CC BY
76
УДК 616.24-036.23:616.12-06-036.12
А.М. ЧАУЛИН12, Ю.В. ГРИГОРЬЕВА1, Д.В. ДУПЛЯКОВ12
1Самарский государственный медицинский университет, г. Самара 2Самарский областной клинический кардиологический диспансер, г. Самара
Коморбидность: хроническая обструктивная болезнь легких и сердечно-сосудистые заболевания
Контактная информация
Чаулин Алексей Михайлович — аспирант кафедры гистологии и эмбриологии
Адрес: 443099, г. Самара, ул. Чапаевская, д. 89, тел. +7-927-770-25-87, e-mail: alekseymichailovich22976@gmail.com
В настоящее время коморбидность хронической обструктивной болезни легких и сердечно-сосудистых заболеваний является серьезной медико-социальной проблемой. Наблюдается стремительный рост заболеваемости и смертности при данных заболеваниях.
Объект исследования — современные публикации, посвященные проблеме коморбидности хронической обструктивной болезни легких и сердечно-сосудистым заболеваниям: общие факторы риска, патофизиологические механизмы, клинико-диагностические аспекты.
Цель работы — представить аналитический обзор, содержащий всесторонний анализ данных о взаимосвязи хронической обструктивной болезни легких и сердечно-сосудистых заболеваниях.
Метод исследования — критический анализ данных литературы и суммирование современных результатов оригинальных исследований.
Хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ) и сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ) имеют значительное количество общих факторов риска (курение, воспаление, пожилой возраст, окислительный стресс и др.) и патогенетических механизмов, между которыми отмечены сложные взаимодействия.
Заключение. Коморбидность ХОБЛ и ССЗ является важной проблемой современного здравоохранения, что обусловлено стремительным ростом, отсутствием оптимальных диагностических и лечебных стратегий. Данные заболевания имеют многочисленные общие факторы риска и патофизиологические механизмы. Установление факторов риска и понимание патогенетических механизмов могут способствовать поиску новых терапевтических мишеней и улучшению лечебно-профилактических и диагностических стратегий.
Ключевые слова: коморбидность, хроническая обструктивная болезнь легких, ХОБЛ, сердечно-сосудистые заболевания, ССЗ.
(Для цитирования: Чаулин А.М., Григорьева Ю.В., Дупляков Д.В. Коморбидность: хроническая обструктивная болезнь легких и сердечно-сосудистые заболевания . Практическая медицина. 2020. Том 18, № 1, С. 26-31) DOI: 10.32000/2072-1757-2020-1-26-31
A.M. CHAULIN12, Yu.V. GRIGORYEVA1, D.V. DUPLYAKOV12
1Samara State Medical University, Samara 2Samara Regional Cardiology Dispensary, Samara
Comorbidity: chronic obstructive pulmonary disease and cardiovascular diseases
Contact:
Chaulin A.M. — postgraduate student of the Department of Hystology and Embryology
Address: 89 Chapaevskaya Str., Samara, Russian Federation, 443099, tel. +7-927-770-25-87, e-mail: alekseymichailovich22976@gmail.com
Currently, comorbidity of chronic obstructive pulmonary disease and cardiovascular diseases is a serious medical and social problem. There is a rapid increase in morbidity and mortality in these diseases.
The research object is modern publications devoted to the problem of comorbidity of chronic obstructive pulmonary disease and cardiovascular diseases: common risk factors, pathophysiological mechanisms, and clinical diagnostic aspects.
The aim of the work is to provide an analytical review containing a comprehensive analysis of data on the relationship of chronic obstructive pulmonary disease and cardiovascular diseases.
The research method is a critical analysis of literature data and the summation of modern results of original research.
Chronic obstructive pulmonary disease (COPD) and cardiovascular diseases (CVD) have a significant number of common risk factors (smoking, inflammation, old age, oxidative stress, etc.) and pathogenetic mechanisms, between which complex interactions are noted.
Conclusion. The comorbidity of COPD and CVD is an important public health problem due to their rapid growth and the lack of optimal diagnostic and treatment strategies. These diseases have numerous common risk factors and pathophysiological mechanisms. Identification of risk factors and understanding of pathogenetic mechanisms may contribute to the search for new therapeutic targets and the improvement of treatment-and-prophylactic and diagnostic strategies.
Key words: comorbidity, chronic obstructive pulmonary disease, COPD, cardiovascular diseases, CVD.
(For citation: Chaulin A.M., Grigoryeva Yu.V., Duplyakov D.V. Comorbidity: chronic obstructive pulmonary disease and cardiovascular diseases. Practical medicine. 2020. Vol. 18, №1, P. 26-31)
Введение
Большинство пациентов одновременно страдает несколькими заболеваниями, между которыми отмечаются сложные и многокомпонентные патогенетические взаимодействия, которые нередко сопровождаются утяжелением состояния больных. Еще древнегреческий целитель Гиппократ, принимая во внимание наличие у одного и того же пациента нескольких заболеваний, отмечал, что «лечить нужно больного, а не болезнь». Данный принцип в своей практике активно использовали многие известные врачи, среди которых особенно можно выделить отечественных врачей-исследователей М.Я. Мудро-ва, Г.А. Захарьина, Н.И. Пирогова, С.П. Боткина и др. Введение термина «коморбидность» в клиническую практику осуществил американский врач A. Feinstein (1970), положив тем самым начало новому научно-исследовательскому направлению. В качестве синонима коморбидности также широкое распространение получил термин мультимор-бидность. К настоящему времени практически все сферы медицины сталкиваются с проблемой коморбидности (мультиморбидности) [1-3]. В данном обзоре мы остановимся на сочетании (коморбидности) заболеваний, вовлекающих две жизненно важные системы органов — хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ) и сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) — области совместных интересов пульмонологов и кардиологов.
Распространенность и рост заболеваемости ХОБЛ весьма значительны. Так, по данным недавнего отчета D. Adeloye с соавт. в мире насчитывается 384 миллиона случаев ХОБЛ и, кроме того, наблюдается весьма неутешительная тенденция к росту этой патологии — за 20-летний промежуток зарегистрировано увеличение заболеваемости на 68,9%. Глобальная распространенность ХОБЛ по результатам мета-анализа составила 11,7% [95% доверительный интервал (ДИ) 8,4-15,0%]. Встречаемость и прирост заболеваемости ХОБЛ в отдельных регионах и странах значительно различаются: так, наиболее высокая распространенность и прирост заболеваемости отмечается в Северной и Южной Америке, Африке и регионе Восточного Средиземноморья, тогда как в странах Европы и Юго-Восточной Азии эти показатели [4, 5].
ХОБЛ и многие ССЗ [сердечная недостаточность, ишемическая болезнь сердца (ИБС), аритмии, инсульт], имеющие примерно одинаковые факторы риска и высокую распространенность, очень часто встречаются у одного и того же пациента. Во мно-
гих исследованиях представлены доказательства того, что у пациентов с ХОБЛ распространенность ССЗ выше, по сравнению с общей популяцией. Так, в крупном мета-анализе показано, что у пациентов с ХОБЛ в два раза чаще диагностировались ССЗ, по сравнению с пациентами без ХОБл [отношение шансов (ОШ) = 2,46; 95% доверительный интервал (ДИ) 2,02-3,00] [6, 7]. Одними из самых часто наблюдаемых ССЗ у пациентов с ХОБЛ являются ИБС, сердечная недостаточность, аритмии, инсульт и заболевания периферических артерий (ЗПА). Распространенность ИБС у людей с ХОБЛ варьирует примерно от 20 до 60% в зависимости от обследованной популяции [6-9]. По данным исследования Н.Ю. Григорьевой, острые сердечно-сосудистые катастрофы, в частности инфаркт миокарда, возникают значительно чаще у пациентов, страдающих одновременно ИБС и ХОБЛ, по сравнению с пациентами, у которых только ИБС (без ХОБЛ) [10]. Распространенность сердечной недостаточности у пациентов с ХОБЛ колеблется в диапазоне 10-30%. Аритмии и инсульты встречаются у 10-20% пациентов с ХОБЛ [9, 11, 12], а ЗПА зафиксированы у 9% лиц с ХОБЛ [13]. Кроме того, между данными заболеваниями существует и обратная связь, так как у пациентов с различными ССЗ часто встречается ХОБЛ. Так, у пациентов с сердечной недостаточностью ХОБЛ диагностируется в 13-39% случаев, при ИБС — примерно в трети случаев, а при аритмиях ХОБЛ встречается у 10-20% пациентов [8].
В настоящее время коморбидность ССЗ и ХОБЛ считается серьезной медико-социальной проблемой, поскольку является высоко распространенным состоянием, которое значительно утяжеляет состояние пациента, гораздо чаще приводя к ограничению работоспособности (инвалидизации) и летальному исходу. Высокую распространенность коморбидности ХОБЛ и ССЗ, в первую очередь можно объяснить, существованием общих факторов риска и патофизиологических механизмов, лежащих в основе данных заболеваний. Другой важной причиной, считается несвоевременная диагностика ко-морбидного заболевания. Кроме того, отсутствует единое мнение относительно ведения и лечения пациентов с ХОБЛ/ССЗ, поскольку препараты, являющиеся эффективными при ХОБл, в частности аго-нисты р-адренорецепторов длительного действия и антагонисты мускариновых рецепторов длительного действия, оказывают неблагоприятные эффекты на сердечно-сосудистую систему. Тогда как, препараты эффективные при ССЗ, в частности
Рисунок 1. Факторы риска и патогенетические механизмы, связывающие ХОБЛ и ССЗ Figure 1. Risk factors and pathogenic mechanisms common for COPD and CVD
в-адреноблокаторы, обладают неблагоприятным воздействием на бронхиальное дерево при ХОБЛ [8, 14].
Факторы риска и патогенетические механизмы, объединяющие ХОБЛ и ССЗ
Проведенные многочисленные исследования эпидемиологического, клинического и экспериментального характера выявили существование ряда общих факторов риска для ССЗ и ХОБЛ: курение, воспаление, малоподвижный образ жизни, пожилой возраст, загрязнение воздуха. Помимо общих факторов риска, связывающих ССЗ и ХОБЛ, между данными состояниями обнаружены сложные многокомпонентные патофизиологические взаимодействия, которые, пожалуй, на сегодняшний день являются малоизученными и противоречивыми (рис. 1).
Курение и воспаление. Среди факторов риска, объединяющих ХОБЛ и ССЗ, курение и воспалительные процессы часто сочетаются и занимают лидирующие позиции. Курение провоцирует развитие воспалительные реакций во всем организме человека, тем самым способствуя хроническому системному воспалению, которое принимает участие в формировании и разрыве и росте атеросклеротиче-ских бляшек, что приводит к ишемической болезни сердца [8, 15]. Кроме того, вдыхание сигаретного дыма (и других пылевых вредных веществ — кадмий, кремний и др.) нарушению нормальных механизмов защиты и восстановления легких, сужению и ремоделированию небольших дыхательных путей и деструкцию паренхимы легких с развитием эмфиземы. Существуют убедительные доказательства наличия устойчивого системного воспалительного ответа при ХОБЛ, который усиливается при утяжелении или обострении. Это подтверждается значительным ростом сывороточных биомаркеров воспаления (С-реактивного белка, фибриногена,
интерлейкинов и др.) [16-18]. Кроме того, по данным S.F. Man с коллегами, циркулирующие уровни С-реактивного белка ассоциированы с ускоренным снижением объема форсированного выдоха за 1 секунду (ОФВ1), а также были связаны с повышенной смертностью среди пациентов с ХОБЛ [ОШ=4,03 (95% ДИ 1,23-13,21)] [19]. Наиболее существенное повышение плазменных воспалительных биомаркеров отмечено во время и/или сразу после обострения ХОБЛ, при этом риск развития острых сердечно-событий (острые коронарные синдромы и инсульты) в эти периоды является высоким [20]. В дополнение к этому было показано, что ХОБЛ ассоциируется с увеличением раннего маркера атеросклероза — толщины слоя интимы медиа (ТИМ), которая в свою очередь, ассоциируется с более высокой сердечно-сосудистой смертностью [21]. Таким образом, по данным представленных выше исследований, системный воспалительный ответ, ассоциированный с ХОБЛ является важным патогенетическим механизмом в основе коморбидности ХОБЛ и ССЗ. Однако существуют и другие данные, согласно которым роль системного воспаления в формировании коморбидности ХОБЛ/ССЗ не является столь важной [22, 23].
Малоподвижный образ жизни. Сидячий или малоподвижный образ жизни является одним из факторов риска ССЗ и ХОБЛ, способствуя нарушению метаболизма (ожирению, сахарному диабету), психоэмоциональным расстройствам, и др. Так, в ряде исследований отмечено улучшение состояния пациента с ХОБЛ/ССЗ при регулярной физической активности. По данным систематического обзора литературы D. Seidel et al., менее физически активные пациенты с ХОБЛ гораздо чаще нуждались в госпитализации, по сравнению с более активными пациентами [24]. По данным клинического исследования H. VanRemoortel с соавт. отсутствие фи-
зической активности у пациентов с ХОБЛ является независимым фактором риска развития двух и более сопутствующих заболеваний [25]. Тем не менее, следует понимать, что польза от физической нагрузки при ХОБЛ и ССЗ зависит от умеренности физических нагрузок. Так, излишние нагрузки при ХОБЛ ведут к легочной гиперинфляции и одышке, которая вынуждает пациента и в последующем может уменьшать его желание выполнять упражнения [26]. Таким образом, каждый пациент нуждается в индивидуальном подходе, в зависимости от степени тяжести коморбидности ХОБЛ/ССЗ и своих функциональных возможностей.
Пожилой возраст. При старении организма человека происходят многочисленные изменения органов и систем, проявляющиеся на разных уровнях организации, что значительно способствует коморбидности. Среди данных изменений, важную роль в этиопатогенезе ХОБЛ и ССЗ, по данным нескольких исследований, играют: укорочение длины теломер лейкоцитов, клеточное старение эндотелиальных клеток и снижение у них способности пролиферации [27]. У пациентов с ХОБЛ было зарегистрировано возрастное укорочение теломер, старение и снижение пролиферации эндотелиальных клеток [28-30]. Данные возрастные изменения также были вовлечены в патогенез атеросклероза. A Benetos с соавт. сообщают, что длина теломер в лейкоцитах, как у мужчин, так и у женщин, обратно коррелирует с возрастом. Укорочение длины теломер, в свою очередь, ассоциировано с повышенной жесткостью артериальной стенки, которая служит предиктором острых ишемических событий и смерти [31]. При старении коморбидность ССЗ и ХОБЛ значительно возрастает, в частности C. Violan с соавт. отметили, что у молодых пациентов она составляет 12,9%, а у пожилых может достигать до 95,1% [32], что является значимым для более возрастных категорий пациентов.
С возрастом повышается деградация белка эластина в коже, легких и стенке артерий эластического и мышечно-эластического типов, что также было отмечено при ХОБЛ. У пациентов с эмфизематозной формой ХОБЛ деградация эластина была более выражена. Экспрессия ферментов, ответственных за протеолитическую деградацию эластина (матричных металлопротеиназ-2 и -9) были также увеличены у пациентов с ХОБЛ. У всех возрастных пациентов, и в особенности, бывших курильщиков, деградация эластина тесно связана с тяжестью эмфиземы, ОФВ1 и жесткостью стенки артерий. Таким образом, системную деградацию эластина, опосредованную повышенный протеолитической активность матричных металлопротеиназ, можно считать еще одним дополнительным патогенетическим механизмов у пациентов с ХОБЛ и ССЗ [10, 27, 29, 32].
С возрастом также усиливается оксидативный стресс, поскольку нарушается баланс прооксидант-ных и антиоксидантных механизмов.
Окислительный стресс. По данным ряда работ, оксидативный стресс активно участвует в развитии как ХОБЛ, так и ССЗ (ишемической болезни сердца, инсульта и др.). Оксидативный стресс усиливает воспалительные реакции, вызывает эндотелиаль-ную дисфункцию, повышая риск развития атеросклероза или приводит к прогрессированию уже существующего атеросклероза, увеличивая риск возникновения инфаркта и инсульта [21, 33]. Недавние исследования выявили, что окислительный стресс также вызывает нарушение функциониро-
вания белков сиртуинов (SIRT1, SIRT3 и SIRT6) и белков семейства FOXO (англ. forkhead box protein), которые способны замедлять преждевременное старение легких, сосудистых эндотелиоцитов и гладко-мышечных клеток, что обеспечивает защиту от атеросклероза. Эти белки и молекулярные механизмы их функционирования являются перспективными терапевтическими мишенями для предотвращения развития/прогрессирования ХОБЛ и ССЗ [34], в связи с чем требует дальнейшего изучения.
Загрязнение атмосферного воздуха. Загрязнение воздуха является глобальной проблемой и вносит существенный вклад в утяжеление болезней. За последние 25 лет отмечается увеличение загрязнения воздуха, особенно в странах с низким и средним уровнем дохода. Мелкие пылевые частицы (диаметр менее 2,5 мкм) оказывают вредное воздействие как на легкие, так и на сердце, могут усугубить существовавшие ранее заболевания и повысить смертность от ССЗ и ХОБЛ [35].
Гипертрофия правых отделов сердца («хроническое легочное сердце») и дисфункция правого желудочка. При прогрессировании ХОБЛ часто развивается легочная гипертензия, что приводит к перегрузке правого желудочка с дальнейшей его гипертрофией и декомпенсацией (дисфункцией), вследствие постепенно нарастающей дистрофии и гибели кардиомиоцитов и замещении их рубцовой тканью. Дисфункцию правого желудочка при ХОБЛ можно установить при помощи методов функциональной диагностики (электрокардиография и эхокардиография) и лабораторной диагностики (определения в сыворотке крови кардиоспецифических тропонинов — маркеров альтерации миокарда и натрийуретических пептидов — маркеров растяжения миокарда. По данным систематического обзора N. Chaudary et al., включившего 9 оригинальных исследований, обнаруживается тесная прямая связь между уровнем кар-диальных тропонинов и смертностью у пациентов с обострением ХОБЛ [36]. Механизмы повышения сердечных тропонинов при ХОБЛ являются множественными и, вероятно, далеко не всегда связаны с ишемией миокарда [37, 38]. Возможность обнаружения повышенных уровней кардиоспецифических тропонинов зависит не только от степени тяжести и наличия обострений/осложнений, но и от чувствительности методов определения тропонинов. Современные высокочувствительные иммуноанализы (highsensitive, hs-Tn) способны определять крайне малые концентрации тропонинов (менее 1 нг/л) в сыворотке крови, выявляя тем самым даже самые незначительные повреждения миокарда. При этом повышенные кардиальные тропонины при многих заболеваниях, довольно часто не связанных с инфарктом миокарда, можно использовать в качестве прогностических маркеров [39, 40]. Диагностическая ценность высокочувствительных иммуноана-лизов при ХОБЛ с целью выявления начинающихся ССЗ является весьма интересным направлением и требует дальнейшего изучения.
Клиническое значение: особенности диагностики ХОБЛ/ССЗ и проблема кардиологической безопасности препаратов для лечения ХОБЛ
Учитывая вышесказанное, становится очевидным, что ССЗ значительно распространены у пациентов с ХОБЛ, что имеет важное клиническое значение. Так, наличие ХОБЛ значительно повышает
риск развития ССЗ, в частности, ИБС и инфаркта миокарда, сердечной недостаточности и аритмий, а также ЗПА. Патофизиологические механизмы, лежащие в основе взаимосвязи ССЗ и ХОБЛ, являются сложными и многогранными, и требуют дальнейшего изучения и уточнения. Расширение знаний о понимание патогенетических путей, связывающих ХОБЛ и ССЗ, является важной целью, поскольку это приведет к открытию новых терапевтических целей и пересмотру старых, что имеет первостепенное значение для ведения коморбидных пациентов.
Однако, несмотря на всеобщее признание связи ХОБЛ с ССЗ, существует проблема недостаточной выявляемости (диагностики) и, соответственно, лечения ССЗ при ХОБЛ и ХОБЛ при ССЗ. Это обусловлено тем, что в современных руководствах отсутствуют рекомендации по диагностике комор-бидных ХОБЛ и ССЗ, над чем, продолжается работа. Ряд исследователей предлагают использовать комплекс методов по оценке дыхательной и сердечно-сосудистой систем (спирометрия, электрокардиография, эхокардиография, определение лабораторных биомаркеров дисфункции миокарда — натрийуретических пептидов кардиоспецифи-ческих тропонинов) при наличии у пациентов респираторных и сердечных симптомов [36, 41, 42]. Из числа, ССЗ сердечная недостаточность остается одним из самых недооцененных сопутствующих заболеваний, уступая только депрессии и беспокойству. Кроме того, пациенты с ХОБЛ имеют повышенную смертность после инфаркта миокарда по сравнению с пациентами без ХОБЛ [10, 42]. В исследовании K.J. Rothnie с соавт. было показано, что повышенная смертность у пациентов с ХОБЛ из-за инфаркта миокарда связана с задержкой в постановке диагноза и проведении реперфузионной терапии, уменьшении использования ангиографии и препаратов для вторичной профилактики, в особенности ß-адреноблокаторов [42]. Несмотря на то, что ß-адреноблокаторы значительно снижают смертность заболеваемость и смертность у многих пациентов с сочетанием ХОБЛ и ИБС/инфарктом миокарда в анамнезе, они по-прежнему не назначаются из-за боязни вызвать бронхоспазм у пациентов с ХОБЛ [14, 43]. По мнению ряда исследователей, применять ß-адреноблокаторы при сочетании ХОБЛ/ССЗ следует с осторожность и учитывать важное обстоятельство: терапию нужно начинать в период ремиссии заболевания, при этом использовать минимальные дозы с постепенным увеличением [14, 43].
Проблема кардиологической безопасности препаратов для лечения ХОБЛ весьма актуальна. Используемые для лечения ХОБЛ бронходилататоры (антагонисты мускариновых рецепторов длительного действия и агонисты ß-адренорецепторов длительного действия) долгое время считались основным фармакологическим средством лечения ХОБЛ, несмотря на ряд данных, свидетельствующих о том, что их применение может увеличить риск возникновения ССЗ или ухудшить уже существующее сопутствующее ССЗ. По данным исследования A. Gershon с соавт., у пациентов, принимающих ß2-агонисты длительного действия, отмечено повышение сердечно-сосудистого риска [ОШ = 1,31 (1,12-1,52)]. У пациентов, принимающих антагонисты мускари-новых рецепторов длительного действия, сердечно-сосудистый риск также был повышен [ОШ=1,14 (1,01-1,28)]. Данные пациенты подвержены повышенному риску возникновения аритмий и сердеч-
ной недостаточности [44]. Главная проблема, возникающая при терапии р-агонистами, обусловлена увеличением активации симпатической нервной системы, что зачастую приводит к аритмиям. Ингаляционные глюкокортикостероиды (ИГКС) обычно применяют в комбинации вместе с р2-агонистами у пациентов с более высоким риском обострений. Существует данные, согласно которым ИГКС снижают смертность от ССЗ при ХОБЛ, однако они также могут усиливать фибрилляцию предсердий, желудочковые аритмии и сердечную недостаточность [45].
Заключение
Таким образом, коморбидность (сосуществование) хронической обструктивной болезни легких и сердечно-сосудистых заболеваний является актуальной проблемой современного здравоохранения. Это обусловлено высокой распространенностью и продолжающимся стремительным ростом ССЗ и ХОБЛ. Данные заболевания имеют почти одни и те же факторы риска и сложные многокомпонентные патогенетические механизмы. Кроме того, отсутствует единое мнение относительно диагностики и лечения коморбидных пациентов. Дальнейшее изучение патогенетических механизмов будет способствовать поиску новых терапевтических мишеней и разработки препаратов для оптимизации ведения таких пациентов.
Чаулин А.М.
https://orcid.org/0000-0002-2712-0227
Григорьева Ю.В.
https://orcid.org/0000-0002-7228-1003
Дупляков Д.В.
https://orcid.org/0000-0002-6453-2976
ЛИТЕРАТУРА
1. Тарловская Е.И. Коморбидность и полиморбидность — современная трактовка и насущные задачи, стоящие перед терапевтическим сообществом // Кардиология. — 2018. — Т. 58 (S9). — С. 29-38. DOI: 10.18087/cardio.2562.
2. Верткин А.Л., Румянцев М.А., Скотников А.С. Коморбидность // Клиническая медицина. — 2012. — Т. 90, №10. — С. 4-11. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id = 18756166
3. Наумова Л.А., Осипова О.Н. Коморбидность: механизмы патогенеза, клиническое значение // Современные проблемы науки и образование. — 2016. — №5. — С. 105. URL: https://www. elibrary.ru/item.asp?id = 27181728
4. Adeloye D., Chua S., Lee C., et al. Global and regional estimates of COPD prevalence: Systematic review and meta-analysis // J. Glob Health. — 2015. — Vol. 5 (2). — 020415. DOI: 10.7189/jogh.05-020415
5. GBD 2015 Chronic Respiratory Disease Collaborators. Global, regional, and national deaths, prevalence, disability-adjusted life years, and years lived with disability for chronic obstructive pulmonary disease and asthma, 1990-2015: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2015 // Lancet Respir Med. — 2017. — Vol. 5 (9). — P. 691-706. DOI: 10.1016/S2213-2600(17)30293-X
6. Chen W., Thomas J., Sadatsafavi M., FitzGerald J.M. Risk of cardiovascular comorbidity in patients with chronic obstructive pulmonary disease: a systematic review and meta-analysis // Lancet Respir Med. — 2015. — Vol. 3 (8). — P. 631-639. DOI: 10.1016/ S2213-2600(15)00241-6
7. Cazzola M., Rogliani P., Matera M.G. Cardiovascular disease in patients with COPD // Lancet Respir. Med. — 2015. — Vol. 3 (8). — P. 593-595. DOI: 10.1016/S2213-2600(15)00279-9
8. Roversi S., Fabbri L.M., Sin D.D., et al. Chronic Obstructive Pulmonary Disease and Cardiac Diseases. An Urgent Need for Integrated Care // Am. J. Respir. Crit Care Med. — 2016. — Vol. 194 (11). — P. 1319-1336. DOI: 10.1164/rccm.201604-0690SO.
9. Mullerova H., Agusti A., Erqou S., Mapel D.W. Cardiovascular comorbidity in COPD: systematic literature review // Chest. — 2013. — Vol. 144 (4). — P. 1163-1178. DOI: 10.1378/chest.12-2847.
10. Григорьева Н.Ю., Майорова М.В., Королева М.Е., Само-люк М.О. Особенности формирования и развития сердечно-сосудистых заболеваний у больных хронической обструктивной болезнью легких // Терапевтический архив. — 2019. — Т. 91, №1. — С. 16-47. DOI: 10.26442/00403660.2019.01.000027.
11. Lahousse L., Tiemeier H., Ikram M.A., Brusselle G.G. Chronic obstructive pulmonary disease and cerebrovascular disease: A comprehensive review // Respir. Med. — 2015. — Vol. 109 (11). — P. 1371-1380. doi: 10.1016/j.rmed.2015.07.014.
12. Morgan A.D., Sharma C., Rothnie K.J., et al. Chronic Obstructive Pulmonary Disease and the Risk of Stroke // Ann. Am. Thorac Soc. — 2017. — Vol. 14 (5). — P. 754-765. doi: 10.1513/AnnalsATS.201611-932SR.
13. Brusselle G., Bracke K., De Pauw M. Peripheral Artery Disease in Patients with Chronic Obstructive Pulmonary Disease // Am. J. Respir Crit Care Med. — 2017. — Vol. 195 (2). — P. 148-150. doi: 10.1164/rccm.201608-1712ED.
14. Беленков Ю.Н., Цветкова О.А., Привалова Е.В., и др. Коморбидность хронической обструктивной болезни легких и сердечно-сосудистых заболеваний: место терапии современными ß-адреноблокаторами // Кардиология. — 2019. — Т. 59 (6). — С. 48-55. DOI: 10.18087/cardio.2019.6.n458
15. Libby P., Ridker P.M., Maseri A. Inflammation and atherosclerosis // Circulation. — 2002. — Vol. 105 (9). — P. 1135-1143. DOI: 10.1161/hc0902.104353
16. Gan W.Q., Man S.F., Senthilselvan A., Sin D.D. Association between chronic obstructive pulmonary disease and systemic inflammation: a systematic review and a meta-analysis // Thorax. — 2004. — Vol. 59 (7). — P. 574-580. DOI: 10.1136/thx.2003.019588
17. de Torres J.P., Cordoba-Lanus E., Lopez-Aguilar C., et al. C-reactive protein levels and clinically important predictive outcomes in stable COPD patients // Eur. Respir. J. — 2006. — Vol. 27 (5). — P. 902-907. DOI: 10.1183/09031936.06.00109605
18. Hurst J.R., Donaldson G.C., Perera W.R., et al. Use of plasma biomarkers at exacerbation of chronic obstructive pulmonary disease // Am. J. Respir. Crit Care Med. — 2006. — Vol. 174 (8). — P. 867-874. DOI: 10.1164/rccm.200604-506OC
19. Man S.F., Connett J.E., Anthonisen N.R., et al. C-reactive protein and mortality in mild to moderate chronic obstructive pulmonary disease // Thorax. — 2006. — Vol. 61 (10). — P. 849-853. DOI: 10.1136/thx.2006.059808.
20. Marchetti N., Ciccolella D.E., Jacobs M.R., et al. Hospitalized acute exacerbation of COPD impairs flow and nitroglycerin-mediated peripheral vascular dilation // COPD. — 2011. — Vol. 8 (2). — P. 60-65. doi: 10.3109/15412555.2011.558541.
21. Maclay J.D., MacNee W. Cardiovascular disease in COPD: mechanisms // Chest. — 2013. — Vol. 143 (3). — P. 798-807. doi: 10.1378/chest.12-0938.
22. Criner G.J., Connett J.E., Aaron S.D., et al. Simvastatin for the prevention of exacerbations in moderate-to-severe COPD // N. Engl. J. Med. — 2014. — Vol. 370 (23). — P. 2201-2210. doi: 10.1056/ NEJMoa1403086.
23. John M.E., Cockcroft J.R., McKeever T.M., et al. Cardiovascular and inflammatory effects of simvastatin therapy in patients with COPD: a randomized controlled trial // Int. J. Chron. Obstruct Pulmon. Dis. — 2015. — Vol. 10. — P. 211-221. doi: 10.2147/COPD.S76061
24. Seidel D., Cheung A., Suh E.S., et al. Physical inactivity and risk of hospitalisation for chronic obstructive pulmonary disease // Int. J. Tuberc Lung Dis. — 2012. — Vol. 16 (8). — P. 1015-1019. doi: 10.5588/ijtld.12.0050.
25. Van Remoortel H., Hornikx M., Langer D., et al. Risk factors and comorbidities in the preclinical stages of chronic obstructive pulmonary disease // Am. J. Respir. Crit Care Med. — 2014. — Vol. 189 (1). — P. 30-38. doi: 10.1164/rccm.201307-1240OC.
26. Katajisto M., Kupiainen H., Rantanen P., et al. Physical inactivity in COPD and increased patient perception of dyspnea // Int. J. Chron Obstruct. Pulmon Dis. — 2012. — Vol. 7. — P. 743-755. doi: 10.2147/ COPD.S35497.
27. Barnes P.J. Senescence in COPD and Its Comorbidities // Annu Rev. Physiol. — 2017. — Vol. 79. — P. 517-539. doi: 10.1146/ annurev-physiol-022516-034314.
28. Savale L., Chaouat A., Bastuji-Garin S., et al. Shortened telomeres in circulating leukocytes of patients with chronic obstructive pulmonary disease // Am. J. Respir. Crit Care Med. — 2009. — Vol. 179 (7). — P. 566-571. doi: 10.1164/rccm.200809-1398OC.
29. Tsuji T., Aoshiba K., Nagai A. Alveolar cell senescence in patients with pulmonary emphysema // Am. J. Respir. Crit Care Med. — 2006. — Vol. 174 (8). — P. 886-893. DOI: 10.1164/rccm.200509-13740c
30. Tuder R.M., Yoshida T., Fijalkowka I., et al. Role of lung maintenance program in the heterogeneity of lung destruction in emphysema // Proc. Am. Thorac Soc. — 2006. — Vol. 3 (8). — P. 673-679. DOI: 10.1513/pats.200605-124SF
31. Benetos A., Okuda K., Lajemi M., et al. Telomere length as an indicator of biological aging: the gender effect and relation with pulse pressure and pulse wave velocity // Hypertension. — 2001. — Vol. 37 (2 Pt 2). — P. 381-385. DOI: 10.1161/01.hyp.37.2.381
32. Violan C., Foguet-Boreu Q., Flores-Mateo G., et al. Prevalence, determinants and patterns of multimorbidity in primary care: a systematic review of observational studies // PLoS One. — 2014. — Vol. 9 (7). — e102149. DOI:10.1371/journal. pone. 0102149.
33. Austin V., Crack P.J., Bozinovski S., et al. COPD and stroke: are systemic inflammation and oxidative stress the missing links? // Clin. Sci (Lond). — 2016. — Vol. 130 (13). — P. 1039-1050. DOI: 10.1042/ CS20160043.
34. Kida Y., Goligorsky M.S. Sirtuins, Cell Senescence, and Vascular Aging // Can J. Cardiol. — 2016. — Vol. 32 (5). — P. 634641. DOI: 10.1016/j.cjca.2015.11.022.
35. Cohen A.J., Brauer M., Burnett R., et al. Estimates and 25-year trends of the global burden of disease attributable to ambient air pollution: an analysis of data from the Global Burden of Diseases Study 2015 // Lancet. — 2017. — Vol. 389 (10082). — P. 1907-1918. doi: 10.1016/S0140-6736(17)30505-6.
36. Chaudary N., Geraci S.A. Prognostic value of cardiac-specific troponins in chronic obstructive pulmonary disease exacerbations: a systematic review // J. Miss State Med. Assoc. — 2014. — Vol. 55 (2). — P. 40-44. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/25771612
37. Чаулин А.М., Дупляков Д.В. Повышение кардиальных тропонинов, не ассоциированное с острым коронарным синдромом. Часть 1. // Кардиология: новости, мнения, обучение. — 2019. — Т. 7 (2). — С. 13-23. doi: 10.24411/2309-1908-2019-12002.
38. Чаулин А.М., Дупляков Д.В. Повышение кардиальных тро-понинов, не ассоциированное с острым коронарным синдромом. Часть 2. // Кардиология: новости, мнения, обучение. — 2019. — Т. 7 (2). — С. 24-35. doi: 10.24411/2309-1908-2019-12003.
39. Чаулин А.М., Карслян Л.С., Григорьева Е.В., и др. Клинико-диагностическая ценность кардиомаркеров в биологических жидкостях человека // Кардиология. — 2019. — Т. 59 (11). — С. 66-75. DOI:10.18087/cardio.2019.11.n414.
40. Чаулин А.М., Карслян Л.С., Григорьева Е.В., и др. Особенности метаболизма сердечных тропонинов (обзор литературы) // Комплексные проблемы сердечно-сосудистых заболеваний. — 2019. — Т. 8 (4). — С. 103-115. DOI: 10.17802/2306-1278-2019-8-4-103-115
41. Верткин А.Л., Тополянский А.В., Кнорринг Г.Ю., Шамуи-лова М.М. Ведение пациента с одышкой на амбулаторном приеме // Consilium Medicum. — 2019. — Т. 21 (1). — С. 98-104. DOI: 10.26442/20751753.2019.1.190279
42. Rothnie K.J., Smeeth L., Herrett E., et al. Closing the mortality gap after a myocardial linfarction in people with and without chronic obstructive pulmonary disease // Heart. — 2015. — Vol. 101 (14). — P. 1103-1110. doi: 10.1136/heartjnl-2014-307251.
43. Lipworth B., Wedzicha J., Devereux G., et al. Beta-blockers in COPD: time for reappraisal // Eur. Respir. J. — 2016. — Vol. 48 (3). — P. 880-888. doi: 10.1183/13993003.01847-2015
44. Gershon A., Croxford R., Calzavara A., et al. Cardiovascular safety of inhaled long-acting bronchodilators in individuals with chronic obstructive pulmonary disease // JAMA Intern. Med. — 2013. — Vol. 173 (13). — P. 1175-1185. doi: 10.1001/ jamainternmed.2013.1016.
45. Dong Y.H., Lin H.H., Shau W.Y., et al. Comparative safety of inhaled medications in patients with chronic obstructive pulmonary disease: systematic review and mixed treatment comparison meta-analysis of randomised controlled trials // Thorax. — 2013. — Vol. 68 (1). — P. 48-56. doi: 10.1136/thoraxjnl-2012-201926.
