CC BY
61
Саран А.Ю.
(Орел)
УДК 94(47).084.
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ НА РУБЕЖЕ 1920-1930-Х ГГ.: МЕЖДУ ВЛАСТЬЮ И ОБЩЕСТВОМ
(НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРЛОВСКОГО ОКРУЖКОМА ВКП (Б)
В статье анализируется роль коммунистической партии СССР в политической и общественной жизни рубежа 1920-1930-х гг. на примере Орловского окружного комитета ВКП(б) Центрально-Черноземной области. Рассматривается описание места компартии в Основном законе страны - Конституциях СССР 1936 и 1977 гг., где отражается двойственность статуса этой организации как государственной и одновременно общественной структуры. Отражается связь структуры ВКП(б) с административно-территориальным делением (АТД), в результате которой существование Орловского окружного комитета компартии было ограничено 1928-1930 гг. - от создания Центрально-Черноземной области (ЦЧО) до ликвидации округов как административно-территориальных единиц (АТЕ).Орловский округ ЦЧО стал одним из 11 АТЕ данного уровня, он был сформирован на основании части ликвидированной Орловской губернии. Региональные элиты округа формировались временной партийно-государственной комиссией, которая назначала или отклоняла кандидатуры руководителей всех учреждений соответствующего уровня. Орловский ок-ружком ВКП(б) имел структуру, соответствовавшую основным задачам компартии в период конца 1920-х гг., они заключались в самоорганизации региональных подразделений партии, которые пронизывали все государственные и большинство общественных структур, и во влиянии на различные общественные группы. Характеризуется роль окружного звена в структуре областной партийной организации, которое служило, в частности, кадровым резервом для обкома ВКП(б) ЦЧО. Орловский окружком подвергался критике со стороны вышестоящих руководящих партийных органов за приверженность НЭПу, неоднократно менялся состав его руководства. Конкретными примерами иллюстрируется вмешательство Орловского окружкома ВКП(б) в работу советских и государственных органов, особый статус руководящих партийных работников в обществе. Делается вывод о наличии в характеристике деятельности органов компартии среднего звена отдельных черт общественной организации, государственной структуры и «надгосударственного» звена управления.
Ключевые слова и фразы: ВКП(б), власть, общество, округ, ЦентральноЧерноземная область.
The article analyzesthe role of the Communist party of the Soviet Union in political and public life of the turn of 1920-1930s on the example of the Orel district Committee of the CPSU(b) in Tsentralno-Chernozemnaya region (TsChR). The description of the place of the Communist Party in the Constitutions of the USSR is considered by 1936 and 1977 where duality of the status of this organization as state and at the same time public structure is reflected. Connection of structure of the All-Union Communist Party (bolsheviks) with the administrative-territorial division (ATD) as a result of which existence of the Orel district Committee of the Communist Party was limited 19281930 - from creation of the TsChR before liquidation of districts as the administrative and territorial units (ATU) is reflected.The Orel district of TsChR became one of 11 ATE these levels, it was created based on a part of the liquidated Orel province. Regional elite of the district was created by temporary party-state commission which appointed or rejected candidacies of heads of all organizations of appropriate level. The Orel district committee of the All-Union Communist Party (bolsheviks) had the structure corresponding to the main objectives of the Communist Party in the pe-
riod of the end of the 1920th, they consisted in self-organization of regional divisions of a batch which penetrated all state and most public structures, and in influence on various public groups.The role of a district link in structure of the regional party organization which served, in particular, as a personnel allowance for regional committee of the All-Union Communist Party (bolsheviks) of TsChR is characterized. The Orel district committee was exposed to criticism from the higher leading party bodies for commitment to the New Economic Policy, the players of its management were repeatedly changed. Specific examples illustrate intervention of the Orel district committee of the All-Union Communist Party (bolsheviks) in work of the Soviet and state bodies, a special status of the leading party workers in society. The conclusion about the presence of the characteristic activities of the organs of the Communist party in the middle link of the specific features of public organizations, state structures and the "suprastate" level management.
Key words and phrases: CPSU(b), governance, society, Okrug, Tsentralno-Chernozemnaya
region.
DOI: 10.24888 / 2410-4205-2017-11-2-152-158
Одним из основных вопросов советского периода истории России, на наш взгляд, является определение фактического места и роли правящей коммунистической партии в политической и общественной жизни. На первый взгляд, «руководящая и направляющая роль» РКП(б)-ВКП(б)-КПСС освещена и растиражирована в десятках тысяч публицистических и научных работ. Однако если задаться вопросом, куда отнести эту партию в схеме общественно-политического устройства - к государственным или к общественным образованиям, то ответ не будет однозначным.
Обратимся к основному закону страны, который, казалось бы, должен давать текст, исключающий неоднозначную трактовку. Коммунистическая партия, согласно статье 6 Конституции СССР 1977 г., являлась «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций» [7]. Несложно заметить, что такое определение роли и места компартии являлось переложением статьи 126 Конституции СССР 1936 г.: «...наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся объединяются во Всесоюзную коммунистическую партию (большевиков), являющуюся передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя и представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных» [8].
Оба варианта - и 1936, и 1977 гг. - говорят, что компартия одновременно принадлежит как к системе государственных, так и к системе общественных организаций. Причем в обеих системах, как и в их составных частях, органы компартии являются неким «ядром». Это напоминает объясняющую концепцию всепроникающего, но неопределяемого газа «флогистона» в натуральной истории XVII-XVIII вв. В отличие от «флогистона» компартия в 1920-1930-е гг. была вполне реальным явлением, требующим изучения и осмысления.
За отправную точку можно принять идею о двойственной природе коммунистической партии в СССР, которая сочетает черты как государственной, так и общественной структуры. Одной из черт государственной власти является связь ее вертикальной структуры с административно-территориальным делением страны. Рассмотрим средний уровень партийной структуры в переломный для страны и компартии период конца 1920-х - начала 1930-х гг. на примере Центрального Черноземья.
Вначале рассмотрим административно-территориальные изменения системы региональной власти, которые определяли и структуру региональных и местных органов ВКП(б) в 1920-1930-е гг. Политбюро ЦК ВКП(б) 15 марта 1928 г. приняло решение об образовании к 1 октября из Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний новой административной единицы - Центрально-Черноземной области (ЦЧО). Вскоре решение было продублировано президиумом ВЦИК, а 14 мая 1928 г. появилось совместное постановление ВЦИК
и СНК РСФСР «Об образовании ЦЧО» с центром в Воронеже. Помимо районного деления, которое заменило уездное, дополнительно вводятся округа, объединяющие несколько районов: Белгородский, Борисоглебский, Воронежский, Елецкий, Козловский, Курский, Льговский, Орловский, Острогожский, Россошанский, Тамбовский. В частности, из Орловской губернии были образованы 2 из 11 округов области - Орловской и Елецкий; в Орловский вошли 16 из 178 районов ЦЧО, существовавших на тот момент, а в Елецкий - два района. В следующем 1929 г. в сентябре было образовано еще два округа - Усманский и Староосколь-ский, но зато один - Воронежский - был ликвидирован.
Подобные изменения в административно-территориальном делении страны привели к ломке системы региональной власти, которая проводилась в два этапа. Вначале в 1928 г. орловская губернская политическая элита Центрально-Черноземного региона России перешла от подчинения непосредственно Москве к зависимости от Воронежа. При этом она еще и лишилась власти почти над половиной районов, вошедших не в Орловский, а в Елецкий округ. С другой стороны, ельчане получили возможность сформировать новый для себя, более высокий уровень управления, что уравновешивало недовольство орловцев в масштабе всей области. Районное звено управления сохранялось в прежнем виде, зато полностью ликвидировался волостной уровень власти вместе с ликвидацией волости как административно-территориальной единицы (АТЕ). Сохранили свой статус сельские советы.
Сам процесс ликвидации губерний не был чрезмерно трагичным для его участников. В Воронеже состоялось заседание оргкомитета ЦЧО, на котором рассматривался вопрос «О порядке ликвидации Воронежского губисполкома» и было принято решение передать «все имущество облисполкому, а дела - губернскому архивному бюро» [2, л. 21]. Подобные процессы шли в других губернских «столицах», каждая из которых становилась окружным центром, уездные города и поселки становились районными. Здесь власть вместе с имуществом передавалась от губисполкомов к окружным исполнительным комитетам, от уездных исполкомов - к райисполкомам, а от волостных структур - сельским советам. Такие же процессы происходили и в партийных органах ликвидируемых губерний. Зачастую новые структуры наследовали у своих предшественников вместе с имуществом, и кадры.
В 1928 г., когда создавался аппарат недавно учрежденной Центрально-Черноземной области, партийный орган - облКК и государственный - облРКИ образовали специальную партийно-государственную «комиссию по просмотру и подбору аппарата в организующихся учреждениях» [1, л. 1].
В работе этой комиссии в полной мере проявились цели многих реорганизаций, проводившихся на рубеже 1920-1930-х гг., включая сюда и административно-территориальные, и реформы в структуре госаппарата. Прежде всего, в состав комиссии вошли не только сотрудники облКК-облРКИ, но и чекисты, и партийные работники, не состоящие в этих контрольных комиссиях [1, л. 4]. Это позволяло на заседаниях смешанной комиссии очень подробно изучать и фильтровать все хоть чем-нибудь руководящие кадры на территории формировавшейся Центрально-Черноземной области.
В частности, 12 июля 1928 г. комиссия по просмотру и подбору аппарата в организующихся учреждениях рассматривала материалы по бывшему Ливенскому уезду Орловской губернии, который становился районом в Елецком округе ЦЧО. Докладывали представители учреждений. По докладу руководства исполкома выяснилось, что «заведующий уездным статистическим отделом К.В. Воскресенский по убеждениям является анархистом» [1, л. 4]. Комиссия принимает решение об увольнении политически сомнительного статистика. Правда, позднее тот был восстановлен на работе, доказав, что ему несправедливо приписали некоммунистические воззрения.
Сомнения вызвал и заведующий Ливенской электростанцией В.П. Галицкий. В отношении этого работника вопросы появились у представителя ОГПУ Трошина, чекисты обнаружили переписку Василия Петровича со своими знакомыми из Франции. В протоколе засе-
дания комиссии этот факт был зафиксирован в следующей форме: «...связан письменной связью с заграницей - Франция, Париж, что не исключает возможности шпионажа» [3, л. 5]. Секретных документов в уездной электростанции быть не могло, с экономической или диверсионной точек зрения объект был, конечно, важен, но с точки зрения разведывательных возможностей - ничтожен. Однако профессионализм Галицкого и логика отступали перед желанием комиссии проявить бдительность. В.П. Галицкий был уволен с должности начальника уездной электростанции и стал простым электриком, а в годы войны арестован и расстрелян в 1942 г. Уже в 1980-е гг. его реабилитировали как незаконно репрессированного [10, с. 198]. Так, простая переписка с заграничным знакомым позволила сверхбдительным управленцам вначале искалечить судьбу, а впоследствии и погубить человека. Эти эпизоды из работы комиссии облКК-облРКИ по просмотру и подбору аппарата в организующихся учреждениях создающейся Центрально-Черноземной области позволяют говорить о реальном участии партийных органов в делах государственного управления.
Рассмотрим средний - окружной уровень партийных структур ЦЧО. В соответствии с административным делением в области существовало 11 округов, в каждом из них был собственный окружком ВКП(б). В сентябре 1929 г. округов стало 12, поскольку был упразднен Воронежский, но в то же время создаются Староосколький и Усманский округа. Рассмотрим структуру окружных партийных властей на примере Орловского округа.
Ежегодно в Орле проводились окружные партийные конференции. Орловский окружной комитет ВКП(б) в 1928-1930 гг. возглавлялся коллективным руководящим органом - бюро, однако персональную ответственность нес секретарь, который и играл ведущую роль в деятельности окружкома. Секретари Орловского окружкома менялись часто. Ими были: в 1928 г. - В.А. Дрокин, в 1929 г. его сменил Дробенин, на его место в том же году пришел С.О. Котляр, которого в последний год существования окружкомов сменил Фролов (1930).
Орловский окружком ВКП(б) состоял из следующих отделов: организационный (заведующий Губин); общий (заведующий П.А. Логвинов в 1929-1930 гг.); деревенский (заведующий - Козлов в 1928 г., Г.Д. Румянцев - в 1929-1930 гг.); массово-политический; культурно-пропагандистский (заведующий Фролов); агитационно-массовый (заведующий Со-пов); информационный; женский отдел (заведующая Уткина в 1928 г.). Кроме того, в составе окружкома находилась контрольная комиссия во главе с председателем Сурковым, а в непосредственном подчинении окружного комитета - Орловская окружная партийная школа [11, с. 39]. Как видим, структура окружкома отражает различные области деятельности, в которых компартия играла существенную роль, но, помимо отделов, занимающихся внутрипартийной работой (организационный и общий), остальные были направлены на работу с определенными группами населения (деревенский, женский) или на определенные формы работы (агитация, пропаганда, массовая работа, сбор информации). Можно говорить, что центр тяжести работы Орловского окружкома находился в общественной сфере.
О взаимоотношениях в системе ЦК - обком - окружком можно судить по следующему негативному эпизоду. Работа окружкома 6 февраля 1930 г. была критически оценена в постановлении ЦК ВКП(б) «О положении в Орловской организации». Партийное руководство одного из округов ЦЧО обвинили из Москвы в потакании «правому уклону». В этот период подвергались критике уже смещенные со своих партийных и государственных постов Н.И. Бухарин и А.И. Рыков, что отражало подспудную борьбу вокруг сворачивания НЭПа. Орловские коммунисты недостаточно рьяно изменили политический курс, что отражало настроение на местах, где большинство руководителей приспособились к условиям регулируемого рынка, видели практическую отдачу от проведения НЭПа. В этих условиях руководство страны посчитало необходимым вмешаться в прерогативы обкома, обратившись через его голову непосредственно к анализу работы Орловского окружного комитета ВКП (б).
Конечно, после разноса с самого верха - со стороны ЦК - и областное руководство
ЦЧО должно было отреагировать, и оно со своей стороны прошлось с суровой критикой по партийной номенклатуре Орловского округа. В телеграмме обкома ВКП(б) ЦЧО говорится о примиренчестве в отношении к «правому оппортунизму и левому фразерству» [12, с. 182]. Последовали и кадровые перемены, критические замечания ЦК о «правых» ошибках и обкома о «правых» и «левых» уклонах реализовывал уже новый состав Орловского окружкома ВКП(б) - на должности секретаря Котляра сменил Фролов.
Окружные партийные органы играли существенную роль в партийной жизни области. Они были источником для пополнения руководящих кадров обкома, в частности, И.У. Устинов в 1930 г. сменил кресло секретаря Острогожского окружкома на пост секретаря обкома ВКП(б). Такой же путь, но из Россошанского округа, проделал другой видный партработник ЦЧО - М.М. Малинов. Став секретарем Воронежского окружкома в 1930 г., он вскоре занял один из важнейших постов в областном аппарате - заведующего отделом кадров в обкоме. А 12 февраля 1931 г. М.М. Малинов был избран третьим секретарем ОК ВКП(б) [9, л. 44].
Традиционно происходила и перетряска окружкомов, например, О.Т. Галустян из Воронежского окружкома в 1928 г. был переброшен в Тамбов на ту же должность. Кстати, Ога-нез Туманович сменил в Тамбове на должности секретаря одного из известных впоследствии партийно-государственных деятелей братьев Межлауков - Ивана Ивановича (1891-1938). Тот был переведен в ЦЧО из Москвы, где работал до 1929 г. в ЦК ВКП(б), а после недолгой работы в Тамбове его вновь возвратили в столицу, где он стал вскоре секретарем Совета труда и обороны (СТО) СССР и заместителем управляющего делами в правительстве - Совете народных комиссаров (СНК) Советского Союза1. Окружные комитеты ВКП(б) руководили проведением репрессий в ответ на сопротивление крестьян сплошной и нередко насильственной коллективизации. Бюро обкома компартии 7 апреля 1930 г. одернуло местных руководителей после получения закрытого письма ЦК ВКП(б) «О задачах колхозного движения в связи с борьбой с искривлениями партлинии». Было принято постановление о «запрещении всем окружкомам посылки без санкции ПП ОГПУ частей ГПУ, Красной армии и милиции в районы так называемых «выступлений» в деревне» [4, л.178]. Как видно из этих документов, партийные органы уровня окружкомов распоряжались подразделениями силовых структур государства, что свидетельствует о государственном характере коммунистической партии.
Своеобразными были отношения партийных органов с государственными структурами судебной ветви власти. Партийные следователи - добровольные или штатные - расследовали проступки, а иногда и преступления, совершенные коммунистами. Партийный суд осуществляли вышестоящие партийные органы в соответствии с уставом ВКП(б). Часто этим подобием правосудия наказание уголовных преступников-коммунистов и заканчивалось, не выходя в официальные инстанции суда государственного, что фактически освобождало коммунистов от правовой ответственности. Например, в ноябре 1928 г. следователь окружной контрольной комиссии Свердловского района Орловского округа Федотов расследовал дело нескольких руководящих работников районной партийной организации. Основным обвиняемым был секретарь Верховского волостного комитета ВКП(б) А. (фамилия сокращена мною - А.С.), за которым числилось множество прегрешений: постоянные пьянки, причем в руководстве волости сложилось даже две группировки - пьяных и трезвых администраторов. При этом пьяная группа численно доминировала. А. перекрыл крышу своего дома и «не оплатил 10 пудов кровельного железа» [5, л. 550]. Но главные события развернулись в день празднования 11 -й годовщины советской милиции, на котором руководитель милиции - начальник районного административного отдела Егорушкин был награжден часами, а другой участник последовавших вскоре событий - младший милиционер Махов - благодарственной грамотой. Ночью после праздника милиции секретарь парткома А. со своим собутыльником выпи-
1 Пока старший брат работал в Тамбове, младший - В.И. Межлаук - находился на должности заместителя председателя ВСНХ СССР.
ли все спиртное и решили добавить. Они «пришли в винную лавку, она оказалась закрытой, стали ломиться в дом к продавцу лавки. Жена [продавца] просила уйти, потом выстрелила в воздух и закричала о помощи. На крик прибежали дежурный милиционер Махов и начальник РАО Егорушкин с фонарем». Собутыльник после выстрела убежал, но А. достал личный пистолет. Подошли милиционеры, «Егорушкин, осветив фонарем и увидя [так в документе -А.С.], что здесь не бандиты и хулиганы, а партийное начальство - убежал, дабы не вмешиваться в конфликт. можно подорвать авторитет секретаря организации» [5, л. 552]. Махов не преклонился перед авторитетом, вырвал у А. браунинг и доставил пьяного партийного лидера в милицию, попутно свистом вызвав убегающего Егорушкина. В отделении Махов стал стыдить А., тот обиделся и «ударил Махова сапогом по половым органам». Милиционер упал, а его начальник вызвал фельдшера, который констатировал «ушиб половых органов». Тогда Егорушкин отдал задержанному А. пистолет и отпустил без составления акта о происшествии.
Партследователь К.К. Федотов опросил участников событий. А. заявил ему, обнаруживая знакомство с текстом «ленинского завещания»: «Сталин груб. Сталин невыдержан. Я делаю по-сталински» [5, л. 553]. Федотов не принял предложенных со стороны А. новых норм поведения коммунистов-сталинцев и в своем заключении по делу предложил «привлечь к партответственности» всех пьяных участников событий и покрывавшего дебоширов начальника районного административного отдела Егорушкина. Злостное хулиганство и избиение милиционера наверняка привело бы простого гражданина в тюрьму, но партийный работник отделался внутрипартийным порицанием. Подобная «неподсудность» партийцев явно отличает их от представителей общественных организаций, чья деятельность строго регулировалась законом, за нее государство наказывало по всей строгости через свои судебные или суррогатно-судебные органы. Вместе с тем и государственные органы, и государственные чиновники жили в условиях системы законов и подзаконных актов. Таким образом, профессиональные партийные органы оказываются и вне государственного поля, образуя некий «надгосударственный» этаж в политической системе страны. То есть в деятельности органов ВКП(б) обнаруживаются уже три группы черт - черты общественной организации, черты государственной структуры и черты «надгосударственного» органа. Советы в СССР официально являлись основной формой власти. Рассмотрим взаимоотношения органов ВКП(б) с советами. Проводниками линии компартии в советах были коммунисты, находившиеся на советской работе, которые подчинялись партийному уставу и были обязаны выполнять любые решения организаций ВКП(б). В 1929 г. такая «партийная прослойка» в районных исполкомах советов составляла 24%, и это рассматривалось обкомом ВКП(б) лишь как удовлетворительный показатель [6, л. 104].
На руководящие должности в советы коммунисты назначались с санкции органов компартии. В ходе образования ЦЧО происходила массовая переброска партийно-советских руководящих кадров, и в Орловском округе сложился дефицит таких кадров в советах. В этой связи в повестке дня Оргбюро и Секретариата Центрального Комитета компартии на 20 июля 1928 г. появился вопрос «.о просьбе бюро ЦК ВКП(б) ЦЧО командировать работника для руководящей советской работы в Орле» [9, л.18]. Речь не шла о довыборах в советские органы, как полагалось по закону, просто рутинным порядком происходило назначение по линии ВКП(б). Эти факты можно рассматривать как еще одно подтверждение «надгосудар-ственного» характера компартии.
Таким образом, завершая рассмотрение окружного звена партийной власти в СССР на примере Орловского окружного комитета ВКП(б), просуществовавшего вместе с округом Центрально-Черноземной области с 1928 по 1930 гг., мы видим, что территориальные органы коммунистической партии в конце 1920-х гг. сочетали в своей деятельности и черты общественной организации, что отражалось в структуре и текущей деятельности партийных органов этого периода, и государственного учреждения, что проявлялось в организации и
участии в различных хозяйственных кампаниях, и черты «надгосударственного» образования, судя по руководящим указаниям органам, как исполнительной, так и законодательной власти, а также «неподсудности» профессиональных партийных работников органам судебной власти. То есть компартия имела не двойственную природу, как это было заявлено в текстах основного закона страны, а одновременно тройственную природу, сочетая признаки общественной, государственной и надгосударственной организации.
Список литературы
1. Государственный архив Воронежской области (далее - ГАВО). Ф.1013. Оп.1. Д.14.
2. ГАВО. Ф.1439. Оп.1. Д.45.
3. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (далее - ГАОПИВО). Ф.2. Оп.1. Д.1.344.
4. ГАОПИ ВО. Ф.2. Оп.1. Д.861.
5. ГАОПИ ВО. Ф.9. Оп.1. Д.17.
6. ГАОПИ ВО. Ф.9. Оп.1. Д.19.
7. Конституция СССР 1977 г.// http://ria.ru/spravka/ 20100314/213855855.html #ixzz4HxGJnsn1. Дата обращения: 17.08.2016.
8. Конституция СССР 1936 г.// https://ru.wikisource.org/wiki. Дата обращения: 17.08.2016.
9. Российский государственный архив социально-политической истории (Далее -РГАСПИ). Ф.17. Оп.113. Д.639.
10. Реквием. Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине. Т.1. Орел: Изд-во Администрации Орловской области, 1994. 456 с.
11. Саран А.Ю. Власть и общественные организации в Центральной России. 19281934 гг. Москва-Орел: ОГАУ, 2003. 129 с.
12. Хрестоматия по истории Орловского края. Вып.11. Курск, 1975.
References
1. Gosudarstvennyj arhiv Voronezhskoj oblasti (GAVO). F.1013. Op.1. D.14
2. GAVO. F.1439. Op.1. D.45.
3.Gosudarstvennyj arhiv obshhestvenno-politicheskoj istorii Voronezhskoj oblasti (GAOPI VO). F.2. Op.1. D. 1344.
4. GAOPI VO. F.2. Op.1. D. 861.
5. GAOPI VO. F.9. Op.1. D. 17.
6. GAOPI VO. F.9. Op.1. D. 19.
7. Konstitucija SSSR 1977g. http://ria.ru/spravka/20100314/213855855.html #ixzz4HxGJnsn1. Data obrashhenija: 17.08.2016.
8. Konstitucija SSSR 1936g. https://ru.wikisource.org/wiki. Data obrashhenija: 17.08.2016.
9. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F.17. Op.113. D.639.
10. Rekviem. Kniga pamjati zhertv politicheskih repressij na Orlovshhine. Vol.1. Orel, 1994.
11. Saran A.Ju. Vlast' i obshhestvennye organizacii v Central'noj Rossii. 1928-1934. Moscow-Orel: GAU, 2003.
12. Hrestomatija po istorii Orlovskogo kraja. Vyp.II. Kursk, 1975.
