CC BY
171
RUDN Journal of Language Studies, Semiotics and Semantics Вестник РУДН. Серия: ТЕОРИЯ ЯЗЫКА. СЕМИОТИКА. СЕМАНТИКА
2017 Vol. 8 No 1 17-23
http://journals.rudn.ru/semiotics-semantics
УДК: 811.161.1'27:316.77
001: 10.22363/2313-2299-2017-8-1-17-23
КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО КАК ВАЖНЕЙШАЯ КАТЕГОРИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКИ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
В.А. Маслова
Витебский государственный университет имени П. М. Машерова Московский пр., 33, Витебск, Беларусь, 210015 [email protected]
В статье предпринимается попытка показать, что получающий сейчас все более широкое распространение термин «коммуникативное пространство» может быть рассмотрен как категория современной лингвистики и лингвокультурологии. В отличие от грамматических категорий, которые образуют замкнутую систему, категория коммуникативного пространства открыта и незавершена, хотя и имеет регулярные способы выражения.
Ключевые слова: пространство, коммуникативное пространство, социокультурное пространство, лингвокультурный подход
ВВЕДЕНИЕ
Понятие категории восходит к Аристотелю. Под категорией в лингвистике традиционно понимается любая группа языковых элементов, объединяемых на основе каких-либо общих свойств. Известны понятийные категории, грамматические категории, лексико-семантические, словообразовательные, синтаксические категории, коммуникативные категории и т.д. Предметом данной статьи является категория коммуникативного пространства, которая исследуется в целом ряде наук — философии, психологии, социологии, культурологии и др. В лингвистике интерес к данному явлению возник сравнительно недавно.
Основополагающим для всех направлений исследования является философское осмысление пространства, которое оценивается на основе понимания видов деятельности: разные виды деятельности человека формируют свои пространства [Бобрихин 2011: 12]. Совокупность человеческой деятельности составляет жизненное пространство, или пространственную картину мира, в которой существует общество.
В современных гуманитарных науках «пространство» культивируется в составе различных терминологических и понятийных словосочетаний: образовательное, культурное, межличностное, информационное, когнитивное, мифологическое, языковое и т.д. О языковом пространстве еще в 80-е гг. прошлого века писал Ю.С. Степанов в книге «В трехмерном пространстве языка»: «(...) нет ничего более естественного, как представить себе язык в виде пространства или объема, в котором люди формируют свои идеи» [Степанов 1985: 3].
ПОНИМАНИЕ КОММУНИКАТИВНОГО ПРОСТРАНСТВА В РАЗНЫХ ГУМАНИТАРНЫХ НАУКАХ
Несколько иное, чем в философии, понимание пространства в социологии, где оно основывается на теории коммуникации Н. Лумана [Луман 1995] и теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса [Habermas 1981]. Оно понимается как среда, в которой протекают социальные, культурные, духовные процессы. Большинство социологических работ рассматривает коммуникативное пространство как форму социальной реальности. Распространение в социологии получил также социокультурный подход, в рамках которого термин «коммуникативное пространство» заменяется понятием «социокультурное пространство» — специфическая пространственно-временная целостность, являющаяся «результатом генезиса и функционирования культуры во взаимосвязи с социальными параметрами» [Естрина 2007: 14].
Без понятия «коммуникативное пространство» сейчас трудно обойтись как коммуниативной лингвистике, так и прагмалингвистике. Именно в теории коммуникации это явление начали трактовать широко, понимая его как территорию, среду, «в пределах которой происходит взаимодействие» [Шарков 2005: 14]. По мнению Б.М. Гаспарова, коммуникативное пространство — это целостная коммуникативная среда [Гаспаров 1996: 297]. Схожего мнения придерживается и В.В. Макаров и Г.Г. Почепцов и др.
Существует и более узкое понимание коммуникативного пространства. Так, Г.Б. Крейдлин определяет его как проксимальное пространство (актуальное коммуникативное пространство) между участниками общения [Крейдлин 2000: 12].
Даже столь беглый анализ понятия указывает на его сложность и многообразие подходов. Мы разделяем точку зрения Т.А. Воронцовой, которая считает, что категория коммуникативного пространства в теории лингвопрагматики и коммуникативной лингвистики определяется как «речевая ситуация, включающая роли говорящего и слушающего, характеристики времени и места, правила согласования этих целей в рамках кооперативного принципа, правила передачи роли говорящего от одного коммуниканта другому и т.д.» [Воронцова 2009: 13].
Коммуникативное пространство в нашем понимании близко его пониманию в социологии, т.е. это социокультурное пространство: оно функционирует в социуме с учетом культурных параметров. Коммуникативное пространство — это общее понятие, образующееся как результат абстрагирования от некоторых сущностей, оно отображает фундаментальные и наиболее существенные отношения в реальном мире и познании. Для нас это класс текстов, которые играют одну и ту же роль в культуре и коммуникации. При этом текст мы понимаем как часть коммуникативного события, коммуникативного процесса.
Все реальное разворачивание речевой деятельности говорящего человека обусловливается его коммуникативными потребностями, его интенциями, содержанием того, что подлежит объективации вовне, а значит вербализации, на что обращала внимание еще Е.С. Кубрякова.
В отличие, например, от грамматических категорий, которые образуют замкнутую систему, категория коммуникативного пространства открыта и незаверше-
на, хотя и имеет регулярные способы выражения. Категоризирующий признак в них — семантико-прагматический и культурный (культурная коннотация). Рассмотрим сказанное подробнее.
КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО С ПОЗИЦИИ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
Поскольку нас интересует функционирование категории «коммуникативное пространство» с позиций лингвокультурологии, обратимся к работам специалистов, учитывающих влияние культуры на предмет их исследования. Так, по мнению Ю.М. Лотмана, феномен пространственной картины мира многомерен, так как соединяет в своей структуре мифологическую составляющую, научные представления, бытовой «здравый смысл» и др. «При этом у обычного человека эти (и ряд других) пласты образуют гетерогенную смесь, которая функционирует как нечто единое (...). В результате создается сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм» [Лотман 1996: 296]. Данный подход широко распространился в гуманитарной науке второй половины XX — начала XXI вв.
Посмотрим на эту категорию с позиций чистой лингвистики. Понимание слова «пространство» тесно связано с его этимологией в различных языках. Так, в русском языке слово «пространство» происходит от слова «страна», «сторона». В латинском (spatium), французском (espace), английском (space) понятие «пространство» происходит от глагола «шагать», то есть пространство есть творимая и измеряемая шагами сущность; оно дискретное, рубленое, а не плавное, не континуум. Немецкий эквивалент пространства (das Raum) имеет значение «пусто», «чисто». «Так что германское чувство пространства есть как бы «от-странство, у-странение, а не рас-про-стран-ение — протяжение — растекание» [Титова. Arhiv nauchnyh publikacij: http://www.rusnauka.com/15_NNM_2012/Philosophia/ 4_111456.doc.htm]. В отличие от него этимология русской лингвокультуры включает все стороны, которые охватываются человеческим зрением.
Вероятно, с учетом этимологии в российской научной парадигме закрепилось образное представление о пространстве как некотором вместилище, определенном порядке вещей, а также коммуникативной системе.
У коммуникативного пространства региона Витебщина можно выделить несколько экстралингвистических признаков: 1) место коммуникации — данный регион, в границах которого происходит коммуникативное взаимодействие; 2) время коммуникации — 2-е десятилетие XXI в.; 2) партнеры коммуникации и их роли: роли говорящего и слушающего, правила согласования их целей и стратегий в общении; 4) совокупность сфер общения, в которых региональная языковая личность функционирует в рамках данного дискурсивного пространства; 5) учет культурных особенностей региона: материальные ценности, природные объекты, прецедентные имена региона, духовная культура — обряды, традиции, нормы и ценности; 6) важнейшей ценностью и составляющей коммуникативного пространства является язык региона.
Вступая в коммуникацию, каждый из участников обладает собственным видением ее процесса, своей роли в нем, имеет собственные ценностные ориентиры
и собственные представления о мире; при этом коммуникативное пространство — зона обоюдной ответственности и собеседников, а само речевое поведение коммуникантов — это инструмент формирования коммуникативного пространства.
Коммуникативное пространство имеет когнитивную сферу, которая включает в себя важнейшие концепты, актуальные для социума данного региона. В них отражается окружающая реальность, представленная множеством уникальных явлений, предметов, объектов, которые функционируют в языковом сознании в виде образов-концептов. Формирование концептов происходит в процессе социальной деятельности человека и зависит от человеческого опыта, который он приобретает разными способами, прежде всего в коммуникативной деятельности. Поэтому мы отнесли к коммуникативному пространству важнейшие концепты, идеальный образ которых формируется в языковом сознании региональной языковой личности.
Получается, что региональная языковая личность, обладающая регионально маркированными знаниями, представлениями, ценностными ориентирами и средствами их знаковой репрезентации, реализует свое речевое намерение в соответствии с принятыми в данном социуме правилами и нормами общения. Региональные знания и ценностные ориентиры — это не только нормы, традиции и культурные символы, но и сведения о реальных артефактах (замках, крепостях, храмах и др.), о природных объектах (реках, озерах, заповедниках), но и знания о выдающихся личностях — творцах культуры, науки, цивилизации, т.е. прецедентные в регионе имена собственные — антропонимы, топонимы, гидронимы и т.д.
Рассмотрим имя собственное как средство представления коммуникативного пространства региона, оно является регулярным средством репрезентации коммуникативного пространства. По замечанию В.Н. Топорова, имя — это та «парадоксальнейшая часть языка, где причина и следствие неразличимы, где „последний" смысл преформирует «первые»; имя — импульс культуры, поскольку оно вводит человека в знаковый космос, но оно и результат ее, поскольку его смыслы возрастают в пространстве культуры, ею держатся и ею же контролируются» [Шарков 2005: 382].
Интерес к имени собственному как культурному знаку в значительной мере обусловлен интересом к культуре, одним из хранителей которых является имя собственное в силу своей природы уникального именования единичного объекта.
С точки зрения значимости для конкретной языковой личности региональные имена собственные могут иметь даже большее значение, чем имена собственные более высоких уровней, так как они воспринимаются не только на содержательном, но и на эмоциональном уровне. Примером таких региональных имен Витеб-щины только в ХХ в. являются З.И. Азгур, В. Быков, Л.С. Выготский, Л.М. Доватор, В.И. Качалов, В.С. Короткевич, Л. Лагин, Н.О. Лосский, К. Малевич, П.М. Маше-ров, Ю. Пэн, И.И. Соллертинский, П.О. Сухой, М. Шагал и многие другие. Названные личности внесли огромный вклад в мировую культуру и цивилизацию, но на протяжении всей своей жизни помнили о Витебске, например, Марк Шагал, основной темой творчества которого был Витебск, с его бытом, поэтому фоном многих его картин был Витебск: «Моя невеста в черных перчатках», «Художник перед собором», «Над Витебском», «Над городом», «День рождения», «Лежащий поэт» и др.
Важными средствами представления коммуникативного пространства региона являются также природные объекты, материальная культура, духовная культура (музыка, театр, архитектура, изобразительное искусство, народная культура) и др.
Как известно, культура — общественное достояние, транслируемое от поколения к поколению, она начинается и продолжает существовать как продолжение природы, представляя особый, неизвестный самой природе ее облик, в котором совмещаются естественные природные компоненты с их творимыми человеком в культуре смыслами. Природный объект — река (вода) преобразуется культурой в культурный объект и осмысляется в философии культуры как концепт.
Рассмотрим это на примере главной реки Витебщины — Западная Двина, древнее название Эридан, Даугава — «многоводная», так называется она на территории Латвии. Норманны называют ее Дина, Дюна, Рудон, а белорусы — Заход-няя Дзвша.
Двина упоминается еще Нестором-летописцем. О реке Эридан писали Гомер и Гесиод. Река протекает через Россию (325 км), Белоруссию (328 км) и через Латвию (367 км) и впадает в Рижский залив Балтийского моря.
Концепт Двина не непосредственно отражает действительность, а является неким мыслительным образованием, замещающем в нашем сознании целый ряд объектов со сходным названием и функциями. Так, концепт Двина замещает следующие смыслы: кормилица, защитница, объединительница живущих вдоль ее берегов народов. Эти смыслы — результат когнитивной деятельности человека. Кроме того, это культурно нагруженная когнитивная структура: Двина мудра и опытна, знает ответы на многие вопросы, всегда поймет и выслушает, такой она предстает творчестве поэтов Витебщины:
Улетают все печали прочь,
Я тебе одной открою душу.
Обнимая мягкими волнами,
Как никто меня умеешь слушать (Ю. Сенченко).
В ядре данного концепта находится ценность. При ценностном подходе к культурно-языковой специфике концепта предметом изучения, в первую очередь, становятся те культурно-значимые содержательные признаки, которые связаны с ценностными предпочтениями социума, со стереотипами сознания и поведения. Так, Двина светлая, красивая, она заступница, она близкая подруга и родная витебча-нам, как мать.
О Двине сложено много легенд и мифов, песен и стихов, написаны книги, в центре которых Двина как ценность. Двина, для многих витебских поэтов отождествляется с Витебском, городом на Двине:
Мой Витебск, город на Двине,
Плеяды белорусских городов ты представитель (А. Геращенко).
В поэзии региональных поэтов фиксируются образы Двины, созданные с помощью многочисленных тропов (чаще всего олицетворений), коннотаций, игры внутренней формы. Так, в стихотворениях Юлии Сенченко река предстает перед нами в образе женщины, с длинными, золотисто-голубыми косами: Распустила
косы светлая Двина, / Солнце расчесало их гребнем золотым. В стихотворениях Антона Бубалы Двина принимает образ матери, которая дождалась с войны своих сыновей.
При создании образа реки авторы широко используют эпитеты: Здравствуй, Витебск родной, / Над прекрасной Двиной! (Н. Дорофеенко). В описании Двины наиболее часто используется эпитет прекрасный, но есть и другие эпитеты: Над Двиной голубой. / ...Посвящаю свой вальс / Я любимой Двине и Дзв1не (Л. Тиханчик). ... Бегала в росах над тихой Двиной (О. Князюк). ...Над Двиной могучей. (О. Ковалевская). ...Прыпадалг /Да гаючай Дзвты (А. Канапелька). ...Калi на стамленыя хвалi Дзвшы ... (С. Законшкау). ...И Двина глубока, быстротечна. ..(Е. Каретникова). ..Абуджаная Дзвгна... (А. Аркуш).
Заключение. Таким образом, термин «коммуникативное пространство» имеет междисциплинарный характер, вследствие чего трактуется неоднозначно. Коммуникативное пространство рассматривается как особая среда, наполнение и функционирование которой напрямую зависит от области исследования, в котором оно употребляется. С позиций лингвокультурологии мы понимаем коммуникативное пространство как гетерогенную сущность, которая функционирует в культуре и социуме как нечто единое.
Следовательно, коммуникативное пространство региона представляет собой совокупность и результат ареально органичных социальных коммуникаций, региональных реалий и знаний о них, знаний об известных личностях региона, творцах материальной и духовной культуры. Все они репрезентированны языком.
Коммуникативное пространство невозможно четко структурировать в силу его диффузности и динамичности, но его можно смоделировать.
© Маслова В.А.
Дата поступления: 05.10.2016.
Дата принятия к печати: 22.10.2016.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бобрихин А.А. (2011). Концептуализация пространства в культуре (на примере традиционной культуры русского населения Урала) [Bobrikhin A.A. Conceptualization of soace in culture (the case of traditional culture of Russian population of the Ural region)]: Автореф. дис. ... канд. философ. наук. Челябинск, ФГАОУ ВПО «Рос. гос. проф.-пед. ун-т».
2. Воронцова Т.А. (2009). Коммуникативное пространство в лингвопрагматической парадигме [ Vorontsova T.A. Communicative space oin linguopragmatic paradigm] // Вестн. Удмурт. ун-та. Сер. История и филология, 2009. Вып. 1. С. 11—17.
3. Гаспаров Б.М. (1996). Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования [Gasparov B.M. Language, memory, image. Linguistics of language existence]. Москва: Новое литературное обозрение.
4. Естрина О.В., Дулина Н.В. (2007). Социокультурное пространство: определение понятий [Estrina O.V., Dulina N.V. Socio-cultural space: dnotions defining] // Человек. Культура. Общество. Волгоград, 2007. Вып. 5. С. 13—15.
5. Крейдлин Г.Б. (2000). Невербальная семиотика в ее соотношении с вербальной [Kreydlin G.B. Non-verbal semiotics in its relation to the verbal one]: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Москва, РГГУ.
6. Лотман Ю.М. (1996). Внутри мыслящих миров. Человек. Текст. Семиосфера. История [Lotman Yu.M. Within reflecting worlds. Man.Text. Semiosphere. History]. Москва: Языки русской культуры.
7. Луман Н. (1995). Что такое коммуникация? [Luman N. What's a communiocation?] // Социологический журнал, 1995, № 3. С. 114—125.
8. Степанов Ю.С. (1985). В трехмерном пространстве языка: семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства [Stepanov Yu.S. Within the three-dimensional language spac: semiotic issues of linguistics, philosophy, art]. Москва: Наука.
9. Титова М.П. Лингвокультурологическое осмысление категории пространства. Архив научных публикаций [Titova M.P. Linguocultural understanding of the category of space. The archive of scientific publications]: http://www.rusnauka.com/15_NNM_2012/Philosophia/ 4_111456.doc.htm (01.09.2014).
10. Топоров В.Н. (2004). О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа [Toporov V.N. On some theoritical basis of etymologic analysis] // Исследования по этимологии и семантике. Москва: Языки славянской культуры. С. 19—40.
11. Шарков Ф.И. (2005). Основы теории коммуникации: учебник для вузов [Sharkov F.I. The fundamentals of the theory of communication: Textbook for higher educational institutions]. Москва: Экзамен.
12. Habermas J. (1981). Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt/Main: Suhrkamp. Bd. 1—2.
УДК: 811.161.1' 27:316.77
DOI: 10.22363/2313-2299-2017-8-1-17-23
COMMUNICATIVE SPACE AS AN IMPORTANT CATEGORY OF MODERN LINGUISTICS AND CULTURAL LINGUISTICS
V.A. Maslova
Vitebsk State University named after P.M. Masherov Moscow ave., 33, Vitebsk, Belarus, 210015 [email protected]
Abstract. The article demonstrates an attempt to show that a modern widespread term "communicative space" can be considered as a category of modern linguistics and cultural linguistic studies. In contrast to the grammatical categories that form a closed system, the category of communicative space is open and unlimited, although it has a regular means of expression.
Key words: space, space communication, socio-cultural space, linguocultural approach
