CC BY
120
С. М. Оленников
СПбГУ, Санкт-Петербург
КОММУНИКАТИВНО-РИТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КАК МЕТОД ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ПО ДЕЛАМ О ПРОТИВОДЕЙСТВИИ ЭКСТРЕМИЗМУ
Экспертиза информационных материалов по делам о противодействии экстремизму является одним из наиболее востребованных видов прикладных лингвистических исследований. Необходимость надлежащего методического сопровождения соответствующей экспертной работы продиктована не только ее возросшей актуальностью, но и спецификой задач, стоящих перед специалистами. Массовое публичное распространение пропагандистских и агитационных материалов, провоцирующих социальную напряженность, агрессию и насилие, требует адекватной реакции со стороны государства. Для своевременного и эффективного предупреждения социальных конфликтов компетентные органы власти заинтересованы в оперативном и объективном исследовании информационных материалов. В этой связи создание и внедрение научно обоснованной и апробированной методической базы проведения анализа информационных материалов экстремистской направленности приобретают особенное значение. В настоящее время опубликован ряд работ, посвященных методологии лингвистической экспертизы спорных информационных материалов ([Баранов 2007; Бринев 2009; Галяшина 2006] и др.).
Исследование прагматической направленности информационных материалов, определяющее их коммуникативные задачи и целевую установку, относится к компетенции экспертов-лингвистов. В пользу такого решения вопроса свидетельствует позиция Верховного Суда РФ, выраженная им в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011г. №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Пункт 23 этого Постановления специально посвящен разъяснению вопросов, связанных с порядком проведения судебных экспертиз:
В необходимых случаях для определения целевой направленности
информационных материалов может быть назначено производство
лингвистической экспертизы. К производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.). В таком случае назначается производство комплексной экспертизы.
Для решения экспертной задачи определения целевой направленности информационного материала может быть использован коммуникативно-риторический анализ текста. В настоящее время предложено описание и теоретическое обоснование применения коммуникативно-риторического метода исследования информационных материалов на предмет наличия в них коммуникативных признаков экстремистской речевой деятельности [Кузнецов 2014]. Разработка методологии коммуникативно-риторического анализа речевых актов, то есть приемов синтеза и интерпретации разнообразной текстовой информации и правил преобразования функционального содержания линейной последовательности предложений в нелинейную понятийную структуру смыслов текста является одним из перспективных направлений лингвистических исследований. Актуальность и перспективы этого подхода обусловлены новым объектом исследования, лежащим выше того языкового уровня, который является традиционным для лингвистического анализа. Здесь языковые знаки, которые формируют отдельные речевые единицы, исследуются в разных коммуникативных условиях. При коммуникативном подходе в качестве базовой единицы описания рассматриваются речевые акты (утверждение, просьба, вопрос и т. д.).
Коммуникативно-риторический подход позволяет исследовать текст как речевое действие, ориентированное на сообщение разного вида информации: констатирующей, убеждающей, директивной. Основная задача, решаемая в рамках исследования продуктов речевой деятельности, состоит в описании процедур анализа целостных фрагментов текста и характеристики содержания причинно-следственных связей между коммуникативным заданием текста и выраженной в нем риторической направленностью высказываний. На этом этапе анализа текста исследуются не синтаксические структуры, а речевая информация, т. е. сведения, суждения, утверждения, умозаключения, волеизъявления, содержащиеся в тексте, которые характеризуют какой-либо объект мысли (предмет, личность, событие, ситуацию, положение, состояние дел и т. п.).
Исследование связного текста предполагает использование понятийного аппарата лингвопрагматики, риторики, логики и теории аргументации [Волков 2001; Ивин 1997; Кузнецова, Трофимова 2010].
Исходя из особенностей языковых средств, использованных в сообщении, и характера связей между частями высказывания, информация может быть:
констатирующей — содержащей сведения о конкретных ситуациях, о реальных происшествиях или событиях, о поступках или поведении физического лица, о деятельности юридического лица и т. п. (этот тип языковой информации реализует номинативную, информативную функцию речевого действия, позволяющую сообщить слушателю о количественных и качественных характеристиках предметного мира);
убеждающей — содержащей аргументы в поддержку какого-либо мнения, суждения о личных качествах людей, оценочные характеристики ситуаций или событий, которые в общественном сознании, в чьей-либо системе ценностей описываются как хорошие/плохие, правильные/неправильные, вредные/полезные и т. п. (этот тип языковой информации реализует экспрессивную, оценочную функцию речевого действия, позволяющую выразить эмоциональное состояние говорящего, его субъективное отношение к обозначаемым предметам и явлениям действительности);
директивной — выражающей речевые действия, направленные на организацию, управление целенаправленным поведением, сознательными действиями людей, побуждение их к действию (этот тип языковой информации реализует волитивную функцию речевого действия, позволяющую выразить различные оттенки проявлений воли, требований, желаний говорящего).
При анализе контекста, в котором используется констатирующая (фактическая) информация, необходимо исследовать содержание авторских комментариев, сопровождающих констатацию факта, и характер связи исходного суждения с аргументирующим фактом. В противном случае фрагмент текста, в котором обнародованы, например, статистические сведения, без связи с авторскими суждениями не позволит обосновать целевую установку фрагмента. Ср. например:
(1) Чаще всего негативные эмоции у сограждан по-прежнему вызывают представители кавказских народов (29%). Значительно
реже говорят о нелюбви к выходцам из Средней Азии (6%). По 3% недолюбливают китайцев и евреев. Впрочем, большинство опрошенных одинаково хорошо относится ко всем народам и национальностям (56 %).
[Политическая социология: Индикаторы кризисного сознания на 23 мая 2010. (опубликовано на сайте http://kprf.ru/rus_soc/ 79465.html)]
Указание в высказывании на факт может выполнять различные функции. Эмпирические данные могут использоваться в качестве аргументирующих примеров, иллюстраций и образцов. Факты также приводятся и в исходной части авторского высказывания как информационный повод для авторских комментариев. Если факт приводится как пример, подтверждающий реальность какого-либо типа поведения, то он используется как образец (или антиобразец) для подражания. Если факт приводится как исходное утверждение, а в аргументации он анализируется, обобщается или оценивается, то факт становится темой высказывания, обнародование факта является задачей высказывания, а комментарии к нему — целевой установкой высказывания.
Определение типа структурно-информационных единиц, составляющих полное высказывание, позволяет на этапе их синтеза вскрывать и обосновывать реализацию коммуникативного задания, состоящего из двух взаимосвязанных частей: задач и целей выделяемого фрагмента текста.
Коммуникативные задачи высказывания заложены в исходной посылке, т. е. в утверждении, суждении автора, истинность или обоснованность которого он доказывает в аргументирующей части выказывания. Содержание коммуникативной задачи высказывания соответствует ответам на вопросы: «какую мысль обосновывает автор?», «как автор обосновывает свою мысль?», «как автор характеризует внеязыковую ситуацию?», «какое мнение автор представляет как правильное?», «какие оценки дает автор предмету речи?», «в чем автор пытается убедить аудиторию?», «к чему призывает автор?». Коммуникативная задача соотносится с общей темой высказывания и состоит в ясном изложении какой-либо точки зрения, обосновании какого-либо мнения, в понятном выражении авторской оценки кого- или чего-либо.
С точки зрения закона экстремистскими материалами являются предназначенные для обнародования информационные материалы:
1) призывающие к осуществлению экстремистской деятельности;
2) обосновывающие необходимость осуществления экстремистской деятельности;
3) оправдывающие необходимость осуществления экстремистской деятельности.
Таким образом, информационные материалы могут быть признаны экстремистскими, если их содержание направлено на формирование положительного (одобрительного) отношения к экстремистской деятельности. Закон различает три способа выражения положительного отношения.
Призыв к деятельности выражается в грамматических модальных конструкциях побуждения с использованием глаголов в повелительном наклонении (бейте, жгите, убивайте, взрывайте).
Обоснование необходимости деятельности выражается в грамматических конструкциях побуждения (с использованием глаголов в сослагательном наклонении) либо сочетанием модальных слов и глаголов (было бы желательно, хотелось бы, необходимо, нужно, требуется). Понятийно-семантическим признаком обоснования необходимости деятельности является выражение автором положительного, одобрительного отношения к ней.
Оправдание необходимости деятельности содержит положительную оценку уже совершенных действий, признание их правильными через указание на наличие существенных причин (оснований) для их совершения и правильность избранного действия и, таким образом, не напрямую, а лишь косвенно может побуждать к аналогичным действиям в будущем.
Под обоснованием понимается часть высказывания, в которой приводятся фактические или этические доказательства справедливости исходного положения. Обоснование — это часть высказывания (вид аргументации), в которой объясняется, почему надо думать или делать именно так, как заявляет автор, а не иначе. Следует отличать суждения, обосновывающие необходимость совершения какого-либо действия, от суждений, обосновывающих неотвратимость возникновения какой-либо ситуации или события
как следствия состоявшихся событий. В качестве примера рассмотрим фрагмент текста из открытого письма Б. Березовского:
(2) Насилие Путина над обществом — свершившийся факт. Поэтому силовое противостояние общества и путинского режима неизбежно. Те, кто отрицает это, — либо глупцы, либо трусы, либо кремлевские политтехнологи, стращающие Площадь кровью. [Фрагмент открытого письма Б. Березовского «Рожденным не в СССР»]
Неизбежность предстоящего следствия обосновывается автором такими обстоятельствами, в которых он не видит иного способа разрешения существующего, по его мнению, социально-политического конфликта. Само по себе такое высказывание не содержит обоснования необходимости совершения соответствующих действий, так как в нем отсутствует положительная оценка противоправного способа действий. Установление коммуникативной задачи в подобных случаях требует анализа всего контекста высказывания. В причинно-следственной (каузальной) риторической конструкции, в которой неизбежность некоторых событий описывается как естественная закономерность, обычно используется нейтральный модус. Такие способы описания характерны для научных текстов. Если же автор сопровождает суждение о неизбежности событий выражением одобрительного отношения к ним, то тем самым он выражает и личную заинтересованность. По выражению одобрительного отношения к совершению противоправных действий или наступлению негативных последствий (событий) устанавливается не только коммуникативная задача такого высказывания, но и его пропагандистская направленность.
Оправдание используется для доказательства наличия положительных качеств у какого-то объекта в связи с его действиями либо е одобрительной оценкой чьих-либо действий. Оправдание является контраргументом для противодействия возможному согласию слушателей с имеющимися негативными оценками объекта речи, обвинениями в его адрес, которые автор данного текста опровергает фактическими или этическими доказательствами.
Как и в случае с обоснованием действия, суждения, оправдывающие необходимость совершённых кем-либо действий, следует отличать от суждений, обосновывающих неизбежность совершённых кем-либо действий. Ср., например: 436
(3) Самое страшное в последних московских взрывах то, что по крайней мере одна из террористок была человеком взрослым, уравновешенным, образованным. Она совершенно не походила на безумную дикарку или «фанатичку», её явно не накачивали наркотиками, не одурманивали — зачем? Она сама, с ясной головой и твердым шагом пошла взрывать невинных. И себя. Это значит только одно: она давно жила в том самом аду, терять который было не жаль. И ещё она потеряла надежду. Можно было, конечно, уйти из жизни в одиночестве, но, видимо, ей хотелось... только ли отомстить? А может, ещё и докричаться? Прокричать напоследок про удушающую власть беззакония, про собственное бесправие, беззащитность, смертный страх за родных — про то, что мы не хотим знать, когда это касается других. Она не сомневалась: иначе её просто не услышат. Теракт — это ещё и уродливая, больная попытка коммуникации с оглохшим миром. [М. Кучерская «Вечные ценности: провал коммуникации» («Ведомости» 09.04.2010г.)]
Каузальная конструкция оправдания необходимости действий должна сопровождаться одобрительным, положительным отношением к его совершению, но в приведенном примере, представляющем собой обоснование неизбежности действий террористов, признаки оправдания совершённых взрывов отсутствуют. Поэтому высказывания журналиста по конфликтной социальной проблеме хотя и являются конфликтогенными, но целевой направленности на оправдание террористической деятельности не имеют.
Последовательная реализация коммуникативно-риторического подхода к исследованию содержания связного текста требует тщательной разработки соответствующего понятийного аппарата. При исследовании коммуникативно-риторических структур, складывающихся в тексте, предлагается использовать приемы, включающие последовательное описание значений лексико-грамматических связей и коммуникативно-риторических структур, полученных в ходе: функционально-грамматического анализа синтаксической структуры отдельных предложений, проведенного с целью выявления конструктивных связей словосочетаний, фраз или высказываний с модусом положительной или отрицательной характеристики людей по их неизменяемым признакам, оценки их личных качеств, действий, поведения;
функционально-коммуникативной интерпретации контекстных значений языковых средств, осуществленной путем замены одного неточного или неясного понятия другим (формально более четким) или уточнением используемых понятий через уточнение их места в какой-либо понятийной системе.
анализа коммуникативных единиц (суждений, утверждений, доводов) с выделением пропозиций фактов, мнений, оценок, волеизъявлений и определением функционально-понятийной структуры единиц содержания текста;
синтеза коммуникативно-риторической структуры высказывания путем интерпретации содержания пропозиций. Тем самым свернутые (или пропущенные) основания суждения и выводы из него вводятся в качестве объекта коммуникативно-риторического аспекта исследования текста;
коммуникативно-риторического синтеза структуры аргументации и тематической рубрикации фрагментов текста. С помощью этой процедуры определяется системно-смысловая структура высказывания,устанавливаются коммуникативные задачи и целевая направленность высказывания.
Последовательное описание процесса и промежуточных результатов исследования фрагментов информационных материалов в основной части экспертного исследования позволяет сделать однозначные выводы о коммуникативно-риторической структуре текста и доказательно определить целевую направленность представленного на экспертизу информационного материала.
Коммуникативно-риторический анализ... Литература
Баранов 2007 — А.Н.Баранов. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика. М.: Флинта — Наука, 2007.
Бринев 2009 — К. И. Бринев. Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза. Барнаул: АлтГПА, 2009.
Волков 2001 — А. А. Волков. Курс русской риторики. М.: Издательство храма св.муч. Татианы, 2001.
Галяшина 2006 — Е. И. Галяшина. Лингвистика уб экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам. М.: Юридический Мир, 2006.
Ивин 1997 — А. А. Ивин. Основы теории аргументации. М.: Гума-нит. изд. центр ВЛАДОС, 1997.
Кузнецов 2014 — С.А.Кузнецов, С. М. Оленников. Экспертные исследования по делам о признании информационных материалов экстремистскими: теоретические основания и методическое руководство (научно-практическое издание). М.: Издательский дом В.Ема, 2014.
Кузнецова, Трофимова 2010 — Н.В.Кузнецова, О.В.Трофимова. Публицистический текст. Лингвистический анализ: учебное пособие. М.: Ли-тагент «Флинта», 2010.
