CC BY
99
Сер. 9. 2007. Вып. 2. Ч. Д
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Хен Чи Пак
КОММЕНТИРОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНО-ДЕТЕРМИНИРОВАННОЙ ЛЕКСИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА (на фоне корейского языка)
С точки зрения антропологической лингвистики язык есть конститутивное свойство человека, по выражению В. Гумбольдта1, одно из «человекообразующих» начал. Через язык, который становится средством осознания реальной действительности, люди познают духовное, эстетическое, художественное богатство и осуществляют коммуникацию. Общение между индивидуумами становится возможным, если в языковых знаковых структурах выработаны общие значимости. Общая картина мира создает то единое смысловое поле (когнитивное пространство), в пределах которого осуществляется обмен информацией. Как мы знаем, совокупность знаний о каждом предмете у разных людей часто сильно различается, что во многом зависит от жизненного опыта, рода занятий, наличия определенного образования и других причин. Участники акта общения должны иметь до известной степени общую социальную историю, по возможности общую систему мировоззренческих взглядов, этических вкусов, моральных устоев, различных когнитивных знаний, и если эта общность отсутствует, если культурный фон значительно различается, то возникают определенные трудности как при устном общении, так и при чтении художественных текстов.
В средине XX в. исследователи обратили пристальное внимание на проблему взаимоотношения языка и культуры (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Ю.Е. Прохоров, И.А. Стернин, В.В. Воробьев, В.В. Красных, В.А. Маслова и др.). Поворот к антропоцентризму дал возможность исследовать языковые процессы через культуру общения, через коммуникацию, учитывать их взаимодействие и конфликты (Э. Сепир, К. Леви-Стросс, А.П. Садохин, С.Г. Тер-Минасова). Как пишет Д.Б. Гудков, для решения конфликта межкультурной коммуникации между представителями разных культур необходимым условием общения представляется наличие общих знаний у коммуникантов, включающих знания кода и внекодовые знания, т. е. знания, которые выходят за пределы языка и детерминированы определенной культурой2. В рамках соизучения языка и культуры возникли научные направления, которые помогают разрешить языковые конфликты в межкультурной коммуникации и имеют общий угол зрения на сведения о стране изучаемого языка в аспекте РКП, но имеют разные предметы изучения. Это страноведение, лингвострановедение и лингвокультурология, о статусе которых до сих пор продолжаются дискуссии. «Страноведение занимается определенным образом отобранной и организованной совокупностью исторических, географических, общественно-политических, обиходных и др. знаний»3. Лингвострановедением можно считать лингвометодическую дисциплину, исследующую в совокупности язык и культуру посредством анализа и описания национально-культурного компонента семантики языковых единиц русского языка в учебных целях4. Но предметом его исследования является не вся совокупность когнитивной базы культурного сообщества, такие явления, как языковая ментальность, поведенческая география, национально-культур-ные стереотипы, прецедентные феномены и т. д., относятся к сфере лингвокультурологии5.
©ХенЧи Пак, 2007
Мы согласны с Е.И, Зиновьевой, что «лингвокультурология исходит из культуры, как она воплощается в языке, задача этой дисциплины - не обучить владению языком, а дать знание культуры носителей данного языка»6. И лингвострановедение и лингвокультурология в процессе обучения языку неразрывно связаны с задачей изучения страны. Для успешной межкультурной коммуникации и понимания национально-детерминированных языковых явлений целесообразным представляется интеграция лингвострановедения и лингвокультурологии7.
Одним из репрезентативных источников национально-детерминированных языковых единиц наряду с другими жанрами (мемуарная, научно-популярная литература, СМИ, реклама и др.) является художественная литература, где часто фоновая информация позволяет отнести отобранный нами для анализа материал к разряду безэквивалентной или фоновой лексики.
Повести Ю. Нагибина, в которых отображается жизнь разных эпох (царское время и современность), дают богатый лексический материал для изучения культурного фона разных временных пластов и семантики языковых единиц, отражающих фоновые знания.
Анализ национально-детерминированных единиц этих повестей показывает, что можно выделить достаточно обширные группы лексики, требующие страноведческих, лингвострановедческих и лингвокультурологических комментариев, в определении которых мы следуем за мнением A.A. Ягодовой8. К единицам, нуждающимся в лингво страноведческом комментировании, мы относим безэквивалентные и фоновые (для корейской аудитории) единицы русского языка
Безэквивалентные единицы можно подразделить на несколько тематических групп, что будет способствовать их лучшему усвоению в иностранной, в частности, корейской аудитории: 1) Названия построек-усадьба, изба. Приведем примеры (частично): «Онрос на деревенской улице, а в непогожие дни сидел в теплой избе, что-то мастерил слушал сказки» (Шуты императрицы). В Корее не существует дома, адекватного русской избе. Крестьяне строят дома из соломы «Чёга», только одноэтажные с отоплением под полом. 2) Названия денежных единиц - червонец: «Через несколько дней он сообщил Бирону, что жена его, коза, родила, и он просит, по старому русскому обычаю, прийти ее навестить и принести в подарок, кто сколько может, один-два червонца» (Шуты императрицы). В Корее не было ни подобной золотой монеты, выпущенной в 1701 г., и не существует купюры в десять рублей. 3) Названия продуктов питания - соленые огурцы, квашеная капуста, юшка. «Зеленщик из деревни, привозивший на розвальнях квашеную капусту и соленые огуриы. молочница с жестяными бидонами, пахнущШ'Ш антоновским яблоком ...»(Тьма в конце тоннеля). В корейской бытовой культуре нет традиции солить огурцы, В салате «Оигимчи» используется посыпанные густо крупной солью огурцы вместе с красным перцем, чесноком и рыбным соусом, поэтому традиционные русские соленые огурцы мы рассматриваем как безэквивалентную единицу. 4) Названия фруктов и ягод - клюква, морошка, антоновские яблоки. «Подобно всем местным мальчишкам, Миша радовался каждодневному бытию: летом - солнцу и птицам, осенью - морошке и клюкве...»(Шуты императрицы). Эти ценные, богатые витаминами ягоды в Корее вообще не известны,
Ниже мы только назовем группы безэквивалентной лексики, встретившиеся нам в повестях Ю. Нагибина: 5) Название лиц по служебному и общественному положению - кабинет-министр, губернатор, князь, чекист, гепеушник. 6) Название определенных эпох, времени - петровы времена, огнепальное время, смутное время. 7) Название исторических событий - (Октябрьская) революция, отечественная война. 8) Название
лиц по партийной принадлежности - большевики, комсомольцы. 9) Название явлений природы - небесное сияние, северное лето. 10) Название жилых помещений - комната
в коммуналке.
Все приведенные безэквивалентные единицы нуждаются в лингвострановедческом толковании, а рассматриваемые ниже фоновые единицы требуют изъяснения национально-культурного компонента, не совпадающих в русском и корейском языке семантических долей. Тематическое деление на группы фоновой лексики аналогично классификации безэквивалентных единиц, поэтому мы остановимся лишь на разнице значений некоторых русских и корейских лексем для учета фоновых различий при составлении лингвостра-новедческих комментариев.
В определенном комментировании нуждается лексика, связанная с религией, такие, например, словосочетания, как «божье благословение», «постричь Волконскую в монастырь» (Шуты императрицы). В корейском обществе существуют разнообразные боги, но в основном буддисты благословляют друг друга, используя словосочетание «благословение Будды». А «постричь в монастырь» означает, что кто-то будет бритым буддийским монахом, т. е. речь идет о бритой голове, по которой и узнают буддийского монаха. При семантизации слова «карета» надо обратить внимание на малую распространенность этого вида транспорта в Корее из-за ее географического положения (гористая местность, узкие улицы), которое не способствовало катанию в открытых колясках, каретах. Если говорить о таких реалиях, как «лукошко» или «гиирма», то следует подчеркнуть, что корейское «лукошко» не имеет ручки и его форма может быть цилиндрической, квадратной и даже конусной, оно выполняет функцию посуды, «Ширма» же в корейской культуре защищает не только от посторонних взглядов, но и от ветра, используется в основном для украшения в комнате с помощью рисунков и вышивки на ней. Она часто имеет 8-10, 12 рам-створок.
В страноведческом комментарии нуждаются имена собственные: полные {Артемий Петрович Волынский), сокращенные {Екатерина Алексеевна, Анна Курляндская; Набоков); уменьшительно-ласкательные имена {Аннушка, Машенька, Ксёнушка), а также прозвища {Косой, Квас, Рыжик). Более расширенных страноведческих комментариев требуют имена известных исторических лиц: царь Иван Алексеевич, царевна Софья, Елизавета Петровна, Михаил Голицын, Алексей Апраксин, Татищев. В определенном комментарии нуждаются названия литературных произведений, газет и журналов {«Санкт-Петербургские ведомости»)-, марок машин; названия кинотеатров {«Маяк»)', спектаклей {«Синяя птица») и др. Страноведческого комментария требуют различные топонимы: названия городов {Тверь, Иркутск), сел и деревень {деревня Кологоры), улиц {улица Горького), названия водоемов {Балтийское море) и др. В страноведческом комментарии нуждаются и этнонимы: славянин, еврей и др.
Прецедентные имена {Петр I, Сталин, Пушкин), с которыми связаны известные не только русским исторические времена или культурные события, нуждаются, на наш взгляд, в лингвокультурологическом комментировании.
Таким образом, выделенные из повестей Ю. Нагибина9 «Тьма в конце тоннеля» и «Шуты императрицы» национально-детерминированные единицы могут быть прокомментированным по-разному с учетом русских и корейских культурных традиций, что поможет корейским учащимся, с одной стороны, получить новые сведения об артефактах русской культуры, а с другой стороны, облегчит понимание прозы Ю. Нагибина, с которой в Корее знакомы очень мало.
1 Гумбольдт. В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.
2Гудков Д.Б. Межкультурная коммуникация проблемы обучения. М., 2000.
3 Прохоров Ю.Е. Лингво страноведение - страноведение - культуроведение (Спорные размышления по спорным вопросам)// Русский язык за рубежом. 1990. № 3. С. 76-83.
4Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Изд.4-е, перераб. и доп. М., 1990.
5ЯгодоваА.А. Лингвострановедение, страноведение или лингвокультурология? // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. Межвузовский сборник. Вып. IV. СПб., 2000. С. 17-18.
6 Зиновьева Е.И. О соотношении терминов «лингвострановедение» и «лингвокультурология» // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. Межвузовский сборник. Вып. IV. СПб., 2000. С. 13-16.
7Зиновьева Е.И., Юрков Е.Е. Лингвокультурология, учебник. СПб., 2006.
гЯгодова A.A. Принципы лингвосоциокультурологического описания языковых единиц (на материале газетных заголовков). Автореф. канд. дис. СПб., 2003.
9 Нагибин Ю.М. Остров любви. Любовь вождей. Тьма в конце тоннеля. Моя золотая теща. М., 2004.
Статья принята к печати 8 ноября 2006 г
