CC BY
38
М. В. Скржинская
Комментарий к одному сообщению Страбона о Херсонесе Таврическом
Упоминания о Херсонесе Таврическом сохранились в трудах немногих античных авторов. Среди них Страбон занимает ведущее место не только по объёму сведений, но и по разнообразию их толкований. Упомянутый географом мыс Партений в 100 стадиях от Херсонеса отождествляют то с Фиолентом, то с Херсонесским или Гераклейским мысом, а фраза, включающая это сообщение, получила в отечественной литературе двоякое понимание. В зависимости от той или иной точки зрения ученые делают вывод о существовании одного или двух храмов верховной богини Херсонеса Артемиды с эпиклезой PapOevoj (Дева).
Приведем греческий текст по изданию Х. Л. Джоунза в известной серии текстов античных авторов Loeb classical library, а также переводы, предложенные разными исследователями. XeppOvr|soj ... ev $ tO t| j napOevou 'tepOv, 8ai|mov0j ttvoj, | j epWvumoj Kati | aKpa | ppoi t|j poieWj eattv ev ataS'totj fekatov, Kaloumevr PapOevtov, e%ov veWv t|j Sa'tmovoj Kat Coavov.
При непредвзятом чтении «Географии» слова Страбона вряд ли вызовут двойственность их понимания. Вот как они читаются в сделанном Г. А. Стратановским полном русском переводе всего труда географа: «В городе есть святилище Девы (какого-то божества). В ста стадиях перед городом находится мыс, названный по имени этого божества Парфением, с храмом божества и его статуей»1. Надо отметить, что греческая единая фраза здесь разбита на два предложения. Сходные по смыслу и грамматическому построению переводы существовали во всех отечественных и зарубежных изданиях, пока В. В. Латышев не подверг сомнению их правильность2.
1 Страбон. География в 17 книгах. Перевод Г. А. Стратановского. Л., 1964. С. 282.
2 Латышев В. В. TONTIKA. СПб., 1909. С. 133-136.
При таком толковании получается, что Страбон говорит о двух храмах: одном существующем в городе и названном святилищем (гербу), и другом (уей£) на мысе Партений, в котором находится деревянное изваяние (Сбаубу). Справедливо сомневаясь в наличии у херсонеситов второго значительного и достойного упоминания храма, Латышев полагал, что в достоверном географическом описании побережья Крыма, каким был использованный Страбоном источник, речь должна идти только о реально существовавшем храме в городе. Поэтому он предложил более сложное, но не противоречащее правилам греческого языка толкование текста, а именно отнести причастие е%бу не к ближайшему слову мыс Парфений, а к далеко отстоящему от него в начале фразы херсонесскому святилищу (гербу), слова же между ними считать вводным предложением. Ученому удалось найти у Страбона несколько, случаев подтверждающих такую возможность толкования текста. Однако в приведенных примерах причастие отделялось максимум четырьмя вводными словами, а не тринадцатью, как в тексте о Херсонесе, поэтому, мне кажется убедительной критика С. А. Жебелева, усомнившегося в возможности так истолковать сообщение Страбона и настаивавшего на традиционном понимании этой фразы3.
Исследователи, согласные с Латышевым, как и Стратонов-ский, также разбивают в своих переводах одну греческую фразу на две, но делают это иначе: «В этом городе есть святилище Девы, какой-то богини, имя которой носит и находящийся перед городом на расстоянии ста стадий мыс, называемый Партением. В святилище находится храм богини и ксоанон». Так как подобный перевод соответствовал данным эпиграфики и археологических раскопок, его сочли правильным почти все отечественные ученые, сводка мнений которых приведена в книге М. Е. Бондаренко4; зарубежные же исследователи и переводчики не приняли такое толкование5.
Мне кажется, следует остановиться на более простом и грамматически ясном понимании интересующего нас текста, как
3 Жебелев С. А. Северное Причерноморье. М., 1953. С. 239.
4 Бондаренко М . Е. Пантеон Херсонеса Таврического. М., 2003. С. 26.
5 Джоунз К. П. Херсонес Таврический в надписи из Порто близ Рима // ВДИ 1994. № 2. С. 146.
повествующего о двух храмах. Анализируя ту или иную часть «Географии», нужно опираться на заключение М. И. Ростовцева: «Страбоном нельзя пользоваться механически. Он только тогда ценен и понятен, если мы в каждом отдельном случае сумеем отдать себе отчет, кто из многочисленных его
6 тт
источников говорит с нами в каждом данном случае» . На примере глав, посвященных Боспору, исследователь показал, что Страбон обычно не перерабатывал сообщения своего источника, а просто их сокращал .
Это можно определить и в интересующем нас отрывке, хотя возможно, что контаминация сведений заключалась уже в его источнике. Кроме констатации факта о наличии храма в Херсо-несе и указания названия мыса Партений, Страбон записал считавшиеся в древности достоверными сведения о неком храме Артемиды близ Херсонеса в земле тавров, где Ифигения служила жрицей. Различные версии мифа об Ифигении были широко известны в устной и письменной традиции на протяжении всей античности; в частности один из вариантов предания изложен у Овидия, современника Страбона (Ep. III, 2, 45-95).
Первый раз, называя Партенос «каким-то божеством», Страбон выразился так, потому что не знал, какая именно греческая богиня почиталась в Херсонесе, а непорочными девами наряду с олимпийскими богинями Артемидой, Афиной и Гестией были и другие эллинские божества. Во второй же раз географ опирался на традицию о некой девственной богине в Таврике. Геродот отождествлял ее с Ифигенией (IV, 103), но чаще ею считалась Артемида Тавропола, жрицей которой была Ифигения. В связи с этим следует сделать отступление и напомнить о популярном во всей греческой ойкумене мифе об Ифигении и ее служении в храме богини в земле тавров. Наиболее ярко и подробно в сохранившейся античной литературе миф изложен в трагедиях Еврипида «Ифигения в Авлиде» и «Ифигения в Тавриде», короче и по-иному написал об этом Овидий.
В мифе повествовалось, как Агамемнон, предводитель греческого войска, был вынужден принести в жертву Артемиде
6 Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. Пг., 1925. С.42.
7 Ростовцев М. И. Страбон как источник для истории Боспора // Сборник в честь В. П. Бузескула. Харьков, 1913. С. 370.
свою дочь Ифигению перед отправлением в поход на в Трою. В древнейшем варианте мифа Ифигения, по-видимому, погибала на жертвенном костре, но затем предание получило иное завершение. Артемида в последний момент заменила на костре девушку ланью, а Ифигению перенесла в Таврику и сделала жрицей в своем храме, где тавры совершали кровавые жертвоприношения. Об этом жестоком обычае таврских племен, живших по соседству с Херсонесом, рассказал современник Еврипида Геродот в своей «Истории» (IV, 103).
События, произошедшие уже после окончания Троянской войны, описаны в трагедии «Ифигения в Тавриде», впервые поставленной в афинском театре в 414 г. до н. э. Действие происходит в никогда не существовавшем царстве тавров перед храмом Артемиды. Сюда по велению оракула Аполлона прибывает сын Агамемнона и брат Ифигении Орест вместе со своим другом Пиладом. Они намереваются похитить священное изображение Артемиды, чтобы привести его в Элладу. Друзья, схваченные таврами, обречены на смерть и должны быть принесены в жертву богине, а Ифигения как жрица храма обязана осветить жертвоприношение. Из разговора с пленниками она случайно узнает, что перед ней ее родной брат, которого она видела последний раз маленьким ребенком. Тогда Ифигения решает помочь добыть древнюю деревянную статую (COavov) Артемиды и бежать на родину вместе с Орестом и Пиладом. Беглецов настигает царь тавров и обрекает на смерть, но внезапно появившаяся богиня Афина освобождает пленников. Она велит Оресту построить в Аттике храм Артемиды, поместить туда похищенный кумир, а Ифигении - стать жрицей этой богини, прозванной в память всего произошедшего Таврополой.
Миф, как присуще этому жанру, существовал в нескольких вариантах, о чем свидетельствуют упоминания античных авторов: например, в Мегарах рассказывали, что Ифигения кончила свои дни в их государстве, а не в Афинах (Paus. I, 43, 1). В Спарте, Аргосе, Лаодикее и даже в греческих колониях Южной Италии считали, что похищенный из Таврики кумир богини был доставлен в местные храмы (Strab. V, 3, 12; XII, 2, 3, 7; Paus. III, 6, 17; Ovid. Met. XIV, 331; Lucan. III, 86). В храмовых легендах этих городов имелись разные объяснения, как туда доставили древнюю статую. Павсаний, знакомый с несколькими вариантами подобных легенд, отдает предпочтение версии, которую он слышал в Спарте, считая ее более достоверной, чем афинскую
(Paus. III, 16, 7). Заметные отличия от сюжета в трагедии Еври-пида имеются и в пересказе мифа у Овидия (Ep. III, 2, 45-95).
В Аттике действительно существовал храм Артемиды Тав-рополы; там показывали могилу Ифигении и рассказывали храмовую легенду, на сюжет которой написана трагедия Еврипида. Описанный же трагиком храм в Таврике, около которого разворачивались события пьесы, создан творческой фантазией поэта , хотя многим исследователям хотелось думать, что Еври-пид имел в виду реально существовавший в его время храм близ Херсонеса9.
На Херсонесском и Гераклейском мысах, а также на Фио-ленте, отождествляемых с Партением Страбона, археологи не нашли никаких остатков античных святилищ10, а детальный анализ текста трагедии также не обнаруживает каких-либо черт здания, существовавшего во времена Еврипида. В то же время перед мысленным взором драматурга храм Артемиды в Таврике имел вполне определенный облик. Орест и Пилад говорят, что видят здание, окруженное высоким стенами, к нему надо подниматься по ступеням лестницы, двери заперты на медные запоры, фриз украшен триглифами, и между ними есть незаполненные пространства, через которые друзья хотят проникнуть внутрь (стихи 96-112). В песне хора трагедии упоминаются колонны и карнизы храма, отделанные золотом (стихи 127, 128). Таким образом, несмотря на принадлежность святилища полудикому племени тавров, поэт изображает его как чисто греческое сооружение, причем не современной для него архитектуры, а архаической эпохи. Только тогда в наружной отделке храма применяли золото и оставляли незаполненными промежутки между триглифами - торцами деревянных балок
8 Скржинская М. В. Реальные и вымышленные черты Северного Причерноморья в трагедии Еврипида «Ифигения в Тавриде» // Древнейшие государства на территории СССР (1986). М., 1988. С. 179-181.
9 Бабинов Ю. А. Местные элементы в религии Херсонеса Таврического // Социально-экономические проблемы истории древнего мира и средних веков. М., 1972. С. 29; Trell B. F. Numismatic Solution of Two Problems in Euripides The Numismatic Chronicle // London, 1964. Vol. 4. P. 96.
10 Бондаренко М. Е. Указ соч. С. 23; Зубарь В. М. Партенос - верховная богиня Херсонеса // Старожитност степового Причорноморя i Криму. Запорижж'я, 2005. № 12. С. 209.
перекрытия крыши11. Расположенные над колоннадой, они составляли ритмичный ряд, и для красоты на каждом торце делали три продольные насечки, от которых произошло название триглифов. Когда с конца VI в. до н. э. греки начали строить каменные храмы, постепенно вытеснившие деревянные, триглифы утратили свою конструктивную роль и превратились в декоративное украшение. Пространства между ними заполнялось плитами, называемыми метопами, которые чаще всего украшали рельефами. Прекрасный пример такого декора мы видим на афинском Парфеноне, построенном при жизни Еврипида.
Описанное трагиком строение не могли возвести ни тавры, не обладавшие греческими строительными навыками, ни херсо-неситы, которые начали строить более или менее крупные храмы только в классический период, когда господствовал уже иной архитектурный стиль. Герои трагедии «Ифигения в Тавриде» - дети Агамемнона, предводителя греков в Троянской войне, которую античные авторы относили к XIII-XII вв. до н. э. Поэтому Еврипид представил старинный храм Артемиды в виде тех древних храмов, которые он сам видел в Элладе. Таков был храм Аполлона в Дельфах, детально описанный драматургом в трагедии «Ион», и, возможно, он оказал определенное влияние на изображение таврического храма. Упоминание этого храма у Овидия также имеет чисто литературное происхождение. Поэт создает образ монументального сооружения, которое, в отличие от описания Еврипида, почти не обладает конкретными чертами (Ep. III, 2, 49-50).
Храм Артемиды на краю земли в далекой для большинства греков почти сказочной Таврике существовал не только в воображении писателей. В соответствии со своей фантазией этот храм неоднократно изображали античные художники, для которых мифы служили неисчерпаемым источником сюжетов их произведений. Например, италийские вазописцы IV в. до н.э. неоднократно рисовали Ифигению, Ореста, Пилада и храм со статуей Артемиды Таврополы12. Таким образом, устные рассказы, писатели и художники постоянно подкрепляли уверенность большинства греков в реальном существовании храма Арте-
11 Зубов В. П., Петровский Ф. А. Архитектура античного мира. М., 1940. С. 287-288.
12 Скржинская М. В. Реальные и вымышленные черты... С. 184-188.
миды на земле тавров по крайней мере во времена Троянской войны.
Указанное Страбоном определенное расстояние в 100 стадиев от Херсонеса до мыса с храмом, на первый взгляд, относится к реальным данным географа. Но скорее всего это круглое число пришло в письменный источник из устного предания, в котором подобные характерные для фольклора цифры означают лишь значительное расстояние и добавляют достоверности мифологическим рассказам13. Не случайно мыс Партений не поддается точной локализации; с ним отождествляют разные мысы близ Херсонеса14, хотя казалось бы указано его точное местоположение.
К такому же мифологическому источнику в конечном счете относится сообщение географа о ксоане, находящемся в храме Артемиды, хотя многие ученые верят в его реальное существование15. Наверное, не случайно статуя названа тем же словом ксоан, неоднократно повторенным в трагедии Еврипида, причем трагик писал о том, что изваяние упало с неба, указывая на его чудесное происхождение (стихи 87, 111, 977, 986, 1359, 1384). Подобная скульптура соответствовала представлениям о мифическом храме, в котором должно находиться старинное изображение богини, а такими у эллинов были древние примитивные деревянные статуи. Реально же существовавшие и почитаемые статуи Партенос изображены на херсонесских монетах, и характер их отвечает времени существования городского храма классического и эллинистического времени16.
13 Скржинская М. В. О степени достоверности числовых данных в Скифском рассказе Геродота // ВДИ, 1989. № 4. С. 90-91.
14 Зубарь В. М. По поводу локализации святилища богини Партенос в окрестностях Херсонеса // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре. Материалы второй международной научной конференции. Киев; Судак, 2004. Ч. 1. С. 57-60.
15 Русяева А. С., Русяева М. В. Верховная богиня античной Таврики. Киев, 1999. С. 78; Русяева А. С. Религия понтийских эллинов в античную эпоху. Киев, 2005. С. 263; Зубарь В. М. Партенос - верховная богиня Херсонеса // Старожитност степового Причорноморя i Криму. Запорижж'я, 2005. № 12. С. 207.
16 Зограф А. Н. Статуарные изображения Девы в Херсонесе по данным нумизматики // ИРАИМК, 1922. Т. 2. С. 336-360; Анохин В. А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. С. 26; Бондаренко М. Е. Указ. соч. С. 38-39.
Моему предположению о происхождении ряда сведений Страбона из мифологической традиции не противоречит то обстоятельство, что географ в рассматриваемом месте не ссылается на миф об Ифигении, хотя такие ассоциации обычно возникали у многих писателей. Например, в Перипле псевдо-Скимна в части с описанием конкретных географических пунктов на северном побережье Понта после слов о местоположении Херсо-неса автор счел нужным напомнить, что «в это место Таврики, как говорят некоторые, некогда прибыла Ифигения из Авлиды» (стихи 829-831). Отсутствие подобной ссылки у Страбона можно объяснить идущей с древности традицией вычленять из мифа реальные сведения и отделять их от вымышленных, что наблюдается уже у Геродота. Существование же некого древнего храма в Таврике в глазах эллинов не подвергалось сомнению: ведь именно оттуда был доставлен ксоан Артемиды, за истинное право обладания которым спорили многие греческие святилища.
Отрицая реальность храма, упомянутого географом вне стен Херсонеса, я не отвергаю предположения о том, что в принципе херсонеситы могли иметь какое-то загородное святилище своей богини. Однако, если таковое и было, то его наличие не отразилось в уцелевших сочинениях древних писателей, которых интересовал лишь мифический храм Артемиды Таврополы и связанный с ним миф об Ифигении в Тавриде.
Приведенные доводы показывают, что текст Страбона надо понимать без особых оговорок о необычном синтаксисе фразы; там написано о двух разных храмах в Таврике, и с надлежащим комментарием это сообщение получает объяснение в контексте сравнения с другими сведениями античных авторов на эту тему.
