CC BY
9
Вестник ПСТГУ
Серия IV: Педагогика. Психология.
Диакон Воронин Сергей Владимирович, канд. пед. наук, доцент кафедры психологии и дефектологии, ФГБОУ ВО «Сочинский государственный университет»,
2020. Вып. 59. С. 107-119
Б01: 10.15382Миг^202059.107-119
исполн. директор научного образовательного центра «Современные технологии психолого-педагогического
сопровождения детей с ограниченными
возможностями здоровья»
Российская Федерация, 354000, г. Сочи, ул. Советская, 26-а
voronin.sochi@mail.ru ОИСГО 0000-0002-3530-1001
Коммуникативные и личностные аспекты литургического СЛУЖЕНИЯ В ПЛОСКОСТИ КАТЕГОРИАЛЬНОГО КАРКАСА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
Аннотация: Участие в литургии является самым важным условием христианской жизни. В данной статье, учитывая позиции различных авторов, исследователей Божественной литургии, а также опираясь на модель категориального каркаса психологического познания, предпринята попытка теоретического анализа коммуникативных и личностных аспектов литургического служения. Прежде всего обращается внимание на выделение в анализе литургического служения коммуникативного и личностного аспектов. Это задает общий вектор анализа. Тем не менее, помня о словах ап. Павла «все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3. 28), подчеркивается определенная условность подобного разделения. Целью предлагаемого в данной статье анализа становится не противопоставление соборности и индивидуальности в литургическом служении, но их отдельное рассмотрение, предполагающее своим результатом определенное понимание участника Божественной литургии. Понимания, при котором верующий — это отдельный человек, «Я», личность, участвующая вместе с тем в общественном богослужении, разделяющая ценность соборности и идентифицирующая себя с Церковью как общиной. В предлагаемой статье представлено определенное сочетание психологического и литургического анализа, что подчинено обозначенной выше цели исследования. В качестве теоретической основы для подобного анализа использована модель категориального каркаса психологического познания академиков РАО А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского. Автор статьи рассматривает литургическое служение на основе выделенных академиками РАО «условных вертикалей», состоящих из психологических категорий. Каждая из «условных вертикалей» содержательно отражает в себе личностный либо коммуникативный аспекты литургического служения и включает в себя
С. В. Воронин
четыре психологические категории разного уровня сложности (протопсихоло-гические, базисные, метапсихологические, экстрапсихологические). В завершении статьи сформулированы выводы относительно степени самостоятельности и взаимосвязи исследуемых аспектов литургического служения.
Ключевые слова: различение, отношение, общение, соучаствование, организм, индивид, «Я», личность, готовность, установка, направленность.
Обсуждение проблемы. Свт. Филарет, митрополит Московский и Коломенский, определяет понятие «Церковь» как «от Бога установленное общество челове-ков, соединенных православной верою, законом Божиим, священноначалием и Таинствами»1. Отметим, что само слово «Церковь» переводится с греческого языка как «собрание». Даже во вполне светских определениях «Церковь» трактуется как форма организации верующих, община, и лишь во втором значении как здание для богослужения. В то же время, любая община состоит из отдельных членов, образующих ее.
В труде прот. Александра Шмемана «Евхаристия. Таинство Царства», рассматривая литургию как различные Таинства (Собрания, Причастия, Благодарения), автор рассуждает о сущностных особенностях литургии в плоскости ее значения в жизни Церкви. Говоря о коммуникативном аспекте литургического служения более подробно, отметим, что использование нами данного термина служит задаче акцентировать целевую составляющую участия верующего в Божественной литургии.
В качестве теоретической основы для подобного анализа мы использовали модель категориального каркаса психологического познания академиков РАО А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского. «А. В. Петровский в 1995—1998 гг. разрабатывает совместно с М. Г. Ярошевским и В. А. Петровским категориальную концепцию теоретической психологии, публикуя монографии и учебные пособия по проблематике истории и основ теоретической психологии. Эти основы разрабатываются в инновационном методологическом ключе: от анализа категориального строя эволюции психологии к схематизации категориальной матрицы психологического познания в виде экспликации психосферы»2. Кратко опишем суть модели. В ней представлены четыре типа психологических категорий, расположенных от простой к наиболее сложной (протопсихологические, базисные, метапсихологические, экстрапсихологические). В коммуникативной плоскости А. В. Петровский и М. Г. Ярошевский выделяют следующую «условную вертикаль»: различение — отношение — общение — соучаствование.
«Различение» определяют как «один из четырех основных сенсорных процессов, наряду с обнаружением, опознанием и идентификацией, процесс сравнения двух стимулов»3. Слова ап. Павла «все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3. 28)
1 Филарет Московский, свт. Пространный православный катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М., 2013. С. 64.
2 Семенов И. Персонология Михаила Григорьевича Ярошевского как историка, теоретика, методолога психологии развития личности и творчества в науке // Развитие личности. 2015. № 4. С. 19-52.
3 Мещеряков Б., Зинченко В. Большой психологический словарь. СПб., 2003. С. 422.
не мешают, тем не менее, различать христиан по частоте их участия в литургии, а также частоте причастия, отношению к соблюдению поста и т. д.
Различение это происходит как минимум на уровне личного и общественного сознания. В ином случае результаты подобного различения, оформленные в виде штампов, могут проявляться и на уровне более сложных (чем различение) категорий — отношения и даже общения. Перечислим лишь некоторые «типы христиан», представляющие собой результат подобного различения — собственно прихожане/захожане — наиболее общее разделение. В более сложных «классификациях» можно встретить «пасхальников», «писателей» (подают записки, но остаются без личного участия в литургии) и даже крестопохоронников (кто бывает в храме только на крестинах или похоронах).
В качестве примера «легитимного» различения упомянем о верующих, готовящихся ко Святому Крещению — оглашенных. Прот. Григорий Дьяченко, характеризуя «оглашенного», отмечает, что он «во время Божественной литургии не мог сподобляться святой Евхаристии, но по прочтении Апостола и Евангелия высылаем был из церкви дьяконом»4. В реалиях сегодняшней литургии подобное различение находит отражение в словах (призыве) дьякона: «Оглашеннии, изыдите», «Оглашеннии, главы ваши Господеви приклоните» (и других), имеющих сейчас, возможно, задачу актуализации в сознании верующего чувства величайшей благодарности Богу за возможность участия в литургии и памяти о своем недостоинстве.
Далее, относительно категории «отношение» А. В. Петровский и М. Г. Яро-шевский выделяют такие ее признаки, как доминирующая направленность на объект, избирательность, готовность к определенному образу действий и установка на оценку.
В качестве примера доминирующей направленности на объект приведем анализируемый ниже случай внутренней активности верующего, не приступающего ко Причастию, но участвующего в литургии молитвой, верой, воспоминанием Господа Иисуса Христа. Однако «доминирующий» — не значит всепо-давляющий. Молящийся на литургии вольно или невольно может обнаруживать в непосредственной близости от фокуса своего сознания иные (не связанные с участием в богослужении) субдоминанты, проявляющиеся в мыслях, переживаниях и иных аффективных или мотивационных составляющих. Примером избирательности может служить селективный характер внимания верующего (упомянутый выше) и особое возглашение дьякона — «Вонмем», которое есть «повелительная или, точнее сказать, — пригласительная форма глагола. Такое приглашение делается во время богослужения, когда от предстоящего народа требуется особое внимание»5.
К избирательности отнесем и некоторые моменты, имеющие место во время пения Херувимской песни. Приведем два из них. По мнению И. И. Дмитриевского, уже само чтение 50-го псалма и возносящийся фимиам «служит для одних выражением молитвы, благоговейно возносящейся к небу, для других — возбуж-
4 Дьяченко Г., прот. Полный церковнославянский словарь. М., 2007. С. 373.
5 Там же. С. 93.
дением к ней»6. Архиеп. Аверкий (Таушев) в книге «Литургика» приводит слова из перевода Херувимской песни на русский язык «отложим ныне всякое житейское попечение»7. Автор подчеркивает, что Херувимская песнь есть сокращенный вариант древнего песнопения «Да молчит всякая плоть», исполняющегося в наше время в Великую Субботу и содержащего слова «ничтоже земное в себе да помышляет»8. В этих двух моментах — возбуждение к молитве (активизирующая функция сознания верующего) и отрешение от земных мыслей, попечений (тормозящая функция) — также находит проявление категория «отношение» в ее признаке — «избирательность».
Готовность к определенному образу действий понимается как мобилизация человека для эффективного осуществления деятельности. Готовность предполагает ожидание. В основе готовности как признака рассматриваемой категории «отношение» лежит знание участвующим в литургии верующим ее хода, последовательности. Так, завершение литургии активизирует в сознании верующего ожидание проповеди священнослужителя и активизацию его внимания. Или пение Трисвятого и последующее чтение прокимна очевидно готовит верующего к восприятию чтения Апостола.
Наконец, заключительный (из рассматриваемых) признак категории «отношение» — установка на оценку. Дать оценку — охарактеризовать кого-либо или что-либо. Характеристике участвующего в литургии верующего может подвергнуться как разборчивость исполняемых хором молитвословий, так и сами совершители литургии. Причем далеко не всегда верующий задается целью такого оценивания, чаще характеристика формируется непроизвольно, независимо от сознания. Так, на уровне индивидуального или даже общественного сознания мы воспринимаем одного священнослужителя как искусного проповедника, другой священнослужитель отличается красотой совершения литургии.
В то же время оценивать может и сам священнослужитель. В завершении анализа категории «отношение» применительно к коммуникативному аспекту литургического служения приведем некоторые данные проведенного нами «исследования особенностей социальной рефлексии православного священнослужителя»9. Основная цель исследования заключалась в выяснении соотношения реального образа священнослужителя у воцерковленной и нево-церковленной молодежи с представлением самого священнослужителя о данном образе (социальная рефлексия, оценка себя в глазах других).
Исследование показало, что, во-первых, как у воцерковленной, так и у не-воцерковленной молодежи образ священнослужителя имеет выраженный положительный характер. Отличительные особенности образа священнослужителя у воцерковленной молодежи связаны с наличием следующих черт: «энергичность, разносторонность, упрямство, напряженность. Кроме того <...> большей
6 Дмитриевский И. И. Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной литургии. М., 2010. С. 333.
7 Аверкий (Таушев), архиеп. Литургика. М., 2000. С. 130.
8 Там же.
9 Воронин С. В. Исследование особенностей социальной рефлексии православного священнослужителя // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2018. Вып. 50. С. 127-136.
выраженностью в нем черт личности, характеризующих священнослужителя как добросовестного, справедливого, открытого, деятельного, дружелюбного, честного»10.
В то же время точность социальной рефлексии священнослужителя оказалась весьма зависимой от ее объекта (воцерковленная/невоцерковленная молодежь). Так, направленная на воцерковленную молодежь социальная рефлексия священнослужителя обладает высокой точностью. Напротив, направленная на невоцерковленную молодежь «социальная рефлексия священнослужителя характеризуется неточностью в отношении большинства черт личности. Данная неточность проявляется в заниженных оценках указанных черт личности священнослужителя при достаточно высоком их оценивании со стороны невоцер-ковленной молодежи»11.
Следующая после категории «отношение» категория для анализа коммуникативного смысла литургии — категория «общение». Предполагающее обмен информацией, взаимодействие и восприятие друг друга, любое общение, по мнению А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского, в первую очередь предполагает объединение людей. Именно с точки зрения этого условия общения мы будем рассматривать данную категорию.
«Когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю. Ибо надлежит быть и разномыслию между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор 11. 18—19). Речь, что следует из дальнейших слов апостола Павла, идет о евхаристическом собрании. Прот. Александр Шмеман подчеркивает безусловное единство Церкви, Евхаристии и Собрания, априори существующее. Отметим, что в «Полном церковнославянском словаре» протоиерея Григория Дьяченко понятие «собрание» тождественно понятиям «собор, соборность, соборный». Понятие «соборный» толкуется как «общий, ко всем относящийся»12.
Некоторые особенности ранней литургии (например, всеобщность Причастия), указывают на соборность (общность для всех) участвующих в ней христиан. Известный священник Англиканской церкви Хью Уайбру в одной из своих монографий отмечает, что как у католиков, так и у протестантов во время служения литургии одинаково ожидается всеобщее причащение, сам момент которого считается наивысшей точкой богослужения. Рассуждая о православной традиции Причастия, прот. Александр Шмеман вспоминает трапезу как форму Причастия всех верных в апостольские времена. С точки зрения автора, тот факт, что всеобщность Причастия на православной литургии отсутствует, объясняется переменой плоскости восприятия Причастия от общего делания до индивидуальной духовной потребности того или иного верующего. В нашей работе мы рассматриваем Причастие в большей степени с позиции соборности, объединения (общего дела), поэтому касаемся этого важнейшего вопроса в контексте данного анализа.
10 Воронин С. В. Указ. соч. С. 136.
11 Там же.
12 Дьяченко Г., прот. Указ. соч. С. 627.
Можно сказать, что в современной Православной Церкви нет единой точки зрения относительно частоты Причастия. Не только в разных епархиях, но даже и внутри одного прихода, когда верующий от разных священнослужителей может услышать существенно разные суждения по этому вопросу. В «Пространном православном катехизисе» свт. Филарета, митрополита Московского, находим, что «ревнующим о благоговейном — четырежды в год, или и каждый месяц, а всем непременно — однажды в год»13.
Далее, если абстрагироваться от непосредственных евхаристических особенностей, то соборным было как имущество, так и сама внутренняя направленность христиан: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее» (Деян 4. 32).
Обращая взгляд на современную литургию, выделим некоторые связанные с ней элементы, реализующие функцию соборности. Колокольный звон, созывающий верующих на литургию, можно отнести к числу таких элементов, а сама литургия служится «преимущественно при стечении молящихся»14.
Прот. Александр Шмеман приводит слова евхаристической молитвы — «нас же всех от единого Хлеба и Чаши причащающихся». А далее и вовсе следуют слова «соедини друг ко другу». В этой связи Причастие современного христианина — нечто большее, чем духовная потребность каждого верующего в отдельности.
Хью Уайбру в книге «Православная литургия. Развитие евхаристического богослужения византийского обряда», давая внешнее описание православной литургии, отмечает некоторую раздвоенность службы. По мнению автора, во внешнем плане существует как бы две службы, одна из которых сокрыта от молящихся, происходит в алтаре. «Литургия выглядит как две службы, идущие одновременно. Одну из них совершают священнослужители в алтаре, и в значительной своей части она не видна и не слышна стоящим вне его <...> Вторая служба видна и слышна собравшимся, и проводит ее по большей части диакон, стоящий у царских врат»15.
Если мы говорим о собрании (или соборности) как форме литургического участия, следует задаться вопросом о характере этого участия, насколько активным оно является. Так, например, можем ли мы назвать пассивным участие христианина, не причащающегося на литургии Святых Христовых Таин? В психологической науке активность понимается как «деятельное состояние субъекта, детерминированное внутренне, со стороны его отношений к миру, и реализуемое вовне, в процессах поведения»16. Причем источником активности, по мнению А. В. Петровского, выступает потребность. В упомянутом выше «Пространном православном катехизисе» дается ответ на вопрос о характере участия верующих, которые «только слушают литургию», не приступая ко Причастию:
13 Филарет Московский, свт. Указ. соч. С. 90.
14 Шмеман А., прот. Евхаристия. Таинство Царства. М., 2018. С. 4.
15 Уайбру Х. Православная литургия. Развитие евхаристического богослужения византийского обряда. М., 2019. С. 16.
16 Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. М., 1999. С. 275.
«Они могут и должны участвовать молитвой, верой и непрестанным воспоминанием Господа нашего Иисуса Христа, Который именно повелел сие творить в Его воспоминание»17. В данном случае молитва, вера и непрестанное воспоминание Господа можно отнести к внутренней активности верующего, не приступающего ко Причастию.
Наконец, последняя категория рассматриваемой «условной вертикали» — категория «соучаствование». А. В. Петровский и М. Г. Ярошевский определяют ее и как условие, и как результат сплоченности людей. Сплоченность участников литургии, их единение — следующий объект анализа нашей работы.
«Собрание в Церковь — есть прежде всего таинство любви»18, и в Новом Завете мы находим множество тому подтверждений. «Приветствуйте друг друга целованием святым» (1 Кор 16. 20) — с любовью повелевает ап. Павел. Прот. Александр Шмеман приводит в качестве примера возглас из чина литургии: «Возлюбим друг друга!», описывая совершавшееся в древней Церкви, так называемое целование мира, в котором принимало участие все христианское собрание. В настоящий момент подобное целование сохранилось среди священнослужителей, соборно служащих литургию. Для верующих, стоящих в храме, действие по большей части воспринимается только как возглас. Протоиерей Павел Великанов, рассуждая о месте современного христианина в Церкви, полагает, что «пока между прихожанами не выстроились "горизонтальные" связи, пока чужая боль и радость не стали в том числе и твоими, — мы в пространстве "православной религиозности", но не в Церкви Христовой»19. Таким образом, литургическое единение, соучаствование есть результат христианской любви к ближнему и верного понимания самой сущности литургии.
Далее, мы обратимся к личностному аспекту литургического служения. В процессе нашего анализа до настоящего момента мы рассматривали литургию преимущественно как общественное служение. Этот аналитический ракурс выступает как более традиционный. Неслучайно анализу коммуникативного аспекта литургии было уделено большое внимание. Однако мы считаем возможным и даже необходимым упомянуть и о личностном аспекте литургического служения, подчеркивая, что в плоскости церковной жизни эти аспекты нельзя назвать противоположными.
Как и в случае с коммуникативным аспектом, используем в качестве теоретической основы анализа модель категориального каркаса психологического познания академиков РАО А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского. Применительно к личностному аспекту литургического служения «условная вертикаль», предлагаемая авторами, выглядит следующим образом: организм — индивид — «Я» — личность.
Организм — наиболее простая, базовая категория. Не заостряя особого внимания на ее анализе, отметим, однако, одну особенность, связанную с ней. Одна из важнейших проблем на этом протопсихологическом уровне — пробле-
17 Филарет Московский, свт. Указ. соч. С. 90.
18 Шмеман А., прот. Указ. соч. С. 131.
19 Великанов П., прот. Литургия: общее дело или частный бизнес // Фома. 2013. № 8. С. 24.
ма независимости организма от внешних факторов благодаря постоянству внутренней среды. Признавая некоторую условность аналогии, сравним постоянство внутренней среды организма с постоянством, независимостью от внешних обстоятельств и напастей христианина, находящегося под покровом Пресвятой Богородицы, христианина, причащающегося на литургии Святых Христовых Таин. В молитвах ко святому Причащению мы просим у Господа: «Да будет ми свет, живот и безстрастие...». В «Полном церковнославянском словаре» прот. Григория Дьяченко «безстрастный» означает «не побежденный страстьми, без недостатка»20 — защищенный, наполненный.
Индивид (от лат. тёшёиит — особь, неделимое) — как и «организм» — представляет собой категорию скорее биологического порядка, однако здесь мы (и это важно) уже говорим об отдельно взятом человеке, факте его жизни, дарованной Богом, ценности для Создателя каждого человека. Не гомеостаз, защита от окружающей среды — но неслучайное рождение в мир.
Отметим некоторые литургические особенности, касающиеся рассматриваемой категории. К одной из них можно отнести чтение Евангелия на разных языках, имеющее место во время Пасхальной литургии. Традиция уходит корнями в Константинополь, где некоторые чтения на литургии звучали на языках присутствующих (греческий и латынь) — слово Божие должно быть услышано каждым христианином, пришедшим в храм.
Другой пример — индивидуальная (личная) исповедь и возникающие дискуссии о ее соотношении с исповедью общей в плане необходимости индивидуальной разрешительной молитвы, индивидуального исповедования грехов. В качестве дополнительного примера приведем требы. Конечно, их совершение в большинстве случаев происходит вне литургии и как минимум не входит в ее состав. Однако пример некоторых храмов показывает, что сегодня существует практика совершения церковных треб (например, молебнов, панихид) во время совершения литургии. Само же понятие «треба» мыслится как молитвословие, которое священник совершает по просьбе отдельных верующих, т. е. священнодействия, имеющие частный характер. Наконец, практику «особых (сугубых) прошений» на литургии с прибавлением нужд и обстоятельств также можно отнести сюда.
Категория «Я» предполагает изменение направления нашего анализа от отдельного индивида (верующего как отдельно взятого человека) к тому же индивиду, но в аспекте его отличия от других. Мы привычно воспринимаем рассуждения на тему «Я», когда ситуация находится в плоскости так называемых мирских вопросов. В повседневной жизни человек обычно не удивляется стремлению человека быть «другим», показывать свою «инаковость» и в то же время строить отношения с окружающим его миром таких же «других».
Приходя к вере, для многих христиан весьма актуальным становится вопрос отношения к себе. В современной литературе, публикуемых статьях время от времени появляются материалы, затрагивающие данный вопрос. Так, В. Гурбо-ликов в статье «Христианская любовь. к себе» показывает разницу между эгои-
20 Дьяченко Г., прот. Указ. соч. С. 36.
стом и человеком, имеющим здоровую, христианскую любовь к себе: «Христианство предлагает полюбить себя, но — лишь в хорошем, а никак не в плохом»21.
В категориальном каркасе психологического познания А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского категория «Я» стоит в одном ряду с другими метапсихо-логическими категориями: чувство, общение, сознание и др. Так, осознанию литургии верующим может помочь многочисленная литература, объясняющая богослужебный язык и рассказывающая о структуре литургии. Про общение уже было упомянуто выше. Чувство в психологии понимается как «устойчивое эмоциональное отношение человека»22 к чему-либо. На чувства верующего, например, призвано воздействовать исполнение хором молитвословий во время совершения литургии. Наконец, можно привести в качестве примера выражение «молитвенное чувство» (как один из смыслов участия в литургии), употребляемое свт. Феофаном Затворником.
Приближаясь к завершению нашего анализа, мы признаем факт того, что, говоря об аспектах литургического служения в пространстве выбранной нами модели, категорию «Я» проще описать через смежные с ней категории того же порядка, чем саму в себе. Возможно, это объясняется обозначенными выше стереотипами, связанными с нашим (христианским) отношением к этой категории, однако возлюбить ближнего как самого себя (см.: Мф 22. 39) затруднительно, не возлюбив (здоровой любовью) перед этим самого себя (речь идет об изменении в этом контексте нашего отношения к категории «Я»).
Наконец, мы подошли к последней категории, участвующей в нашем анализе, — категории «личность». «Определяющей характеристикой личности служит ее активность»23. Выше мы касались вопроса внутренней активности христианина, участвующего в литургии, но не приобщающегося Святых Христовых Таин. Активность христианина выражается и в самой свободе выбора, проявляемой им как в факте участия в литургии, так и глобальнее — в определении степени своего участия в жизни церковной общины, собрания.
Далее, активность — есть «выход за рамки требований и ролевых предписаний»24. Безусловно, традиции поведения христианина на литургии в храмах Русской и, например, Африканской Православной Церкви (Кения, Эфиопия и т. д.) будут значительно отличаться по своей нормативности, экспрессивности, но ведь мы размышляем о Церкви в масштабах всего православного мира.
Если на уровне категории «Я» мы говорим об индивидуальном своеобразии христианина, то, прикасаясь к категории «личность», мы строим наш анализ, оперируя категориями «активность», «соучаствование», наконец — «смысл».
Не только «сознание» — как понимание происходящего на литургии, но «чувство ценности для "Я"»25, когда «и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2. 20) — именно такое восприятие (или даже проживание) литургии характерно для уровня, который мы называем личностным.
21 Гурболиков В. Христианская любовь... к себе // Фома. 2015. № 10. С. 14.
22 Мещеряков Б., Зинченко В. Указ. соч. С. 550.
23 Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Указ. соч. С. 234.
24 Там же.
25 Там же. С. 516.
Прот. Александр Шмеман, характеризуя подобное восприятие литургии, говорит о специфичном восприятии символизма православной литургии. Подобное (личностное) восприятие литургии предполагает, по мнению автора, сближение символа и реальности. В этом случае символ не выступает как антитеза реальности, а способствует формированию в сознании христианина литургических образов, значений и смыслов.
Выводы. Теоретический анализ коммуникативного и личностного аспектов литургического служения на основе модели категориального каркаса психологического познания А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского позволяет сформулировать следующие выводы:
• коммуникативный аспект литургического служения может быть самостоятельно раскрыт через следующую «условную вертикаль» психологических категорий: различение — отношение — общение — соучаствование;
• категория «различение» проявляет себя как минимум на уровне личного и общественного сознания, обнаруживая себя как на уровне штампов и стереотипов при выделении различных групп верующих, так и вполне легитимного разделения верующих на оглашенных и верных;
• категория «отношение» в коммуникативном аспекте литургического служения раскрывается через следующие ее признаки: доминирующая направленность на объект, избирательность, готовность к определенному образу действий и установка на оценку. При этом данная категория находит свое отражение во внутренней активности верующего, фокусе его сознания, селективности внимания, а также ожидании (как результате знания последовательности литургии) и сравнении;
• категория «общение» может быть рассмотрена через соборность прихожан, проявляющуюся не только в обмене информации, взаимодействии и восприятии ими друг друга, но в истинном единении друг с другом;
• категория «соучаствование», венчающая условную вертикаль коммуникативного аспекта, предполагает своим условием и результатом сплоченность верующих, а в конечном своем смысле воплощается в таинстве любви;
• личностный аспект литургического служения может быть опосредовано раскрыт через «условную вертикаль» модели категориального каркаса психологического познания: организм — индивид — «Я» — личность;
• категории «организм» и «индивид» раскрываются в литургическом служении через индивидуальные потребности верующих (например, требы, сугубые прошения на ектении), индивидуальную исповедь, и подчеркивают индивидуальную ценность отдельно взятого верующего, факта его жизни, дарованной Богом;
• категории «Я» и «личность» в большей степени раскрываются через смежные категории того же порядка (чувство, общение, сознание, активность, смысл и др.). Это объясняется некоторыми стереотипами, существующими относительно личностных категорий (в частности, категории «Я») в нашем христианском сознании.
Таким образом, еще раз обратим внимание, что, осуществляя анализ литургических аспектов служения, мы имели в виду определенную условность данного
разделения и отсутствие сколько-нибудь существенного внутреннего противоречия между ними. Тем не менее в процессе осуществленного теоретического анализа было обнаружено, что коммуникативный аспект литургического служения может быть описан через формирующие его категории, в то время как для описания личностного аспекта частично были задействованы смежные категории того же порядка. Однако на основании проделанной работы мы можем сделать вывод о самостоятельности, целостности и в то же время взаимосвязи коммуникативного и личностного аспектов литургического служения христианина, т. е. его участия в жизни Церкви. Церкви, понимаемой как Собрание, состоящее из отдельных, обладающих самостоятельной ценностью христиан.
Список литературы
Аверкий (Таушев), архиеп. Литургика. М., 2000.
Великанов П., прот. Литургия: общее дело или частный бизнес // Фома. 2013. № 8 (124). С. 24.
Воронин С. В. Исследование особенностей социальной рефлексии православного священнослужителя // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2018. № 50. С. 127-136.
Гурболиков В. Христианская любовь. к себе // Фома. 2015. № 10 (150). С. 14-15. Дмитриевский И. И. Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной литургии. М., 2010. Дьяченко Г., прот. Полный церковнославянский словарь. М., 2007. Мещеряков Б., Зинченко В. Большой психологический словарь. СПб., 2003. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. М., 1999. Семенов И. Персонология Михаила Григорьевича Ярошевского как историка, теоретика, методолога психологии развития личности и творчества в науке // Развитие личности. 2015. № 4. С. 19-52. Уайбру Х. Православная литургия. Развитие евхаристического богослужения византийского обряда. М., 2019. Филарет Московский, свт. Пространный православный катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М., 2013. Шмеман Александр, прот. Евхаристия. Таинство Царства. М., 2018.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia. 2020. Vol. 59. P. 107-119 DOI: 10.15382/sturIV202059.107-119
Deacon Sergey Voronin, Candidate of Sciences in Education, Associate Professor, Department of Psychology and Defectology, Sochi State University, Executive Director of Scientific Educational Centre "Modern Technologies of Psychological and Pedagogical Support of Children with Disabilities", 26-a Sovetskaya Str., 354000, Sochi, Russian Federation, voronin.sochi@mail.ru ORCID 0000-0002-3530-1001
Communicative and Personal Aspects of Liturgical Service in the Dimension of the Categorical Framework of Psychological Cognition
S. Voronin
Abstract: Participation in the Liturgy has always been an important part of Christian life. In this article, based on the positions of various authors, researchers of the divine Liturgy, as well as the model of the categorical framework of psychological knowledge, an attempt is made to theoretically analyse the communicative and personal aspects of liturgical service. First of all, attention is drawn to the identification of communicative and personal aspects in the analysis of liturgical service. This division sets out the overall direction of the analysis. Nevertheless, remembering the words of the Apostle Paul, "you are all one in Christ Jesus" (Gal. 3:28), it emphasises a certain conventionality of this division. The aim of the analysis proposed in this article is not to contrast conciliarity and individuality in liturgical service, but their separate consideration, which presupposes a certain understanding of the participant of the divine Liturgy, where the believer is an individual, I, a person who participates in public worship, shares the value of conciliarity and identifies with the church as a community. In the present article, there is a certain symbiosis of psychological and liturgical analysis, which is subordinated to the above-mentioned purpose ofthe study. As a theoretical basis for such an analysis, the model of categorical framework of psychological knowledge of RAO academicians A. V. Petrovsky and M. G. Yaroshevsky was used. The author considers the liturgical service on the basis of "conditional verticals", consisting of psychological categories, selected by the RAO academicians. Each of the "verticals conventional" content reflects the personal or communicative aspects of the liturgical celebration and includes four psychological categories of different difficulty levels (pathopsychological, basic, metapsychological, exceptionalities). At the end of the article the conclusions concerning the degree of independence and interrelation of the investigated aspects of liturgical service are formulated.
Keywords: distinction, attitude, communication, participation, organism, individual, self, personality, readiness, attitude, orientation.
References
Averkii (Taushev), archbishop (2000) Liturgika [Liturgies]. Moscow (in Russian).
Gurbolikov V. (2015) Hristianskaja ljubov'... k sebe [Christian love... for yourself]. Foma, vol. 10 (150), pp. 14-15 (in Russian).
Dmitrievskij I. I. (2010) Istoricheskoe, dogmaticheskoe i tainstvennoe iz#jasnenie Bozhestvennoj Liturgii [Historical, dogmatic and mysterious exposition of the Divine Liturgy]. Moscow (in Russian).
D'jachenko G., archpriest (2007) Polnyj cerkovno-slavjanskij slovar' [Full Church Slavonic dictionary]. Moscow (in Russian).
Filaret Moskovskij, svt. (2013) Prostrannyj Pravoslavnyj Katehizis pravoslavnoj Kafolicheskoj Vostochnoj Cerkvi [A lengthy Orthodox Catechism of the Orthodox Catholic Eastern Church]. Moscow (in Russian).
Meshherjakov B., Zinchenko V. (2003) Bol'shoj psihologicheskij slovar' [Great psychological dictionary]. St. Petersburg (in Russian).
Petrovskij A.V. Jaroshevskij M.G. (1999) Osnovy teoreticheskoj psihologii [The foundations of theoretical psychology]. Moscow (in Russian).
Semenov I. (2015). Personologij a Mihaila Grigor'evicha Jaroshevskogo kak istorika, teoretika, metodologa psihologii razvitija lichnosti i tvorchestva v nauke [Personology of Mikhail Grigorievich Yaroshevsky as a historian, theorist, methodology of psychology of personality development and creativity in science]. Razvitie lichnosti, vol. 4, pp. 19-52 (in Russian).
Shmeman A., archpriest (2019) Evharistija. Tainstvo Carstva [Eucharist. The Sacrament of the Kingdom]. Moscow (in Russian).
Uajbru H. (2019) Pravoslavnaja Liturgja. Razvitie evharisticheskogo bogosluzhenija vizantijskogo obrjada [Orthodox Liturgy. The development of the Eucharistic Liturgy of the Byzantine rite]. Moscow (in Russian).
Velikanov P., archpriest (2013) Liturgja: obshhee delo ili chastnyj biznes [Liturgy: common cause or private business]. Foma, vol. 8 (124), p. 24 (in Russian).
Voronin S. (2018) Issledovanie osobennostej social'noj refleksii pravoslavnogo svjashhennoslu-zhitelja [Research of features of social reflection of the Orthodox priest]. Vestnik PSTGU. Ser. IV: Pedagogika. Psihologja, vol. 50, pp. 127-136 (in Russian).
