«КОМЕДИЯ, ОБЕРНУТАЯ ИРОНИЕЙ ВНУТРИ ТРАГЕДИИ»: ФРАНКО-СОВЕТСКИЕ ПОПЫТКИ КОНСУЛЬТАЦИЙ МЕЖДУ ГЕНШТАБАМИ (1936–1937) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94(47+44) "1936/37" ББК 63.3(2+4Фра) «1936-1937» К 23

Майкл Джабара Карлей

«КОМЕДИЯ, ОБЕРНУТАЯ ИРОНИЕЙ ВНУТРИ ТРАГЕДИИ»: ФРАНКО-СОВЕТСКИЕ ПОПЫТКИ КОНСУЛЬТАЦИЙ МЕЖДУ ГЕНШТАБАМИ (1936-1937)

АННОТАЦИЯ

Это отрывок из рукописи моей новой книги о происхождении и начале Второй мировой войны. Мой главный вывод состоит в том,что в 1930-е годы единственной европейской державой, приверженной коллективной безопасности и взаимопомощи против нацистской Германии, был СССР. Великобритания и даже Франция, в конечном счете, выступили против советской политики и никогда не стремились к серьезному сотрудничеству с СССР, даже в 1939 году. Польша действовала с 1934 года как саботажник советской коллективной безопасности и навлекла на себя трагедию и разорение. Только в августе 1939 года СССР отказался от коллективной безопасности и подписал с нацистской Германией пакт о ненападении. В данной главе рассказывается о попытках Советского Союза в 1936-1937 годах начать с Францией переговоры между генштабами. В 1934 году НКИД считал Францию «стержнем» советской политики в Европе против нацистской Германии. Стержень оказался из плохого металла и сломался в 1937 году. В конце концов, французы воспротивились сближению с СССР и военному сотрудничеству против нацистской Германии. Это повествование о предательстве, заговорах и контрзаговорах, а также о вращающихся колесах истории, которые привели к краху франко-советских отношений в 1937 году.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

СССР; Франция; Великобритания; Германия; советско-французские отношения; генеральный штаб.

ПОКА СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО реагировало на развязанную в июле-августе 1936 г. франкистами гражданскую войну в Испании, наркоминдел М.М. Литвинов решил, с согласия генсека ВКП(б) И.В. Сталина, попытаться актуализировать вопрос о взаимопомощи с Парижем. В частности, он старался организовать штабное совещание с Францией. Как ни странно, Пьер Лаваль,

французский министр иностранных дел, поднимал этот вопрос в 1935 году

7 в Москве. В тоже время, согласно приказам наркома обороны СССР маршала

g К.Е. Ворошилова, военный атташе генерал Венцов, по всей видимости, сказал

^ генералу Виктору Анри Швайсгуту, заместителю начальника французского

jn генштаба, что Верховное главнокомандование Красной армии намерено «уста-

| новить отношения с Генеральным штабом Франции». По словам Венцова, это было

ф бы «логическим следствием» подписания Советско-французского пакта о взаи-

4 мопомощи. Конечно, это было бы логично. Однако военным министром в то | время был Луи Марин, и он попросил Лаваля предоставить ему инструкции, 'il в которых бы говорилось на изящном французском, что Генеральный штаб не (5 в восторге от этой идеи. Как видно из рукописного документа без даты, МИД

Франции так и не предоставил ответа1. Французы начали таким образом тя-

° нуть время. Лаваль пытался отказаться от своих благородных, но неосторожно

| брошенных слов.

с

I ГЕНЕРАЛ СЕМЁН ИВАНОВИЧ ВЕНЦОВ

£ Все оставалось в подвешенном состоянии, во-первых, из-за того, что Ла-

g валь тянул с одобрением Франко-Советского пакта и, во-вторых, потому что

i Генеральный штаб Франции никогда особо не горел желанием продвигаться

S. в этом направлении. После ратификации пакта о взаимопомощи в феврале —

« марте 1936 года, этот вопрос больше никогда не поднимался. Через неделю

È| после того, как немецкие войска 7 марта вошли в Рейнскую область, Венцов

го затронул данную тему на обеде с французскими офицерами2. Через десять

о.

£ дней Жозеф Поль-Бонкур в Лондоне во время переговоров с Литвиновым взял инициативу на себя. Раньше он был военным министром, а теперь — государ™ ственным министром в кабинете Альбера Сарро. «Нам необходимы немедлен-| ные переговоры между генеральными штабами», — сказал он Литвинову3. §■ Поль-Бонкур — не «могильщик» взаимоотношений с Москвой, он всегда вы-го ступал в поддержку взаимопомощи, готовности вгрызться зубами в агрессора. Часто самые важные слова говорятся за обеденным столом. В мае Венцов и Евгений Гиршфельд, советский поверенный в делах, снова подняли эту тему = на ужине с французскими офицерами. Они высказали сожаление, что после | ратификации пакта так ничего и не было сделано для его реализации (pour le

5 mettre en application), что Франция «не выступила на марш 7 марта, она получила ......................бы поддержку от других»4.

>s Венцов (Кранц) сыграл не очень большую роль в этой истории, приключив-

S. шейся в 1930-х гг., но все же не эпизодическую. В 1933 году, когда он приехал

g- 1 Марен — Лавалю, № 1365 2/ÉMA-SAE, 29 мая 1935 г., Service Historique de l'armée, Château de

Чп Vincennes (далее SHAT) 7N 3186.

2 Дневник генерала Виктора-Анри Швайсгута, запись от 14 марта 1936 г., Archives nationales (да-

Ej лее AN), Paris, Papiers Schweisguth, 351AP/3

го 3 Литвинов (Лондон) — В. П. Потёмкину, полпред, Париж, 24 марта 1936 г., Документы внешней

2 политики (далее DVP), XIX, 186.

4 Дневник Швайсгута, запись от 12 мая 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

в Париж, ему было всего 36 лет. Его отец, Израиль Кранц, работал адвокатом

в Режице Витебской губернии, русскоязычном латгальском городке, в 1920 г. 7

отошедшем к Латвии. Таким образом, семья принадлежала к русскоязычной ™

буржуазии. Венцов проучился два года в университете в Москве, а затем его ^

призвали на военную службу. Как и многие представители первого поколения ^^

советских офицеров, он служил в царской армии во время Первой мировой |

войны, в 1918 году примкнул к большевикам и выступал на их стороне в ходе ¡5

Гражданской войны. Его отмечали за храбрость в бою. В 1920-х гг. он служил во Ц

многих частях, в том числе в штабе Ворошилова, и входил в состав советской |

делегации, прибывшей на Женевскую конференцию по разоружению в нача- '!

ле 1930-х гг. Париж стал всего лишь вторым его назначением заграницу. На (5

нескольких сохранившихся фотографиях мы видим красивого, подтянутого ¡у

и гладко выбритого военного с короткой стрижкой. То есть он не носил модные §

в то время длинные свисающие усы, подчеркивающие мужественность, и не ^

брил голову налысо. На самом деле Венцов носил очки с большими круглыми =

линзами и при близком контакте не был особо привлекательным, но было ф

видно, что он хорошо знает свое дело. И это соответствовало действительности. 3

ф т о

ФРАНКО-СОВЕТСКИЕ ШТАБНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ °

X

. га

В июне 1936 г. Литвинов был проездом в Париже и снова поднял «запрет- £

ную» тему. Когда уже начнутся переговоры между штабами? Генеральный |

штаб ответил отказом. Военный министр Эдуар Даладье хотел убедиться, что ч

его коллеги, Леон Блюм, премьер-министр, и Ивон Дельбос, министр ино- ™

I-

странных дел, не купились на аргументы Литвинова. Если начать переговоры, ^

то Польша перейдет на сторону Германии, а Гитлер объяснит свою агрессию ^

- т

тем, что его «окружили»5. Пьер Кот, министр авиации, стал пугалом для Ге- >|

нерального штаба, постоянно настаивая на сближении с Советским Союзом |

и, конечно, на начале переговоров между штабами. На протяжении трех лет ^

СЕ

Пол Баржетон, высокопоставленный чиновник на Кэ д'Орсе, утверждал, что (5

он предпочел бы «военный союз с СССР». Однако именно он вместе с Лавалем ^ саботировал идею о взаимопомощи. Казалось, что у генералов были сомнения насчет Дельбоса, которому не стоило разрешать разговаривать с Литвиновым в

Женеве до того, как его «проинструктировали» должным образом, то есть ска- |

зали бы ему, что говорить6. «Чего вы ждете? — спросил Гиршфельд заместителя ^

начальника штаба генерала Швайсгута. — Вы просто будете ждать и ничего не ............

делать, пока Германия не подготовиться к нападению?» Швайсгут был обеспокоен.

Венцов несколько раз предлагал начать переговоры между штабами. Казалось, ™ что советское правительство не волнуют негативные последствия в виде по-

га

ведения Польши или Германии7. ^

--Ч

5 Дневник Швайсгута, запись от 24 июля 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

6 Дневник Швайсгута, запись от 25 июля 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

7 Запись беседы между секретарем полпредства СССР Е.В.Гиршфельдом в Париже и заместителем начальника штаба Швайсгутом, 30 июня 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, 351AP/5.

ч ï

Было решено отправить Швайсгута в СССР, чтобы посмотреть маневры Красной армии и «проверить» положительное заключение, которое дал генерал Люсьен Луазо маневрам 1935 года. «Будьте осторожны, но не угрюмы» (".., être 'prudent sans être renfrogné'"), — проинструктировал его Даладье8. В Москве нарком Ворошилов поговорил со Швайсгутом в том же ключе, что Венцов и Гиршфельд. «Нам нельзя провоцировать немцев», — ответил Швайсгут. «Франции нужно перевооружиться, — ответил Ворошилов, — вы потеряли 12-15 лет». И нельзя рассчитывать на Великобританию. Недостаточно того, что англичане хотят защитить свои интересы, надо, чтобы они еще смогли их защитить9. Увы, Франция полагалась только на Англию. Их отношения напоминали несчастливый брак. Но к кому еще она могла обратиться? Уж точно не к Москве.

Доклад Швайсгута оказался в точности таким, каким хотели его видеть нынешний начальник штаба генерал Морис Гамлэн и Даладье: Швайсгут высказал свое неодобрение, и лишь изредка в его словах сквозила похвала. Казалось, что обычный солдат Красной армии имел хорошую мотивацию и был хорошо вооружен. Военная техника была хорошей. Также имелось несколько прекрасных офицеров, однако командный состав в целом не впечатлял. Отдельный интерес представляли слухи о том, что Красная армия смогла бы оборонять СССР, но была неспособна перейти в наступление. Промышленность и инфраструктура — в особенности железные дороги — были недостаточно развиты. Последней каплей стало то, что советское правительство надеялось, что «буря разразится над Францией», то есть что Германия нападет с запада, и СССР не будет сильно вовлечен в военные действия, так как у него нет общей границы с Германией10.

Французам всегда было интереснее, что может сделать для них СССР, чем то, что Франция могла бы предложить взамен. Гиршфельд встретился со Швайсгутом после его возвращения в Париж. Швайсгут очень хвалил маневры Красной армии, но не упомянул откровенно отрицательные моменты, так как приберег их для Даладье и Гамлэна с целью подпортить положительное впечатление от сделанного ранее доклада Луазо11.

ЕВГЕНИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ГИРШФЕЛЬД

Гиршфельд встречался со многими важными людьми в Париже летом и осенью 1936 г. и вернулся с не очень хорошими новостями. 4 июня, в тот день, когда к власти пришло правительство Блюма, Гиршфельд впервые встретился с министром Котом. Это была летне-осенняя серия встреч. Как написал

о. 8 Instructions reçues pour ma mission en URSS," записка Швайсгута, сделанная от руки, 4 сентября

^ 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/5.

g- 9 "Conversation avec le maréchal Vorochilov...," Швайсгут, 19 сентября 1936 г., AN, Papiers

^ Schweisguth, AP351/5.

q; 10 "Rapport du général Schweisguth... URSS, Manoeuvres de Russie blanche de septembre 1936," се-

Ej кретно, 5 октября 1936 г., Documents diplomatiques français (далее DDF), 2e, III, 511-14.

ra 11 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с заместителем начальника штаба генералом

^ Швайсгутом» № 546, секретно, 11 октября 1936 г., Архив внешней политики Российской Федерации (далее АВП РФ), ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 202-200.

Гиршфельд в своем дневнике, «Кот. — Резко критикует чисто оборонительную

концепцию французского генерального штаба, которая обрекает французскую армию 7

на полную пассивность, особенно после того, как будут немцами воздвигнуты фор- ™

тификации на западной границе. Франция должна иметь профессиональную удар- ^

ную армию для интервенции в случае необходимости, для действия на иностранной ^г!

территории». |

По словам Кота, он хотел бы укрепить сотрудничество между французским 5

и советским авиационными ведомствами и производителями авиатехники. §

«Кот указывает, что, если бы он был назначен военным министром, он мог бы |

сделать гораздо больше, как в смысле активизации всей оборонной работы внутри Ч Франции, так и укрепления франко-советского сотрудничества в этой области. Роль военного министра, в данном случае Даладье, сейчас укрепляется, поскольку он ныне

будет координировать деятельность трех министров обороны (военного, военно-мор- |

ского и военно-воздушного) в качестве председателя Совета обороны»12. I В июле Гиршфельд встретился с Анатолем де Монзи, французским право-

о

центристским политиком, который был «очень обеспокоен» тем, что он услы- ^

шал и увидел в Париже. д

У правительства нет определенной единой внешнеполитической линии. т

Даладье — как был, так и остался сторонником соглашения с Германией. Дель- V

бос — очень честный человек, но пользуется весьма малым влиянием, и сам |

точно не знает, чего он хочет. Блюм придается идеологическим концепциям, е

и ему, де Монзи, трудно судить, какова в действительности линия Блюма. Де |

Монзи поражен и возмущен фразой в речи Дельбоса, где тот указал, что он ф

питает доверие к словам Гитлера, как бывшего комбатанта. По утверждению £.

де Монзи, фраза эта специально была вставлена Даладье. Дельбос же так и не ^

понял всего ее возможного отрицательного значения. Де Монзи также без эн- х

тузиазма относился к Малой Антанте. Пока еще можно вести переговоры с Ч

Румынией и Чехословакией, говорил он, но Югославия — это «очаг предатель- 5

ства» . 5

Евгений Гиршфельд родился в 1899 году. Ему было всего 35 лет, когда в ^ 1934 году он прибыл в советское полпредство в Париже, после того как временного поверенного в делах СССР Марселя Розенберга перевели в Женеву.

Гиршфельд был на два года моложе Венцова. Он был новым человеком в НКИД, §

но при этом прекрасным дипломатом, который смог за четыре года службы §

в Париже установить большое количество контактов. Гиршфельд заинтересо- ^

вался Котом, поскольку, как он написал замнаркома Николаю Крестинскому, ............

Кот был единственным из трех министров обороны, с кем он смог установить какой-либо контакт. «Кот, как я уже писал раньше, проявил значительную ™ инициативу в смысле укрепления и расширения сотрудничества, но сейчас, в связи 2. с интерпелляцией Анри де Кериллиса [в палате депутатов],

ему, как он заявил, ^

--Ч

12 Выдержка из дневника Гиршфельда, № 336, секретно, 11 июня 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 126-95.

13 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с де Монзи, 11 июля 1936 г.», АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 180-178.

4

5

придется несколько притормозить». Кериллис, ранее поддерживавший возобновление отношений с СССР, начал менять свое мнение осенью 1934 года по мере того, как обострялись разногласия между французскими политиками. По словам Швайсгута, генеральный штаб бессилен, пока не получит «сигнал» от правительства. Хотя кабинет Блюма был у власти пока еще всего пять недель, Гиршфельд полагал, что долго он не протянет. «Многие собеседники считают, что в конце этого года или начале будущего правительство будет свергнуто или ему придется уйти из-за экономических затруднений или новых социальных конфликтов (массовое занятие фабрик и пр.)». Правительство уже не имело единого мнения насчет внешней политики. «Даладье, который работает против Блюма, как был, так и остался ярым сторонником соглашения с Германией (в частности, ему приписывают инспирацию интерпелляции де Кериллиса по поводу авиационной пушки, авторство жеста в сторону Гитлера в речи Дельбоса и пр.)». Интриги Даладье были шиты белыми нитками: «антисоветская кампания естественно связывается с деятельностью компартии и «пагубного влияния» последней на народный фронт, и, таким образом, является элементом внутриполитическим большого значения»14.

Через две недели настала очередь журналистки Женевьевы Табуи высказать свое мнение. По ее словам, Франция могла бы быть более твердой во внешней политике, если бы у нее была сильная армия. «Однако, Даладье, "предатель", "агент Германии" — не допустит усиления французской армии с тем, чтобы она могла иметь превосходство над германской»15. Табуи была резка, но ее поддержали и другие люди в Париже.

СОПРОТИВЛЕНИЕ ПАРИЖА ПЕРЕГОВОРАМ МЕЖДУ ШТАБАМИ

В конце сентября на переговорах Жорж Мандель, бывший министр и правый депутат, раскритиковал правительство Блюма за внутреннюю и внешнюю политику. «Внешняя политика Блюма свелась к беспомощному следованию за английской указкой. Мандель считает, что последняя [слабая] речь [министра иностранных дел Великобритании Энтони] Идена в Женеве является весьма слабой компенсацией англофильского рвения Блюма. Правительство Блюма явно добивается соглашения с Германией, причем и это связано со стремлением во что бы то ни стало следовать во всем Англии». Затем шел комментарий о франко-советском пакте и Даладье. Он был неодобрительным:

«Франко-советский пакт фактически бездействует, хотя любой обыватель уверен в том, что имеется уже соглашение генеральных штабов, ибо без этого никто вообще не может себе представить цели данного договора.

Даладье, после завтрака с [Уинстоном] Черчиллем, на вопрос Манделя о состоянии реализации франко-советского пакта, ответил, что он, Даладье, вообще бы его не заключал, поскольку не имеется «пунктов применения» его. Франко-советский пакт не осуществим ввиду отсутствия общей советско-германской границы, а Польша не

14 Гиршфельд — Н. Н. Крестинскому, замнарком, НКИД, № 407, секретно, 11 июля 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 113, д. 77, лл. 95-91.

15 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с Табуи" № 403, секретно, 26 июля 1936 г.», АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 184-183.

согласится пропустить войска. Когда Мандель указал Даладье на возможную роль Чехословакии, Даладье ответил, что в течение 6 часов все аэродромы и все базы Чехословакии будут очищены, «снесены с лица земли» германскими войсками, в част-

ности, авиацией16. ^

Это была капитуляция чистой воды. Мандель испытал отвращение, но ^^

представьте себе реакцию Москвы! Можно ли было полагаться на Францию |

в случае войны? 5

В начале октября Кот снова встретился с Гиршфельдом в советском по- Ц

сольстве. Выступив от лица правительства, Кот предложил начать переговоры |

между авиационными штабами. Блюм и Дельбос дали свое согласие, хотя, как '!

заметил Гиршфельд, Кот не упомянул Даладье. «Он [Кот] уже давно вел по этому ^

поводу подготовку», так что это не стало неожиданностью. Предлагалось начать &

с переговоров между авиационными штабами, а затем перейти к полноцен- §

ному совещанию генштабов. ^

.о

с

о

ВРАЖДЕБНОСТЬ ГЕНЕРАЛА ГАМЛЭНА |

о

Кот также рассказал о недавнем разговоре с Гамлэном, в котором генерал £ подчеркнул нецелесообразность переговоров между генштабами с учетом того, 3 что у Германии и СССР нет общей границы и, соответственно, необходимо §

го

вести предварительные переговоры с другими странами о возможном проходе через их территорию советских войск (здесь Кот отметил, что во Франции | большинство считают Красную армию очень мощной с точки зрения ее обо- ч ронных возможностей, но не готовой к наступлению на чужой территории). ™

I-

Кот пояснил, что Гамлэн так сдержан в этом вопросе под «влиянием Дала- ^ дье». Однако генерал согласился на переговоры между авиационными штаба- ^ ми, и Кот хотел их начать. По его мнению, следовало начать с французского >| и советского штабов, а затем привлечь Чехословакию. В этом вопросе Кот не | разделял пессимистического взгляда Даладье на возможности защищать эту ^

СЕ

страну. Он упомянул слова Даладье о том, что Чехословакия будет «очищена (5 в течение 6 часов». По мнению Кота, «распространение такого рода версий чрез- ^ вычайно вредит не только Чехословакии, но и Франции, и всему делу коллективной безопасности». Так оно и было — рассуждения капитулянта. В военные министры Даладье явно не годился; решение было принято в рамках коалиционной | политики Народного фронта. Таким образом, слова Даладье услышал не толь- ^

ко Мандель. Даже Гамлэн не зашел бы так далеко17. Не парадоксально ли, что ............

Даладье и Гамлэн ругали наступательные возможности Красной армии, при

том, что французская армия в случае войны планировала остаться за линией ™ Мажино и вообще не собиралась наступать? Именно эту логику и осуждали

го

Мандель с Котом. ^

--Ч

16 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с Манделем... 26 сентября 1936 г.», № 529, секретно, АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 195-192.

17 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с министром авиации Пьером Котом... 8 октября 1936 г.», № 545, секретно, 11 октября 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 76, д. 111, лл. 199-196.

Информацию, полученную от Кота, подтвердили также другие источники.

7 Генерал Гамлэн в августе 1935 г. приезжал в Варшаву налаживать отношения

™ с польскими коллегами. До советского военного атташе Семёнова дошли слухи

^ о том, что Гамлэн плохо отзывался об СССР, фактически союзнике Франции.

J Поляки предложили укрепить отношения между штабами, чтобы обмени-

| ваться информацией о немцах, а также чтобы «сотрудничать в борьбе против

ф советского шпионажа». На поляков всегда можно было рассчитывать в деле сея-

¡5 ния раздора между СССР и его потенциальными союзниками. Семёнов услы-

| шал, что Гамлэн не был «искренним сторонником сближения между Францией и

Ч СССР, выражая таким образом взгляды французских военных». Это было правдой.

(S Говорили, будто Гамлэн «убедился в ложности слухов о союзе Польши с Германией, в ложности слухов об агрессивной политике поляков против СССР и Чехословакии»18.

0 «Нет людей более слепых, чем те, кто не собираются смотреть» — поговорка

1 как нельзя лучше описывает поведение Гамлэна.

с

I ДАЛАДЬЕ ПРОТИВ БЛЮМА

ь В Париже у французско-советского пакта появились неожиданные сторон-

g ники. В начале октября 1936 г. Литвинов, в соответствии с рекомендациями, g данными Сталину, встретился в Женеве с Блюмом. Блюм с поразительной от-S. кровенностью сказал, что переговоры между штабами «саботируются» фран-® цузским генеральным штабом и Даладье. Блюм казался уставшим и охва-

1 ченным предчувствием скорой «гибели». «Разговор с Блюмом оставил у меня

2 тяжелое впечатление, — отмечал Литвинов, — хотя я не сомневаюсь в его добрых ^ намерениях»19. Неудивительно, что у Блюма опустились руки: против него работал Даладье.

m Через месяц Кот обратился в советское посольство, чтобы передать секрет-

I ную информацию о встрече 6 ноября, на которой Блюм был председателем. Также там присутствовали Дельбос, Даладье, Кот, а также Гамлэн, генеральный секретарь МИД Алексис Леже и несколько других министров. Кот по своей х инициативе поднял вопрос о франко-советском пакте, чтобы вывести на чи-ю стую воду оппозицию в лице Даладье и Гамлэна («под давлением Даладье»), кос торые выступали против пакта и переговоров между штабами, как на уровне 3- авиации, так и на уровне генштаба. Он поднял эти вопросы, когда обсуждался .g французский договор «для защиты Чехословакии от немецкой агрессии». За" тем Кот подробно рассказал о последовавшей дискуссии.

«Кот указал, что имеется уже договоренность насчет контакта воздушных ^ штабов, которую необходимо реализовать в как можно срочном порядке. Даладье ^ и отчасти Гамлэн указали на "несвоевременность" контакта французского и совет-

18

Семёнов — Ворошилову, № 0279, совершенно секретно, 26 августа 1936 г., Российский государ-ц ственный военный архив (далее РГВА), ф. 37977, оп. 4, д. 33, лл. 251-53; Федеральное архивное

§ агентство, Вторая мировая война в архивных документах (комплекс оцифрованных архивных

го документов, кино и фотоматериалов, https://www.prlib.ru/collections/1298142 (далее РФ, Вторая

^ мировая война), 1936.

19 Литвинов (Женева) — НКИД, 5 октября 1936 г., ДВП, XIX, 461-462.

ского штабов, ибо, хотя Красная армия и сильна, но она приспособлена в основном "для

защиты", затем у СССР нет общей границы с Германией, поэтому нужно добиваться 7

прохода войск через Румынию и Польшу, которые к этому относятся весьма отри- ™

цательно. Контакт с советским штабом может вызвать "раздражение" не только ^

в Германии, но и в Англии. ^

Кот указал на это, что у Франции имеются определенные обязательства в отно- |

шении СССР и Чехословакии, которые он, как воздушный министр, считает необхо- ¡5

димым проводить в жизнь. В случае несогласия правительства с его точкой зрения, ч

он просит поручить руководство министерством другому лицу. |

Блюм, который, как несколько раз подчеркнул Кот, держался весьма твердо, все- '!

цело поддержал Кота, указав на необходимость контакта не только со странами (5 Малой Антанты, но и с СССР. Он назвал доклад Швайсгута, на который ссылался

Даладье, "тенденциозным" и предложил сравнить его с докладом Луазо и вывести §

"среднюю". Блюм при этом отметил, что даже и Швайсгул не дает отрицательной |

оценки, но лишь ставит ряд вопросов относительно возможной эффективности воен- |

ной помощи СССР. Поэтому надо проверить возможности военного сотрудничества, 5

послав в СССР соответствующего квалифицированного представителя французского 3

генштаба. §

Дельбос, который, по словам Кота, не принял активного участия в дискуссии, высказался в пользу контакта, но тут же указал на необходимость сугубой го "осторожности", чтобы не возбуждать "недовольство" Англии и "подозрения" Герма- © нии и Италии. Леже держал себя, по словам Кота, весьма неважно (правда, открыто 1 не выступая против контакта), "разочаровав" в этом смысле Кота, считавшего, что £

го

Леже займет более положительную и решительную позицию. н

[Камилла] Шотан занимал позицию колеблющуюся (между Блюмом и Даладье), ¡^

в общем весьма сдержанную». т

Государственный министр Морис Виолетт отметил, что без реализации |

франко-советского пакта невозможно будет защитить Чехословакию. Даладье °

нечего было возразить, и, по словам Кота, он согласился на продолжение пе- <т

реговоров, но на таком уровне, который не привлечет внимания. Из-за этого ^

началось обсуждение, кого отправить в Москву. Даладье предложил военного ^

о

атташе Симона, который плохо ладил с советской стороной. Венцов встречал- „.-

ся со Швайсгутом в середине октября и сказал ему, что Ворошилов «не очень 5

доволен» Симоном в роли военного атташе, так как он не ладит со своими °

партнерами. В ответ Швайсгут предложил его заменить20. Конечно, Даладье " проинформировали о рекомендации Швайсгута, и он специально предложил

отправить в Москву Симона, чтобы саботировать переговоры. Блюм тоже был ^

Го

в курсе этой ситуации и посоветовал взамен отправить Мендраса — первого ^

военного атташе в Москве. Кот думал, что у него получилось помешать Даладье го

вести грязную игру, но было очевидно, что борьба не окончена. Даладье «ужас- |

но злился», что Кот помешал ему. Поэтому он выбрал новую линию нападения ^ и решил задержать отъезд Мендраса в Москву до весны. Кот «негодовал» и,

"Compte-rendu du général Schweisguth," 21 октября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, 351 AP/5.

20

ч ï

как он сказал Гиршфельду, он решил обратиться к Блюму, чтобы вытащить Мендраса из лап Даладье и Гамлэна.

«На мой вопрос Коту, каковы будут полномочия Мандраса, Кот ответил, что Мандрас будет уполномочен заявить, что Франция, в случае нападения на Чехословакию, намерена выступить в ее защиту примерно в таких направлениях и с такими силами. Поэтому французское правительство и французский генеральный штаб желают знать, какова будет позиция СССР в этом случае и в каком направлении, и в каких пределах возможно сотрудничество французского, советского и чешского генштабов. Таким образом, по мнению Кота, речь идет, хотя и о первом, но конкретном контакте французского и советского генштабов, который должен практически наметить пути, методы и средства дальнейшего сотрудничества». В конце разговора Кот предложил связаться с Эррио, на которого всегда можно было положиться в вопросах франко-советских отношений, и «обратив его внимание на всю опасность позиции Даладье»21.

Швайсгут уже предвидел возможную реакцию Чехословакии летом и предложил вначале французскому и чешскому правительству обсудить между собой, какой вариант советской помощи они готовы рассмотреть. Гамлэн согласился с этим подходом также, как и официальная Прага22.

В октябре Даладье проинформировал Дельбоса в письменном виде о своих опасениях в отношении переговоров между штабами и предложил Франции и Чехословакии прийти к полуофициальному соглашению о том, что просить у СССР23. Это бы помешало Красной армии прийти в Прагу «в обход» Франции. Интересно, осталась ли хоть какая-то хитрость, не использованная Даладье и его генералами для срыва переговоров с СССР?

В тот же день Поль-Бонкур ужинал вместе со Швайсгутом дома у коллеги. За обеденным столом всегда предпринимались некие попытки завязать отношения... Однако Швайсгут не упомянул о важной встрече в тот день. Неудивительно. Бывший военный министр Поль-Бонкур выступал в поддержку переговоров между штабами. По его словам, Литвинов пребывал в плохом настроении из-за задержки. «Он сожалеет, что мы не выступили седьмого марта, согласен, что это было трудно из-за выборов, но считает, что нам следовало войти в Рейнскую область на следующий день после выборов». Поль-Бонкур красноречиво предложил забыть о Лиге Наций, пакт о взаимопомощи и переговоры на уровне штабов — «современное название союзного договора. Мы начнем с него, и он заложит основу всеобщего "Европейского пакта"»24. Поль-Бонкур был совершенно прав, но его идеи невозможно было воплотить в жизнь с учетом того, что в кабинете сидели капитулянты вроде Поля Фора и Даладье, а самого Поля-Бонкура там не было.

Доклад Гиршфельда по разным каналам дошел до Москвы. Венцов отправил туда свой собственный отчет, основанный на том, что он узнал от Гирш-

cj 21 Выдержка из дневника Гиршфельда, № 602, секретно, 12 ноября 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11,

§ п. 76, д. 111, лл. 231-225.

го 22 Записи в дневнике Швайсгута от 30 июня, 2 и 3 июля 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

2 23 Даладье к Дельбосу, № 1411 2/ÉMA SAÉ, 13 октября 1936 г., SHAT 7N 3143.

24 Дневник Швайсгута, запись от 6 ноября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

25 Венцов — С. П. Урицкому, главе разведуправления РККА, № 62/с, секретно,11 ноября 1936 г., РГВА, ф. 33987, оп. 3а, д. 1027, лл. 144-146, РФ, Вторая мировая война, 1936.

26 Дневник Швайсгута, запись от 7 ноября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

фельда. Он добавил несколько интересных подробностей: во-первых, о том, что ^ доклад Швайсгута о маневрах Красной армии «имел отрицательное влияние на -у взгляды членов правительства». Конечно, Швайсгут сделал это намеренно, вы- ™ полняя за Даладье грязную работу. Затем Венцов сообщил о попытке Даладье ^ назначить полковника Симона представителем генерального штаба для ведения переговоров с коллегами из Москвы. Венцов сослался на свой разговор со | Швайсгутом, в котором он дал понять, что Симон не подходит на эту роль. Он ¡£ разговаривал на эту тему с полпредом в Париже Владимиром Потёмкиным, ^ который в свою очередь переговорил с Блюмом, что объясняет вмешательство | последнего. По словам Венцова, «действия Швайсгута в целом ряде случаев были 4 отрицательными. Само собой разумеется, что во всем этом деле, несмотря на ре- р тивые старания Кота, мы будем иметь перед собой явный саботаж Даладье, поддер- ^ жанный сухопутным штабом»25. 5

Венцов был совершенно прав. На следующий день после крупной конфе- ц

ренции 6 ноября Гамлэн созвал совещание, на котором присутствовал стар- з

ший командный состав: генералы Альфонс Жорж, Луи-Антуан Кольсон и Фи- с

ф

липп Фекан. Гамлэн рассказал, как прошла встреча накануне. Были противо- Ц

о

борствующие группы: Даладье и Шотан против Кота и министра юстиции £

Марка Рукара. Сам Гамлэн предлагал начать предварительные переговоры 8

между штабами, чтобы «военный министр контролировал их ход и их бы не вел § министр авиации». Гамлэн велел Швайсгуту пойти к Леже, разумеется, чтобы

©

скоординировать их попытки сорвать переговоры. За неимением лучшего, он |

встретился с Баржетоном, еще одним специалистом по грязной работе, кото- §

ф

рый согласился, что переговоры должны состояться в Париже, а не в Москве, ™ таким образом устранив Мендраса, и объявил, что они будут ждать отъезда £ Венцова, срок службы которого военным атташе подходил к концу, и прибытия приемника, с тем «чтобы только один русский был в курсе тайны»26. Что это ™ значило? Как может такое быть, что только один русский будет в курсе тайны, | если он отчитывается перед Москвой? Все эти предлоги были полным вздором. Главной задачей была задержка, саботаж и выведение из игры Кота и всех ¡§ остальных, кто выступал в поддержку переговоров между штабами. х

ф

ю

«ЛЮБОПЫТНАЯ ВСТРЕЧА» I

ф

Потёмкин также сообщил о «любопытной встрече» 6 ноября 1936 г. Его бес- 2

покоила позиция Даладье и Гамлэна, и он поднял эту тему с Блюмом, который ^

попытался его приободрить. «Он не смог меня до конца убедить, — рассказал По- ............

тёмкин, — и поэтому я попросил Гиршфельда поговорить с Котом». В результате

их разговор «полностью подтвердил мои подозрения». Потёмкин впоследствии ^ передал рассказ Гиршфельда во всех подробностях.

Оказывается, Даладье и Гамлэн, действительно, пытались сперва «забыть» о решении — установить технический контакт между французской и советской военной ^

авиацией. Когда Кот об этом напомнил, Даладье с Гамлэном подвергли открыто-7 му сомнению эффективность той военной помощи, которую СССР может оказать ™ Франции, подвергшейся нападению. Блюм, Кот и Виолет энергично настаивали на ^ необходимости скорейшего выяснения этого вопроса путем технических переговоров га между генштабами обеих заинтересованных стран. Дельбос, Шотан и Леже выска-| зывались уклончиво или склонялись скорее на сторону Гамлэна и Даладье. В конце ф концов, Блюму и Коту удалось добиться принятия совещанием их предложения. Тогда £5 Даладье прибег к новой уловке. Он предложил, во-первых, делегировать в Москву предо ставителя французского генштаба Мандраса не раньше марта 1937 года, и, во-вто-Ч рых, не начинать пока особых переговоров о сотрудничестве французской авиации р с советской. Коту пришлось пригрозить своей отставкой, чтобы вынудить Даладье,

.о

поддерживаемого Гамлэном, отказаться от второго предложения. Теперь остается

0 согласовать выбор представителей министерства авиации и генштаба и ускорить Ц их отъезд в Москву. Кот решил в ближайшие же дни заняться этим делом совместно | с Блюмом. Однако, он предупредил нас, что ему придется еще преодолевать противо-= действие Даладье, занимающего в отношении СССР и франко-советского пакта явно

1 неприязненную позицию. Со своей стороны, Блюм усиленно мне рекомендовал — обра-<« тить особое внимание на Гамлэна, — отнюдь, однако, не допуская в отношении его у ни попыток давления, ни заискивания дружбы, ни излишней откровенности. «Гамлэн 1 сух, сдержан, замкнут», — говорил мне Блюм, — «Той же монетой нужно платить

ГО

@ и ему. Так легче всего можно приобрести его уважение и доверие». Об этих свойствах

| Гамлэна Блюм советовал предупредить и нашего нового военного атташе».

ч «Из всего изложенного ясно, — пришел к выводу Потёмкин, — как опасно стро-

™ ить иллюзии насчет расположения к СССР со стороны некоторых влиятельных чле-

х нов правительства и высшего командования, и какую осторожность и сдержанность

!§• нужно проявлять в нашей работе по закреплению франко-советского сотрудниче-

т ^

>1 ства. Менее всего желательно выказывать при этом нашу особую заинтересован-

| ность. С другой стороны, нужно заранее быть готовым к тому, что осуществление

х военно-технического контакта между СССР и Францией будет встречать на своем

¡5 пути немалые препятствия»27. Когда дело доходило до СССР и нацисткой Германии, Даладье и Гамлэн буквально все делали неправильно. Из-за них Франция

ф

попала во все ловушки, которые расставил ей Гитлер.

х Даже после «любопытной встречи» заговорщики пытались сократить объ-

| ем согласованных обязательств. Швайсгут дал свою оценку дальнейшим шагам. «Правительство решило», — отмечал он, что не будет начинать переговоры

......... между штабами, но попытается выяснить через нового советского атташе в Па-

>| риже (без Мендраса), какую помощь СССР может оказать Франции, «несмотря

Ц- на отсутствие общей границы с Германией». Швайсгут продолжал возвращаться

го к этому моменту, предполагая, что это был главный аргумент Франции против

ч8 ведения переговоров. После получения такой информации «правительство ре-

го

^ шит, интересна она или нет, стоит ли прекратить это обсуждение или же перейти

§ к переговорам между штабами». Если да, то хорошо было бы связаться с гене-

27 Потёмкин — Крестинскому, № 605, секретно, 12 ноября 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 113, д. 77, лл. 183-171.

ральным штабом Чехословакии — «главной заинтересованной стороной (principal

intéressé)» — и решить с ним, «о каких решениях нужно договориться с генштабом -у

СССР»28. ^

о

Представьте себе реакцию Кота на эти записи, если бы он их увидел. Он ^ бы взорвался! Мендраса больше не было. Советской стороне предстояло пояс- J нить, что она может предложить Франции и ее союзникам в Центральной и | Восточной Европе. Затем Франция должна была переговорить с Чехословаки- J ей, чтобы выступить перед СССР совместным фронтом. Генштаб Чехословакии > был «главной заинтересованной стороной». Казалось, что у Франции вообще 1 нет своих интересов. Это была все та же давняя французская надменность. >g Советская сторона могла рассказать, что она может сделать для Франции, но не что Франция взамен могла бы или сделала бы для СССР в случае войны. СССР, в лице наркома Ворошилова, просто бы отмахнулся от этих предложений. Возможно, он так вскоре и поступит. Говорили, что через две недели Сталин сказал: «Хм, я никогда не доверял этим французам». И можно ли его за з это винить?29 i

Литвинов в конце концов ответил Потёмкину, что «авторитетные товари- |

щи здесь» также предпочли бы отложить переговоры, но лучше пусть Франция £

проявит инициативу. Литвинов не объяснил, какого мнения придерживаются S

в Москве, но отметил, что у советского правительства есть «абсолютно достовер- |

ная информация о том, что французская военная верхушка решительно настроена S

против франко-советского пакта и открыто об этом говорит»30. ^

Информацию в Москве получили из различных источников, тем более что в Париже никто не делал из нее секрета. Оказалось, что Табуи хорошо проинформирована, и она рассказала все, что знала, Гиршфельду. Падение правительства Блюма было «неизбежным» по многим причинам, в том числе из-за ^ финансовых проблем и сложностей с бюджетом. В результате Даладье готовил | почву для захвата власти. Он был «против» коммунистов и СССР. Президент Лебрен дал понять, что он попросит Даладье сформировать правительство после падения Блюма31. œ

«Сторонники активной антигерманской политики, — по словам Гиршфель-

да, — весьма опасаются прихода к власти Даладье, особенно после его последнего вы- ^g ступления в Эврэ, когда он позволил себе совершенно беспримерный по наглости выпад

против СССР ("Азиатские, варварские страны")». В результате «антигерманские ч

круги» хотели помешать ему прийти к власти32. По словам Табуи: «Даладье I

по-прежнему ведет германофильскую игру. Гамлэн, до известной степени, под его "

28 Документ без названия, черновик, написанный рукой Швайсгута, без даты, AN, Papiers ф Schweisguth, AP351/5. о.

29 Kenneth Young (ed.), The Diaries of Sir Robert Bruce Lockhart, 1915-1946, 2 vols. (London: Macmillan, ^

ro

1973), запись от 28 ноября 1936 г., I, 358-59. g.

30 Литвинов — Потёмкину, № 3761/L, секретно, 19 ноября 1936 г., АВП РФ, ф. 0136, оп. 20, п. 167, д. ^го 828, 2, лл. 24-23. ц

31 Выдержка из дневника Гиршфельда, № 647, секретно, 11 декабря 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, § п. 76, д. 111, лл. 257-253. го

32 Гиршфельд — Литвинову, № 645, секрет, 11 декабря 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11, п. 77, д. 113, лл. ^ 207-201.

влиянием, а также по внутриполитическим соображениям, в последнее время стал более отрицательно относится к военному сотрудничеству с Советским Союзом и считает необходимым реализовать соглашение с Италией»33. Такова была политика Лаваля: заменить СССР Италией. Глупая идея.

ИГРА В ДУРАКА

Когда дело доходило до переговоров между штабами, генералы делали 5 все возможное, чтобы их заблокировать. В качестве предлога называлось отсутствие общих границ, Польша, сомнительные военные качества Красной армии. О последнем разговоры ходили бесконечно. Французское высшее командование сильно боялось большевизма и разложения армии под влиянием коммунистических идей. Генерал Жорж, один из старших французских офицеров, считал, что Франции следует отказаться от франко-советского пакта. Он боялся распространения коммунизма во Франции после той весны, когда проводились парламентские выборы и чуть не разразилась всеобщая забастовка34. После Жоржа очередь дошла до генерала Поля-Анри Жеродью. С его точки зрения, франко-советский пакт был полезен СССР, но не Франции, так как Красная армия хорошо воевала только в обороне. «Если на нас нападут, — написал он на депеше от Пайара, — Красная армия сложит оружие. Это обман». Это игра в дурака35. Позднее он обсудил со Швайсгутом тревожные известия о забастовке на «Рено», которая может перейти во всеобщую забастовку. План заключался в «обезглавливании» армии с помощью убийств. Все были обеспокоены, даже обычно более скептически настроенная спецслужба Сюрте36.

Париж буксовал. После Жеродью вмешался генерал Мари Эжен Дебени. Он попытался повлиять на Эррио: военное сотрудничество на суше с СССР невозможно, так как у него нет общей границы с Германией. Эррио просто не понимает. Красной армии придется идти через Польшу, а Польша никогда на это не согласится, даже если СССР просто пересечет ее границы на севере и на юге. Покойный премьер-министр Луи Барту был слишком суров с поляками37.

22 декабря, накануне рождественских праздников, Гамлэн пригласил Вен-цова к себе. Как следует из рапорта Венцова, беседа прошла в теплой обстановке. Пройдясь по истории франко-советских отношений, Гамлэн заявил, что приветствовал заключение франко-советского пакта. Он припомнил дискуссии с участием Барту и Литвинова, затем посетовал на то, какие непростые условия сложились во французской внутренней политике. У генерального штаба она, конечно, вызывала беспокойство, однако там считали, что необ-

ï

Выдержка из дневника Гиршфельда, № 686, секретно, 26 декабря 1936 г., АВП РФ, ф. 010, оп. 11,

п. 76, д. 111, лл. 271-258.

Дневник Швайсгута, запись от 22 октября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

Письменный комментарий Жеродьюса, без даты, по Пайяру, № 308, 27 сентября 1936 г., SHAT 7N 3124.

Дневник Швайсгута, запись от 30 ноября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3 Дневник Швайсгута, запись от 4 декабря 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3; тж. "Note sur les possibilités de l'URSS en cas de conflit," Швайсгут, 20 сентября 1936 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/5.

33

34

35

36

ходимо принимать во внимание более широкий международный контекст. Стремительно назревала опасность войны, и на первый план выходили выс- -у шие национальные интересы. «Эти интересы требуют от Франции наилуч- ^ ших отношений с Сов. Союзом. Вот почему он считает необходимым продолжать ^ и укреплять дружественные отношения, существующие между двумя армиями». J Венцов, вероятно, поинтересовался у Гамлэна, куда он клонит, высказываясь | подобным образом. Собирается ли поднять вопрос штабных переговоров? На 5 фоне всех перестановок в правительстве и смены партий у власти, продолжал > Гамлэн, генштаб был незыблемым и неизменным элементом во франко -советских отношениях. Так остается и сейчас. В условиях растущей военной угрозы, >| а также военных приготовлений к отражению вероятной агрессии двум ар- га миям следовало бы сотрудничать еще теснее. Гамлэн попросил Венцова передать в Москву, что несмотря на нестабильность обстановки во Франции, армия | стойко переносит все потрясения, а «национальный дух французского народа» | укрепляется. Нынешнее правительство вкладывает деньги в перевооружение армии. Короче говоря, все идет гладко, за тем лишь исключением, что никто ё не в силах предсказать момент начала войны.

Затем Гамлэн поднял вопрос полковника Симона, чем, вероятно, насто- £ рожил Венцова. Гамлэн упомянул имя полковника Пьера Лелонга, военного 3 атташе в Лондоне. Тот вместе с генералом Морисом Жаненом воевал в Сиби- | ри в годы иностранной интервенции. Для назначения в Москву подобная ха- 2. рактеристика не слишком подходила. Гамлэн также упомянул о полковнике Мендрасе, который был болен, имел «неприятности в семье» и приступить к работе сразу же не мог. Тогда не удалось принять никакого решения, однако это предстояло сделать в ближайшем будущем. Идея Даладье-Гамлэна состояла £ в том, чтобы оттеснить Мендраса, отношения которого с советскими коллега- ^ ми складывались слишком хорошо, и поставить на его место кого-нибудь из бывших интервентов. Казалось, их хитрости и пакости не было предела.

Венцов ответил Гамлэну, что все его усилия в Париже были направлены на укрепление отношений между двумя армиями. Верховное командование Красной Армии, сказал он, прекрасно осознает опасность войны, и чем теснее ^ будут сотрудничать между собой миролюбивые правительства, тем тяжелее будет потенциальным агрессорам поколебать безопасность в Европе. По пово- „.-ду полковника Симона Венцов ответил, что тот оказался не настолько успешен в делах с советскими коллегами, как полковник Мендрас, возвращения кото- о рого в Москве ждут с нетерпением. После этого Венцов добавил следующее: * рассуждая в общих чертах о франко-советских отношениях на уровне штабов, Гамлэн «не поднял ни одним конкретного вопроса о переговорах Штабов». ®

Венцова перехватил высокопоставленный офицер Жан-Луи Петибон и предложил поболтать по окончании встречи с Гамлэном. Петибон служил £ в штабе у Гамлэна со времен Великой войны. В истории франко-советских отношений его имя встречается нечасто, но в тот день именно он захотел по- ^ беседовать с Венцовым по поводу сотрудничества вооруженных сил. Петибон перешел сразу к делу. Основная опасность для Европы, говорил он, наступит, если Германия нанесет внезапный удар по Чехословакии. «Совершенно очевидно,

5

что всякая попытка немецкой агрессии против чехов не может не перерасти в обще--р европейский конфликт». В силу мощи и географического положения, Чехословакия — главная проблема современной Европы, не имеющая ничего общего ^ с проблемой ни Абиссинии, ни любого другого европейского региона. В скоб-га ках Венцов замечает, что ни Гамлэн, ни Петибон не поднимали испанского

ЧО

| вопроса. Петибон хотел обсуждать Чехословакию. Точно неизвестно, был ли

5 это Петибон или Венцов, но кто-то из них задал вопрос: «Что же будет делать

>: Франция в случае, если Гитлер в один прекрасный день попытается повторить свой

1 мартовский маневр на Рейне и начнет наступление для захвата Праги?» Петибон >| «заявил мне самым категорическим образом, что в случае такой агрессии Франция га немедленно произведет всеобщую мобилизацию и всеми своими свободными сухопут-Ё? ными, воздушными и морскими силами начнет наступление против Германии. Этот § тезис не вызывает ни в Правительстве, ни в Генеральном штабе никаких сомнений». ц От этого заявления отнюдь не веяло французским упадничеством, мало общего

3 оно имело и с пораженческими замечаниями Даладье о том, что Чехословакия

Ё будет уничтожена за шесть часов. Не давая Венцову переспросить, Петибон

ц продолжил развивать свою мысль. «Совершенно очевидно», — сказал он, — «решаю-

£ щим фактором будет являться позиция Великобритании и Сов. Союза». Петибон поев

8 ведал, что по распоряжению Гамлэна уже некоторое время пытается прояснить § британскую позицию по этому вопросу: она, несомненно, «была бы более ясной», 2. если бы речь шла о нападении на Францию или Бельгию. «Однако, большая часть а английского общественного мнения против того, чтобы начать войну из-за нападения немцев на Прагу». Венцов, вероятно, поинтересовался, куда клонит его собесед-^ ник. Петибон предположил (на основании неких свидетельств, которые он не £ стал раскрывать), что британцы мобилизуют по меньшей мере авиацию и флот. ^ В случае, если французам непосредственно придется противостоять вермахту, ™ этого будет недостаточно. Петибон поинтересовался, на поддержку воздушного ^ флота в каком объеме он мог бы рассчитывать с советской стороны. Вопрос был непростой и требовал обсуждения на уровне штабов ВВС. Затем Петибон к заговорил о наземных силах, находившихся друг от друга на значительном удалении, и коснулся польского вопроса. Он полагал — и Гамлэн так же ду-^ мал, что когда до этого дойдет, с Францией объединится Польша, а коли так, то обсуждаться будет совсем другое сотрудничество. Петибон считал вероятным ¡^ и сценарий, при котором Польша заключит союз с Германией. В этом случае о все сложилось бы понятнее: наши страны, согласно Петибону, оказались бы на * «смежных рубежах» и сражались бы против общего врага.

Петибон затем поднял вопрос о диалоге на уровне штабов и начал, в част® ности, с дискуссий между штабами авиации. Венцов ответил, что он доложит 5 о содержании беседы в Москву. Он спросил, уполномочен ли Петибон поднять вопрос о штабных переговорах. «Петибон уклонился от прямого ответа».

4 Он только сказал, что «они» (кто именно, он не уточнил) представят свои идеи ^ Даладье. Гамлэн до этого просил Петибона проработать предложения, из ко->1 торых становилось бы ясно, зачем ему нужно говорить с Венцовым. Гамлэн

га

2 мог одобрить предложения Петибона, а мог и не одобрить, и они отправились бы в архив. Венцов заявил, что не уполномочен обсуждать эти вопросы и что

в ответ на «официальный демарш французского генерального штаба» непременно

последует реакция советского генерального штаба38. 7

О чем только шла речь, когда говорилось об обороне Чехословакии с Бри- "

танией или без нее? Звучало это вразрез с реальностью. Да французы даже ^

в парк среди бела дня гулять не отправились бы без сопровождения англи- ^г!

чан! Действовал ли Петибон по собственной инициативе или по инструкции |

Гамлэна? Что вообще творится? Даладье полагал, что Чехословакию сметут за 5

шесть часов; Гамлэн противодействовал межштабным переговорам. Ответ дает ^

5

Швайсгут. В тот же день, когда Гамлэн встречался с заместителями началь- | ника, он видел Венцова, который готовился отбыть в Москву. «Что касается Ч переговоров с русскими, — писал Швайсгут в своем дневнике, — приниматься за них необходимо после отбытия Венцова... Оттягивать их дальше рискованно, поскольку инициативу может перехватить министерство авиации и натворить дел. | По поводу этих тезисов согласовано с Даладье»39. | Так вот оно что: сделать шаг вперед, чтобы потом сделать два назад! И снова е§

О

Кот: Гамлэн был просто одержим этим человеком. После Рождества Гамлэн =

вновь поговорил со Швайсгутом о франко-советских консультациях и о том, §

что «мы не позволим министерству авиации перехватить эту затею»40. Кот созда- 8

о

вал серьезные трудности, необходимо было его изолировать. Русские оказа- V

лись бы разделены. Но было проще об этом сказать, чем сделать. Встретившись х

с Гамлэном, Швайсгутом, Жеродьюсом и другими офицерами, он отправился ©

на Северный вокзал проводить отбывающего в Москву Венцова. В общем-то, ^

он был по-своему молодец и заботился об улучшении франко-советских отно- 5

шений, пускай даже против воли Гамлэна и его заместителя. &

с

ДАЛАДЬЕ К НАМ «ГЛУБОКО ВРАЖДЕБЕН» I

Знал ли Блюм о том, что планируют генералы и Даладье? Не похоже. Он | встречался с Потёмкиным за несколько дней до того, как Венцов — с Гамлэном.

Блюм заговорил об отправке Мендраса обратно в Москву, но эта инициатива уже ¡л

выглядела устаревшей, и, похоже, на ней поставили крест. Блюм также говорил, х

что имела место другая встреча министров обороны с Гамлэном. «Тема дискус- ю

сии — вопрос нарастающей военной угрозы со стороны Германии и меры, которые необ- х

ходимо принять в преддверии грядущего вооруженного конфликта. Блюм признал, что З-

самый уязвимый участок Европы — это Чехословакия. Было решено, не теряя времени, £

разработать конкретные планы обороны этой страны. Чтобы, если немцы собрались .....~

напасть на Чехословакию, Франция в ответ немедленно мобилизовала армию». Ход

беседы начал напоминать разговор Петибона с Венцовым. Блюм не поднимал ^

вопрос британской интервенции, но сказал, что помощь в Чехословакию будет ^

38 «Запись беседы военного атташе в Париже тов. Венцова с начальником генштаба армии Фран- га ции ген. Гамленом и начальником кабинета команданом Птибон, от 22-го декабря 1936 г.», ц № 73/C, секретно, 23 декабря 1936 г., РГВА, ф. 33987, оп.За, д. 1027, лл. 151-159, РФ, Вторая мировая § война, 1936. га

39 Дневник Швайсгута, запись от 22 декабря 1936 г., AN, Papiers Schweiguth, AP351/3. ^

40 Дневник Швайсгута, запись от 5 января 1937 г., AN, Papiers Schweiguth, AP351/3.

4

5

направлена по воздуху. Он поднял вопрос о том, как будет действовать СССР. А для этого нужно было «незамедлительно» провести трехсторонние переговоры в Праге между Францией, СССР и Чехословакией. Блюм говорил так, будто не был в курсе планов Франции и Чехословакии встретиться первыми и разработать совместный план для представления его Красной армии. По словам Блюма, он полагал, что Гамлэн обсудит этот вопрос с Венцовым. На самом же деле Гамлэн избегал дискуссий по конкретным вопросам — их, как отмечал Потёмкин, поднимал Петибон. «Учитывая Ваше сообщение о прохладном отношении руководящих товарищей к проблеме франко-советского военно-технического контакта, я не проявляю здесь в этом вопросе инициативы и то же самое рекомендую и нашим военным сотрудникам». Потёмкин не до конца понимал происходящее. Сами французы вроде бы хотели вернуться к переговорам на уровне штабов, но из нескольких источников поступали сигналы о том, что Гамлэн «в интимных разговорах высказывается против сотрудничества с нами, ссылаясь на разлагающую работу, якобы проводимую компартией в рядах французской армии». Потёмкин добавил, что информация из его источников не всегда надежна. В частности, он ссылался на Табуи и де Монзи, чьи сведения, на самом деле, были достовернее некуда. «Относительно Даладье, — писал Потёмкин, — сам Блюм мне в последний раз говорил, что этот человек нам глубоко враждебен, и что рассчитывать на него нам не приходится». Но Потёмкин все же не понимал. «Не исключено, — резюмировал он, — что от слов наши друзья решатся перейти к делу»41.

Возможно, осторожный оптимизм Потёмкина объяснялся мимолетным страхом французского правительства, связанным с возможной отправкой Германией и Италией военной помощи Франко. Посредники от французов оповестили германское посольство в Париже. «Если высадка войск продолжится, — предостерегали записки, — война будет неизбежна». Не это ли беспокоило Петибона, когда он говорил с Венцовым?.. 23 декабря Дельбос встретился с германским послом Йоганнесом фон Вельчеком, дабы передать сообщение и сделать предложение. Содержание сообщения было таково: «идеологическое противостояние в Испании должно неизбежно привести к мировой войне». Суть предложения была в том, чтобы достичь «понимания с Германией» в обмен на колонии, сырье, займы, в ответ нужно было обеспечить лишь одно — «мир». Среди прочего это означало «локализовать и потушить испанский пожар». Дальнейшие переброски войск непременно бы привели к войне. Дельбос, по словам фон Вельчека, ждал ответа с нетерпением42. Вельчек вернулся к поверенному за инструкциями. «В воздухе витает слово «война». У меня нет сомнений, что французское правительство не сможет сопротивляться тому давлению, которое оказывается на него всеми сторонами.»43 Вельчек ни о чем не волновался — война будет. Но он пока еще не успел хорошо узнать французов: без британцев они бы не пошевелили и рукой, а британцы, в свою очередь, также не спешили действовать.

41 Потёмкин — Литвинову, № 689, секретно, 26 декабря 1936 г., АВП РФ, ф. 0136, оп. 20, п. 167, д. 828, § 1, лл. 185-83.

га 42 Вельчек, № 794, срочно, 24 декабря 1936 г., DGFP, D, III, 180-82.

^ 43 Вельчек — Отто фон Эрдмансдорфу, главе экстраевропейского отдела политического департамента, 28 декабря 1936 г., DGFP, D, III, 190.

ПОЛКОВНИК ШАРЛЬ ДЕ ГОЛЛЬ

«Перейти к делу», как выразился Потёмкин, был готов один французский офицер — выскочка при штабе Гамлэна. Относительно молодой военный, он интересовался тактикой бронетанкового боя и комбинированными операциями. Он даже посвятил целую книгу новой военной стратегии, которую его начальство оставило без внимания. Книга не укладывалась в привычные рамки привычных представлений, сложившихся у них в Великую войну. Этим офицером был полковник Шарль де Голль. Мать офицера, очевидно, спросила

его про франко-советский пакт, и вот что он ей писал: 2

«...Отвечу просто: мы стремительно приближаемся к войне с Германией, и, если §

обстоятельства начнут складываться не в нашу пользу, этим немедля воспользуется Ь

Италия и надерет нам зад. Это вопрос выживания: все остальное — беллетристика. &

Теперь скажи: на чью помощь оружием мы можем рассчитывать? Польша — пустое §

место и, более того, ведет двойную игру. У Англии есть флот, но весьма отстала по ь

м

части армии и авиации. Мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи §

русских, как бы ни был нам отвратителен их режим. Повторяется история Фран- ф

циска I и его союза с мусульманами... у

Похоже, де Голлю очень полюбилось это сравнение Эррио. Даже если фран- §

и

цузским правым оно успело набить оскомину. Продолжая разъяснять свою о

позицию, он пишет: га

Я в курсе, что гитлеровская пропаганда успешно проникла в умы многих достой- ®

ных граждан Франции — они поверили, что ему ничего от нас не нужно, достаточно 1

позволить ему занять Центральную Европу и Украину и этим купить мир. Но лично £

га

я убежден, что он просто сотрясает воздух подобными высказываниями, что главная н

его цель — сокрушить Францию, предварительно изолировав, в точности как он пи- ¡^ сал в «Майн Кампф». Отсюда вывод, что мы должны

приветствовать всякого, кто т может помочь нам в борьбе с Германией, даже русские вооруженные силы... Нужно

иметь мужество посмотреть в глаза действительности. Сегодня всё должно быть о

подчинено единой цели: под любым предлогом сплотить против Германии всех, кто *

га

ей противостоит — это разубедит Гитлера идти на нас войной и, в случае необхо- &

димости, поможет его разгромить.»44 ^

Де Голль — еще один человек в крайне странном альянсе сторонников пе- °

рехода от слов к делам, наряду с Манделем, Котом, Полем Бонкуром и другими. ч

К сожалению, слова де Голля не имели веса в генеральном штабе. §

НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ СЕМЁНОВ

ф

После новогодних праздников в первые дни 1937 года работа возобнови- Ц-

лась. Готовилась встреча с преемником Венцова — комбригом Николаем Алек- ™

о.

сандровичем Семёновым. Он родился в 1893 году к югу от Москвы, в Саратове, 5

га

на берегу Волги, был чуть старше Венцова. Отец его был служащим, работал на ^

Рязано-Уральской железной дороге. В 1914 году Семёнов был призвал в царскую §

44 Де Голль — своей матери Жанне, 20 декабря 1936 г., в: Charles de Gaulle, Lettres, notes et carnets, 1905-1941(Paris, 2010), 828-29.

ч ï

армию и прошел Первую мировую. Как и Венцов, в 1918 году вступил в ряды Красной армии и в том же году — в партию большевиков. В Гражданскую сражался против белогвардейцев. Семёнов был полиглот, в разной степени владел немецким, французским и польским. Служил военным атташе в Латвии, затем в Польше, после чего был назначен в Париж. Иными словами, Венцова на посту сменил весьма умелый и опытный сотрудник, и в этой истории советско-французских отношений ему выпала небольшая, но значительная роль.

5 января Швайсгут на встрече с Гамлэном обсуждал, что скажет Семёнову на предстоящей встрече. По сути, все вновь сводилось к выяснению, какую >| именно помощь СССР сможет оказать Франции в случае войны с Германией45. р Согласно рапорту Семёнова, встреча состоялась три дня спустя и прошла более Ё? или менее в соответствии с планами Швайсгута: стороны сошлись во мнении, что их общий враг — Германия. Это был заметный сдвиг в сторону большей ц открытости и конкретики: прежде Лаваль неизменно заявлял, что франко-

3 советский пакт не направлен против какого-либо государства. У нас, сказал § Швайсгут, общая граница с Германией, и, путем нападения на Германию, мы | сможем оказать помощь Чехословакии. Что, в случае германского нападения ¡5 на Францию и Чехословакию, сможет предпринять для их поддержки СССР — ¡3 на суше, на море, в воздухе? У вас нет общей границы с Германией, поэтому ■е каким может быть ваш вклад в общее дело, французскому генштабу неясно.

«Я ответил ему, — пишет Семёнов в рапорте, — что прежде, чем приступать % к переговорам по линии Штабов, нужно принципиальное политическое решение обоих |. правительств, и спросил его, есть ли такое решение у французского Правительства». 2 Швайсгут ответил, будто не в курсе — хотя, конечно же, он всё знал — при этом £ Гамлэн уполномочил его провести переговоры с Семёновым и, добавил он, ^ раз их беседа состоялась, то соответствующее решение несомненно принято. ш Далее Швайсгут начал юлить: мол, решение принципиальное, но не оконча-| тельное. Видя, что разговор заходит не туда, Швайсгут вернулся к другой теме разговора — о действиях СССР по оказанию помощи Франции в случае войны. ее Семёнов в ответ задал свой вопрос: располагает ли Швайсгут информацией !§• о возможности прохода Красной армии через территорию стран, отделяющих ^ ее от Германии? Швайсгут ответил, что в принципе есть возможность пройти через Литву и ударить по Восточной Пруссии или же через Польшу и ударить

4 по Германии. В вопросе оказания помощи Чехословакии необходимо провести 1 переговоры с Румынией «и быть может с Польшей». Швайсгут добавил, что, * когда Гамлэн был в Варшаве, польские руководители — он упомянул генера-

............ ла Эдварда Рыдза-Смиглы — не выражали своего одобрения по поводу такой

^ переброски, «хотя окончательного отказа также не дали». Сам Швайсгут, веро-

ср

■2 ятно, знал, что это неправда. Он также заявил, что урегулировать вопрос переЦ. броски войск — удел дипломатов, его же интересуют меры, которые СССР мог ^ бы принять для содействия Франции и Чехословакии. Он попросил Семёнова о: «немедленно» связаться по этому поводу с Москвой, с тем чтобы в дальнейшем заняться определением «преимуществ и трудностей», с которыми сопряжена

Записка, 5 января 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

45

идея франко-советской взаимопомощи. «Он заявил, — пишет военный атташе

в рапорте, — что французский Генштаб полностью разделяют наш взгляд на опас- -у

ности для дела мира от Германии и считает, что такие две великие державы, как ^

Франция и Сов. Союз, при заключении между ними военного соглашения, в состоянии ^

будут сохранить в Европе мир и в крайнем случае силой оружия прекратить беспре- J

дельную агрессию Гитлера». |

Швайсгут выразил мнение, что для Советского Союза, с точки зрения фран- ^

цузского генштаба, эффективнее всего будет перебросить помощь по воздуху в >

Чехословакию, а также, возможно, через Литву, также помогать боеприпасами 1

и оснащением, хотя «не исключено» взаимодействие наземных сил в Польше >|

и морских сил в Балтийском море. р

Затем Семёнов позволяет себе следующий комментарий: «Неоднократные ё|

ссылки ген. Швайсгута на то, что мы не имеем общей границы с Германией, | по-моему показывают, что в окружении ген. Гамлэна особого перелома в этом вопросе нет».

«Сама постановка вопроса нам, чем мы можем им помочь, не указывая конкрет- £

но их наметки, где и в каком размере они желали бы получить эту помощь, по-мо- |

ему доказывает, что Гамлэн пошел на этот разговор через ген. Швайсгута только ¡Ц-

под нажимом в Правительстве со стороны Кота и, быть может, в провокационной 3

надежде получить от нас расплывчатый ответ, который позволил бы ему еще раз §

выступить у себя в Правительстве с утверждением, что Франция может мало вы- &

играть от военного договора с СССР». %

Конечно же, именно это и было на уме у Гамлэна и Даладье. Семёнов запра- |

шивал указания по поводу того, что ответить Швайсгуту46. Потёмкин, конечно ^

же, был в курсе встречи. Он не был доволен ее результатом, в особенности тем, ^

что Швайсгут потребовал сведений об объеме советской помощи Франции ^

в случае войны, не затронув объем французской помощи СССР. О подозрениях ^ Семёнова насчет мотивов французов Потёмкин в своем рапорте Литвинову

не упомянул47. ^

^

а: га

ШАТКАЯ ВЕРА ФРАНЦУЗОВ =

О)

После встречи Швайсгут направил отчет Гамлэну. «Он [Гамлэн] сказал, что "о необходимо затягивать события»48 Швайсгут требовал от Семёнова скорого от- § вета, при этом французская сторона медлила. Перевес теперь явно был на стороне Даладье. В конце января 1937 г. Кот попросил Даладье отправить Мендраса зс

и еще кого-нибудь из министерства авиации в Москву. Даладье отказал49. ..........

Несмотря на первоначально предпринятые попытки начать межштабные дискуссии с Венцовым и Семёновым, франко-советские отношения стали

Семёнов — Ворошилову, № 82/cc, совершенно секретно, 10 января 1937 г., РГВА, ф. 33987, оп. 3а, га

д. 1027, лл. 25-29, РФ, Вторая мировая война, 1937. ц

Потёмкин — Литвинову, № 28, секретно, 11 января 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, §

лл. 17-26. га

Дневник Швайсгута, запись от 8 января 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3. ^ Дневник Швайсгута, запись от 25 января 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

46

47

48

£ ухудшаться. Всё шло не так. Пертинакс отправился в советское полпредство

7 с жалобой. Как пишет Гиршфельд, «Пертинакс весьма недоволен нерешительно-

£ стью и слабостью внешней политики правительства Блюма. Леже, — фактический

^ руководитель внешней политики Франции, — целиком зависит от Англии, не имеет

^ своей линии, неискренен, приспосабливаясь в разговоре к собеседнику»50.

| Литвинов пожаловался Дельбосу на недружественные публикации на пе-

5 редовице «Тан», неофициального органа французского МИДа51. Несмотря на

>: щедрые советские «уступки», тон парижской газеты оставался прежним. Во

1 франко-советских отношениях «Тан» была как заноза. Но не только на нее жа-Ч ловался нарком: беда, как известно, не приходит одна; французские дипломами ты в своей корреспонденции явно вели кампанию против СССР и в частно-Ё? сти — за то, чтобы отговорить страну от заключения франко-советского пакта.

Литвинов особо выделил французского посла в Токио Ф.-А. Каммерера52. Тот

ц после революции в России служил в МИДе вместе с Бертело, был ярым сове-

3 тофобом и сторонником интервенции. На примере Каммерера подтвердилась § старая истина, что люди не меняются. Были также проблемы с французской | оружейной фирмой «Шнайдер-Крезо», денонсировавшей советские оборон-¡5 ные контракты.

со

¡3 Отказ особенно возмутил Потёмкина — он назвал это «безобразием». Фран-

■е цузское правительство пообещало свою поддержку по линии этих контрактов, и все же сделку спустили на тормозах — шесть месяцев переговоров прошли

% зря. «Я предупреждал Даладье и Блюма, — писал Потёмкин, — что отношение

|. правительства к делу наших военных заказов во Франции является, в своем роде, ис-

2 пытанием готовности французов содействовать укреплению нашей вооруженной £ мощи. Думаю, что вполне уместно было бы сказать французам сейчас, что такое ^ испытание не дало, по нашему мнению, удовлетворительного результата».53 Спу-ш стя несколько недель агент «Шнайдер-Крезо» попытался подкупить советское | полпредство: мол, если оно заставит Блюма остановить проект по национализации фирмы, поддерживаемый Полем Фором, — то отмененные заказы

к будут исполнены. «Ясно, — писал Потёмкин, — что фирма решила прибегнуть

!§• к откровенному шантажу,..»54

® Бывший и будущий премьер-министр Камиль Шотан попросил Потёмкина о встрече, на которой можно было бы обсудить дела. Она состоялась

4 19 января за обеденным столом; присутствовал также Жан Зе. Потёмкин вос-1 пользовался возможностью развеять тоску и поговорить на привычные темы, * а именно о необязательности ратификации франко-советского пакта в На................циональной ассамблее, а также межштабном диалоге, о чем, кстати, первым

^ заговорил в Москве Лаваль. Мы уже ответили, сказал Потёмкин, присутство-

^ 50 Выдержка из дневника Гиршфельда № 11, секретно, 11 января 1937, АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 1-16.

гё

51 Литвинов (Женева) -- Потёмкину, № 29Я,, секретно, 26 января 1937 г., АВП РФ, ф. 0136, оп. 21, п. 169,

§ д. 839, лл. 12-9.

га 52 Литвинов — Потёмкину, № 8Д,, секретно, 4.1.37, АВП РФ, ф. 0136, оп. 21, п. 169, д. 839, лл. 4-3. ^ 53 Потёмкин — Литвинову, № 28, как указано выше в п. 47.

54 Потёмкин — Литвинову, № 54/э, секретно, 2 февраля 1937, АВП РФ, ф. 011, оп. 1, п. 8, д. 76, лл. 43-36.

55 Выдержка из дневника Потёмкина, № 36, секретно, 28 января 1937 г., АВП РФ, ф. 011, оп. 1, п. 7. д. 73, лл. 12-7.

4

5

вавший на встрече вместе со Сталиным, Литвиновым и прочими, что советская сторона против таких дискуссий «не возражает». Всё вышеперечисленное лишь способствовало советскому «крушению иллюзий». Потёмкин хотел сказать, что Франция смотрит в зубы дареному коню. В экономическом и военном плане Советский Союз достаточно силен, чтобы отразить любую агрессию; о Франции такого сказать нельзя: ей нужны союзники. Шотан ответил, что межштабные переговоры могут спровоцировать Германию и Италию начать воевать на упреждение. Иными словами, лекарство будет хуже болезни. Потёмкин ответил, что Советский Союз ни в коем случае не принуждает Францию к военному сотрудничеству. Однако стоит оглянуться вокруг. «Французское >| правительство имеет привычку все время оглядываться на Германию в ожидании р ее выступления и подчинять свою внешнюю политику указаниям Лондона». Это не ё? сработает. Только «твердость и решительность, — поделился своим мнением | Потёмкин, — являются единственным средством воздействия на Германию». Дан- ц ные качества будут пользоваться уважением и у Британии. «В настоящее же з время, видя, что Франция каждую свою акцию спешит согласовать с Лондоном, англи- £ чане все больше привыкают к такому положению, приобретают вкус к командованию | и порою не только не считаются с мнением Франции, но бесцеремонно ставят ее £

Сй

перед свершившимся фактом». Одним из примеров такого отношения могло слу- 8 жить недавнее англо-итальянское соглашение, «оставившее Францию совершенно § в стороне». Шотан признал, что в словах Потёмкина есть смысл, но, в конечном 2. счете, и Франция, и Англия заинтересованы в том, чтобы до последнего оття- % гивать начало вооруженного конфликта с Германией, к которому они были |. пока недостаточно подготовлены55. £ 28 января Потёмкин провел аналогичную встречу с Леже, дабы как-то скра- ^ сить хандру от ухудшения франко-советских отношений. Леже хотел обсудить межштабные переговоры, на что Потёмкин в очередной раз ответил, что это т идея Лаваля. Леже не желал предавать эту тему забвению и придумывал раз- | ные «интересные аргументы», объясняющие задержки с французской стороны. Он полагал, что межштабные переговоры приведут к тому, что с Фран- к цией решит прервать отношения Англия, в результате чего первая потеряет ^ «по крайней мере, 60% той военной помощи, которую, в случае нападения Германии, ^ французы могут получить извне». Леже добавил, что, вне зависимости от решения вопроса межштабных переговоров, после формирования правительства ч Народного фронта Англия стала крайне прохладно относиться к франко-совет- 1 ским отношениям, что в итоге грозило «фактическим разрывом прежней друж- *

бы». К счастью, отношения с Британией потеплели, когда Франция подписала ............

соглашение о невмешательстве в испанские дела. Пертинакс, несомненно, за- ^

явил бы, что французы прогнулись под англичан. На фоне улучшения англо- ^

французских отношений проводить межштабные переговоры стало проще, Ц.

поэтому Леже не преминул поинтересоваться, с чем связана задержка ответа ^

на вопросы Швайсгута. Тот же вопрос — чем объясняется задержка — Гам- о:

ч ï

лэн поднял на встрече с Леже. Потёмкин не знал, что Гамлэн дал указание Швайсгуту «затягивать процесс». Пустой разговор, да и только! Очевидно, отчет Семёнова о французских уловках Потёмкин не читал: так или иначе, он не упоминает о нем в своем донесении Литвинову и, что удивительно, на фоне скептически настроенного Семёнова, все еще надеется на успех переговоров56.

2 февраля советский военный атташе вернулся, чтобы встретиться со Швайсгутом. Ему нужно прояснить вопросы, поставленные генеральным штабом. Он сообщил, что вновь вернется в Москву для консультаций57. Тем временем Литвинов предупредил Потёмкина о своих сомнениях по поводу того, что идею межштабных переговоров поддержат в Москве, — что неудивительно, учитывая скептицизм и Венцова, и Семёнова58. Читал ли Литвинов их отчеты — неизвестно; тем не менее, к французам он относился скептически. Как, собственно, и Сталин, что следует из интервью Литвинова корреспонденту «Тан» в Москве Жоржу Лючиани. «Сталин был разочарован, — замечает Литвинов, — политикой моральной слабости, которую вела Франция»59.

Ожидая возвращения Семёнова в Париж, Швайсгут отправился в МИД, чтобы кратко проинформировать хамелеона Леже, который, в свою очередь, решил пожаловаться на непрерывные нападки на него в коммунистической газете «Юманите». Пертинакса не упоминали. Затем Леже рассказал о своей беседе с Потёмкиным 28 января 1937 г., дав ей оценку, которая совпадает с оценкой Потёмкина. Он довольно надменно прошелся по Советам, которым в испанском вопросе пришлось вывесить белый флаг. Также Леже рассказал о своем замечании Блюму о том, что МИД и военное министерство «преданно следуют политике правительства в вопросе военных соглашений, но он попросил его не форсировать события». «Англичане, — добавил он, — с большим трудом переварили франко-советский пакт, и военные соглашения им так же трудно принять». Конечно же, Леже думал об англичанах. Все сказанное им о «преданности» не соответствовало действительности: было ясно, что Даладье саботирует политику правительства Блюма, а Кот, хотя и сопротивляется, вынуждает Даладье маневрировать, но полностью помешать его планам не может. Без сомнения, горя желанием спасти правительство, Андре-Леон Блюм пытался в отношениях с Москвой продавить свой путь. Леже добавил, что Коту придется вести дела не спеша. «Когда придет ответ из Москвы, необходимо будет все делать без спешки, при этом не создавая у русских впечатления, что мы с ними играем, иначе их политика может измениться на 180 градусов». Здесь имелась в виду вероятность нового Рапалло, что для французов было извечным кошмаром: СССР и Германия в договорной связке... Не совсем ясно, кому принадлежит эта фраза — Швайсгуту или Леже. Так или иначе, приказ «затягивать дела» отдал Гам-лэн по указанию Даладье. Политика не изменилась. Леже полагал, что трюк

га 56 Потёмкин -- Литвинову, № 53, секретно,28 января 1937 г., АВП РФ,ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110,лл. 71-77. ц 57 "Compte rendu au Ministre," très secret, 23 февраля 1937 г., AN, Papiers Daladier, 496AP/7.

Ej 58 Литвинов --- Потёмкину, № 33/L, секретно, 4 февраля 1936 г. (sic, 1937), АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 135, га Д. 109, лл. 16-17.

^ 59 Роберт Кулондр, французский посол в Москве, № 20, 9 января 1937 г., MAÉ, Bureau du chiffre,

télégrammes à l'arrivée de Moscou, 1937.

60 Дневник Швайсгута, запись от 8 февраля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

61 Кулондр, №№ 68-69, 1 февраля 1937 г., MAÉ, Bureau du chiffre, télégrammes à l'arrivée de Moscou, 1937.

62 Кулондр, № 80, 10 февраля 1937 г., MAÉ, Bureau du chiffre, télégrammes à l'arrivée de Moscou, 1937.

63 Brigid O'Keeffe, "The Woman Always Pays: The Lives of Ivy Litvinov," Slavonic and East European Review, 97, 3 (July 2019): 501-28.

64 Дневник Швайсгута, запись от 9 февраля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

с затягиванием вполне можно провернуть, поскольку советское правительство £

слишком занято внутренними и внешними «проблемами»60. -у

Внутри страны меж тем состоялся очередной показательный процесс: ^

среди обвиняемых в госизмене по надуманным делам на этот раз оказались ^ Радек, Сокольников, Пятаков и другие старые большевики, троцкисты. Радек,

Сокольников и еще двое получили сроки от 8 до 10 лет, остальных расстреля- | ли. Судебный процесс привлек внимание зарубежной прессы, но никак не

повлиял на и без того подпорченные франко-советские отношения. На совет- >

ские «проблемы» французы взирали свысока. В свою очередь Литвинов, когда 1

речь заходила о французах или о британцах, корчил кислую мину. Из Москвы >| французский посол Робер Кулондр телеграфировал, что, похоже, затевается еще

один процесс, на этот раз против «правой» оппозиции. К. Б. Радек оказался свя- I

и

зан с другими: Н. И. Бухариным, А. И. Рыковым и даже маршал М. Н. Тухачев- | ский, — надо всеми ними уже навис карающий меч61. Кулондр не исключал, ^ что и над Литвиновым тоже. Суд над «троцкистским ядром» породил «самые сенсационные слухи», включая тот, что Литвинов якобы вконец себя опозорил и на его место прочат Крестинского. Оказалось, что это слухи. Накануне Ста- | лина видели в театре, и, по всей видимости, он заходил туда с единственной целью: посмотреть спектакль. Что касается Литвинова, то слухи о нем, по всей 3 видимости, были связаны с тем, что его жена-англичанка, Айви, перестала появляться на приемах. Некоторые иностранные информационные агентства сообщали, будто она под домашним арестом, но Кулондр в этом сомневался, поскольку видел Айви неделей ранее. Если она не ходит с мужем на приемы, | это вполне может быть связано с семейными ссорами62. Возможно, такт не ^ позволил Кулондру сказать всей правды, ведь вся Москва знала, что у Максима Максимовича молодая любовница, англичанка польского происхождения по имени Зина. Безусловно, Айви Вальтеровна и сама крутила романы, и ни она, ^ ни Максим Максимович особо не старались их скрывать друг от друга. Однако ^ Айви не нравилось, что в московской среде, где, как чисто по-русски обожали сплетничать63, издеваются именно над ней. Действительно, одно дело, когда к изменяет мужчина, и совсем другое — когда его супруга.

По-прежнему ждали Семёнова. Швайсгут встретился с Гамлэном обсудить ^ свой разговор с Леже. Гамлэн заметил, что Англия «не столь прочно стоит на нашей стороне, как нам может показаться». Затем подняли тему военных пере- ч говоров. Гамлэн выдвинул идею обратиться с просьбой к Румынии открыть канал снабжения до восточной оконечности Чехословакии, а у СССР попросить поддержки в противостоянии с Венгрией и танков64. Учитывая враждеб- ..........

ный настрой Даладье, эта запись в дневнике Швайсгута выбивается из общей

ï

ч ï

канвы. Что происходило? Объяснения дал Мандель Гиршфельду в одной из регулярных бесед. Произошло «изменение позиции генштаба по вопросу военного сотрудничества за последнее время. На генштаб произвела большое впечатление информация французского военного атташе в Мадриде, самым положительным образом характеризующего действия советской авиации как со стороны материальной части, так и летного состава (в отношении танков оценка будто бы более сдержанная). Генштаб поставил перед Даладье вопрос о необходимости осуществления франко-советского военного сотрудничества. Однако Даладье отнесся к этому предложению более чем сдержанно». Эдуар Даладье, несомненно, был настроен враждебно, при этом Мандель, вероятно, не владел всей информацией. Он утверждал, что генштаб «продолжает» поддерживать соглашение. Мандель предъявил эти аргументы Шотану спустя неделю после того, как его видел Потёмкин. Те же аргументы, те же отговорки. Мандель продолжал ругать текущее правительство — ничего нового. «Мандель считает, что все объясняется трусостью французских руководителей, которые боятся сделать какой-либо решительный шаг». Затем он обрушился на МИД. «Весьма пагубную роль во французской внешней политике играет Леже, неустойчивый, нерешительный. Льстящий текущему министру иностранных дел, которого он вместе с тем стремится держать в своих руках. (в особенности Дельбосса). Мандель отмечает, что никогда не мог понять точки зрения Леже ни по одному вопросу, поскольку он постоянно «увиливает»...»'6*. Вследствие этого Мандель оказывался в одной лодке с Пертинак-сом и коммунистами.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ СЕМЁНОВА

Советский военный представитель вернулся в Париж и 17 февраля 1937 г. встретился с генералами Кольсоном и Жеродьюсом; Швайсгута в тот день в ведомстве не было. Если вкратце, то Семёнов предложил три варианта советской помощи Франции. Если Польша и Румыния разрешат проход войск через свои территории, то Красная Армия, в случае нападения немцев, окажет Франции помощь. Если нет, советское правительство все равно будет готово прислать Франции помощь и обеспечить поддержку с воздуха. Были обещаны также морские поставки нефти, бензина, провизии и военной техники. Вопрос помощи в иных обстоятельствах решался бы путем переговоров. В ответ советское правительство интересовалось, какую помощь готова оказать Франция в случае нападения немцев на СССР. Как следует из французской стенограммы, советские предложения были одобрены советским генштабом и направлены советскому правительству66. Любопытно, что в первой черновой редакции советского документа излагался и третий сценарий, согласно которому страны, разделяющие СССР и нацистскую Германию, «участвуют

cj 65 Выдержка из дневника Гиршфельда, «Беседа с Манделем, 6 февраля 1937 г.», № 74, секретно, § 14 февраля 1937 г., АВП РФ, ф. 011, оп. 1, п. 7, д. 74, лл. 58-53.

га 66 Без заглавия, без даты, DVP, XX, 703-04, n. 31; и "Visite du général Semenoff, attaché militaire ^ d'URSS... venant apporter au général Colson, chef d'ÉMA, la réponse aux questions qui avaient été

posées par le général Schweisguth," très secret, 17 февраля 1937 г., SHAT 7N 3186.

ï

в нападении немцев на Францию и находятся в состоянии войны с последней. В этом случае Советский Союз, независимо от того, будут ли нарушены его границы стра- 7 нами, участвующими совместно с Германией в нападении на Францию, немедленно ™ объявит этим странам войну». Но этот сценарий из последней редакции изъяли ^ и оставили лишь положение о том, что при прочих обстоятельствах всё будут ^ решать переговоры и дополнительные соглашения. Это было сделано исходя | из чувств французов по отношению к Польше, которую в советском генштабе ¡5 считали потенциальным союзником нацистской Германии67. Так или иначе, ч Советский Союз дал на вопрос французов весьма солидный ответ. И, вероятно, это было неожиданностью для Литвинова, сомневавшегося, одобрит ли Сталин идею межштабных переговоров.

После встречи Семёнова с Кольсоном и Жеродьюсом состоялась беседа Потёмкина с Блюмом, на которой первый сообщил о советском ответе на вопросы Швайсгута. Блюм отреагировал положительно. «По его словам, — свидетельствует Потёмкин, — он лично должным образом оценивает прямоту ответа, чуждого всяких недомолвок». Блюм попросил Потёмкина выразить признательность за этот ответ советскому руководству и, по возможности, Сталину. Блюм сообщил, что завтра соберет совещание с участием Даладье, Дельбоса и других, чтобы обсудить ответ Москвы. Для Блюма наиболее вероятным сценарием был такой: Польша держит нейтралитет, а Румыния дает согласие на проход советских войск, которые направляются на помощь Чехословакии. По словам Потёмкина, он уже «заранее примиряться с отказом Польши от выполнения союзных обязательств...» Блюм удивился, почему на встречу позвали Жеродьюса, ведь он был «не вполне своим человеком»68. Как мог Блюм быть таким наивным? Естественно, Жеродьюса позвали, чтобы обеспечить перевес негативной точки зрения на предложения СССР.

23 февраля Блюм встретился с Даладье, Гамлэном и Леже. Интересно, где был Дельбос?.. Непонятно почему, внезапно досталось Швайсгуту. Его записка, по свидетельству Даладье, была написана в «робком, колеблющемся тоне». Вероятно, речь идет о записке министру из досье Даладье. Согласно докладной записке, французы в отношении советского ответа по-прежнему придерживаются стратегии придирок. Начали хорошо, но «не сильно развеяли туман относительно ценности (выделено в оригинале) [советской] помощи». Необходимо продолжать дискуссии; по-прежнему ставился вопрос о том, что Советы могут сделать для нас, а не о том, чем ответит Франция. Даладье на полях отметил, что Швайсгуту следует начать действовать, прекратить медлить. «Ответ генерала по возвращении из Москвы удовлетворительный»69. Маневр был в том, чтобы найти виноватого, ведь Швайсгут лишь следовал приказаниям Гамлэна, а тот

67 «Директивы тов. Семёнову», черновик (сделано было всего два экземпляра), совершенно секрет- га но, без даты, но не позднее 10 января 1937 г., РГВА, ф. 33987, оп.За, д.1027, лл. 174-175, РФ, Вторая ц мировая война, 1937. §

68 Потёмкин — в НКИД, высокой важности, 17 фев. 1937 г., DVP, XX, 88-89. га

69 "Compte rendu au Ministre," très secret, 23 февраля 1937 г. с заметками Даладье на полях, AN, ^ Papiers Daladier, 496AP/7.

получал их от Даладье. По словам Швайсгута, ровно ту записку, которую Да-

7 ладье критиковал, Гамлэн одобрил70.

-о ,,

5 Литвинов был раздражен. Он не понял, почему Семенов встречался не со ^ Швайсгутом, а с Кольсоном. Из телеграммы Потемкина, где излагалась реак-Л ция Блюма, также не было понятно, удовлетворили советские предложения | французов или разочаровали. Литвинова также интересовало, почему подними мался вопрос прохода войск через Литву, ведь он был сопряжен с пересече-¡5 нием польского коридора71. Литвинов догадывался о плутовстве французов, | и он не ошибался.

4 Раздражен был и Потемкин... Вопросы Литвинова казались ему проявлени-(5 ем каких-то капризов. Кольсон — начальник Швайсгута, последний отсутство-Ц вал. На вопрос о реакции Блюма на советские предложения полпред отвечал

0 более подробно; это может говорить о том, что он был большим сторонником Ц межштабных переговоров, чем его коллеги-военные.

1 По-моему, в словах Блюма, что он "глубоко тронут", и что он просит передать

о

= его благодарность нашему правительству, уже содержалось выражение известного

| удовлетворения. Я не заметил у него ни тени разочарования, да, признаться, и не

8 вижу, чем бы оно могло быть вызвано. Понятно, что Блюм остерегся конкретно

О

V формулировать мне свою оценку московского ответа. На следующий день он собирал-

| ся созвать совещание с участием Даладье и, по-видимому, Гамлэна, которое должно

© было заняться обстоятельным изучением переданного Блюму сообщения из Мск.

^ Блюм не скрывал от меня, что Даладье и некоторые представители генштаба от-

5 носятся скептически к возможности франко-советского военного сотрудничества. о. Я допускаю, что он предвидел вероятность новой дискуссии по этому вопросу, в свя-^ зи с нашим ответом. Учитывая это, он и ограничился выражением собственных х чувств благодарности нашему правительству, не касаясь конкретных положений >| нашего ответа.

§ Потемкин тем временем докладывал в Москву о реакции главы МИД Иво-

* на Дельбоса:

(5 «Сегодня Дельбос мне говорил, что Блюм ознакомил его с содержанием моего соЦ общения, и что он, Дельбос, "восхищен" ответом Москвф (Дельбос употребил слово "адмирабль"). Из дальнейших, несколько путанных, фраз Дельбоса, я заключил, что у него нет уверенности в согласии Польши и Румынии на пропуск наших войск. Все

2 же, он не без явного вожделения, говорил о возможностях подкрепления Франции на-^ шей живой силой, а также о снабжении французов нашими самолетами, танками,

........................моторами и т.д. Он размечтался до того, что заговорил о Мурманске, откуда можно

ф будет получать от нас всю эту благодать, не рискуя столкновениями с итальянца-

го ми, которые, быть может, захотят ловить наши транспорты в Средиземном море.

го Реакция Блюма и Дельбоса на советские предложения объясняет, почему Даладье назвал их «удовлетворительными», хотя, конечно, говорил он не от себя. Потемкин советовал Семенову умерить пыл и не стремиться получить

70 Дневник Швайсгута, запись от 23 февраля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

71 Литвинов — Потёмкину, № 67/L, секретно, 19 февраля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 135, д. 109, лл. 18-19.

72 Потёмкин — Литвинову, № 104, совершенно секретно, 26 февраля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 110-12.

73 Потёмкин — Литвинову, № 131, секретно, 11 марта 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, 135-41.

от французов скорой реакции. «С Блюмом я рассчитываю увидеться на днях и тогда осведомлюсь, ознакомил ли он с нашим ответом заинтересованных членов правительства и представителей генштаба. Вероятно, он сам скажет мне, как отнеслись его коллеги к нашему заявлению»72.

ДОБРЫЙ ЖЕСТ ДАЛАДЬЕ

В марте 1937 г. даже Эдуар Даладье стал участником двух бесед с Владимиром Потёмкиным. На встрече в начале месяца министр заверил полпреда, что ^ «процесс продвигается, но с особой осторожностью, дабы не вызвать нежелательных | волнений». «Я ответил Даладье, что с нашей стороны соблюдается в этом деле стро- § жайшая дискретность». Нам надо поговорить еще раз, предложил Даладье, «не Ь как "военный министр с послом", но как "человек с человеком"». Весьма любопытно, & что же Даладье имел в виду? Владимир Петрович ожидал, что речь пойдет, § как и прежде, о межштабных переговорах и о деятельности коммунистов во ь французской армии73. § Он и не мог себе предвидеть, о чем на самом деле будет «мужской» разго- <и

вор, который состоялся 17 марта или около того, и стенограмму которого По- 3

а

тёмкин затем направил в Москву. Нам известно из надежных источников, ™

о

сказал Даладье, о том, что в немецких кругах рассчитывают подготовить в СССР «государственный переворот при содействии враждебных нынешнему совет- 15 скому строю элементов из командного состава Красной армии. После смены режи- © ма в СССР Германия заключит с Россией военный союз против Франции». Даладье § добавил, что военное министерство получило информацию о германских <5 планах из русских эмигрантских кругов. Более подробной информацией мы рне располагаем, продолжал глава военного ведомства, «но что он считает "долгом дружбы" поделиться с нами этими сведениями, могущими оказаться для нас == небесполезными». Потёмкин поблагодарил Даладье за информацию, но выра- ф зил «решительное сомнение» по поводу надежности французских источников. 5 В ответ Даладье пообещал передавать советской стороне все сведения, которые * станут известны. Не исключаю, — добавил он, — «что в Красной армии имеются ^ остатки троцкистов». Чего Даладье добивался? Уж точно он не считал СССР

ЧО

близким «другом», которому был всем обязан. Он был противником межштаб- °

к

ных переговоров и всячески пытался оттянуть их на неопределенный срок.

Он ненавидел французских коммунистов и ненавидел СССР. Может, упомянув 2

троцкистский элемент, он метил в Сталина — рассчитывал заронить в нём ^

сомнения и пробудить подозрительность? Или же он искал повод увильнуть ...........

от межштабных переговоров — ведь, если в Красную армию проникли германские агенты, чем не повод отказаться делиться с ней разведданными? ^ За добрым жестом Даладье явно крылся еще один грязный трюк, хотя По- ™ тёмкин его не разглядел. Военный министр, несомненно, посылал «дружеские сигналы», потому что был заинтересован в укреплении «доверия к нему самому». ^

В нем невольно обнаруживается укоренившийся во французах «привычный

7 страх» того, что Советы с немцами плетут против них заговор. «И то, и другое не ™ так уже вредно для нас»74. Другими словами, если французы и британцы могут ^ заключать с немцами сделки, то Москва может и должна делать то же самое. ^ Небольшой раунд советских переговоров в Берлине помог бы преодолеть раз-| рыв в отношениях и призвать к честности Париж и Лондон75.

ф Очевидно, уже после войны Даладье записал в личном дневнике о том, что чехословацкий президент Эдуард Бенеш в конце декабря 1936 г. известил

| Блюма о том, что они, французы, должны с большей осторожностью отнестись

Ч к переговорам с советским генштабом. Бенеш оказывал поддержку «частному

(5 информационному бюро» в Женеве под руководством Леона Неманова, болгарского журналиста, который впоследствии работал на французов, а затем

о и на вишистов. Неманов консультировал Бенеша в связи с заговором против

| Сталина с участием маршала М.Н. Тухачевского и других высших команди-

Е§ ров. С целью предупредить об этом Сталина, Бенеш информировал советского

^ полпреда в Праге76. Каков бы ни был источник этой дезинформации — будь то

§ Германия, круги русской эмиграции или то и другое сразу — схема сработа-

8 ла идеально. В мае-июне 1937 г. ряд командиров (и маршал Тухачевский в их

0

V числе) были либо казнены, либо брошены в тюрьму, либо уволены со службы. х В первую волну казней под расстрел попал и вечно осторожный, предусмотри© тельный генерал Венцов. Но не будем забегать вперед. £

1 "СИТУАЦИЯ НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ..."

га

£ На этом история франко-советских переговоров между штабами не за-

^ кончилась. В марте 1937 г. Блюм и Дельбос утратили прежний энтузиазм.

™ 16 марта на площади Клиши в Париже произошла перестрелка между по-

| лицией и различными левыми организациями, протестовавшими против заседания крайне правой Французской социальной партии полковника де

^ ля Рока. С обеих сторон были раненые и убитые, а также обе стороны ярост-

х но бросались обвинениями в адрес друг друга. Это произошло перед вторым

ю «мужским разговором» Даладье с Потёмкиным. Через два дня, 19 марта, Гам-

с лэн, Кольсон и Швайсгут встретились с Даладье, чтобы обсудить встречу с Се-

3- мёновым, запланированную на тот же самый день. Даладье одобрил февральские рекомендации Швайсгута в отношении дальнейших вопросов, которые

" нужно задать генштабу СССР — то есть тот самый отчет, который он ранее раскритиковал. «Ситуация все еще не изменилась, — писал Швайсгут в своем

^ дневнике. — Они тянут время, чтобы не обидеть русских, но также чтобы не

^ начинать переговоры, так как на это требуется решение правительства». Даладье

га 74 Потёмкин — Литвинову, Сталину и другим членам политбюро, 17 марта 1937 г., А. Н. Яковлев q; и др. (под ред.), Реабилитация: как это было, в 3 томах (Москва, 2000-2004), II, 739.

Ej 75 Литвинов — Я. З. Сурицу, полпред, Берлин, № 89/L, секретно, 7 марта 1935 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 15, га п. 106, д. 30, лл. 1-2; и Литвинов — Сурицу, № 337/L, секретно, 4 декабря 1935 г., АВП РФ, ф. 082,

2 оп. 18, п. 80, д. 1, лл. 102-03.

76 Записка от руки, без даты авторства Даладье, AN, Papiers Daladier, 496AP/7.

77 Дневник Швайсгута, запись от 19 марта 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

78 Дневник Швайсгута, запись от 23 марта 1937 г., как указано выше.

снова принялся за свою грязную игру, как будто полагал, что «русские» его

не вычислят. Однако он не знал, что и ранее Венцов и теперь Семенов уже 7

обо всем догадались. "

Швайсгут в тот день написал кое-что еще. «Сталин написал письмо Потём- ^

кину, которое тот зачитал Блюму. Он прочувствованно призывал к военному союзу. га

Блюм был тронут. Кот с энтузиазмом относится к советской авиации. Даладье |

говорит, что настроен скептически, так как не уверен, что СССР сможет развер- 5 нуться, не предприняв промежуточных шагов. Ведь надо будет убедить Румынию

гс

разрешить [Красной армии] пройти по ее территории». Гамлэн хотел, чтобы СССР ф дали «официальную гарантию» Польше и Румынии. По словам Даладье, в случае войны Франция могла бы обойтись без поддержки СССР, но не обошлась р

.о

бы без Великобритании. Тут Швайсгут высказал свое мнение: «Англичане не ^

готовы были принять Франко-советский пакт, они с трудом примут военные согла- о

шения»77. Таким образом снова пошли в ход все стандартные аргументы. Если Ц

бы при этом присутствовал полковник де Голль, он бы ответил, что у Велико- |

британии нет такой армии, которую можно было бы отправить во Францию ^

в случае войны, а поляки — ничтожные двуличные карлики. В Румынии во- I

всю процветает фашизм. Что вообще такое творится? ®

На встрече с Семеновым Швайсгут задал ему дополнительные вопросы у

о

о том, что СССР может сделать для Франции, в очередной раз не ответив на во- 1

га

прос, что Франция может сделать для СССР в случае войны. По словам Семено- ^

ва, генштаб Красной армии откажется отвечать на дополнительные вопросы, |

так как их необходимо обсуждать в ходе «официальных переговоров», одобрен- ч

ных обоими правительствами. Далее военный атташе сообщил, что на следую- ™

щий день уезжает в Москву, вероятно, для дальнейшего обсуждения. Швайсгут ^

пришел к выводу, что «технические вопросы» будут зависеть от «политической !§•

ситуации» в Польше и Румынии78. Эти государства были как две старые клячи: >|

одна ослабела, другая упиралась. А нужен был сильный боевой конь. |

Через четыре дня, после последней встречи с Семеновым, Дельбос встре- ^

тился с Потемкиным, так как тот планировал вернуться в Москву и принять ¡5 назначение на должность заместителя народного комиссара иностранных дел

ф

СССР вместо Крестинского, которого вскоре арестуют по сфабрикованному обвинению. Дельбос пожаловался на перестрелку на площади Клиши, которая § могла превратиться в «дипломатический Ватерлоо». Это было поддержкой |

Л о

для врагов и «деморализовало друзей и союзников». Он постарался выразить

свое одобрение «исчерпывающим» ответом СССР на первый список вопросов ...........

Швайсгута. Также он посетовал на отсутствие контакта между Блюмом и Дала- >|

дье вследствие инцидента в Клиши. Потемкин отказался обсуждать реакцию Ц-

генштаба СССР на дополнительные вопросы Швайсгута. «Лично мне представ- ™

а

ляется преждевременным, — сказал он Дельбосу, — не договорившись в принципе, 5

га

переходить к одностороннему выяснению технических, и притом достаточно дели- ^

катных, вопросов, имеющих отношение к эвентуальным действиям Советского Сою- §

за»79. На следующий день Швайсгут написал в своем дневнике, что он встре-7 тил Дельбоса за обедом, где, естественно, обсуждали дела. Дельбос, конечно, упомянул переговоры между штабами и «кажется сказал, что они скроют их от англичан»80. Как это могло бы удасться французам? Вы видите, к чему вел разрыв в отношениях между Даладье, генералами и Блюмом, Котом и Дельбосом | (во всяком случае на тот момент). Последние пытались воткнуть квадратный ® кол в круглое отверстие. Правительство было слишком уязвимым, и поэто-

4 му Блюм не мог выдвинуть ультиматум Даладье и его генералам. Потемкин | уехал в Москву, а Гиршфельд встретился с Блюмом через три дня — 26 мар-'! та. Накануне он общался с Даладье и Дельбосом. Таким образом получилось, (5 что двое были за переговоры и один — против, хотя Блюм не мог полагаться

в этом сражении на Дельбоса. В тот день, однако, по словам Блюма, они смогли ° прийти к соглашению. Как сообщил Гиршфельд, «Все участники совещания еди-| нодушно вынесли положительную оценку нашим предложениям по поводу контакта с штабов (по выражению Блюма, участники совещания "поздравили" себя с подобным ф предложением). По словам Блюма, неудачное изложение вопроса Швайсгутом на д встрече с товарищем Семёновым объясняется тем, что Швайсгут «не был достаем точно в курсе общей установки правительства по этому вопросу»81. Блюм на сле-£ дующий день снова встретился к Гиршфельдом, чтобы подробнее рассказать о встрече с Даладье и Дельбосом. «Таким образом, по словам Блюма, — написал е в своем дневнике Гиршфельд, — вопрос получил окончательное разрешение. Блюм ^ рекомендовал перед предстоящими разговорами Швейсгута с Семёновым посетить ¡5 Даладье и переговорить с ним по этому поводу»82. Был ли Блюм наивен или просто пытался приободрить Гиршфельда? Даладье говорил одно своим генера-а лам, а другое — премьер-министру. Швайсгута проинструктировал Гамлэн, х а потом и сам Даладье. Временно он был козлом отпущения, но он прекрасно понимал, что происходит.

х

0

1 ВОРОШИЛОВ РАЗЪЯСНЯЕТ СВОЮ ПОЗИЦИЮ

¡| А в это время Москва прояснила свою позицию. 31 марта маршал Ворошило лов встретился с генералом ВВС Рене-Алуа Келлером, которого Кот отправил = в Москву для проведения переговоров с СССР, в особенности для того, чтобы | обсудить, что будет, если Германия нападет на Францию и/или Чехослова-

5 кию. Очевидно, что Кот пытался обойти Даладье. Келлер сообщил Вороши......................лову, что его отправил «лично» Кот, а не правительство. Проинформировали

>:£ ли вас, спросил в ответ Ворошилов, о ходе общих переговоров, которые ведут

а в Париже Швайсгут и Семенов и о нашем ответе французскому генштабу?

g- 79 Потёмкин — в НКИД, без промедления, 23 марта 1937 г., DVP, XX, 141-42.

80 Дневник Швайсгута, запись от 24 марта 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3. ц 81 Гиршфельд — Крестинскому, № 140, лично, секретно, 26 марта 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, § д. 110, л. 146.

га 82 Гиршфельд — Крестинскому, высшая категория срочности, 27 марта 1937 г., DVP, XX, 152; тж. ^ Выдержка из дневника Гиршельда «Беседа с Блюмом 30 (sic) марта 1937 г.», № 150, секретно,

11 апреля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 152-54.

«Келлер, несколько смутившись, ответил, что он этого не знает, причем получилось впечатление, что он действительно не в курсе дела». Тогда Ворошилов ввел его в курс дела, добавив, что «Генштаб РККА до сих пор не поставлен в известность, что думает делать французский генштаб в дальнейшем». Затем Ворошилов сказал генералу Келлеру следующее: «Попытка ген. Швайсгута начать обсуждение технических деталей этого вопроса (о чем он недавно говорил с комбригом Семёновым) была сочтена нашим Генштабом преждевременной и нецелесообразной до решения обоих правительств начать официальные переговоры о военном уточнении пакта о взаимопомощи и уполномочить на ведение этих переговоров свои штабы или военные министерства».

Келлер согласился с объяснением Ворошилова, но ответил, что «во Франции необходимо предварительно подготовить положительное разрешение этого вопроса правительством. Министр Кот проявляет в этом инициативу потому, что воздушное министерство — наиболее прогрессивное из всех военных учреждений во Франции». Поэтому Келлер хотел выполнить распоряжение своего министра и «привезти ему аргументы или исходные данные», которые он (Кот) мог бы использовать для получения официального разрешения на проведение переговоров между штабами. «Этими аргументами, — отметил Келлер, — могут быть хотя бы общие ответы на вопросы чем (каким количеством самолетов) и как мы могли бы "кооперировать" с французской авиацией во время войны...» Келлер считал, что лучше всего Франция может сотрудничать с СССР в небе.

«Я ответил, — писал Ворошилов, — что, по-моему мнению, те "исходные данные", о которых он говорит, у французского правительства уже имеются: есть пакт о взаимопомощи, имеется, также, представление о наших вооруженных силах, в частности воздушных, существует, наконец, ответ нашего Генштаба на зондаж французского Генштаба. Всего этого вполне достаточно, чтобы без особой «подготовки» [сарказм Ворошилова], с открытыми глазами принять правительственное решение о ведении военных переговоров и рассматривать весь вопрос в целом, совокупно, в отношении всех видов вооруженных сил, что нашим Генштабом признается единственно правильным». В ответ Келлер высказал свои предыдущие аргументы, но Ворошилов стоял на своем. Встреча закончилась на дружеской ноте, Ворошилов поблагодарил Келлера за предоставленную информацию и его коллег и министра Кота за их старания83.

Ответ Ворошилова в итоге дошел до Парижа. 7 апреля 1937 г. Гиршфельд встретился с Дельбосом, чтобы обсудить другой вопрос. Дельбос сам затронул тему переговоров между штабами. Гиршфельд передал слова Ворошилова о том, что «технические вопросы», которые затронул Швайсгут, нельзя обсуждать до официального соглашения между двумя правительствами о проведении переговоров. Как писал Гиршфельд, Дельбос с ним согласился и «обещал сделать соответствующее официальное заявление»84. На следующий день Швайс-

83 «Запись беседы с начальником ПВО Франции генералом Келлером, 31 марта 1937 г.»,К. Ворошилов, совершенно секретно, РГВА, ф. 33987, оп. 3а, д. 1027, лл. 291-93, РФ, Вторая мировая война, 1937.

84 Выдержка из дневника Гиршфельда «Беседа с Дельбосом», 7 апреля 1937 г.», № 152, секретно, 11 апреля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 147-48.

4

5

гут отправился в Министерство иностранных дел, чтобы встретиться там с 7 Баржетоном и, предположительно, получить отчет о предмете разговора Дель-боса с Гиршфельдом. Швайсгут сказал только, что они ждут ответа от Семёнова. ^ После его получения правительству придется принять решение. «Министер-^ ство авиации и военное министерство не идут нога в ногу», — сказал он. То есть, | конфликт между Котом и Даладье продолжался. Баржетон верно подметил, что ф советская сторона хочет политического решения и официального военного ч соглашения, «на которое мы не можем пойти, не подумав о том, что мы поте-| ряем в Англии, Польше, Малой Антанте и так далее. Даже Чехословакия больше не '! хочет брать на себя какие-либо обязательства перед СССР». Швайсгут передал эту информацию Кольсону, который ответил, что Даладье направляется в Лондон и не будет принимать решения до своего возвращения. В тот же самый день | Швайсгут написал в дневнике, что он получил письмо от Семёнова, вернув-I шегося в Париж. В нем говорилось примерно то же самое, что Ворошилов сказал генералу Келлеру. Швайсгут посчитал его отказом, решив, что на второй

о

ф список французских вопросов ответа не будет85.

д Кольсон сказал Швайсгуту, что Блюма и Дельбоса к действиям подталки-

т вал Потёмкин, а затем Гиршфельд. Блюм сообщил Даладье, что если «отказ

0

V СССР» приведет к тому, что он переметнется на сторону Германии, это может | очень плохо сказаться на внутренней политике. Даладье затем проговорил этот е вопрос с Гамлэном, который ответил, что ему нечего добавить к сказанному

1 Швайсгутом Семёнову, и что Франция не может «действовать тайком от Англии и Польши»86. Очевидно, что Даладье и генералы продолжали свои увертки, а помогали им Баржетон и Леже, который, похоже, залег на дно.

Через несколько дней на обеде с военными атташе в Париже Швайсгуд || сидел рядом с Семёновым, который передал ему, что Ворошилов отказался

4 обсуждать с Келлером в Москве технические вопросы. На этом рассказ о Семё-

5 нове заканчивается. В конце апреля его отозвали в Москву. В декабре 1937 года

5 его арестовали в ходе дальнейшей сталинской чистки, обвинили в шпионаже, го ^

£ участии в военном заговоре и казнили в августе следующего года. Он пережил

х

своего предшественника Венцова на год и два месяца.

Обсуждения продолжились в военном министерстве, которое ощущало определенный дискомфорт из-за позиций Блюма и Дельбоса. Гамлэн и Жорж

ф

§ были возмущены «двойным шантажом со стороны СССР: угрозой сближения с Рей-^ хом и угрозой развязать руки французским коммунистам».

........................Этот ложный тезис Гамлэн и Жорж почерпнули из слухов — Кулондр считал

'ф их германской дезинформацией — о возвращении к Рапалльскому договору. Кот, го как и Потёмкин, считал, что эти слухи не так уж плохи, если распространяются недолго, в противном случае они станут вредны87. Или уже стали — если судить Чп по реакциям Гамлэна и Жоржа. По их беспокойству можно было судить и о не-Ч -

85 Дневник Швайсгута, запись от 8 апреля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

86 Дневник Швайсгута, запись от 9 апреля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

87 Выдержка из дневника Гиршфельда, № 181, секретно, 26 апреля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 155-65.

желании сотрудничать с СССР, и о лицемерии, касающемся восстановления отношений с нацистской Германией. Да, с их стороны проявлялось лицемерие: и 7 Лаваля, и Даладье знали как «германофилов», которые, как и многие другие им g подобные во Франции, с радостью пошли бы на мировую с Гитлером, если бы ^ он только предложил такой вариант. Дабы избавить Францию от серьезных обя- J зательств перед Советским Союзом, в ход пускали все имеющиеся средства. Дело | подавалось так, как будто Франция уже сделала Москве слишком много уступок, 5 но теперь, мол, хватит. Предпочтительными союзниками были Польша и Ан- § глия — брыкающаяся кляча и беззубый лев, как метко описывал их де Голль. | Знай де Голль истинное положение дел, он бы взвыл от того, насколько Франция, '! стараниями его близоруких коллег, стала уязвима перед врагом. р

Генерал Келлер, в конце концов, возвратился в Париж, где посвятил своих

коллег в сказанное ему маршалом Ворошиловым. Очевидно, что они в ответ |

попытались навязать Келлеру свою точку зрения, рассчитывая, что тот сможет I повлиять на Кота и умерить его пыл. Сам Кот считал, что Келлер более чем по

о

праву занимает свою должность, поскольку пользуется доверием со стороны ^

генералов армейского штаба. Поэтому, вполне возможно, что данная им по- g

ложительная оценка советского военного потенциала была учтена88. Кольсон S

ожидал, что Даладье вернется из поездки в Лондон, «получив хорошую взбучку» V

(sérieusement chapitré) от англичан. 25 апреля Даладье проинформировал Кольсо- |

на. «В Англии г-ну Даладье сказали, что, конечно, против межштабных переговоров е

Франции с Советами они не возражают, однако Германия держит на этот счет ухо |

востро, и пусть уж Франция потом не обессудит. Было решено отложить перегово- [5

ры»89. Интересно, кем решено — Даладье или правительством? S.

Дело было в конце апреля 1937 г. Гиршфельд в конце марта так не провел ÎL

консультаций с Блюмом и Дельбосом, но желал продолжить работу с послед- g

ним и проверить, грядет ли официальное объявление о начале межштабных Ч

переговоров, и если не грядет, то почему90. Первый замнаркома Потёмкин g

сообщал, что переговорил в Москве с Кулондром, который в ходе недавнего *

своего пребывания в Париже говорил с Блюмом, Дельбосом и Даладье. «Резюми- ^

ровать содержание этих разговоров можно следующим образом. Францпра намерено g-

VO

обсудить проблему вышеуказанного контакта при участии всех членов кабинета, —

с тем, чтобы вынести решение, которое будет выражать единодушное мнение всех. §

ф

Партизанские попытки повести с нами переговоры должны, таким образом, пре- §

кратиться. Если правительство решит, что переговоры надо начать немедленно, ^

оно назначит для этого лицо или лиц, снабженных надлежащими полномочиями ............

и имеющих соответствующие директивы». Вариант был неплох — по крайней мере, Ворошилов добивался именно этого. Не совсем ясно, кто имеется в виду ™ под словами про «партизанские попытки». Кот? Тот буквально только что само- Si устранился. Возможно, речь идет о французских коммунистах. Потёмкин дал ^ --â

88 Выдержка из дневника Гиршфельда, № 181, как приведено выше.

89 Дневник Швайсгута, запись от 25 апреля 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

90 Гиршфельд — Потёмкину, № 183, совершенно секретно, 26 апреля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 136, д. 110, лл. 166-67.

указание Гиршфельду «не форсировать решение и воздержаться даже от зондажа 7 у Дельбоса или Даладье. Нам совсем не нужно создавать у французов впечатление, будто мы особенно заинтересованы в скорейшем установлении контакта между нашими штабами, и что обеспокоены медлительностью, проявляемой в этом деле ^ французским правительством». Далее, Кулондр утверждал, что «он нашел Дала-| дье настроенным более или менее положительно в отношении франко-советского ф сотрудничества и, в частности, в отношении контакта между французским и соч ветским генеральными штабами». Именно такое впечатление военный ми-| нистр и стремился создать в глазах Кулондра, но, конечно, своим генералам Ч он говорил нечто совсем иное. Так или иначе, Кулондр советовал лишний раз не раздражать Даладье: тот весьма болезненно реагировал на критику, особенно со стороны французской компартии — и немудрено, ведь французских | коммунистов он терпеть не мог. Ослабь они свой шквал критики, глядишь, I и «настроение Даладье в пользу франко-советского сотрудничества, несомненно, стало бы еще более устойчивым». Здесь, конечно, типичный случай выдачи желае-

0

ф мого за действительное, но почему бы и нет. «Я рекомендовал бы вам, — пишет д Потёмкин, — разумеется, в надлежащей обстановке и форме, просигнализировать т руководящим товарищам партии, что мы считали бы полезным несколько умерить V агрессивный тон ее печати и ораторов в отношении Даладье». | «Поговорите, если возможно и с Габриелем Пери. Убедите его в том, что несколь-

е ко большая сдержанность в отношении Леже и Даладье могла бы существенно облег-

1 чить нашу работу с этими людьми».

«Особенно подчеркните, что Леже будет работать в МИД и после возможной смены Дельбоса. При этом можете отметить, что в интересующих нас вопросах ^ франко-советского сотрудничества Леже занимает в настоящее время достаточно || определенную положительную позицию. Он это доказал известным вам разговором с

4 Дельбосом о необходимости для францпра проявить известную самостоятельность

5 в вопросе о техническом контакте наших генеральных штабов»91. ■

* Потёмкин был готов поощрять сотрудничество с французской стороной

^ в еще большей степени, чем был готов Ворошилов или же несчастные Венцов

х

и Семёнов...

Нарком Литвинов, проезжая через Париж, нанес коллеге Дельбосу визит вежливости. Они затронули разные темы, в том числе набившую Литвинову

ф

§ оскомину тему Польши. Сложилась ненормальная ситуация: Франция ока-^ зывала финансовую и военную помощь Польше, которая в свою очередь «пле-

............ ла интриги» против Чехословакии и СССР, с которыми Францию связывали

'ф пакты о взаимопомощи. Когда Дельбос попытался поднять тему межштабных го переговоров, Литвинов ответил, что СССР едва ли заинтересован в них больше, чем Франция92. В сущности, идея межштабных переговоров умерла; советская Чп сторона держала ее как резервный вариант на случай, если политика Фран-

91 Потёмкин — Гиршфельду, № 1125, секретно, 4 мая 1937 г., АВП РФ, ф. 0136, оп. 21, п. 169, д. 837, лл. 3-1; тж. Потёмкин — Сурицу (Берлин), № 1126, секретно, 4 мая 1937 г., АВП РФ, ф. 0136, оп. 21, п. 169, д. 839, лл. 22-20.

92 Литвинов (Париж) в НКИД, 8 мая 1937 г., DVP, XX, 233-34.

93 Потёмкин — Гиршфельду, № 1147, секретно, 19 мая 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 135, д. 109, лл. 28-30.

94 Дневник Швайсгута, запись от 14 мая 1937 г., AN, Papiers Schweisguth, AP351/3.

ч ï

ции изменится. Военные контракты блокировались — «саботировались», как выражался Потёмкин, причем занималась этим не только «Шнайдер-Крезо», но и военно-морское министерство, и аппарат Даладье. Потёмкин предполагал также и подрывную деятельность со стороны англичан, но ставить крест на заказах он не хотел. Поезжайте, встретьтесь с Даладье, или же с Блюмом и Дельбосом, напутствовал он Гиршфельда. Напомните им о том, что они обещали привести механизм в действие. В том, что касается штабных переговоров, он приводит комментарии Дельбоса в Париже. По-прежнему была установка на то, чтобы занять выжидательную позицию и позволить французам взять

инициативу в свои руки. Потёмкин все еще очень оптимистично смотрел на >g

вещи. Ему казалось, что французы проявляют в этом вопросе большую заинте- р

ресованность. Советская позиция по-прежнему состояла в том, чтобы не брать ^

инициативу в свои руки93. g

s

х

КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН I

о

Оптимизм Потёмкина был неуместен. В начале мая еще наблюдался неко- <и

торый интерес Министерства иностранных дел Франции к переговорам меж- 3

ду штабами, но даже если такая идея существовала, то она быстро испарилась. g

14 мая Массильи встретился со Швайсгутом в министерстве, чтобы обсудить i

вклад генштаба в очевидное улучшение румынско-польских отношений после g

ухода министра иностранных дел Румынии Николае Титулеску. Швайсгут от- ©

ветил, что все будет зависеть от того, состоятся ли или отложатся переговоры. §

Массильи не возражал. В результате этих переговоров также ухудшатся отно- <5

шения между Францией и Англией. «Это будет ошибка, — сказал Швайсгут. — р-

Мы отдадим синицу в руках за журавля в небе» (..,de lâcher la proie pour l'ombre...)94. ||

Что касается англичан, то они давили на Даладье в апреле и на Дельбоса g в мае, пытаясь заставить их отложить переговоры с СССР. Давление оказывали

и Ванситарт и Иден. Для последнего это неудивительно, но от Ванситарта та- g

а

кого никто не ожидал. Есть предположения, что это объясняется ослаблением *

его положения после провала соглашения Хора-Лаваля, а также необходимость ^

придерживаться позиции Идена. Французы защищали себя, называя свою g-

VO

политику «компромиссной». Они боялись обидеть СССР и подтолкнуть его к сближению с Германией, но и не хотели заходить слишком далеко в другом

^ ф

направлении. Иден относился к этому вопросу без всякого сочувствия: «Слиш- s

ком многие из тех, кто боялся дипломатического влияния советского правитель- ^

ства в Европе, подумают, что такое сотрудничество Франции с СССР может опасно ............

ограничить свободу действий французского правительства в европейской политике». Комментарий Идена звучал парадоксально, так как ограничить «свободу действий» Франции пыталось как раз британское правительство. Потёмкин уже ™ обращал внимание французов на этот момент. Иден хотел оставить выбор за Берлином и сохранить возможность заключить новое соглашение на западе — ^

Ï

«западный Локарнский договор» — как раз этого опасался Литвинов. В конце концов, дело свелось к защите Чехословакии, «важной для интересов Франции». Как сказал Дельбос: «Мы не откажемся от Чехословакии. Мы не можем так поступить, не исчезнув с карты Европы, так как мы утратили нашу роль державы высшего ранга». Это предсказание оказалось правдой, но вмешательство Идена возымело эффект: французский посол в Лондоне порекомендовал французскому правительству в конце мая «максимально сократить любые дальнейшие ч обсуждения франко-советского пакта,..»95. Поэтому генштабу не нужно было выкручивать руки. 14 мая он выпустил первый из трех документов, в котором высказался против переговоров. Подписали его Кольсон и полковник Морис Гоше, влиятельный начальник Второго управления. Там были все привычные аргументы о том, что не надо провоцировать или раздражать Польшу, Румынию, Великобританию и нацистскую Германию96.

РУКА ПОМОЩИ СТАЛИНА

Раз и навсегда положить конец переговорам между штабами помог Сталин. 22 мая 1937 г. арестовали маршала Тухачевского и других старших офицеров, обвинив их в заговоре и шпионаже в пользу нацистской Германии. Обвинения были схожи с теми, о которых Даладье сообщил Потёмкину в марте. Они основывались на признаниях, полученных от других офицеров, которых били и пытали. Тухачевского самого жестоко избили прежде, чем он сделал признание. 11 июня состоялся военно-полевой суд, на котором его признали виновным. Приговор был вынесен заранее. Следующей ночью его казнили выстрелом в затылок. Многих других офицеров ожидала та же судьба. В ходе чисток были уничтожены почти все, кто поддерживал Троцкого, работал с ним или кого просто в этом обвинили. Сталин всегда защищал свою власть, даже если это происходило за счет более серьезных интересов СССР. Он считал, что это временные жертвы.

Через неделю после ареста Тухачевского пришла очередь Крестинского, который в конце марта был переведен из наркомата иностранных дел и назначен на должность заместителя наркома юстиции. Он стал одним из участников группы, над которой состоялся последний показательный процесс в 1938 г. Будучи опытным сотрудником, Н. Н. Крестинский верой и правдой служил СССР, когда работал полпредом в Берлине и когда был первым замнаркома Литвинова. Единственными его грехами были периодические контакты с Троцким в 1920-х гг. и независимый ум. Порой, с точки зрения Сталина, он слишком не стеснялся в выражениях. Говорили, что вождь не прощает обидчи-

g- 95 Потёмкин — в НКИД, срочно, 17 сентября 1936 г., DVP, XIX, 428-29; записка Ванситтарта о встрече

*га с Леже, 13 мая 1937 г., C3620/532/38, TNA FO 371 20702; «Выдержка из протокола беседы за обедом,

ц данным Госсекретарем г-дам Дельбо и Леже 15 мая" C3685/532/62, ibid.; тж. Записка Ванситтарта

§ без заглавия, 28 мая 1937 г., C3910/532/62, там же.

га 96 Réflexions sur les conséquences possibles d'un contact militaire franco-soviétique," ÉMA, 2e Bureau,

2 май 1937 г., SHAT 7N 3143. Экземпляр подписан Кольсоном и Гоше, от 14 мая 1937 г., РГВА, ф.198к, оп. 9, д. 18685, ч. 3, лл. 32-39, РФ, Вторая мировая война, 1937.

ков, и тогда он был склонен безжалостно с ними расправляться. Это было лишь

начало массовых чисток в рядах старых большевиков, в результате которых -р

в период с 1937 по 1939 гг. большинство из них исчезли из наркомата иностран- g>

ных дел. В июне 1937 г. Кулондр сообщил, что арестов становится все больше. ^

Ходили слухи об аресте Крестинского, а также Карахана и Розенберга. Послед- J

него отозвали из Испании, а Карахана — из Турции97. Карахана арестовали на |

железнодорожном вокзале, когда он садился в поезд. Его обвинили в «участии J в профашистском заговоре с целью свергнуть советскую власть». В 20-е годы

Сталин и Карахан были близки, но Карахану это не могло никак помочь, как 1

не помогло Каменеву или всем остальным. Его расстреляли 20 сентября 1937 г. >g

Новости об аресте Розенберга были преждевременными. Его арестовали лишь га

в конце года. Тоже обвинили в шпионаже и расстреляли в начале марта 1938 г. I

о

X

о

ПОЛЬША В КАЧЕСТВЕ ОТГОВОРКИ I

В это время в Париже генеральный штаб решил окончательно задушить =

идею переговоров между штабами. Чистки среди старшего офицерского соста- |

ва РККА стали идеальным поводом. В отчетах, составленных Вторым управ- 3

лением (т.е. 2e Bureau, военная разведка), были проблески объективности: g

несколько строчек были посвящены «преимуществам сближения» с СССР. Да- i

лее отчеты были полностью посвящены «недостаткам». В последнем и самом ^

жестком документе среди главных недостатков называлась «бурная реакция» е

Германии и риск начала войны. А также ухудшение отношений между Фран- s

цией и Польшей и угроза сближения Польши с Германией. Как говорится, ¡5

кулаками после драки не машут. Говорилось также, что смена расклада сил S.

угрожает Малой Антанте, хотя главной причиной ее ослабления была вялая ¡L

внешняя политика Франции. И, конечно же, говорилось про «осуждение со х стороны англичан».

Интересна ситуация с Польшей. Во время недавних встреч польский ген- g

штаб «четко дал понять, что Польша выступает против России». «С точки зрения *

Польши, — говорилось в отчете, — угроза со стороны Германии ограничивается ¡5

лишь некоторыми уже известными территориальными требованиями. Что ка- а сается угрозы со стороны России, то она может привести к полному разрушению страны». Читатели, конечно, поймут, что у СССР не было изначально такой

цели. Напротив, как говорил Литвинов, СССР хотел бы улучшить отношения с |

о

Польшей и привлечь ее на сторону антинацисткой коалиции. В Польше элита ^

смотрела на жизнь иначе. Ей угрожали две опасности, и одна — восточная — ............

угрожала независимости государства, поэтому говорили, что генштаб Польши не только не рассматривал военные контакты с СССР, но и признавал, что

в случае советского «вторжения» по каким-либо причинам (имелась в виду ™ Чехословакия), Польша «может принять военную помощь от Германии, даже

если \о

такой союз приведет к потере территорий». И в этом, по мнению Второго управ- ^

ления, была вся суть: «Любое военное сближение между СССР и Францией может §

97 Кулондр, №№. 285, 301-02, 31 мая & 7 июня 1937 г., MAÉ, Bureau du chiffre, télégrammes à l'arrivée de Moscou, 1937.

Ï

£ лишь усилить эту тенденцию». Установление отношений между Польшей и Гер-7 манией может привести к созданию «блока из 100 миллионов человек, который £ с военной точки зрения предоставит вооруженной и оснащенной Германией Польше ^ возможность сопротивляться (tenir en échec) Красной армии. Таким образом у не-I мецкой армии будут полностью развязаны руки в Западной и Центральной Европе. | У Германии, таким образом, появится продовольствие, которое поможет ей высто-¡5 ять». Соответственно, Второе управление заключало, что любое дальнейшее g сближение с СССР, «с точки зрения безопасности Франции», может привести к «отрицательному результату». Другими словами, преимущество СССР может >g быть нейтрализовано Польшей, пользующейся поддержкой Германии. га Затем в этом третьем и самом разгромном отчете зашла речь о том, как Сталин поступил с верховным командованием СССР. Отмечалась «опала» Туха-§ чевского и гибель других высших командиров. Учитывая, какими жестокими s были чистки и как неожиданно они коснулись тех, кто, казалось бы, польз зовались доверием Сталина, оставалось лишь гадать, кто станет следующей Ё мишенью. Лучше подождать окончания чисток, чем рисковать и заключать ц соглашения с теми офицерами, которые скоро исчезнут. Конечно, с учетом £ обстоятельств, это был разумный подход. Однако, тем не менее, в отчете снова

m

S вернулись к польскому вопросу. «По франко-советскому военному договору, вмеша-

! тельство советских войск для борьбы с Германией возможно только при условии, что

а они войдут на территорию Германии. Нравится нам это или нет. Таким образом

« мы можем подтолкнуть 33 миллиона поляков к союзу с Германией. В польской армии 55 дивизий, которых в последующие несколько месяцев может стать 80, так как ее

^ материально поддержит Германия»98. По сути, Второе управление подтверждало,

£ что польский генштаб, угрожая шантажировать Францию, наложил вето на

Цр углубление отношений между Францией и СССР, которое было необходимо

™ для улучшения безопасности Франции и защиты ее от нацистской Германии.

s Ни одна на самом деле великая держава не допустила бы развитие подобной

а ситуации. К сожалению, в 1936 г. после кризиса в Рейнской области Франция

g утратила свой статус великой державы и потеряла доверие восточных союз-

^ ников, которые затем стали пытаться заключить мир с Берлином. Подобные

о

^g аргументы, которые приводил Даладье (и такие, как он), были аргументами

Œ- капитулянтов, которые неизбежно привели Францию к краху.

s

ч

ф

| ПОТЁМКИН И КУЛОНДР

........................Когда Потёмкин был послом в Париже, он много работал над укреплением

Ч франко-советских отношений. Будет ли он поступать также в Москве? Кулондр хотел прояснить этот вопрос и встретился с ним в июне 1937 г. после сме-

га ны правительства в Париже. Наверно, Кулондру было очень страшно затевать

ю этот разговор. Не сразу, сначала надо было разобраться с текущими делами.

^ Кулондр рассказал, что часть послов отозвали в Париж для того, чтобы они по-

§ святили новый кабинет во внешнеполитические дела. Его непременно начнут

98 "Répercussions possibles d'un contact militaire franco-soviétique sur l'alliance franco-polonaise," ÉMA, 2e Bureau -SAÉ, без подписи, без даты (вероятно, июнь 1937), SHAT 7N 3143.

расспрашивать про чистки и казни старшего офицерского состава, поэтому он попросил Потёмкина объяснить, что происходит. Конечно, Кулондр был очень 7 вежлив, дал понять, что все очень волнуются из-за антифранцузских пронемецких интриг в Москве. После этого последовала пугающая часть разговора. ^ «Я ответил Кулондру, — написал Потёмкин в своем дневнике, — что, в каче- га стве объективного наблюдателя нашей внутренней жизни, он не может не засвиде- | тельствовать своему правительству единодушной и горячей поддержки, которую ока- ф зала вся страна советскому правительству в деле ликвидации троцкистов, агентов ед Гитлера и Японии, шпионов международного фашизма и изменников родине и присяге, ф как Тухачевский и его банда. В стране господствует полное спокойствие. Созидательная работа продолжается с неослабевающей энергией. Решительность и твердость, р

л

с которыми правительство уничтожает изменников, не взирая на положение, ко- ^

торое они занимали...» Было ощущение, что Потёмкин заранее заготовил ответ, о

и дальше он продолжал в том же русле. Последовал долгий монолог. Ц

«Я рассказал Кулондру, как, несколько месяцев тому назад, Даладье, в конфиден- |

циальной порядке, сигнализировал мне, что представители рейхсвера хвастаются =

своими связями с представителями высшего командования Красной армии. По сведе- I

ниям Даладье, немецкие генералы рассчитывали осуществить, при содействии своих ®

сообщников из среды военачальников Красной армии, фашистский государственный у

переворот в СССР, после чего надеялись заключить с новым российским правитель- 1

га

ством военный союз против Франции. Сообщения Даладье частично подтвердились. £

Однако, решительная расправа с агентурой Гитлера в среде командиров Красной |

армии не может не дать удовлетворения нашим друзьям во Франции, как лучшее ч

доказательство несокрушимой прочности нашего строя и неизменности нашего вне- ™

шнеполитического курса. Я полагаю, что Кулондр именно в этом смысле должен был ^

бы объяснить своему правительству истинный смысл последних событий в нашей !§•

са

внутриполитической жизни». >|

Но как мог это сделать Кулондр, неожиданно для себя узнавший о демар- |

ше Даладье? Не существует доказательств того, что Даладье что-то кому-то ^

рассказал (тем более Кулондру) о своем разговоре с Потёмкиным. Мы можем ¡5 лишь предположить, что означает отсутствие документов с французской сто-

ф

роны, свидетельствующих об этом поступке. Было ли это счастливое стечение

обстоятельств — просто потерялся или был уничтожен документ — или же §

уловка Даладье была настолько грязной, что он не хотел, чтобы кто-то об этом | знал? В любом случае, Потёмкин сообщил Кулондру, что советская политика

осталась неизменной. Речь все еще шла об общей безопасности и взаимной ...........

помощи. По словам Потёмкина, Кулондр выслушал его «с чрезвычайным вни- >|

манием», сказал, что передаст все, что узнал, своему правительству, а также Ц-

выразил надежду, что таким образом можно будет успокоить Париж99. Можно ™

а

только догадываться, как бегали мысли в голове у Кулондра, когда он с не- 5

га

проницаемым лицом настоящего дипломата слушал подробности демарша ^

Даладье. §

99 Выдержка из дневника Потёмкина, "Беседа с Кулондром, 23 июня 1937 г.," секретно, АВП РФ, ф. 0136, оп. 21, п. 169, д. 837, лл. 7-4.

4

5

Записал ли Кулондр свой разговор с Потёмкиным? Не сразу. Однако он сообщил о нем в депеше, отправленной через пять дней. Вот что он написал: «Вначале я [говорит Потёмкин] напомню о том, что привлекло ваше внимание. В прошлом феврале на званом ужине член вашего правительства отвел меня в сторону и сказал, что хочет поговорить со мной как мужчина с мужчиной. Он сообщил следующее: «В соответствии с разведданными, полученными Вторым управлением нашего генштаба, немецкое верховное командование поддерживает тайную связь с некоторыми командирами Красной армии с целью организовать военный переворот в СССР и в итоге заключить советско-немецкий союз. Теперь вы знаете, добавил По-

4 тёмкин, причину и итог наших действий».

(5 В остальном Кулондр в своем отчете повторяет слова замнаркома.

— Вы теперь довольны? — спросил Потёмкин с легкой улыбкой после того,

5 как закончил свой рассказ.

ц — Да, — ответил Кулондр. Однако он выразил некоторые сомнения относи-

^ тельно того, какое потрясение пережила Красная армия, узнав, что некоторые с= из ее командиров были «предателями».

ф

Ц Кулондр тогда высказал свое личное мнение Дельбосу, все еще занимавши шему пост министра иностранных дел. Он не знал, что делать с заявлением у Потёмкина. Он не хотел оспаривать данную информацию, но предполагал, что | в Париже могут захотеть проверить советские предположения. Также Кулондр

го

^ не хотел подвергать сомнению рассказ Потёмкина. «Я считаю его честным че-« ловеком и настоящим профессионалом». Однако у Кулондра сложилось впечат-

4 ление, что Потёмкин пытался убедить самого себя в верности своих слов. Он га ссылался на Второе управление, которое высказало «предположение» о вине ^ Тухачевского, но не предоставило доказательств. Как видно из расшифрован-

6 ных данных, невозможно найти никакой информации о советско-немецкой «тайной связи» во Втором управлении. По мнению Кулондра, чтобы создать

ф

Ц доказательную базу, необходимы доказательства того, что Тухачевский лич-^ но или через посредников контактировал с немецкой стороной, что не дей-га ствовал по приказу и что эти контакты включали в себя переговоры, которые ^ можно было бы расценить как предательство. Кулондр продолжил формулировать свои взгляды на бумаге. Он ссылался на недавние слухи о возможном = сближении СССР и Германии, что, как читатель уже понял, всегда волновало ф французских и британских руководителей. Однако слухи о сближении не

5 были доказательством или даже предположением о наличии доказательства ............ предательства. Литвинов сам предлагал сохранить торговые отношения с нацисткой Германией на определенном уровне, чтобы избежать разрыва дипло-

ф

матических отношений с Берлином. Советские источники могли распускать

га

^ такие слухи, чтобы правительства Франции и Великобритании не считали сотрудничество с СССР чем-то само собой разумеющимся. Кулондр все еще не I верил в обвинения, выдвинутые против Тухачевского и его коллег. Для него с; чистка была частью внутриполитических интриг и показателем того, что для га Сталина эти соображения были важнее всех других100. Это интересное наблю-

> Кулондр, № 178, секретно, 28 июня 1937 г., DDF, 2e, VI, 225-28.

101 Напр., М. Дж. Карлей, Тайная война: Запад против России 1917-1930 (М.: ИстЛит, 2019), passim.

102 DDF, 2e, VI, 227, n. 1.

дение, так как Сталин в своей борьбе за власть часто ставил личный интерес ^ впереди интересов государства101. Точнее, не совсем так. Сталин всегда рас- 7

_ -о

суждал логично. Он считал, что в правительстве все зависело от него, и что

выживание СССР было равно его выживанию. ^

В записях разговоров Потмкина и Кулондра наблюдаются любопытные га расхождения. В телеграмме Потёмкина, отправленной в Москву 17 марта |

1937 г., он ссылается на встречу с Даладье у него в офисе, организованную по 5

его приглашению, а не на случайную встречу на приеме в феврале. В отчете ед

гс

Кулондра не говорится о Даладье, а лишь сообщается, что Потёмкин упомя- ф нул «члена вашего правительства». Кому мы будем верить? Осторожничал ли Кулондр и не называл имени Даладье из-за соображений безопасности или р

л

потому что не знал, кто в курсе этой истории в Париже? Он сообщил, что, по ^

его личным впечатлениям, Потёмкин пытается сам себя убедить в виновно- о

сти Тухачевского. Кулондр проявил проницательность, ведь Потёмкин сказал Ц

Даладье в марте, что он не воспринимает всерьез французские источники, так |

как они связаны с белогвардейцами. Но Даладье тогда сказал, что у него нет ^

более точной информации. Потёмкин не осмелился бы сомневаться в правди- I

вости обвинений, выдвинутых Сталиным. ®

В депеше Кулондра есть анонимная приписка на полях, в которой гово- у

о

рится, что по Москве «настойчиво» ходили слухи о том, что Тухачевского и его 1

га

коллег арестовали «по указанию французского генерального штаба». А затем гово- @

рилось: «Один раз мне даже позвонил американский журналист и спросил, действи- | тельно ли мое посольство предоставило советскому правительству доказательства ч

их вины»102. Неудивительно, что по Москве ходили такие слухи, поскольку их ™

источник хотел бы добавить законности советским обвинениям. Слухи были ^

наполовину правдой. Источником выступал Даладье, а передавал информа- !§•

са

цию в Москву полпред Потёмкин. Он, как положено, отчитывался перед На- >|

родным комиссариатом иностранных дел и напрямую перед Сталиным. Если | Сталин искал доказательства вины Тухачевского, то (дез)информация Даладье ^

прекрасно ему подходила. (5 Знал ли кто-то во французском правительстве о демарше Даладье? Гамлэн

ф

или Швайсгут? В дневнике Швайсгута ничего не говорится о встрече Даладье и

Потёмкина. Неудивительно, учитывая, что могли бы подумать, сказать или сде- §

лать другие члены правительства, попади им в руки такая информация. Даладье | пытался не дать хода переговорам между штабами Франции и СССР, которые

поддерживали другие члены правительства, в том числе Блюм и Кот. Представь- ...........

те реакцию Кота, если бы он об этом узнал. Он бы обвинил Даладье в предатель- >|

стве или даже в государственной измене. Утечка могла бы закончиться катастро- Ц-фой и привести к самому ужасному варианту развития событий. Литвинову ™

а

было все равно, кто и что знал в Париже. Он писал новому полпреду в Париже 5

га

Сурицу, кратко поясняя, что «Я не знаю, известно ли Вам, что Даладье как то в разго- ^ воре с Потёмкиным предупредил его, что по сведениям французской разведки, немецкий §

4

5

рейхсвер хвастал тем, что у него имеется агентура в верхушке Красной Армии. При случае можно напомнить Блюму и Дельбосу об этом предостережении. Это уменьшит их пыл и несколько успокоит»103. Литвинов полагал, что Блюм и Дельбос непременно должны быть в курсе, однако, кажется, они ничего не знали.

Потёмкин проинформировал Сурица о последствиях чистки в рядах советского верховного командования. «Как Вы знаете, ликвидация военно-фашистской банды Тухачевского и его единомышленников была весьма широко использована враждебной нам иностранной прессой, для попыток дискредитировать прочность нашего режима и мощь Красной армии. Вся буржуазная печать злорадствовала по этому поводу, особенно же усердствовала, по вполне понятным причинам, печать таких стран, как Германия, Италия, Польша и т.д. Тактической задачей фашистских писак было — внушить международно-политическим партнерам СССР сомнение в ценности сотрудничества с нами и, тем самым, содействовать пересмотру их ориентации в сторону сближения с государствами враждебного нам лагеря. По-видимому, эта агитация уже приносит кое-где свои плоды».

Потёмкин упомянул о разговоре между турецким послом в Париже Суа-дом Давазом и одним из заместителей Гамлэна. «Этот генерал заявил Суаду, что Франция должна поздравить себя с тем, что воздержалась от заключения с нами военного союза. Всякому де очевидно сейчас, как мало можно положиться на армию, в которой высшее командование изобличается в национальной измене. Из этого разговора Суад делает вывод, что франко- советскому пакту в глазах руководящих политических кругов Франции нанесен непоправимый удар». Дельбос, видимо, думал также. Похожие истории рассказывали источники из Великобритании, Чехословакии и Румынии104. Конечно, можно задать вопрос, а чего ожидал Потёмкин? Учитывая обстоятельства, в которых арестовать могли из-за одного неверного слова, сказанного в неудачный день, что еще мог сказать Потёмкин? Он инструктировал Сурица, что тот должен пытаться противостоять негативной реакции на исчезновение Тухачевского и его коллег. Как видно из его слов, советское правительство все еще хотело действовать исходя из соображений общей безопасности и взаимопомощи в свете угрозы со стороны нацистской Германии. Однако, когда С. С. Александровский, полпред в Праге, рекомендовал опубликовать больше информации о «ликвидации предателей и шпионов», Потёмкин ответил ему отказом. Достаточно того, что уже опубликовано. Остальное будет «избыточным» и «даже вредным»105.

Делая вывод задним числом (это был декабрь 1937 года), Этьен де Круи-Ша-нель, личный секретарь Леже, высказался по поводу пакта с СССР и заявил, что «даже до казни советских генералов..,, у французского правительства никогда не было намерения соглашаться на что-либо мало-мальски обязывающее.». Пакт был бы ценен для Франции, только если Красная армия могла бы «пойти в наступление за пределами своих собственных границ и, в особенности, пришла бы на помощь Че-

103 Литвинов — Сурицу (Париж), № 267^, секретно, 21 июня 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п. 135, д. § 109, л. 35.

га 104 Потёмкин — Сурицу, № 1181, секретно, 21 июля 1937 г., АВП РФ, ф. 05, оп. 17, п.135, д. 109, лл. 36-38. ^ 105 Потёмкин — Александровскому, № 1194, секретно, 11 августа 1937 г., АВП РФ, ф. 0138, оп. 18, п. 126,

д. 1, лл. 33-32.

хословакии в случае, если бы на нее напала Германия»106. Это было весьма забавное замечание, так как французская армия, не говоря уже о британской (которая не могла бы сражаться в Европе), не планировала идти в наступление за пределами своих собственных границ, чтобы помочь Чехословакии или СССР. Круи проецировал слабость Франции на СССР, но какую услугу могла бы оказать Франция в ответ на советскую помощь? Советская сторона всегда задавала эти вопросы, а Франция никогда на них не отвечала. Франко-советские отношения были, если поправить известную эпиграмму, комедией, обернутой иронией внутри трагедии.

ч ï

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ =

1. Archives nationales (AN), Paris, Papiers Daladier, AP496/7. g

2. AN, Papiers Schweisguth, AP351/3. |

3. AN, Papiers Schweisguth, AP351/5. |

4. Documents diplomatiques français (DDF), 2e, III. I

5. DDF, 2e, VI. о

ff CÛ

6. Documents on German Foreign Policy (DGFP). Ser. D. vol. III. N 180. y

7. DGFP. Ser. D. vol. III. N 180. §

8. de Gaulle Ch. Lettres, notes et carnets, 1905-1941. Paris, 2010. g-

9. Ministère des Affaires étrangères (MAÉ), Bureau du chiffre, télégrammes à |

l'arrivée de Moscou, 1937. ч

£

10. O'Keeffe B. The Woman Always Pays: The Lives of Ivy Litvinov // Slavonic га and East European Review. 97, 3 (July 2019). s

11. Service Historique de l'armée, Château de Vincennes (SHAT) 7N 3124. &

12. SHAT 7N 3143. £

13. SHAT 7N 3186. §

14. The Diaries of Sir Robert Bruce Lockhart, 1915-1946, 2 vols. London: g-Macmillan, 1973. |

15. The National Archives, United Kingdom (TNA) FO 371 20702, C3620/532/38.

16. TNA FO 371 20702, C3685/532/62.

17. TNA FO 371 20702, C3910/532/62. =

18. TNA FO 371 20702, C8880/532/62. |

19. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 05. Оп. 15. £ П. 106. Д. 30. .....1,

20. АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 135. Д. 109. s

21. АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 136. Д. 110. S.

22. АВП РФ. Ф. 010. Оп. 11. П. 76. Д. 111. ^

^ fö

23. АВП РФ. Ф. 010. Оп. 11. П. 113. Д. 77. £

24. АВП РФ. Ф. 011. Оп. 1. П. 7. Д. 73. |

25. АВП РФ. Ф. 011. Оп. 1. П. 7. Д. 74. ?

26. АВП РФ. Ф. 011. Оп. 1. П. 8. Д. 76. га

' Без заглавия, автор Фицрой Маклин, 18 декабря 1937 г., C8880/532/62, TNA FO 371 20702.

£ 27. АВП РФ. Ф. 0136. Оп. 20. П. 167. Д. 828.

7 28. АВП РФ. Ф. 0136. Оп. 21. П. 169. Д. 837.

g 29. АВП РФ. Ф. 0136. Оп. 21. П. 169. Д. 839.

~ 30. АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 18. П. 126. Д. 1.

го 31. АВП РФ. Ф. 082. Оп. 18. П. 80. Д. 1.

vo

| 32. Вторая мировая война в архивных документах (комплекс оцифровании ных архивных документов, кино и фотоматериалов [URL:] https://www.prKb. ¡5 ru/collections/1298142

| 33. Документы внешней политики СССР (ДВП). Т. 19. М.: Политиздат, 1974.

'! 34. ДВП. Т. 20. М.: Политиздат, 1976.

(5 35. Карлеи М.Дж.Тайная война: Запад против России 1917-1930. М.: ИстЛит, 2019.

| 36. Реабилитация: как это было: Док. Президиума ЦК КПСС и др. материале лы: [В 3 т.] / Сост. А. Артизов [и др.]. Т. 2: Февраль 1956 — начало 80-х годов. М., Ü 2003.

о

^ 37. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 198k. Оп. 9.

§ Д. 18685. Ч. 3.

S 38. РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 33.

V 39. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3а. Д. 1027.

* LIST OF SOURCES AND LITERATURE

ro

S- 1. Archive of the foreign policy of the Russian Federation (AFP RF). F. 05. In. 15.

a P. 106. D. 30.

| 2. AFP RF. F. 010. In. 11. P. 113. D. 77.

CQ

3. AFP RF. F. 010. In. 11. P. 76. D. 111. g 4. AFP RF. F. 011. In. 1. P. 7. D. 73.

| 5. AFP RF. F. 011. In. 1. P. 7. D. 74.

t^ 6. AFP RF. F. 011. In. 1. P. 8. D. 76.

7. AFP RF. F. 0136. In. 20. P. 167. D. 828. ° 8. AFP RF. F. 0136. In. 21. P. 169. D. 837.

| 9. AFP RF. F. 0136. In. 21. P. 169. D. 839.

§ 10. AFP RF. F. 0138. In. 18. P. 126. D. 1.

^ 11. AFP RF. F. 05. In. 17. P. 135. D. 109.

........................12. AFP RF. F. 05. In. 17. P. 136. D. 110.

13. AFP RF. F. 082. In. 18.P. 80. D. 1. ™ 14. Archives nationales (AN), Paris, Papiers Daladier, AP496 / 7.

S. 15. AN, Papiers Schweisguth, AP351 / 3.

ra 16. AN, Papiers Schweisguth, AP351 / 5.

a 17. Artizov, A (comp.) (2003), Rehabilitation: How It Was: Doc. Presidium of the

,1! Central Committee of the CPSU and other materials: [In 3 volumes], T. 2: February 1956 —

ro

^ early 80s. [Reabilitaciya: kak eto bylo: Dok. Prezidiuma CK KPSS i dr. materialy: [V31.], T. 2: Fevral 1956 — nachalo 80-h godov], Moscow.

18. Carley, M. J. (2019). The Secret War: The West Against Russia 1917-1930 [Tajnaya £ vojna: Zapad protiv Rossii 1917-1930], Moscow. 7

19. Documents diplomatiques français (DDF), 2e, III. g

20. DDF, 2e, VI. ~

21. Documents of the foreign policy of the USSR (DVP). Vol. 19. [Dokumenty vneshnej J politiki SSSR (DVP). T. 19], (1974), Moscow. |

22. DVP. Vol.. 20 [DVP. T. 20.], (1976), Moscow. 5

23. Documents on German Foreign Policy (DGFP). Ser. D. vol. III. N 180. g

24. DGFP. Ser. D. vol. III. N 180. |

25. Gaulle, Ch. de (2010), Lettres, notes et carnets, 1905-1941, Paris. '!

26. Ministère des Affaires étrangères (MAÉ), Bureau du chiffre, télégrammes à g l'arrivée de Moscou, 1937.

27. O'Keeffe, B. (2019), "The Woman Always Pays: The Lives of Ivy Litvinov", | Slavonic and East European Review, 97, 3 (July 2019). |

28. Russian State Military Archives (RGVA). F. 198k. In. 9. D. 18685. P. 3. I

29. RGVA. F. 33987. In. 3a. D. 1027. =

30. RGVA. F. 37977. In. 4. D. 33. §

31. Service Historique de l'armée, Château de Vincennes (SHAT) 7N 3124. S

32. SHAT 7N 3143. V

o

33. SHAT 7N 3186. 1

34. The Diaries of Sir Robert Bruce Lockhart, 1915-1946, 2 vols (1973), Macmillan, e London. s

s

35. The National Archives, United Kingdom (TNA) FO 371 20702, C3620 / 532/38.

36. TNA FO 371 20702, C3685 / 532/62. a

37. TNA FO 371 20702, C3910 / 532/62. ÎL

t

38. TNA FO 371 20702, C8880 / 532/62. |

39. World War II in archival documents (a complex of digitized archival 'g documents, films and photographs [Vtoraya mirovaya vojna v arhivnyh dokumentah g

CP

(kompleks ocifrovannyh arhivnyh dokumentov, kino i fotomaterialov], available at : s

https://www.prlib.ru/collections/1298142 t^

ï a

МАЙКЛ ДЖАБАРА КАРЛЕЙ — Ph.D., профессор истории Монреальского Университета (michael.j.carley@umontreal.ca). Канада.