. Если же обиды предусмотрены Уложением о наказаниях, но могут быть окончены примирением, они должны подлежать духовному суду. К этим обидам относятся:
- нанесение умышленных побоев, не подвергающих жизнь потерпевшего опасности;
- нанесение каким-либо оскорбительным действием личной обиды отцу или матери, или иному родственнику по прямой восходящей линии;
- клевета или распространение оскорбительных для чести сочинений, изображений или слухов, в том числе оклеветание на бумаге, поданной в присутственное место;
- нанесение легких ран или увечий по неосторожности;
- нанесение одним супругом другому ран, увечья, тяжких побоев или других истязаний, если это насилие не вызвало смерть потерпевшего или лишение его рассудка зрения, слуха, речи или членов тела.
По циркулярному указу Священного Синода от 24 октября 1886 года № 19 дела
об обидах и оскорблениях, которые могли оканчиваться примирением, подлежали ведению духовного суда, последний же, несмотря на мировое соглашение обидчика с потерпевшим, должен был карать виновного, если оскорбление было соединено с проступком, противным духовному сану. Также церковные суды разрешали дела об оклеветании одного священника другим по разъяснению Правительствующего Сената за номером 67/181.
Из ведения Окружных Судов были изъяты, а следовательно, подлежали церковной юрисдикции следующие проступки священнослужителей:
- повенчание лиц, не достигших брачного возраста, уже находившихся в супружестве или в первых четырех степенях родства, а также в родстве духовном;
- неправильное ведение церковно-приходских книг;
- дела о браках, совершенных в результате насилия, обмана или по сумасшествию одного из супругов на предмет действительности или недействительности брака, а также по участию в этом духовных лиц и их наказанию по правилам церкви.
Исходя из вышеуказанного, можно сделать вывод, что все преступления и проступки лиц духовного звания, не относящиеся к нарушениям обязанностей их звания
и не предусмотренные Уставом Духовных Консисторий и другими действующими по церковному ведомству положениями, подлежали ведению общих судебных постановлений и к ним применялись общие законы. При этом должны были соблюдаться изъятия из законодательств, указанные в ст. 1020-1 029 Устава Уголовного Судопроизводства, ст. 5 Устава о наказаниях и ст. 86 Уложения о наказаниях. Правительствующий Сенат и Священный Синод признали также подсудными общим судебным местам проступки по обвинению священнослужителей в оскорблении должностных лиц 9 Аналогично разрешался вопрос о рассмотрении дел при нанесении священнослужителями оскорбления присутствию Духовной Консистории в прошении, поданном местному Преосвященному.
В документах того времени встречаются два термина, смысл которых в настоящее время практически сливается - «священнослужители» и «церковнослужители». Закономерно встает вопрос - выражение «духовенство», употребляемое в ст. 1017 Устава Уголовного Судопроизводства, было применимо к обоим терминам или действовало избирательно? По разъяснению Правительствующего Сената (кассационные решения № 181, 238, 256 1867 года и № 800 1869 года) под лицами духовного звания, обвиняемыми в оскорблении чести и подвергаемыми наказанию по определению епархиального начальства, следует понимать только священнослужителей и монашествующих, но не церковнослужителей, которые за деяния, не содержащие в себе нарушение служебных обязанностей, подчинялись общему для всех порядку судопроизводства. Так, согласно этому, псаломщик за нарушение благочиния в церкви во время богослужения, без оскорбления святыни, подлежал наказанию в духовном суде.
Судебные Уставы от 20 ноября 1 864 года существенно изменили подсудность дел церковных судов, вступив в противоречие с соответствующими статьями Устава Духовных Консисторий 1841 года. Коллизия была разрешена принятием Устава Духовных Консисторий 1883 года и примечаний к ст. 152 и 175, которые делали обязательным применение статей 1 01 7-1029 Устава Уголовного Судопроизводства. В соответствии с этим Уставом, при обвинении духовного лица в совершении преступления, мировые судьи и судебные следователи прямо приступали к производству следствия, поставив об этом в известность вышестоящее консисторское начальство. Данные примечания, очевидно, были внесены Государственным Советом, который решил, что производство первоначального следствия в духовном ведомстве по проступкам священнослужителей, которые при обычном течении дел рассматриваются в светских присутственных местах, неправомерно и противоречит провозглашенному в Уставах принципу невмешательства административных властей в судебные дела (решение Правительствующего Сената № 594 1867 года, Указ Священного Синода от 23 июня 1868 года).
При исполнении приговоров над лицами духовного звания, осужденными общими судами за общие преступления, в соответствии со ст. 1 029 Устава Уголовного Судопроизводства, ст. 5 Устава о наказаниях и ст. 86 Уложения о наказаниях священнослужители и монашествующие, осужденные к замечаниям, выговорам или аресту и на временное заключение в тюрьме, в тех случаях, когда при этом не происходит потеря духовного сана или исключение из духовного ведомства, помещаются не в места заключения, а отсылаются к духовному начальству для исполнения приговора. В своем Указе № 2 от 11 января 1873 года Синод разрешил этим лицам вместо тюрьмы отбывать аналогичный срок наказания в монастыре.
По ст. 1 92 Устава Духовных Консисторий, неправильное ведение священно- и церковнослужителями метрических и обыскных книг, а равно и выдача выписок из
них подлежат духовному суду 10, но если в этих книгах или в выдаваемых документах откроется подлог, то дело, в соответствии со ст. 1441 Уложения о наказаниях, подлежало рассмотрению в уголовном суде. Это же было подтверждено в кассационном решении судов 1867 года № 595 и в Указе Святейшего Синода от 22 июня 1868 года за № 35. Аналогичным образом определяется подсудность по решению Правительствующего Сената за умышленное незаписание на приход церковных доходов и расходование их в свою пользу 11.
В соответствии со ст. 148 и 197 Устава Духовных Консисторий, лица духовного звания по взаимным спорам, могущим возникать из пользования движимою и недвижимою церковной собственностью и по удержанию церковных доходов друг у друга, подлежали ведению духовного суда, но они же по тяжебным и исковым делам между ними и светскими лицами о неисполненных договорах и обязательствах и по взысканиям о нарушении прав ущербами и убытками, и самоуправным завладением, по пункту «а» ст. 149 вышеуказанного Устава, подлежат светскому суду в установленных присутственных местах. Точно так же, по ст. 1018 Устава Уголовного Судопроизводства, лица духовного звания подлежали суду гражданскому после окончания рассмотрения дела в церковном ведомстве по взысканию с них вознаграждения за вред и убытки, причиненные преступлением.
В судах общей юрисдикции разбирались дела не только единоличных, но и коллективных духовных лиц - монастырей и церквей, с соблюдением особых правил и изъятий, предусмотренных для них. Исключения могли относиться и к области материального права (например, сделки по приобретению имущества и заключение договоров регулировались ст. 397 Закона о Состояниях 12), и к области процессуального. Отдельные изъятия находились в специализированных законах, регулирующих конкретные виды общественных отношений - так в Торговом Уставе был ряд статей по правоспособности церковных субъектов.
В соответствии со ст. 203 Устава Духовных Консисторий, жалобы о нарушении духовными лицами обязательств, а также и просьбы о побуждении их к уплате бесспорных долгов принимались епархиальным начальством в том случае, если они не оспаривались ответчиками, то есть клириками. В связи с этим возникает вопрос -кто мог приносить жалобы на духовных лиц - только светские, или и светские и духовные вместе взятые? Обязательно ли эти исковые заявления подлежали ведению церковных органов, или они могли предъявляться в гражданские суды? Иначе говоря, мог ли ответчик - духовное лицо предъявлять отвод о неподсудности, если жалоба о взыскании с него бесспорного долга или исполнении другого бесспорного обязательства подана в мировой или окружной суд, исходя из суммы иска? Вопрос этот разрешается по пункту «в» ст. 148 Устава Духовных Консисторий 13, в котором указывается, что епархиальному суду подлежат лица духовного звания за вышеуказанные правонарушения. По всей видимости, это положение не противоречит ст. 1 Устава Гражданского Судопроизводства о том, что всякий спор о гражданском праве подлежит решению судебных установлений. В бесспорных обязательствах не бывает спора, следовательно, эти дела могут и не подлежать разрешению в судебных органах. Таким образом, если бы духовное лицо, к которому в мировом или окружном суде был бы предъявлен иск о взыскании с него неоспариваемого долга или исполнении другого такого же обязательства, в свою очередь предъявило бы иск
о неподсудности, то как мировой судья, так и окружные суды обязаны были передать дело в церковные органы или предоставить право истцу обратиться к последнему. Если же клирики не возражали против рассмотрения их дела светскими учреждениями, то судопроизводство происходило в общем порядке. Особо следует ого-
ворить время подачи протеста о подсудности - только до начала судебного заседания; если протест был принесен после начала рассмотрения дела, или был пропущен срок обжалования итогового решения, лицо теряло свое право на апелляцию или кассацию в соответствии с разъяснениями гражданского кассационного департамента № 256 от 1867 года.
Подсудность светских лиц духовному суду определялась ч. 2 ст. 1 48 и ст. 206220 Устава Духовных Консисторий, а также ст. 723 и 724 Закона о Преступлениях и ст. 1012-1015 Устава Уголовного Судопроизводства. На основании этих статей миряне подлежали ведению духовного суда в следующих случаях:
- при преступлениях против веры, за которые по уголовным законам полагалось лишь церковное покаяние. Эти дела подлежали рассмотрению исключительно духовному суду, который, как пояснил Правительствующий Сенат, постановляя определение о церковном покаянии, в то же время, на основании п. 3 ст. 776 Устава Уголовного Судопроизводства, делает постановление и о судебных издержках;
- при преступлениях против веры, за которые в уголовных законах назначалось наказание сверх церковного покаяния. Эти дела разрешались светским уголовным судом, но приговор сообщался духовному начальству для предания осужденного церковному наказанию. К таким преступлениям относились отступление от веры и от постановлений церкви, причем предварительное следствие по такого рода правонарушениям начиналось не иначе, как по требованию духовного начальства. Решение, принятое в этом случае судом по делу, возбужденному без формального требования епархиальной власти, подлежало отмене. По окончании следствия сведения о проступках, заключающих в себе признаки отступления от веры, сообщались консистории для разрешения вопроса о том, следует ли возбуждать уголовное преследование, а до принятия этого решения светская власть ограничивалась лишь принятием мер о предупреждении и пресечении преступлений (содержание под стражей и т.д.) 14. Но предварительное следствие по делам о распространении скопческой ереси, о совра-тительстве в ереси, в которых присутствует фанатическое изуверство, могло начинаться и без требования духовных властей. Таким образом, в делах против веры допускалась смешанная или частичная подсудность и светских и церковных органов, с преобладанием компетенции последних;
- дела о браках, совершенных по обману, согласно точному смыслу ст. 1012 Устава Уголовного Судопроизводства, начинались и разрешались в том объеме, где они касались обмана, в уголовном суде гражданского ведомства, а затем уже, для постановления решения собственно о действительности или недействительности брака, а также об участии в его заключении духовных лиц передавались в церковный суд. Дела о многобрачии и кровосмешении обвиняемых могли передаваться уголовному суду только тогда, когда духовный суд предоставлял точные сведения о существовании уже заключенного брака. Несоблюдение этих правил могло повлечь отмену всего производства по делу, начиная с определения о предании суду, хотя в судебной практике того времени признавалось соблюдение этих положений несущественным, если существовала неоднократность преступлений, совершенных одним лицом. Так, Сенат по делу Юдина, обвиняемого в кровосмешении со своей падчерицей и в покушении на ее насильственное растление, не счел необходимым отменять решение суда из-за несоблюдения правил о подсудности 15;
- за незаконное сожительство неженатого с незамужней (гражданский брак), сопровождавшееся рождением ребенка. По Указу Священного Синода от 21 февраля 1881 года № 50 эта категория дел была подведомственна консисториям;
- по бракоразводным делам светские лица подлежали исключительно духовному суду.
Особо следует оговорить подсудность нижних чинов причта настоятелю церкви на основании «Инструкции настоятелю церкви», утвержденной Священным Синодом 4 июля 1901 года № 1829. По ст. 26 этого документа настоятель, в случае неисправности и неблагоповедения членов причта, делал ему увещевание наедине, в случае недостаточности этой меры для вразумления виновного - доносил об этом благочинному. В отношении заштатных церковно-священнослужителей, их детей, вдов и сирот, живущих в церковных домах, а также и в отношении служащих в церквях и церковных домах, настоятелю, по ст. 28 данной инструкции, предоставлялось право наблюдения за поведением и разбор их домашних неурядиц.
В нормативных документах того времени выделяется интересная фигура - церковный староста. По социальному положению он не относился ни к священно-, ни к церковнослужителям, но, тем не менее, осуществлял функции, тесно связанные с деятельностью церкви. Относительно подсудности церковных старост в высочайше утвержденной «Инструкции церковным старостам» от 12 июля 1890 года в ст. 58 говорится, что церковный староста, уклоняющийся от исполнения правил, предусмотренных в инструкции, и от требований епархиального начальства, если имеются сведения об этом, а также в случае безуспешного его увещевания увольняется от должности по определению консистории, утвержденному епархиальным архиереем. За проступки, соединенные с ущербом для церковного имущества, церковный староста подвергался ответственности в установленном законами порядке, причем дела должны были рассматриваться в следственном, а не в апелляционном или ревизионном порядке.
Епархиальное судопроизводство по делам о проступках лиц духовного звания могло быть двояким - или непосредственно архиерейское, или через консисторию. Архиерейское производство выражалось рассмотрением и разрешением споров и преступлений непосредственно архиепископом. По Уставу Духовных Консисторий ему были подсудны:
- проступки неведения и нечаянности, требующие исправления и очищения совести иерархическим действием архиерея неудобоподвергаемые гласности и формам обыкновенного суда;
- вообще проступки против должности и благоповедения, не соединенные с явным вредом и соблазном, замеченные у священнослужителя, прежнее поведение которого было неукоризненным;
- жалобы, приносимые именно для того, чтобы исправить оступившихся архипастырским судом и назиданием без формального производства 16
В этих случаях епархиальный архиерей мог поручить непосредственно от себя благочинному или другому доверенному священнослужителю произвести негласное дознание, и если справедливость оговора или замечания подтверждалась - то епископ вызывал обвиняемого к себе для беседы и, смотря по проступку и про признакам раскаяния, мог отпустить его или наложить пастырскую епитимию сроком до двух недель. На эти распоряжения архиерея не допускались жалобы, они также не вносились в формулярные списки. Во всех остальных случаях назначалось следствие, то есть дело рассматривалось в консисторском порядке.
Вышеизложенные правила касались определения подведомственности и подсудности спорных дел церковным судам. Итак, как мы видим, церковным судам были подведомственны как клирики, так и миряне. Если в отношении церковнослужителей суд носил корпоративный характер, то к остальным членам общества консистории применяли нормы духовного права в порядке и по основаниям, определен-
ным государственным законодательством. Корпоративность проявлялась в присутствии при следственных действиях представителей клира, в определении наказания вышестоящим церковным начальством. Противоречия между светскими и церковными нормами разрешались путем принятия прецендентных решений Сенатом. Решения и духовных и светских судов носили преюдициальный характер по отношению друг к другу. В целом полномочия церкви были направлены на сохранение ведущей роли православия в обществе.
Примечания
1 См.: Устав Духовных Консисторий. СПб., 1912. (Далее - Устав Духовных Консисторий).
2 См.: Вруцевич М. Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. СПб., 1909. С.8.
3 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 74-75.
4 См.: Свод законов Российской империи. Т. IX. СПб., 1876.
5 Учреждение судебных установлений. СПб., 1864. С. 3.
6 См. Свод законов Российской империи. Т. XVI. Ч. 1. Судебные уставы. Пг., 1914.
7 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845. С. 354.
8 Оренбургские епархиальные ведомости. 1895. № 22. С. 343.
9 См.: Вруцевич М. Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. СПб., 1909. С. 22.
10 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 75.
11 См.: Собрание решений Правительствующего Сената. СПб., 1875. № 1.
12 См.: Полное собрание Законов Российской империи. Т. IX. С. 324.
13 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 57.
14 См.: Полное собрание законов Российской империи. Т. XIV. С 244.
15 См.: Вруцевич М. Указ. соч. С.24.
16 См.: Устав Духовных Консисторий. С.60.
Т.П. Корецкая
УПРАВЛЕНИЕ ССЫЛЬНО-КАТОРЖНЫМИ КОЛОНИЯМИ АНГЛИИ В АВСТРАЛИИ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА: ПО МАТЕРИАЛАМ Ф.Ф. БЕЛЛИНСГАУЗЕНА
Несмотря на то, что впервые на картах Австралия появилась ещё в 1542 г., по-настоящему же привлекла внимание европейцев, в особенности англичан, только в конце XVIII в. Почему так произошло? Ответ на этот вопрос неоднократно (прямо или косвенно) пытались дать как российские мореплаватели, посещавшие Сидней и Хобарт в первой трети XIX в., так и отечественные журналы первой половины XIX в. Мнения и тех, и других можно было бы свести к высказыванию в «Историческом, статистическом и географическом журнале»: «Когда Английское Правительство после Американской войны 1 не знало, куда девать своих преступников, и сих опасных людей не хотело удержать в Европе... учёный Сир Йозеф Бингс довёл до того, что Ню-Суть-Валис 2 к тому был назначен.» 3.
Действительно, потеряв в 1783 г. часть своих колоний в Северной Америке, Англия, по мнению участника научно-исследовательской экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева в 1819-1821 гг. мичмана П.М. Новосильского, получила для
