CC BY
83
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2018. № 2
М.В. Фоменко
КОМАНДОВАНИЕ И ШТАБ КАЛИНИНСКОГО ФРОНТА ОСЕНЬЮ 1941 г.
В статье представлен анализ коммуникативных аспектов работы советского командования и штабов в ходе Калининской оборонительной операции 1941 г. Автором рассмотрены вопросы взаимодействия военных руководителей различных уровней, проанализированы проблемы, возникавшие в ходе создания и развития структур фронтового управления, показана значимость личностного фактора в принятии важных оперативных и стратегических решений.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Красная Армия, вермахт, Калининский фронт, штаб.
The article is devoted to the communicational facets of the Soviet Command and headquarters activities during Kalinin defense operation in 1941. The author considers the issues of interaction between the commanders on different levels of the military hierarchy and the problems in the formation and development of the front commanding structures. The human dimension of the strategic and operational decision-making process is outlined.
Key words: The Great Patriotic War, Red Army, Kalinin front, headquarters.
Как показывает исторический опыт военного управления, в ходе вооруженных конфликтов существенную роль играют не только оперативно-стратегические навыки командующих всех рангов, уровень материальной оснащенности войск и их моральный дух. Помимо всех этих важных факторов, огромное значение имеют коммуникации командного состава и профессионально организованная работа штабов.
Под «профессионализмом» в данном случае понимается как владение военными специалистами всеми специфическими компетенциями, их знания и опыт, так и коммуникативные навыки штабных работников, включая взаимоотношения внутри коллектива, особенно в напряженные периоды активных боевых действий. Эффективные коммуникации (в том числе межличностные), как вертикальные (по линии «начальник — подчиненные»), так и горизонтальные (между должностными лицами, равными друг
Фоменко Максим Викторович — кандидат исторических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ; e-mail: fomenkomv@spa.msu.ru
другу по статусу), зачастую определяют качество штабного планирования, а также успех или неудачу проведения в жизнь решений, принятых командованием.
Осень 1941 г. была историческим моментом, когда, без преувеличения, решалась судьба нашей страны. Успехи вермахта на начальном этапе операции «Тайфун» в ближайшей перспективе могли привести к падению Москвы, что стало бы фатальным событием для всей системы обороны Советского Союза.
В данном контексте наиболее важным обстоятельством являлся вовсе не столичный статус города, а его значение как крупнейшего в стране узла шоссейных и железных дорог, питавших Красную Армию людскими и материальными ресурсами из многочисленных регионов СССР. Потеря такого центра транспортной связности неизбежно разрушила бы все оборонительные планы, а организованное сопротивление могло приобрести очаговый характер.
В этих условиях мобилизация всех имевшихся ресурсов и восстановление стремительно рассыпавшегося фронта являлись ключевыми задачами высшего военного руководства. Одним из направлений, оборона которых становилась жизненно важной для судьбы столицы, было калининское операционное направление.
10 октября соединения 3-й танковой группы и 9-й полевой армии вермахта перешли в наступление на Калинин из района Сы-чевки1. Организационно калининское направление на тот момент входило в сферу ответственности Западного фронта, в командование которым вступил генерал армии Г. К. Жуков, сменивший на этом посту генерал-полковника И.С. Конева. Причина кадровых перестановок была более чем очевидной: значительные силы Западного и Резервного фронтов в начале октября уже были окружены и разгромлены в так называемом «котле» в районе Вязьмы. Сам И.С. Конев, тем не менее, стал первым заместителем командующего фронтом (т.е. был понижен в должности всего на одну ступень), отвечавшим за оборону калининского направления.
Учитывая, что объединение советских войск на этом направлении (22-я, 29-я, 30-я и 31-я армии) не имело собственного штаба, в начале боёв Коневу фактически пришлось импровизировать. Например, свои действия 12 октября 1941 г., в первый день пребывания в Калинине, он описал следующим образом: «По прибытии в облвоенкомат я увидел во дворе большое скопле-
1 См.: Бошняк Ю.М., Слёзкин Д.Д., Якиманский Н.А. Калининское операционное направление в битве под Москвой // На правом фланге Московской битвы / Сост. М.Я. Майстровский. Тверь: Моск. рабочий, 1991. С. 15.
ние членов семей военнослужащих, которые требовали немедленно эвакуировать их в тыл. Страх перед выдуманными парашютистами, бомбежки и пожары драматизировали обстановку.. Чтобы хоть немного успокоить взволнованных и перепуганных женщин и детей, я приказал облвоенкому срочно принести мне в его кабинет кровать и немедленно объявить, что генерал-полковник ложится отдыхать. Может, это было и не очень убедительно, но я хотел показать, что положение не безнадежное, раз не собираюсь уезжать и даже ложусь здесь спать. И подействовало! Шум прекратился. Собравшиеся в помещении и во дворе начали расходиться. Я лежал, укрывшись одеялом, и напряженно думал, что же мне предпринять как можно быстрее»2.
Если все эти детали действительно имели место, то И.С. Конева вполне можно назвать искусным коммуникатором, тонко прочувствовавшим ситуацию. Не имея возможности опереться на штат помощников, он энергично принялся за организацию обороны города, взаимодействуя с единственной на тот момент реальной властью в Калинине — председателем обкома. В своих воспоминаниях он написал, что «вскоре встретился с И.П. Бойцовым и другими членами обкома партии, сообщил им, что обстановка очень серьезная, и потребовал принять срочные меры для эвакуации города, в первую очередь банков, государственных ценностей, важных документов. Следовало немедленно, по тревоге, мобилизовать областную и городскую партийные организации, эвакуировать население, создать отряды ополчения и подготовить город к обороне»3.
Имея горький опыт недавнего поражения, заместитель командующего Западным фронтом понимал, что дожидаться формирования полноценной команды, способной управлять войсками, было равнозначно подарку, преподнесенному стремительно наступавшему противнику. Кроме того, руководить фактически было еще нечем — эшелоны с частями 5-й стрелковой дивизией (СД) только начали прибывать в Калинин.
Следует отметить, что описания встречи генерал-полковника Конева и командира дивизии существенно отличаются в деталях. По словам Конева, он «прибыв на вокзал, очень удачно встретил там эшелон со штабом 5-й стрелковой дивизии и комдива под-
2 Конев И.С. Воспоминания // На правом фланге Московской битвы / Сост. М.Я. Майстровский. Тверь: Моск. рабочий, 1991. С. 62.
3 Там же. С. 63.
полковника П.С. Телкова, которому приказал тотчас же разгрузить в Калинине все прибывшие части и занять оборону»4.
При этом комиссар 5-й СД П.В. Севастьянов в своих мемуарах создал совсем другую эмоциональную картину разговора. «Телкова и меня вызвал в обком партии заместитель командующего Западным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. Разговор с ним не занял и десяти минут... Конев поставил нам задачу и прибавил: Хочу предупредить: за сдачу города командир и комиссар дивизии будут строжайшим образом наказаны. Телков угрюмо промолчал. Я попросил слова. — Наказать нас двоих, товарищ генерал, и даже расстрелять — дело несложное. Оборонять город с нашими силами много сложнее. Не может ли фронт чем-нибудь нам помочь? В Калинине у нас пока только два стрелковых полка. Остальные части еще в пути и едва ли скоро прибудут. Железные дороги и поезда постоянно подвергаются бомбардировке, так что возможны всякие неожиданности. — Обороняться будете с тем составом, который сейчас налицо, — ответил Конев. — Прибудут остальные ваши части — хорошо. Не прибудут — все равно, это не снимает с вас ответственности за судьбу города»5.
Таким образом, два источника изображают встречу совершенно по-разному: И.С. Конев придавал ей подчеркнуто деловой характер, сводя все к четкому приказу занять оборону, а комиссар дивизии изобразил (вероятнее всего, вполне сознательно) постановку заведомо невыполнимой задачи.
Существенные различия есть и в оценках результатов мероприятий, предпринятых Коневым. В его воспоминаниях создан образ приведенного в движение механизма: «На рассвете вновь побывал в обкоме и убедился, что команда на эвакуацию отдана. На восток и частично на север по мосту через Волгу уже тянулись обозы, торопливо шли люди, на подступах к городу начались оборонительные работы»6.
В донесении члена Военного совета 30-й армии, оперативная группа штаба которой прибыла в Калинин утром 13 октября, ситуация в городе была охарактеризована в принципиально иных тонах: «Когда оперативная] группа подъезжала к г. Калинину, то из Калинина все в большой панике бежали в направлении Клин — Москва. Местная власть проявила исключительные беспечность и безответственность. Вместо подготовки всего населения
4 Там же.
5 Севастьянов П.В. Московское шоссе // На правом фланге Московской битвы. С. 70-71.
6 Конев И.С. Воспоминания. С. 63.
к обороне города все растерялись и по существу никаких конкретных мер по организации обороны города не приняли... 13.10.41 г. в 10.30 Военный Совет армии пригласил к себе секретаря обкома тов. Бойцова, председателя облисполкома и начальника [областного управления] НКВД и потребовал от них принятия самых решительных мер по прекращению паники, мобилизации населения для обороны, эвакуации ценностей, наведения порядка на предприятиях и в городе и т.д. Но, как оказалось, местные власти что-либо предпринять уже не могли, было уже поздно — все население в панике убежало, эвакуированным оказался и весь транспорт. 13.10 из города сбежала вся милиция, все работники НКВД и пожарная команда. Настроение у всех руководителей было не защищать город, а бежать из него. Никакой эвакуации материальных ценностей из Калинина не производилось. В г. Калинин, начиная с ночи 12.10, начались пожары не только от бомб, но и от поджогов диверсантов и самих руководителей предприятий. Пожары никем не тушились»7.
Судя по тону документа, автором которого был бригадный комиссар Н.В. Абрамов, «настоящим» организатором обороны города была именно группа работников штаба 30-й армии во главе с командармом генерал-майором В.А. Хоменко, а вовсе не И.С. Конев, прибывший в Калинин на сутки раньше. Столь существенные различия в оценках одних и тех же событий наталкивают на мысль о серьезных разногласиях между заместителем командующего фронтом и командованием одной из армий, входивших в состав этого фронта.
Кроме того, при ближайшем рассмотрении донесения Н.В. Абрамова некоторые из присутствующих в нем утверждений можно подвергнуть серьезным сомнениям. Например, в полном тексте документа есть следующие фразы: «12.10 и 13.10 были наспех сформированы 4 истребительных отряда и ополчение, всего численностью 1000—1100 человек, но эти отряды в своем большинстве не были сколочены и совершенно не подготовлены не только для уличных боев, но не умели даже обращаться с винтовкой. Эти отряды после первого выстрела противника в панике бежали.».
Это утверждение не соответствует действительности, что легко доказать, обратившись к документам противника. Так, в журнале боевых действий (ЖБД) 1-й танковой дивизии (ТД) вермахта есть запись, относящаяся к 14 октября, т.е. ко дню, когда шли ожесточенные бои за город: «Жестокие уличные бои с наскоро
7 Кнышевский П.Н. Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. М.: Русская книга, 1992. С. 168-170.
сформированными частями противника — в них участвовали даже рабочие и женщины — вынуждают атакующих медленно отвоевывать территорию»8. Германский военный историк, бывший офицер вермахта В. Хаупт, ссылаясь на историографа 1-й ТД Р. Штофеса, описал этот же бой следующим образом: «С большим трудом приходилось брать остальные улицы и ожесточенно бороться за каждую пядь земли. Советские власти тем временем собрали заводских рабочих Калинина, вооружили их и в гражданской одежде бросили в уличный бой. Атака грозила захлебнуться»9.
Таким образом, слова о том, что бойцы рабочего ополчения «в панике бежали» опровергаются немецкими источниками. Сложно однозначно сказать, для чего автору донесения потребовалось настолько «сгущать краски», но то, что написанный в столь резких тонах документ вполне мог нанести удар по И.С. Коневу, сомнению не подлежит. У самого Конева все общение с командующим 30-й армии В.А. Хоменко сводится к одной фразе: «Приказал ему включить 5-ю стрелковую дивизию в состав его армии, а остальными войсками не допускать наступления противника по Московскому шоссе на Клин»10.
Анализируя действия И.С. Конева в начале Калининской оборонительной операции, можно прийти к выводу, что отсутствие полноценного штаба и неконкретный статус «заместителя командующего фронтом» (особенно в ситуации, когда требовалось предельно четкое обозначение функций и полномочий) привели к необходимости личного участия генерала в принятии всех, в том числе тактических, решений. Это отнимало много времени и сил, откровенно мешая осуществлению внятного планирования последующих шагов. В условиях такой управленческой неразберихи немцам удалось за два дня боев (13 и 14 октября) захватить два стратегически важных моста — железнодорожный и шоссейный (Волжский) — неповрежденными11. В штабах вермахта это сразу же посчитали огромным успехом12.
8 National Archives and Records Administration (NARA). Т. 315. R. 26. F. 393.
9 Хаупт В. Сражения группы армий «Центр». М.: Яуза; Эксмо, 2006. С. 106.
10 Конев И.С. Воспоминания. С. 63.
11 См.: Фоменко М.В. Огнеметные танки против рабочего ополчения // Warsport.ru [Военно-исторический портал]. URL: http://warspot.ru/3955-ognemyotnye-tanki-protiv-rabochego-opolcheniya (дата обращения: 01.02.2018); Фоменко М.В. Прорыв доктора Экингера // Warsport.ru [Военно-исторический портал]. URL: http://warspot. ru/8957-proryv-doktora-ekingera (дата обращения: 01.02.2018); Фоменко М.В. Сражение за Калинин. Хроника нетипичной обороны. М.: Яуза-каталог, 2017.
12 См.: Schmidt G. Regimentsgeschichte des Panzer-Artillerie-Regiments 73. Bremen: Walther Boettcher Verlag, 1959. P. 75; Stoves R. 1.Panzer-Division 1935-1945.
Данный успех противника дал ему надежду на скорейшее продолжение операций в районе боевых действий. Уже 14-го октября командование группы армий «Центр» в своем приказе поставило следующую задачу подвижным соединениям в районе Калинина: «3-я танковая группа., удерживая Калинин, как можно быстрее достигает района Торжка и наступает отсюда без задержки в направлении на Вышний Волочек.»13.
Ситуация становилась критической для советского командования, что вынуждало Конева принимать быстрые и часто недостаточно обдуманные решения, альтернатив которым, казалось, в сложившихся условиях просто не было. Судя по ЖБД 30-й армии, «боевым приказом № 8 штаба Калининской группы войска 30-й армии с утра 15.10 уничтожают прорвавшую группу противника в город Калинин, и восстанавливают прежнее положение. Главный удар наносит 21 ТБР (21-я танковая бригада. — Прим. авт.)»14.
Сегодня, обладая подробными картами и знанием обстановки, легко критиковать это, кажущееся странным, решение. Например, связанным оборонительными боями частям 5-й стрелковой дивизии предписывалось заново, только в обратном направлении, пройти сквозь городские кварталы, из которых они были выбиты менее суток назад. При этом 21-й танковой бригаде, чтобы пробиться к городу и выполнить поставленную задачу, необходимо было совершить длительный марш, преодолеть две водные преграды и только затем перейти в наступление, что автоматически вычеркивало ее из списков участников боев 15 октября.
С другой стороны, все эти обстоятельства стали известны несколько позже описываемых событий. Сам Конев, составляя приказ от имени «штаба Калининской группы», своего полноценного штаба фактически не имел, что сказывалось на качестве управления войсками. Однако генерал-полковник полностью отдавал себе отчет в необходимости наличия «мозгового центра» для руководства вверенными ему силами.
Chronik einer der drei Stamm-Divisionen der deutschen Panzerwaffe. Podzun: Bad Nauheim, 1962. P. 268.
13 «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР / Под ред. В.И. Дашичева, Н.Г. Павленко. М.: Наука, 1967. С. 341-342.
14 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 354. Оп. 5806. Д. 27. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id= 110358073 (дата обращения: 18.02.2017).
В качестве паллиативной меры было выбрано использование штабных структур 256-й стрелковой дивизии. Вот как об этом вспоминал сам И.С. Конев: «Свой командный пункт я расположил на командном пункте командира 256-й стрелковой дивизии генерала С.Г. Горячева в деревне Змеево, непосредственно примыкавшей к восточной части Калинина. Отсюда мне отлично был виден город, и я мог контролировать действия 256-й дивизии»15. При этом мощностей связных подразделений 256-й СД для связи с Москвой, по всей видимости, уже не хватало: «Вечером 15 октября я направил самолетом на имя Сталина записку и донесение о сложившейся к 14 и 15 октября обстановке на калининском направлении»16.
Необходимо подчеркнуть, что немцы быстро заметили проблемы войск Красной Армии, противостоявших им в районе Калинина. Судя по оценкам командования 3-й танковой группы (запись в ЖБД группы от 16 октября), «общее впечатление от действий противника следующее: он сражается и перемещается в условиях отсутствия единого командования»17.
В Ставке ВГК угроза была оценена однозначно, а реакция на нее вылилась в следующую директиву: «В целях объединения действий войск, направленных для ликвидации противника в районе г. Калинин, и для захвата последнего все войска, выделенные для этой цели, независимо от принадлежности к армии и фронту подчинить командующему Западным фронтом генералу армии Жукову»18.
Впрочем, было очевидно, что командование и штаб Западного фронта, и без того загруженные работой по организации обороны столицы, не могли должным образом сконцентрировать свои усилия на калининском направлении. Это автоматически означало передачу всех полномочий по руководству войсками в данном районе И.С. Коневу как заместителю командующего фронтом.
Однако формальная централизация управления не решала проблем, связанных с отсутствием полноценных штабных структур. Это показывает даже поверхностный анализ приказа штаба Калининской группы Западного фронта от 16 октября 1941 г. Уже в первом пункте этого документа отмечалось, что «противник, 36 мо-
15 Конев И.С. Воспоминания. С. 65.
16 Там же.
17 NARA. Т. 313. К 231. Е 7496317.
18 Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. М.: ТЕРРА, 1996. Т. 16 (5-1). С. 246.
тодивизия и остатки 6-й танковой дивизии занимают г. Калинин, пытаясь распространиться по шоссе направление Торжок»19.
С одной стороны, непонятно, как на четвертый день боев командование группы войск могло не знать, например, об активнейшем участии в сражении 1-й танковой дивизии и 900-й моторизованной учебной бригады вермахта, приняв их за «остатки 6-й танковой дивизии». С другой стороны, разведывательные органы обширного Западного фронта были перегружены работой, и на калининское направление их усилий могло просто не хватить.
Деятельность Конева как «командующего без штаба» характеризует следующий эпизод, также относящийся к 16 октября: «Рано утром. направленный мной в танковую бригаду Ротмистрова20 офицер для поручений полковник Воробьёв доложил, что противник прорвал оборону бригады и развил наступление севернее Калинина по Ленинградскому шоссе на Медное. Точно установить, где находится наша танковая бригада, ему не удалось. Пришлось немедленно выехать в район Медного. Следуя дорогой, идущей параллельно шоссе Калинин — Ленинград, я действительно обнаружил движение немецких танков на Торжок. Наших войск не было. Случайно встретил командующего ВВС СевероЗападного фронта генерала Куцевалова, которого знал еще до войны по совместной службе в Забайкальском военном округе. Попросил его нанести авиационный удар по вражеским танкам и, если не остановить, то хотя бы затормозить их продвижение»21.
Таким образом, заместитель командующего Западным фронтом продолжал управлять войсками в «ручном» режиме. Логичным шагом для перехода организации боевых действий на новый уровень в данной ситуации являлось создание нового фронта со своим штабом. Судя по мемуарам Конева, сам он узнал о подготовке в Москве такого решения следующим образом: «Начальнику связи 256-й дивизии удалось обходным путем связаться по "морзе" с Москвой и Генеральным штабом. К аппарату подошел генерал А.М. Василевский. Ознакомившись с моим докладом, он предупредил, что у аппарата сию минуту будет Сталин. Верховный сообщил мне о решении создать Калининский фронт в составе 22, 29, 30 и 31-й армий и о назначении меня командующим войсками фронта»22.
19 ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 40. Документ 1. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=114797019 (дата обращения: 29.03.2017).
20 Полковник П.А. Ротмистров — командир 8-й танковой бригады, прибывшей под Калинин в составе оперативной группы войск Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина.
21 КоневИ.С. Записки командующего фронтом. М.: Военное издательство, 1991.
22 Там же.
Калининский фронт был создан в соответствии с директивой Ставки № 003053 от 17 октября 1941 г. «в целях удобства управления войсками калининского направления». Третий пункт данного документа однозначно указывал на необходимость организации штабной работы: «На усиление штаба фронта обратить штаб 10 армии»23.
Тем не менее, новому штабу еще предстояло добраться до указанного района. В связи с этим командующему фронтом приходилось по-прежнему опираться на дивизионный штаб: «Впервые за войну создавался фронт, управление которым начиналось с единственной реальной личности — командующего фронтом. Пока в моем распоряжении были лишь офицер для поручений полковник И.И. Воробьёв, адъютант майор А.И. Саломахин и два шифровальщика. Правда, я поначалу мог опереться на штаб 256-й стрелковой дивизии»24.
В целом, ситуацию, сложившуюся на момент создания Калининского фронта, можно охарактеризовать как парадоксальную, в качестве фронтового штаба использовался штаб дивизии, который по своим возможностям находился существенно ниже необходимого уровня. Проблему формирования новых штабных органов требовалось решить как можно скорее.
Впрочем, на создание всех структур фронтового управления в любом случае требовалось время. Например, еще 18 октября генерал-полковник И.С. Конев подписывал приказы как «командующий войсками Калининской группы»25. Однако даже в рамках этой группы власть Конева была далеко не абсолютной. Для подтверждения данного тезиса можно привести следующий пример.
17 октября полковник П.А. Ротмистров фактически вывел находившуюся под его командованием 8-ю танковую бригаду из боя, не выдержав давления наступавшего на Торжок противника. В своем донесении на имя И.С. Конева, датированном следующим днем, он сообщил, что бригада «весьма сильно растрепана и нуждается как минимум в 3 сутках отдыха для ремонта матчасти и пополнения личным составом»26.
23 Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. M.: TEPPA, 1996. Т. 16 (5-1). С. 248.
24 Конев И.С. Записки командующего фронтом.
25 ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 40. Документ 112. URL: https://pamyat-naroda. ru/documents/view/?id=114797021&backurl=q (дата обращения: 15.04.2017).
26 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 8. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/ view/?id=135742965&backurl=q%5C8%20%D1%82%D0%B1%D1%80 (дата обращения: 02.04.2017).
Коневым такое донесения комбрига было однозначно расценено как трусость. Однако он не имел возможности поступить по своему усмотрению, так как бригада входила в состав оперативной группы генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина. И.С. Конев направил Ватутину следующее указание: «Прошу Ротмистрова за невыполнение боевого приказа и самовольный уход с поля боя с бригадой арестовать и предать суду военного трибунала. В командование бригадой вступить нач. штаба или командиру по Вашему выбору»27. Однако Н.Ф. Ватутин посчитал возможным принять решение самостоятельно, направив П.А. Ротмистрову приказ вернуть бригаду в бой28.
Данный пример наглядно показывает, что широко растиражированный образ командиров Красной Армии, панически боявшихся начальства и «слепо» выполнявших любые его приказы, даже в сложных условиях осени 1941 г. был далек от реальности. Для того чтобы отданные приказы четко выполнялись, было недостаточно занимать более высокую должность — авторитет и личные качества руководителя также играли существенную роль.
Еще одним примером, показывающим сложность взаимоотношений внутри советского командования на калининском направлении, можно назвать взаимодействие И.С. Конева с командующим 29-й армией генерал-лейтенантом И.И. Масленниковым. С одной стороны, войска этой армии однозначно должны были подчиняться приказам Конева. Однако, судя по его мемуарам, все обстояло далеко не так просто: «Армия активных действий, по существу, не вела и могла, прикрывшись незначительными силами, перегруппироваться и нанести удар с запада в тыл противнику, наступавшему на Калинин. Это я и приказал сделать Масленникову. Но Масленников, видимо, не разобравшись в обстановке, не выполнил поставленной задачи, тайно обжаловал мое решение имевшему с ним связь Берии. Об этом я узнал только после войны, когда был председателем суда над Берией»29.
Авторы аналитической работы, вышедшей в 1952 г. под грифом «секретно», утверждали совершенно другое. «17 октября командующий 29-й армией обратился непосредственно к командующему Западным фронтом с просьбой отменить приказ генерала Конева о форсировании Волги и разрешить главным силам армии следовать левым берегом реки в район Калинина для овладе-
27 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 5. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/ view/?id=114252928&backurl=q (дата обращения: 02.04.2017).
28 Бошняк Ю.М., Слёзкин Д.Д., Якиманский Н.А. Цит. соч. С. 24.
29 Конев И.С. Воспоминания. С. 63-64.
ния городом ударом с севера и северо-запада. Получив согласие на этот маневр, командующий 29-й армией с утра 18 октября, не поставив в известность генерала Конева, отдал приказ о прекращении переправы.»30.
Впрочем, упоминать Г.К. Жукова в качестве должностного лица, согласовавшего нарушение Масленниковым приказа сверху, в 1952 г. было, безусловно, гораздо безопаснее, чем делать подобное в отношении Л.П. Берии.
Что касается реакции И.С. Конева, то у него подобное самоуправство вызвало явное раздражение, заметное в письменном указании командующему 29-й армии: «Ваше преступное неисполнение приказа 0122 срывает намеченную мной операцию. Донесите чем объяснить невыполнение моего приказа... Немедленно исправляйте положение»31. Однако даже столь грозный тон документа не заставил командарма кардинально изменить свои намерения.
Таким образом, решение высшего органа военного управления СССР — Ставки ВГК, о создании Калининского фронта вовсе не означало автоматического устранения всех проблем во взаимоотношениях по линии «руководитель — подчиненные». Эти проблемы, в свою очередь, порождали несогласованность в действиях войск на одном из ключевых направлений Московской битвы. Например, наступавшая на Торжок немецкая боевая группа, временно отрезанная советскими частями от Калинина, так и не была окружена и уничтожена, хотя и понесла значительные потери.
Одним из очевидных путей решения данной проблемы было упорядочение структуры фронтового управления. Именно с этой целью, например, некоторые соединения оперативной группы Н.Ф. Ватутина были подчинены командованию 31-й армии. Директива Ставки № 004025 от 21 октября 1941 г. содержала четкое указание по данному вопросу: «Ставка Верховного Главнокомандования дополнительно передает в состав Калининского фронта управление 31-й армии для объединения управления войсками, действующими против г. Калинин с севера и северо-запада»32.
Это решение Ставки вызвало неодобрение Ватутина: «В самые ответственные дни войска оперативной группы передаются 31-й
30 Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Вып. 7. М.: Воениздат, 1952. С. 21.
31 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 5. Док. 145. URL: https://pamyat-naroda.ru/ documents/view/?id=114252936&backurl=q (дата обращения: 20.04.2017).
32 Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. M.: TEPPA, 1996. Т. 16 (5-1). С. 253.
армии, которая не могла быстро наладить связь с войсками... Таким образом, войск оперативной группы Северо-Западного фронта, как единого организма, не стало. Единственная ударная сила в районе Калинина была рассредоточена по армиям»33.
Отчасти данное утверждение можно признать справедливым, так как координация действий советских войск при ликвидации немецкого прорыва на Торжок действительно была налажена далеко не идеально.
С другой стороны, несмотря на все сложности, советские войска с прибытием резервов в район Калинина смогли достаточно быстро перейти от обороны к наступлению, нарушив планы командования вермахта по развитию операций в направлении Москвы. Провал попытки немецкого наступления на Торжок и Вышний Волочёк, а также на Бежецк через Калинин означал временную смену приоритетов — теперь удержание калининского плацдарма и отражение советских атак на него становилось одной из важнейших задач левофланговых объединений группы армий «Центр». Эта установка была официально подтверждена в приказе командующего группой генерала-фельдмаршала Ф. фон Бока от 23 октября, где «удержание Калинина» среди поставленных задач занимало первое место34.
В свою очередь, советские войска, пытавшиеся в соответствии с полученными от командования приказами освободить город, в ходе октябрьских боев сделать этого не смогли, понеся значительные потери. С момента образования фронта и до конца октября они составили 4119 убитых, 11 793 раненых и обмороженных, 10 274 пропавших без вести, 384 заболевших и 6243 по другим причинам, всего — 32 813 чел.35
Обращает на себя внимание соотношение убитых и пропавших без вести. Ко второй категории, как правило, относились попавшие в плен. Их количество довольно велико, особенно с учетом отсутствия в ходе Калининской оборонительной операции ярко выраженных «котлов», т.е. окружений, являвшихся главными «поставщиками» пленных.
33 Бошняк Ю.М., Слёзкин Д.Д., Якиманский Н.А. Цит. соч. С. 29-30.
34 ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 155. Л. 111. URL: http://wwii.germandocsin-russia.org/ru/nodes/156-delo-155-prilozhenie-k-zhurnalu-boevyh-deystviy-gruppy-armiy-tsentr-operativnyy-otdel-dokument-ii-osnovnye-operativnye-prikazy-i-ukazaniya-gruppy-armiy-chast-2-01-08-15-12-1941#page/119/mode/flip-book/zoom/6 (дата обращения: 04.05.2017).
35 ЦАМО РФ. Ф. 354. Оп. 5806. Д. 27. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/ view/?id=110358073 (дата обращения: 18.02.2017).
Вероятно, в данном случае сыграла свою роль деморализация определенной части личного и командного состава советских войск. Она, в свою очередь, могла являться следствием высоких потерь в многочисленных кровопролитных атаках на укрепленные позиции противника, не приводивших к каким-либо осязаемым результатам. Как впоследствии отмечал в своих воспоминаниях начальник штаба 31-й армии генерал-майор М.И. Щедрин, «для проведения успешных наступательных боев нужна была серьезная подготовка. Поспешно же предпринимаемые наступательные бои, хотя и наносили потери врагу, держали его войска в постоянном напряжении, но приносили большой урон и нам, и не столько в личном составе и материальной части, сколько в моральном отношении. Подрывалась вера в наши силы и в организационные способности наших штабов и командиров»36.
Впрочем, противник в этих боях также нес потери, исчислявшиеся тысячами, что для привыкших к длительной череде побед частей вермахта было непривычным явлением. Кроме того, Калининская оборонительная операция проходила на значительной территории и включала в себя не только бои непосредственно за город Калинин, но и боевые действия в других районах, поэтому общие потери советских войск отражали масштабы и накал сражения.
И.С. Конев в своих мемуарах следующим образом оценивал итоги октябрьских боев: «В сложившейся к тому времени общей стратегической обстановке, когда развернулось решающее сражение за Москву, войска Калининского фронта при недостатке сил и средств должны были, по моему твердому убеждению, наступательными действиями и активной обороной на калининском направлении сковать левофланговую группировку группы армий "Центр", не позволив немецко-фашистскому командованию перебросить от Калинина к Москве ни одного соединения. И эту задачу Калининский фронт выполнил, поскольку врагу не удалось перебросить на московское направление ни одной дивизии .,.»37.
Слова командующего фронтом можно признать справедливыми, так как немцы действительно оказались на месяц «заперты» на калининском плацдарме, не имея возможности наступать. В первой половине ноября в районе Калинина даже установилось относительное затишье. Обе стороны принимали пополне-
36 Щедрин М.И. 31-я армия в боях за Калинин // Рубеж великой битвы / Под ред. А.Г. Русских и др. Калинин: Калининское кн. изд., 1961.
37 Конев И.С. Записки командующего фронтом.
ние, обустраивали позиции и ремонтировали боевую технику, проводя лишь локальные бои.
С другой стороны, накапливание сил вермахта в районе города таило в себе явную угрозу: немецкое командование вовсе не отказывалось от планов новой наступательной операции, получившей кодовое название «Волжское водохранилище».
Как отмечал И.С. Конев, «к 11 ноября нам стало известно, что противник сосредоточивает крупные силы южнее Калинина, перед фронтом 30-й армии. В тот же день я доложил об этом в Ставку, считая, что немцы могут начать наступление на Клин, просил усилить фронт двумя свежими дивизиями, а также выделить для фронта пополнение — 65 тысяч человек»38.
Впрочем, в своих воспоминаниях командующий фронтом обошел вниманием тот факт, что Генштаб Красной Армии предупредил об опасности атаки противника именно на позиции 30-й армии гораздо раньше указанной даты. Еще 2 ноября Коневу была направлена директива Генерального штаба, в соответствии с которой требовалось «срочно части 30 А, занимающие рубеж по р. Лама, усилить саперами и поставить задачу по созданию системы инженерных заграждений»39.
Частично эта задача была выполнена за счет внутренних резервов фронта, которые были далеко не безграничны: «Командарму было приказано спешно укрепить рубеж обороны, занимаемый армией, 30-й армии были при этом переданы все имеющиеся у нас мины (4500 штук!). Армию усилили саперными подразде-лениями»40.
Необходимо отметить, что в штабах противника не было полного единства мнений относительно предстоящей операции, а ее начало неоднократно откладывалось41.
Наступление вермахта, начавшееся 15 ноября, сразу же привело к серьезным проблемам в управлении войсками Калининского фронта. И.С. Коневу пришлось отправить на участок 30-й армии начальника штаба фронта, что имело для последнего фатальные последствия: «Для уяснения обстановки и оказания помощи командующему 30-й армией я направил в его штаб исполняющего обязанности начальника штаба фронта, генерал-майора Е.П. Жу-
38 Там же.
39 Русский архив: Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. 1941. М.: ТЕРРА, 1997. Т. 23 (12-1). С. 231.
40 Конев И.С. Записки командующего фронтом.
41 См: Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. М.: Воениздат, 1968-1971. Т. 3.
равлева. Туда же прибыл и член Военного совета Западного фронта Д.А. Лестев. Гитлеровцы нажимали. Их авиация беспрерывно бомбила войска и тылы армии. В один из налетов, бомба попала в избу..., где находились Хоменко, Журавлёв и Лестев. Был ранен Журавлев и убит Лестев. Это была очень тяжелая утрата — Лестев пользовался большим авторитетом.»42.
17 ноября в соответствии с решением Ставки ВГК 30-я армия была передана «в распоряжение командующего Западным фронтом»43. С передачей армии Г.К. Жукову оборона московского направления, по существу, выходила из сферы ответственности Калининского фронта. Теперь основной задачей его командования на ближайшее время стало оттягивание как можно более значительных сил противника от наступления на столицу и сковывание их локальными боями, которые продолжались до конца ноября 1941 г.
Анализ документов и материалов показывает, что в ходе Калининской оборонительной операции личностный фактор играл одну из определяющих ролей в управлении советскими войсками. Коммуникационные успехи и неудачи командующего Калининским фронтом и работников его штаба напрямую влияли на развитие оперативной ситуации и исход боевых действий. Длительное отсутствие четко отлаженного механизма фронтового управления и проблемы во взаимодействии между руководителями различных уровней поставили И.С. Конева перед необходимостью регулярного личного присутствия в непосредственной близости от линии фронта. Это, в свою очередь, отвлекало командование и штаб от планирования операций и существенно снижало качество управления войсками. С другой стороны, именно целеустремленность и энергичность командующего фронтом обусловили активный, наступательный характер действий советских частей и соединений в районе Калинина, что в ряде случаев являлось полной неожиданностью для противника.
Список литературы
Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 221. Оп. 1351. Д. 40. Документ 1. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=114797019
42 Конев И.С. Записки командующего фронтом.
43 Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. М.: ТЕРРА, 1996. Т. 16 (5-1). С. 298.
ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 40. Документ 112. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=114797021&backurl=q
ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 5. URL: https://pamyat-naroda.ru/ documents/view/?id=114252928&backurl=q
ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 5. Док. 145. URL: https://pamyat-naroda. ru/documents/view/?id=114252936&backurl=q
ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 8. URL: https://pamyat-naroda.ru/ documents/view/?id=135742965&backurl=q%5C8%20%D1%82%D0%B1%D1%80 ЦАМО РФ. Ф. 354. Оп. 5806. Д. 27. URL: https://pamyat-naroda.ru/ documents/view/?id=110358073
ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 155. Л. 111. URL: http://wwii. germandocsinrussia.org/ru/nodes/156-delo-155-prilozhenie-k-zhurnalu-boevyh-deystviy-gruppy-armiy-tsentr-operativnyy-otdel-dokument-ii-osnovnye-operativnye-prikazy-i-ukazaniya-gruppy-armiy-chast-2-01-08-15-12-1941#page/ 119/mode/flip-book/zoom/6
Бошняк Ю.М., Слёзкин Д.Д., Якиманский Н.А. Калининское операционное направление в битве под Москвой // На правом фланге Московской битвы / Сост. М.Я. Майстровский. Тверь: Моск. рабочий, 1991.
Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. М.: Воениздат, 1968-1971. Т. 3.
Кнышевский П.Н. Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. М.: Русская книга, 1992.
Конев И.С. Воспоминания // На правом фланге Московской битвы / Сост. М.Я. Майстровский. Тверь: Моск. рабочий, 1991.
Конев И.С. Записки командующего фронтом. М.: Военное издательство, 1991.
Русский архив: Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. 1941. М.: ТЕРРА, 1997. Т. 23 (12-1).
Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. M.: TEPPA, 1996. Т. 16 (5-1).
Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Вып. 7. М.: Воениздат, 1952.
Севастьянов П.В. Московское шоссе // На правом фланге Московской битвы / Сост. М.Я. Майстровский. Тверь: Моск. рабочий, 1991.
«Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР / Под ред. В.И. Дашичева, Н.Г. Павленко. М.: Наука, 1967.
Фоменко М.В. Огнеметные танки против рабочего ополчения // Warsport.ru [Военно-исторический портал]. URL: http://warspot.ru/3955-ognemyotnye-tanki-protiv-rabochego-opolcheniya
Фоменко М.В. Прорыв доктора Экингера // Warsport.ru [Военно-исторический портал]. URL: http://warspot.ru/8957-proryv-doktora-ekingera
Фоменко М.В. Сражение за Калинин. Хроника нетипичной обороны. М.: Яуза-каталог, 2017.
Хаупт В. Сражения группы армий «Центр». М.: Яуза; Эксмо, 2006. Щедрин М.И. 31-я армия в боях за Калинин // Рубеж великой битвы / Под ред. А.Г. Русских и др. Калинин: Калининское кн. изд., 1961.
National Archives and Records Administration (NARA). Т. 313. R. 231. F. 7496317.
NARA. Т. 315. R. 26. F. 393.
Schmidt G. Regimentsgeschichte des Panzer-Artillerie-Regiments 73. Bremen: Walther Boettcher Verlag, 1959.
Stoves R. 1.Panzer-Division 1935-1945. Chronik einer der drei StammDivisionen der deutschen Panzerwaffe. Podzun: Bad Nauheim, 1962.
