CC BY
75
В. В. Васильева, Л. Р. Дускаева
СПбГУ, Санкт-Петербург
КОММУНИКАТИВНЫЙ СЦЕНАРИЙ ПРИЗЫВА В МАССМЕДИЙНОМ ПОЛИКОДОВОМ ТЕКСТЕ: ПРОЯВЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ
Предметом экспертизы по делам о противодействии экстремизму часто становится массмедийный поликодовый текст — журналистское произведение или любой продукт интернет-коммуникации. Экспертный анализ спорных текстов такого рода требует привлечения особых исследовательских методик, выработка которых является одной из задач современной юрислингвистики (см., например, методики, предложенные в: [Кожевникова, Осадчий 2012]).
Поликодовость массмедийного текста многослойна, так как он содержит вербальные и визуальные структурные элементы, которые сами по себе есть поликодовые сущности: естественный язык представлен в таком тексте в определенном визуальном воплощении (можно говорить о своего рода «инфографичности» вербалики), а изображение невербальных компонентов включает знаки различной природы (иконические знаки, символы, индексы). Тем не менее для исследовательских целей в массмедийном тексте вычленяется вербальная и визуальная составляющие, отношения между которыми, по мысли Е. Ю. Колтышевой, можно свести к трем типам: 1) взаимообусловленные тексты, в структуре которых вербальный и изобразительный компонент равноправны и подвергаются интерпретации в совокупности; 2) тексты с определяющим вербальным компонентом, где изображение зависит от вербального компонента, и без последнего смысл изображения может быть неясен или превратно истолкован; 3) тексты с определяющим визуальным элементом, где изображение доминирует, играя ведущую роль в раскрытии темы, и определяет интерпретацию вербальной части [Колтышева 2008:171]. Назовем первый тип конвергентными текстами, второй и третий соответственно вербальноцентричными и визуальноцентричными поликодовыми массмедийными текстами.
Понятие коммуникативного сценария пришло в лингвистику из когнитивной психологии, из работ М. Минского [Минский 1979] и Р. Шенка и Р. Абельсона [БсИапк, АЬекоп 1977]. В когнитивистике сценарием называется структура для динамического представления знаний о типизированной ситуации [Шляхов 2013]. Фрейм-сценарий, по М. Минскому, представляет собой типовую структуру для некоторого действия, понятия, события и т. п., включающую характерные элементы этого действия, понятия, события. В интерпретации Р. Шенка, Р. Абельсона [БсИапк, АЬекоп 1977] сценарий представляет собой цепочку действий, которые описывают часто встречающиеся ситуации. В этой последовательности действий используется принцип каузальной связи, т. е. результатом каждого действия являются условия, при которых может произойти следующее действие [БсИапк, АЬекоп 1977].
Сценарный анализ включает исследование модели организации концептуальной информации, подчиненной некоторой цели, определяет действия и условия, сопряженные с достижением данной цели, а также агентов действий. Представления о типовых коммуникативных сценариях позволяют предсказывать все необходимые элементы и порождают соответствующие ожидания у пользователя. Сценарная структура имеет строго упорядоченное строение, отражая структуру каждого типового коммуникативного события. Структурными элементами сценария являются фреймы (сцены), которые связаны посредством причинных или случайных связей. На основе анализа фреймового состава сценария и комбинации терминалов и слотов можно сконструировать модель сценария. По А. Н. Баранову,
призыв — это речевой акт, обращенный к адресату с целью побудить его выполнить некоторое действие или совокупность действий, осмысляемых как важная часть общественно значимой деятельности, способствующей достижению некоторых идеалов, или побудить адресата учитывать в своем повседневном поведении эти идеалы, причем говорящий и адресат являются политическими субъектами или их представителями, а сам речевой акт рассматривается как часть общественно-политической коммуникации [Баранов 2007: 415-420].
В отличие от обычных побуждений, «эталонный» призыв
не требует немедленного выполнения и скорее является рекомендацией к поведению, основанной на тех или иных морально-этических, идеологических, ценностных категориях [Баранов 2007: 421].
Коммуникативный сценарий призыва — речевая последовательность, создание которой детерминировано этой коммуникативной целью и включает указания на: а) результат стимулируемого в призыве действия; б) на объект этого действия; в) на адресата призыва; г) на способ и средства достижения результата. В отдельных случаях коммуникативный сценарий призыва может включать д) обоснование и оправдание действий, к которым призывают.
Все сказанное, на наш взгляд, может быть отнесено и к поликодовому тексту, поскольку размещение информационного материала в сети представляет собой коммуникативное действие, имеющее определенные цели и выполненное определенным способом с использованием различных коммуникативных практик.
Перейдем к анализу речевой практики и рассмотрим два кейса: эксплицитное и имплицитное воплощение коммуникативного сценария призыва в плакатах, размещенных в интернет-сообществах.
Создание открытых страниц сообществ (групп) является одной из активно развивающихся социальных практик, в рамках которых порождаются действия, управляющие повседневной деятельностью людей [Гарфинкель 2007], следовательно, размещение плакатов в сообществе имеет коммуникативную и прагматическую цели. Коммуникативная цель размещения плаката заключается в том, что он воспринимается участниками сообщества как высказывание — сообщение мнения или идеи. В нашем случае авторы размещения исследуемых плакатов демонстрирует свою политическую позицию, солидаризируясь с авторами плакатов. Прагматическая цель размещения плаката вытекает из специфики этого визуального жанра как «сведенного в четкую визуальную формулу сообщения, предназначенного современнику для выводов и конкретных действий» [Штудинка 2001]. «Воздействие, или управление поведением, является целью всякого общения. Общение — это социальная ориентация, в которой реализуется приспособительная функция человека. Она сводится к функциональным регулирующим целям. Цели эти имеют прямое и непрямое воздействие. При последнем тоже происходит управление, например при информировании, при выражении оценки, отношения, на основании которых тоже может быть принято решение о регуляции поведения» [Матвеева 1984:44]. Таким образом, прагматическая цель участника, разместившего изображение плаката, заключается в формировании
у других участников такого отношения к теме плаката, какое имеется у автора страницы и демонстрируется смыслом плаката.
Кейс 1
На исследование представлено изображение: в черной рамке на белом фоне нож и красные надписи Пора убивать!, Время пришло!, Режь иммигрантов!, под рамкой надпись: Бей хачей!!! Спасай Россию!!! Исследуемый материал размещен в разделе «Фото» на личной странице пользователя социальной сети. Изображение имеет графические признаки демотиватора, о чем говорят форма и цвет рамок, расположение надписи на рамке в две строки, размер шрифта. Вопрос о трансформации в рунете демотиватора — жанра комической природы — в инструмент демонстрации агрессии не является предметом настоящей статьи. Мы рассмотрим настоящий плакат с точки зрения выражения в нем семантики призыва.
Данный поликодовый текст мы относим к вербальноцентрич-ному типу: визуальные компоненты текста невозможно однозначно истолковать без опоры на смыслы, выраженные вербально (покажем это ниже). Удельный вес вербальных знаков значительно превышает знаки визуальные, рассмотрим сначала те и другие как самостоятельные объекты анализа, а затем покажем их смысловую интеграцию.
Высказывания Пора убивать!, Время пришло!, Режь иммигрантов!, Бей хачей!!! Спасай Россию!!! можно разделить на две группы: призывы к действиям (пора убивать, режь иммигрантов, бей хачей) и интенсификаторы призывов (время пришло, спасай Россию).
Пора убивать! — высказывание выражает призыв, который представлен сочетанием: модальная частица + инфинитив, называющий действие, к которому призывают. В рассматриваемой фразе глагол убивать выступает в значении 'лишать жизни, умерщвлять'. Следовательно, рассматриваемое высказывание указывает на способ агрессивного действия — 'лишать жизни'.
В высказываниях Режь иммигрантов! и Бей хачей!!! содержатся призывы, выраженные глаголами повелительного наклонения, называющими средства достижения агрессивных целей, в сочетании с существительными, указывающими на объект агрессии: иммигранты, хачи. Призыв поддерживается изображением орудия агрессивных действий — ножа.
Высказывание Время пришло! интенсифицирует, усиливает призыв к агрессивным действиям, а фраза Спасай Россию!!! содержит оправдание агрессивных действий необходимостью спасения страны.
К визуальным элементам плаката относится, во-первых, фотографическое изображение ножа, во-вторых, красный цвет шрифта и красных пятен на ноже и белом фоне.
Судя по ряду признаков (соотношение длины лезвия и рукояти, подпальцевые выемки на рукояти), изображен автоматический нож, находящийся в свободной продаже и не требующий специального разрешения на ношение и использование гражданами Российской Федерации, т. к. длина его лезвия не превышает 9 см[ФЗ РФ]. Иными словами, это нож, который может находиться в хозяйстве и использоваться для повседневных нужд и который, по существу, не является холодным оружием. Однако в контексте смыслового содержания вербальных элементов плаката этот бытовой предмет наполняется новым информационным содержанием: выбор орудия агрессивных действий расширяет целевую аудиторию призыва до обычных людей.
Красный цвет в плакате используется не только референциаль-но (изображены брызги крови и кровь на ноже), но и символически. Согласно классификации цветовых знаков [Кошеренкова 2015:158], в исследуемом изображении имеет место натуралистическая ассоциативность красного, символизирующего кровь, при этом отмечается, что такие символические обозначения первичны во всех культурах и наиболее живучи. Красный цвет в данном плакате не может рассматриваться как кодовый цветовой символ («...в этой группе могут использоваться практически любые обозначения, например: красный — демократия, зло, царь» [Кошеренкова 2015:158]), поскольку такая семантика цвета противоречит вербальной составляющей изображения. Сказанное подтверждает нашу мысль о вербальноцентричности исследуемого плаката.
Таким образом, анализируемый плакат представляет собой побудительный речевой акт, в котором выражен призыв к агрессивным действиям, обращенный к широкой аудитории. Составные смысловые компоненты призыва к действию: способ действия (убивать, изображение крови), средства (режь, изображение ножа, бей), объект действия (хачи, иммигранты), цель действий (спасти Россию), акцентуатор призыва — напоминание (время пришло).
Сценарий реализации призыва в плакате представляется следующим. Адресант осознает, что настоящее положение вещей требует изменения (Время пришло). Адресант побуждает к действиям, указывая на их цель, способ, средства, объект. Росту побудительной иллокутивной силы высказывания способствует высказывание в форме напоминания. Для выражения призыва используются прямые способы репрезентации — побудительные предложения, усиленные восклицательными знаками, изображение крови и изображение легального орудия — ножа, доступного любому желающему.
Кейс 2
На исследование представлено изображение: крупным планом — голова и плечи стоящей спиной к зрителю одетой в белое девушки, волосы которой заплетены в две косы; сверху надпись-Отделение Северного Кавказа — залог свободы и прогресса; поперек спины девушки — траурная лента с изображением черепа и надписью СВОБОДА или СМЕРТЬ; над траурной лентой надпись РОССИЯ кавказская пленница. Исследуемый плакат относится к типу конвергентных поликодовых текстов. Можно говорить о большом удельном весе символического значения всех дискретных элементов плаката иобщей визуальной тональности; вербальные элементы объединены в плакате параграфемными (по сути — визуальными) средствами [Баранов, Паршин 1989].
Рассмотрим дискретные элементы плаката: фотографию девушки, траурную ленту с надписью, изображение черепа на ленте и две самостоятельные надписи.
Визуальные элементы. Фотография молодой девушки сделана в необычном ракурсе — со спины. На девушке белая одежда, на фоне которой — темно-русые длинные волосы, заплетенные в две косы. Очевидно, что ряд компонентов на этой фотографии имеет определенное символическое значение и требует его расшифровки.
Косы девушки заплетены особым способом, этот технический прием имеет сегодня название «классический колосок» («пшеничная коса» — известный поэтический штамп). В русской культуре этот вид женской прически является символом девичества, молодости, красоты и чистоты [Михалева 2011]. Плетение кос в русской культурной традиции считалось обережным действием, с которым связаны задачи сохранения и преумножения блага хозяйки косы [Славянские древности 1999]. 400
Блузка на девушке белого цвета. Белый — это сильный цветовой символ. Белый цвет относится к цветам, имеющим коммуникативную (устанавливающие те или иные связи между элементами), символическую (указывающие на предмет, явление, сущность) и выразительную (передающие и вызывающие эмоции) функции [Кошеренкова 2015: 158]. Общая семантика белого в русской культуре такова: это цвет красоты, невинности, любви, символ чистоты и благородства [Потебня 2007]. В христианстве белый цвет есть символ божественного нетварного света [Дюпинаидр. 2013].
В нижней части изображена черная лента с желтыми полосами по краям и текстом, набранным крупными буквами желтого цвета. Такая лента является в русской традиции символом траура и скорби (в описании обрядово-похоронных предметов о ритуальной ленте прямо сказано: «Цвет ленты: Черный. Цвет надписи: Золото. Текст крупный» [http://www.venki-spb.ru/funeral_tape].
Изображение черепа на траурной ленте символизирует не смерть как таковую; в эмблематике череп прежде всего — символ опасности, призванный устрашать (в нашей стране эмблема черепа, как знак, предупреждающий об опасности, применялась техническими службами: череп изображался на бутылях с ядовитыми веществами, на складах боеприпасов и пр.) [Вовк 2006].
Вербальные элементы: Отделение Северного Кавказа — залог свободы и прогресса — высказывание в форме простого подлежащно-сказуемостного предложения, где отделение является подлежащим (субъект), залог свободы и прогресса — группа сказуемого (признак). В соответствии с Грамматикой-80, в таких предложениях признак не заключен в субъекте, а устанавливается на основании его различных связей и сопоставлений. Анализируемое предложение относится к семантической подгруппе «отношения между подлежащим и сказуемым — отношения порождающего и порождаемого: признак предстает как некое следствие, порождение, результат» [Грамматика 2005: 278-292], в котором признак «залог свободы и прогресса» представлен как следствие, результат действия отделения, выраженного глагольным именем, образованным от глагола отделить. Семантика слова залог ('обеспечение чего-либо') актуализирует смысл «единственно возможного способа» получить нужный результат. Таким образом, смысловое значение анализируемого предложения таково: 'для того чтобы были свобода и прогресс
[в России], необходимо отделить Северный Кавказ от Российской Федерации'. Семантика глагола отделить ('разъединить, обособить') не включает оценки действия как насильственного или агрессивного, однако необходимость совершения «отделения» создает имплицитный призыв добиваться этого отделения какими-либо способами.
Непосредственно по фону спины девушки в белой одежде расположена надпись Россия кавказская пленница — высказывание в форме простого двусоставного предложения, где Россия является подлежащим (субъект), а кавказская пленница — сказуемым (признак). В таких предложениях «осуществляется идентификация (в широком смысле) субъекта с кем-либо или чем-либо» [Грамматика 2005: 279], при этом «значение идентификации непосредственно смыкается с установлением сущности субъекта» [Грамматика 2005: 279] и выражает характеристику, оценку субъекта. Таким образом, анализируемое предложение актуализирует смысл: 'Россия находится в плену у Северного Кавказа, т. е. является захваченной Северным Кавказом'.
Использованная в плакате фраза включает прецедентный текст — «кавказский пленник». Номинация кавказская пленница отсылает, на наш взгляд, не к названию известной комедии Л. Гайдая, а к художественному произведению, известному еще из школьной программы, — рассказу Л. Толстого «Кавказский пленник», повествующему о русском офицере в плену у горцев (1872 г.). В свою очередь название рассказа является, как известно, отсылкой к названию поэмы Пушкина «Кавказский пленник». Сложные интертекстуальные связи между пушкинским и толстовским произведениями (Ермолов у Пушкина «губил, ничтожил племена», за что Пушкина осуждали современники. Жилин у Толстого понимает, за что горцы не любят русских, а чеченцы уважают Жилина) вряд ли находятся в актуальном поле сознания современного пользователя социальной сети. Скорее всего, в анализируемом плакате использование прецедентного текста является «всего лишь» рекламным приемом — привлечением внимания к теме плаката (см.: [Басова 2007]).
На траурной ленте размещена надпись Свобода или смерть! — высказывание в форме альтернативной конструкции, имеющей символическое значение девиза. Девиз «Свобода или смерть!» известен в истории России как политический лозунг террористической группы Льва Тихомирова (1879 г.), трактующийся как «будем
свободны или умрем». Здесь, по-видимому, это высказывание использовано с риторической целью — усилить экспрессию, что характерно для альтернативного высказывания в принципе, тем более, когда в качестве альтернативных компонентов выступают лексемы, имеющие антонимическую природу: свобода (включающая жизнь как условие) и смерть (в которой не может быть свободы как таковой). Свобода в данном случае означает жизнь в России без Северного Кавказа в ее составе, а смерть означает конец России, если Северный Кавказ останется в ее составе.
Вербально-визуальное взаимодействие формирует тему плаката — требование отделения Северного Кавказа от Российской Федерации. Плакат, таким образом, может трактоваться как политический плакат, в котором использована художественная метафора: Россия в образе отвернувшейся от зрителя девушки, «украшенной» со спины траурной лентой, как будто подготовленная к похоронному обряду.
Общий смысл плаката складывается как комплекс коммуникативных действий:
1) констатация негативно оцениваемого положения дел: Россия в плену у Северного Кавказа, у его представителей;
2) описание выхода из создавшегося положения: единственным способом для России получить свободу является отделение Северного Кавказа;
3) прогноз и метафорическое описание ситуации, в которой России грозит гибель, при невыполнении (2).
Таким образом, формируется идея смертельной опасности для России, исходящей от Северного Кавказа.
Общая семантика вербальных компонентов плаката имеет констатирующий характер, описывающий положение дел и прогнозирующий будущее при сохранении существующего положения дел. Визуальная составляющая плаката не содержит признаков «угрозы совершения агрессивных, насильственных, жестоких действий», поскольку эти действия никак не называются. Общее смысловое содержание плаката выводится из взаимосвязи двух метафорических конструкций: визуальной метафоры (траурная лента) и вербальной метафоры (прецедентный текст «кавказская пленница»).
Можно заключить, что вербально-визуальное взаимодействие элементов плаката направлено на формирование враждебного отношения к представителям Северного Кавказа и, таким
образом, в плакате имплицитно реализован коммуникативный сценарий призыва к освобождению России от этого региона.
Таким образом, для выработки методики выявления и анализа коммуникативного сценария призыва в поликодовом мас-смедийном тексте представляется важной оценка таких текстов с точки зрения баланса вербального и визуального компонентов, поскольку именно от удельного веса того или иного компонента зависит необходимая степень дискретности анализируемых элементов. Сказанное приобретает особое значение еще и в силу того факта, что поликодовый массмедийный текст, исследуемый в рамках лингвистической экспертизы, должен рассматриваться с привлечением культурологического анализа визуальных коммуникативных практик. По сути, выявление и анализ коммуникативного сценария призыва в таком тексте имеет характер комплексной экспертизы под коммуникативным углом зрения.
Литература
Баранов, Паршин 1989 — А. Г. Баранов, П. Б. Паршин. Воздействующий потенциал варьирования в сфере метаграфемики// Проблемы эффективности речевой коммуникации: Сб. науч.-аналит. обзоров. М.: ИНИОН, 1989. С.41-115. Баранов 2007 — А.Н.Баранов. Лингвистическая экспертиза текста: теория
и практика. М.: Флинта — Наука, 2007. Басова 2007 — Н.А.Басова. Организация текста в политическом плакате//Вестник Челябинского государственного университета 13, 2007. С. 25-27.
Вовк 2006 — О. В. Вовк. Энциклопедия знаков и символов. М.: Вече, 2006.
(http://www.senicheff.ru/articles/symbols/skull) Гарфинкель 2007 — Г.Гарфинкель. Исследования по этнометодологии. СПб.: Питер, 2007.
Грамматика 2005 — Н. Ю. Шведова (глав. ред.). Русская грамматика. М.: ИРЯ
РАН, 2005. Репринт изд. 1980 г. Дюпина и др. 2013 — Ю. В. Дюпина, Т. В. Шакирова, Н. А.Чуманова. Форма и содержание цветовой символики// Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук 1, 2013. (http://cyberleninka.rU/article/n/ formy-i-soderzhanie-tsvetovoy-simvoliki#ixzz46fmNiFbo) Кожевникова, Осадчий 2012 — Е. А. Кожевникова, М. А. Осадчий. Креоли-зованный текст как объект судебно-лингвистической экспертизы // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств 19-1, 2012. С. 22-28.
Колтышева 2008 — Е. Ю. Колтышева. Креолизованная диктема как структурно-смысловой элемент рекламного текста//Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова 1, 2008. С. 168-176.
Кошеренкова 2015 — О. В. Кошеренкова. Символика цвета в культуре // Аналитика культурологи 2 (32), 2015. С. 156-162.
Матвеева 1984 — Г.Г.Матвеева. Актуализация прагматического аспекта научного текста. Ростов-на Дону: Издательство Ростовского университета, 1984.
Минский 1979 — М. Минский. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.
Михалева 2011 — А.Михалева. Визуальная культура девичества//Аналитика культурологии 20, 2011. (http://www.analiculturolog.ru/journal/ archive/item/723-visual- culture- nee.html)
Потебня 2007 — А. Потебня. Символ и миф в народной культуре. М.: Лабиринт, 2007.
Славянские древности 1999 — Н. И. Толстой (ред.). Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Т. 2. М.: Институт славяноведения РАН, 1999. С. 616-618.
ФЗ РФ — Федеральный закон «Об оружии» (150-ФЗ). Статья 6. Ограничения, устанавливаемые на оборот гражданского и служебного оружия. (http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_12679/)
Шляхов 2013 — В. И. Шляхов. Речевая деятельность: Феномен сценарности в общении. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013.
Штудинка 2001 — Ф. Штудинка. Эфемероиды — коллекция плакатов Музея дизайна в Цюрихе//Журнал «Как»2 (16), 2001. (https://web.archive. org/web/20160304124127/http://kak.ru/magazine/16/a293/)
Schank, Abelson 1977 — R.C.Schank, R.Abelson. Scripts. Plans, Goals, and Understanding. Hillsdale — NJ: Earlbaum Assoc., 1977.
