CC BY-NC-ND
29
КОММУНИКАТИВНО-СЕМИОТИЧЕСКИЕ
ТЕХНОЛОГИИ КОНСТРУИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СРЕДЫ*
Н.А. Лукьянова, Г.В. Кашкан
*
В статье рассматриваются технологии конструирования социально-политической среды в контексте двух процессов - коммуникации и знаковой динамики. Обращение к методологическим установкам теории интер-претант (Ч.С. Пирс) позволило установить два вида технологий конструирования социально-политической среды. В основе первой лежит коммуникативная стратегия «дискурсивный символизм», рассматриваемая как особый род коммуникации, нацеленный на рациональное осмысление реальности. Вторая технология базируется на коммуникативной стратегии «презентативный символизм». Этот тип коммуникации ориентирован на осмысление мира посредством знака «в логике мифа». Фиксируется взаимозависимость двух коммуникативно-семиотических технологий для целей формирования социально-политической среды как специфического рынка возможностей, в котором могут быть реализованы многообразные политические идеи, имеющие рациональную и иррациональную природу.
Ключевые слова: знак, знаковая динамика, интерпретанта, социально-политическая коммуникация, коммуникативные стратегии, символ, символическая политика.
туации, в которых даже незначительные изменения в содержании и направленности передаваемого в СМИ сообщения могут иметь далеко идущие для всего общества последствия, в том числе в политическом плане. Политическая коммуникация в информацион-
* Исследование осуществляется в рамках реализации проекта по федеральной целевой программе «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» 2009-2013 гг.
© Лукьянова Н.А., 2011 © Кашкан Г.В., 2011
Новейшие коммуникационные технологии создают си-
ном обществе тесно связана с созданием новых значений и символов. Это прежде всего форма коммуникации, обретающая яркое семиотическое выражение в современной информационной среде. Подобная постановка вопроса актуализирует проблему анализа социально-политической среды не только с позиций «производства общественного мнения», но и с точки зрения особой роли в этом «производстве» коммуникативных и семиотических процессов в их взаимосвязанности и взаимозависимости. Данные процессы -это объективно существующие устойчивые связи между утвердившимися состояниями знака и процессами коммуникации, характеризующими его формирование. С помощью знака наша мысль, хаотичная по природе, структурируется, разделяется на части, формируется для возможностей коммуникации, которые также динамичны по своей природе.
В условиях развития современного информационного общества принципы конструирования социально-политических сред в значительной мере становятся зависимыми от возрастающей роли знаковых структур в коммуникативных взаимодействиях. Фактически скорость коммуникации, зависимость знака от темпа передачи информации делают семиотическое пространство плоским. Новым коммуникационным технологиям присваиваются ранее не свойственные семиотические функции конструирования реальности. Речь идет о том, что мобильная связь, Интернет, телевидение и пр. «назначаются ответственными» за создание множества новых семиотических образований, существующих в виде знаков и знаковых систем.
В такой постановке проблемы особое значение приобретает семиотическая составляющая коммуникации. Акцентируется не столько поведенческий аспект политических процессов, сколько внутренние структурно-функциональные особенности политической среды, определяющей тот или иной способ и характер взаимодействия между субъектами. Единицей анализа при этом выступают коммуникативно-семиотические процессы, представляющие собой сложную систему динамических взаимодействий между различными структурными уровнями социально-политической среды (статусно-ролевой, государственно-нормативный, институциональный и др.). В процессах коммуникации как процессах «информационно-смыслового взаимодействия в сложных социальных системах, обеспечивающих их устойчивость и воспроизводство»1, ключевым фактором является человек, который создает новую реальность, используя знак в качестве посредника.
Гипотезой данной работы является следующий тезис: начальной точкой при определении технологий конструирования социально-
политической среды в их коммуникативно-семиотическом аспекте должно стать не исследование отдельного конкретного знака и способа его существования в коммуникациях, а анализ ключевых механизмов в процессах знаковой динамики. На основании ключевых положений концепций семиозиса и интерпретант Ч.С. Пирса сформулировано понятие «знаковая динамика» - целостный, необратимый процесс становления знака в его потенциальности, фактической реализации, целеустремленности в процессах социокультурных коммуникаций. Процессы знаковой динамики инервируют (или обеспечивают собой) социокультурные коммуникации, образуя в различных проекциях семиотические конфигурации коммуникативного пространства - сложную сеть семиотических взаимозависимостей, возникающих в результате тончайшего переплетения собственного опыта человека и традиций социума.
Проводя аналогию с известной моделью венгерского архитектора Э. Рубика, можно сказать, что образ «волшебного кубика» является показательным примером массы комбинаций семиотических взаимозависимостей в коммуникациях. Технологии «сборки» кубика в большом многообразии предлагались всем желающим в журнале «Наука и жизнь». Они были направлены на достижение одной цели - собрать «кубик мечты» на основе имеющихся пошаговых инструкций. Подобным образом в данной статье будут предложены технологии конструирования социально-политической среды. Пошаговая инструкция основана на знаниях о взаимосвязи между такими компонентами знаковой динамики, как три фундаментальных модуса бытия, устанавливающих потенциальность существования знака в коммуникациях (согласно категориям первичности, вторичности, третичности) с тремя видами интерпретант (непосредственная, динамическая, финальная). Интерпретанта рассматривается как метасемиотический конструкт, содержащий все логические возможности, заложенные в знаке в процессах се-миозиса. Семиозис, в свою очередь, - это динамический процесс интерпретации знака, происходящий при участии интерпретирующего субъекта. Это бесконечный процесс, в котором интерпретан-ты создаются постоянно.
Анализируя процесс интерпретации в процессах коммуникации, мы можем сделать вывод о трех ключевых шагах (этапах) становления интерпретант согласно трем категориям бытия и познания (модусам бытия), обозначенным в концепции познания Ч.С. Пирса.
Приведем следующий пример. Известно, что российский политический дискурс весьма увлечен политической телесностью. Знаковые фигуры являются непременным атрибутом российской политики. Как писал М. Фуко, политическое тело - это «совокуп-
ность материальных элементов и техник, служащих оружием, средствами передачи, каналами коммуникации и точками опоры для отношения власти и знания»2. В статье Г. Орловой «Политическое тело президента» проведен подробный анализ восхождения на политический олимп В.В. Путина с позиции формирования знаков телесности. Продемонстрируем этапность процесса семиотического осмысления реальности в процессах коммуникации, опираясь на данный анализ.
Первый этап - это качество знака как возможность его существования в коммуникациях (категория первичности). Формируется непосредственная интерпретанта, определяются условия вхождения знака в коммуникативное пространство. На этом этапе аккумулируется семиотический потенциал политической персоны: «"Путин как политическое ничто" интерпретировался как "творческая пустота", источник и средоточие амбивалентных смыслов. Протеичная идентичность человека постмодерна зияла в постоянных переодеваниях и. о. Кимоно, "аляска", горнолыжный костюм играли лицо Путина, с парадоксальностью, присущей практикам одевания, подчеркивая: "А король-то пуст"»3. Однако именно эта политическая пустота позволяла конструировать бесконечное множество смыслов, присваивать различные способы политического поведения. Данный этап есть некоторое схватывание системного, социально нормированного содержания интерпретируемого знака. Непосредственная интерпретанта указывает на определенное свойство знака, согласно которому интерпретируемость существует еще до того, как знак достиг интерпретатора.
На втором этапе формируется динамическая интерпретанта. У человека появляется возможность максимально раскрыть содержание непосредственной интерпретанты в ее множественности и индивидуальности, поскольку он может обратиться ко всему богатству индивидуальной и коллективной памяти. Определяются индивидуальные признаки нового президента: «Прежде всего, были актуализированы и перенесены в политическую сферу аксио-логически окрашенные физические конструкты ("молодой", "здоровый", "спортивный"). "...Если царь Борис с трудом держался на ногах, то князь Владимир пышет здоровьем и полон физических сил"»4. На этом этапе динамическая интерпретанта входит в индивидуальное сознание. Это уже не «облако» смыслов, а некоторое значение, которое человек готов использовать в своей деятельности. Иначе говоря, знак субъективируется в процессе интерпретации, что делает его отличным от других знаков.
И наконец, финальные интерпретанты, рождаемые на третьем этапе, - то окончательное мнение, которое формируется в конце
как истинная интерпретация: такие президентские амплуа, как «герой-змееборец» и «спаситель Отечества». Тем самым характеристики политического тела Путина становятся основой для конструирования сценария властного поведения: «Новая "сильная рука" исправит ошибки прошлого и принесет обещанное процветание»5. Было еще множество фактов, свидетельствующих о создании нового образа, но этот пример наглядно демонстрирует, как на этапе формирования динамической интерпретанты происходит взаимодействие новых значений (В.В. Путин) с уже известными (спортсмен, молодой лидер), в итоге формируется новое политическое тело президента. Создана финальная интерпретанта - образ -«физически сильный человек, борец и горнолыжник, в пространстве власти легко превращается в сильного политика, борца и за-щитника»6, что и определило результаты голосования.
На наш взгляд, наиболее важной представляется последовательность конструирования интерпретант, поскольку она определяет выбор технологии конструирования социально-политической среды.
Итак, выводы о технологиях конструирования социально-политической среды основаны на указанных выше этапах становления трех видов интерпретант (Ч.С. Пирс), а также на принципах философии символизма, обозначенных в исследованиях А.Н. Уайтхеда и С. Лангер. Обращение к указанным концепциям обусловлено тем, что символизм мы рассматриваем как процесс коммуникативной деятельности, а символ в его широкой трактовке (в отличие от символа-знака) понимается как интеллектуальный инструмент культуры. Процесс познания есть прежде всего символический процесс. Посредством символических форм человек может постигать мир и упорядочивать окружающий его хаос. Однако процесс символического преобразования нуждается в завершении, во внешнем действии. Это и есть созданная в процессе коммуникации финальная интерпретанта. Посредством символизации решается проблема познаваемости действительности (что не противоречит концепции существа познания Пирса) в ее изменчивости и многомерности.
Американский философ Сьюзен Лангер, ученица А.Н. Уайтхе-да и поклонница творчества Э. Кассирера, отмечает, что символизация - это не просто «форма духовной адаптации»7, как ее понимал Э. Кассирер. Символы, по сути, - это интеллектуальные инструменты, следовательно, они не могут быть сведены только к ощущениям или эмоциям8. Лангер рассматривает символизм как важнейшую, глубоко органичную властную потребность, в которой представлены и предметный, и символический аспекты.
Символическая функция является фундаментальным и постоянным процессом человеческого ума9. Посредством символических форм человек может постигать мир и упорядочивать окружающий его хаос. Поскольку символ специфически перерабатывает действительность, он является определенным пониманием, или интерпретацией.
В таком понимании целью символического осмысления действительности может быть как власть над миром, так и власть над самим собой, что находит воплощение в двух коммуникативных стратегиях конструирования финальной интерпретанты. Первую коммуникативную стратегию мы условно обозначим как «дискурсивный символизм» (термин С. Лангер). Может быть, это не очень удачное название для стратегии, однако, как мы полагаем, в нем отражается ключевое свойство коммуникации - способность человека вербализовать смыслы. Человек может спросить обо всем, что выражает язык. В этом проявляется коммуникативная функция языка, а также законы дискурсивного мышления, посредством которого мы имеем возможность свои идеи выстраивать в определенной последовательности, как бы надевать их друг на друга по некоторой «оболочковой линии» (С. Лангер).
В названной последовательности проявляются непосредственная, динамическая и финальная интерпретанты. Именно в таком порядке проясняются значения, обладающие мыслимыми практическими последствиями, которые воплощены в практическое действие в коммуникативном акте. Роль финальной интерпретанты состоит в том, что данная интерпретация признается истинной большинством участников коммуникации, это некоторое окончательное мнение о результате коммуникации. Благодаря свойству генерализировать смыслы, обобщать их посредством символизации мира, мы способны конструировать мир с помощью символических форм, и именно в этом проявляется символический характер познавательной деятельности.
Наряду с дискурсивным символизмом, пишет С. Лангер, в нашей реальности существует другой тип символизма, роль которого принижается или игнорируется. Речь идет о символах, не нуждающихся в технике дискурсивного анализа, так как они проявляются в мифах, эмоциях, сновидениях и пр., т. е. в иррациональности нашего сознания. Этот тип символизма С. Лангер назвала недискурсивным, или презентативным символизмом.
Выявленные выше этапы (шаги) формирования интерпретан-ты в коммуникациях дают нам понимание механизмов функционирования двух типов символизма, которые мы рассматриваем как коммуникативные стратегии формирования финальной интерпре-
танты, лежащие в основе технологий конструирования социально-политической среды.
Основное различие в принципах функционирования данных технологий заключается в том, что в стратегии «дискурсивный символизм» присутствует последовательность прохождения трех этапов при создании финальной интерпретанты. В механизме «презентативный символизм» отсутствует одна существенная составляющая - этап формирования динамической интерпретанты, т. е. в конструировании окончательного мнения относительно знака, который является бесконечно интерпретируемым, не происходит отсылка к феномену «другого», не устанавливаются взаимозависимости от других интерпретант, что дает возможность конструировать финальную интерпретанту иррациональными способами. Данные стратегии могут существовать одновременно, однако преобладание в определенный момент времени той или иной стратегии может объяснить специфику выбора человека в социальной и политической сфере.
Ярким примером работы технологии конструирования социально-политической среды на основе коммуникативной стратегии «презентативный символизм» является известный сюжет о «российской агрессии», представленный на грузинском канале Имеди. Имитация реальности была настолько правдоподобной, что жители Грузии, по сообщениям российских информагентств, посчитали репортаж правдивым, и программа «вызвала панику по всей стране»10. Данный сюжет - это специфический дискурс, который разворачивался в виде мозаики презентативных символов на экране телевизора и оказался для многих людей источником информации о мире, поскольку в коммуникативной стратегии пре-зентативного символизма идея (финальная интерпретанта) представляется моментально, это картина-образ. Такая презентативная символика по своей природе непереводима в дискурс и сегодня является основным продуктом массовой коммуникации. Зримое обладает огромной эмоциональной силой, подчеркивал Г. Лебон: «Антонию, например, удалось возбудить народ против убийц Цезаря никак не посредством искусной риторики, а посредством чтения его завещания и указания на его труп»11. Тем самым реализуется стратегия «презентативный символизм», служащая инструментом манипуляции.
В данном контексте представляется возможным говорить о «символической политике» как политике обращения со значимыми для массового зрителя символами. Технология такого обращения может строиться на коммуникативной стратегии дискурсивного и / или презентативного символизма. Результатом становится
политическое действие, само выступающее как символ, представляющий собой в широком смысле слова интеллектуальный инструмент мышления. Такой символ способен превратить политическое действие (по сути, финальную интерпретанту) в зрелище, создающее искусственный привлекательный мир, который часто кажется реальным. Технология реализации символической политики на основе стратегии «презентативный символизм» заключается в легитимации ярких образов посредством организации политических шоу. Обращение к иррациональности нашего сознания позволяет конструировать социально-политическую среду, в которой любая информация, попадающая в СМИ, не просто «высвечивается», но как бы заранее интерпретируется в стиле телешоу посредством создания мозаики презентативных символов. Г. Лебон пишет: «Очень часто слова, имеющие самый неопределенный смысл, оказывают самое большое влияние на толпу... Между тем в них, несомненно, заключается магическая сила, как будто на самом деле в них скрыто разрешение всех проблем. Они образуют синтез всех бессознательных разнообразных стремлений и надежд на их реализацию»12. Например, словами «придание экономике более инновационного характера» Владимир Путин сопровождал одну из кадровых перестановок13. В тот вечер все телеканалы повторили это выражение по нескольку раз, уточнять его смысл журналисты не стали. Простое повторение слов должно было вызвать непонятные «смутные образы» и «благоговение толпы». Это еще один характерный пример того, как с помощью коммуникативной стратегии презентативного символизма телевидение выполняет политические задачи.
Таким образом, социально-политическая среда с точки зрения символической политики выступает в качестве специфического рынка возможностей, где могут быть реализованы многообразные политические идеи, имеющие как рациональную, так и иррациональную природу. Данные идеи могут включаться в технологии конструирования социально-политической среды, где может происходить освобождение и творческое развитие человека, но могут также создаваться серьезные антропологические угрозы.
Примечания
Клягин С.В. Социальная коммуникация: созидание человека и общества // Вестник РГГУ. 2007. № 1. С. 44.
Фуко М. Надзирать и наказывать [Электронный ресурс]: рождение тюрьмы: пер. с фр. М.: Ad Marginem, 1999. Электрон. версия печат. публ. URL:
2
7
http://www.philosophy.ru/library/foucault/03/fuko_oglavlenie.html (дата обращения: 08.08.2008).
3 Орлова Г. Политическое тело президента. // Критика и семиотика. 2001. Вып. 3-4. С. 69.
4 Там же.
5 Там же. С. 70.
6 Там же. С. 73.
Кассирер Э. Избранное: Опыт о человеке М.: Гардарики, 1998. С. 470.
8 См.: Ричард Х.И., Лангер С.К. 1895-1985 // Американская философия. Введение. М., 2008. С. 348.
9 См.: Лангер С. Философия в новом ключе [Электронный ресурс]: исследование символики разума, ритуала и искусства: пер. с англ. М.: Республика, 2000. 287 с. Электрон. версия печат. публ. URL: http://ru.philosophy.kiev.ua/library/ langer/ (дата обращения: 25.06.2008). РИА Новости - http://www.rian.ru
11 Лебон Г. Психология народов и масс // Психология толпы: социальные и политические механизмы воздействия на массы. М., 2003. С. 198.
12 Там же. С. 228
13 См.:. Старобахин Н.Н. Освещение социально-политических событий в теленовостях как способы конструирования реальности (на примере информационных программ российских телеканалов начала XXI века) // Медиаскоп / Электронный журнал факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. http://www.mediascope.ru/node/251
10
