CC BY
238
КОЛОНИАЛЬНАЯ ЭКСПАНСИЯ ФРАНЦИИ В КАРИБСКОМ БАССЕЙНЕ (ХУН-ХУШ вв.)
М.В. ЯШИНА
Кафедры всеобщей истории Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье рассматриваются некоторые аспекты колониальных захватов Франции в Ка-рибском бассейне, а также этапы экономического и политического развития французских колоний.
В процессе долголетних поисков замены формационному подходу к истории заметно возрос интерес к сравнительно-сопоставительным исследованиям различных цивилизаций мира. Темы «исторического диалога цивилизаций», «взаимодействия цивилизаций», а в последнее время и «столкновения цивилизаций»1 все чаще мелькают на страницах научной печати, в названиях научных конференций и «круглых столов» по проблемам не только всеобщей истории, но и истории международных отношений. И в этой связи представляется вполне оправданным обращение к истории таких пограничных точек на земном шаре, где формирование цивилизаций проходило через все мыслимые и немыслимые этапы взаимоотношений.
Карибский бассейн в этом смысле — один из самых интересных регионов не только Латинской Америки, но и всего мира. Здесь на сравнительно ограниченном пространстве по воле самой истории оказались сосредоточенными народы, которые, обнаруживая определенное сходство по расовым и конфессиональным признакам, тем не менее являют нам совершенно разные сочетания этих признаков, да еще и говорят на разных языках — испанском, английском, французском, голландском (не считая «вкраплений» неевропейских языков и конфессий). Все они дают богатейший материал для проведения компаративного анализа становления и развития цивилизаций.
Однако данная статья посвящена лишь франкоязычным странам Карибского бассейна, таким как Гаити, Мартиника, Гваделупа, Французская Гвиана. Их объединяет не только язык, но и общность исторических судеб, связанная в первую очередь с колониальной экспансией Франции в этот регион.
Колониальные захваты Франции в Карибском бассейне
Карибский бассейн стал первым в Западном полушарии регионом испанской колонизации, когда во время путешествия Колумба 12 октября 1492 г. три его каравеллы приблизились к берегам острова Гуанахани из группы Багамских островов, переименованного затем в Сан-Сальвадор. Большие и Малые Антильские острова испанцы использовали как плацдарм для дальнейшего завоевания американских земель во всех направлениях.
Развитие колониальной экспансии Франции вообще и в Карибском бассейне в частности органически связано с ее экономической и политической историей,
с ее ролью в системе международных отношений, с деятельностью ее правителей — начиная с короля Франциска I и особенно кардинала Ришелье. Правда, хотя попытки проникновения на Американский континент, в том числе в зону особых интересов Испании и Португалии, предпринимались французами и в
XVI в., еще во времена короля Франциска I, вплоть до начала XVII столетия они носили в основном спорадический характер, если не считать начало освоения ими Канады. Однако в XVII в. ситуация изменилась: Португалия, а затем и Испания мало-помалу утратили былую мощь, что привело к постепенному вытеснению португальцев голландцами почти из всех их владений на Востоке и началу вторжения тех же голландцев или англичан в американские колонии как Португалии, так и Испании.
Франция не осталась в стороне от этого передела мира. Тем более, что началось ее превращение в могущественное абсолютистское государство, что позволило ей сыграть ключевую роль в общеевропейской войне 1618—1648 гг. и резко повысить свой вес в международных делах.
Тридцатилетняя война велась между коалицией протестантских государств и союзом католических стран, возглавляемым испанскими и австрийскими Габсбургами и стремившимся пересмотреть итоги Реформации. Во Франции с восхождением на престол Людовика XIII и назначением первым министром кардинала Ришелье тоже началось наступление на позиции протестантов (гугенотов). В частности, после взятия их оплота — крепости Ля-Рошель по мирному договору (paix d’Alés) 1631 г. в Нантский эдикт от 1598 г., разрешавший гугенотам придерживаться своей веры и проводить богослужения повсюду, кроме Парижа, а также наравне с католиками занимать должности в государстве, были внесены серьезные ограничения: запрет на погребение покойников по протестантскому обряду, разрушение протестантских храмов, запрет на смешанные браки католиков и протестантов)2. В дальнейшем борьбу с гугенотской ересью продолжит Людовик XIV, который в 1685 г. окончательно отменит Нантский эдикт3, а в 1699 г. даже издаст ордонанс о ссылке гугенотов на галеры4.
Однако в Тридцатилетней войне Франция поддерживала не своих единоверцев католиков, а лигу протестантских государств. Когда же в 1635 г. она объявила войну Испании и напрямую вмешалась в европейский конфликт, это существенно изменило расстановку сил на континенте в пользу протестантской коалиции5.
С именем кардинала де Ришелье тесно связано и начало колониальной экспансии Франции в Карибском бассейне. Еще в 1626 г. кардиналом была основана компания Сент-Кристофера и прилегающих островов. Она была организована с целью заселения христианским населением территорий с И по 18 параллель к северу от экватора. Компания создавалась на 20 лет, но через 9 лет она была реорганизована. За это время на острове Сент-Кристофер была создана небольшая французская колония. Часть острова принадлежала англичанам. По первоначальным замыслам эта колония в дальнейшем должна была расширяться и занять территорию всех Антильских островов. Однако в результате реорганизации под патронажем кардинала Ришелье компания не только изменила название на «Компанию Американских Островов», но и выдвинула новую, куда более дерзкую программу колонизации. Отныне планировалось заселение христианским населением территорий с 10 по 30 параллель к северу от экватора, независимо от того были ли эти территории уже заселены христианами или нет. Под этими последними имелись в виду другие европейские колонизаторы, будь то испанцы, англичане, португальцы или голландцы6.
Французы пытались закрепиться и на южноамериканском континенте — в Гвиане. В частности, в 1626 г. французское поселение появилось в Кайенне, а впоследствии французские власти распространили свое влияние на прилегающий район7.
14 февраля 1635 г. между «Компанией Американских Островов» и капитанами де Л’Оливом и дю Плеси был подписан контракт, по которому они обязывались колонизовать острова Мартиника, Гваделупа и Доминика. Через четыре месяца
на двух кораблях к Мартинике прибыло 550 человек. Они высадились на острове, но колонию решили основать не здесь, а на Гваделупе. Вскоре после смерти дю Плеси капитан Л’Олив стал единолично править Гваделупой. Для захвата земель под плантации и пополнения продовольственных запасов 26 января 1636 г. он начал войну с индейскими племенами карибов. Французы одержали победу, но столкнулись с продолжительным партизанским сопротивлением. Это стоило жизни многим французам, но было только началом бед, так как индейцы сожгли большую часть плантаций. Голод продолжался, а продукты не поступали ни из Франции, ни с Сент-Кристофера.
15 февраля 1638 г. на должность губернатора Сент-Кристофера и всех Американских островов был назначен генерал-лейтенант де Пуанси. От предыдущих губернаторов у Франции осталось три территории: Сент-Кристофер, Гваделупа и Мартиника. В 1639 г. де Пуанси прибавил к ним острова Тортуга, Сен-Мартен, Сен-Бартельми и Мари-Галант, в 1648 г.—острова Сент-Люсия, в 1650 г.— Санта-Крус, а в 1651 г. — остров Гренада8.
В 1643 г. губернатором Гваделупы становится Уэль. При нем Компания столкнулась с серьезными финансовыми трудностями, была переименована в компанию «Американской Индии» и ввела практику продажи островов частным лицам. Так, например, акт о продаже Гваделупы, Дезирада, Мари-Галант и др. был подписан 4 сентября 1649 г. Владельцем этих островов стал Буа Сере — зять Уэля. В дальнейшем Буа Сере передал половину этой собственности Уэлю.
Частная собственность на эти острова вскоре вошла в противоречие с национальными интересами Франции. Через некоторое время Уэль был вызван во Францию. Инициатором этого вызова стал Кольбер, который стремился восстановить первенство французов перед голландцами в торговле с островами и информировал короля Франции о том, что некоторые заинтересованные лица (речь шла о губернаторах, чьей собственностью являлись острова) позволили иностранцам овладеть торговлей на островах и отстранить таким образом от торговли подданных Его Величества. Поэтому Людовик XIV принимает решение вернуть острова в собственность государства за выкуп9.
Для управления островами была создана Вест-Индийская компания, которая должна была также колонизировать Гвиану, Канаду и даже часть побережья Африки. Такие амбициозные, грандиозные планы не могли не сказаться на взаимоотношениях с другими странами, например, с Англией, Голландией, Испанией.
В 1666 г. началась война французов с англичанами. Местом боевых действий стал остров Сент-Кристофер, а затем Гваделупа. В сражениях на суше англичане потерпели поражение и были изгнаны с острова Сент-Кристофер французскими колонизаторами. На море же английская эскадра из 18 кораблей, на борту которых было 8 тыс. человек, завладела Святыми Островами, но вскоре оказалась жертвой циклона, который прошел 4 июля 1666 г. недалеко от побережья Гваделупы. Английский гарнизон, остававшийся на Святых Островах, вынужден был капитулировать 15 августа.
После этих первых побед компания вмешалась в действия и отправила на подмогу немалые силы. В результате французами были захвачены Антигуа, Синт-Эстатиус, Тобаго и Монтсеррат. В 1667 г. был подписан мирный договор «La paix de Breda», по которому Англия вернула себе свои колонии10.
С 1672 по 1678 г. произошла война с Голландией. Французы нанесли два удара по Кюрасао. Как первый удар в 1675 г., так и второй в 1678 г. закончились полным разгромом французов на море. В 1676—1677 гг. были предприняты также две атаки на Тобаго, которые завершилась захватом этого острова. В 1675 г. голландцы отняли у французов Гвиану, но те сумели ее вернуть в 1676 г. Война закончилась в 1678 г. мирным договором11.
Войны между различными державами в самой Европе так или иначе обретали свое продолжение в их американских владениях. Так, в ходе войны Оксбургской Лиги (1687—1697) и войны за испанское наследство (1702—1713) многие из
названных островов не раз переходили из рук французов к англичанам или голландцам и наоборот. Во время войны за австрийское наследство (1744—1748) Франция утратила острова Сен-Мартен и Сен-Бартельми. В период Семилетней войны (1759—1763) Франция утратила свои владения в Канаде и была на грани утраты Гваделупы, оккупированной англичанами. Однако по договору от 10 февраля 1763 г. Гваделупа была возвращена Франции.
После этой войны начался относительно спокойный период существования французских владений, если не считать отдельные столкновения между французскими и английскими эскадрами, самое крупное из которых имело место в 1782 г.12.
Таким образом, в результате многочисленных войн, приобретений и потерь Франция сумела закрепить за собой четыре основных территории. Это, во-первых, примерно третья часть острова Гаити общей площадью 27,8 тыс. кв. км. Во-вторых, остров Мартиника с общей территорией 1106 кв. км. В-третьих, это Гваделупа с общей территорией 1780 кв. км, которая состоит из двух островов, Бас-Тер и Гранд-Тер, разделенных между собой проливом, который не шире обыкновенной реки. От администрации Гваделупы, кроме того, зависели также острова Мари-Талант, Сен-Мартен, Сен-Бартельми, Дезирад и Святые острова. В четвертых, это — Французская Гвиана площадью 91 тыс. кв. км, которая славилась не только благоприятным для земледелия климатом, но также ценными породами древесины. Позднее, уже в XIX в., там будет начата и добыча золота13.
Экономическое развитие французских колоний
Экономика на островах покоилась на сельском хозяйстве. Выращиваемые здесь сельскохозяйственные культуры предназначались прежде всего для снабжения национального рынка Франции. В начале колонизации сельское хозяйство базировалось на мелких хозяйствах, а его продукция была весьма разнообразной. Но с конца XVII в., когда сахарный тростник вытеснил многие другие экспортные культуры, на островах отчетливо проявилась тенденция к укрупнению хозяйств и их специализации на определенной культуре. Колонисты, с самого начала руководствовавшиеся коммерческими интересами, очень скоро прекратили выращивать те культуры, которые требовались для пропитания, и перешли к культивированию тех, которые пользовались особым спросом на мировом рынке, — так называемых промышленных культур.
Такой специализации всячески способствовала и сама метрополия, стремившаяся тем самым сделать острова полностью зависимыми от завозимых из Франции товаров: муки, мяса, вин и т. д. Иногда, подчас даже успешно, такой жесткой зависимости стремились противодействовать и сами переселенцы. Так, например, первые французские поселенцы на островах для собственного пропитания попытались выращивать пшеницу, но поскольку эти попытки оказались неудачными, то выход был найден в замене привычной муки сушеными и тертыми корнеплодами маниока. Это оказалось очень выгодным, поскольку урожайность данной культуры достаточно высока. Так маниок стал основным продуктом питания не только рабов, но и так называемых контрактников14.
Среди экспортных культур первоначально выделялся табак, особенно в период преобладания на островах мелкой земельной собственности. Табак был первым товаром, который начал экспортироваться с Антильских островов, в основном с Гваделупы. Однако введение государственной монополии на табак практически полностью ликвидировало его производство на островах. Ко второй половине
XVII в. крайне низкая цена на табак вынудила мелких собственников продавать свои участки производителям сахара.
Производство какао, начатое в середине XVII в., было практически свернуто с началом производства сахара и сохранилось только на Мартинике в районе Гро-Морн. Землетрясения и ураганы 1727 г. разрушили заводы по переработке
какао, и на их месте были построены заводы по переработке кофе. Однако постепенно уровень производства какао стал возрастать, в основном благодаря его новому сорту, который был привезен из Новой Гвианы в 1747 г. В результате с 1720 по 1777 г. уровень производства какао возрос более чем в 20 раз15.
Хлопок произрастал на Антильских островах еще до прихода европейцев. Местные индейские племена карибов уже умели воспроизводить хлопок и делать из него ткани, гамаки, одежду и т. д. Однако до 1760 г. промышленность по переработке хлопка развивалась очень медленно. Только индустриализация метрополии смогла поставить ее на более высокий уровень. В Сан-Доминго к 1789 г. было зарегистрировано 789 хлопковых плантаций16. Но наилучшим качеством и наибольшей ценностью обладал хлопок с Гваделупы. В целом же, несмотря на рост производства хлопка, этот продукт никогда не достигал статуса основного богатства островов17.
Производство индиго* достигло большого развития в Сан-Доминго в течение второй половины XVII в., где наряду с табаком он составлял основную статью экспорта. Производство индиго требовало меньше рабочей силы, затрат и материалов, чем производство сахарного тростника. Наиболее же бурное развитие производства индиго наблюдалось в начале XVIII в. В Сан-Доминго к 1789 г. насчитывалось уже 3150 плантаций индиго18. Однако если говорить о других французских владениях в Карибском бассейне, то после 1740 г. выращивание сахарного тростника расширялось там за счет земель, которые ранее использовались для возделывания индиго. Так к концу XVIII в. на Гваделупе практически не осталось плантаций данной культуры. На Мартинике, несмотря на все попытки, имевшие место в течение последнего десятилетия XVII в., внедрить культуру индиго не удалось19.
Кофе как еще один ценнейший экспортный продукт впервые появился на Мартинике. Это произошло благодаря заслугам капитана Габриэля де Клие, который сумел перевезти в 1721 г. кофейное дерево из королевского сада в Париже. При этом, чтобы поливать дерево во время путешествия и довезти его в сохранности, он был вынужден отказывать в воде даже себе самому. С 1730 по 1777 г. площадь, используемая под производство кофе, увеличилась в 900 раз. На Гваделупе кофейные плантации появились несколько позже, чем на Мартинике, но темпы их роста тоже были впечатляющими: если в 1730 г. в стране насчитывалось 20 тыс. кофейных деревьев, то уже в 1743 г. их было 216 тыс., в 1753 г. — 1,25 млн, в 1767 г. — 5,9 млн, в 1777 г. — 18 млн20.
На острове Сан-Доминго первые кофейные деревья были посажены в 1726 г. В течение второй половины XVII в. заводы по переработке кофе являлись очень выгодным капиталовложением и приносили регулярную прибыль. В Сан-Доминго кофе постепенно вытеснял производство индиго. Это объяснялось тем, что кофе, произведенный на Антильских островах, мог продаваться по более дешевой цене, чем арабский, который облагался большими налогами и пошлинами в Турции21. В результате к 1789 г. на острове насчитывалось 3117 кофейных плантаций22.
Сахарный тростник получил в Карибском бассейне такое широкое распространение, что французы в XVIII в. воспринимали Антильские острова не иначе, как сахарными. Эта культура произрастала там в диком виде еще до прихода европейцев. К середине XVII в. возделывание сахарного тростника было уже развито на Мартинике и Гваделупе. А в конце XVII в. на первое место по производству сахара среди Антильских островов вышло Сан-Доминго, где условия для выращивания сахарного тростника здесь являлись наилучшими.
Однако внедрению сахарного производства в своих колониях, по крайней мере на Гваделупе и Мартинике, французы были обязаны голландцам. Дело в том, что в период с 1624 по 1654 г. голландцы оккупировали Северо-Восток португальской Бразилии и использовали бразильское производство необработанного сахара для
Индиго — травянистая культура, из которой получают краситель синего цвета.
создания у себя мощных очистительных фабрик. Благодаря этому Голландия приобрела почти что монополию на ввоз рафинированного сахара в масштабе Европы. Но в 1654 г. голландцы были изгнаны из Бразилии, а утрата бразильского поставщика побудила их финансировать строительство сахарных заводов на французских Наветренных островах, где в ту пору они контролировали торговлю. Когда же Франция отвоевала у голландцев торговлю со своими же островами, она стала поощрять на островах культивирование сахарного тростника, а себя — строительство сахароочистительных заводов. Тем самым она стремилась не только избавиться от необходимости ввозить голландский сахар на сумму в 4 млн турских ливров в год, но попытаться перехватить гегемонию у Голландии на европейском рынке рафинированного сахара23.
В XVIII в. французские владения в Карибском бассейне превратились в крупнейших в мире производителей сахара, и сахарные заводы начали расти там как грибы. Если в 1720 г. на Мартинике имелось 136 заводов по производству сахара, то уже в 1742 г. их число достигло 456. На Гваделупе в 1730 г. было 252 сахароперерабатывающих завода, а к 1787 г. их стало 427. На острове Сан-Доминго с 1739 г. по 1752 г. число таких заводов увеличилось с 350 до 53 824. '
О том, насколько быстрыми темпами возрастало производство сахара на Мартинике и Гваделупе, дают представление также данные табл. 1 об экспорте этого продукта в Европу. В целом же во французской Вест-Индии только за период с 1674 по 1698 г. его производство увеличилось с 5350 до 13 375 т25.
Таблица 1
'уу'
Экспорт сахара с Гваделупы и мартиники в Европу (1725—1790)
Годы 1725 1732 1750 1762 1765 1770 1790
Общий сахар (quintaux) 294 978 318 992 j 457 441 343 594 481 780 504 040 473 863
Меркантилизм и система колониальной эксплуатации
Колониальная политика французской монархии при Старом режиме происходит от меркантилизма, составлявшего тогда как во Франции, так и в других европейских державах господствующую форму экономической мысли и практики. Чтобы обеспечить хороший уровень жизни в государстве, а главное содержать дорогостоящую армию, традиционных ресурсов оказывалось недостаточно. Именно внешняя торговля способствует экономическому процветанию, которое, в свою очередь, обеспечивало высокий уровень налоговых сборов. Исходя из предположения, что совокупность ресурсов страны остается неизменной по определению, меркантилистская доктрина отводит внешней, и в особенности колониальной, торговле решающую роль в возрастании денежного богатства королевства. Вмешательство государства в экономическую жизнь оказывалось до такой степени определяющим, что многие ученые называют меркантилистов «первыми представителями этатистской экономики, организованной для внешнеторгового обмена»27.
Все европейские колонизаторы Америки в обязательном порядке устанавливали торговую монополию в своих колониях, которая разрешала им торговать только с метрополией и запрещала вступать в торговые отношения с другими европейскими державами или их колониями. Это давало метрополии возможность избегать конкуренции с другими европейскими державами, диктовать своим колониям условия торгового обмена, в том числе навязывать неэквива-
лентный обмен и, по сути дела, изымать у заморских владений часть произведенной прибыли.
Однако, когда Франция захватила и начала осваивать Мартинику и Гваделупу (1635), то в течение нескольких десятилетий она не устанавливала торговую монополию. Стоило же французским купцам предложить колонистам Мартиники товары по вдвое завышенной цене, как вспыхнувшим конфликтом сразу же воспользовались голландские конкуренты. Они, разрешив этим колонистам беспошлинный ввоз продукции в свои порты и поставляя им товары дешевле, надолго захватили в свои руки торговлю с вест-индскими владениями Франции28.
Отвоевывать торговлю французских колоний у иностранцев и утверждать подлинно колониальную политику Франции принялся кардинал Ришелье. Реорганизуя администрацию, он создает Генеральное Интенданство Навигации и Торговли. Уже сочетанием в его названии понятий «торговля» и «навигация» абсолютистское государство в лице своих выдающихся представителей недвусмысленно заявило о своем стремлении подтолкнуть и поставить под свой контроль заморскую колониальную экспансию29. Именно Ришелье создал колониальную политику. Развитие торговли повлекло за собой развитие торгового и военного флота. Ришелье доверил воплощение своих идей компаниям, которым король дал практически неограниченные права: право собственности на новые земли, монополию на торговлю.
Завершит этот труд, начатый кардиналом, уже Кольбер. Для него именно торговля являлась главной статьей дохода государства, а доходы от торговли могли профинансировать войну. Целью торговли является утверждение могущества государства, которое основано на военной мощи. Именно на таких размышлениях базировалась меркантилистская политика30.
Чтобы действительно включить Антильские острова в колониальное французское владение, государство первоначально поощряло создание торговых компаний, предоставляя им монопольные права, различные привилегии, финансовые льготы и т. п. Взамен эти компании брались обеспечить заселение островов французами и развитие их торговли с метрополией. Компании претерпевали неоднократную реорганизацию и меняли вывеску, называясь то «Компанией Американских Островов» (1626), то «Компанией Сен-Кристофе-ра» (1635), то «Новой Компанией Американских Островов» (1642), то, наконец, «Вест-Индской Компанией» (1664) на манер одноименных компаний, имевшихся у англичан или голландцев. Им, и в особенности «Вест-Индской Компании», созданной при непосредственном участии Кольбера и запретившей колонистам и иностранным торговцам вести товарообмен под страхом конфискации кораблей вместе с товарами, действительно, удалось сделать многое для восстановления приоритета Франции в колониальной торговле. Во всяком случае в 1671 г. Кольбер констатировал: «В настоящее время французы заправляют всей торговлей Островов...»31. Когда же компания обанкротилась и с 1674 г. торговля с колониями в Карибском бассейне перешла под непосредственное управление королевского правительства, то из года в год торговая монополия Франции крепчала, преследование контрабанды ужесточалось, а колонисты оказывались все более беззащитными перед грабительскими условиями обмена, навязываемыми метрополией32.
В частности, колонии имели право торговать только с метрополией. Объясняя подобную меру, великий французский просветитель Ш.Л. Монтескье писал: «Это имеет очень вескую причину, потому что целью образования колоний являлось именно расширение торговли, а не создание городов или империй»33. Торговая палата Бордо заявляла в этой связи, что Франция не должна иметь конкурентов в торговле со своими же колониями и, если такое бы случилось, то это явилось бы чудовищным нарушением естественного порядка34. Эти запретительные законы были обращены не только против иностранцев, но и против местной торговой буржуазии, которой, к примеру, запрещалось ездить за рабами прямо на побере-
жье Гвинеи, она должна была дожидаться, когда рабы будут поставлены посредством метрополии. Когда в 1763 г. новым французским портам было разрешено заниматься поставкой рабов, то эта привилегая опять же не распространялась на порты Антильских островов35.
Свое логическое завершение становление торговой монополии Франции нашло в серии актов и регламентов Государственного совета о торговле островов, изданной 27 октября 1727 г. и известной как «Эдикт Фонтенбло». Правда, «Эдикт» разрешал островам торговать с испанскими колониями в Карибском бассейне и на континенте, которые, нуждаясь в чернокожих рабах, поставляли взамен животных и другие продукты, необходимые для пропитания и для производства, а при случае оплачивали дефицит торгового баланса наличными золотыми и серебряными монетами. Но в остальном новый регламент составлял, вне всякого сомнения, образцовый устав колониальной монополии. Торговля с другими конкурентами Франции, в особенности сделки с английскими колониями, допускались чрезвычайно редко36.
Колониальная монополия хорошо послужила интересам французской земельной аристократии и буржуазии. Она, в частности, дала возможность диктовать колониям пропорции торгового обмена. Так, в 1689 г. за 1 м простенькой ткани, привезенной из Франции, колонист выкладывал 33 фунта табака. Это означало, что для приобретения ткани, чтобы одеть себя, свою семью и рабов, колонист был вынужден отдавать практически весь годовой урожай табака37. Нередко товары из метрополии продавались на островах по цене, в сто раз превышавшей их стоимость во Франции38. Цены же на колониальные товары из года в год снижались: если, к примеру, в 1682 г. неочищенный сахар продавался по цене 14—15 франков за квинтал, тов1713г. — 5—6 франков39. В целом же заморская торговля очень быстро обогащала французских торговцев: если в 1662 г. Франция имела всего четыре корабля на линиях, связывающих метрополию с карибскими владениями, то уже в 1683 г. их стало 20540. Только в 1726 г. появится первая брешь в монополии Франции, когда ее американским владениям будет разрешена торговля с испанскими колониями41.
Торговая монополия во всех американских колониях также дополнялась и укреплялась запретами, ограничениями, регламентациями и другими мерами, ложившимися тяжелым грузом на многие отрасли местного хозяйства. Франция стремилась не отставать от других метрополий и в этом аспекте колониальной политики. Во Франции, как и в Англии, отношение к промышленности в колониях было крайне отрицательное. Колонии не должны были иметь промышленных предприятий на своей территории. Руан, Нант и особенно Бордо, где существовали заводы по очистке и отбеливанию сахара, всегда старались получать из колоний необработанный сахар. С одной стороны, для того, чтобы поддерживать загруженность заводов, а с другой стороны, чтобы получать дополнительную прибыль после очистки и отбеливания сахара и затем экспорта за границу, в том числе и в сами же колонии. Поэтому указом 1684 г. Франция запретила под страхом наказания штрафом в 3 тыс. ливров строить в колониях сахарорафинадные заводы, создала сахароперерабатывающую отрасль на собственной территории и к 1775 г. не только полностью обеспечила свои потребности в сахаре, но еще и реэкспортировала в колонии свыше 60% ввозимого оттуда сахара42. Среди других мер стоит отметить закон, запрещавший колонистам учреждать собственные хлопчатобумажные мануфактуры, из-за чего им приходилось покупать французские ткани по безумным ценам43, знаменитый ордонанс 1699 г. о запрете ввоза на острова золота и серебра44, введение Францией в обращение в 1670 г. американского ливра, на треть дешевле турского, или установление в карибских владениях закупочных цен на индиго в 8 раз ниже, чем на соседних английских островах45 и т. д.
Размеры эксплуатации колоний посредством неэквивалентного обмена, покоящегося на торговой монополии и многочисленных запретах, станут еще более очевидными, если принять во внимание, что колонии были вынуждены покупать
у метрополий не только потребительские товары, но и те, что им были абсолютно необходимы для нормального воспроизводства отраслей, экспортировавших продукцию в метрополии. Одну из наиболее доходных для купцов метрополий статью колониального импорта составлял живой товар — чернокожие невольники из Африки. В этом бизнесе французские торговцы также преуспели, о чем свидетельствует хотя бы возрастание числа рабов на Гваделупе и Мартинике по мере расцвета сахарной промышленности (см. табл. 2). Известно также, что в Сан-Доминго к 1789 г. из 512 тыс. всего населения острова 444 тыс. составляли чернокожие рабы46.
Таблица 2
АП
Сахарные заводы и рабы на Гваделупе и Мартинике
Годы 1671 1752 1788
Гваделупа
Сахарные заводы 122 331 362
Рабы 4267 41 026 85 461
Мартиника
Сахарные заводы 111 374 324
Рабы — 64 875 71 438
Немалую роль в меркантилистской системе эксплуатации колоний Карибского бассейна играл налоговый пресс. Так, на Мартинике вывоз продукции в метрополию облагался пошлиной в 2%, за свое же жилище каждый колонист платил налог, равный 5% годового дохода, за каждого из своих негров-рабов плантаторы уплачивали налог в размере 33 ливров в год. Подушной податью в 25 ливров в год облагались на Мартинике свободные «цветные», оптовики и розничные торговцы уплачивали в виде налога соответственно 500 и 250 ливров, а торговые посредники — 1650 ливров в год48. Во всех французских колониях в 1738 г. до 657 ливров была повышена ввозная пошлина на индиго и до 387 ливров — на ввоз негров49.
Таким образом, меркантилистская политика Франции в отношении своих американских владений была сопряжена с замаскированным, а подчас и открытым грабежом колоний. Поэтому среди жителей колоний постепенно накапливалось недовольство метрополией, которое, подобно американским колониям Англии, Испании или Португалии, послужит в дальнейшем одной из предпосылок для роста настроений в пользу самоопределения этих стран и приведет к серьезному кризису французского колониального господства в Карибском бассейне.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См., например: Huntington S. The Clash of Civilizations and Remaking the World Order. — New York: Simon & Schuster, 1996.
2 Le siège de La Rochelle // http://home.worldnet.fr/~larane/11010.htm.
3 Révocation de l’Edit de Nantes // http://home.worldnet.fr/~Larane/histoirel0182.htm.
4 Полный текст ордонанса см.: Reglements Faits Sur Les Galeres De France Par Les Confesseurs Qui Souffrent Pour La Vérité De L’evangile (1699) // http://www.ford-ham.edu/halsall/french/galerel.htm. Лишь в 1748 г. институт галер будет отменен Людовиком XV. (См.: Abolition des galères // http://home.worldnet.fr/~larane/histoire09270.htm.)
5 La France entre dans la guerre de Trente Ans // http://home.worldnet.fr/~larane/his-toire05191.htm.
6 Zay Е. Histoire monétaire des colonies Française d’aprés les documents officiels. — Paris, 1892, p. 43.
-7
Большая Советская Энциклопедия / Под ред. Введенского Б.А. 2-е изд., т. 10. — М., 1952, с. 293.
8 Zay Е. Op. cit. — Paris, 1892, p. 47.
9 Ibid, p. 55.
10 Ibid, p. 58.
11 Ibid, p. 64.
12 Ibid, p. 75.
1Я
Подробнее о поисках знаменитого Элвдорадо и о золотодобыче в Гвиане см.: Баженов Ю.М. Золото Гвианы // Латинская Америка, 1996, № 3, с. 78—84.
14 Julien Ch.A. Les français en Amérique (1713—1784). — Paris, 1951, t. 1, p. 54.
15 Ibid, p. 55.
16 De Saint Méry M. Description topographique, civile, politique et historique de la partie française
de File Saint-Domingue // Von Grafenstein J. — Haiti, México, 1988, t. 1, pp. 78—83.
17 Julien Ch.A. Op. cit., p. 56.
18 De Saint Mery M. Op. cit., pp. 78—83.
19 Julien Ch.A. Op. cit., p. 56.
20 Ibid, p. 57.
21 Ibid.
22 De Saint Mery M. Op. cit., pp. 78—83.
23 Blerald A.-Ph. Histoire économique de la Guadeloupe et de la Martinique; Du 17em siècle à
nos jours. — Paris, 1986, pp. 18—19.
24 Julien Ch.A. Op. cit., p. 60.
25 Страны Карибского бассейна: тенденции экономического и социально-политического
развития. — М., 1985, с. 28.
26 Blerald A.-Ph. Op. cit., p. 23.
27 Ibid, pp. 13—14.
28 Bambuck C.-A. Histoire politique, économique et sociale de la Martinique sous L’Ancien Regime (1635—1789). Fort-de-France, 1972, pp. 235—237.
29 Blerald A.-Ph. Op. cit., p. 15.
30 Ibid, p. 15.
31 Ibid, pp. 15-16.
32 Bambuck C.-A. Op. cit., pp. 235—237.
33 Цит. no: Julien Ch.A. Op. cit., p. 17.
34 Julien Ch.A. Op. cit., p. 18.
35 Ibid.
36 Blerald A.-Ph. Op. cit., p. 17.
37 Girod F. La vie cotidienne de la société creole de Saint Domingue au XVIII siecle // Von Grafenstein J. — Haiti, Mexico, 1988, t. 1, p. 87.
38 De Wimpffen A. Voyage à Sain-Dominique, pendent les années 1788, 1789 et 1790 // Von
GrafFenstein J. — Haiti, Méxic, 1988, t. 1, p. 84.
39 Ibid.
40 Страны Карибского бассейна.., с. 20.
41 Girod F. Op. cit., p. 84.
42 Bambuck C.-A. Op. cit., pp. 247, 255—258.
43 De Wimpffen A. Op. cit., p. 86.
44 Girod F. Op. cit., p. 87.
45 Girod F. Op. cit., p. 88.
46 De Saint Mery M. Op. cit., pp.78—83.
47 Blerald A.-Ph. Op. cit., p. 28.
48 Bambuck C.-A. Op. cit, pp. 265—266.
49 Julien Ch.A. Op. cit., p. 34.
COLONIAL EXPANSION OF FRANCE IN THE CARIBBEAN REGION (THE XVII-XVIIIth CENTURES)
M.V. YASHINA
Russian History Chair Peoples’ Friendship University of Russia 6, Miklukho-Maklay st., 117198 Moscow, Russia
The article touches on some aspects of colonial expansion of France in the Caribbean region, the steps of economic and political development of the French colonies from the XVII th up to the XVIIIth centuries.
