CC BY
0
УДК 82-94
КОМАНДИРОВКИ В КИТАЙ (ГЛАВА ИЗ КНИГИ «МОЯ ЖИЗНЬ В РЕЗИНЕ»)
В.С. Юровский, д.т.н.
Возможно, кто-то усомнился В полезности моих трудов, Но продолжать я их решился, Услышав много теплых слов. Я очень рад, ещё здоровы, Те, с кем я много лет пахал И поддержали добрым словом То, что я в книге написал. Для тех, кто жаждет новых знаний, Кто уважал меня глубоко, Река моих воспоминаний, Течёт, от чистого истока! Писать я дальше продолжаю, Рассказ содержит этот стих, О том, как были мы в Китае, И как тогда учили их! Совсем оставшись без зарплаты, Когда нас кинули свои, Мы продавали азиатам, Всё то, что создано в НИИ. Всё отдавали без остатка, Как хочешь это называй, И вот минуло три десятка. Каким могучим стал Китай! Мы помним всё, как говорится.
Трудились ради братских уз! И как теперь нам не гордиться Каким великим был Союз! Успеху верим операций, Придет победы час святой! И будем снова с вами, братцы Гордиться собственной страной!
В.С. Юровский
Эта глава посвящена периоду, которые теперь называют «лихие девяностые». Наше государство разваливалось. Наука и промышленность падали в пропасть. При всём этом мы ведь разваливали сами себя. Как могло такое произойти с нашей великой страной, трудно понять даже нам, жившим и трудившимся в то смутное время. Тем более это не поймут наши дети и следующие поколения.
Не стало, вдруг, министерств, финансировавших отраслевую науку. Промышленные предприятия переживали глубокий спад и сами еле-еле выживали, если выживали. Поддерживать свою науку им и в голову не приходило. Более
того, они считали, что отраслевые НИИ в вечном, неоплатном долгу перед ними и обязаны, как и ранее, помогать решать бесплатно актуальные проблемы их производства.
Взоры наших специалистов невольно поворачивались на Восток, где благодаря реформам Дэн Сяо-пина, вставал из руин наш, в прошлом, хороший друг и товарищ, но временами, возможно, даже враг.
Как мы в институте «вышли» на китайцев, или они нашли нас, теперь трудно припомнить. Не установить теперь подлинные «приводные» механизмы, инициировавшие это взаимовыгодное сотрудничество. Наша выгода была только в
том, чтобы как-то выжить и сохранить институт, сохранить наши рабочие места, наши коллективы и традиционные научно-производственные связи.
Наш институт всё же ещё как-то держался на плаву, благодаря традиционным связям с ракетно-космической техникой и другой «оборонкой». Но одного этого все чаще становилось недостаточно. А в это время только в Москве в области химии «загнулось» около 80-ти родственных научно-исследовательских и проектных института. Среди них наши ближайшие «родственники» НИИШП, НИИР, Резинопроект, Хлорниипрект и др.
А китайский сосед, наоборот, поднимался после разрушительных реформ Мао. Самого Мао с его «культурной революцией», хунвейбинами и др., они не стали разоблачать, а по-прежнему чтили.
Одним из эффективных путей подъёма экономики и её бурного развития, китайцы считали приобретение всеми легальными и запрещёнными (шпионскими) средствами самых передовых достижений мировой науки. И легче всего заполучить высокие технологии можно было в Советском Союзе, которого тогда они соглашались считать старшим братом.
С современными китайскими специалистами не стоит даже затевать разговор о том, какой брат старше. Они напомнят вам про свою тысячелетнюю историю, про великую стену, про открытие пороха, шёлка, фарфора и т.д. Даже знаменитые пельмени, по их мнению, русские у них выкрали и назвали сибирскими. Кстати, ведь сама Сибирь... Но не будем об этом.
С китайскими друзьями моё поколение познакомилось в период обучения в МИТХТ. На нашем курсе их училось 3 или 4 человека. А всего в институте обучалось около 10-ти. Но уже тогда программа обучения китайцев отличалась от программы для иностранных студентов из европейских стран «народной демократии». Например, в отличие от других иностранцев, они проходили с нами спец. подготовку на военной кафедре. Также, только они участвовали в наших комсомольских собраниях. Они обязательно посещали все лекции и семинары по основам марксизма-ленинизма. На все семинары они приходили не только с конспектами трудов Ленина и Сталина, но обязательно доводили до нашего сведения лозунги своего председателя Мао.
У нас на курсе учился студент из Китая по фамилии Ху Ю-му. Запомнилось, как на одном курсовом комсомольском собрании наш друг Ху выступил с гневным обличением нас за исполь-
зование «щелочного» метода решения задач по аналитической химии на лабораторном практикуме по этому предмету. «Метод» состоял в следующем. У нашей группы практикум вел самый пожилой профессор Михаил Иванович Прозин. Он преподавал химию ещё на высших женских курсах, с которых начинался МИТХТ. Даже наша уважаемая профессор математики Ольга Николаевна Цубербиллер в старое время училась у Михаила Ивановича и до сих пор ласково называла его наша «Михайлина».
Так вот, когда Михаил Иванович удалялся в тайную комнату, где преподаватели готовят нам смесь реактивов для индивидуальных заданий по качественному анализу, то всегда забывал полностью закрывать дверь. А мы, естественно подсматривали в щелочку, какие реактивы он каждому смешивает. Наша группа демонстрировала исключительно точное, безошибочное решение задач по анализу. А другим приходилось часами работать в лаборатории, чтобы расшифровать состав заданных растворов.
Товарищ Ху осудил наш «щелочный» метод, потому что товарищи Сталин и Мао требуют, чтобы мы честно овладевали химическими методами анализа.
Ещё у меня случайно получались частые контакты с товарищем Ху по другому поводу. Нашего друга Володю Панкратова поселили в Дорогомиловском общежитии на Студенческой улице в одну комнату с двумя китайцами и чехом. Один из этих китайцев был случайно Ху Ю-му. Когда мы приходили к Володе в гости с двумя бутылками водки и шматком колбасы, китайцы пулей убегали из комнаты. Чех, конечно, оставался и разделял наше застолье. Китайцы потом жаловались, что мы мешаем им делать уроки. Председатель Мао послал их учиться, а не заниматься глупостями.
Ещё Володя нам рассказывал, что у них в общежитие состоялось китайское комсомольское собрание. На нём товарища Ху обвинили в том, что он слишком много внимания уделяет нашей однокашнице Ли Мей-ся. Ему сделали строгое предупреждение, потому что председатель Мао послал их учиться, а не увлекаться девушками. Я знаю, что только после окончания института и возвращения на родину Ху и Ли поженились и создали крепкую семью. Это говорит об искренности их взаимных чувств. А знаю я это потому, что наши пути позднее пересеклись.
А вспомнил я все это, чтобы на конкретном примере продемонстрировать исключительное трудолюбие китайцев, их честность и преданность порученному делу.
Во время первой командировки в Китай мне и С.В. Резниченко пришлось работать с Ли Мей-ся. То, что Ху и Ли получили прекрасное образование в области резины в нашей стране, конечно, способствовало их выдвижению на руководящие должности в резиновой промышленности КНР. Ху работал начальником их Главшинпрома, а Ли главным инженером Главрезинпрома.
Когда в 1993 году мы приехали в Китай, то оказалось, что именно Ли организовала наше сотрудничество и встречала нас как лучших друзей. Меня она отлично помнила. Ли сказала мне, что недавно овдовела, и, совсем доверительно сообщила, что её муж Ху был репрессирован как друг СССР в период культурной революции.
У китайского народа много других достоинств и одно из них, безусловно, хорошая память. Те, кто учился в СССР, сохранили самые добрые чувства к нашей стране. Они очень хорошо помнят нас однокашников и нашу студенческую дружбу. Мы ведь тоже очень хорошо относились к китайским товарищам и помогали им в учебе и в быту. Поэтому я уверен, что Ли Мей-ся сделала все возможное для организации нашего сотрудничества в 1990-е годы.
В институте появилось официальное письмо Минхимпрома КНР с приглашением доктора Юровского с супругой прочитать в одном из НИИ в провинции Шэньси несколько лекций по тематике РТИ для машиностроения. Китайцы, видимо, уже переняли опыт западных фирм приглашать специалистов для обмена опытом, как правило, с жёнами. Но моя жена была категорически против такой поездки. И мне казалось невозможным ехать в незнакомую страну без коллег-специалистов.
Мы несколько раз обсуждали возможность реализации этого приглашения с нашим молодым директором НИИЭМИ Сергеем Владимировичем Резниченко. Он тоже считал, что надо использовать два места, но так чтобы оба командируемых были специалистами. В результате, он согласился возглавить делегацию сам. Сергей Владимирович был не только директором, а ещё хорошим, знающим специалистом в области химии и технологии каучука и резины. Мы согласовали с ним распределение тематики лекций. Китайцы с нашим ответом согласились.
Около месяца ушло у меня на подготовку материалов лекций, а также оформление контракта и выездных документов. Сергею Владимировичу пришлось читать вступительную лекцию по ассортименту и свойствам советских каучуков и важнейших ингредиентов. Моей задачей были сообщения по тематике резиновых уплотните-
лей, современным технологиям производства формовых и неформовых РТИ.
Условия контракта были хорошими как для института, так и для нас лично. Китайская сторона оплачивала все затраты, связанные с командированием, включая хорошие суточные.
Немного смущало, что китайцы требовали выслать им полные тексты лекций задолго до выезда в КНР. Но нас они не обманули. К моменту прибытия в Сиань, у всех слушателей на руках были тексты наших лекций на китайском языке. Это совсем не сокращало продолжительность лекций, а наоборот удлиняло их из-за множества подготовленных вопросов и дискуссий.
В результате на каждую лекцию уходил, практически, рабочий день.
Итак, осенью 1993 года мы с Сергеем Владимировичем первый раз прилетели в Пекин, а оттуда на Боинге внутренних авиалиний направились в город Сиань, расположенный в центре страны на реке Хуанхе. Оказалось, что это очень большой город, в прошлом столица Китая, а ныне центр провинции Шэньси. Тогда в 90-е годы население Сианя составляло около 3,5 млн человек. Сейчас по справочным данным около 7 млн. То есть он входит в десятку крупных китайских мегаполисов. И ещё мы знали, что там находится один из НИИ резиновой промышленности Китая (Северо-западный институт резины).
На базе этого института и был организован наш семинар, на который китайское министерство собрало около 25 человек из других полимерных институтов и заводов резиновой промышленности Китая.
Институт занимает большую территорию и включает несколько новых многоэтажных зданий. Те лаборатории, которые нам удалось осмотреть, располагали прекрасным современным технологическим и приборным оборудованием.
В аэропорту Сианя нас встречали руководители института и представители министерства во главе с главным инженером китайского Главрезинпрома Ли мей-ся. Встреча, первое знакомство и последующая работа были очень дружественными. Мы с Ли Мей-ся, конечно, узнали друг друга, хотя с момента окончания МИТХТ прошло 35 лет. Уже по дороге в институт, в машине начали вспоминать наших педагогов и однокашников.
К нам с Сергеем были прикреплены вполне толковые переводчики. Но Ли, которая присутствовала на всех лекциях, часто подправляла и прерывала их. Особенно это касается специальных терминов.
Я может повторяюсь, но отмечу, что деловая часть лекций проходила очень конструктивно и
продолжительно. Аудитория вела себя очень активно, задавалось много вопросов, а потом проводилась оживленная дискуссия.
Тут сказывалась природная любознательность китайцев, упорство в приобретении новых знаний и, возможно, присутствие министерских начальников. Я извиняюсь за нескромность, но лекции наши были действительно содержательны и вызывали интерес новизной информации.
Меня многие слушатели просто называли «Гуру». Особый интерес проявляли к тематике сальников два специалиста из Шаньдунского НИИ неметаллических материалов. При согласовании итоговых документов по результатам нашего заграничного командирования, китайцы предложили продолжить сотрудничество с их институтом в форме закупки у нас технологий и «ноу-хау» по тематике уплотнителей.
Итоговый протокол, с которым мы вернулись домой, был положительным. Сергею Владимировичу и мне выражалась благодарность. Прилагался также протокол о намерениях продолжить сотрудничество на контрактной основе.
Эта первая поездка в Китай была очень интересной и познавательной. Мы очень много нового узнали об истории и культуре великого соседа.
Конечно, мы видели огромные толпы людей, бедных и плохо одетых. Но нищих и голодающих уже не было. Чашку супа и риса можно купить на каждом шагу в городах и поселках. Нельзя даже сравнивать с Индией, где я в те годы тоже побывал. Там нищета и голытьба были вопиющими. Что с того, что все китайцы были одеты в униформу из синих кителей и фуражек, как у Председателя Мао. Прошло совсем немного лет, и мы увидели китайцев, одетыми совсем по-европейски.
Наше с Сергеем появление на улицах и в пригородах Сианя носило характер сенсации. За нами всюду на улицах и магазинах ходила толпа зевак. Видимо, в эти края редко приезжали высокие белые люди. Нашему переводчику приходилось просто разгонять толпы «прилипал».
А отель, в который нас поселили в пригороде Сианя, был вполне современным. Его построили японцы рядом со своим заводом «Хитачи» по производству электронно-лучевых трубок для телевизоров и компьютеров. На этом заводе по нашим оценкам работало около 30 тысяч китайцев. Велостоянки тянулись на километр. А когда очередная смена ехала стройными вело-колонами на работу, то их продвижение длилось очень долго. Если наша «Волга», которая возила нас из отеля на работу в институт, задерживалась на десять минут, то выехать из отеля в тече-
ние часа из-за сплошного потока велосипедистов было уже невозможно.
Автомобилей на улицах тогда было очень мало и только советские. Это были, в основном, старенькие ульяновские «козлики», раздолбанные «Победы» и грузовые ЗИЛ-157.
Возле Сианя расположено много древних памятников культуры мирового значения, учтенных и охраняемых ЮНЕСКО. Как упоминалось, здесь находилась древняя столица Поднебесной. Недавно здесь было раскопана и открыта самая глубокая и роскошная могила императора. Нам её, конечно, показали. А в полутора километре от неё совсем недавно, крестьяне, копая колодец, нашли глиняную статую китайского воина с оружием и в полный рост. Дальнейшие раскопки позволили откопать целую терракотовую армию пеших и конных воинов в количестве около 9000 статуй!
Эта армия охраняла покой великого императора, гробница которого располагалась совсем рядом. Этот памятник искусства создаёт потрясающее впечатление! Тысячи воинов, пеших и конных, стоят в траншеях стройными рядами и молча смотрят на вас. При этом физиономия каждого солдата сурова и неповторима. Ужас! Как живые!
Для обозрения раскопок современные руководители Китая проложили мостки над траншеями и накрыли все шеренги статуй большим куполом. Получился как дворец спорта.
В те годы музейное использование этого объекта только начиналось. А сейчас миллионы экскурсантов со всего мира приезжают посмотреть на гробницу императора и терракотовую армию. Ещё раз отмечу, что впечатление остаётся действительно потрясающее!
Ещё в этом районе находится очень красивый дворец в виде фанзы около живописного озера. В этом дворце был пленен и долго содержался сам Чай Кан-ши, лидер партии Гоминдан. В те года Мао простил его и дал возможность уехать на Тайвань с остатками своей армии.
В конце командировки у нас было два дня на знакомство с Пекином и окрестностями.
Главным туристическим объектом Пекина является, конечно, огромная площадь Тянь-аньмынь, на которой расположены правительственные здания, мавзолей Мао и дворец китайских императоров — «запретный» дворец. Это самый большой в мире дворцовый комплекс. Осмотр дворца, в котором есть разделение на деловую и «гаремную» части, занимает целый день. Запретным его называли потому, что там могли находиться только император с семьей и прислуга, включая наложниц и евнухов. Всех других, проникавших во дворец, убивали.
И, наконец, поездка на Великую китайскую стену. Она проходит на 60 км севернее Пекина и протянулась на расстояние свыше 2000 км. Конечно, всю стену пройти невозможно. Но около одного часа мы сумели пройти в одну из сторон. Конечно, это величественное творение рук человека! Космонавты говорят, что это единственное искусственное сооружение, видимое из космоса. Мне довелось побывать на этом историческом сооружении ещё несколько раз. Китайцы говорят, что они самый миролюбивый народ. Ещё в древности они никому не угрожали, а отгораживались от агрессивных кочевых племен, набегавших с Севера, неприступной стеною.
Конечно, мы увидели уже зарождающиеся рыночные отношения в КНР. Огромные рынки и универмаги с китайскими товарами и появление наших челноков-мешочников с пёстрыми сумками-тюками. У нас в 1993 году ещё был тотальный дефицит. Я привез хорошие подарки жене, сыну и невестке. Игорь только недавно женился. Они учились тогда на 2-м курсе МИТХТ.
Деловая часть поездки оказалась успешной и послужила продолжению сотрудничества. Вскоре мы принимали в институте делегацию из Шандунского института неметаллических материалов в городе Цинане.
Был продолжен разговор о покупке наших технологий, начатый во время пребывания в Сиане.
«Предметная» область была делом нашей лаборатории. Именно у нас в коллективе были созданы научно-технические разработки мирового уровня, которые заинтересовали хорошо информированных специалистов из Китая. Надо отметить также работу группы АА. Лапшовой по оформлению контрактов, экспертизе нашей документации, оформлению таможенных документов и др. Но главное всё же сам предмет торговли. Гордость за свои достижения мы ни с кем разделять не собираемся. То, что создано нашим коллективом, мы всегда будем считать только нашим.
Делегацию из Шандунского института, возглавлял его директор. В нее входил также начальник лаборатории уплотнителей Ду, с которым мы познакомились во время лекций в Сиане, начальник отдела внешних связей (он же переводчик, которого мы звали просто Миша), специалист по 1Т-технологиям, а также строгая женщина из государственной внешнеторговой организации Китая. К сожалению, я уже не помню полных фамилий китайских специалистов. С дамой из китайского Внешторга работала больше моя коллега АА. Лапшова. Но во время на-
ших наладочных командировок в Китай, именно она оформляла акты приёмки-сдачи работ с китайской стороны, которыми подтверждалось выполнение отдельных этапов. И скажу прямо, делала она это с такой ожесточённостью, что крепко потрепала мне тогда ещё совсем здоровую нервную систему.
Что же так заинтересовало китайских товарищей в нашем институте и какие именно разработки они решили у нас приобрести на коммерческой основе?
Конечно самые передовые достижения в производстве теплостойких манжет для валов (сальников). Включая рецептуры резин, конструкции и технологии изготовления. При этом технические требования к закупаемым сальникам по скоростям, давлениям, рабочим температурам и видам уплотняемых сред они предъявляли экстремальные, на грани физических возможностей резины как материала для уплотнителей.
По всему было видно, что они владеют информацией о самых передовых достижениях науки и техники в этой области. Позднее мы узнали, что Ду и коллеги проходили специальное обучение и стажировку в университетах США. Предполагаю, что американцы не хотели делиться с КНР такими своими разработками, из-за их явной связи с оборонкой, либо, в каких-то моментах, они уступали нашему уровню. То, что мы смогли принять и обеспечить выполнение этих требований китайской стороны доказывает, что уровень разработок в нашей лаборатории был в то время действительно очень высокий.
Второе, из того, что интересовало китайских специалистов, были наши специальные приборы, стенды и имитаторы для исследования, испытаний и производственного контроля уплотнителей. Особенно, конечно, интересны нераз-рушающие методы и средства исследований и контроля.
Конечно, они интересовались методами расчета уплотнителей, принципами их проектирования, методиками прогнозирования и др. Особый интерес был к нашим работам в области трения и износа резин, в чём мы явно преуспевали. Всё это и есть то, что относят именно к научным достижениям в области резиновых уплотнителей.
Третье, за чем охотились китайцы, это программное обеспечение наших работ. Программное обеспечение в области проектирования и прогнозирования эксплуатационной устойчивости РТИ они, по нашим сведениям, искали по всему миру. У нас в этой области тоже было несколько добротных и актуальных программных продуктов. Они создавались в содружестве с не-
которыми академическими институтами и предприятиями ВПК.
В нашей лаборатории № 8 (тогда в 1990-е), совместно с указанными организациями были разработаны два хороших программных продукта. Одним из них была система автоматического проектирования армированных манжет для валов, а также каркасов, пружин и прессформ для них. Соавторами были коллеги из одного воронежского предприятия ВПК.
Вторым продуктом, разработанном в нашем секторе амортизаторов, совместно с известным академическим институтом, была отличная технологическая программа, обеспечивавшая расчет режимов вулканизации крупно-габаритных резинометаллических амортизаторов. Она могла встраиваться в прессовое оборудование и управлять процессом при компрессионном формовании и литье под давлением. Поскольку мне приходилось работать с французской машиностроительной фирмой «Репп», у которой мы закупали литьевые машины с автоматическим управлением процессом вулканизации, то могу сказать, что наша программа была более совершенной, чем французское программное обеспечение. Гордые французы не захотели её у нас покупать. К сожалению, наш сектор амортизаторов не смог использовать её даже в наших собственных работах. Несмотря на интерес к этому продукту китайских специалистов, продажа им этой программы не состоялась.
Тогда мы выставили на продажу ещё один замечательный программный продукт. Это была программа прогнозирования сроков эксплуатации и хранения резин и РТИ. Она была разработана в лаборатории № 3 совместно с академическим институтом и называлась у нас не иначе как программа В.В. Седова. Как хорошо, что у нас в институте работали такие отличные специалисты, энтузиасты и трудоголики, как Володя Седов. Очень рад, что у меня был и есть такой товарищ и коллега. Удивительно, что до наших дней Володя с рассветом первым поездом едет в метро на работу и уезжает последним.
А тогда мы сразу договорились с Володей о том, что он со своей программой примет участие в нашем коммерческом контракте. Он, конечно, согласился на паях. И это было большим вкладом в успех всей операции.
Итак, в контракте с КНР были три основных блока:
1. Конструкции, рецептура и технологии изготовления теплостойких сальников.
2. Приборы, стенды и имитаторы для исследований, испытаний и производственного контроля уплотнителей. Методы и результаты
исследований эксплуатационной устойчивости, принципы проектирования, методы расчета, закономерности трения и износа и др.
3. Программное обеспечение.
Эти три блока составили предмет наших коммерческих соглашений с китайской правительственной внешнеторговой организацией. Истинным покупателем являлся, как вы поняли, Шаньдунский институт неметаллических материалов в городе Цзинань.
Обязательно назову всех ответственных исполнителей китайского контракта из нашей лаборатории. Наибольший вклад внес мой товарищ и соратник Валентин Кронидович Ко-морницкий-Кузнецов. Ему пришлось, с учетом требований заказчиков, фактически заново перепроектировать и модернизировать на новом уровне всё имевшееся в лаборатории специальное оборудование и приборы. Среди них стенды для испытаний сальников на наработку и герметичность, машина исследования трения и износа резин, приборы для определения радиальных усилий сальников в статике и динамике и др. Валентин привлек к оснащению стендов и приборов нашего лучшего прибориста-киповца Эдуарда Ерковича. Управление стендами было автоматизировано с выводом результатов на компьютер. Прикладные программы создавала наша 1Т-шница Светлана Руслановна Юркова. В результате получились такие современные стенды и приборы, каких не было у нас самих и, смею предположить, нигде в мире.
К каждому стенду или прибору мы с Валентином написали и приложили не менее пяти документов-инструкций по эксплуатации, методики испытаний, методики поверки, инструкции по технике безопасности и др. Всего, как мне запомнилось, мы только к этому блоку оборудования, сочинили с Валентином и передали китайским друзьям 76 документов с научно-технической документацией.
Рецептурно-технологические исследования выполняла одна из наших ведущих резинщиц Татьяна Ивановна Пасхина. Базовую рецептуру на основе фторкаучука СКФ-26 мы изменили до неузнаваемости. Татьяне удалось изыскать где-то в Питере малоизвестный углеволокнис-тый наполнитель в виде «пушонки», который заменил угольную ткань. Эту ткань мы покупали ранее на одном из предприятий в украинском городе Бравары, недалеко от Киева. Конструирование конкретных манжет и прессформ заданного ассортимента выполнял наш ведущий конструктор Юрий Михайлович Забалуев. Его задача состояла не только в том, чтобы спроектировать крупногабаритный
уплотнитель с насечкой и пресс-форму, заданного китайцами типового размера. Необходимо было привязать её к новым китайским прессам с вакуумным формованием. Эти пресса наши китайцы закупали у тайваньских китайцев специально для цеха, сооруженного в институте неметаллов для освоения российской технологии. Как мы догадались позднее, эти сальники предназначались для бронетанковой техники.
Конструкторско-технологическую документацию для этого блока вопросов готовили и передавали китайской стороне Пасхина, Забалуев и Юркова.
И, наконец, третий блок, включавший программное обеспечение.
Что касается системы автоматического проектирования сальников и прессформ для них, то у нас в лаборатории её прекрасно освоила Светлана Юркова и она, безусловно, каждый раз ездила с нами сдавать работы китайцам. Но в первую группу, выезжавшую в Китай, для надежности я включил ещё Колупаева, который был автором этой программы и работал в одной из воронежских фирм. Он выезжал с нами, как наш сотрудник. Вместе со Светланой они, конечно, хорошо справились с задачей передачи программы китайской стороне и обучением их персонала.
Что касается программного обеспечения прогнозирования сроков эксплуатации и хранения резин и уплотнителей, то с нами был наш товарищ и коллега Володя Седов, который полностью закрыл эту проблему.
Наши командировки в Китай проходили, как правило, в «теплой дружественной обстановке». На примере Цзинаня мы наблюдали как меняется в лучшую сторону Китай и его жители.
Цзинань находится юго-восточнее Пекина на расстоянии 450 км. Обычно мы летели самолётом до Пекина, а далее добирались поездом 5-6 часов. Но с каждым разом возрастали скорости и комфортность поездов. В последний раз дорога на скоростном экспрессе занимала чуть более 2-х часов. Цзинань, также как Сиянь, является крупным мегаполисом на реке Хуанхе, только географически намного ближе к Желтому морю. Сейчас население этого центра провинции Шаньдун составляет 8-9 млн человек. Это ведь Китай. В центре города уже в 90-е как грибы росли небоскрёбы.
А Институт неметаллов располагался на окраине этого мегаполиса, там, где «одноэтажная Америка». Территория института довольно большая, огороженная высоким забором с колючей проволокой. Там за забором располагаются
лабораторные и производственные корпуса, гостиница, столовая и другие сооружения. Даже имеется своё спортивное ядро.
Вся наша командировочная жизнь протекала за этим забором, в этой «зоне». А Валентин и я выезжали в эту «зону» 4-5 раз. Светлана, кажется, 3 раза. Другие меньше. Для размещения и освоения наших технологий и оборудования на той же территории вырос на наших глазах еще один производственный корпус. Всё необходимое для работы было рядом. Это очень даже удобно. А в город можно было выехать только на институтском транспорте с обязательным сопровождением китайских товарищей. Центр города был расположен очень далеко от института и, я не уверен, что на этой окраине был городской транспорт. Сотрудники института приезжали на работу на велосипедах. Но начиналась уже эра скутеров. Пока они появились только у начальников лабораторий. Автомобили в личном пользовании отсутствовали. У института уже было несколько иномарок местной сборки. Для нашей работы были созданы все благоприятные условия. Добились мы, например, чтобы они приобрели компьютеры с латиницей и русской клавиатурой. На иероглифах наша Света и Колупаев очень путались. Всё, что мы хотели, быстро исполнялось.
Конечно, по выходным была культурная программа.
В Цзинане всех гостей обязательно привозят на центральную площадь. Там находится очень красивый музыкально-световой фонтан и памятник Конфуцию. Этот древний самый почитаемый китайский ученый и просветитель является уроженцем этих мест. Конфуцианство практически главная китайская философия и идеология, совмещенная и перемешанная с марксизмом и маоизмом. Желаем им самим с этим разобраться.
Но главной туристической достопримечательностью этого города является гора и парк тысячи Будд. Парк разбит на склоне горы, на которую я взобрался с большим трудом. Памятники Будде расположены по всему пути и наверху. Бог выполнен из различных материалов, в разных позах или просто высечен из камня в пещерах. Этих неповторимых Будд несметное количество. А на вершине горы располагается очень красивая пагода. Оттуда открывается прекрасный вид на этот город с множеством горячих источников и озер. Очень красиво!
Китайские товарищи однажды предложили нам посетить ещё одно «культурное» мероприятие. Дело в том, что коммунистическая партия Китая вела в тот период непримиримую
борьбу с коррупцией. Конечно, чаще всего ловили коррупционеров в среде чиновников. Для устрашения, можете себе представить, в наше просвещённое время, практиковались публичные казни на площадях и стадионах. Вот однажды в воскресенье нам предложили посмотреть это зрелище на центральном стадионе Цзинаня. Я, как руководитель делегации, отверг предложение быть зрителями такого «мероприятия».
Климат в этом районе Китая резко континентальный. Днем жарко, а ночью в неотапливаемых номерах гостиницы жуткий холод. По ночам приходилось все что взяли надевать на себя.
Пару раз хозяева устраивали в местной столовой вечера караоке. Китайцы с удовольствием поют наши советские песни. Обычно вечерами мы просто гуляли по территории института и обсуждали наши рабочие проблемы. Договорились, что в номерах о работе ни слова. Вполне возможно, что нас прослушивали.
Света Юркова научилась гонять на китайских великах по аллеям института. У китайцев на велосипедах имеются только ручные тормоза. Но однажды вечером на ходу в неё врезались летучие мыши. После этого катания прекратились. Ещё наша Света отлично играла в баскетбол. Так что иногда проводили международные матчи.
За нами обычно бдительно присматривали китайские переводчики Миша и Леня. Миша был самый вредный. Он работал руководителем группы зарубежных связей и очень напоминал нашего Вайнтроба. Особенно ему хотелось, чтобы наши сальники раньше срока потекли на стендах и утечки превосходили нормативы. По несколько раз в день проверял дренажи.
У Лени была другая проблема. Ему очень хотелось жениться. А в этой провинции, оказывается, был большой дефицит женщин. Местные дамы настолько обнаглели, что практикуют в семьях телесные наказания своим мужчинам. Когда китайцы приезжали к нам в институт на обучение, то Лёня соглашался на русскую жену и просил меня помочь с поиском.
А что касается работы в их институте, то она протекала нормально. Изготовление установочной партии сальников Пасхиной и Забалуевым прошло выше всяких ожиданий. Брака совсем
не было. А потом сальники отлично отработали заданный ресурс на стенде.
Когда работы по основным контрактам были завершены, китайская сторона ещё несколько раз по дополнительным соглашениям закупала у нас товарную резиновую смесь на основе фтор-каучука СКФ-26. Всего мы заработали для института около 400 000 долларов. В лихие 90-е это были очень хорошие валютные поступления. И, конечно, мною перед дирекцией был поставлен вопрос о премировании основных исполнителей. Директор института при личных встречах меня однозначно поддерживал.
И с нашим тогдашним главным экономистом Галиной Александровной Титовой у меня всегда были хорошие товарищеские отношения. Но как только заходил вопрос о выплате премий, она надевала непроницаемую броню. И запускался в действие план «наказание невиновных и поощрение непричастных».
Но премирование за китайские контракты все же состоялось, и все мои товарищи по работе получили за добросовестный труд скромное, но заслуженное вознаграждение. Заслуженное, потому что это была трудная, но полезная, ответственная и творческая работа. Мы сохранили хорошие воспоминание об этой великой стране и китайских специалистах.
Прошло около 20 лет и китайские товарищи из Цзинаня снова нашли нас. Перед пенсией, когда я работал уже Советником генерального директора Евгения Трофимовича Харламова, в институт снова пришло письмо из Шандунского института неметаллических материалов. Его подписал мой друг Ду, теперь в качестве директора института. Мы долго обсуждали с Харламовым возможности нового этапа сотрудничества. Он советовался также с Сергеем Владимировичем. К сожалению, в институте уже не было новых современных разработок, которые можно было продать в нынешний Китай. Наш, некогда славный НИИЭМИ, в сильно усеченном виде, ютился на арендных площадях Института пластмасс. Куда пропали наши отличные здания на улицах Трубецкой и Ефремова? Именно там прошли лучшие и самые творческие годы моей жизни в резине. Очень жаль! Как приятно было возвращать те славные времена в моих воспоминаниях!
