CC BY
46
17. Кирюхина Е. И. Под знаменем Октября. Кировская область за 60 лет Советской власти. Киров, 1977. С. 67.
18. Аеконцев О. Н. Указ. соч. С. 7.
19. Кокурин Т. П. Социалистические преобразования сельского хозяйства // Пятьдесят советских лет, 1917-1967: Кировская область. Киров, 1967. С. 140.
20. ГАСПИ КО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 250. Л. 170-172.
21. Очерки истории Кировской организации КПСС ... С. 72.
22. Кокурин Т. П. Доля крестьянская. вряд ли труднее сыскать // Энциклопедия земли Вятской: Откуда мы родом? Т. 3. Кн. 2. Крестьянство. XX век. Киров, 2005. С. 9.
23. ГАСПИ КО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 250. Л. 173; Оп. 3. Д. 183. Л. 12.
24. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. Р-1062. Оп. 1. Д. 806. Л. 416об.
25. Перфильев Б. Питание сельского населения Вятской губернии в 1921, 1922 и 1923 году // Вятская жизнь. 1923. № 5-6. С. 26.
26. ГАСПИ КО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 250. Л. 172-173.
27. Бакулин В. И. Радость со слезами на глазах: Вятская губерния при переходе от 7-летней войны к нэпу // Самобытная Вятка: история и культура: сб. науч. тр. / отв. ред. А. Г. Поляков. Киров, 2008. С. 9-12.
УДК 947.06 (470.1)
А. К. Гагиева
КОМИ КРЕСТЬЯНКА В РЕГИОНАЛЬНОМ СОЦИУМЕ XVIII в.
В статье обсуждаются вопросы, связанные с местом и ролью коми крестьянки в XVIII в. Впервые в исторической науке показана роль коми женщины в повседневной крестьянской жизни.
In article are discussed issues related to the place and the role of the Komi peasant in the XVIII century. For the first time in historical science the role of the Komi women in everyday peasant life was shown.
Ключевые слова: община, уезд, крестьянка, региональный социум, надельная земля, мирской сход.
Keywords: community, district, peasant, regional society, allotment land, village gathering.
Постановка проблемы о роли женщины в региональном социуме, в нашем случае на территории Вологодской губернии, заселенной коми-зырянами, относится к досоветской историографии. Советские историки, обращаясь к данной теме в контексте изучения традиционной культуры народа коми (Д. Л. Балуева, Л. Н. Жеребцов), неоднократно подчеркивали особую роль женщин в трудовой жизни коми деревни Европейского Севера. Она состояла в более высоком
© Гагиева А. К., 2014
правовом и социальном статусе женщины, по сравнению с женщинами европейской части страны, где существовали жесткие формы крепостничества. Но и тем и другим были свойственны тяготы женской доли, полная подчиненность семье, мужу и так далее [1].
Современные историки достигли определенных успехов в изучении роли женщин в XVIII-XX вв. В работах Н. А. Миненко, В. В. Рабцевич, Е. Ю. Апкаримовой и других не только содержится уникальный материал по изучаемому вопросу, но и приводятся новые источники, не введенные до настоящего времени в научный оборот [2]. Вместе с тем следует отметить, что для региональных социумов вопрос о роли женщины в обществе до настоящего времени остается открытым.
Цель нашей статьи - рассмотреть место и роль коми крестьянки в XVIII в. Основными источниками для подготовки данной работы стали архивные документы, сосредоточенные в фондах Ярен-ской воеводской канцелярии Российского государственного архива древних актов. Неопубликованные документы были представлены как краткими погодными записями о рассмотренных делах, так и конкретными делами [3].
Коми край - термин условный. Он получил свое название по имени народа, населявшего бассейны различных рек: Вычегды, Печоры, Двины и их притоков на северо-востоке страны. В административном отношении эта территория не оставалась неизменной. К началу изучаемого периода она входила, по реформам Петра I, в Ар-хангелогородскую и Сибирскую губернии, которые делились на уезды. Губернатору подчинялись уездные власти. Однако, в силу обширности территорий, руководить ими из губернского центра было сложно, поэтому в 1719 г. губернии были разделены на провинции. Архангельская губерния стала состоять из четырех провинций: Двинской (или Холмогорской), Вологодской, Ве-ликоустюжской и Галицкой. Уезды упразднялись, вместо них вводились дискриты. Однако на изучаемой территории дело свелось к переименованию уездов в дискриты. Пустозерский дискрит вошел в Двинскую губернию, Сольвычегодский и Яренский дискриты - в Великоустюжскую провинцию. Хлыновский дискрит находился в составе Вятской провинции Сибирской губернии [4].
В 1726 г. отменяется искусственное деление провинций на дистрикты и восстанавливается историческая административная единица - уезд. В 1727 г. городовые магистраты полностью подчиняются губернаторам и воеводам, а их компетенция значительно сокращается. Система местного управления была закреплена специальной инструкцией от 12 сентября 1728 г. Она устранила неразбериху в местном управлении и админи-
А. К. Гагиева. Коми крестьянка в региональном социуме XVIII в.
стративно-территориальном делении, порожденную реформой 1719—1720 гг. Органами управления и суда в губерниях стали губернаторы, а в провинциях и уездах — соответственно провинциальные и уездные воеводы. Свои полномочия они осуществляли через канцелярии: губернские, провинциальные, уездные. Инструкция устанавливала строгую субординацию местных властей: уездный воевода подчинялся провинциальному, провинциальный воевода — губернатору, губернатор — монарху и Сенату. Однако кардинального улучшения работы местного государственного аппарата не произошло. Отсутствие в период дворцовых переворотов стабильности в высшем эшелоне власти и сохранение административных и судебных функций в губерниях, провинциях и уездах в руках губернаторов и воевод превращали местный аппарат в неподконтрольный центру политический институт, что провоцировало произвол и взяточничество местных властей. Эта система местного управления просуществовала до середины 70-х гг. XVIII в.
7 ноября 1775 г. по «Учреждению о губерниях» произошла реорганизация административно-территориального деления страны. Она включала создание новых органов управления и судебную реформу.
Административно-территориальными единицами отныне становились губернии и уезды. В основу их формирования был положен фискальный принцип. В губернии должно было проживать от 300 до 400 тыс. ревизских душ, а в уезде — 20—30 тыс. Новое административно-территориальное деление полностью игнорировало экономические связи отдельных земель и национальный состав их населения. Предполагалось создать около 50 губерний и 300 уездов [5].
Во главе губернии стоял губернатор, назначаемый и смещаемый монархом. В своей деятельности он опирался на губернское правление в составе губернского прокурора и двух советников. Губернатору принадлежала вся полнота исполнительной власти, контроль деятельности губернских учреждений и должностных лиц. Ему были подчинены все воинские части и команды, находившиеся на территории губернии.
Всеми финансовыми вопросами ведала Казенная палата, возглавляемая помощником губернатора — вице-губернатором.
Две-три губернии обычно объединялись в наместничество во главе с наместником или генерал-губернатором — должностным лицом, назначавшимся Екатериной II и надзиравшим за всеми губернскими учреждениями.
Уездная администрация возглавлялась капитаном-исправником, избиравшимся дворянством. При нем функционировал административный орган — Нижний земский суд. Финансовым
учреждением в уезде являлось уездное казначейство. Города выделялись в особые административные единицы. Административно-полицейские функции в городах осуществляли городничие, назначавшиеся центральной властью. В апреле 1782 г. был утвержден «Устав благочиния», определивший устройство полицейского аппарата города. Городскую управу благочиния возглавлял подчинявшийся городничему (в губернском городе — губернатору) полицеймейстер (в Петербурге и Москве обер-полицеймейстер). Сфера полицейского управления была обширна: обеспечение «тишины и спокойствия», руководство пожарными командами, исполнение судебных решений, организация народных развлечений и празднеств, контроль за соблюдением порядка торговли и санитарным состоянием города. В 1790 г. на городские управы благочиния было возложено осуществление цензурных функций. Ярен-ский уезд был разделен на четыре части: Пыс-ская волость отошла к Мезенскому уезду Архангельской области, четыре нижневычегодских волости к Сольвычегодскому уезду Великоустюж-ской области, а на остальной территории были образованы Устьсысольский и Яренский уезды, относившиеся к Великоустюжской области. Территорию бывшего Пустозерского уезда включили в Мезенский уезд [6].
Лузская четверть Сольвычегодского уезда была в 1780 г. передана в новый Лальский уезд Великоустюжской губернии. Слудка, Прокопь-евка, Гурьевка и другие коми селения на средней Летке составляли Слудскую волость Орловского уезда вновь образованной Вятской губернии. В 1796 г. Лальский уезд был упразднен. Верхняя Луза, начиная с Лоемской волости, и верхняя Летка вошли в Устьсысольский уезд [7].
В 1784 г. Архангельская область была преобразована в наместничество. В 1796 г. Архангельское и Вологодское наместничества преобразовали в губернию, Великоустюжская область была ликвидирована. В 1797 г. по указу Павла I проведена очередная реформа, в результате которой произошло укрупнение волостей: в Яренс-ком уезде осталось пять волостей, а в Устьсы-сольском — восемь [8]. В последующее время основная часть территории Коми края оставалась в составе Архангельской и Вологодской губерний, и, как указывал исследователь И. Л. Жеребцов, к концу исследуемого периода «сложилась трехступенчатая система административно-территориального деления: волость-уезд и губерния. При этом волости являлись не столько территориальными подразделениями уезда, сколько единицами крестьянского самоуправления и суда» [9]. Это же подтверждается и исследованиями, посвященными истории крестьянской общины XVIII в. на территории Коми края [10].
Во главе уезда стоял капитан-исправник, подчинявшийся губернатору. «Главным административным органом был нижний земской суд, возглавлявшийся капитан-исправником и состоящий из заседателей, избранных от дворян. Финансовые и хозяйственные дела сосредотачивались в уездном казначействе. Судебными органами был городовой магистрат для жителей уездного центра и нижняя расправа, судившая государственных крестьян» [11].
Представленная выше административно-территориальная система не учитывала этнических и социальных особенностей жизни коренного населения, но следует признать, что она, частично реформируясь, показала свою жизнеспособность до 1917 г., на что совершенно справедливо указывал И. Л. Жеребцов [12]. Сложившаяся система имела ряд своеобразных черт по сравнению с центральной частью России. Известно, что население, проживающее на изучаемой территории, не знало «ярма крепостничества». Оно относилось к государственным крестьянам и составляло большинство населения губернии [13]. Всего, по данным Д. В. Вишняковой, к концу изучаемого времени в Яренском, Устьсысольском и Мезенском уездах проживало 23 418, 34 031 и 21 871 человек соответственно [14]. Из них женщин насчитывалось в Яренском — 12 977 , в Усть-сысольском — 17 545, а в Мезенском — 11 579 человек [15].
Крестьянское сословие издавна было объединено в крестьянские союзы, границы которых соответствовали границам волостей. Каждая волость включала в свой состав несколько деревень, которые также являлись крестьянскими организациями. Государство возложило сбор податей и выполнение натуральных повинностей на выборное крестьянское управление, как волостное, так и деревенское. Оно посредством «мирского» схода и выбираемого из среды крестьян управления и решало вышеназванные задачи. Участниками сходов были в основном мужчины, женщины приглашались лишь в качестве свидетелей. Так, в 1741 г. на «мирском сходе Важгор-тской волости рассматривалось дело о "самовольном" захвате участка земли крестьянином Михаилом Подоровым у крестьянина Оверина. Свидетелем по делу выступила Аксинья дочь Морозова» [16].
Следует отметить, что на изучаемой территории исторически сложившийся обычай передавал женщину под власть мужчины: сначала отца, потом — мужа. Это отражалось на ее имени. В каждом документе канцелярии имя женщины сопровождалось пометкой «такого-то дочь» и «крестьянская такого-то жена» [17]. Главными добродетелями при этом были доброта, трудолюбие, покорность, молчаливость [18]. Это
объяснялось полной зависимостью женщины от мужчины, когда мужчина распоряжался всем домашним имуществом. Если на Урале и в Сибири в это время дочери, выходя замуж, не получали «законной», то есть равной с братьями, доли имущества, а при вдовстве, покидая дом мужа, могли взять только свое приданое и то, что было приобретено в замужестве, то на изучаемой территории дело обстояло несколько иначе.
Как показывают исторические источники, на территории Яренского уезда коми крестьянка имела равные права, как и другие наследники, распоряжаться имуществом после смерти мужа. Она была законной наследницей всего движимого и недвижимого имущества. В нашем распоряжении имеется комплекс документов, показывающих поземельные отношения внутри одной крестьянской семьи. Это документы семьи Петруне-вых из Корткеросской волости, датированные 1696—1765 гг. [19]. Здесь представлены история пополнения земельного фонда одной семьи, а также получение доли при выходе девушки замуж и так далее.
Если в доме не имелось наследника-мужчины, а была лишь дочь- наследница, то коми крестьянки «могли взять в дом зятя», то есть молодые жили в доме матери невесты, платили налоги и отбывали повинности в пользу государства за земельный надел, принадлежащий матери жены. Крестьянское общество с пониманием относилось к таким зятьям, которых называли, как и на Севере, «зятья-приемыши» [20].
В Коми крае, как и на всей территории России, роли мужчины и женщины в повседневной жизни различались. Женщине отводилась роль хранительницы очага, а мужчине — роль добытчика и коммуникатора. Он должен был материально обеспечивать семью и осуществлять связь между малой общностью — семьей и большой — обществом. Однако в силу того, что коми мужчины большую часть времени проводили вне дома (уходили на заработки, на длительную охоту и так далее), женщины в отдельных волостях занимались «мужской» работой, например рыбной ловлей
В целом же, несмотря на особую роль коми крестьянки в хозяйственных вопросах, гендер-ная асимметрия в определении жизненного пространства полов существовала. За женщиной признавался дом, за мужчиной — внедомашняя жизнь.
Примечания
1. Балуева Д. Д. Из истории земельных отношений в Коми крае в XVIII веке // Историко-филологический сборник. Вып. 4. Сыктывкар, 1958. С. 58-73; Жеребцов А. Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами. М., 1982. С. 35-45; История Коми АССР. Сыктывкар, 1978.
2. Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половине XIX в.).
А. В. Очиров. Войлочная юрта калмыков (XIX в.)
Новосибирск, 1979. Миненко Н. А., Рабцевич В. В. Право и обычай в крестьянской семье (Урал и Сибирь в XVIII-XIX вв.). Челябинск, 1988; Апкаримова Е. А. Русская женщина в общественной жизни уральского и сибирского города в XVIII - начале XX в.: Достижения современной историографии // Женщина в истории Урала и Сибири XVIII - начале XX в. Екатеринбург, 2007. С. 3-13.
3. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 609. Оп. 1, 2, 3.
4. Жеребцов И. А. У истоков национальной государственности // Республика Коми - 80 лет. Очерки, посвященные 80-летию государственности Республики Коми в составе Российской Федерации. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 2001. С. 7-33.
5. Там же. С. 26.
6. Там же.
7. Там же.
8. Мальцева А. К. Общинная организация и правосознание крестьян Коми края во второй половине XVIII века // Социально-правовое положение северного крестьянства (досоветский период). Вологда, 1981. С. 24.
9. Жеребцов И. А. Указ. соч. С. 26.
10. Мальцева А. К. Указ. соч.
11. История Коми АССР. Сыктывкар, 1978.
12. Жеребцов И. А. Указ. соч. С. 27.
13. Овчинникова Д. М. Частная жизнь крестьянки Далматовского монастыря в XVIII в. // Женщина в истории Урала и Сибири XVIII - начале XX в. Екатеринбург, 2007. С. 32-33.
14. Там же. С. 25.
15. Там же.
16. РГАДА. Оп. 3. Д. 43. Л. 123-134об.
17. РГАДА. Оп. 2. Д. 167-368.
18. Овчинникова Д. М. Указ. соч.
19. РГАДА. Оп. 3. Д. 167.
20. Соколовский А. П. Очерк истории сельской общины на Севере России. СПб., 1877.
УДК 94(470.47).08:39
А. В. Очиров ВОЙЛОЧНАЯ ЮРТА КАЛМЫКОВ (XIX в.)
В данной статье дается обзорная характеристика калмыцкой юрты. Говорится о деталях юрты, их изготовлении и применении, порядке сборки и установки калмыцкой юрты.
In this article the survey characteristic of the Kalmyk yurta briefly is given. Yurta details, their production and application. Assembly order and installations of the Kalmyk yurta.
Ключевые слова: юрта, калмыки, изготовление, сборка юрты.
Keywords: yurta, Kalmyks, production, yurta assembly.
© Очиров А. В., 2014
Особенности природно-климатических условий кочевой степи продиктовали ее обитателям и различные формы приспособления к ним. Каждый народ имел свои традиции ведения хозяйства и в соответствии с природными условиями создавал жилища. Занятие скотоводством привело к созданию новых форм быта и предметов материальной культуры у кочевников.
За многие века использования кочевой юрты были выработаны ее правила сборки и разборки, ее пропорции, ее обстановка и украшение. Внутренняя планировка юрты учитывала интересы и вкусы ее обитателей, все было подчинено кочевому образу жизни. Некоторые детали юрты были изготовлены из того, что давало скотоводство (шерсть, шкуры, кожа). Из шерсти овец были изготовлены войлок и ковры, которые затем использовались в качестве теплых стен юрты. Шкурами животных покрывали пол. Большая часть посуды и необходимой утвари, одежды и обуви была сделана из кожи. Способы и приемы ремесленного производства, например изготовление юрты и разнообразных предметов убранства, передавались из поколения в поколение.
Потребность постоянного передвижения, перекочевки обусловила создание мобильного жилья. Им и стала войлочная юрта, или кибитка, как называют ее европейцы.
До начала XIX в. основным видом жилья у калмыков была покрытая войлоком решетчатая юрта. Изобретение и многовековое использование войлочных жилищ объяснялось следующими причинами. Юрта являлась наиболее приспособленной к условиям кочевого скотоводства как сборно-разборное жилище, прочное, легкое и простое по устройству. Это жилище и его войлочное покрытие хорошо выдерживали климатические изменения: зимой кибитка защищала ее обитателей от ветра, мороза и снега, летом - от знойного солнца.
Войлочная юрта калмыков («ишкя гер» - дословный перевод «войлочный дом») состояла из деревянной основы, включающей в себя 5-10 деревянных решеток («терме»), двустворчатой двери («уден»), круглых или квадратных в разрезе и заостренных на верхнем конце жердей в количестве от 75 до 150 штук («унин»), а также верхнего круга («харачи»), служившего своего рода дымоходным отверстием. Деревянный остов накрывался войлоком, обшитым по краям кручеными шерстяными веревками. Такой обработкой кошем достигалась прежде всего красота, изящность, но главным образом прочность.
Остов стен юрты собирался из связанных между собой складных деревянных решеток («терме»), которые определяли размер и вместимость кибитки. Нижние концы решеток устанавливались на земле, а верхние служили поддержкой
